Текст книги "Осколки падающих звезд (СИ)"

Автор книги: MissMercy97

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Так, что? – настаивала она, когда он просто молча отвернулся.

– Я не был бы Малфоем, если бы не хотел получить что-то взамен.

Уголки его губ дернулись кверху, а самообладание Гермионы устремилось на самое дно. Хотя её даже одолело чувство, что оно и вовсе испарилось.

– Ты сейчас пошутил? – воскликнула она. – Что-то взамен? – Гермиона вскочила на ноги. Она была на взводе, и даже не сразу поняла, что вознесла руку вверх, чтобы отвесить ему звонкую пощечину. Злость сыграла с ней злую шутку, и Гермиона только спустя мгновение осознала, что только что пыталась сделать.

Малфой мгновенно перехватил её запястье, крепко обвив его тонкими, но сильными пальцами. Усилив хватку, он больно пережал вены, отчего кончики её пальцев начали неприятно покалывать.

Глаза непонимающе уставились на неё. Её щеки стали пунцовыми, волосы будто начали самостоятельно подниматься от корней, а дыхание стало учащённым и сбитым.

– Да что с тобой такое, Грейнджер?

– Зачем быть таким говнюком? – неподвластный голос сорвался на крик.

– Ты совсем с ума сошла? – он резко отпустил её запястье и оттолкнул Гермиону от себя. – Ты что себе позволяешь?

– Я? Да что ты вообще себе позволяешь? – Гермиона ощутила, как ладони стали влажными. – Ты напросился отправиться со мной! Ты дал мне рецепт, зная, что один из ингредиентов растёт у тебя в чёртовом саду, Малфой!

Тишина больно стукнула по макушке. Сердце, казалось, пропустило пару ударов, а кислород и вовсе Перестал поступать в лёгкие.

– Закончила? – его тон был равнодушным, подначивая её ещё больше.

Гермиона чувствовала, что летела в пропасть, внутри разгоралось адское пламя, выжигая к чертям абсолютно всё. Её голова была окутана туманом воспоминаний. Она не переставала думать о Гарри и Роне. О том, где они сейчас были. О крестражах, которые стали камнем преткновения в их дружбе, испытывая в очередной раз на прочность. Хотелось содрать с себя кожу от мыслей, что будет, если ничего не получится. И они стали возникать чаще. Не только по вечерам. После пробуждения, в душе, за завтраком. Постоянно. Эти мысли завладели разумом, не желая выпускать его из болезненных тисков.

Сны перестали быть снами. Они превратились в кошмары, которые казались реальностью. Осколок за осколком её душевное равновесие разрушалось. Казалось, даже легчайшее дуновение ветра или едва ощутимое прикосновение к коже может пошатнуть баланс внутри и привести к безумию.

Ей тяжело было видеть Малфоя таким спокойным, в то время как самой не могла совладать с собой. Она ощущала слабость какой-то абсолютно разрушительной силы.

Всё, чем была забита её голова – воспоминания и отсчёт времени. Каждое последующее утро давалось всё сложнее. Минус один день. Минус одна ночь.

– Возьми, полегчает, – Малфой протянул ей нераскрытый Сникерс.

Хогвартс-экспресс. Гарри. Дементор. Римус. Шоколад. «Полегчает».

И в одночасье это добило её и стало той самой причиной, уничтожившей внутреннее равновесие.

Щеки начали гореть. Слёзы, хлынувшие из глаз, начали обжигать кожу настолько сильно, что словно после этого могли остаться шрамы. Вдох потерялся где-то в глубине лёгких, и Гермионы хватило лишь на тихий всхлип. Она отвыкла от такой душащей боли.

– Грейнджер? – его голос будто не принадлежал ему, настолько он показался… растерянно-мягким.

Гермиона сквозь влажную пелену заплаканных глаз уставилась на него. От его непонимающего взгляда захотелось рассмеяться, но с губ сорвался очередной всхлип. Горло пережало, словно колючей проволокой, шипы которой врезались в голосовые связки.

Так она и стояла около Малфоя, прижав руки к телу и опустив голову, позволяя слезам скатываться по щекам и собираться на дрожащем подбородке.

– Я серьёзно, съешь, Грейнджер, – он вновь протянул ей Сникерс, но уже более настойчиво, практически насильно вкладывая его ей в руку.

– Мг, – только и смогла она выдавить из себя вместо «спасибо», которое было бы сейчас как раз очень уместным.

– Я помогу тебе.

– Мг, – вновь она издала этот тошнотворный звук. Проглотив ком в горле, она всё же смогла произнести: – Спасибо. И за шоколад тоже.

Она снова расплакалась при нем, но почему-то в этот раз не было стыдно. Его пристальный взгляд всё ещё был прикован к ней, когда она, развернув шоколадный батончик, поднесла его к пересохшим губам и позволила приторной сладости затмить все остальные ощущения.

И правда. Римус Малфой был прав. Стало легче.

– Прости, – вдруг проблеяла она. – Мне не стоило кричать и…

– Не надо.

– Я не знаю, что со мной происходит, – прошептала Гермиона, нервно ковыряя короткие ногти на руках.

– Грейнджер, поверь, – Малфой потер переносицу, – я не лучший человек для бесед по душам, и, – он умолк на мгновение, найдя взглядом её глаза напротив, – оставь извинения для тех, кто их заслуживает.

Гермиона рвано вздохнула, пытаясь унять бьющееся внутри чувство злости вперемешку с непреодолимой тоской, возведённой в квадрат. Его глаза на мгновение стали единственным источником тепла в комнате, хотя они и были оттенка ледяной стали. Единственным, к чему хотелось приковать своё внимание. Единственным, что неожиданно помогло избавиться от сжимающего горло чувства полной безысходности.

– Ты заслуживаешь. Поэтому, прости.

Он сдержанно кивнул. В его руке оказалось изящное перо, которым он что-то быстро нацарапал на чистом листе своего дневника. Это был первый раз, когда Гермиона увидела, что он что-то пишет в нём, а не только листает день ото дня или не накладывает защитные заклинания.

– Малфой, – её голос вновь дрогнул. Она постаралась удержать его, но всё равно сорвалась на шёпот, – что ты постоянно читаешь?

– Это не твоё дело, – процедил он сквозь зубы.

– Прости, правда, не стоило мне…

– Ты слишком часто извиняешься, – пробубнил Малфой, шмыгнув носом и отложив перо в сторону.

– Просто я…

– Слушай, мне плевать, что просто ты, – оборвал он её. Она заметила, как крепко его пальцы сжали переплёт дневника, а глаза неприятно потемнели, когда Малфой в очередной раз взглянул на неё.

Истерика, накатившая вновь, подступила к горлу Гермионы, от чего та быстро протёрла глаза рукавом свитера и бросила тихое:

– Пойду, помешаю зелье.

Её не было слишком долго. Пятнадцать минут… Тридцать… Час. Она сидела на полу ванной, изредка взмахивая палочкой и шепча заклинания, чтобы глаза не казались опухшими от слёз.

В одно мгновение её озарило, в чём же причина такого нестабильного состояния. Крестраж. Скорее всего, сейчас была её очередь носить его на шее, от чего злость зашкаливала, хотелось запустить Непростительное в Малфоя, и кошмары стали сниться слишком часто. Она не догадывалась, что это будет влиять на неё сейчас.

Малфой не издавал ни звука. Казалось, он испарился из номера, но, когда она вышла из ванной, то встретилась глазами с его вопросительно-жалостным взглядом.

«Не думала, что он может вообще испытывать жалость» – это была самая яркая из всех мыслей, которые заполонили её голову, и от неё почему-то стало легче.

– И где ты собралась брать кровь Кельпи? – его голос ударил по ушам, встопорщив волосинки на шее. Светлые пряди упали на глаза, и он тряхнул головой, чтобы смахнуть их. – А главное – как?

– Я в отличие от тебя, – Гермиона облизнула сухие губы, – читаю много книг.

Их разговоры напоминали Гермионе противостояние в политических дебатах, как у магглов. Кто сильнее заденет – тот выходит победителем. Она мысленно вела счёт в их баталиях, но лишь тогда, когда её голова не была забита мыслями о предстоящих событиях.

Чувство собственной беспомощности одно из самых изматывающих, заставляющих возненавидеть не только того, на кого направлена злость, но и самого себя. Наверное, многие девчонки в таких случаях плачут. А что, хороший ход, простой и эффективный, дающий почувствовать всю прелесть того, чтобы родиться в числе «слабой» половины человечества.

Но больше Гермиона не могла позволить себе казаться слабой.

– Значит, – протянул Малфой, – к тебе вернулась способность язвить?

– К твоему глубокому сожалению, да, – она равнодушно пожала плечами и плюхнулась на кровать.

– Постарайся не попасться никому. А то, как я заметил, ты любишь это дело, – Малфой передёрнул плечами.

Стрельнув в него злым взглядом, Гермиона уткнулась в книгу.

– И как же всё-таки правильно взять кровь Кельпи, Грейнджер? – вновь его голос вторгся в её мысли.

Она не стала отвечать, а лишь усерднее попыталась сосредоточиться на… чём-либо!

– Надеюсь, ты в курсе, что надо сделать надрез на три сантиметра выше артерии…

– Я прекрасно знаю, как это сделать! – вспылила Гермиона, вскочив с кровати.

Мертвый взгляд серых глаз принялся что-то внимательно в ней рассматривать.

– И как же?

Гермиона вновь начала закипать. Эти расспросы Малфоя вкупе с крестражем, который сейчас по всем признакам был у неё на шее, казались бомбой замедленного действия. Еще немного, и из её палочки вырвется зеленый луч света и пронзит тело Малфоя.

– Всё написано здесь, – Гермиона продемонстрировала ему название книги, которую держала в руках. «Расширенный курс Зельеварения. Секреты идеальных противоядий».

– Разрез должен пройти выше артерии на три сантиметра, и у тебя будет порядка тридцати секунд, чтобы заполнить сосуд и тем самым сохранить нужную температуру, – пробормотал Малфой.

– Здесь написано всё по-другому.

Малфой закатил глаза и подошёл ближе, чем следовало. Гермиона вздёрнула подбородок кверху, демонстрируя бесстрашие перед ним. Она действительно не боялась его, но близость к телу Малфоя заставляла коленки слегка подрагивать против её воли.

– Я лишь говорю, как лучше. Но ты, Грейнджер, – он прищурил глаза, – можешь делать, что угодно.

– Так и сделаю, – Гермиона уставилась на него, не моргая. Его губы изогнулись в улыбке, и он склонил голову набок.

– Ты всегда такая упрямая? Или только когда дело касается меня?

Она нервно сглотнула, всматриваясь в бездну его глаз. Взгляд Малфоя был подобен бульдозеру, который с лёгкостью мог раздавить её.

– Уж поверь, ты здесь не при чём, – прошипела сквозь сомкнутые челюсти Гермиона.

– Правда? – он недоверчиво приподнял правую бровь и заправил выбившиеся волосы за ухо.

– Чего ты добиваешься, Малфой?

– В чём причина твоего такого переменчивого настроения, Грейнджер?

Вопрос словно клинком вошел ей под ребра.

– Уж прости, что моё состояние немного нестабильное! Я потеряла своих родных в этой чёртовой войне, а теперь живу здесь. С тобой! – вспылила она, разведя руки в стороны. – С моим детским врагом, который только и делал, что унижал меня при любой возможности, у которого на руке Темная метка, и в доме которого … в доме… меня…

Замешкавшись на пару секунд бессвязных раздумий, Гермиона не сразу осознала, что онемевшими руками в ответ обняла Малфоя, прижавшись к нему дрожащим телом, и ощутила, как мокрое солёное пятно начало расползаться по его рубашке в области плеча.

– Хватит реветь, Грейнджер.

Её трясло как от лихорадки. Она чувствовала, как горели щеки и тряслись коленки. Тончайшая грань отделяла её от беспамятства. И в страхе, что оно и правда вот-вот ее настигнет, она, не помня себя от безысходности, выдохнула короткое, сухое и отчаянное «спасибо». И в ту же секунду ощутила, как ушло напряжение, и как тяжёлый выдох облегчения сорвался с её губ.

Комментарий к Глава 11. Март (I)

Знаааю, сюжет немного застопорился, но это необходимость. Начиная со следующей главы, Вы начнете кататься на “американских горках”, друзья мои, хахаха

Но, увы, на меня напала меланхолия( буду выбираться из этого состояния

========== Глава 12. Март (II) ==========

Мерзкий дождь, непрерывно стучавший по окнам в течение нескольких дней, никак не хотел стихать. Оглушительный раскат грома вырвал Гермиону из объятий раздумий. Её ресницы задрожали, а кожа покрылась мелкими мурашками. Она глубоко вздохнула.

Воздух, наполненный ароматом зимы и свежести, хотя формально наступила уже весна, был спокоен и неподвижен, лишь изредка в волосах запутывались порывы ветра, зародившегося здесь же, неподалёку, среди деревьев.

Ярко. Очень ярко. Лучи солнечного света пожирали всё вокруг и не давали до конца поднять налитые свинцом веки.

Запах леса наполнил лёгкие и, казалось, что ничего свежее Гермиона давно не вдыхала грудью. После затхлости в номере этот воздух был способен, наконец, очистить голову по-настоящему.

Встав утром с кровати, она почувствовала неимоверное облегчение и связала это с тем, что крестражем, был недавно снят с ее шеи. Возможность, наконец, свободно дышать казалась давно забытым чувством. Злость прошла, унеся с собой раздражение и преследовавший по пятам гнев.

Малфой был молчаливее обычного в течение нескольких дней после неподвластного осмыслению инцидента. Выпустив её из крепких и, на удивление, тёплых объятий, он спокойно отошёл от неё и, усевшись в кресло, вновь что-то черканул пером на странице своего дневника.

Путь до назначенного места оказался необычайно длинным. Тишина леса пугала, пробирала до костей, но в тоже время действовала как-то странно успокаивающе. Гермиона уверенно шла вперёд, изредка останавливаясь из-за чрезмерного насыщения лёгких кислородом, от которого начиналось головокружение. Трансгрессировать прямо к озеру было нельзя, поэтому пеший путь был единственной возможностью заполучить нужный ингредиент.

Малфой остался в номере. Гермиона и не хотела предлагать ему идти вместе с ней, иначе бы это в очередной раз закончилось плохо и, без сомнений, им обоим необходимо было отдохнуть от общества друг друга.

Снег гипнотически хрустел под ногами. Учуяв в морозном воздухе приятный запах пресной воды, она оглянулась по сторонам. Скорее всего, озеро было уже близко. Гермиона аккуратно, стараясь не цепляться волосами за ветки, пробиралась сквозь лес. Солнечный свет, проникающий через кроны высоких деревьев, подсвечивал водную гладь вдалеке.

Водоём напомнил Гермионе Чёрное Озеро около Хогвартса, но единственным отличием был сгусток дымки над толщей тёмной воды, который, казалось, можно было разрезать ножом. Гермиона подошла почти вплотную к берегу и посмотрела на своё отражение.

Из-под теплого шарфа, обмотанного вокруг шеи и надетого поверх головы, пробивались кудри, щекоча нос. Щёки раскраснелись от мороза, хотя Гермиона наложила на одежду чары сохранения температуры. Но ярче всего выделялись глаза, в которые вернулся былой блеск.

Спустя мгновение на гладкой поверхности озера стали расходиться круги, и Гермиона сузила глаза, пытаясь всмотреться в водную гладь. Силуэт, приближавшийся к берегу, где она застыла на месте, постепенно приобретал более чёткие очертания, пока голова существа вовсе не вынырнула из воды.

– Зачем ты здесь? – прозвучавший голос был хриплым и устрашающим. Вода, застрявшая между его голосовых связок, не позволяла Гермионе отчётливо различать слова.

– Мне нужна помощь, – Гермиона вытащила палочку из внутреннего кармана и направила её вверх, пытаясь убедить существо в том, что пришла с миром.

– И с чего вдруг я должен тебе помогать?

– Я могу дать вам это, – она сделала короткий шаг к самому краю берега, почти касаясь кончиком ботинка воды, и выудила из кармана небольшую склянку с жидкостью.

– И что это, позволь узнать? – существо склонило голову, прищурив глаза. Его грива вздымалась, словно кошачья шерсть при угрозе.

– Это маленький пузырек экстракта бадьяна. Я бы дала больше, но это почти всё, что… – Гермиона сжала пальцами флакон.

– Бадьян? – существо сузило глаза в хитром прищуре. – И на что же ты хочешь обменять столь ценный ресурс?

– Кровь, – ответила она. Кельпи с подозрением уставился на неё.

– Ты меняешь бадьян на мою кровь? Обычно волшебники не дают ничего взамен. Они просто отнимают то, что им необходимо, – прошипело существо, прочистив горло от воды.

– Я считаю, что всё имеет свою цену, – выпалила Гермиона, вздёрнув подбородком вверх, но тут же опустив его обратно, встретившись с оценивающим взглядом Кельпи.

Ей стало не по себе. Кельпи никогда не славились своим добродушием, наоборот, были известны своей хитростью и не гостеприимством. Если что-то принадлежало им, то охранялось ценой своей жизни. Слизнорт упоминал однажды, что ему «посчастливилось» познакомиться со стаей Кельпи во время деловой поездки в Ирландию. Будучи вежливым человеком, он обратился к вожаку стаи с просьбой об одной унции их драгоценной крови, естественно, для научных целей. Тогда его спасла вовремя подоспевшая волшебница, накинувшая на существо волшебную уздечку и не позволившая Слизнорту быть съеденным на глубине озера.

– И для чего же тебе наша кровь? Зелья, в которых она используется, являются тёмными. Опасными, – Кельпи обнажил острые клыки.

– Только это зелье поможет мне спасти дорогого человека, – сказала правду Гермиона, стараясь не позволять голосу дрожать.

Кельпи подплыл поближе к берегу, и как только Гермиона сделала ещё шаг, погрузив ногу в воду (заблаговременно наложив на обувь заклинание против промокания), существо выбило копытом флакон с экстрактом из её руки и растворилось в воде.

Гермиона отпрыгнула назад, всё ещё держа палочку и направляя её вверх. Всматриваясь в круги на воде, она уповала на то, что её не обманут, иначе она всегда будет проклинать свою гриффиндорскую натуру. Иначе у неё не останется выбора, кроме как заполучить требуемый ингредиент силой.

– И сколько же крови тебе требуется? – Гермиона едва не вскрикнула от пронзившего её уши хрипа существа. Она бросила быстрый взгляд на предмет, который Кельпи сжимал в зубах, и еле заметно ухмыльнулась уголками губ.

– Три… – прокашлялась Гермиона, прочистив горло. – Три унции.

– Три? – спросил Кельпи едва разборчиво из-за зажатого лезвия во рту и уставился на неё. – Сосуды.

Очнувшись через пару мгновений, Гермиона быстро призвала три склянки из своей бездонной бисерной сумки.

Кельпи перехватил ртом лезвие и намеревался направить его прямиком в область сгиба конечности.

– Чтобы… – прервала его Гермиона, заставив остановиться и взглянуть на неё. – Чтобы кровь сохранила нужную температуру, надо сделать надрез на три сантиметра выше.

Существо замерло и перестало моргать.

– А ты многое знаешь о том, как добывать нашу кровь, – процедил Кельпи.

– Так… написано в книгах, – в голове появился образ самодовольного Малфоя, от которого захотелось отмахнуться, как от назойливой мухи.

Сделав глубокий, как Гермионе показалось, надрез, существо подплыло ближе.

Кровь ярко-синего цвета тонкой струйкой потекла вдоль его конечности и дошла почти до локтя существа, пока Гермиона не подставила пустой флакон и не наполнила его до краёв. Проделав то же самое ещё с двумя склянками, она отстранилась, а Кельпи отплыл назад, лизнув шершавым языком свежую рану.

– Спасибо, – благодарно кивнула Гермиона, пряча в сумку заполненные флаконы, которые столкнулись с пустыми пузырьками где-то на дне.

– Мы рассчитываем на вашу победу, – прохрипело существо, погружаясь под воду, и когда на поверхности осталась одна голова, Кельпи добавил: – Мисс Грейнджер.

Гермиона была не в состоянии пошевелиться. Опрометчиво было идти сюда, предварительно не наложив на себя чары, и надеяться скрыться лишь под объемным шарфом.

Отступив назад, она шепнула заклинание. На гладкой поверхности больше не было её отражения, теперь на неё смотрела блондинка с невероятно яркими голубыми глазами.

«Сойдёт» – буркнула про себя Гермиона.

Одной проблемой меньше. Выдох облегчения слетел с её губ, и она выдвинулась в сторону места, откуда смогла бы трансгрессировать к отелю.

Приподнятое настроение заставляло её практически нестись вперед, словно она парила над землей. Радостное чувство, возникшее благодаря беспрепятственному получению ингредиента, наполнило её изнутри, позволяя подумать о том, что ей всё же удастся спасти Джинни. А может и не только её?

Гермиона много думала об этом. О Фреде, Тонкс, Римусе, Лаванде и малыше Криви. Их лица часто всплывали в её памяти после Битвы. Возможно, ей стоит рискнуть и попытаться спасти остальных?

«Могущественная вещь время, и опасная, если в него вмешиваться» – голос Дамблдора прорвался сквозь туманную радость и вернул Гермиону обратно в реальность. Она не может спасти всех, но разве ей нельзя попытаться?

Но, даже находясь в плоскости лёгкой эйфории, слегка встревоженное подсознание уловило чьё-то присутствие, совсем близко. Что-то такое, от чего внутри души пробудилось неописуемое ощущение, вводящее в состояние тревоги каждую клеточку тела.

Гермиону охватило странное предчувствие, смешанное с ощущением, будто она пропустила сквозь себя мельчайшие частицы чужой ауры, неожиданно возникшей возле неё. И её хозяин это прекрасно осознавал, поэтому не прятал всё то, что исходило от него.

Стараясь подавить внутреннюю панику, чтобы убедить себя, что за ней никто не наблюдает, Гермиона начала озираться по сторонам, ища перепуганными глазами источник этого подкравшегося к сердцу чувства. Палочка была наготове. Крепко вцепившись пальцами в собственное «оружие», Гермиона вновь осмотрелась, прежде чем сорваться с места.

Она бежала до тех пор, пока не почувствовала, как её легкие были готовы разорваться прямо внутри неё. Впереди Гермиона разглядела мутное облако, состоявшее из огромного количества ипопаточников, вылетевших из стволов деревьев. Их были десятки, сотни. Они кружились на месте, образуя непроходимую пелену.

– Депульсо, – кинув заклинанием в насекомых, Гермиона, борясь с подступившей тошнотой от продолжительного бега, устремилась вперед.

В ушах стоял невыносимый гул. Словно сотни мучеников вопили внутри её головы. Все чувства и эмоции как будто испарились. Осталось только одно – пустота, которую постепенно вытеснял необъяснимый ужас.

«Может, у меня разыгралась фантазия?» – она едва замедлилась, чтобы оглянуться назад.

Боль. Резкая и жгучая боль пронзила лодыжку Гермионы. Она закричала и, наконец, обернувшись, обнаружила омерзительного вида собаку, клыки которой впились в её плоть. Гермиона изо всех сил ударила это существо по морде в надежде, что оно отступит.

Огромная лохматая собака крепко вцепилась острыми зубами в ногу Гермионы, пока та пыталась перехватить палочку и отбросить от себя этого монстра. Но боль заковала её в тиски, не позволяя откинуть на несколько метров это кровожадное существо.

В её глазах потемнело, а тело начало обмякать. Единственное, что чувствовала Гермиона, это горячие струи крови, стекающие по её ноге. Где-то, как будто вдалеке, раздался надрывный собачий лай, и почему-то вдруг стало невыносимо холодно. Гермиона судорожными рывками опустила голову и в ужасе заметила, что глаза собаки были похожи на человеческие.

Неожиданно пасть этого чудовища разжалась, высвобождая ногу. Гермиона застонала от боли и всхлипнула, но, заткнув эти ощущения, медленно поднялась с земли, не сводя глаз с оскалившегося пса. Она выставила руки вперёд, призывая не нападать на неё и, как только непослушные волосы упали ей на лицо, она поняла, что дезиллюминационные чары спали, и её настоящее обличье вернулась на место.

Чувство паники перехватило дыхание, когда собака издала громкий рык и обнажила окровавленные клыки.

Гермиона не моргала, а лишь неустанно смотрела в глаза напряжённому псу перед собой, который в любой момент мог снова кинуться на неё. Она постаралась крепче сжать палочку, игнорируя острую боль в лодыжке. Наступать на ногу было неимоверно больно, но она всё же коснулась стопой земли, готовясь бежать вновь, но сначала…

– Анимагум Ревелио, – яркая бело-голубая вспышка вырвалась из её палочки. На какое-то мгновение собака повисла в воздухе от прилетевшего в неё импульса. Раздался жалобный лай, когда тельце пса грубо упало на твёрдую землю. Ещё одна вспышка, и Гермиона понеслась вперёд со всех ног, одна из которых была практически бесполезной.

Ей надо было пробежать ещё немного, еще чуть-чуть, и она смогла бы трансгрессировать прочь. Обернувшись через плечо, Гермиона увидела высокого, жалкого вида мужчину, озирающегося по сторонам. Его грудная клетка яростно вздымалась и опускалась, когда он смотрел вслед Гермионе, скалясь и рыча себе под нос.

Он не двинулся за ней. Лишь наблюдал за бегущей от него прочь девушкой, вселяя в последнюю страх.

Сейчас Гермиону ничто не могло остановить – ни жуткая боль, пронзившая тело, ни озноб, почти парализовавший её, ни то, что ей почти не удавалось разобрать дороги, ни то, что она почти потеряла способность ясно мыслить – ничто. Важным было только одно – выбраться живой.

Не помня себя, Гермиона семимильными шагами доковыляла до нужного места и, сосредоточившись, трансгрессировала в уже знакомую подворотню возле отеля. Она боялась упасть в обморок, но всё же бросила взгляд вниз, рассматривая джинсы, пропитавшиеся алой жидкостью.

Ей необходимо было использовать диагностическое заклинание, но только не здесь. Гермиона медленно двинулась в сторону отеля, пытаясь не хромать, но невозможность нормально наступать на раненую ногу, заставляла Гермиону делать упор только на правую стопу.

– Эскуро, – шепнула Гермиона, убрав кровь с ткани джинс перед тем, как войти внутрь отеля.

Её лицо приятно обдало теплом, а в нос ударил запах китайских благовоний против злых духов, которые хозяйка любила расставлять по всему периметру холла. Окинув взглядом помещение, Гермиона не застала владелицу и поэтому тут же, не теряя времени, двинулась в сторону номера.

Она пыталась избавиться от врезавшегося в память лица мужчины, который напал на неё. Гермиона не знала его, что не могло не радовать, но что-то неприятно начинало щекотать её нутро, стоило ей опять подумать о нем.

Деревянная дверь в номер еле поддалась, и Гермионе пришлось приложить усилия, чтобы отворить её. Она, совершенно обессиленная, поддалась вперед и буквально влетела в ледяные объятья комнаты, мгновенно ощутив по всему тело невыносимое обжигающее покалывание.

Окно было нараспашку, а самого Малфоя в номере не было.

«И где его опять носит, дракл его дери!» – крутилось в голове Гермионы, как вдруг она расслышала доносящиеся из ванной звуки.

У неё было несколько секунд, чтобы привести себя в порядок и не позволить ему хоть что-то сказать по поводу произошедшего.

Гермиона, скинув очки, размотав шарф и попутно сбросив верхнюю одежду, взмахнула палочкой над собой. Диаграмма в силу потери крови была нечеткой, но Гермиона точно рассмотрела, что её сухожилие, соединяющее лодыжку со стопой, было разорвано. Давление стремительно начало падать.

Попытка кинуть «Акцио» и призвать крововосполяющее зелье увенчалась… провалом. Запустив руку в сумку и приложив усилия, чтобы сфокусироваться на поиске лекарства, Гермиона непроизвольно сжала свободную руку в кулак.

Она безрезультатно пыталась найти зелье, но силы желали, наконец, покинуть её тело и отправить свою хозяйку путешествовать в лучший мир. Лёгкие, в которых всё ещё стоял морозный лесной воздух, до сих пор не отошли от спринтерского забега. Голова гудела, будто Гермиону огрели чугунной сковородой по затылку. Нога натурально горела от боли.

Соскользнув на пол и опершись спиной на основание кровати, Гермиона пыталась не закрывать глаза и крикнуть хоть-то, чтобы позвать Малфоя. Но теперь, казалось, что те звуки из ванной были галлюцинациями, а реальность больше не была таковой.

– Достала? – донеслось до её уха.

Гермиона уже начала растворяться в темноте.

– Грейнджер!

Кровь, медленно перетекающая по венам и вытекающая наружу, начала впитываться в ковер.

Неожиданно она ощутила тепло на своих онемевших и продрогших руках. Оно окутало их и дразнило приятной обнадёживающей жизненной силой.

Шёпот рядом произнёс заветное «Акцио крововосполяющее зелье».

Комментарий к Глава 12. Март (II)

Я жаждала, наконец, начать выкладывать эти главы:)

Хоуп на ваши комменты и лукасы, солнышки

И вот такой маленький, атмосферный коллажик

https://cdn1.savepice.ru/uploads/2020/5/27/190c2bb45e230c54ca0e258a691be9dc-full.jpg

========== Глава 13. Март (III) ==========

Маггловский виски чертовски опалял горло.

Словно тень от забытого кошмара в голове не прекращали мелькать события двухчасовой давности. Драко очутился на грани беспамятства, взрастив внутри мозга, ссохшегося в попытках найти ответ, ни один десяток бесов, которые отчаянно рвались наружу.

Его душонка билась о стены, мечась по комнате, как затравленный зверь. Злость и разочарование уничтожали друг друга внутри него. Драко едва ли не рыдал навзрыд, как девчонка, потом смеялся до тошноты и боли в животе, а потом вставал на колени и, прислонив бутылку к губам, хлестал виски, словно воду.

Драко был разбит. По-настоящему. Полностью. И это не то состояние, после которого можно собрать себя по кусочкам, склеить и представить, будто всё нормально. Он хотел кричать, но кто-то будто вырвал его голосовые связки.

Казалось, Драко уже привык жить с болью. Она никогда и никуда не уходила, а время ничего не лечило. Он лишь стал сильнее, свыкся и перестал обращать внимание. Боль стала его верной спутницей, которая ненадолго могла умолкнуть, давая приспособиться жить с разбитым сердцем. Раны не затягивались, просто было легче их не замечать.

Эмоции дали сбой.

Он был пьян. Недостаточно для того, чтобы забыться, но достаточно, чтобы его начало воротить.

Едва преодолев извилистый путь от кровати до ванной комнаты, с трудом переставляя ватные ноги, Драко упал на пол. Он обмяк, опершись о край сливного бачка. Желудок неприятно выворачивало, хотя стремиться наружу было уже нечему. Его трясло и знобило. Сердце не просто горело внутри, оно жгло, сжигая внутренности.

Умудрившись, наконец, подняться на ноги, шатаясь и крепко хватаясь за край раковины, Драко уставился на себя в мутное зеркало. Надежда испарилась так же внезапно, как и появилась.

Громко хлопнувшая дверь заставила его очнуться и несколько раз поморгать, всматриваясь в своё отражение: полные отчаяния глаза, обрамлённые покрасневшими кругами, ещё более бледная кожа, которая создавала дополнительный эффект этому убогому зрелищу.

Драко пытался выпрямиться и уверенным шагом пройти в основную комнату, но ноги переплетались между собой, не позволяя идти ровно. В глазах двоилось, и зрение отказывалось приходить в норму, когда он вышел за дверь.

– Достала? – медленно, заплетающимся языком пробормотал Драко.

Когда ответа не последовало, он резко тряхнул головой, что явно ухудшило ситуацию. Теперь в глазах не просто двоилось, к этому присоединилась ужасная головная боль. Он видел расплывчатый силуэт, мелькавший где-то на полу.

Драко замер на мгновение, пытаясь немного сфокусироваться, пока, наконец, не разглядел под ногами красный… кровавый след, тянущийся к тому самому силуэту, который подрагивал около кровати.