Текст книги "Ржавый рассвет (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10 Борис

Когда я увидел Грейс в грубом мужском хвате я испугался так, как не боялся ещё никогда в жизни. Мысль в голове билась одна: сейчас нас всех убьют, ничего сделать уже нельзя, даже вампир не настолько быстр, чтобы опередить лезвие, что уже поранило слегка шею, потому что по белой коже робко ползёт ручеёк крови. Джерри не справится и конечно же не станет рисковать. Такой шантаж всегда срабатывает, против него бессильны мышцы нервы и скорость, даже будь у нас пистолет…

Джеральд если и притормозил, то лишь на долю мгновения. Я не сразу понял, почему оба человека странно задёргались. Вампир даже не стал вырывать из судорожно сжатой ладони нож, он просто сжал её дробя пальцы о рукоятку.

Грейс от мимолётного толчка полетела прямо в мои объятия, а вампир продолжил столь успешно начатую расправу. Второго человека он тоже фиксировал, у них не хватило ума стать подальше друг от друга. Левой рукой Джерри действовал так же уверенно, как правой. Я увидел мельком, как отлетел выщелкнутый из чужого захвата бластер. Ну если это был бластер, я не слишком хорошо разбирался в оружии. Оба человека вопили, но Джеральда звуковое сопровождение его бесчинств не волновало ничуть. Одного из охранников он вмазал лицом в стену, а потом дал ему благополучно стечь на пол, второго заключил в объятия с опасной, хорошо знакомой мне нежностью.

Я уже понял, что сейчас произойдёт, потому прижал к себе жену, чтобы хоть она не смотрела, как вампир деловито вонзает клыки. Жертва трепыхалась, но куда там, не стоило и стараться, я сам изведав стальную хватку Джеральда, понимал, как сейчас достанется человеку. Впрочем, ему приходилось хуже, чем мне, это я сообразил только сейчас. Если меня хозяин пил экономно и аккуратно, то этого хлебал, разворотив ему жилы, глотая полной пастью, ничуть не беспокоясь о том, что с источником пищи произойдёт в дальнейшем.

Когда вампир оторвался от раны, кровь ещё текла, хотя и вяло. Он на мгновение обнял обмякшее тело, как ребёнок любимую зверушку, проворковал:

– Вкусненький!

И уронил труп на пол. Второй человек ещё дышал. Джеральд коротким пинком сломал ему шею. Я услышал, как треснули кости, хотя вполне возможно, что почудилось. Мне стало страшно. Я хотел закрыть глаза, но понимал, что так будет ещё хуже.

Я полагал, что теперь мы пойдём дальше, выберемся немедля на свободу, ведь даже вампир должен понимать, что не дело находиться рядом с двумя криминальными трупами и ждать, когда пожалуют свидетели, но Джеральд имел на этот счёт своё собственное мнение.

Он для начала хозяйственно прибрал бластер, потом тщательно обшарил комнату, просмотрел информацию на пульте, обыскал карманы жертв и лишь после этого, дал нам знак выходить. Я уже не удивился, когда вампир пережог всю электронику и захлопнул дверь.

И снова он никуда не спешил, методично осмотрел другие комнаты, большинство из которых напоминало те же камеры и было изолировано от внешнего мира. В одном из помещений опять отыскался пульт, и Джеральд внимательно изучил базу памяти, прежде чем и здесь всё уничтожить.

– Может быть мы уйдём отсюда? – не выдержал я.

Хладнокровная методичность нашего спасителя не только сводила с ума, но ещё изрядно раздражала. Грейс затихла в моих объятиях, и, хотя я объяснил шёпотом, что вампир нам не враг, она с трудом приходила в себя, наверное, переступила предел, за которым на человека действуют разумные доводы. Я и сам, пожалуй, стоял далеко за гранью, только со стороны не мог наблюдать.

– Я не собираюсь возвращаться, – ответил Джеральд, не отрываясь от своих исследований, – значит, должен увидеть всё существенное.

– А если они успели подать сигнал тревоги и сюда спешит подмога?

– Ну ей же хуже. Сейчас день, чего мне опасаться?

– А нам?

Джеральд взглянул коротко, но как-то предостерегающе что ли. Грейс прижалась ко мне теснее, шепнула испуганно:

– Боря не мешай ему, пожалуйста!

– Точно, Боря, а я всё никак не мог вспомнить короткого имени. Слушай жену, парень, она дело говорит.

– Да, но…

– Ты сам впустил их в мой дом! – сказал он прохладно.

И я заткнулся. Этот Джеральд не слишком напоминал того прежнего, и я не мог понять он изменился, или обстоятельства просто обнажили скрытую прежде суть. Не следовало встревать в работу вампира, надлежало помнить его клыки на своей шее и подписанный договор, который отдавал ему меня полностью и без остатка. Отведав моей крови, он не нарушил ни правил, ни приличий, так что помалкивать сейчас было самым разумным.

К счастью, база этих ублюдков оказалась невелика, и справился вампир быстро. Напоследок он поджог комнату с трупами. Я промолчал. Не стоило опасаться, что пожар разойдётся по всему дому, он обещал вскоре погаснуть за отсутствием пищи: стены и почти вся мебель здесь были из негорючих материалов. По коридорам и комнатам явственно потянуло запахом жареного мяса, но этим стихия и удовольствовалась.

Меня тут же начало подташнивать, Грейс, видимо, тоже. Она часто сглатывала и старалась дышать ртом, но держала себя в руках. Как это ни удивительно, она немного успокоилась, вероятно, методические действия Джеральда слегка гипнотизировали. Его хладнокровие передалось нам.

Когда вампир счёл себя удовлетворённым и пошёл наружу, кивнув нам небрежно, чтобы следовали за ним я ощущал лишь тупую вялость. Страх куда-то испарился, да и поводов для него стало меньше, потому что Грейс была рядом, и я надеялся, что, спасая своих детей, вампир заодно выручит и Мышь.

Ближайшую на нашем пути дверь Джеральд выломал, следующую тоже, но заметно аккуратнее, так чтобы притворённая, она на первый взгляд казалась целой, я понял причину его маневров, когда мы почти без предупреждения оказались в городе.

Почему-то я считал, что наша темница располагается где-то в глуши, а вокруг шумела жизнь, сияло солнце, летали флаеры, мелькали машины, шли люди, слитные привычный шумы столицы показался сладкой музыкой, я полной грудью вдохнул знакомый, насыщенный неповторимым ароматом цивилизации воздух и даже чихнул. Грейс едва слышно рассмеялась и лишь вампир, посмотрев на всю эту красоту сморщился как от кислого.

– Женщина, организуй нам такси, – проворчал он, поглядывая по сторонам и недовольно щурясь. – Только сама понимаешь, не прозрачный пузырь для туристов, а нормальный закрытый катафалк.

– Мою жену зовут Грейс, и тебе это отлично известно, – сказал я сердито. – Я могу поймать такси.

– Солнышко светит, ещё ты давай начни фонарями сиять. Зачем нам свидетели, которые охотно запомнят морду с синяками? Уймись, человек.

– Он прав! – поддержала вампира моя жена.

Она пригладила волосы поправила одежду и спокойно вышла на улицу. Я смотрел ей вслед, и вновь ощутил страх. Казалось, отойди Грейс на несколько шагов в сторону, и снова завертится неумолимый водоворот беды. Впрочем, и старая ещё не кончилась.

Джеральд безмятежно разглядывал розовое здание, стоящее чуть наособицу.

– Знаешь, что это, Боря?

Я покачал головой, беспокойно высматривая Грейс. Вдруг её схватят пока мы тут праздно изучаем архитектуру?

– Клуб, куда я таскаюсь каждую ночь.

– Значит, это твои друзья нас упекли в подвал? Впрочем, в кабаках и не найдёшь хорошую компанию. Джеральд, надо скорее убраться отсюда.

– Да не трясись, – сказал он благодушно. – Я уже оповестил своих, где нахожусь и что произошло. Понадобиться поддержка – она мигом сыщется, а пока что и так всё нормально.

Он показал мне коммуникатор, как видно извлечённый из чьего-то кармана. Надо же, не так и беспредметны оказались поиски.

– То есть, ты не один? У тебя есть «свои»?

Он широко улыбнулся, демонстрируя отличные белые зубы.

– Бывших приватиров не бывает, Боря, а если ты думал иначе – это тебя кто-то обманул.

Не знаю, что я в тот момент испытал. Облегчение, наверное. Надежда на защиту вялого пьяницы была призрачной и зыбкой, но сегодня я увидел совершенно иного Джеральда. Не растёкшийся в мягких глубинах кресла студень и не красавчика капитана с парадного портрета, а уверенного лидера, жёсткого бойца, существо, задеть которое можно было только от великой скудости ума.

Я помнил, как он, ни мгновения не медля, непонятным мне способом расправился с двумя людьми, даже и не подумал поддаваться на шантаж, и хотя я считал тогдашний риск чрезмерным, не мог не признать, что повиновение врагу могло нас всех и погубить. Разумеется, для Джеральда моя жена была всего лишь какой-то человеческой женщиной, и он не постеснялся ею рискнуть. Должно быть, и спасал он нас лишь потому, что его это не обременяло. За меня ещё и деньги заплатил, берёг имущество.

Грейс благополучно вернулась на такси, мы забрались внутрь, Джеральд ожидаемо сел в тени, но мне показалось, что не так уж и страшит его палящий солнечный свет.

Возле своего дома, он отпустил машину, и до крыльца дошёл опять же, не сгорая в золу, даже не дымясь. Бегом не пустился, шагал, присматриваясь к покрытию дорожки, к траве на газоне. На крыльце довольно долго изучал запахи, ну это я так подумал. Мы с Грейс, тесно прижавшись друг к другу, держались сзади.

Похитители, уходя, дверь аккуратно притворили, хотя и не заперли, так что снаружи всё выглядело благополучным. Внутри, кстати, тоже. Люди и нелюди, захватившие меня, вели себя очень сдержано. Единственно неприятный запах витал в помещениях, но как я понял оставили его затем, чтобы перебить все другие. Нападавшие отлично знали, что имеют дело с вампиром.

Джеральд не расслаблялся, несмотря на то, что дом явно выглядел пустым, и внимательно осматривал каждую комнату прежде, чем шагнуть в следующую. Мне хотелось кинуться в детскую, хотя надежда застать младенцев дома и выглядела призрачной, я всё же от неё не отказывался, но, как и следовало ожидать, переноска исчезла и дети тоже.

Я ощутил тягостную пустоту внутри. Успел уже привязаться к этим забавным ребятам. Пропажа их вместе с корзиной намекала на то, что забрали их чтобы заботиться, а не с более кровожадными целями, но уверенности я не ощущал. Посмотрел на Джеральда. Он выглядел скорее задумчивым, чем обеспокоенным, опять принялся ходить по комнате изучая какие-то совершенно для нас, людей, неощутимые следы.

Грейс шёпотом спросила, что мы ищем, и я коротко рассказа ей для какой цели приобрёл меня вампир. Она слушала внимательно, время от времени быстро и как-то осторожно поглядывая на Джеральда. Страха он ей явно не внушал. Мне показалось, что жена, подобно мне самому, расчётливо прикидывает, станет ли хозяин помогать нам с учётом общности беды.

Мне жутко хотелось выспросить подробности исчезновения нашей дочери, но я пока не решался и как выяснилось правильно сделал.

– Идём в гостиную, – предложил Джеральд.

Оставив нас, он поднялся наверх, видимо затем, чтобы осмотреть второй этаж, ну заодно и переодеться, а вернувшись, занялся пультом. Включил опять всю защиту, которой я так недальновидно лишил дом, задействовал вентиляцию и солнечные экраны. Лишь потом повернулся к нам, усевшимся рядышком на том самом диване, где ещё так недавно мы с Джеральдом нянчили детей и беззаботно болтали о каких-то пустяках.

Заговорил он спокойно и рассудительно:

– Значит, им нужны наши ребята. Неудивительно. Долиш проболтался о своих планах, сказал больше, чем следовало, и шайка его решила обобрать меня качественнее, чем предполагали вначале. Ну то есть, я так думаю, доказательств пока нет, но подлить что-то в сваш, чтобы вампир совсем потерял голову и подписал отказную от собственного состояния…

Он фыркнул как большой кот и покачал головой, словно выражая тем самым неодобрение к чужим дурным намерениям.

– Но тогда тебе, наверное, надо бежать, спасть свои деньги, – рискнул я заметить. – Или ты не подписал бумаги?

Джеральд усмехнулся, блеснув клыками.

– Есть одна хитрость. Я – левша, но об этом мало кто знает. Если я хочу выиграть время, чтобы разобраться в ситуации, я подписываюсь правой рукой, зеркально, если вы ещё не догадались. Это знак для моих поверенных, что сделка недействительна. Я нечасто пользуюсь этим трюком, но он всегда выручает.

– Значит, Долиш и те, кто с ним, остались ни с чем? Они разозлятся!

– Это – да. Выплаты пока просто приостановлены, я узнавал уже, так что немного времени в запасе есть. Я в ближайшее время буду очень занят, а вы двое оставайтесь здесь, в доме. Надеюсь, Борис, ты усвоил урок и больше никому не откроешь дверь?

– А если за ней будет стоять наша дочь? – спросил я.

Джеральд вздохнул, словно ему надоело объяснять очевидные вещи.

– Человек, ты просто разберись как следует с системой защиты. Этот дом – крепость, и помимо надёжных стен здесь имеются и сюрпризы. Поведи ты себя чуть разумнее, сумел бы и подругу выручить, и сам уцелеть. Просто возьмись за дело и изучи инструкцию, я доступно объясняю?

Никогда не чувствовал себя так скверно. Прилетело ведь законно. Грейс придвинулась ближе, прижалась плечом, явно стремясь утешить, но легче мне не стало. Джеральд говорил правду: я повёл себя глупо, хотя конечно не следовало ему отчитывать меня на глазах жены, ну да и здесь он оставался в своём праве. Следовало считать, что я ещё легко отделался.

– Вот коммуникатор, – продолжал вампир, выкладывая на стол названное устройство. – Он только для связи со мной. Никому более не звоните, не выходите в сеть и вообще делайте вид, что дома никого нет. Миссис Хилл я позвоню и попрошу, чтобы не появлялась в ближайшие сутки, садовника тоже предупрежу, а больше сюда без спроса никто и не сунется. Еды в доме достаточно, чем развлечься, я думаю, вы и сами сообразите, так что пока, ребята, я пошёл разгребать бардак.

Он уже развернулся и направился к двери, когда Грейс вскочила, раньше, чем я успел её удержать, шагнула следом:

– Джеральд, ты поможешь нам найти и выручить из беды дочь?

Вампир не отмахнулся от женщины, напротив, замер на месте, словно размышляя, а потом подошёл к ней и заглянул в лицо, как будто намеревался таким способом добавить веса своим словам.

– Я не берусь пока судить, до какой степени меня рассердили эти вампиры. Всё же именно они мои соплеменники, а не вы, но есть вещи, которые выходят за пределы допустимого вне зависимости от того, человек ты или уже не очень.

– Мы жили на Горке, когда… Когда всё это произошло.

А мне не сказала, и палачам, я уверен, тоже, впрочем, сейчас не стоило обижаться на вполне оправданную сдержанность жены.

– Я попробую, – сказал Джеральд.

Мне показалось, что это мало, но судя по тому, как просветлело, став прежним юным и красивым, лицо Грейс, она поняла и услышала гораздо больше моего.

– Спасибо!

Вампир чуть демонстративно закатил глаза, словно достали мы его безмерно своей человеческой глупостью и слабостью.

– Займись обедом, накорми своего мужчину, а то уже отсюда слышно, как у него в животе урчит.

Он ушёл. Грейс улыбалась, словно действительно обрела надежду, а я молчал, боясь неосторожным словом разрушить иллюзию благополучия. У меня, честно говоря, не было уверенности, что Джеральд намерен помогать кому-то кроме себя. В нём открывались новые незнакомые стороны, и какая из них победит, я бы предсказать не взялся.

– Давай и, правда, поедим, а потом займёмся инструкцией.

Грейс внимательно посмотрела на меня.

– Ты сомневаешься, а я в тот миг, когда он не колеблясь бросился на злодеев, а не подчинился им, поняла, что у нас появился друг.

– Потому, что он, не задумываясь, рискнул твоей жизнью?

– Потому что он сразу расставил приоритеты по порядку, значит, знает в этом толк.

Спорить я не стал. В любом случае выбирать было не из чего.

Глава 11 Джеральд

Оделся я дорого, но скромно, так чтобы выглядеть и быть своим в самых разных местах. Это прежде хватало мундира, и везде ты был желанный гость, особенно когда к форме прилагалось серьёзное оружие, теперь времена настали другие. Ну и ладно.

Если вы полагали, что я намеревался отправится в клуб, то напрасно. Явиться туда после того, как со мной некрасиво обошлись было бы тактически неверным ходом. С каким видом я мог прийти? Или дурачка, который ничего не понял, а выбрался из переделки сторонним чудом или мстителя, жаждущего крови. Сразу скажу: обе эти роли мне не импонировали. Не к месту, да и вообще я не лицедей, как уже говорил, а прост и прям как импульс бластера.

Нет, клуба я намеревался избегать всеми возможными способами, как и обитателей этого злачного заведения. Всему своё время. В бой сглупа не ходят, к нему готовятся загодя, тогда и победа получается закономерной.

Честно скажу, меня здорово разозлило, что напали на меня вампиры. Нашей братии всё же следовало держаться друг друга, не очеловечиваться до такой степени, чтобы вести подлые игры. У людей всё происходило иначе, потому что короткий век толкал их на безумства ради преимущества здесь и сейчас. Бессмертному следовало аккуратнее распоряжаться своей вечностью. Как и человеческая жизнь она предлагалась в единственном экземпляре, другой не выдадут, зато длинная и подразумевала какое-никакое стремление к стабильности.

Ну да, я и сам был молод и горяч, однако не до такой степени, чтобы прибиться к регулярной армии. Каперство давало мне нужную степень свободы и запасной шанс скрыться в неизвестном направлении. Я зарекомендовал себя хорошим лидером, осмотрительным и расчётливым. Под моим началом стремились служить, потому что это давало перспективу не только обогатиться, но и выжить.

Противниками моими, в основном, выступали люди и помня об этом я всегда давал пусть крохотную, но фору. Не знаю – почему. Высокомерием не страдал, благородством не щеголял, вероятно, хотел более равной борьбы. Напряжения всех сил.

Однажды пресловутый рейдер оказался в поле моего безусловно влияния. Не знаю уж, кто на его борту так феерически лопухнулся, но уничтожить главного врага мне в тот раз почти ничего не стоило, а я этого не сделал. Слишком странной показалась такая игра, недостойной того, чем мы там занимались. Мы аккуратно снялись и ушли, не знаю даже, догадался кто-то на той стороне, что случилось.

Признаться, мучило искушение спросить, позднее, когда война уже завершилась, и все мы стали отставниками. Я даже разыскал капитана рейдера и посмотрел на него со стороны, но в гости не напросился, тихо свалил прочь, как бывало в пространстве. Привычка скрывать своё подлинное лицо одержала верх.

Впрочем, вполне возможно, что я не напал на рейдер потому что задницей просчитал совсем иные риски, а впоследствии решил думать о себе красиво и благородно. Не возьмусь судить. Время ушло. То дело прошлое, теперь этого человека нет в живых и его правду я не узнаю, но поскольку нарисовались новые неприятности, занятие для души и тела найдётся.

Сделать предстояло много. К счастью, я насытился и о пропитании мог не думать минимум неделю. Вампиры – хищники и вполне способны как жить на небольших дозах крови, так и насасываться впрок. Я выпил целого человека, мог и второго оприходовать тоже, если бы сгоряча не стукнул его слишком сильно. Стена оказалась твёрдой, а кости черепа мягкими, так что к нужному моменту он уже агонизировал.

Не знаю, куда там в меня лезло, но и люди, заявляя про пять литров крови в своём организме, не учитывают, что загнутся от потери гораздо раньше, чем вытечет вся, так что двух человек один вампир за раз освоить вполне способен. Учитывая привычку к скромной жизни, я хорошо наелся и одной жертвой, потому и пустился в приключения без оглядки на трудности.

Для начала я связался кое с кем, чтобы уточнить изменившиеся обстоятельства и запустить систему на приведение в боевую готовность. Для этого личное присутствие не требовалось. Каждый из моих помощников знал свою задачу, от меня исходил лишь приказ, и я его отдал.

Логично было бы предположить, что я отправлюсь в логово врага спасать своих ребят, но за детей я не беспокоился, их похитили не затем, чтобы убить, а если затем, то уже убили, так что влезать в эту авантюру было рано, а вот отыскать дочку Бориса и Грейс – самое время.

Нет не думайте, я взялся за эту задачу, как за первоочередную не потому что хотел услужить людям. Я имел в виду свой расчёт. Мне пришло в голову, что дитя, ухитрившееся скрыться как от вампиров, так и от их человеческих помощников, может оказаться полезным подспорьем в намечавшейся схватке. Восемь лет – это уже много. Ребёнок мал и слаб, но остротой ума не уступит взрослому, только опыта и наработанных алгоритмов у него меньше, зато мощно работает свежесть восприятия. Именно союзник из новой волны человечества, при этом достаточно взрослый чтобы обладать членораздельной речью, мог оказаться незаменимым консультантом в нашем деле.

Разумеется, я мог найти кандидатуру и постарше, и поближе, наверняка набрёл бы на что-то подходящее, поставь себе такую цель, но разыскивая дочку моих людей, я ещё оказывал им услугу. Никогда не угадаешь, что может пригодиться, потому всегда полезно делать запас.

Грейс назвала район, а больше мне и не требовалось. Знал я это место, плох тот вампир, что не потрудился досконально выучить город проживания, и, хотя столица отличалась изрядными размерами и прорвой жителей, я не сомневался, что справлюсь.

Флаер так и остался на стоянке возле клуба, я сам видел его совсем недавно, так что поехал на такси. Выбрал автоматическое, чтобы не выслушивать бурчание водителя о неблагоразумии визита на Горки, да ещё ввечеру. Снобы, конечно, воротили нос от весёлого посёлка на бугристом холме в одной из самых странных частей города, но я знал, что там занятно, а уж скрываться от врагов можно пока не надоест. Борису и его жене просто не повезло, что за них взялись вампиры, а так жили бы себе и горя не знали.

Я выбрался из машины и углубился в дебри здешней застройки. Когда-то тут пытался поселиться средний класс, образовать одно из солидных респектабельных предместий, но как-то незаметно зажиточную публику вытеснили полуголодные художники. Они занимали свободные места, а потом и пустеющие дома предшественников, сбиваясь для этого в артели, район стал непрестижным, хотя и привлекательным для туристов. Я тут временами охотился, потому ходы и выходы знал. На Грейс уцелел слабый запах стоячей воды, и я в первую очередь направился к пруду на самой вершине холма.

Пополняла этот водоём дождевая влага или били со дна ключи, не берусь судить, но уровень сохранялся примерно одинаковый, разве что в сезон засух озерцо мелело и воняло на всю округу. Отзвук именно этого аромата я уловил на одежде и волосах женщины.

Большинство насельников предпочитало комфортные склоны, но и наверху меня встретил радостный гвалт. Люди всех мастей и профессий толклись возле вонючей лужи, решали какие-то дела, многие сидели за мольбертами и рисовали виды дальних равнин или сбегавших вниз извилистых улиц. Свет ещё позволял.

Я обошёл ближайшие дома, где женщина с ребёнком могла купить или снять квартиру, а то и отдельную хибару. Получаса не прошло, как набрёл на нужное место. Запаховые дорожки Грейс тут пересекались, значит она успела прижиться в районе, сходить за покупками или на прогулку. Впрочем, в их жилище ждала засада. Я присмотрелся издали, но подходить не стал.

Обнаружив точку отсчёта, следовало искать ребёнка. Я огляделся и понял, что место выбрано грамотно. Помимо вони от прокисшей воды внятно тянуло запахами очень острой пищи, пронизывали это безобразие резкие ноты красок, редко мытых тел, и тёк откуда-то душок отжившей свой век, но активно используемой канализации, придавая здешнему букету пряную достоверность.

Я невольно рассмеялся: найти здесь кого-то представлялось той ещё задачей. Не знаю уж, как решал её Долиш, но теперь я обязан был его опередить.

Вот будь я восьмилетней девочкой, куда бы отправился искать лёжку? Да, безусловно, остался здесь. В респектабельной части города лишнего ребёнка запросто отловят и засунут в приют, в самых бедных посёлках на краю за болотом пристроят заниматься проституцией, зато в этом смешении творческих натур и тех, кто сшибает с них деньги, даже ребёнок вполне мог укрываться несколько дней, а то и дольше. Позировать за еду, например. Настоящие натурщики дороги, а рисовать с голограмм поборники высокого искусства зачастую брезгуют.

Я, не медля более, принялся бродить по посёлку на горе.

Солнце то пряталось за облака, то сияло во всю силу, так что мне приходилось маневрировать, чтобы вовремя укрыться в тени, но в целом я справлялся. Чтобы узнать что-то у художника, надо его разозлить, потому я останавливался возле мольбертов и делал критические замечания, жалея только о давно забытых уроках по искусству в дорогой частной школе, куда упекли меня родители, когда я был юн и неспособен ещё оказать действенное сопротивление. Разбирайся я хоть немного в мазне местных гениев, реплики мои задевали бы их возвышенные натуры гораздо существеннее.

Впрочем, я и так справлялся. Меня энергично посылали, но я не уходил. Сердитый человек скажет много больше чем спокойный, не всегда конечно именно то, что хочешь услышать, но информация сквозь брань просачивалась вполне внятная. Эти чудаки, что портят холсты по старинке, когда есть нормальные светоидные картины, образуют нечто вроде братства и, если приставать к пейзажистам с просьбой нарисовать детишек в интерьере, рано или поздно пошлют по нужному адресу.

Так я болтался по территории, начиная уже тревожиться, потому что солнце неуклонно стремилось к горизонту, а дети вроде как по ночам недоступны для общения, поскольку спят в своих детских кроватках, когда девочка вышла на меня сама.

Она подкараулила в узком переулке. Разглядев насторожённо взирающее на меня существо, я невольно усмехнулся. Отпрыск ничем не напоминал свою изящную тонкую в кости мать, весь пошёл в крепыша отца. Чумазый, лохматый в мальчишечьих штанах и безразмерной куртке.

Человек, пожалуй, и не разобрался бы в поле ребёнка, но вампиров не обманешь ни одеждой, ни нарочитой грязью, ни даже запахом масляных красок, которым разило от тряпок. Девочка была напряжена как струнка, готова сорваться и бежать. Рассмотрев пути отхода, я не мог их не одобрить: улочка заканчивалась тупиком, и только маленький человечек мог проскочить в проём для стока воды, сейчас по жаркому времени вполне сухой. Кроме того, из оконец, нависших над мостовой постоянно выглядывали обитатели, чтобы обменяться новостями и мнениями. Хорошее место: и уединённо, и людно.

– Здравствуй! – сказал я осторожно.

Боялся спугнуть и в то же время понимал, что интуиция малышки – сейчас главный союзник. Когда отзвуки настойчивых поисков докатились до приюта беглянки она ведь рискнула на меня посмотреть. Понимала, что не только враги придут за ней, но и родители, если живы, постараются выйти на связь.

– Вы, дяденька, хотите портрет чтобы вам нарисовали? Мой отчим – хороший художник, детишки ваши как живые получатся.

– Меня зовут Джерри, а ты очень похожа на своего папу Бориса, маленькая лгунья.

– Я сирота, – ответил ребёнок, не моргнув глазом.

Мордашка наивная, а вот взгляд совершенно взрослый, впрочем, такое случается у детей, рано хлебнувших лиха.

– Если хочешь, мы можем придерживаться этой точки зрения, – ответил я.

Следовало узнать у родителей имя ребёнка, но такого рода информация сама по себе доверия не прибавляет, потому я просто достал телефон и набрал номер того коммуникатора, что оставил дома. Ответил Борис, его лицо на экране выглядело встревоженным.

– Жену позови! – попросил я.

– Что-то случилось?

Люди мастера задавать ненужные вопросы. Я молча ждал и когда физиономию моей собственности сменила миловидная мордашка Грейс, предложил ей минуточку повременить, а потом положил гаджет на вытертые плитки мостовой и толкнул в сторону девочки. Она тревожно покосилась на коммуникатор, подозревая, наверное, ловушку, потому я отвернулся и отошёл на несколько шагов, чтобы дать возможность родственникам обстоятельно пообщаться.

Я не прислушивался к разговору, но, разумеется всё уловил, и меня удивила решимость с какой Грейс посоветовала дочке держаться дяди Джеральда и доверять ему. Странно, она ведь едва знала меня, или супруг не успел поведать как я пил его кровь, не спрашивая на то разрешения? Впрочем, мне-то что было расстраиваться, если события развиваются как надо.

С детьми я не особо привык общаться, мало имел с ними дела. На захваченных кораблях иногда попадались семьи или подростки, но сидели вместе со всеми в трюме и хлопот не доставляли, только раз у нас на борту появился мальчишка, который сумел покорить мою команду. Вампиры его просто обожали, позволили сопровождать на вахты, объясняли устройство узлов и пушек. Я не возражал. Шпиона в ребёнке заподозрить было трудно, да и не подпускали его к действительно секретным вещам.

Как-то он и ко мне на мостик забрёл. Этакий сгусток любознательности лет десяти. Я помнил восторженный взгляд, жадный интерес к серьёзным мужским вещам. Мои навигационные стены поразили его воображение куда больше чем рождественская ёлка, ну я так предполагаю. Он всё хотел знать, хотя и оробел поначалу перед грозным капитаном вампирского корабля. Не скажу, что его восхищение мне совсем не польстило, ещё как! Я нравился женщинам, мужчины меня уважали, но в истовом поклонении этого юного существа присутствовало что-то неотразимое. Помнится, мы неплохо ладили. Насколько я знаю, пацан никого не выдал, когда попал к своим, всё повторял, что пираты носили маски и без них перед пленниками не появлялись. Мой боцман Бэри им гордился, хотя и не говорил этого вслух.

Разговор двух женщин завершился, и я вновь сделал благопристойный разворот. Во взгляде девочки восторгом не поблёскивало. Не считая теперь нужным притворяться неразумным дитём, она смотрела жёстко, по-взрослому, почти цинично. Мне и это пришлось по душе. Самые прочные отношения – деловые и взаимовыгодные.

– Я доставлю тебя к родителям, – сказал сухо.

– Идёт. Мне кажется, я могу тебе доверять.

Вот мелкая пакостница! Надо от моих ребят её держать подальше, а то прощай нормальное воспитание.

– Шагай со мной, но не рядом, не хватало нарваться на блюстителей нравственности, пройдёмся слегка, а потом вызовем такси.

– Никого же ничего не колышет.

– А грустно.

– Ты, вампир, говоришь странные вещи.

Нет нужды объяснять, что я уже почувствовал всеми фибрами души, как интересно будет общаться с этим ребёнком! Я с тоской вспомнил мальчика, который давным-давно состарился и умер. Вот были же нормальные дети, глядящие на взрослых как на икону, а теперь – сплошное безобразие, а не воспитание.

Я промолчал. По ту сторону холма было место, куда владельцы не боялись отправлять машины по вызову, а мне ведь опять требовалась автоматическая, потому мы прошли мимо нескольких студий, старательно огибая вершину с вонючим прудом. Художники уже свернули свою деятельность и закусывали. Кто победнее – у себя в мансарде, кто побогаче – в одном из бесчисленных местных заведений. Их женщины судачили во дворах и провожали нас безразличными взглядами. Точнее на меня поглядывали с интересом, нечасто тут в такой поздний час бродили хорошо одетые туристы, а девочку не замечали совсем, принимая как видно за настойчивую попрошайку, которая не отстанет, пока не выжалит у господина монетку, если не удастся украсть весь кошелёк.