Текст книги "Есть ли сердца у призраков (СИ)"
Автор книги: Missandea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Я подумаю над этим, – ответил Себастьян и замолчал.
Ариана вздохнула, решаясь.
– Себастьян, мы могли где-то встречаться раньше? – выпалила она.
– Я уже отвечал на этот вопрос. Конечно, нет, – быстро ответил мужчина, хмурясь.
– Мне всё время кажется, что я видела Вас, – прошептала она, умоляюще заглядывая в ледяные глаза Себастьяна, – и… мне приснился сон. Будто я, ещё маленькая, играю в саду с Винсем, Эйроном и Эдмундом, моими братьями, и тут приезжаете Вы. Только моложе.
– Присниться может всё, что угодно. Надеюсь, Вы понимаете, что такая ситуация исключена, – сказал Себастьян резко. – Я никогда не был в столице и тем более не мог быть знаком с принцами и с Вами. Вы и сами должны понимать это.
– Я понимаю, но я уверена, что это был не сон. Вы приезжали в королевский парк, я видела Вас. Только не могу вспомнить, как же Вас звали, – упрямо произнесла принцесса, нахмурившись.
– Вы лжете, – холодно отрезал Себастьян, побледнев и повернувшись в девушке спиной.
В воздухе повисла звенящая тишина, среди которой тихо, но уверенно прозвучал голос принцессы:
– Рик.
Прямая вытянутая спина вздрогнула. Впрочем, в следующее мгновение мужчина обернулся, и лицо его вновь было непроницаемым и спокойным.
– Вы ошибаетесь, принцесса. Моё имя – Себастьян. Идёмте, Вам пора спать.
А сегодня вечером будет большой рождественский бал. Замок суетится, с кухни доносится аромат чего-то невыразимо вкусного. Именно поэтому Ариана, накинув на плечи плащ и утащив с собой Нору, втихаря выскальзывает из замка, обманув спящую няню, и направляется по заснеженному парку в кухню. Проскользнув мимо стражи, девочки бегут по снегу, хохоча и радуясь побегу, пока не натыкаются на саму королеву. Мама стоит в окружении фрейлин и строго смотрит на дочь.
– Ну и что вы здесь делаете? – спрашивает она, хмурясь.
Девочки молчат, потупив взгляд и пытаясь придумать хоть какое-то оправдание.
– Вы что, сбежали? И без слуг? Вы… – начинает не на шутку сердиться королева.
– Простите, королева. Это я взял на себя смелость пригласить принцессу на прогулку, – слышится за девочкой спокойный голос.
Ариана оборачивается и видит Рика, который уже несколько дней гостит в замке. За ним стоят Эйрон и Эдмунд, корча рожи сестре.
– Принц Винсент познакомил меня с принцессой, и я решил прогуляться с леди Арианой и лордами Эйроном и Эдмундом.
– Разумеется, – помолчав, улыбается мама. – Прекрасная идея. Детям полезен свежий воздух. Только верните их вовремя, ведь вечером бал. Вы будете, я надеюсь?
– Конечно. Благодарю Вас, моя королева, – лаконично отзывается Рик, спокойно и с достоинством поклонившись.
Мама удаляется, и принцесса, преисполнившись благодарности, бросается к Рику.
– Спасибо Вам большое. Мама бы наказала нас и не пустила на бал, – говорит она, дружелюбно глядя на парня.
– Не за что, принцесса. Всегда рад помочь, – улыбается он. – Вы любите балы?
– Не очень. Но рождественский – люблю. Ведь это волшебство! Ночь, когда сбываются все желания! А какая ёлка стоит в зале! Вы видели, как она украшена?! – лепечет Ариана, забываясь. – Когда-нибудь, когда я стану старше, на балу в меня обязательно влюбится прекрасный принц.
– Вы верите в любовь и волшебство? – спрашивает Рик печально.
– Любовь и есть настоящее волшебство, – улыбается принцесса.
========== 16. Рождество ==========
– Доброе утро, – услышала за собой знакомый голос Нора.
Девушка сидела на ступенях парадного входа во дворец, встречая предрождественский зимний рассвет. Конечно, в обычные дни никто не позволил бы прислуге сидеть здесь, но война многое меняет. Рядом с Норой сел Джек.
– Доброе, – улыбнулась девушка и замолчала: ей не хотелось нарушать звенящую тишину пробуждающейся зимней природы.
Замок пустовал, как и весь Этелиарс. Мужчины, способные держать в руках оружие, ушли на войну, а женщины с детьми дни напролёт сидели в домах. Если бы не заботы королевы, город давно бы замёрз и голодал. А в замке и вправду целыми днями стояла тишина. Король, принцы Эйрон, Винсент и лорд Эйдриан уехали. Остальные мужчины остались и вместе с королевой постоянно укрепляли город, готовили его к возможной осаде, ездили на крепостные стены, поддерживали простых людей и молились.
Нора тоже молилась. За Оримнею, за всех членов королевской семьи, к которым она, конечно, привязалась. За Ариану, пропавшую бог знает где. За Джека, раны которого медленно заживали.
Вдалеке на пустынной аллее показались две фигуры, в которых несложно было узнать принца Эдмунда и Жюли. Эдмунд мучился: он хотел поехать с отцом и братьями, но королева настояла на том, чтобы хоть кто-то из принцев остался в столице.
– Доброе всем утро, – поприветствовала их Жюли, всячески поддерживающая Эдмунда. – Что, и вам не спится?
Они сели рядом.
– Каждое мгновение сейчас как-то особенно ценно, – задумчиво произнёс Джек.
Это было довольно странно – принц и аристократка так запросто, на равных разговаривают с прислугой, а та даже не встаёт, чтобы поприветствовать их. Но война на то и война, чтобы перевернуть всё вверх дном.
– Королева, Кариана и Эмилия едва живы, – вдруг сказал Эдмунд. – Обе измучены до невозможности тревогой за страну и за близких.
– Я так боюсь за Ариану, – вздохнула Нора.
– Нам остаётся только молиться, – печально проговорила Жюли, а потом немного оправилась. – Знаете, Эмилия ведь нашла общий язык с Рональдом, своим мужем. После трёх несчастных лет замужества, подумайте, только в такое ужасное время они сумели понять друг друга. Это чудесно, – улыбнулась она.
– Ага, – широко улыбнулся Джек, – слышал я вчера ночью, как они сумели понять друг друга.
– Джек! – в один голос, смутившись и покраснев, воскликнули девушки и вдруг рассмеялись. Громко. Облегчённо. Так, что на душе действительно стало легче.
– Мы пойдём. Сегодня ведь сочельник, – улыбнулся Эдмунд. – С наступающим Рождеством вас.
– И вас, – в один голос откликнулись Нора и Джек.
Эдмунд и Жюли, взявшись за руки, пошли в замок, а Нора неожиданно сама для себя сказала:
– Помнишь, мы осенью ходили к гадалке? – Джек кивнул, и она продолжила: – Ведь всё сбылось. Мужчина со страшным шрамом на плече – это ты.
Джек вдруг… смутился? Командир королевской гвардии, гроза всех и вся, покраснел, как ребёнок, и смущённо улыбнулся.
– Ещё она сказала… как же там… порода, чистая кровь и дракон, вот, – вспомнила девушка. – Как ты думаешь, что это может значить?
– Ну, дракон изображён на листнийском флаге, – предположил Джек.
– Этого ещё не хватало, – покачала головой девушка. – Выходит, я листнийка? Вот уж час от часу не легче. А ведь это может быть… ты знаешь, я ведь совсем ничего не помню, – взглянула Нора на мужчину. – До того, как меня на корабле привезли сюда, в Оримнею. Слуги дразнили меня листнийской шпионкой за цвет волос и кожи, пока Ариана не заступилась за меня.
– Ну а я безродный нищий оборванец, не знающий ничего, кроме армии, – пожал плечами Джек, словно утешая служанку. – Можно поговорить с тобой?
– Ну конечно, – улыбнулась она, вглядываясь в заснеженный парк, сверкающий под слабыми лучами зимнего солнца.
– Я говорил серьёзно. Нора, я хочу взять тебя в жёны, – робко произнёс он, с надеждой глядя на девушку.
Ариана много раз рассказывала ей, как это должно быть. Прекрасный принц подходит к красавице-принцессе, которую он предварительно от чего-нибудь спас, и встаёт на одно колено. Вокруг них собираются удивлённые гости. Тогда принц достаёт бог знает откуда огромный букет роз и золотое кольцо с во-от таким бриллиантом.
– Я люблю Вас больше собственной жизни! – говорит он, восторженно глядя на рыдающую от счастья девушку. – Окажите мне честь, прекрасная *имя вставить*, и выйдите за меня замуж!
Сотни глаз вокруг застывают в восторженном ожидании.
– Я счастлива согласиться! – отвечает принцесса, и все хлопают, а молодых осыпают лепестками роз.
Что ж, Джек вполне сойдёт за прекрасного принца, а Нора – за принцессу. Он сидел на ступеньке – можно считать, что стоял на одном колене. Восторженных зрителей прекрасно заменят щебечущие воробьи, сидящие на перилах. Без слёз, роз и колец вполне можно обойтись. Вместо «окажите мне честь и выйдите за меня замуж» прозвучало вполне сносное «я хочу взять тебя в жёны», а вместо «я счастлива согласиться»:
– Листнийская шпионка и безродный оборванец, – усмехнулась Нора, а потом вдруг повернулась к Джеку. – Ну конечно, я согласна. Из нас выйдет чудная парочка.
***
Проснулась Ариана рано и сразу кинулась доделывать свой подарок. Вернее, упаковывать. Лейнд достал откуда-то чудесную бумагу. Из-под умелых рук девушки вышел замечательный глиняный ангелок. Его крылья были распахнуты за спиной, будто ангел вот-вот собирался взлететь, а глаза смотрели вокруг так, будто он был живым.
Даже Лейнд, не слишком смыслящий в искусстве, фигурку похвалил:
– Будто живой. Ловко у вас вышло. Красиво, – широко улыбнулся он.
За окном в первый раз за много дней светило солнце. Предрождественское утро беспричинно наполняло Ариану радостью и каким-то волнением, как в детстве. Ей казалось, что ещё немного, и двери в огромный зал, в центре которого стояла великолепная ёлка метра в три, распахнутся, а затем начнётся бал.
Вскоре зашла Лола, широко улыбаясь принцессе.
– Доброе утро, Лола! Взгляните, как чудесно на улице! – воскликнула девушка. – С Рождеством Вас!
– Ну-ну, милочка! Рановато ещё, – весело отозвалась Лола, обнимая девушку и как-то хитро улыбаясь. – Не желаешь вымыться перед праздником? Ох, а это что за красота? – спросила она, взяв в руки глиняную поделку.
– Это… мой подарок Себастьяну, – смущённо пробормотала Ариана.
– Замечательно. Я рада, что ты хорошо относишься к нему.
– Надеюсь, что его сердце хоть немного оттает, – печально улыбнулась принцесса.
– Очень красиво, – ещё раз сказала Лола, поставив ангела и вновь обняв девушку. – Ты не представляешь, насколько оно уже оттаяло, – неслышно прошептала она.
Вряд ли два месяца назад благословенная принцесса Оримнеи Ариана Лэриэн Лейтс Осториан могла предположить, какое огромное удовольствие может доставить простая ванна. Просто чувствовать, что ты чистая, что твои волосы вымыты и хорошо пахнут, – это такое счастье.
Это самое счастье в канун Рождества целиком закружило девушку. Она не знала, почему, но глаза её светились, щёки горели и хотелось обнять целый мир.
– Как поживают Лилит и маленькая Кариана? – задорно спросила она.
– Здоровы и счастливы, слава богу. Лилит уж третий день щебечет по крепости о том, как ты помогла ей. Ты умница, – старушка подлила в таз горячей воды и погладила Ариану по волосам. – Кстати, Лилит ведь сегодня… – заговорила она живо, а потом вдруг замолчала, прикрыв рот мозолистой ладонью.
– Что? – переспросила принцесса.
– Да нет, ничего, – отмахнулась от неё Лола.
– Что такое? – хитро прищурившись, вновь спросила принцесса и рассмеялась. – Ну что за секреты?
– Нечего любопытничать! – не всерьёз рассердилась старушка. – Давай домывайся скорее.
Утро незаметно сменилось днём. Ариану вымыли и доставили обратно в камеру. Лейнд дал ей тёплое одеяло, и теперь принцесса, укрывшись им, могла ходить по камере и не мёрзнуть. Девушке даже подали обед, остатки какой-то каши, но она отказалась. Ариана полчаса втолковывала удивлённому Лейнду, что до первой звезды в Сочельник есть нельзя. Тот не понял и, хмыкнув, съел кашу сам.
За днём наступил и вечер, а Себастьяна всё не было. Ариана всерьёз начала волноваться о том, что он вовсе не придёт: уехал, занят. Но на все её расспросы стражники отвечали как-то уклончиво, и Ариане не удалось ничего толком узнать.
На тёмном небе зажглась первая звезда, а за ней ещё тысячи: погода была безоблачной. В дверь вдруг постучали. Ариана не привыкла к подобному вежливому обращению, ведь обычно все приходящие вламывались к ней в камеру, как к себе домой. Однако стук повторился.
– Войдите, – несмело ответила девушка, не зная, чего ожидать.
Дверь распахнулась, и в камеру вошёл мужчина. Лишь приглядевшись, Ариана узнала в нём Алестера. Он был гладко выбрит, тёмные волосы зачёсаны назад и смазаны чем-то, широкая улыбка освещала его лицо. Одет он был в белую рубашку и чёрный жилет, а на ногах красовались вычищенные сапоги. Перед собой Алестер держал серебряный поднос, такой, на каких в королевском замке обычно подают письма. И правда, на подносе лежало запечатанное письмо.
– Что это, Алестер? – восторженно спросила девушка не в силах прийти в себя.
– Не могу знать, миледи. Сегодня вечером я всего лишь лакей, – произнёс он вежливо и учтиво поклонился.
Ариана подошла и с замиранием сердца взяла в руки белый конверт. Быстро вскрыв его, она достала гербовую королевскую бумагу. Гербовую?! Стоп, откуда она здесь может быть… Но думать над этим не хотелось; чувствуя, как от предвкушения чего-то радостного дрожат руки, девушка развернула бумагу и увидела ровные, красивые строчки.
Оримнея, крепость Колокола
Леди Ариане Лэриэн Лейтс Осториан
Леди Осториан,
надеюсь, что Вы пребываете в здравии. Извините меня за то, что не смог сегодня посетить Вас.
Прошу оказать мне честь и посетить рождественский бал, который состоится сегодня в башне для слуг ровно в одиннадцать часов вечера.
Буду счастлив видеть Вас.
Ваш Себастьян.
Прижав письмо, написанное в лучших традициях этикета, к груди, Ариана счастливо рассмеялась, чувствуя, как в уголках её глаз дрожат слёзы радости и облегчения. Ей казалось сейчас, что никого в мире нет счастливее.
– Миледи, будет ли ответ? – весело поинтересовался Алестер.
– Ах, конечно, конечно, будет! – воскликнула девушка, кружась по комнате. – Только на чём же мне писать?
– Леди Осториан, – услышала она бас позади себя и обернулась.
На пороге стоял Лейнд, точно так же выбритый, причёсанный и одетый. Только вот жилетка на нём не сошлась. На вытянутых руках здоровяк держал такой же серебряный поднос с бумагой и чернильницей.
– Боже, Лейнд, это чудесно! Тебе так идёт! – рассмеялась девушка. – Но бумагу положить не на что…
– О, не беспокойтесь, – с этими словами Алестер взял поднос из рук Лейнда и повернул того спиной к девушке. – Лучшего стола Вам не найти.
Ариана схватила бумагу, обмакнула перо в чернильницу, поданную Алестером, и криво написала:
Оримнея, крепость Колокола
Лорду Себастьяну
Себастьян,
для меня это честь – получить Ваше приглашение. Разумеется, я буду на рождественском балу ровно в одиннадцать вечера.
На секунду девушка задумалась, а потом прицарапала рядом:
Благодарю Вас от всей души,
Ваша Ариана Л. Л. Осториан
Лакеи учтиво поклонились и исчезли за дверью, а Ариана села на матрас и обняла себя руками. Она бы точно расплакалась от счастья, если бы в эту секунду в комнату не вошла Лола.
– Миледи, пришло ли Вам приглашение? – вежливо спросила она, пряча улыбку.
– Ах, Лола, перестань! Ну что за формальности сегодня? – засмеялась девушка, неожиданно хватая старушку за руки и кружась с нею по комнате.
– Ох, какая ты прыткая! – улыбнулась Лола, пытаясь отдышаться. – То есть Вы, Ваше высочество. Уж простите, сегодня будем с Вами так говорить. Е-ти-кет! – подняла палец она. – Ну что, на бал-то собираетесь?
– Ну конечно! – воскликнула принцесса.
– Тогда будьте добры пожаловать к нам в башню для слуг, – наклонила голову Лола.
– Зачем же? Ещё нет одиннадцати.
– А платье кто шить будет? – хитро улыбнулась Лола.
– Боже, ты серьёзно?! – почти завизжала Ариана от радости и вновь закружилась, а потом вдруг резко остановилась и поглядела в глаза старушки. – Скажи, за что мне такое счастье?
– Ну, рассуждать потом будем. Время-то не терпит, идёмте, – улыбнулась Лола.
Башня состояла из двух ярусов, нижнего и верхнего. Через нижний старушка провела Ариану, строго-настрого приказав ей закрыть глаза, и девушка послушалась. Наконец, они по нескончаемой лестнице достигли второго яруса и вошли в тёплое помещение, заваленное тканями. В углу горел камин, а за простыми деревянными столами сидели несколько девушек, усердно ковыряя что-то иголками. Повсюду валялись рулоны тканей, серых и коричневых тоном, грубых, льняных. Пол был выстлан соломой. Было тепло и светло.
– Никогда не видела помещения уютней, – улыбнулась Ариана.
Девушки, сидящие за работой, подняли головы, и вдруг все повскакивали.
– Это и есть принцесса? – робко спросила одна из них.
– Угу. Уж весь замок только о нашей необычной пленнице и стрекочет, – хмыкнула она.
Девушки подлетели к Ариане и стали довольно дружелюбно рассматривать её. Ей стало безумно неудобно.
– А что вы шьёте? – спросила она, чтобы хоть как-то завязать нормальный разговор.
При звуке её голоса служанки подпрыгнули, будто удивившись, что принцесса умеет говорить.
– Ну, что молчите, дурёхи? Не кусается она, – хмыкнула Лола, весело глядя на них.
– Платья доделываем. Бал же, – робко улыбнулась она из девушек.
– Такое у нас в первый раз. В Вашу честь бал. Так Себастьян нам сказал, – подхватила вторая.
– А ну-ка цыц! – шикнула на них Лола. – Разболтались! Давайте, идите отсюда!
Девушки мгновенно вылетели из комнаты, а на пороге возникла Лилит.
– Лилит! Как я рада! – воскликнула принцесса, кинувшись к ней. – Ну, расскажи, как ты?
– Всё очень хорошо, слава богу, – широко улыбнулась та. – И Вам спасибо уж. Дочка ест и спит хорошо, да не болеет. Вот оставила её матери на попечение: она уж стара, на бал не пойдёт. А сама пришла Вам помочь.
– Тогда не будем болтать попусту. Давайте-ка посмотрим ткани, может, найдём что-нибудь не слишком мрачное, – предложила Лола и пошла разбирать рулоны.
После получасовых усилий на столе лежали четыре ткани.
– Ну что, выбирай, – сказала Лола и приподняла первую. – Смотрите, белая, качество тоже неплохое. Белый всегда сгодится. Так, отложим. Вот, что думаешь насчёт голубой?
– Нет, – быстро ответила Ариана, вспомнив глаза Питера Гарднера.
– Ну, нет так нет, – сказала Лола, внимательно посмотрев на девушку. – Да вот ещё серая и коричневая.
– Мне нравится серая, – улыбнулась принцесса.
– Отлично, – воскликнула Лилит. – Ткани выбрали, и то хорошо. Ну что, начинаем думать?
А через полтора часа на Ариане было надето настоящее чудо. Нет, правда, она никогда и представить не могла, что из грубой ткани двумя с половиной парами рук (сама принцесса шить не умела и только намётывала) можно сделать нечто, что посоревнуется с платьями первых красавиц при дворе.
Платье было сказочно красивым. Белая непышная юбка уходила в пол волшебными складками. При примерке оказалось, что юбка слишком длинна, и тогда решили отрезать спереди так, чтобы удобно было идти, а сзади – оставить. Теперь за Арианой тянулся великолепный белый шлейф. Юбка плавно переходила в довольно открытый лиф, украшенный серыми кружевами: их Ариане принесла Лилит. Она сказала, что давно вяжет от скуки, надеть всё равно некуда, а для неё не жалко. Широкие белые бретельки, плавно уходящие в вырез, подчёркивали её плечи. Волосы решено было оставить распущенными. Лилит просто вплела в них нитку каких-то маленьких белых бусин.
Лола ненадолго исчезла, а потом появилась вместе с Лейндом. Он нёс большое запылённое зеркало в человеческий рост.
– Так-так, ставь сюда. Да не урони! – осторожничала Лола.
Лейнд зеркало всё-таки уронил, когда увидел Ариану, но оно, слава богу, не разбилось.
– Вы это… ну… того… – в нерешительности почесал он затылок, оглядывая её. – Это Вы, что ль?
– Я, Лейнд, – засмеялась Ариана.
– Ну это… что тут скажешь… нда, – глубокомысленно заметил он.
– Хочешь сказать, что красиво? – усмехнулась Лилит.
– Во, да. Точно. Красиво, – расплылся в улыбке здоровяк, поставил зеркало на место и, ещё раз с восторгом взглянув на девушку, удалился.
– Лучший комплимент, который я слышала, – рассмеялась Ариана и взглянула в зеркало.
Первые несколько секунд она, кажется, не дышала. Потом вздохнула глубоко и вгляделась в отражение. Конечно, цвет её кожи был бледным, почти серым, глаза как-то слишком выделялись на худеньком лице, и острые косточки на плечах были слишком заметны, но она была… красивой. И… немного похожей на невесту, если честно, потому что в платье не было почти ничего серого. В немом восторге Ариана обернулась на Лолу и Лилит. Те стояли, радостно улыбаясь, и смотрели на неё. Слов не было, да они были и не нужны. Вполне достаточно одного счастливого взгляда, полного слёз.
Гулко и протяжно начали бить часы, Ариана с волнением считала удары. В заботах о платье она совершенно не следила за временем. Одиннадцать. Она нерешительно обернулась, словно спрашивая, что же ей делать. В эту секунду дверь распахнулась.
На пороге стоял Себастьян. Ариана взглянула на него и обомлела. Он был прекрасен. Чёрные волосы расчёсаны, подбородок и щёки, как и всегда, гладко выбриты. Он был одет в ослепительно белую рубашку, чёрный жилет и ещё один чёрный жилет с рукавами, очень модный у штатских, который назывался, кажется, фраком, делая и без того высокую, стройную фигуру Себастьяна ещё прекрасней.
А ледяные глаза смотрели на неё, не моргая, несколько секунд.
– Леди Осториан, – произнёс хриплый голос тихо.
– Да, – почти шёпотом ответила она, чувствуя, как от этого голоса выбивает весь воздух из лёгких.
– Идёмте, – после паузы сказал Себастьян, протягивая ей руку. Ариана вложила свою ладонь в его и почувствовала, как по телу пробежали мурашки.
Девушка в последний раз обернулась назад. Лилит стояла и улыбалась во весь рот, многозначительно подняв брови и кивая.
Они спустились вниз. Там оказалась очень большая комната, даже почти зал. Освещён он был сотнями свеч, на деревянных балках висели праздничные разноцветные фонарики, а посередине стояла большая разлапистая ель, украшенная чем попало.
– Боже мой, – прошептала Ариана, отрываясь от Себастьяна и подбегая к ней. – Как это красиво! Это… я не знаю, что сказать, – обернулась она к мужчине, и тот улыбнулся ей в ответ.
Сегодня особенная ночь. Это точно.
В этот момент в зал вошла стайка девушек и мужчин, одетых в дешёвую, сшитую на скорую руку, но такую яркую и праздничную одежду. За ними ещё и ещё входили в зал люди, и вскоре он был полон. Повсюду слышался говор и смех. Ариана попыталась найти Себастьяна глазами, но он затерялся в толпе. Вдруг на лестнице появилась Лилит, одетая в чудесное светло-коричневое платье без всяких излишеств. Ариана хотела было кинуться к ней, но та лишь подмигнула и направилась прямиком к роялю. Лилит села, подняла крышку и неожиданно заиграла что-то весёлое, бойкое и неимоверно праздничное.
Люди вокруг оживились и мигом встали в хоровод. Они начали повторять довольно несложные движения, которые девушка быстро запомнила. Вдруг какой-то весёлый парень подбежал к ней, схватил за руку и втащил в центр круга. Танцевать со всеми этот задорный танец оказалось очень легко и на удивление приятно – ощущать себя частью чего-то целого, движущегося, весёлого, отчаянно весёлого, танцевать со всеми, хохоча, танцевать так, будто танцуешь последний раз в жизни.
Времени не было. Ощущения близкой смерти – тоже. Остался только этот хоровод весёлых, беззаботных лиц, а ещё невыразимо прекрасная музыка.
Лилит вдруг перестала играть. К ней подошла ещё одна девушка и села рядом: вероятно, они собирались играть в четыре руки.
– Милорды, приглашайте дам. Я объявляю вальс, – очаровательно улыбнулась она.
Женщины и мужчины мгновенно встали в пары, и полилась музыка. Лилит играла что-то удивительно нежное. Танцевать настоящий вальс не умел почти никто. Люди танцевали, как хотели, как получалось, и это было прекрасно.
Ариана пошла разыскивать Себастьяна и нашла его довольно быстро. Он стоял у стены и молча наблюдал за танцем.
– Себастьян, – окликнула его она, и тот обернулся. – Идёмте, – Ариана взяла его за руку и потянула в центр.
– Куда? Я не стану танцевать, – безразлично произнёс он, оставаясь на месте.
Ариана вдруг отпустила его руку и серьёзно уставилась на него.
– Не делайте вид, что Вам всё равно. Я больше в это не верю. Идёмте, ну же, – она вновь взялась за его тёплую руку и всё-таки вытащила мужчину на середину зала.
Они стояли на расстоянии нескольких шагов друг от друга; вокруг них медленно кружились пары, а они просто стояли, глядя друг другу в глаза.
Было до чёртиков страшно. Она не знала, зачем вытащила его. Она не знала, что ей делать, и потому сделала, пожалуй, самое верное, – шаг. Ещё один. И ещё.
Она стояла, почти касаясь носом его подбородка, и смотрела куда-то в пол. Чувствовала его запах – он пах мятой, ветром, свежим снегом, вереском на полях и чистым ночным воздухом.
Он стоял, не двигаясь, кажется, даже не дыша, в сантиметре от неё – такой живой, такой реальный.
– Ну, сделай что-нибудь, сделай, пожалуйста, хоть что-нибудь, – шептала она одними губами, зажмуриваясь и чувствуя, что уже готова плакать навзрыд.
Ариана вздрогнула, когда его тёплые пальцы дотронулись до её ледяной ладони. Он медленно-медленно положил руку девушки себе на плечо, и теперь она чувствовала, до боли ощущала, как вздымается и опускается под рубашкой его грудная клетка. Ощущала, как он дышит.
Она думала, что умрёт, когда он коснулся пальцами её подбородка, приподнимая голову девушки. Так, чтобы она видела. Видела, как у него сносит чёртову крышу от того, что она такая… такая. Рядом с ним. В его руках. Просто его.
Он слегка покачнулся, осторожно, будто пробуя, напрягшись всем телом – она почувствовала – и потом через несколько бесконечно долгих, невыносимых секунд, расслабившись, шагнул. Голова кружилась так, что танцевать было невозможно. Она давно бы сошла с ума, упала в обморок, растворилась, если бы не его рука, уверенно лежащая на её пояснице.
Грудь раскалывалась на части от его спокойного дыхания над ухом.
Это было лучше, чем королевский бал. В тысячу раз лучше.
– Здорово, – просто, шёпотом, по-мальчишески восторженно прошептал он, будто доверяя ей самый важный в жизни секрет.
Музыка закончилась, а они всё стояли, замерев и, кажется, не дыша.
Он медленно отошёл от девушки и исчез в толпе. Ариана растерялась, не понимая, что происходит. Вдруг сзади к ней подошла Лола и сказала что-то. Девушка не поняла, что именно. Она не слышала, не понимала, стояла, прикрыв глаза. Лола качнула головой и вложила ей в руки розовый свёрток.
Себастьян быстро вернулся, тоже держа что-то в руках.
– С Рождеством, – тихо прошептала девушка, протягивая мужчине свёрток, а потом вдруг защебетала: – Я понимаю, это странный подарок и, наверное, не очень подходящий, но я не смогла найти ничего…
– Это… чудесно, – покачал головой он, развернув бумагу и разглядывая глиняную поделку. – Спасибо. А это Вам, – он улыбнулся, протягивая девушке коробку.
Та, исполненная любопытства, открыла её и ахнула. На дне лежал её медальон, тот самый, который сорвал с неё Питер, целый и невредимый.
– Вы починили… – ахнула она. – Это… я… спасибо, – вдруг сказала она и порывисто обняла мужчину. – Подарка лучше не могло быть, – прошептала она ему в плечо, чувствуя, что дрожит от того, что он осторожно положил руку на её талию, обнимая в ответ.
– Там есть ещё, – вдруг сказал он.
Ариана, нехотя оторвавшись от мужчины, заглянула в коробку вновь. Там лежал тонкий золотой браслет, сделанный так искусно, что и королевская семья могла бы позавидовать.
– Как красиво, – задумчиво произнесла она, разглядывая витые линии.
– Это браслет моей матери, – тихо сказал Себастьян и улыбнулся. – С Рождеством.
Это преступление – ощущать себя настолько счастливой, когда твоя жизнь, жизнь всего государства и твоей семьи под угрозой. Когда идёт война. Нельзя.
Но ей в первый раз за всю жизнь было наплевать.
========== 17. Пустота ==========
Морозная солнечная погода держалась почти с неделю. Но ни хрустевший под копытами Рояна, лучшего коня в Колоколах, свежий снег, ни широкие заснеженные северные просторы, сверкающие на солнце ярче бриллиантов после серых стен крепости, ни чистый воздух зимнего утра не радовали мужчину, несшегося галопом на великолепном вороном скакуне.
Он точно поговорит с ней. Сегодня же вечером. Просто зайдёт и поговорит, не думая ни о своих, ни о её чувствах. Тем более никаких чувств у Себастьяна нет и не может быть к этой… девчонке. Действительно, два месяца назад подобный разговор не стоил бы для него ровным счётом ничего. И почему он давал себе обещание поговорить с принцессой уже шестой день, Себастьян не знал.
Почему он, чёрт возьми, просто не может подойти к этой самой обыкновенной девчонке и сказать о… О чём? Себастьян толком не представлял. Только знал, что всё это, – тёплые, безгранично доверчивые взгляды, чёртова вера в то, что он, Себастьян, хороший человек, эти её огромные глаза, эти истинно осториановские улыбки во весь рот, – продолжаться не может. Нужно просто сказать ей.
Подняв глаза на бесконечно голубое зимнее небо, мужчина вдруг понял, что совсем не хочет врать этой наивной девочке. Хочет… просто взять и рассказать ей, отчего же он помогает Гарднеру, отчего так холоден с ней, отчего так бесчеловечен. Не хочет, чтобы она считала его монстром. Только… кажется, за эти четыре года он действительно стал тем, кем поначалу притворялся, – бездушным, холодным и эгоистичным монстром.
А девчонка эта жила, будто ничего не изменилось. Будто ей не умирать через месяц-полтора. При этой мысли Себастьян вздрогнул, вдруг ощутив в душе колкую, какую-то сердитую, спрятанную очень глубоко жалость.
Она жила будто бы совсем как обычно: смеялась, улыбалась, пела иногда немного охрипшим от сырости голосом, болтала с Лолой, Лейндом и Алестером, взахлёб слушала, как Себастьян играл ей на гитаре. Но мужчина видел, что жила она на разрыв. Глаза девушки, ставшие ещё больше, мягкие, серые, смотрели на него с надеждой. С какой-то обречённой надеждой, смотрели отчаянно, будто пытаясь запечатлеть, запомнить, будто… в последний раз. Говорила она лихорадочно, быстро, живо, слишком весело для несчастной худющей пятнадцатилетней девчонки. Смеялась громко, задорно и немного пугающе. Порой до слёз. Часто вставала на цыпочки и, ухватившись за решётку, подолгу смотрела в небо, впитывая в себя каждый луч солнца. Спала совсем мало, ночами тихонько плакала.
Что ж, ей есть о чём.
Себастьян хотел помочь ей, отчаянно хотел. Хоть немного облегчить ей страдания, отпустить или, может быть, казнить прямо здесь и сейчас, чтобы больше не мучить ожиданием и страхом за родных, но он не мог. У Питера в руках слишком большой козырь.
Он поговорит с ней. Наплюет на все её чувства, скажет, как она смешна и жалка в своих детских попытках как-то привлечь его внимание. Это ведь так легко.
***
Лейнд сказал, что Себастьян уехал с самого утра по делам Питера, неожиданно вернувшегося после почти двухнедельного отсутствия.
