Текст книги "Есть ли сердца у призраков (СИ)"

Автор книги: Missandea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Подумай ещё, малышка.

Девушка резко вдохнула и сосчитала до пяти. Питер Гарднер, положив руки в карманы, приблизился к ней на расстояние пяти шагов.

– Как приятно видеть тебя. Знаешь, тебе очень идёт новая причёска, – прозвучал в тишине резкий отвратительный голос.

Давай. Давай. Давайдавайдавай. У тебя есть силы.

Ариана вдохнула поглубже. Ей казалось, что если она сейчас скажет хоть что-нибудь, то рассыпется на кучу маленьких осколков.

– Благодарю Вас за комплимент. Мне и самой она нравится, – сказала она, изо всех сил стараясь унять дрожь в коленях.

Он не должен заметить.

Питер стоял, кажется, не совсем понимая, что происходит. Спустя несколько секунд он взял себя в руки и произнёс:

– Чудно. Тогда как-нибудь повторим.

Быть сильной.

– Непременно.

Кто знает, чем закончился бы их диалог, если бы в тот момент в зале не появился высокий седой человек. Держался он необыкновенно прямо. Несмотря на свои годы, а ему было, впрочем, никак не больше пятидесяти, он всё ещё был красив и поражал взгляд тем достоинством, с которым он держался.

– Леди Осториан, – учтиво сказал он, подойдя и слегка поклонившись. – Счастлив видеть Вас.

– Лорд Гарднер, – проговорила принцесса, выпрямляя спину. Ну что же, играть так играть. Она сумеет показать им, что королевскую кровь так легко не сломать.

– Надеюсь, мой сын не слишком надоел Вам. Я знаю за ним такой недостаток, – насмешливо произнес мужчина, даже не взглянув на сына, и Ариана увидела, что Питер смертельно побледнел.

– Что Вы. Питер очень… гостеприимен, – ответила девушка как можно спокойнее.

– Рад слышать, – усмехнулся Мейсон Гарднер. – Себастьян? – немного удивлённо проговорил он, заметив мужчину за спиной Арианы. – Рад и с Вами увидеться. У Вас всё хорошо?

Очень интересно. Откуда он знает Себастьяна?

– Вашими стараниями, лорд Гарднер, благодарю, – ответил Себастьян откуда-то сзади. Ариана не видела его лица, но почему-то ей вдруг на секунду послышался горький сарказм в его голосе.

А впрочем, наверное, просто показалось, потому что Мейсон Гарднер совершенно не смутился, удовлетворённо кивнув, и вновь обратился к принцессе, придирчиво оглядывая её:

– С Вами плохо обращались? Расскажите мне, что Питер творил здесь. Это недопустимо. Я поговорю с ним, – вновь не взглянув даже на сына, сказал он.

Ариане показалось, что Питер сейчас бросится и просто задушит отца, но он всего лишь стоял, сжимая кулаки и бледнея с каждой секундой всё больше.

– Всё в порядке, лорд Гаднер, – неожиданно сама для себя сказала она.

Разум шептал ей, что, может, сейчас самое время рассказать всё. Очевидно, что Мейсон Гарднер – разумный человек, который имеет влияние на своего сына. Если пожаловаться ему, то, может, принцессу наконец накормят и не будут больше бить.

Ариана не знала, почему промолчала. Может, потому, что в самом дальнем уголке её души, в который она старалась не заглядывать, шевельнулась жалость к этому эгоистичному, жалкому, презираемому даже своей семьёй человеку, стоящему сейчас бледнее снега за окном и сжимающему кулаки в бессильной ярости?..

Мейсон несколько удивлённо взглянул на девушку, пожал плечами, поднял брови и сказал:

– Ну что ж, хорошо. Я хочу поговорить с Вами и предоставить Вам выбор. Надеюсь, Питер уже объяснил положение дел, – произнёс лорд Гарднер, закладывая руки за спину и серьёзно глядя на принцессу. – Скоро мы действительно захватим столицу и, соответственно, всю Вашу семью. Я понимаю, как Вам тяжело, и не стану злорадствовать. Поймите, это просто война. У меня нет никаких личных счётов ни к Вам, ни к вашим родителям, братьям и сёстрам. Но когда мы захватим власть, то будем вынуждены убрать их всех – надеюсь, Вы понимаете необходимость этого, – произнёс он, и принцесса вздрогнула. – Однако в таком случае неизбежен бунт и волнения, так как народ слишком любит Вас. Именно поэтому я прошу публично отречься от престола. Когда люди увидят, что Вы живы, здоровы и по собственной воле передаёте власть другой семье, они не станут сопротивляться. В таком случае я обещаю сохранить Вам жизнь. Вы будете высланы в другую страну, возможно, за море, и проживёте там столько, сколько отмерил Вам бог.

– Но моя семья будет убита? – спросила принцесса, изо всех сил хватаясь за последние остатки самообладания.

Она боялась услышать ответ.

– Да,– кажется, после этого короткого слова прошла целая вечность. – Итак, что Вы выбираете?

– Я вынуждена отказать Вам, – ответила она поспешно, отводя глаза.

– Неужели Вы нисколько не дорожите собственной жизнью? – спросил мужчина, пристально вглядываясь в девушку и будто стараясь что-то понять.

– Если ради неё придётся предать всё, что я знаю, все мои принципы и мысли, всё, что завещала мне мать, то нет. Не дорожу.

Мейсон Гарднер молчал, смотря на принцессу.

– Хорошо, – наконец сказал он, вздохнув. – Это Ваш выбор. Но в таком случае Вы тоже будете убиты. Вы понимаете это?

Сил у девушки хватило только на то, чтобы кивнуть.

– Тогда я не смею Вас больше задерживать. Моё почтение, принцесса Ариана, – учтиво произнёс лорд Гарднер, поклонившись, а потом вдруг прищурился и задумчиво произнёс: – Вы так похожи на свою мать.

– Благодарю Вас, – произнесла принцесса и, развернувшись, пошла в сторону дверей.

– Боже, как наивна, – услышала она за собой.

***

Шпили кафедрального собора было видно ещё задолго до столицы. Великолепный, занимающий огромную площадь, богатый, весь, кажется, сделанный из золота, потрясающе расписанный, он привлекал людей со всего мира. Он находился прямо в середине Этелиарса, на площади коронации. Все приезжающие ахали, едва входили под эти высоченные своды. Именно здесь выходили замуж принцессы и женились принцы, венчались на царство короли и королевы.

На небе сияли звёзды, и мягкими большими хлопьями снег падал на Этелиарс, но столица не спала. В соборе было не протолкнуться. В эту ночь сюда, наверное, пришёл каждый.

Собор был жив. Собор гудел. Тысячи и тысячи голосов слились в один и вознеслись к небу с единой молитвой – защитить Оримнею и спасти юную принцессу.

========== 14. Ночью одинокой, безлунной ==========

Вылетев из зала, Ариана прислонилась затылком к ледяной стене и медленно сползла по ней на пол. Всё, что сказал сейчас Мейсон Гарднер, слилось для неё в одну простую и ужасную фразу: вскоре и она, и её семья будут убиты. Убиты. Ариана всё пыталась понять, что это значит – убиты. Просто не могла представить, как это – быть, а потом вдруг перестать, исчезнуть. Не видеть, не слышать, не чувствовать, не думать, не говорить. Просто не быть. Не существовать. Голова раскалывалась. Она не знала, сколько именно просидела вот так, с зажмуренными глазами и зажатыми ушами. Наконец, она подняла голову. Себастьян сидел на полу рядом с ней, закрыв глаза.

– Не понимаете, что значит умереть? – спокойно спросил он и, не дождавшись ответа и всё ещё не открывая глаз, продолжил. – Это сложно представить, но я могу.

– Смерть ничего не значит, – дрожащим голосом проговорила Ариана, обнимая себя за продрогшие плечи.

– Вы себя или меня убеждаете? – усмехнулся Себастьян.

– Это правда. Смерти нет. Страха нет, – прошептала она, стараясь не дрожать.

– Смерти и страха нет?! – насмешливо проговорил мужчина, открывая глаза. – Сколько смертей Вы видели, принцесса?

– Ни одной, – смущённо пробормотала Ариана.

– А я – тысячи. Не будем говорить о смертях на поле боя. Поговорим о казнях.

– Каких казнях? – встрепенулась девушка. – Не держите меня за ребёнка, я неплохо знаю наши законы. Каждая знатная семья имеет право творить суд у себя в землях, но если они хотят приговорить обвиняемого к долговременному заключению или к казни, то должны сообщить об этом в столицу, тогда королевский суд разберёт дело.

– Питеру законы не писаны, знаете ли. Он любит казни, и я перевидал их множество. Видели бы Вы их лица… Сначала они храбрятся. Шутят даже, – горько усмехнулся он. – Но потом… Страх сковывает их. Они понимают, что смерть неизбежна. Кто-то рыдает, идя на плаху, кто-то просит пощады, кто-то из последних сил вырывается и старается убежать, хватаясь за последнюю надежду и не понимая, что надежды уже нет, – говорил Себастьян, и лицо его было спокойно, только в глазах дрожал лёд. – Но что бы они ни делали, потом они умирают. Палач заносит меч, и их голова катится по помосту. Они умирают, трясясь от страха, и в их глазах застывает смерть. Сильнее неё ничего нет, – покачал головой он.

Несколько секунд в воздухе висела звенящая тишина, среди которой как-то особенно по-детски и звонко прозвучал голос девушки:

– Любовь.

– Любовь? Вы смеетесь, – поднял брови Себастьян. – Мне не хочется рушить Ваши надежды и наивные представления о мире, в котором Вы живёте, но я расскажу ещё одну страшную историю. Как-то раз Питер, я не знаю зачем, казнил девушку и парня. Крестьян. Бог знает, чем те не угодили ему, – говорил он, и в его голосе звенела сталь. – Сначала их держали в подземелье с неделю, не давали еды, а потом Питер повесил их рядом, на дереве, собственноручно связав петли. Им было лет по семнадцать, не больше. Они до последнего во что-то верили. Смотрели друг на друга, – задумчиво произнёс он и вздохнул. – А потом они умерли, каждый в своей удавке, хрипя и болтая ногами. Умерли. Как бы сильно ни любили друг друга. Сдохли ни за что.

– Вы смешны, – вдруг решительно произнесла Ариана, вытирая слезу. – Если думаете, что это конец. Питер убил их тела, но их любовь задушить никогда бы не смог. Сейчас они, да упокоит господь их души, – прошептала она, перекрестившись, – на небе, вместе и, я уверена, счастливы.

Вновь повисла тишина.

– Вы… были там? – дрожащим голосом спросила Ариана, вновь боясь услышать ответ.

– Да. Я был. Я видел все, что рассказал Вам. Я стоял и смотрел, не шевелясь.

– Я не верю… – прошептала девушка, роняя слёзы на каменный пол.

– А стоит. Я монстр, забыли? – горько сказал он.

– Кто же Вы? Откуда? Почему служите Гарднерам? – с ужасом спросила принцесса.

– Я Себастьян. Другого имени у меня уже нет, – пожал плечами он. – Я призрак прошлого, и не более того.

– Я боюсь призраков, – автоматически прошептала Ариана, смотря в пол невидящими глазами.

– Да. Будет правильно, если Вы будете меня бояться, – твёрдо сказал Себастьян, прикрывая глаза.

– Не буду, – быстро и порывисто ответила она, взглянув на него решительно. – Я не буду. Даже если захочу, не смогу. Я всё равно не верю, что Вы монстр. Я знаю, что-то заставляет Вас быть с Гарднерами, – горячо проговорила она.

– Какая Вам разница? – сказал Себастьян, и на секунду в его глазах появилась такая безнадёжность, что у девушки заболела душа.

Не зная, почему именно, Ариана подумала о том, как же он невыразимо красив и несчастен, наверное.

– О чём Вы думаете? – вдруг спросил Себастьян.

Терять-то нечего. Судя по всему, через пару месяцев, а то и раньше, она будет мертва.

– Вы красивый, – сказала она. – Я никогда не видела людей красивее при дворе.

– … красивый? – поднял брови он и помолчал ещё. – Вы тоже.

Это прозвучало так неожиданно и так просто, что Ариана не сразу нашла, что ответить.

– Я? Смеётесь, – недоверчиво протянула она.

– Ничуть, – серьёзно ответил Себастьян и посмотрел на принцессу. – Отчего Вы так плохо думаете о себе?

– Я настолько обычная, что даже говорить нечего. Даже хуже, чем обычная. Некрасива, скучна, невоспитанна, – пожала плечами она, вздохнув. – Разве не очевидно?

– Для меня – нет, – серьёзно ответил Себастьян, помолчав несколько секунд, а затем вдруг встал и протянул ей руку.

– Куда мы? – спросила Ариана, но, не дожидаясь ответа, вложила свою ладонь в его.

Его рука была тёплой.

Сначала они шли так, как к камере, но затем вдруг свернули и поднялись по лестнице вверх. Пройдя ещё несколько коридоров, Себастьян ввёл принцессу в какой-то зал. Ни свеч, ни факелов, ни каминов не было, но в зале было почти что светло. Во всей крепости окна были очень узкими, на то она и крепость; здесь же они были гораздо шире, почти такие же, как в королевском замке, и сквозь них падали волшебные лунные дорожки света, делая всё на своём пути каким-то сказочным, нереальным и освещая всё те же ящики, тюки и… рояль. Старинный, покрытый вековым слоем пыли. Наверное, его не открывали уже много лет.

Немного придя в себя, девушка, не обращая внимания на холод и ветер, свободно гуляющий по помещению, подошла к окну.

Снег перестал идти; небо, необъятное, огромное, сверкало звёздами. Далёкие мерцающие огонёчки были похожи на узоры первого инея на запотевших стёклах. Звёзды смотрят в бесконечность, укладываясь в рассыпчатые дымящиеся узоры созвездий и рассыпаясь по небосклону. Внизу, далеко-далеко, была чёрная вода; море простиралось почти до горизонта, а там, дальше, виднелись громады горных хребтов: Колокола стояли в заливе. Тёмное, волнующееся, пенящееся грозное море везде, куда ни падал взгляд. Взглянув вниз, девушка немного отпрянула от окна: у неё закружилась голова, так высоко здесь было. Ариана увидела бесконечную, кажется, стену замка, а совсем внизу – острый заснеженный выступ скалы, о который с грохотом разбивались волны, рассыпая свои брызги. И небо. Бездонное чёрное небо, усыпанное звёздами. Ночь была тиха и нежна.

Свежий зимний воздух без сырости наполнял лёгкие девушки, отрезвлял сознание.

– Это… это чудесно, – только и смогла прошептать она.

С трудом оторвавшись от восхитительного неба и моря, Ариана обернулась.

Себастьян, освещённый лунным светом, выглядел сейчас действительно точно призрак. Его и так бледная кожа была почти белой. Ариане казалось, что его тонкие прекрасные черты дрожат и колеблются в морозном воздухе. Ещё чуть-чуть, и он просто растворится, растает, исчезнет, станет воздухом, пеплом, золой. Будет парить в небе под звёздами, станет волнами, что так отчаянно бросаются на скалу, свежим звёздным воздухом, каким она дышит, ледяным ветром улетит в окно, станет этой ночью и таинственным лунным светом.

Он был в тот момент так нереально, так сказочно прекрасен, что Ариане казалось, что сердце просто не выдержит.

– Я не знаю, как благодарить Вас, – прошептала она, боясь даже повысить голос и рассеять эту сказку.

– Спойте, – так же тихо сказал Себастьян, указывая на рояль.

Ариана бы стала, наверное, отпираться. Но сегодня… не сегодня. Она, тихо ступая, села за рояль. Смахнула аккуратно пыль с крышки и подняла её тонкими пальцами. Луна осветила ряд белых и чёрных клавиш.

Ариана не играла давно, очень давно. Она решительно не помнила ни одной арии и сонаты.

– Ты опять не спишь? – спросила Кариана, выходя на балкон, где стояла, укутавшись в одеяло, её шестилетняя младшая сестра. – И правда красиво… – сказала она, взглянув на тёмное звёздное небо.

– Мне жалко спать, когда ночью так прекрасно! Почему это так нужно – спать ночью? Почему нельзя днём? – капризно протянула девочка, упрямо тряхнув волосами.

– Ох, милая, тебе ещё столько нужно понять, – по-взрослому вздохнула Кариана и обняла сестрёнку. – Идём, а то завтра опять на приёме будешь засыпать. Мама будет ругаться.

– Я не хочу на приём. И всё равно не засну сейчас, – насупилась Ариана.

– Спеть тебе песню?

– Песню? – мгновенно оживилась принцесса. – А ты можешь? Спой, пожалуйста!

– Хорошо, но давай пойдем в постели. Эмили ещё разбудим, – миролюбиво прошептала Кариана.

Ариана послушно улеглась в постель старшей сестры, удобно пристроив голову у неё на коленях.

– Ночью одинокой, безлунной, мне снится… – запела Кариана тихим и звонким, как колокольчик, голосом.

Положив пальцы на старые истёртые клавиши, Ариана вздохнула. Первый аккорд прозвучал в ночной тишине так естественно и волшебно, как будто являлся её продолжением, самым её сердцем.

– Ночью одинокой, безлунной, мне снится: мы летим над морем с тобой…

Девичий, чистый, искренний и неуверенный голос, нежно и старательно выводящий ноту за нотой, наполнил ночь. Скользящими очертаниями летели звуки к небу.

Себастьян стоял и чувствовал, действительно чувствовал, как у него дрожит душа. Слушал это единственно настоящее и верное, самое правильное, что когда-либо было в мире и в его жизни. Слушал звенящие и шепчущие ноты, улавливал и старался запечатлеть в своём черном сердце каждое слово, каждую интонацию.

– Там, здесь, везде, где ты есть, я всегда буду рядом с тобой… – пела она, перебирая своими худенькими пальчиками по роялю.

Себастьян смотрел на порванное в нескольких местах мятое платье, под которым легко угадывалась тоненькая истощённая фигурка, на вздрагивающие тонкие плечи с острыми ключицами, на худенькие руки, нежно касающиеся клавиш, на вздёрнутый нос, бледные губы, полузакрытые измученные глаза, вздрагивающие ресницы и всё никак не мог понять, когда же всё это, вся она, эта несчастная наивная девчонка-принцесса, успела стать для него такой необходимой.

– Здесь, там шумит океан, он остался как память о нашей бескрайней любви…

***

До рождества остаётся четыре дня. Подготовка к балу идёт вовсю, и девятилетняя Ариана постоянно всем мешает: путается под ногами у служанок на кухне, бегает по вымытому до блеска большому залу, оставляя мокрые снежные следы, не даёт Кариане мерить бальное платье, беспрерывно таща её в парк. Но Кариана занята: ей уже пятнадцать лет, и она понимает, что вскоре станет королевой. Кариана непрерывно учится. А ещё она влюбилась в друга Винса, Рейнара. Правда, никто ещё ни о чём не знает, но Ариана-то не слепая.

Взрослые кажутся ей такими глупыми. Всё заняты чем-то, бегают, волнуются. А за окном сейчас так хорошо! И, едва досидев за фортепиано положенные два часа, девочка хватает плащ, свою новую бойкую подружку Нору и бежит в парк, не слушая причитания фрейлин, которые не могут угнаться за ней.

Всё вокруг бело. Вон в снегу валяются десятилетние Эдмунд и Эйрон. Но с ними играть неинтересно: они постоянно закидывают её снегом так, что и головы не видно. Обернувшись, девочка видит слезающего с лошади Винсента. Опять куда-то уезжал. Все взрослые постоянно куда-то уезжают.

Но Винс не такой, как они, он совсем не скучный. Винсу семнадцать, и он обожает свою маленькую сестрёнку. Покупает ей в городе сладости, каких не дают во дворце. Мама говорит, что эти леденцы слишком дешёвые и не подходят для принцесс.

– Винс! – визжит принцесса и бросает в него снежок, а потом, хохоча, бежит прятаться за дерево.

Винсент, сурово глядя на неё, лепит огромный снежный ком, но принцесса только смеётся, прекрасно зная, что этот ком не полетит в неё.

– Всё равно не кинешь, всё равно не кинешь! – дразнится она, выглядывая из-за дерева.

– А вот и посмотрим! – кричит Винс и, отламывая от огромного снежного кома небольшой кусочек, запускает им прямо в девочку, которая, впрочем, проворно скрывается за деревом.

– Не попал, – смеётся она, выглядывая, но принца нет; девочка тревожно озирается по сторонам, пытаясь понять, куда же он мог подеваться.

– Ага! – вдруг звучит угрожающий голос сзади, и сильные руки принца подхватывают Ариану и кружат.

– Так нечестно! – визжит она, хохоча.

Вдруг слышится шум подъезжающей лошади. Винсент оборачивается.

– Подожди, малыш, я только посмотрю, кто это, ладно? – говорит он и опускает девочку на снег.

Та, впрочем, огорчена не сильно. Она начинает строить снежный замок. Когда одна башенка уже готова, в замок неожиданно прилетает снежок, руша его. Из-за дерева довольно скалятся Эдмунд и Эйрон.

– Я вам покажу, как мой замок ломать! – сердится принцесса и, слепив подходящий комок снега, кидает, попадая Эйрону прямо в грудь.

Чувствуя, что сейчас начнётся снежная бойня, из которой ей вряд ли удастся выйти победителем, девочка вскакивает и несётся на поиски Винса. Он стоит у аллеи, придерживая чёрного коня, и с кем-то говорит.

– Винс, Винс! Они меня сейчас закидают! – визжит она, подбегая и прячась за брата.

– Так, что это такое? – притворно строго говорит Винсент, оглядывая Эда и Эйрона, виновато глядящих на него. – Разве девочку можно обижать, а?

– Мы больше не будем, – покорно тянут уже привычную фразу в два голоса братья.

– Ладно, идите, – отмахивается Винсент, улыбаясь. – Знаем мы, как они не будут, да? – спрашивает он девочку, и та улыбается.

– Винс, неужели это принцесса Ариана? – спрашивает вдруг человек, стоящий рядом с её братом.

Лет ему, наверное, столько же, сколько и Винсенту. Только у принца волосы русые, а у него – совсем-совсем чёрные. Да ещё щёки у принца красные от мороза, а у этого – совсем белые.

– Да, – с гордостью отвечает принц, выдвигая Ариану вперёд. – Очень выросла.

Незнакомец легко, с достоинством кланяется и улыбается, протягивая руку. Девочка подаёт ему свою, но, едва заметив, что тот собирается её поцеловать, сразу же отдёргивает.

– Я так не люблю, – серьёзно произносит она. – Если хотите, чтобы мы стали друзьями, давайте поздороваемся по-другому.

Ариана берёт холодную руку немного удивлённого незнакомца и пожимает её, как всегда делает Винс.

– Я очень рад увидеть Вас вновь. Последний раз имел такую честь девять лет назад, когда был совсем ребёнком, а Вы лежали в колыбели, – улыбается он.

– Как Вас зовут? – серьёзно спрашивает принцесса.

– Ариана, позволь представить тебе моего друга Рика, – говорит Винсент, хлопая незнакомца по плечу.

– Сколько раз я просил не называть меня так? – вздыхает Рик. – Звучит по-дурацки.

Рик немного наклоняется, и его лицо оказывается вровень с лицом Арианы. Кариана говорит, что Рик – красивый, а Ариана ничего не понимает в этом. Ей просто нравится его бледное лицо. И глаза у него удивительные, как будто…

изо льда.

Ариана резко села и ещё несколько секунд не могла отдышаться.

– Себастьян… – прозвучал в темноте поражённый голос.

Комментарий к 14. Ночью одинокой, безлунной

http://s017.radikal.ru/i430/1501/fa/519cf23c3d1c.jpg Ариана

========== 15. Любовь и есть настоящее волшебство ==========

Больше Ариана не уснула. Так и пролежала на матрасе до утра, пытаясь хоть как-то согреться, думая над своим сном. Или… не сном? Это произошло на самом деле, или же она просто всё выдумала? Вопросы роем вились в голове принцессы, и выход оставался один – спросить у Себастьяна. А его как раз и не было.

У камеры, к счастью, дежурили Алестер и Лейнд. Девушка встала, обхватив себя руками, чтобы не было так холодно, и подошла к забранному решёткой окошку в двери.

– Доброе утро, – сказала она.

Перед решеткой появились два улыбающихся лица. Одно, правда, сантиметров на сорок выше другого.

– Доброе, доброе, – довольно заговорил Лейнд. – Как спали? А то стою ночью и слышу, бормочете что-то. У, да Вы бледная совсем, – озадаченно почесал он голову.

– Ничего страшного, пройдёт, – дружелюбно ответила Ариана. Ну конечно, бледность пройдёт. Примерно через месяц. Вместе с её жизнью.

– Вы не знаете, где Себастьян? Я хотела бы поговорить с ним, – отгоняя от себя грустные мысли, спросила девушка.

– Да откуда нам знать? Он человек занятой. Но если увидим, то скажем, что принцесса искала, – улыбнулся ей Алестер.

– А не холодно Вам? – заботливо произнёс Лейнд.

Действительно, не холодно ли ей! Стоит в лёгком платье на каменном полу, а в камере гуляет декабрьский ветер.

– Холодно, Лейнд, – спокойно ответила Ариана.

– Это жаль, – озабоченно сказал он, – да только нечего мне Вам дать накрыться-то. Поищу потом.

Диалог, видимо, был завершён, и Ариана снова села на матрас, убеждая себя, что ей совсем не холодно. Есть хотелось ужасно. С тех пор, как Лола принесла ей краюху хлеба, прошло два дня.

От скуки принцесса ходила по камере. Вдруг она заметила, что каменная плита как будто отходила в углу. В сознании принцессы в ту же секунду промелькнули картины из её любимых книжек: вот узник, несправедливо заточённый в башню, находит тайный ход и сбегает. Присев и с трудом сдвинув плиту, Ариана обнаружила под ней всего лишь промёрзший слой глины. На секунду девушка расстроилась, а затем ей в голову пришла новая мысль.

– Вы что же, подкоп делаете? Так не получится, – с сожалением пробасил Лейнд, наблюдавший за девушкой из-за двери. – Тут полы о-го-го какие, не докопаешь.

– Нет, – оживлённо ответила принцесса, вставая. – Ты не мог бы достать мне какой-нибудь нож и воды?

– Э, не. А если порежете себя? Да и с водой сложно. Мало её.

– Нет, Лейнд, мне не питьевая нужна, а солёная. А нож можно и тупой, – откликнулась девушка.

– Ну, тогда это можно, – проговорил мужчина, переглянувшись с напарником. – Так и быть, достанем. Да только зачем оно Вам?

– А вы никому не скажете? – хитро прищурилась Ариана.

Мужчины помотали головами.

– Ведь Рождество совсем скоро. Я сделаю подарок Себастьяну. Знаете, я неплохо леплю и думаю, что сумею сделать из этой глины что-нибудь, – смущённо рассказала девушка.

– О, ну это дело хорошее, – улыбнулся Алестер. – Знаете, я так считаю: пусть Вас похитили и положение Ваше из рук вон худо, но про праздники забывать негоже. Только Вы руки-то застудите: в такой мороз лепить, да ещё и с водой.

– Ничего, спасибо, Алестер, – улыбнулась девушка в ответ.

– Ну, ждите, будет Вам и вода, и нож, – подмигнул ей Лейнд.

В это мгновение в коридоре раздались быстрые шаги, и через секунду прозвучал знакомый голос:

– Откройте.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Себастьян. Он был бледнее, чем обычно. Ариана уже хотела поговорить с ним насчёт своего сна, но мужчина произнёс, нервно глядя на неё:

– Доброе утро, леди Лейтс. Я понимаю, что мой вопрос странный, но… Вы умеете принимать роды?

Он не удивился, когда принцесса уверенно кивнула. Себастьян уже понял, что эта девчонка полна сюрпризов.

***

Комната была грязной и тёмной. Простыни под будущей матерью – точно такими же.

– Откройте окна! – приказала Ариана двум другим девушкам, едва войдя. – Несите горячую воду, чистые полотенца, быстрее!

Девушки тут же скрылись за дверью. Роженица, измученная, потная и уставшая, удивлённо уставилась на Ариану.

– Доброе утро, – поздоровалась та. – Не волнуйтесь, я помогу Вашему малышу и Вам. Как Ваше имя?

– Лилит, – тихо ответила служанка.

– Как давно у Вас схватки?

– Часа четыре уже, сейчас немного отпустило, – проговорила Лилит, страдальчески изогнув брови.

– Идите за водой, быстро, – обратилась принцесса к Себастьяну, даже не взглянув на него, поправляя подушки под головой Лилит.

– Почему Вы командуете? – раздражённо спросил он, не вставая.

В эту секунду служанка громко, надрывно закричала, раздвинув ноги и сжимая в белеющих руках грязную простыню; ослабевшие схватки, видимо, начались с новой силой. Себастьян, вставший было, мгновенно стал белее простынь и осел обратно на стул.

– Может, покомандуете Вы? – съязвила Ариана и подошла к кровати. – Всё хорошо, всё хорошо, смотрите на меня. Дышите ровнее. Давайте со мной: вдох – выдох.

Испуганные, замученные глаза уставились на принцессу, и у той по спине пробежали мурашки. Но девушка помнила, как нужно сейчас ей, единственной, кто в состоянии помочь, быть сильной. В это время, наконец, принесли воду и полотенца.

– Чувствуешь, где моя рука? Давай, дави на неё прессом, – прорычала принцесса, пытаясь перекричать Лилит.

Та кричала и плакала, а простынь под её руками уже давно была продрана.

– Боже, что это… – с ужасом прошептал Себастьян, хватаясь за стул, чтобы не сползти на пол.

– Да хватит ныть, чёрт тебя подери! Принеси ещё воды, быстрее! – крикнула Ариана, чувствуя, что сил остаётся всё меньше и меньше.

Даже когда Себастьян вышел за дверь, крики, кажется, не стали тише. Они, надрывные, дикие и хрипящие, всё ещё звенели в ушах. Выйдя во двор, он окунул голову в бочку с ледяной водой и хоть немного пришёл в себя.

Это ужасно. Он повидал многое, но такое… Неужели все женщины так мучаются, рожая своих детей на свет? От увиденного у Себастьяна до сих пор кружилась голова и к горлу подкатывала тошнота. Кое-как пересилив себя и вспомнив, что эта девчонка отправила его за водой, Себастьян поплёлся на кухню.

Пока служанка переливала кипячёную воду из кастрюли в ведро, он всё думал, откуда у девчонки столько мужества. Ему, здоровому мужчине двадцати двух лет, повидавшему немало, стало плохо, а принцесса не просто не упала в обморок – она сейчас там, с Лилит, держит её за руку и смотрит, как этот ребёнок появляется на свет.

Подходя к комнате, где лежала Лилит, Себастьян вдруг понял, что криков нет. Ошарашенный внезапной догадкой о том, что она могла умереть при родах, мужчина почти бегом ворвался в комнату, расплескав половину ведра.

То, что он увидел, было, наверное, лучшим в его жизни.

Принцесса стояла, держа на руках малюсенькое, бордовое скрюченное существо в белой простыне. Оно не кричало, а только попискивало, протягивая свои паучьи лапки к девушке, а та улыбалась ему во весь рот, нежно качая.

– Господи, какая же ты малышка… Лилит, у тебя родилась дочка, – тихо-тихо, восторженно прошептала она и подняла на Себастьяна полные слёз глаза. – Хотите подержать? Можно, Лилит?

Служанка кивнула, и принцесса переложила крошку на руки Себастьяна. Существо не весило, кажется, ни грамма и было до жути уродливым. Так почему же, держа его и чувствуя тёплую страхующую руку девушки под своей рукой, Себастьян улыбнулся?..

Принцесса забрала девочку и отдала матери; та счастливо улыбнулась и приложила ребёнка к груди, всем своим видом показывая, что мучения стоили этой секунды.

– Вы помогли моей дочурке родиться, – устало, но радостно сказала Лилит, укачивая дочь. – Я не знаю, как благодарить Вас.

– Ну что Вы, – смущённо улыбнулась принцесса. – Я счастлива, что смогла Вам помочь.

– Выберите имя для неё, – предложила Лилит.

Несколько секунд принцесса размышляла, а потом несмело произнесла:

– Кариана.

– Прямо как наследная принцесса. Хорошее имя. Дай бог принцессе долгих лет, – улыбнулась новоиспечённая мать.

Ариана выскользнула за дверь, устало прислонившись к стене, а за ней вышел и Себастьян. За окнами было уже темно.

– Нелёгкий выдался день, верно? – спросил Себастьян, глядя на девушку.

– Да, но разве это чудо не стоит мучений? – выдохнула Ариана.

– Где Вы научились принимать роды?

– О, это совсем не интересная история. Однажды, лет в тринадцать, я поссорилась с мамой и сбежала на два дня в Этелиарс, за стены замка. Шаталась по улицам весь день, а потом нашла какую-то хижину, где мне дали переночевать, – улыбнулась Ариана. – Ночью хозяйская дочка начала рожать. Я была там и видела, только и всего, – рассказала она и замолчала, а потом тихо произнесла, глядя на заснеженный двор под окнами: – Скоро Рождество.

– Вы любите этот праздник?

– Очень. А Вы? – удивлённо спросила девушка.

– Не знаю, – пожал плечами Себастьян, – я никогда не праздновал его дома.

– Это ужасно, должно быть, – покачала головой девушка. – Знаете что? Давайте устроим праздник. Ведь Питера, я слышала, в Колоколах нет. Хотя бы маленький праздник. Мой… последний, вероятно, – попросила она.