Текст книги "Осколки падающих звезд (СИ)"

Автор книги: MissMercy97

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

========== Глава 1. Украденная минута ==========

Она слышала болезненный крик, раздавшийся неподалёку, рыдания, вырывавшиеся из глубины горла и тихие молитвы, произносимые шёпотом.

Боль заполнила всё в округе, впиталась в ветхие и местами разрушенные стены замка, который когда-то вызывал страх и восхищение своим могущественным видом.

Гермиона знала, что побед без потерь не бывает. Но она не была готова к такому количеству мёртвых тел вокруг.

Война не делит мир на добро и зло, она не определяет, кто грешник, а кто святой. Она лишь накапливает смерти с обеих сторон, вбирая их в себя, словно снежный ком.

Вход в Большой Зал, или точнее в то, что от него осталось, был напрочь завален огромными булыжниками. Каменные стены пали под мощью взрывных заклятий, где-то дотлевал огонь, издавая потрескивающий звук, который отдалённо напоминал об уютных вечерах перед камином в гостиной Гриффиндора.

Но нет.

Сейчас во рту ощущался металлический привкус крови вперемешку с отвратительным запахом жжёных волос и кожи, наполняющим лёгкие до отказа.

– Гермиона.

Голос. Она услышала своё имя, но не поняла, откуда. Развернувшись на месте, она принялась оглядываться вокруг, ища в толпе того, кто позвал её. Голова кружилась, желудок был стянут в тугой узел, локоть правой руки отказывался сгибаться, заставляя жмуриться от тянущей боли при каждом движении.

– Гермиона!

Голос раздался вновь и, наконец, она наткнулась на знакомое лицо в толпе. Невилл. Его правый глаз заплыл и был обрамлён огромным синяком, внизу подчёркнутым свежим кровоподтёком, нижняя губа опухла из-за глубокой раны, а правая рука едва сжимала палочку, не переставая дрожать.

– Невилл, ты как? – Гермиона беспокойно осмотрела его с ног до головы. Местами порванная, грязная одежда и многочисленные раны невероятно ярко показывали то, что война никого не оставляет в стороне.

Невилл слегла подрагивал, что, скорее всего, было от безумной усталости, которая настигла его.

– Жив, – он резко умолк и нервно закусил губу, тут же зажмурив глаза из-за острой пронзительной боли. Перед тем, как Невилл закрыл веки, Гермиона успела ухватиться в его взгляде за странные искры, словно он всё ещё был напуган. – Ты видела Гарри?

– Нет, но мне кажется… – взгляд Гермионы мигом облетел Большой Зал, пока не уткнулся в чёрную макушку, проходящую мимо окна вдалеке, – вот же он.

Гарри потерянно оглядывался по сторонам, выискивая кого-то определённого или что-то важное. Пыль, покрывавшая смольные волосы, была как знак того, что всё поддаётся разрушению. Гермиона смотрела на друга и искренне радовалась, что он не ранен. Она не хотела думать о том, как ему, скорее всего, сейчас разрывало грудную клетку от горечи и тоски, потому что сама пыталась подавить эти чувства внутри себя.

Казалось, боль способна закалить и сделать сердце чёрствым. Но лишь столкнувшись с гибелью любимых и знакомых, можно сполна ощутить, что оно, наоборот, подвергается страданиям в первую очередь.

– Гермиона, – Невилл опустил глаза, не в силах издать больше ни звука. Слова застряли у него в горле, словно рыбная кость. Он громко втянул воздух через нос и с трудом сглотнул.

– Невилл, что происходит? – она нахмурила брови, пытаясь унять тревожное чувство, которое нарастало с каждой последующей секундой. – Скажи мне, что произошло.

– Джинни…

Внутри Гермионы всё сжалось, за секунду свернулось до размера молекул, и предчувствие неминуемой, наверное, уже произошедшей, катастрофы, словно удавкой, пережало горло.

– Что с Джинни, Невилл? – ее голос дрогнул, когда ком в горле перекрыл дыхание. Он молча качнул головой, и мозг Гермионы самостоятельно догадался о том, что же могло произойти. – Нет!

Её руки одолел тремор, а по липкой спине пробежал отряд неприятный мурашек, прямиком от макушки до поясницы. Пальцы на ногах сжались, отчего ботинки издали скрипящий звук.

– Она… я… Долохов использовал одно из своих… – его голос сорвался на шёпот. Дрожащая рука была больше не в силах удержать палочку, и та упала на пол рядом с ее правой ногой.

– Я не знал, что делать. Я применил контр-проклятие, но у меня не было нужного зелья… я… оно разбилось…я…

Быть не может. Это ошибка. Просто сон – очередной осколок кошмара, вырвавшийся в реальность. Дыхание перехватило, а глаза в одно мгновение залили жгучие слёзы.

– Нет, нет, нет, – Гермиона качала головой, пытаясь вытрясти из неё услышанные слова.

Она, борясь с головокружением, вновь обернулась в поисках Гарри. Нельзя было позволить ему найти тело сейчас. Самостоятельно. Нельзя.

Но было уже поздно.

Гермиона увидела, как он рванул вперёд, сходу приземляясь на колени, которые едва не проломились под тяжестью его веса. Очки слетели на пол, когда он, схватившись за голову руками, завопил во всё горло.

Он выкрикивал её имя. Безостановочно. Бил по щекам, пытаясь привести её в сознание, и лишь когда мистеру Уизли удалось оттащить его, Большой Зал окутала звенящая тишина. Грудь сжало от боли, и из горла Гермиона вырывался тихий плач.

– НЕТ! – снова выкрикнул он, вырываясь из рук крепко сжимавшего его Артура. Мистер Уизли с трудом стоял на ногах, сковывая движения Гарри, пока тот дёргался, пытаясь расцепить хватку. – НЕТ!

Иногда наши кошмары врываются в реальную жизнь – сжимают горло и растекаются раскалённым воском по коже. Иногда наши кошмары вовсе не сны, а суровая реальность. Они проникают сначала в сознание, а затем окатывают тебя лавиной, превращая жизнь в круговорот ужаса и боли, вырываться из которого, кажется, невозможно.

– Где Рон? Он знает? – тихо спросила Гермиона, желая удержать слёзы, которые норовили вырваться наружу и безостановочно покатиться по щекам. Влажная пелена уже размыла силуэт Невилла перед ней, жжение нарастало в уголках глаз.

– Он нашёл её.

– Мерлин… – проворные слёзы, которые она так сильно пыталась сдержать, хлынули наружу и устремились вниз по её бледному лицу, скапливаясь на подбородке. – Где он?

– Там, – здоровой рукой Невилл указал в сторону. Гермиона проследила за этим жестом и уткнулась взглядом с пыльную рыжую шевелюру.

– Рон! – она сорвалась с места и подлетела к нему, склонившему голову набок. Его взгляд был абсолютно стеклянным, уголки губ опущены вниз, лоб прорезала глубокая морщина, рот слегка подрагивал вместе с подбородком. Она только сейчас заметила, каким бледным и исхудавшим он был. Ещё немного, и невозможно было бы отличить его от Почти Безголового Ника. Обвив руками испачканную шею, она крепко прижалась к его груди щекой и продолжала шептать: – Мне так жаль. Мерлин, мне так жаль!

Гермиона почувствовала слабое прикосновение к своей спине, когда он пальцами дотронулся до её позвоночника, в который, словно винт, вкрутился страх, смешанный с горечью. Спустя секунду он зарылся носом в её растрёпанные кудри, глубоко вдыхая пыль и пепел с её волос. С его губ сорвался всхлип, а тело содрогнулось от волны накатившей истерики.

– Мне так жаль, – повторяла она, пытаясь ещё сильнее прижать Рона к себе, чтобы забрать боль, терзающую его душу. – Мне так жаль.

– Я боялся, что ты погибла, – с трудом выдавил он, вплетая в её сознание свой шёпот.

– Я здесь, я… – Гермиона на секунду отстранилась и положила ладони на его щеки, – я жива.

– Джинни… – он не смог произнести больше ни слова и лишь вновь склонил свою голову ей на плечо, содрогаясь от всхлипов.

Гарри умер. Не от рук Волан-де-Морта. Не от проклятия. Он умер здесь на глазах у всех. Он похоронил свою душу рядом с телом Джинни.

Спустя какое-то время он все ещё сидел рядом с ней, не позволяя никому приближаться, держал руку и гладил тыльной стороной ладони её холодное, застывшее навсегда лицо.

Он потерял так много на этой войне.

Нечто щёлкнуло в сознании Гермионы, когда она, скользнув взглядом по людям, оставшимся в Большом зале, ухватилась за необходимую ей фигуру. Идея казалась абсурдной.

Гермиона отстранилась от Рона, нежно проведя рукой по его впалой щеке, и отошла в сторону. Он аккуратно опустил руку, которой обнимал её, и слабо кивнул ей.

– Профессор МакГонагалл, – сквозь волну окутавшего её озноба, произнесла Гермиона.

– Мисс Грейнджер, я так рада, что с вами всё в порядке.

МакГонагалл выглядела измотанной, и Гермиона понимала, что вряд ли сейчас подходящий момент для вопросов.

– Профессор…

– Да?

– Я могу поговорить с вами… – Гермиона медленно перевела взгляд на профессора Флитвика, сидящего рядом и массирующего свою кисть, – наедине.

– Ох, – коротко вздохнула МакГонагалл, – конечно. Пойдёмте в коридор.

Проходя мимо Невилла, расположившегося рядом с Полумной на одном из огромных обломков, Гермиона наклонилась и подняла его палочку, которая так и осталась валяться недалеко от него. Уголок его рта слегка дёрнулся, и он слабо кивнул в ответ, губами шепнув «спасибо».

– Мисс Грейнджер, чем я могу вам помочь? Что я могу сделать для… мистера Поттера? – она посмотрела на Гарри и тут же опустила глаза, чтобы следом взглянуть на Гермиону.

– Об этом я и хотела поговорить с вами.

Гермиона поджала губы, отводя взгляд куда-то в сторону – на потрескавшиеся стены и пыльные портреты. Родной Хогвартс казался таким чужим и далёким, в груди что-то протяжно заныло. Идея, пришедшая Гермионе в голову, казалась даже ей самым невероятным безумством.

– Всё, что угодно, – МакГонагалл шмыгнула носом, сложив руки впереди и незаметно теребя кольцо на пальце, словно для успокоения.

– Я знаю, что маховики времени уничтожены, – тихо начала Гермиона, закусив нижнюю губу, – но, возможно, один всё же сохра…

– Мисс Грейнджер, ни одного маховика времени не существует на данный момент, – отчеканила МакГонагалл, недовольно фыркнув.

Минерва, кажется, полностью понимала всю абсурдность данной идеи и была категорически против, но что-то в её глазах не давало Гермионе просто так сдаться.

– Я не верю в это, – громко и четко выпалила Гермиона, сузив глаза и уставившись на профессора.

– Они были уничтожены, – строго повторила она, чуть вздёрнув нос. – Тем более, вы даже были причиной этому. В Отделе Тайн на пятом курсе. Полагаю, вы не могли об этом не знать, – МакГонагалл приподняла правую бровь и подозрительно уставилась на Гермиону поверх очков.

– Неужели Министерство действительно не оставило ни одного такого ценного артефакта? – давила Гермиона, сжав губы в тонкую полоску.

– Мисс Грейнджер…

– Посмотрите на него, профессор, – Гермиона пальцем указала на Гарри. Его плечи всё ещё содрогались в конвульсиях, а руки крепко сжимали ладонь Джинни. – Он потерял всех. Это сведёт его с ума. Я не верю, что Дамблдор позволил бы уничтожить все маховики.

– Дамблдор… Мисс Грейнджер, поговорите с Аберфортом, – МакГонагалл кивнула в сторону старика, сидящего рядом с Дином и нервно постукивающего костяшками по каменной поверхности того, что раньше было подоконником.

– Спасибо, Профессор, – спустя мгновение сказала Гермиона.

Она благодарно кивнула, приподняв уголки губ в вежливом жесте. Гермиона надеялась, что сможет помочь своему другу, сможет спасти Джинни, сможет предотвратить ужасную катастрофу. Гарри был символом этой войны и победы, он, как никто другой, заслуживал того, чтобы кто-то совершил ради него безумство.

Гермиона, сделав глубокий вдох, зашагала в сторону Аберфорта.

Он выпрямился, заметив приближающуюся к нему девушку с взъерошенными и выбившимися из хвата волосами, а Дин уставился на неё и, получив лёгкий толчок в бок локтем, оставил их наедине.

– Гермиона.

– Мистер Дамблдор.

– Как вы себя чувствуете? – его хриплый голос был слегка приглушён.

– Мне нужно знать, существует ли на свете маховик времени или правда Министерство уничтожило все до единого? – она решила не отвлекаться на пустые светские разговоры и сразу перейти к делу. Он распахнул глаза в удивлении.

– Гермиона… – сказал Аберфорт шёпотом, и следом закрыл глаза, глубоко вздохнув.

– Прошу, не лгите. Дамблдор… Профессор Дамблдор не позволил бы, чтобы такой артефакт был полностью уничтожен, – настаивала Гермиона, стараясь говорить ровно и подавить дрожь в голосе.

– У моего брата всегда были особые отношения со временем. Он никогда в него не вмешивался, но часто думал об этом, – размышлял Аберфорт, сжав руки в кулаки. – Ариана всегда была источником этих раздумий. И его слабым местом, – он задумчиво уставился вперёд, смотря словно сквозь Гермиону. И спустя мгновение, когда шестерёнки в её голове встали на место, она выкрикнула: – Мерлин! Спасибо!

– Постарайтесь не нарушить цепь событий, которые привели к победе, – тихо сказал он и добавил: – Любой ценой.

– Я обещаю! Мне надо идти, времени не так много.

– Гермиона, – он водрузил тяжёлую горячую ладонь ей на плечо и прошептал, – времени будет даже слишком много.

– Чт… мне не нужно много, мне лишь…

– Ты не понимаешь, – он сглотнул и резко выдохнул. – Альбус стремился к могуществу и совершенству. Во всём, – Аберфорт устало прикрыл глаза. – Он боялся, что времени не хватит для… Постарайтесь за данное вам время не попасться, иначе все разрушится.

– Я поняла, – Гермиона громко выпустила воздух через нос и, коротко кивнув Аберфорту, добавила: – Спасибо.

Гермиона, отвернувшись от него, зашагала в сторону Рона. Она поймала на себе его вопросительный взгляд. Он непонимающе приподнял бровь и перешагнул с ноги на ногу.

– Я… мне нужно… сейчас, – пробормотала Гермиона, уставившись на него. Он смотрел на неё из-под влажных от слёз ресниц и практически не шевелился. – Я буду в порядке.

– Ты нужна здесь.

– Я всё исправлю, – сглотнув колючий ком в горле, произнесла она настолько тихо, что Рон даже не попытался прислушаться, а просто качнул головой и уставился на Гарри и Джинни, крепко обхватив свои плечи.

***

Кабинет Директора чудом уцелел. Лишь несколько книг упало на пол – видимо, их выбило из ровных рядов взрывной волной. В кабинете пахло ладаном и хвоей, и от этой смеси ароматов голова пошла кругом. Тошнота мигом заняла доминирующую позицию в списке её чувств, заставляя Гермиону часто и глубоко дышать через рот.

Она окинула взглядом стены в поисках портрета Арианы, пока её взгляд не нашёл девушку, едва заметно улыбающуюся ей.

– Мне нужна помощь, – пролепетала Гермиона, крепко сжав кулаки, отчего ногти болезненно впились в ладонь и оставили следы в виде полумесяца. – Аберфорт сказал, вы должны знать о…

Ариана мягко кивнула, остановив словесный поток, и указала рукой в сторону. Гермиона проследила за её рукой, пытаясь уловить жест, как неожиданно внимание заострилось на обычных, ничем неприметных маггловских часах, которые её отец иногда носил при себе. Стоило присмотреться, как Гермиона осознала, что в центре под перекрестием стрелок время было правильным, но вот дата была неверной. Второе февраля. Три месяца до битвы.

Немой ужас застыл на её губах.

«…Времени будет даже слишком много» – голос Аберфорта отозвался в памяти и неприятно щёлкнул в ушах.

Гермиона благодарно кивнула Ариане и, привстав на носочки, сняла часы со стены. Казалось, они ничем не отличались от тех, что висели в гостиной ее родителей над телевизором. Повертев их в руках, она не могла никак разобраться, что ей следовало сделать. Перевернув их, она обратила внимание на заднюю деревянную поверхность, на которой медленно, буква за буквой, проявились следующие слова:

«Время скоротечно, если забывать смотреть, как неумолимо движутся стрелки часов».

Она вновь повернула их обратно лицевой стороной к себе.

Быстро пробежавшись глазами, Гермиона застыла, заметив одну деталь – секундная стрелка отсутствовала. Она бросила вопросительный взгляд на Ариану, но её картина стала обычным изображением пустого поля.

Запихнув часы аккуратно к себе в сумку, она двинулась в сторону Большого Зала, но по пути её травмированный локоть сжал Аберфорт, перехвативший её у входа, и тут же виновато отдёрнул руку, заметив, как её лицо скорчилось от боли.

– Нашла? – грубый баритон отскочил от головы стен.

– Да, но стрелка…

– Отсутствует, – закончил он за неё. – Альбус не любил раскрывать своих тайн. Особенно таких личных, – спустя мгновение он добавил: – Ряд пятьсот двенадцать, стеллаж одиннадцать.

– Что?

Гермиона непонимающе уставилась на Аберфорта, желая скорее получить ответы на волнующие её вопросы.

– Гермиона, где хранится время?

Его голос прозвучал так тихо, что ей потребовалось сильно напрячься, чтобы разобрать сказанное.

Тайны.

Отдел, гребаных, тайн.

Комментарий к Глава 1. Украденная минута

Вот, я пишу собственный ФФ – свои потуги создать что-то интересное. И, как бы это не звучало, мне нравится идея, витающая в голове, как назойливая муха.

Надеюсь, вам тоже понравится:3

========== Глава 2. Надежда ==========

Лёгкий толчок, и лифт замер на месте.

«Второй уровень, Отдел магического правопорядка» – объявил приятный женский голос с идеальным произношением и тщательно выверенной интонацией. Мгновение, и двери, словно продолжение какой-то огромной змеи, зашипели и расползлись в стороны, освобождая проход.

Драко сделал небольшой шаг вперёд, и в нос тут же ударил запах сырости вперемешку с плесенью, железными кандалами и потом. Вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок, заставив поморщиться и вздрогнуть.

– Пойдёмте, мистер Малфой, – грубая мужская рука легка ему на плечо, смяв ткань костюма. – Заседание вот-вот начнётся.

Драко взглянул на человека, идущего недалеко от него. Сутулый тощий старик плёлся рядом, шаркая ногами по полу и изредка бросая короткие взгляды в сторону Драко. Уголки его губ были опущены вниз, глаза обрамляла скукожившаяся от старости кожа, напоминая паучью сетку, а очки сильно передавили переносицу, отчего на носу виднелись красные следы. Выглядел он, мягко говоря, нелепо. Драко всегда обращал внимание на такие детали, и ему редко нравилось, как люди выглядели. Ему вообще редко нравились люди.

Им пришлось подниматься по узкой тёмной лестнице, едва освещённой факелами, на этаж повыше, и всё это время Перкинс шёл слишком медленно. Тяжёлое дыхание старика вызывало раздражение с каждой последующей ступенькой. Хотелось толкнуть его вперёд, лишь бы поскорее подняться. Но Драко крепко сжал кулаки и просто шёл, стараясь дышать размеренно и глубоко.

– Перкинс, рад видеть, – на входе в зал заседаний стоял Уильямсон, одетый в алую мантию, резко контрастирующую с тёмным помещением подземелья. – Мистер Малфой, добрый день.

Драко молча коротко кивнул, краем глаза заглядывая внутрь зала №10. Места, располагающиеся амфитеатром в несколько рядов вокруг клетки, были битком забиты репортёрами, громко переговаривающимися друг с другом, иногда отпускавшими неуместные шутки, а то и вовсе оскорбления. Кресло в центре ещё пустовало в ожидании подсудимого. Драко не нравилась идея проведения открытого заседания, но право выбора ему никто не давал.

Визентамот не утруждал себя собирать доказательную базу в отношении Пожирателей Смерти. Все карты и так были у них на руках.

Языки пламени в факелах, закреплённых в грубых каменных стенах, едва заметно извивались, слабо освещая Зал, а массивные двери были обиты железными пластами и с громким звуком захлопывались всякий раз, как через них проходил человек.

Несколько мест на скамье справа пустовали, ожидая прибытия Драко и его сопровождения. Перкинс рукой указал, куда идти, и кивнул в сторону журналистов, намекая не говорить с ними сейчас. Но газетные «летописцы», как назло, заметив Драко в дверях, навострили свои уши и приготовили перья, чтобы успевать записывать всё, что он бы ни сказал. Вспышки фотокамер ослепляли и заставляли теряться в пространстве, что затрудняло беспрепятственный проход вперед.

Наконец, добравшись до свободного места, Драко откинулся на спинку скамейки и устало прикрыл глаза, попутно сделав несколько глубоких вдохов. Бесполезных, глубоких вдохов.

– Тишина! – скомандовал Судья, несколько раз оглушительно приложившись молотком по специальной подставке, усиливающей громкость удара. – Заседание объявляется открытым.

Звук цепей, разнёсшийся эхом по всему залу, заскрежетал, привлекая внимание к центру. Ряды, к которым было повёрнуто кресло, оживились, и Судебная коллегия прекратила перешёптывания, уставившись вперёд в ожидании подсудимого.

Элфиас Дож сложил руки в замок, отложив палочку в сторону, и уставился на Драко, который, заметив прикованное к нему внимание со стороны этого напыщенного индюка, громко и показательно фыркнул, качнув головой.

Клетка затряслась, а цепи стали ещё громче стучать по железным прутьям, перебивая весь гул, стоящий в Зале.

Отец.

Глубокие впадины на щеках свидетельствовали, что он сильно потерял в весе, хотя раньше Драко этого не замечал, волосы были туго завязаны сзади, глаза трусливо опущены вниз, а дрожь в руках становилась всё отчётливее с каждой секундой. Он был похож на настоящую тюремную крысу.

Драко непроизвольно скривился. Едва уловимое поднятие верхней губы и поморщенный нос чудом ускользнули от внимания журналистов, переключивших всё внимание на его отца.

Отвращение. Драко испытывал именно это чувство. Всепоглощающее и отвратительное, но ставшее уже естественным.

– Люциус Малфой Второй, – громкий голос главного Судьи пролетел по Залу, – это ваше имя?

Перья журналистов принялись царапать пергамент.

– Да, ваша честь, – голос осязаемо дрожал вместе с нижней губой.

– Вы родились четвёртого апреля тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года? – продолжал задавать вопросы Судья.

– Да, ваша честь.

– Это ваше? – Судья легко взмахнул своей палочкой, подняв в воздух продолговатую, окутанную защитными чарами палочку отца.

Глаза Люциуса безумно блеснули, стоило ему заметить в руках Судьи свое излюбленное «орудие». Он часто и коротко задышал, отчего воздух, циркулирующий в его ноздрях, раздувался со свистом. Его сердце с явным азартом принялось барабанить по рёбрам. Он сузил глаза и коротко кивнул, вновь уставившись в пол.

– Да, ваша честь.

– Назовите её составные части, – скучающий тон Судьи показался Драко неуместным, но он лишь сглотнул и продолжал смотреть вперёд.

– Вяз, – голос отца вновь трусливо дрогнул, – жила из… сердца дракона.

– Вы знаете, почему вы здесь сегодня?

– Да, ваша честь, – впервые, Люциус поднял глаза и столкнулся взглядом с Драко.

– И почему же?

– Я… я… – он был не в силах выдавить из себя ни звука, становясь ещё более жалким в глазах Драко.

– Вы были Пожирателем Смерти, – закончил Элфиас Дож, и в Зале вновь послышались перешёптывающиеся голоса.

Его слова больно ударили по ушам Драко, заставив ровный строй мурашек пройтись вдоль затылка. Он тряхнул волосами, которые предательски приземлись на глаза, закрыв обзор. Драко затрясло, как огромный дряхлый локомотив на закрытом участке дороги, и, стоило признать, Дож знал, на какие рычаги нажимать.

– Да.

– Спасибо, мистер Дож. Что ж, – протянул Судья, – вы говорили, что хотите сотрудничать. Так вот он, мистер Малфой, – ваш шанс.

Справа от Драко неугомонное перо царапало что-то на листе пергамента, изредка останавливаясь и поворачиваясь к своей хозяйке. Журналистка не сводила глаз с Драко, сузив глаза и нахмурив брови. На мгновение показалось, что она игриво закусила нижнюю губу. Скрестив руки на груди, Драко грузно опустил подбородок в попытках отвернуться от нее, но скрежет пера по пергаменту неимоверно резал слух, не давая возможности спокойно выдохнуть.

– Д…да. Имена. Я хочу назвать имена.

– Имена, – Судья подался вперёд. – Мы слушаем.

– Д-да, Август, – Люциус запнулся, вздрогнув от тянущей боли из-за взявших его в тиски цепей, – Август Руквуд.

– Мы знаем об Августе. Суд над ним уже состоялся, и отныне он отбывает своё наказание в Азкабане.

– Розье-Старший.

– Мракоборцы занимаются проверкой его причастности к Пожирателям Смерти.

– Он участвовал. Он был им! – раздражённо выпалил Люциус, но тут же его порыв был прерван сдавившими его грудную клетку цепями. Крылья носа дрожали, а дыхание стало тихим и в какой-то момент показалось, будто и вовсе замерло.

Драко пытался надеть обратно маску ледяного безразличия, поймав на себе взгляд Элфиаса Дожа. Этот неугомонный старикашка никак не прекращал кидать в его сторону недвусмысленные взгляды, от которых кровь застывала в жилах. Ладони стали мокрыми, и Драко аккуратно провёл ими по брюкам, убирая влагу.

– Кто-нибудь ещё из ранее неизвестных?

– Эйвери-Младший.

– Участвовал ли он в Битве за Хогвартс?

– Да, ваша честь. От его рук погиб один из сыновей Артура Уизли, – прохрипел Малфой, пытаясь усмирить дрожащие губы.

– Кто-то ещё?

– Торфинн Роули, – пробормотал Люциус сквозь боль, когда цепи сильно сжали его рёбра, выпуская воздух из легких. Услышав это имя, Драко сжался от воспоминаний о скрючившемся на полу Торфинне. После его фиаско с Поттером в немагической части Лондона, именно Драко применил к нему Круцио по приказу Повелителя.

«Волан-де-Морт. Не Повелитель» – как мантру повторял себе Драко всякий раз, вспоминая о прошлом.

Он крепко сжал руки, сомкнув пальцы между собой. Ладошки вновь вспотели, а пульс сильно отдавал в виски, создавая гул в голове. Запах подземелья давил на лёгкие, мешая свободно вздохнуть. Казалось, ещё немного, и он сползёт на пол в бессознательном состоянии.

Чистая ярость, затаённая ненависть, нескрываемое презрение, подавляемая злость.

Драко вздрогнул, словно в него запустили Круциатус, когда осознал, что упивается этим зрелищем, ожидая развязки. И она не заставила себя долго ждать.

Судья произнес следующее:

– Люциус Малфой Второй, Судебная Коллегия вынесла приговор, – в зале воцарилось молчание. – Вы приговариваетесь к десяти годам заключения в Азкабане.

– Нет, – крик Люциуса, вырвавшийся из горла, прокатился по залу, заставив присутствующих вздрогнуть. – Прошу. Нет!

– Отправить в Азкабан немедленно, – Судья грозно ударил молотком.

– Драко, сынок, – Люциус резко поднялся с кресла и руками обвил железную клетку, борясь с цепями. – Сынок, я любил маму. Знай! Я любил её! Любил! И тебя!

Желваки на лице Драко содрогнулись, стоило ему крепко сжать челюсти. Он не осмеливался поднять глаза и встретиться взглядом с отцом еще раз. Люциус стонал от боли, когда цепи сковали его движения намертво. Вспышки фотокамер вновь принялись ослеплять Драко. С трудом поднявшись на ватные ноги, он на мгновение застыл, прежде чем стрелой вылетел сквозь открывшиеся перед ним массивные двери. Нервы заставляли его идти, нет, бежать, желая раствориться в пространстве и с упоением насладиться тишиной коридора. Пробежав несколько метров, он резко остановился и опёрся на стену, больно ударившись затылком об камень.

Отвращение. Вот та эмоция, которая без труда сейчас читалась на лице Драко. Он крепко сжал губы в две тонкие параллельные линии, заставив зубы непроизвольно начать скрежетать. Судорожное дыхание не поддавалось контролю, сердце неумолимо выбивало бешеный ритм, больно отдавая в барабанные перепонки. И лишь этот звук заполнил пространство вокруг, давя со всех сторон.

– Мистер Малфой, – раздалось где-то справа, – вам помочь?

– Нет, – рявкнул Драко сквозь стиснутые от гнева зубы. Перкинс остановился в нескольких метрах от Драко, осматривая его с ног до головы.

– Встретимся у меня в кабинете через пять минут. Шестой уровень.

Не дав ответа, Драко оторвался от стены и побрёл в сторону лестницы, медленно переставляя ватные ноги. Имя Торфинна Роули послужило роковым пуском, и в голове, словно ядерная бомба, взорвались тысячи воспоминаний, звуков, голосов, фраз.

Не помня себя, Драко вошёл в лифт. Двое сотрудников Министерства резко умолкли и уставились на него. Драко, закатив глаза, молча нажал на кнопку нужного ему уровня, и лишь когда лифт резко тронулся с места, они вновь принялись разговаривать. Лифт резко качнуло вперед, и Драко почувствовал легкий толчок в бок, отчего повернулся, но заметил, что эти двое всё также были увлечены разговором об игре Пушек Педдл, которые недавно обыграли Холихедских Гарпий с разгромным счётом.

«Четвёртый уровень, Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними».

Бросив очередной взгляд в сторону Драко, сотрудники покинули лифт, наконец, оставив его одного.

Лишь слабый цветочный аромат, едва уловимый даже при желании, остался в воздухе. Он слышал шёпот мыслей, которые перебивали его собственные. Склонив голову набок, Драко глубоко вздохнул и крепко сжал основание палочки.

– Гоменум Ревелио, – взмах был практически незаметным.

Импульс заклинания прошелся вдоль лифта, и перед ним возникла перепуганная, Салазар её дери, Грейнджер, которая натурально съёжилась и виновато опустила голову, обхватив свои плечи, словно пытаясь прикрыться.

– Мерлин, Малфой! – её писклявый голос он бы ни с чем не перепутал. Тот дискомфорт, который он доставлял его ушам, можно было сравнить разве что с болью от направленного прямо в глаза Люмоса.

– Грейнджер? Ты слишком громко думаешь, – он сузил глаза. – Что за спектакль?

– Не твоё дело, – в ответ рявкнула она, поправив выпавшую из хвоста шоколадную прядь.

– Да нет уж, я жду объяснений, – игнорируя тон её голоса, Драко постарался расплыться в ехидной улыбке, но получилось кривовато. – Я сейчас же сообщу охране.

– Не смей! – лифт вновь дёрнулся, отчего Грейнджер не устояла на ногах и сильно приложилась рукой об стену, коротко взвизгнув и сжав локоть.

– Зачем ты здесь? – Драко ухватился за поручень. – И что за сцена с дезиллюминационными чарами? Когда ты вообще успела их так освоить?

Грейнджер стало неловко. Это было слишком заметно по её раскрасневшимся щекам, недовольной гримасе и бешеному взгляду, который она кидала то в сторону Драко, то куда-то под ноги. Она так крепко начала сжимать палочку, что костяшки на левой руке побелели и, казалось, что еще немного, и они оба услышат треск надломившейся деревяшки. Драко заметил, что она не использовала свою боевую руку, а лишь слегка согнула локоть правой руки, держа его на весу.

– Малфой, прекрати задавать вопросы, на которые не получишь ответы! – она тяжело дышала, явно пытаясь подавить волнение, охватившее её. Грудная клетка высоко поднималась и быстро опускалась обратно, а ноздри сердито раздувались.

– Что ты хочешь сделать? Выкладывай немедленно! – он крепче ухватился за свою волшебную палочку, готовый в любой миг наставить своё оружие ей в лицо. – Или будешь сопротивляться?

– Я ничего тебе не…

– Легилиментс.

Перед глазами замелькали тёмные круги, а по спине словно пробежал электрический разряд, переходящий на лицо и останавливающийся на онемевших губах. Вокруг всё поплыло, будто он канул в Омут Памяти. Драко блуждал в её голове, пока, наконец, не нашёл, что искал.

»…Постарайтесь не нарушить цепь событий, которые привели к победе. Любой ценой, – произнёс старый брат Дамблдора.