Текст книги "Осколки падающих звезд (СИ)"

Автор книги: MissMercy97

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Грейнджер, я не собираюсь к тебе прикасаться, – Драко поправил волосы, спадающие на глаза, и, не моргая, вглядывался в её лицо, скалившееся и заливающееся краской.

– Тогда стой там, где стоишь. Малфой, я не шучу, – костяшки на пальцах побелели, когда она перехватила палочку и направила её на Драко под другим углом.

– Убьёшь меня?

– Нет, но поверь, я знаю, как причинить тебе неудобства, – Грейнджер качнула головой и злорадно ухмыльнулась, обнажив ровные зубы.

– Ты уже причиняешь мне неудобства, – Драко сделал шаг к ней, практически позволив её палочке воткнуться в его грудь. – Одним лишь своим присутствием.

– Научись сам справляться с проблемами, Малфой.

– Чтобы избавиться от проблемы, нужно избавиться от её причины, – Драко сделал ещё шаг, оказавшись рядом с Грейнджер, заставил её вздёрнуть подбородок вверх, чтобы смотреть на него.

Её дыхание участилось, пока она сжимала губы, покусывая их, и старалась вложить в свой взгляд хотя бы что-нибудь, помимо желания.

И этот короткий вздох…

Каменная стена Драко рухнула, рассыпавшись на мелкие кусочки у носков её сапог. Этот короткий вздох, застрявший поперёк её горла, был бессмысленной попыткой в очередной раз возразить ему, но он похитил этот шанс своими горячими губами, неожиданно захватившими её.

– Не смей! – её голос разливался внутри, как мёд, и кружился в голове, вибрируя, заполняя целиком, прогоняя все идиотские мысли прочь. – Отп…и м…ня, Мал…й!

Она что-то отчаянно пыталась сказать, но Драко не слушал. Он яростно сминал её сухие губы своими, словно змея, впивающаяся в свою жертву. Грейнджер пыталась отстраниться, но Драко лишь делал поцелуй более настойчивым, и в какой-то момент он понял, что Грейнджер едва не задыхается, и, отпустив её губы из своего плена, позволил ей сделать глубокий вдох.

– Ты! – завопила она, вновь крепко сжав палочку и, неожиданно одна её рука оказалась на груди Драко и со всей силы оттолкнула его от себя. – Не прикасайся ко мне! – он пошатнулся и сделал шаг назад.

Затем щёку словно обожгло раскалённой кочергой. Слова застряли в горле, превратившись в единый болезненный выдох. Звонкий звук пощёчины всё ещё гудел в ушах и пульсировал в висках. Время замерло, погрузив мир в тишину, уместив его в маленький комок в пересохшем горле. Почему-то стало легче.

– Я тебе не игрушка, Малфой, – она запнулась всего на секунду, переводя дух.

Чувства утихли, эмоции потухли, на душе стало удивительно спокойно. Лишь где-то в глубине зарождался огонёк, который был способен поглотить Драко без остатка.

Взгляд. Её глаза – два чёрных омута, глубокие. Взгляд – испуганный и любопытный. Мимолётные огоньки интереса в ледяных безднах погасли под натиском холодящей тьмы, а на губах заиграла улыбка. Странная, отдающая безумием, от чего кровь превратилась в раскалённое масло.

Несколько секунд они стояли молча, борясь с тем, что разбудили друг в друге, перебирая слова, которые всё равно ничего не смогут выразить.

Драко не думал о том, станет ли он жалеть об этом, не думал о последствиях или чистоте её крови. Пустым страницам воспоминаний, переписанным чужой рукой, всё равно не суждено было перевернуться, поэтому он просто поджёг их и с упоением наблюдал, как они сгорают.

Волны электричества прошли сквозь всё тело и достигли паха, когда Грейнджер, словно забыв обо всём, припала к его губам. Этот поцелуй был страстным, с привкусом отчаяния и ошибок. Драко крепко ухватился за её спину, холодными кончиками пальцев сжимая ткань свитера и воскрешая в голове воспоминания того дня.

Протекая через всё тело и разгораясь в крови, злость, словно яростное пламя, начала растекаться по его организму и выжидаемо скапливаться в грудной клетке. Опаляя, оголяя кости и прожигая их высокой температурой, нестерпимая боль начала душить, перекрывая доступ к кислороду. Сверху, снизу, изнутри – Драко готов поклясться: огонь и шедшая за ним боль проносились везде. Он горел изнутри, подобно зажжённой спичке.

Пальцы Грейнджер, которыми она сжала щеки Драко, дрожали от возбуждения. Хотелось смешать запахи, стать единым целым и притвориться, будто всё вокруг – пыль.

Драко ненасытно кусал её нижнюю губу, прихватывая податливую плоть зубами. Тонкие пальчики массировали кожу его головы, скользя в светлые волосы, играясь и нещадно оттягивая назад в попытках причинить боль. Драко сильнее сжал её талию, привлекая к себе. Ближе. До смешанного дыхания. До колючих мурашек по позвонкам. Её язык прочертил контур его губ, облизнул их с внутренней стороны, лаская, прежде чем проникнул глубже и начал исследовать его рот. Он обхватил подбородок Грейнджер пальцами, втянул её язык, желая выпить до дна. Всю.

Терпкое возбуждение с током крови добралось до самых крошечных сосудов, растеклось по животу, пульсировало в члене. Грейнджер стянула с Драко чёрный джемпер, насквозь пропитанный его фирменным запахом, потёрлась носом об углубление между выступающими ключицами и губами прижалась к косточкам, оставляя на них рваные, хаотичные поцелуи.

Драко толкнул её к стене, и она послушно прислонилась к ней спиной, прикрывая глаза. Грейнджер сбито и часто дышала, а горячие губы Драко начали обжигать кожу на её шее. Невыносимо. Жар пронёсся по каждой клеточке его тела, впитался и проникнул до кончиков пальцев, даже – волос. Один взгляд на растрёпанную, раскрасневшуюся Грейнджер, набросившуюся на него, приносил тянущую боль в брюках. Кажется, она хотела его не меньше, чем он её. Драко постарался помочь Грейнджер избавиться от своего свитера, комкая и кидая тонкую ткань на стол. Это сущее безумие. И ему медленно, но словно по методичке сносило крышу. Драко до скрежета стиснул зубы, поймав возбуждённый взгляд Грейнджер снизу-вверх.

– И что же, ты нашёл для меня время в своём плотном графике?

– Заткнись, Грейнджер, – склонив голову набок и проведя большим пальцем по её нижней губе, Драко замер в паре сантиметрах от полуоткрытых губ.

– Скажи это, Малфой.

– Что?

– Что повёл себя как мудак, – без капли стеснения огрызнулась Грейнджер.

Запах дождя, исходивший от неё, дурманил голову, и каждый новый глоток этого аромата пьянил до животного безумия.

Схватив её за лицо, Драко крепко впился в губы, бесцеремонно проникая языком вглубь.

– Я мудак, Грейнджер. И всегда им был.

Драко, ухватив её за бедра, оторвал от пола, как тогда в ванной, и усадил на шаткий стол, сразу расположившись у неё между ног.

– Скажи, что был не прав, – не унималась Грейнджер, отрываясь от него на несколько мгновений и вновь припадая к губам.

– Ни за что.

– Я сейчас же… ох, – стон сорвался с её губ, стоило Драко скользнуть рукой вдоль её живота и прикоснуться к чувствительной точке сквозь плотную джинсовую ткань. – Я не позволю тебе…

– Тебе некуда деваться, Грейнджер. Это второй раунд.

У Драко чесались ладони от желания содрать с Грейнджер эти узкие джинсы. Он едва ли не оторвал пуговицу, впиваясь в её губы, и рукой пытался снять ненавистный элемент одежды.

Его язык оставлял мокрые дорожки на ключицах, пока Грейнджер самостоятельно не сняла лифчик и не отбросила его в сторону, позволяя Драко пробовать на вкус соски и давая податливому телу извиваться от желания.

Он не обделял вниманием ни единый участок кожи. Холодные руки, блуждающие по животу и спине, заставляли её тело трепетать, отчаянно требуя большего. Драко настойчиво надавил Грейнджер на плечи, опуская её на поверхность стола. Влажные губы легко, едва ощутимо коснулись углубления пупка, обводя его кончиком языка. Она обхватила его бёдрами, промежностью ощущая явственно выпирающий из брюк бугор.

В его затуманенных глазах читался приказ. Драко провёл подушечками пальцев по внутренней стороне бедра. Она мгновенно откликнулась на прикосновение и задрожала.

Драко ласкал её не то чтобы нежно – скорее ему удалось поймать некую золотую середину между двумя гранями единого целого. Он покусывал и оттягивал зубами соски Грейнджер, заставляя её сжиматься и вздрагивать под ним. Это отчасти доставляло ему ещё больше удовольствия. Ощущение власти над кем-то – бесценно.

– В этот раз будет лучше, – прохрипел Драко ей на ухо. – Но, Грейнджер, я люблю пожёстче.

Она несколько раз хлопнула глазами и непонимающе уставилась на него. Драко расстегнул её сапоги и сбросил их на пол рядом с её джинсами.

Он быстро избавился от своих брюк, ногой откинув их к камину. Драко крепко ухватил Грейнджер одной рукой за бедро, а другой грубо сжал её грудь в ладони. Между ними проскочила молния, и он хрипло застонал, до болезненного конца входя в Грейнджер и наслаждаясь беспомощной попыткой вырваться и отчаянными криками с лёгким, едва заметным будоражащим отголоском похоти.

– Стой, Драко. Мне всё ещё больно, – вскрикнула Грейнджер, рукой упершись в его вздымающуюся грудь. Она приподнялась на локтях и уставилась на него.

– Придётся потерпеть. Потом будет лучше, – Драко старался говорить ровным голосом, но пульсирующий член внутри неё не позволял словам спокойно срываться с губ. – Я обещаю, Грейнджер. Доверься мне.

Короткий, неуверенный кивок сработал не хуже затвора, который резко открыли. Драко аккуратно намотал её волосы на кулак и слегка оттянул назад, заставляя её прогнуться в спине.

Полюбовавшись тяжело дышащей Грейнджер пару секунд, Драко начал быстро и резко двигаться, каждый раз насаживая ослабевшее тело до предела. Раззадоренный криками, переступив грань человечности, сбросив маску нравственности, он, ополоумевшим зверем, впился в неё с новой силой, блаженствуя от осознания, что эти движения приносят ей и боль, и удовольствие.

Драко остервенело врывался в Грейнджер, расшатывая стол, поскрипывающий от их движений, проникая внутрь неё всё ожесточённее и быстрее. Её дыхание стало похоже на всхлипы. Грейнджер приоткрыла рот в безмолвном крике, чувствуя миг единения. Нет. Не только физического. Такое ощущение, будто они стали чем-то целым, неделимым. Драко отпустил её волосы, переместив руки на бедра. Ощущая, как она чутко отзывается на каждый его толчок, принимая целиком.

Непередаваемо восхитительно – обладать ей без остатка. Ощущать эту неразрывную связь, прочно образовавшуюся между ними. Слушать смешавшиеся звуки бешено стучащих сердец.

Грейнджер тихо вскрикнула, сжимая его член в себе до боли, и с губ Драко шёпотом сорвались ругательства.

Разрядка наступила стремительно, накрыв обоих с головой, мешая нормально дышать. Драко сорвался в пропасть. Это действительно какая-то чёртова пропасть, куда он совершил падение. Сознание просто отключилось.

Вспотевшее тело начали сводить резкие судороги, и Грейнджер беззвучно запрокинула голову назад. Драко по-прежнему был на ней, в ней, и его сердцебиение только собиралось начать приходить в норму. Поняв, что он придавливает Грейнджер своим весом, он поставил руки по бокам от её плеч и возвысился на ней.

Они молчали, а частое сердцебиение не желало успокаиваться.

– Снова не будешь разговаривать со мной больше недели?

– А что, Грейнджер? Задело?

Она отпихнула его от себя и руками прикрыла голую грудь, глазами выискивая палочку, которую обронила на пол.

– Эскуро, – произнёс Драко, и лёгкий холодок коснулся его кожи, очистив её. Он направил свою палочку на неё и сделал то же самое. – Я не ненавижу тебя, Грейнджер, – и Драко не врал, но сомневался, что она ему поверит.

Грейнджер поспешно поднимала свои вещи с пола и быстро пыталась облачиться в одежду. На её спине были красные вмятины от неровностей стола, на шее и ключице появилась россыпь из красных следов – укусов и засосов, а ноги подрагивали от сводящих мышцы судорог. И это зрелище мгновенно упало в копилку Драко в категорию: «стоящие».

– Ураган закончился, – объявила она, подойдя к окну, – думаю, мы сможем найти место, чтобы трансгрессировать.

Драко, застёгивая ремень на брюках, не сводил с неё глаз, следя за каждым дёрганым движением. Он вновь принял обличие своего «прикрытия» и молча двинулся вслед за Грейнджер.

***

– Стой, – она подняла руку, когда они подошли вплотную к двери номера, – этого не было, – Грейнджер указала на почерневшую замочную скважину и задумчиво изогнула бровь, переведя взгляд на Драко. – Я наложила запечатывающие чары на дверь, когда мы уходили, – она потянулась рукой к ручке двери, но Драко перехватил её запястье.

– Не трогай. Кто-то взломал дверь, – он ногой пихнул дверь.

Грейнджер замерла на месте, озираясь по сторонам, и незаметно выудив палочку из кармана шепнула «Гоменум ревелио».

– Здесь никого нет.

– Здесь определённо кто-то был, – Драко застыл и закачал головой, но неожиданное осознание, возникшее в голове, заставило его сорваться с места и побежать к своей сумке, в которой должен был лежать дневник.

Чёрная книжка покоилась среди вещей, аккуратно утрамбованных в сумке, и Драко с облегчением выдохнул, пока до его уха не донёсся плач из ванной.

– Зелье… – шепнула Грейнджер, захлебываясь слезами, – зелье испорчено… я скрыла его под чарами… я… но уничтожено… я не успею сварить ещё одно… я не успею… Джинни…

Комментарий к Глава 15. Март (V)

Сегодня я почти дописала «Осколки», и у меня будто вырывают сердце…

Моё дитятко 😭

========== Глава 16. Март (VI) ==========

Комментарий к Глава 16. Март (VI)

Довольно маленькая глава, возвращающая нас в атмосферу предыдущих глав, но она необходима;)

Гермиона не думала, что чувство отчаяния может быть настолько поглощающим и глубоким. Словно кто-то остроконечным кинжалом вспорол ей грудную клетку и грязной рукой вырвал сердце. Она никак не могла свободно вздохнуть, наблюдая за зельем, которое превратилось в чёрную субстанцию, и от которого исходил тошнотворный запах. Гермиона понимала, что это ещё не означает конец и она может найти выход, но именно эта опустошённость сработала как спусковой курок от маггловского дробовика, и насквозь пробила её железную решимость.

Смотреть на Малфоя было не менее отвратительно. Казалось, что желание отбить ему почки вышло на новый уровень, попав в категорию «неконтролируемое». Гермиона находилась на грани срыва, который медленными, плавными шагами приближался к ней, прихватив с собой паническую атаку. И причиной такой злости на него, было мерзкое тлеющее внутри чувство неблагоразумного трепета, когда их взгляды сталкивались.

Единственный вариант решения этой проблемы заключался в присутствии на поле битвы рядом с Джинни, чтобы не позволить Долохову взмахнуть волшебной палочкой и запустить в неё проклятье. Возможно, Гермионе удастся найти Антонина раньше, чем он вступит в бой, и… убить его. Или постараться подобраться к Джинни, чтобы спина к спине сражаться в стенах Хогвартса, что подразумевало под собой высокий риск быть рассекреченной.

Мысли о том, что фортуна может сжалиться над ней и Гермионе удастся спасти не только жизнь Джинни, но и Фреда, Тонкс, Люпина, Лаванды, Криви…

– Ты долго будешь сидеть здесь на холодном полу? – его сдержанный тон вторгся в голову, разогнав мысли, как стаю птиц.

Гермиона громко фыркнула и положила голову на колени, крепче прижав ноги к корпусу. Она думала. Путалась в мыслях. Блуждала в витиеватых коридорах собственных идей. Гермиона старалась как можно крепче ухватиться за то, что ещё существовала возможность найти выход.

Гермионе показалось на мгновение, что она превратилась в Алису, попавшую в зазеркалье. Та часто давала себе неплохие советы, но, увы, не всегда к ним прислушивалась. И казалось, Гермиона всегда вдумчиво подходила ко всему, анализировала и докапывалась до истины, но сейчас… сейчас она потерялась, слёзно давая клятву, что отныне не позволит себе следовать лишь за ощущениями.

– Грейнджер? – голос раздался где-то совсем рядом и отдавал какой-то искажённой нежностью. – Ты здесь?

– Как видишь, – съязвила она, не отрывая голову от колен. Его фигура приземлилась рядом с ней, и он откинул голову назад, макушкой приложившись об стену. Глухой звук удара вибрацией прошёлся по кафельным плитам, и до уха Гермионы донёсся сдержанный стон. – Что ты… – она подняла голову и встретилась с его глазами, в которых серая радужка в тусклом свете потолочной лампы казалась практически чёрной.

– И сколько ты ещё будешь здесь сидеть? – Малфой протяжно выдохнул и отвернулся от неё, попутно прикрыв веки.

– Пока не придумаю, что делать.

– Кажется, у нас не так много вариантов, – прохрипел он, ухмыльнувшись и открыв глаза. Малфой вновь повернулся к ней, оторвав голову от стены, и медленно окинул её взглядом, остановившись на губах. Он пристально наблюдал за Гермионой, вытягивая шею и склоняя голову то на один бок, то на другой. – Мы в любом случае собирались в Хогвартс.

– Я не хотела ещё раз участвовать в битве, – пробормотала Гермиона, резко выдохнув. – Я хотела подоспеть к тому моменту, чтобы дать противоядие. Это прозвучит ужасно и, вероятнее всего, эгоистично и очень не по-гриффиндорски, – хмыкнула она, пожав плечами, – но эта война полностью истощила меня. Я… мне кажется… что просто не смогу вынести… если мне вновь придётся участвовать в сражении, – Гермиона ощущала, как её сердце пережимается проволокой, сдавливая вместе с этим лёгкие, не позволяя ровно дышать.

Война была ужасной. Уродливой. Беспощадной. До крика в ночи. До болезненных спазмов в суставах. До запёкшейся крови на одежде.

Гермиона боялась. По-настоящему. Она искренне старалась возвести внутри себя нерушимую крепость, куда можно было бы спрятать воспоминания об ужасах, которые начали преследовать её в ночных кошмарах.

– Бояться – нормально, Грейнджер, – заключил Малфой.

– Знаешь, я недавно вспомнила, как читала одну детскую маггловскую книгу, – начала Гермиона, но услышав его тяжёлый вздох, остановилась. – Ладно, неважно.

– Говори уже.

– Алиса в стране чудес, – шепнула Гермиона спустя мгновение, отпустив колени и опёршись спиной на стену. – В этой сказке маленькая девочка попала в удивительный мир, где царило волшебство. Мне всегда так хотелось быть Алисой. Верить в магию и не сталкиваться со смертью.

– Но без потерь, Грейнджер, – фыркнул Малфой, – нельзя стать тем, кем являешься сейчас. Зачем фантазировать о каком-то сказочном мире, где всё прекрасно, если такого не бывает? Иллюзии могут уничтожить тебя гораздо более изощрённым и болезненным способом, чем это сделает один из Пожирателей Смерти.

Гермиона замерла, не в силах подобрать слов и продохнуть. Её взгляд медленно скользнул вдоль его левой руки, которая была оголена до локтя, и она остановилась, внимательно изучая метку.

– Что ты… почувствовал, когда Сам-Знаешь-Кто был убит?

Ни одна мышца на лице Малфоя не дрогнула, и лишь спустя мгновение правый уголок его рта пополз вверх.

– Облегчение, как мне показалось. Метка, – он опустил взгляд на символ змеи с черепом, отдающий тёмно-зелёным цветом на его бледной коже, – перестала жечь, и я понял, что это конец, – Малфой выделил последнее слово и громко вздохнул. – Так, и долго ты будешь ещё здесь сидеть и морозить зад?

Он вскочил на ноги и, проведя рукой по волосам, обернулся к Гермионе.

– Я надеюсь, ты не предашь меня, Малфой. Когда мы проникнем в Хогвартс…

– Я не предам тебя, Грейнджер. Мне это… неинтересно, – кинул он и, развернувшись на пятках, вышел из ванной комнаты.

И Гермиона ему поверила.

***

Усталость, словно снежный ком, разрастающийся в течение нескольких недель, сбила Гермиону с ног и принудила наконец выспаться. Она едва смогла понять: день или ночь за окном, когда продрала глаза и скривилась от жуткой, пронизывающей каждую клеточку головной боли.

– Ты проспала шестнадцать часов, – объявил Малфой, и от громкого звука его голоса захотелось вырвать барабанные перепонки. – Тебе надо поесть.

Гермиона спустя какое-то время смогла сфокусировать зрение и рассмотреть стоящую на столе тарелку, над которой витал пар, и рядом расположившуюся бутылку сока.

Малфой сидел на своём обычном месте, скрестив руки на груди, и наблюдал за Гермионой. Она задалась вопросом: как долго он смотрел на неё? От этих мыслей щёки моментально вспыхнули, окрасившись в пунцовый оттенок. Возникшее в голове воспоминание, как Малфой едва не сломал дряхлый стол в хижине, вколачивая Гермиону в него, пережали горло.

Гермиона ощутила тугой узел внизу живота, отозвавшийся накатившим возбуждением. Она проследила за чёткой линией его челюсти, поднялась чуть выше, взглядом скользнув по дуге Купидона, затронув нос и, наконец, столкнувшись с глазами, которые внимательно изучали её.

Сглотнув, Гермиона спустила ноги с кровати, почувствовав пробивший её тело неприятный холодок то ли от этого ледяного взгляда, то ли из-за того, что она выбралась из-под тёплого одеяла, и медленно двинулась к столу, стараясь не сутулиться и громко не дышать.

– Сложив в уме два и два, – протянул Малфой, подавшись вперёд и опустив локти на колени, – несложно было догадаться, что тот, кто испортил зелье, был тем самым анимагом. Я… читал однажды, – он следил за движениями Гермионы, когда та расположилась напротив, взяв сок, – что анимаги обладают тонким нюхом. Он, вероятно, выследил тебя по запаху крови.

Гермиона прикрыла глаза и покачала головой. Вопросов становилось всё больше, и от этого голова была готова взорваться и заляпать содержимым стены вокруг.

– Я просто не понимаю, зачем? Я не сделала ему ничего…

– Возможно, чтобы припугнуть, или ты зашла на его территорию, и он увидел в тебе угрозу, – прервал её Малфой, скрепив руки в замок.

Его слова имели смысл. Гермиона едва ли знала ту территорию леса, в которую забрела.

Однажды, когда она столкнулась с профессором Слизнортом в одном из пустых коридоров Хогвартса, он проболтался о месте, где его поставщик добывает для него кровь Кельпи и продаёт по выгодной цене. Слизнорт так разволновался, что сболтнул лишнего, что едва ли смог ответить на вопросы Гермионы, которые, конечно же, у неё возникли, и просто убежал прочь, стуча каблуками по мраморному полу.

– Если он теперь преследует меня, – она поморщилась и осмотрела содержимое тарелки, следом вопросительно взглянув на Малфоя, – то нужно впредь быть аккуратней. Возможно… – прокашлялась Гермиона, – мне не следует ходить за ингредиентами… одной.

Малфой вскинул брови и лукаво ухмыльнулся. Откинувшись обратно на спинку кресла и вновь скрестив руки на груди, он громко и картинно фыркнул.

– Я не сомневался, что тебе понравился наш прошлый поход за…чем там? Валерьяной?

Гермиона, поднося вилку с наколотым на неё горячим куском курицы, замерла на полпути и метнула безумный взгляд на Малфоя из-под густых ресниц.

Если бы взглядом можно было убить, его бездыханное тело давно бы распласталось в центре комнаты.

– Лучше я сама схожу, – Гермиона с грохотом поставила тарелку на стол и, сузив глаза, резко встала со своего места.

– Сядь и поешь, – грозно сказал Малфой, нахмурив брови и прорезав глубокой морщиной лоб.

– Сам ешь.

– Ты ведёшь себя, как ребёнок, Грейнджер. Сядь и поешь, иначе я сам запихну эту сраную курицу тебе в горло, – скосив взгляд и, сощурившись, Малфой уставился на Гермиону. В его глазах вспыхнул огонь, и эта пресловутая серая радужка вновь стала практически чёрной. На его руках выступили синие вены, напоминающие паутинку и отчётливо пробивающиеся сквозь тонкую кожу на кистях.

Гермиона помедлила пару секунд, прежде чем села обратно и с недовольным лицом отправила первый кусок курицы в рот, ощутив, как её желудок радостно начал ликовать.

– Я буду ходить с тобой. Не очень бы хотелось вновь сращивать тебе кости, – отчеканил он, сжав губы в тонкую линию.

– Да, и потом не придётся… как ты там сказал? Останавливать мою глупую истерику? – плюнула Гермиона, яростно накалывая салат.

– Если сама не попросишь, – Малфой пожал плечами, цокнув языком.

И эта фраза имела двойной смысл. Глупо было отрицать, что Гермионе не было хорошо. Она никогда не понимала, когда люди так превозносили секс и всё, что с ним связано, выделяя для мыслей о нём столько места в голове, которое можно было бы занять чем-то более полезным.

Прикосновения, сбитое дыхание, тело к телу, жар, удовольствие, страсть – неужели это действительно важно? Определённо. Находясь на пороге безумия, обитая на грани абсолютной апатии и скитаясь в беспроглядном тумане безысходности, нечто такое отвлекающее было необходимо.

Обволакивающее тепло, пронзающее каждый атом, казалось чем-то настолько нужным, что неспособность заполучить это в сию же минуту могла заставить скулить.

– Катись к чёрту, – только и выдавила из себя Гермиона, фыркнув и закатив глаза, заметив играющую на его губах ехидную ухмылку.

***

– Катись к чёрту! – визжала Гермиона, пытаясь уклониться от летящих в неё жалящих заклинаний. Сжимая в руке чёрную книжку, она пригибалась и носилась по комнате, пока не проскочила внутрь ванной, мигом захлопнув дверь.

– Грейнджер, я не шучу, мать твою! – его разъярённый тон мог бы напугать Гермиону, но степень любопытства была гораздо выше, чем страх перед ним. – Если ты не откроешь мне через три…два…один…

Малфой повалил дверь на пол, сорвав её с петель. Его ноздри раздувались от ярости, вены на лбу стали преградами для стекающих капель воды с влажных волос, а руки… одна была сжата в кулак, а другая направляла кончик палочки точно в Гермиону.

Она выставила своё оружие вперед, сузив глаза и не в силах сдержать глупую ухмылку. Ладошки слегка вспотели, поэтому она сильнее сжала кожаный переплет, чтобы ненароком не выронить.

– Я тебя предупредил, Грейнджер.

– Малфой, успокойся. Я бы не стала читать твои личные записи, – покачала головой Гермиона и недовольно закатила глаза. – Мне были интересны даты. Я хотела узнать, что Ты-Сам-Знаешь-Кто делал в это время.

– И ты решила без спроса взять мой дневник, Грейнджер? – он ни на секунду не опускал палочку, сжимая её до побелевших костяшек. – Ты идиотка или притворяешься? Тебя в детстве не учили, что лазить по чужим вещам – нехорошо? – Малфой крепко сцепил челюсти, и оскал, появившийся на его лице, указывал, что он сейчас выйдет из себя. – Ты – невоспитанная, – он сделал шаг, – зазнавшаяся, – ещё один, и, выдержав паузу, с каким-то особым наслаждением добавил, – грязнокровка, – последнее слово слетело оскорблением с его губ и заставило её невольно вздрогнуть.

Это всего-навсего пустой звук. Малфой был пустым звуком.

Гермиона свела брови к переносице и опустила палочку, не сводя с него глаз. Малфой больше не скалился и следом за ней опустил палочку. Она резко швырнула книжку на пол.

Укол обиды, гневно впившийся ей под ногти, кожу, мышцы, вызвал приступ неконтролируемой ярости.

– Подавись, – прошипела Гермиона, прижав руки к телу в попытках подавить в себе желание отвесить ему пощёчину или кулаком размозжить нос, как на третьем курсе.

Бросив на него злобный взгляд, она быстро вышла из оцепенения

и поторопилась как можно скорее уйти. Как только Гермиона шагнула к Малфою, чтобы проскользнуть мимо него и выбежать за дверь, он сразу же схватил её руку в крепкую хватку и сказал лишь:

– Грейнджер…

– Отцепись от меня, мерзкий хорёк.

– Давай ты мне просто сейчас врежешь и забудешь об этом? – одной рукой он обхватил талию, а другой хотел прикоснуться к её лицу, но вовремя одёрнул себя. Он стоял близко, невозможно близко к ней. Гермиона чувствовала его дыхание, ловила притягательный взгляд. Он приблизился ещё ближе, и расстояние уже превратилось в какие-то жалкие сантиметры.

– Ты просто в очередной раз подтвердил, что навсегда останешься верным этим идиотским предубеждениям. Я всегда буду для тебя грязнокровкой, – не в силах говорить спокойным тоном, Гермиона едва ли не кричала, чувствуя, как голосовые связки вибрируют внутри её гортани. – Как ты вообще ещё не содрал с себя змеиную кожу после всего?

В его глазах что-то с грохотом рухнуло, оставив после себя пустое ничего. То ли это была стена, которая отгораживала его от Гермионы, то ли нечто другое.

Она слышала, как завывающий ветер раскачивал деревья из стороны в сторону за окном и как ветки скреблись о стекло. Погода стремительно стала портиться. Чёрные тучи быстро заковали небо в свои цепи, и через мгновение на землю обрушился сильный дождь.

В какой-то момент угнетающая атмосфера стала давить на Гермиону. Воздух стал тяжелее. Она чувствовала себя чудовищно из-за невозможности нормально вздохнуть, будто что-то сильно сжало горло, прижало её тело к земле и не хотело отпускать.

Малфой промолчал, и это молчание, скорее всего, стало завершением их разговора.

– Мне не стоило брать дневник, Малфой, но… – Гермиона замерла, переведя стеклянный взгляд с его остроугольного лица на венистую руку, со злостью сжимающую её талию. Покачав головой, она грузно вздохнула и беспрепятственно убрала ладонь со своего тела.

– Я давно уже избавился от предубеждений, Грейнджер, если ты не заметила, – сказал он и, Гермиона поморщилась, словно от неприятного запаха. А пахло, по её убеждению, ложью.

– Я не Алиса, чтобы верить в сказки, – ответила она, понизив голос. Но от этого слова казались ещё более колкими.

Первой реакцией Малфоя был ступор. Несколько секунд он просто стоял, распахнув тонкие губы, и смотрел. Но не так, как обычно, с хитростью или злостью. Маска, наконец, спала, обнажив усталое, измученное обеспокоенностью лицо. Он стиснул зубы и проглотил сказанные ему слова. Они вязким комом спустились по горлу и застряли, остановившись на полпути.

– Ты всегда будешь презирать магглорожденных, но лучше ответь мне, – Малфой, кажется, уже пустил корни в пол и только слушал, как Гермиона, в свою очередь, продолжала наносить словесные удары, метко орудуя языком. – Чем я хуже тебя? – раз удар. – Я недостаточно хороша в магии? – два удар. – Моя кровь издаёт мерзкий зловонных запах? – три удар. Горький привкус бессилия застыл на языке Малфоя, внутренности стянуло в тугой узел. Цепляясь за канаты нервов, из глубины на свет, выползало нечто уродливое. И имя этому монстру было – осознание.

– Нет, Грейнджер.

Гермиона осознавала, что её симпатия к Малфою, в которой она, наконец, смогла признаться себе, была лишь временным помутнением рассудка. Она чувствовала, как стремительно начала погружаться на дно холодного колодца, беспомощно глядя вверх, на отдаляющуюся точку солнечного света.

Раньше этот свет был ей не нужен, но теперь, когда в нём появилась такая острая необходимость, яркий луч был слишком далеко, чтобы вернуться обратно. Но и на дне Гермионе быть больше не хотелось.

– Знаешь, – вновь начала она, сделав шаг назад, – злой язык – признак раненного сердца. Так, и кто же ранил твоё?

========== Глава 17. Апрель (I) ==========

Существует редкое и красивое явление – перекрёстное море. Этот феномен возникает, когда появляются две системы волн, двигающиеся под прямым углом. Одни – вызваны порывами ветра, другие – природными условиями.