Текст книги "Аккорды безумия (СИ)"

Автор книги: Marianna Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Сон настиг меня так же быстро, как и обычно; я надеялся, что обереги защитят меня, что мне не будут сниться очередные кошмары.

– Какая у неё прекрасная фигура, не так ли?

Наглый, самодовольный мужской голос возник в моей голове изниоткуда. Мирак. Опять он решил ворваться в мою голову, только на сей раз ещё и поговорить захотел.

– И сама она просто красавица. Даже королю предложить не стыдно. Завидую я тебе, эльф.

– Прочь из моей головы, – потребовал я.

– Я уйду, когда сочту нужным.

Я почувствовал, как силы покидают меня, я падаю на колени, и передо мной возникла массивная фигура древнего норда. Что у него за привычка такая – держать собеседника в столь унизительном положении?

– Ты хочешь освободить Камни Солстхейма от моего влияния. И что же тебе пообещали взамен?

– Не твоё дело.

Из-под глухой маски послышалось презрительное мычание.

– Ты хочешь узнать, как делать из сталгрима доспехи и оружие. Знаешь, за такое святотатство в мои времена я бы лично живьём с тебя кожу содрал, а затем изжарил над медленным огнём.

– Ты хочешь предложить мне какую-то сделку?

– Никогда в своей жизни я не заключу сделку с эльфом. Фалмеры в своё время вырезали население целого города, не пощадив ни женщин, ни детей, ни стариков. Двемеры обманули их, когда те пришли к ним за помощью – и поделом. Твои хартлендские сородичи – просто садисты. Ты слышал об их забаве создавать скульптуры из живой плоти? Мы, жрецы драконьего культа, никогда себе ничего подобного не позволяли. Кимеры, а ныне данмеры… что говорить, если они своих богов с радостью предавали.

– Тогда чего ты хочешь?

– Предупредить. Стоять у меня на пути – всё равно, что пытатся бороться с лавиной или морским штормом. Освободи своих воинов – и проваливай с Солстхейма. Ты наврёшь что-нибудь своим господам, тебе ведь уже приходило в голову поступить так?

Да, я действительно рассматривал вариант сняться с якоря и вернуться в Скайрим, соврав в отчётах, что секрет обработки сталгрима утерян. Всё равно мы ни разу ещё не получали новых партий провизии, топлива и снаряжения, Эленвен словно забыла о нас.

– А если я не послушаюсь, продолжу освобождать Камни и не уплыву, пока не получу, что желаю?

– Я заново подчиню себе всё население Солстхейма. Что тебе стоит просто уплыть и подождать, пока я вернусь на Солстхейм? Я ведь не желаю этой земле ничего дурного – даже готов терпеть на ней тёмных эльфов.

Верить Мираку я не собирался, а условия всех сделок, которые заключал, я всегда честно выполнял.

– Я подумаю. А теперь убирайся.

Я почувствовал удар молнии, моё сердце сжалось, словно остановилось на какое-то мгновение, я подскочил на своей лежанке, тяжело дышал, держался за грудь, пытался нащупать биение сердца.

– Что случилось?

Насколько же у Фреи чуткий сон – я был уверен, что не потревожил её, а она всё равно проснулась.

– Мирак, – небрежно бросил я. – Он пришёл ко мне и требовал, чтобы я уплыл. Говорил, что просто хочет вернуться на Солстхейм.

– Не слушай его, – посоветовала она. – Его возвращение принесёт нам всем лишь беды.

– Я и не собираюсь. Я же пообещал вам, что покончу с ним – а свои обещания я привык выполнять, что бы тебе о нас не говорили.

Снова улёгся на нашу лежанку и попытался уснуть – но мне снова снилась какая-то ерунда, я снова проснулся – но уже светало, и я решил просто приготовить нам завтрак. Не хочу больше засыпать и видеть во сне всякий бред. Костёр почти погас, пришлось разжечь новый, сдвинув брёвна ближе к огню. Я смотрел на огонь и думал. О своей сделке со скаалами, о собственном же будущем. О том, как мне добраться до Мирака. Как я должен получить его знания, если этот норд получил их прямиком от Хермеуса Моры? Будет ли даэдрический принц покрывать своего любимца, не убережет ли от смертельного удара снова? Что я бы мог предложить Хермеусу Море в обмен на то, что он не будет вмешиваться?

Вода начинала закипать – время сбрасывать в один небольшой котелок снежные ягоды, в другой – крупу. И снова ждать. Похлёбка из крупы и мяса, может, не самое вкусное, зато самое несложное блюдо, и достаточно сытное. Конечно, неплохо было бы добавить сюда немного овощей и приправить сухими специями, но пока что такой роскоши я себе позволить не могу, брать с собой ещё и овощи на каждую похлёбку – значило брать с собой лишний вес и больше уставать. Возможно, по пути нам удасться найти что-нибудь стоящее, чтобы затем обменять в Вороньей Скале на хороший ужин и комнату на постоялом дворе. Да, редоранцы вряд ли будут мне рады, знакомство с этими данмерами прошло не лучшим образом, но не думаю, что их устраивает еженощная беготня к Камню Земли. И надо же было когда-то величественным, хоть и склочным кимерам со временем превратиться в тех, кого люди называют тёмными эльфами!

– Не думала, что ты так рано проснёшься, – заметила Фрея. – Опять кошмары?

– Да. Но посмотри на это с другой стороны: у нас есть завтрак.

Скаалка предпочла промолчать, лишь добро мне улыбнулась.

– Сегодня мы доберёмся до Камня Воды? – поинтересовался я.

– Если не случится ничего непредвиденного – то да, должны добраться к середине дня. Перед битвой с чудовищем мы отдохнём, а затем освободим твоих воинов.

– И они справятся, – заверил я. – Не лезь в бой.

В своих подчинённых я почему-то был уверен. Они – солдаты армии Альдмерского Доминиона, отлично подготовленные, не расслабленные пирами. Они должны справиться.

В пути нас отвлекла короткая стычка с рьеклингами, решившими ни с того, ни с сего напасть на нас – возможно, эти тупые твари посчитали, что мы забрели на их территорию. Фрея молниеносно разделывалась с ними, рьеклинги, кажется, даже не успевали понять, что вообще происходит. Мне пришлось взять на себя рьеклинга-наездника, отвлекать его внимание, чтобы он не атаковал скаалку. Кабан разбежался, его гигантская туша неслась прямо на меня. Подхватил короткое копьё убитого рьеклинга, встал на одно колено, выставив древко вперёд. Зверь пытался остановиться, увидев перед собой препятствие, но глупый наездник, подгонявший его, лишь загнал своё ездовое животное на остриё копья, и ударом топора я прикончил его. Раненый вепрь, скинув с себя мёртвого рьеклинга, снова помчался на меня, я зазевался, увернулся не вовремя, и кабан каким-то образом сшиб меня с ног; клыками он пытался убить меня, я отбивался, как мог – пока, наконец, не изловчился, и не вонзил ещё одно копьё вепрю в горло.

– Щетоспин – грозный противник, и ты убил его, – похвалила Фрея.

– И у нас есть мясо на обед, – я улыбнулся. – Можем сварить прекрасную свиную похлёбку.

Женщина снова рассмеялась.

– Ты стал во всём искать хорошие стороны. Мне нравится это.

С самых первых дней, когда я прибыл сюда, Солстхейм тяготил меня, его пейзажи казались мне унылыми, а холода – невыносимыми; со временем я учился искать во всём, что со мной случалось, хоть что-то хорошее – иначе я бы просто сошёл с ума. В конце концов, этот остров ещё не смог убить меня, как бы он не пытался это сделать.

– Но мясо сам понесёшь, – продолжила она.

Недовольно вздохнул, обратив взгляд на небо. Конечно, я должен был предположить, что эта женщина не станет исполнять роль вьючного мула.

– Не верю, что тебе не жалко всего того, – я начал отрубать убитому животному голову, – что останется здесь.

– Не жалко. А мясо ты и сам унесешь.

Фрея наблюдала за тем, как я снимал с туши шкуру, иногда косилась на убитых рьеклингов.

– Не верится, что они – твои родичи, – вздохнула она.

Скаалы до сих пор верят в давнее заблуждение, что эти твари – выродившиеся фалмеры. К счастью, мой соотечественник из Третьей Эры (предпочтивший почему-то холодный дикий Скайрим нашей цветущей родине) доказал, что фалмеры не имеют никакого отношения к этим уродливым и глупым созданиям. Интересно, смогу ли я найти курган, где захоронен Снежный Принц, чтобы отдать дань памяти этому воину древности, достойному брату-меру?

– Рьеклинги – не меры, – пояснил я. – Я не знаю, откуда на самом деле они взялись, и куда делись фалмеры. Но родства между ними нет, это точно.

Когда туша была освежована, скаалка приказала мне отойти и продолжила разделывать мясо сама – чистым ножом, хоть сколько-то чистыми руками, а я сам пока, как мог, оттирался от крови и сала. Большую часть потрохов, голову и шкуру действительно пришлось выбросить воронью на радость, а мясо, как я и предполагал, пришлось всё же нести нам вдвоём. Я пообещал Фрее, что когда мои солдаты будут освобождены, а тварь – убита, я тут же разгружу её, до стоянки добычу будут тащить они, и пропитание обеспечивать тоже будут они – хоть как-нибудь.

Никогда не думал, что вернусь к Камню, где я открыл в себе свой дар, и чьим пленником сначала был, со странным отвращением в душе. Мне было противно, что мои подчинённые не смогли придти в себя, не хотел даже думать, что они настолько безвольны, что полностью отдали свой разум в его власть.

– GOL!

Мой Крик воззвал к Камню, заставив его очиститься; торговцы, будто бы очнувшиеся от долгого сна, словно почувствовали неладное и предпочли быстрее убежать прочь. Что же, оно и к лучшему, не будут мешаться.

– Ко мне! – приказал я, укрепляя своё тело заклинанием. – Построиться к бою!

Этим недоумкам понадобилось ещё какое-то время, чтобы сообразить, что происходит и кто их зовёт, хорошо хоть, что они успели подготовиться до момента, пока в небольшом бассейне покажется чудовище.

– Сбейте его с ног! – приказал я.

Я отвлекал тварь молниями, а мои подчиненные мечами пытались перерубить ей ноги. Одного из них чудовище мощным пинком всё же отправило за обрыв, я слышал его предсмертные крики, резко оборвавшиеся, и не хотел думать, во что превратилось его тело. Сейчас важно скорее убить чудовище и не погибнуть самому. Я продолжал отвлекать тварь заклинаниями, даже призвал грозового атронаха, надеясь помочь солдатам. Наконец, тварь рухнула на землю, подняв в воздух снежную пыль, мои подчинённые с какой-то оголтелой радостью вонзали в её плоть клинки, пока я не велел им успокоиться и просто не сжеть труп этого чудовища. Затем снова построил их – нужно было представить им Фрею.

– В обмен на то, что мы освободим остальные Камни, нам предоставят секрет обработки сталгрима, – пояснил я на альдмерисе. – Эта женщина – наш проводник. Вести себя с ней вежливо.

***

И снова Арнгейр попросил меня прервать мой рассказ – ему нужно было обдумать услышанное, а заодно и поужинать.

========== Эти серые ублюдки ==========

На сей раз Арнгейр сразу же после ужина попросил меня продолжить рассказ.

– Тот погибший солдат – потери на нём не ограничились? – поинтересовался старик.

– Да. Все они погибли.

Я – плохой командир. Я будто не хотел запоминать имена своих подчинённых, они были для меня безликой массой, рабочими пчёлами, а не личностями, с которыми я должен выполнять задание. Мне оказалось проще запомнить половину жителей деревни скаалов и даже некоторых данмеров из Вороньей Скалы по именам. Нельзя было сказать, что в нашем коллективе царило какое-то напряжение, что мы испытывали друг к другу неприязнь – наоборот, мне казалось, что между нами сложились здоровые рабочие отношения. Возникшее напряжение я связывал исключительно с постоянным недосыпом и дурацкими снами, насылаемыми Мираком.

***

Я сидел на нагретом осенним солнцем валуне и наблюдал, как мои выжившие подчинённые закапывают братскую могилу погибших товарищей. Внутри меня совсем ничего не шевелилось, не было той пустоты, которая часто посещает после гибели сослуживцев. Я находил не более, чем неприятностью, факт, что в моём отряде погибло уже четверо вверенных мне начальством чистокровных альтмеров. Неприятностью, из-за которой мне придётся исписать множество бумаг. И которая плохо отразится в моём личном деле.

Да-да, Мастер. Ты не ослышался. Больше всего меня волновало написание множества бумаг, связанных с гибелью солдата при исполнении служебного долга. Похоронки, отчёты, объяснительные… Возможно, тебе это покажется странным, но Талмор изначально создавался как управленческий аппарат, любой юстициар – тот ещё бюрократ. Говорят, во Вторую Эру мы были куда терпимее к низшим расам, королева Эйренн просто считала людей неразумными детьми, не стремилась к их уничтожению и порабощению. Но уже тогда Талмор больше был бюрократической силой, чем военной. Прошли века, много чего изменилось, но эта страсть к написанию многочисленных бумаг так и осталась в нашем начальстве.

– Возьмите луки и все стрелы, которые можете, – приказал я, когда солдаты, наконец, закончили. – И найдите какую-нибудь ветошь.

Тактику убийств чудовищ из камней нужно было менять, иначе я лишусь всех своих подчинённых, а то и вовсе погублю Фрею и себя. Гибель подчинённых заставит меня писать ещё больше бумажек и просто чувствовать себя ужасным, недостойным командиром. Скаалку я всё так же считал ключом к секрету обработки сталгрима, который я не мог потерять. Случись с ней чего – и Сторн может сойти от горя с ума, делать всё, чтобы я не узнал то, чего я хочу. Эти твари не любят огонь – значит, мы будем стрелять в них подожжёнными стрелами, будем ослаблять их, а затем – добивать. Да, целиться будет менее удобно – но неужели мы промахнёмся по такой огромной туше?

Источником жира послужила ещё не полностью съеденная вороньём туша убитого мной щетоспина. Ненужной ветоши же оказалось мало. За то время, что мы живём на Солстхейме, мы усвоили простую вещь: ненужных вещей не бывает. Любому хламу можно найти применение.

– Лорд, это всё, что мы нашли, – отчитался один из солдат, показав мне небольшую кучу тряпья.

Ветоши должно хватить, чтобы получить хотя бы один полный колчан поджигаемых стрел – и я велел своим подчинённым сначала растопить сало на огне, а затем пропитать им тряпки – а сам принялся за бумажную работу. Последний этап я поручил уже Фрее. Этот колчан я буду нести сам, перед боем раздам стрелы своим подчинённым, а поджечь их они смогут и самостоятельно.

Подготовка заняла у нас больше времени, чем я рассчитывал, и выдвигаться в дорогу я не видел смысла. Пришлось приказать разбивать лагерь прямо возле Камня Воды, разжигать костёр и готовить похлёбку из кабаньего мяса. Изголодавшиеся солдаты набросились на жесткое и жирное мясо щетоспина, Фрея пыталась немного остепенить их, убеждала, что им нельзя есть столько сразу – но те лишь одаривали женщину злобным взглядом, а после еды завалились спать. Я не винил их, и даже понимал – мне просто повезло, что моя воля оказалась сильнее, и мне не пришлось работать без отдыха эти четыре дня. Сам я поддался зову любопытства, решил внимательнее разглядеть древний менгир – от которого так и веяло древней, могущественной силой. Кто построил его и для чего?

– Я боюсь твоих воинов, – отчего-то призналась мне Фрея.

– У них нет клыков или рогов, зла тебе они не причинят. Зачем их бояться? – недоумевал я.

Скаалка промолчала – будто не знала, как лучше ответить мне. Неужели мы чем-то испугали эту женщину? Или всё дело в поганой человеческой черте бояться всего, что чуждо им?

– Ты же не боишься меня?

Дикарка завертела головой.

– Не бойся и их. Они ведь такие же альтмеры, как и я – разве что волей слабее, – я решил перевести тему. – Лучше расскажи мне об этих Камнях.

– Эти Камни – наша связь со Всесоздателем, с его дарами. С их помощью можно восстановить нарушенное равновесие в природе – или наоборот, ускорить его разрушение. Хотя ещё никто не был настолько безумен, чтобы использовать их во зло. Кроме Мирака.

Спорить с Фреей я не хотел – я не знал, зачем Мирак подчиняет себе волю жителей Солстхейма и заставляет их строить что-то вокруг этих древних менгиров. Но вряд ли это приведет к добру – пусть по его словам он всего лишь жаждет вернуться из Апокрифа в Нирн.

– А кто их построил?

– Мы не знаем. Они были здесь ещё до того, как наш народ поселился в этих краях. Наши легенды говорят, что даже снежные эльфы и гномы уже застали их здесь.

Кто же тогда поставил их? Легендарные эльнофеи? Или кто-то другой?

– Как они связывают вас с дарами Всесоздателя?

– Прикоснись к Камню, – мягко попросила женщина. – Не бойся.

Я несмело потянулся к узорам, покрывавшим этот камень. Через меня прошла волна странной, но тёплой энергии, сравнимой с целительными заклинаниями, я словно купался в тёплом море в хорошую солнечную погоду.

– Чувствуешь, как тебя наполняют воды жизни? Чувствуешь их тепло?

– Да.

– Всесоздатель поделился с тобой частичкой своей силы через этот Камень, теперь ты сможешь поделиться этим теплом со всеми, кто будет рядом с тобой. Ты укрепишь их жизненные силы, исцелишь от всех ран и болезней.

Раньше я бы в голос рассмеялся, сказал, что я несколько пренебрёг изучением Школы Восстановления, да и редкий её знаток способен на такое. Но теперь мне хотелось или смеяться над собой же, или просто недоумевать. Я действительно чувствовал это тепло, оно переполняло меня, овладевало мной, готовилось в любой момент вырваться наружу по первому моему желанию. Теперь я могу хоть чем-то помочь своим подчинённым, если в следующем бою кого-то из них тяжело ранят. Я смогу исцелить себя сам, если вдруг мои собственные магические силы иссякнут, и я не смогу применить на себе те несложные лечебные заклинания, что я освоил.

– Другие камни тоже могут… сделать нечто подобное? – поинтересовался я.

– Да. Камень Ветра научит тебя в трудный час призывать снежную бурю. Камень Дерева на короткое время позволит тебе черпать силы от самой природы. Камень Солнца даст тебе силу ослепить и даже сжечь твоих врагов. Камень Зверя пришлёт тебе на помощь духа медведя. А Камень Земли на некоторое время сделает тебя практически неуязвимым для мечей и стрел.

Говорят, Камни Судьбы в Сиродиле так же способны на короткое время одарить всех, кто прикоснётся к ним, своим благословением. Возможно ли, что эти Камни Всесоздателя и Камни Судеб – частички какой-то единой древней магии, что у них единый строитель?

– Их сила может иссякнуть?

Мой вопрос, возможно, был глуп – но ни один сиродильский учёный не может объяснить природу Камней Судеб, чтобы у его коллег не оставалось вопросов.

– Их сила связана с равновесием в природе. Если равновесие пошатнётся, сила Камней уменьшится, а значит, Жадина победит, и сможет отобрать у нас Дары Всесоздателя.

– Такое уже было?

– В наших легендах говорится, что да, было. Но нашёлся смелый мальчик по имени Эйвар, который вернул Дары. Тогда Всесоздатель говорил с ним через эти Камни, давал советы, как поступить.

Никогда не считал себя любопытным – но я не решался перебивать рассказ этой женщины, не решался отпустить едкую ухмылку. Я даже поймал себя на мысли, что легенды скаалов по-своему интересны.

Мы с Фреей так и сидели возле костра – пили чай из снежных ягод, шутили, я расспрашивал её обо всём, что придёт мне в голову, она с удовольствием отвечала на мои вопросы. Тебя когда-нибудь интересовало, как на что сгодятся шкуры и бивни хоркеров, такие, казалось, бесполезные, какими способами можно добыть огонь, можно ли есть волчье и лисье мясо и как уберечь себя от простуды, если всё же угораздило сильно замёрзнуть или намокнуть? Всё это – часть жизни скаалов, порой даже вопросы их жизни и смерти. Замечая, с каким дружелюбием эта женщина относится ко мне, столь малознакомому ей, я всё больше удивлялся, всё больше меня грызло что-то, я поклялся себе, что научу своих подчинённых быть с этим народом очень вежливыми, воздерживаться от высокомерия и колкостей в их присутствии. Этого требовали от меня хотя бы правила приличия.

Солнце всё ниже садилось за горизонт, всё больше мне хотелось спать – но я боялся, что кошмары вернутся, что Мирак снова ворвётся мне в голову, начнёт снова докучать мне.

– Ты можешь попросить своих предков охранять мой сон, как ты сделала это в прошлый раз? – попросил я.

– Я попробую.

Забрался в спальный мешок. Фрея прикоснулась к моей голове, начала напевать заклинание, я вслушивался в её голос, находил его приятным. Последнее, что я осознал перед тем, как провалиться в сон – было то, что женщина гладила меня по голове, и мне это очень нравилось. Ауриэль, какие мысли лезут мне в голову?

Следующим утром после завтрака мы отправились в путь. Скаалка вела нас по побережью, по её словам, так быстрее дойдём до Вороньей Скалы, и действительно – за поворотом уже можно было разглядеть пепельную пустошь.

– Приготовьтесь к бою, – посоветовала она. – В тех руинах могут жить разбойники.

Я приказал своим подчинённым на некоторое время сбросить рюкзаки с провизией и спальниками и построиться. Мы спрятались за каменным выступом, я пытался разглядеть число противников: трое лучников – но, возможно, на другой стороне этой башни есть ещё, двое громил в костяной данмерской броне и с приличными мечами, остальные – в самой дешёвой кожаной броне, вооруженные чем попало. Подал лучнику жест занять позицию. Ничего не подозревавший до этого момента разбойник неудачно повернул голову…

– Тревога!..

Бандит всё же сумел поднять всё логово до того момента, как стрела вонзилась ему в горло. Мы с Фреей укрепили тело заклинаниями, я прятался за камнями, пытался убивать данмеров заклинаниями, двое моих солдат по моему приказу последовали в атаку за скаалкой. Мне лишь оставалось надеяться, что нордская броня достаточно крепкая, а заклинание продержится достаточно долго – и женщина не пострадает. И что мои подчинённые не опозорят звание талморского солдата.

Молния лишила разбойника в костяной броне возможности соображать, но не убила – крепкий попался. Ещё одна – и он потерял сознание. Я предпочёл добить его ещё одним заклинанием и заняться лучником на башне. Затем нужно обогнуть невысокую скалу, перебраться на другую сторону этих руин, и убить лучников уже там.

– За мной! – приказал я.

Мы с солдатом взобрались на небольшое возвышение, обогнули скалу и бегом спускались по пологому склону вниз, я запнулся обо что-то, потерял равновесие, кубарем скатился вниз. От боли моё внимание рассеялось, первые несколько мгновений я плохо соображал, что происходит. Раздавшийся крик немного привёл меня в чувство, я увидел, как лучник рухнул со своей площадки вниз, разбился насмерть. Я оглядел поле боя: разбойники были мертвы, часть их них валялась с отрубленными головами или разбитыми черепами, нескольким распороли живот, лучники на башнях пали или от моих заклинаний или от стрел. Внимание привлекало к себе пятно золотого шлема из лунного камня; я кинулся к лежавшему на песке солдату. В его горле торчала стрела, кровь пачкала воротник поддоспешника, стекала на землю, впитываясь в золотистый песок. Золотистые глаза безжизненно смотрели на затянутое низкими облаками небо. Этому мужчине уже ничем не помочь, радовало лишь, что смерть была быстрой, что он не страдал. Я злобно сморщился, ладонью закрыл его веки и вздохнул. Ещё одна жертва. Ещё одна похоронка.

– Лорд!

Подбежавшие солдаты поняли всё без лишних слов, устало направились к башне в поисках лопаты или хотя бы мотыги – готовить могилу для ещё одного товарища.

– Ты не ранен? – добро поинтересовалась Фрея.

Одарил женщину скупой ухмылкой.

– Я серьёзно – голова не болит, не кружится, не тошнит?

– Со мной всё в порядке. Спасибо.

Солдаты вернулись из разрушенной башни с парой лопат и принялись рыть могилу для своего товарища.

– Ты чувствуешь вину за его смерть? – неожиданно поинтересовалась скаалка.

– Нет, – спокойно ответил я.

Моей прямой вины в гибели пятерых чистокровных альтмеров не было: я не знал, что трое из них не придут в себя перед тем, как заживо сгореть, я не думал, что один окажется столь неудачливым, что будет сброшен неизвестным мне чудовищем (возможно, младшим даэдра?) с обрыва, и что одного настигнет разбойничья стрела. А если так, то зачем укорять себя в чём-то?

– Но вот ты в следующий раз не бросайся в бой, – посоветовал я. – Лучше добудь себе лук и отстреливайся из укрытия.

– Зачем ты говоришь мне это? – я увидел в глазах дикарки странные огоньки. Что она подумала?

– Сейчас ты очень важна для нас, – я оставался так же спокоен. – Если с тобой что-то случится, есть шанс, что твой отец сойдёт от горя с ума и не выполнит ваше обязательство перед нами.

Фрея не стала ничего мне отвечать.

– Ты ведь владеешь магией, – заметил я. – Почему ты не знаешь хотя бы простых заклинаний из Школы Разрушения?

Дикарка с недоумением смотрела на меня, не понимала, о чём я говорю. Конечно, откуда ей знать о делении всех заклинаний на пять Школ?

– Ты не умеешь убивать врагов молниями, льдом или огнём, – пояснил я.

– Я не знаю, почему мои предки не обучились этому, – призналась женщина. – Возможно, им это было просто не нужно. Шаманы скаалов обычно защищали себя, призывая на помощь духов волков или медведей, после смерти отца я, наверное, буду первым шаманом и воином одновременно.

– Хочешь, попытаюсь научить тебя новым заклинаниям?

– Я подумаю.

Я заметил, как солдаты уже выкопали яму для своего товарища, завернули его тело в какую-то рогожку, опустили в землю и встали неподалёку. Теперь, как командир, я должен провести эту скудную похоронную церемонию. Во второй раз. Я поднялся на ноги, подошёл к ним.

– Ауриэль, прими и упокой эту душу.

Зачерпнул горсть песка и бросил в эту импровизированную могилу. Некоторое время мы просто стояли и молчали, даже Фрея не решалась задавать вопросы или просто говорить что-либо, словно понимала всё. Затем я жестом приказал своим подчинённым закапывать и отошёл подальше.

– А остальных? – поинтересовалась скаалка.

– Хочешь – закопай их где-нибудь сама, – мой голос звучал холодно, возможно даже, немного жестко. – Ждать тебя мы не будем.

Над свежей могилой возвысился небольшой курган, обложенный камнями. Что же, по крайней мере, тело этого несчастного не склюют вороны и стервятники и не съедят голодные звери. Его родне – если у него такая есть – скажут, что он погиб во благо Альдмерского Доминиона, заверят, что он достойно и храбро исполнял свой долг. В мой разум закрадывались сомнения: а действительно ли эти альтмеры погибли во благо своей страны, во имя возвышения величия нашей расы? Что нам даст этот секрет обработки сталгрима? Научимся изготавливать броню и оружие? Да, но мы втроем будем единственными, кто владеет этим навыком, но нас вряд ли заставят торчать в кузне, для этого рабочие есть. Придётся написать руководство для них, затем – обучать на практике, это займёт время. Зачем его тратить, если мы можем изготавливать прекрасные стеклянные или легированные ртутью доспехи?

Усилием воли я прогнал эти мысли. Думать так – стоять на пути к предательству, к измене Родине. Измена Родине – самое тяжкое преступление, виновные должны понести самое суровое наказание, лишиться своей жизни, а их головы должны быть выставлены на всеобщее обозрение, в назидание другим.

– Заберите хорошее оружие и ценные вещи, какие найдёте, – приказал я.

В Вороньей Скале я надеялся продать находки, и на вырученные средства остановиться в местном кабаке, где ещё и сдавали жилые комнаты. Мечи, топоры и стрелы мы разделили между собой, связали кожаными ремешками, горстку драгоценных камней и украшений я сложил в небольшой кожаный мешочек. Пересчитал найденные дрейки – не так уж и много, всего сорок, но их должно хватить на ужин.

– Выдвигаемся!

Камень Земли виднелся за базальтовой грядой, чуть дальше можно было разглядеть не восстановленные имперские постройки конца Третьей Эры и выстроенные в редоранском стиле дома. Про себя усмехнулся: выбрали же редоранцы себе в символы жука, и теперь копошатся в пепле, точь-в-точь как насекомые! Разве что летать они никогда не научатся, слишком упёрты и глупы.

Среди пленников камня можно было заметить не только городское быдло, но и самих редоранских стражников в полном облачении. Удивительно, как они до сих пор не рухнули от усталости замертво? Не поддерживает ли Мирак их силы, чтобы они не успели умереть до того, как закончат?

– Сначала продадим всё, что нашли, отдохнём с дороги и продожим, – решил я.

Солдат я отправил договариваться с кузнецом-бретоном, а сам решил заняться скупщиком и продавцом всякой всячины, ушлым и беспринципным типом. Завидев меня, данмер сморщился – но тут же натянул на лицо фальшивую улыбку.

– Чем могу помочь? – с такой же фальшивой вежливостью поинтересовался он.

– Сколько дашь за всё это? – я предъявил торговцу найденные самоцветы и побрякушки.

Данмер скептически их разглядел, ощупывал, просвечивал через едва пробивавшееся сквозь тучи солнце.

– Сотню, – заключил он.

Хотел разозлиться, начать торговаться, напомнить, с кем он имеет дело – но быстро взял себя в руки. Внимание со стороны редоранцев мне сейчас ни к чему. Да и ста сорока дрейков нам будет вполне достаточно.

– Больше я не могу себе позволить, – вежливо добавил торговец.

– По рукам, – я точно так же фальшиво улыбнулся.

У моих подчинённых дела шли хуже: кузнец назвал стрелы барахлом, отказывался принимать их даже ради переплавки, о мечах и топорах он так же выразился не слишком лестно, и согласился принять их не больше, чем за пятьдесят дрейков за всё. Всего на нашем счете получалось сто девяносто.

– Соглашайтесь, – советовал он. – Я и так настолько добр, что вам, считайте, только что ужин в «Пьяном нетче» оплатил!

– Хорошо. Давай деньги и забирай товар, – ответил я.

Я почувствовал, как мои солдаты злобно покосились на меня, но перечить мне они не посмели. Жестом я позвал свою компанию за собой, но дорогу нам преградила парочка редоранских стражников.

– Так-так. Наши «высокие» кузены не иначе как проголодались, – язвительно заметил Адрил Арано.

Высокомерный мнительный параноик, глупец и бездарь. Лучший друг маменькиного сынка, что по какому-то недоразумению унаследовал власть в этом поселении. Неудивительно, что с таким руководством Воронья Скала пришла в упадок.

– Капитан Велет, мои глаза обманывают меня, или я вижу в их обществе скаальскую женщину? – продолжил Второй Советник.

– Никак нет, мутсэра, – бойко ответил капитан стражи.

Зачем данмеры устроили нам такую «облаву», я не мог понять. Вредность? Другие причины?

– Если у вас нет к нам никаких вопросов, то мы бы желали заняться своими делами, – спокойно ответил я. – Уверяю, мы не намереваемся совершить в Вороньей Скале ничего противоправного.

Я чувствовал, как четыре пары красных глаз сверлят меня, намереваются заживо сжечь.

– Ты думаешь, с’вит, что можешь просто так притаскивать какое-то барахло в надежде обменять его на деньги? – злобно поинтересовался Адрил Арано. – Думаешь, мы забудем, как ты себя здесь вёл? Это не Сиродил, ты здесь – не хозяин, а мы тебе – не собаки.

– Пожалуйста, не сердитесь на них, – Фрея неожиданно вышла вперед. – Если они причинили вам боль или проблемы – простите их. Они пришли сюда искупить свою вину, сделать вам доброе дело.