Текст книги "Аккорды безумия (СИ)"

Автор книги: Marianna Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Вам не знаком некто по имени Мирак?

Данмер с многозначительным видом задумался.

– Дай-ка подумать… Кажется, он мёртв уже пару тысяч лет. И с его именем как-то связаны нордские руины в центре острова. Может, тебе стоит сходить туда?

Я видел то уродливое древнее строение в центре острова, возле которого копошились местные бандиты. Оно никогда не интересовало меня, но если оно хоть как-то поможет мне прояснить то, что происходит со мной, я готов пойти туда – лишь бы не просить о помощи дикарей. А этот бандитский сброд не должен стать для меня помехой. Из вежливости я поблагодарил старика Телванни и предпочёл скорее покинуть Тель-Митрин. Нелот, кажется, этому был только рад, наверняка в своём закостенелом от старости уме он сейчас упражнялся в остроумии или просто обдумывал, как ещё можно было меня унизить. Когда-нибудь ты поплатишься за свою гордыню, старик. Я найду способ уничтожить тебя – и морально, и физически.

И мне снова предстояло пересечь половину острова ради знания. Ауриэль, возможно, хочет испытать меня, научить чему-то – но только чему? Чем я оказался достоин такой чести, либо наоборот, чем провинился перед ним? И в чём будет состоять мой урок? Я покорно шёл по побережью, затем поднимался к горам, где и располагались эти руины. Шёл и возносил молитву, чтобы мне не встретились ещё не впавшие в спячку медведи, саблезубы или большая стая волков – твари, выстоять против которых в одиночку у меня нет ни единого шанса. Пищей мне служили пойманные пепельные прыгуны и снежные ягоды, а моей постелью вновь стали еловые ветви.

Всю ночь меня снова преследовал тот же голос, и я вновь очнулся возле одного из менгиров – но на сей раз громада уродливого храма была совсем рядом, стоило лишь подняться по склону. Справиться с охранявшей строительство культисткой-данмеркой мне не составило никакого труда.

И на Солстхейме, и в Скайриме я видел множество древних нордских сооружений – но храм Мирака отличался от них. Представь себе древний менгир, помести его внутри арены, выстрой два ряда высоких колец вокруг и укрась остроконечными колоннами. Не слишком похоже на обычные нордские руины, ты прав – но и Мирак не был обычным нордом.

Разбойники, облюбовавшие эти развалины, стали их пленниками – они самозабвенно колотили долотами о недостроенные колонны, шлифуя их, перетаскивали камни, убирали лишний мусор, и всё так же повторяли странную молитву, которая звучала ночью и в моей голове. Похоже, они работали совсем без перерыва, и было лишь вопросом времени, когда они упадут от изнеможения замертво. Но среди данмеров выделялись и несколько человек, одетых в скаальские полушубки, их пыталась привести в чувства молодая женщина в броне. Воительница заметила меня, одарила недоумевающим взглядом.

– Ты? Что привело тебя сюда?

До сегодняшнего момента я считал, что мне удалось полностью сохранить секретность своего присутствия на Солстхейме – по крайней мере, скаалы не различали нас и данмеров Вороньей Скалы. Но неужели она наблюдала за нами, изучала нас так же, как и мы их?

– Я хочу найти ответы на вопросы.

Воительница приятно улыбнулась.

– В таком случае, у нас двоих есть причины разобраться в этом деле до конца. Идём. Мы должны узнать, как пробраться внутрь храма.

Ответ на эту загадку не заставил себя долго ждать: за моей спиной я услышал скрежет металла, в тот же миг скаалка укрепила своё тело заклинанием, выхватила из петлиц на поясе пару топоров и набросилась на двоих культистов, решивших атаковать нас. Я предпочёл не вмешиваться, наблюдать за схваткой издалека.

Сегодня ты сказал мне, что Сила – это ветер, легкий бриз, сбивающий с ног, но в то же время и ураган, не способный причинить никакого вреда. Битва этой женщины с двумя культистами Мирака – прямое доказательство твоей правоты. Скаалку, кажется, совсем не стесняла броня, а пара её боевых топоров словно не весила ничего. Ты знаешь, насколько мы, альтмеры, любим во всём красоту и изящество, даже некоторые наши фехтовальные школы в посторонних глазах покажутся танцами. Но любой из наших мастеров меча казался мне неуклюжим увальнем по сравнению с этой женщиной. Наверное, тогда я впервые пожалел, что времена Диренни давно минули, и что на моей родине вряд ли приживется их мода по отношению к низшим расам.

– Пошли, – потребовала воительница.

Скаалка кинулась вниз по пандусу, не выходя из боевой стойки распахнула двери храма Мирака и ворвалась внутрь.

– Эй, постой! Скажи, как тебя зовут.

На собственное удивление, мой голос звучал дружелюбно.

– Фрея, дочь Сторна Горного Странника, – на её губах вновь отразилась приятная улыбка. – Скажи и своё имя в ответ.

Я попытался взять себя в руки, собрать всю свою жесткость в кулак. Эта женщина должна понимать, что с ней вынужден сотрудничать талморский юстициар, находящийся на их острове с секретным заданием.

– Моё имя для тебя не имеет значения.

– Как скажешь, эльф, – Фрея позволила себе ухмылку.

Наконец-то я сумел разглядеть её оружие, и наконец-то понял, чем оно так привлекало. Один из её топоров будто бы выточен из голубого камня – ничем иным, кроме как сталгримом, этот материал быть не мог. Может, с этой дикаркой стоит быть помягче, и она сможет помочь мне выполнить мою миссию.

– Знаешь, я думаю, нам надо подготовиться, прежде чем мы пойдём вглубь, – я пытался выглядеть серьёзным. – Здесь очень узкие коридоры, и вдвоём мы будем лишь мешать друг другу. Что скажешь, если мы позаимствуем у тех данмеров их луки со стрелами и будем стараться двигаться тихо, а в случае чего – атаковать из засады?

Скаалка, кажется начала проникаться энтузиазмом.

– Неплохая идея, эльф. И давай осмотрим эти комнаты – может, мы найдём здесь какие-нибудь запасы зелий или оружия.

Длинные полы моей форменной накидки наверняка будут мешать мне, да и чары на ней наложены не самые лучшие, но снимать её я не хотел: тонкая рубаха не защитит меня от холода подземелий. Возможно, стоит напроситься к Фрее в гости и попросить там что-нибудь более удобное и тёплое.

Пока что воительница обыскивала ближайшие к выходу комнаты в храме, а я снял с двоих разбойников их колчаны и отобрал луки. Да, я – маг, и в бою всегда пользовался заклинаниями, но стрельбе и фехтованию я так же обучался. И сейчас эти навыки очень мне пригодятся. Один из колчанов я закрепил у себя за спиной, другой намеревался преподнести своей вынужденной спутнице. Когда я вернулся, женщина зачем-то обливала маслом какие-то разорванные на небольшие куски тряпки.

– Что это ты делаешь?

– Я уверена, в глубинах этого замка нас ждут драугры.

Я с недоумением посмотрел на скаалку. Никогда не интересовался, как называется тот или иной вид местной нечисти. Для меня они всегда были порождением тёмной магии или просто тварями, уничтожением которых должны заниматься жрецы. Или наёмники, готовые рискнуть жизнью ради горстки монет.

– Драугры. Ходячие мертвецы, – пояснила Фрея. – Когда-то они были такими же, как и мы, но Всесоздатель проклял их за поедание мёртвой плоти собственных сородичей.

Презрительно фыркнул. Скаальские легенды интересовали меня ещё меньше.

– Меня интересует лишь как этих тварей можно убить.

– Драугры боятся огня.

Я сложил все найденные стрелы на стол, женщина принялась наматывать промасленные тряпки на древко. Теперь дальность их полёта наверняка упадёт, и придётся надеяться, что мы успеем расстрелять драугров прежде, чем они приблизятся к нам до расстояния рукопашной атаки.

– Когда увидим драугров, сможешь поджечь ткань?

– Да.

Мою часть стрел скаалка оставила нетронутой, один лук она так же предпочла оставить здесь, попросив меня нести второй. Я планировал идти первым, по необходимости убивая тех противников, кто не успеет заметить нас, а с остальными пусть уже разбирается Фрея. Да, проще было бы заставить эту женщину самой разбираться, лишь изредка помогать ей издалека – но так будет надёжнее.

– Я иду первым, – приказал я. – Постараюсь убивать тех, кого увижу, пока нас не заметили. Остальных добиваешь ты, если не справляешься – я помогаю. Встречаем этих ваших неупокоенных мертвецов – сначала пытаемся подстрелить их подожжёнными стрелами, не выйдет – убиваем, как получится.

Скаалка решила промолчать – но я прочёл по её глазам, что план ей понравился. Мы двинулись вглубь храма, стараясь не наступать на нажимные пластины, попавшиеся культисты пока что не были большой проблемой для нас – они погибали, не успевая что-либо заметить. В широком зале, ведущем куда-то вниз, Фрея замерла, глядя на разложившиеся скелеты, запертые в клетках почти под самым потолком, наверное, вспоминала и обожженные трупы над жаровнями в комнатах наподалёку от входа. Я видел в её глазах смесь самых разных эмоций, от испуга до недоумения.

– Зачем потребовалось так жестоко убивать всех этих несчастных? – спрашивала она.

Я молчал. Возможно, все они заслужили такой казни – или пошли на это добровольно во имя каких-то своих религиозных убеждений.

– Зачем вообще быть такими жестокими? – мне казалось, женщина вот-вот сорвётся в истерику. – Неужели её мало в окружающем мире?

Чрезмерно жестоких людей и меров в этом мире не так уж много, если задуматься. Мир сам по себе жесток, и мы ведём себя так, как заставляют нас обстоятельства, в которые мы попали. Нас, талморцев, часто считают чуть ли не отродьями Обливиона, психопатами, любящими чуть ли не заживо съедать человеческих младенцев. Да, нам приходится вести себя жёстко, особенно с расово неполноценными. Мы искореняем из нашего народа лишнюю слабость и мягкотелость, избавляемся от дурных черт. Мы вынуждены жениться не из-за возникших чувств, а лишь по расчёту между идеально совместимыми друг с другом мужчиной и женщиной, чтобы на свет появилось достойное потомство. Всё это мы делаем лишь ради возвращения былого величия нашей расы. Да, на допросах мы зачастую применяем грубую силу либо же воздействуем на жертву слабым заклинанием, но тот, кто докажет, что иные народы не поступают так же, пусть бросит в меня камень. Да, мы искореняем еретическое поклонение Талосу, но для нас Тайбер Септим – не герой, а кровожадный завоеватель, он для нас – словно Столпы Забот у данмеров. Насколько мне помнится, Храм в своё время так же истреблял еретиков, поклонявшихся Мерунесу Дагону, Молагу Балу, Шеогорату и Малакату. И наверняка продолжает делать это сейчас, но уже под знаменем Истребований.

– Возьми себя в руки, – приказал я.

Выработавшийся за годы службы голос и взгляд сделал своё дело: Фрея стыдливо опустила голову и замолчала. Мы двинулись дальше, к лестнице – но путь нам преградила парочка драугров, выскочивших из гробов, и двое культистов.

– Отходим! – приказал я. – Драугры – твои! А я с культистами разберусь!

Мы почти одновременно укрепили тело заклинаниями, пятились назад, готовясь к битве. Один из драугров – очевидно, бывший при жизни женщиной, вышел чуть вперёд, что-то невнятное прокричала. Казалось, от её крика сам воздух всколыхнулся настолько, что сбил нас с ног, заставил отлететь назад, я едва успел сгруппироваться. Тело столкнулось с камнной колонной, от удара заболели рёбра и заныло плечо, хорошо, что голова осталось целой.

В тот день я на себе почувствовал, что такое легкий бриз, сшибающий с ног. Это же ведь был тот Крик, которому ты сейчас хочешь меня научить? Безжалостная Сила?

Наш план нужно было менять. Фрея не управится с закованным в броню драугром, владеющей такой странной магией. Можно было бы бросить скаалку, быстро разобраться с культистами, затем, призвав грозового атронаха на помощь, одолеть и обоих драугров – но терять союзницу я пока не хотел.

– Ладно, отвлеки как-нибудь остальных, – потребовал я. – А я убью ту воскресшую женщину.

Для своего небольшого трюка мне всё-таки придётся расстаться с форменной накидкой – но моя жизнь дороже. Я бегал от ожившего мертвеца, отвлекал его внимание молниями, прятался за колоннами – и снимал робу. Затаился. Его шаги были всё ближе, почти возле моего уха раздался его противный рык. Я выскочил из укрытия, бросил ткань в драугра и поджёг простеньким заклинанием. Роба загорелась, пламя перекинулось на остатки волос и поддоспешника, мертвец противно пищал и скрежетал, пока дохлым не рухнул на пол. Теперь можно было помочь Фрее – она уже рассправилась со вторым драугром и безуспешно пыталась одолеть культистов. Норд и данмер (я понял это по их росту) отпугивали скаалку огненными стрелами, не давая приблизиться к себе или выхватить из колчана стрелу.

Буду отвлекать обоих культистов молниями – неважно, что они отразят их заклинаниями. Подбегу на расстояние ближнего боя. Локтем ударю обоих по ушам – это должно сбить их с толка на некоторое время. Выхвачу кинжалы из их ножен и вонжу их им в горло.

Я не знаю, какая сила вела меня и заставила проделать всё это – всё прошло так, как я задумал, культисты рухнули на пол мёртвыми, заливая полы тёмной кровью. Бросил оружие на пол, принялся разглядывать их одеяния. Неплохая куртка и неплохой наплечник – если обрезать длинные полы с боков, в ней должно быть вполне удобно и тепло, а наплечник сможет принимать на себя скользящие удары. И чары на их робе куда лучше, чем на нашей форме – ускоряющие восстановление магической энергии, как раз то, что нужно нам, волшебникам. Намного лучше, чем зачарование, уменьшающее расход энергии лишь на заклинания одной единственной школы – Разрушения. И один из кинжалов – из лунного камня, хорошей работы, я тоже заберу себе.

– Где ты научился так сражаться?

Вопрос Фреи звучал для меня странно, глупо. Она видела кинжал у меня на поясе, неужели она думала, что я для красоты его ношу?

– А ты думала, кинжал у меня на поясе для красоты висит?

– Нет… просто…

Я вновь одарил женщину строгим взглядом в надежде, что она замолчит, снял с норда-культиста верхнюю часть его робы и надел на себя. Длинным обрезком ткани завязал волосы в хвост – так будет ещё удобнее. Прикрепил к своей перевязи ещё один кинжал.

– Идём дальше.

Мы с боем пробивались в глубины храма, нашими противниками в основном были неупокоенные мертвецы, лишь однажды нам попалась небольшая группа культистов. Я заметил, что драугры почти не трогали их, хоть заклинаниями отпугивания нежити эти люди и данмеры не пользовались.

Чем дальше мы двигались, тем больше я удивлялся Мираку – храмом это уже можно было назвать очень тяжело. Крепость, замок – что угодно, но не место поклонения. Нам приходилось преодолевать ловушки – среди которых раскачивающиеся лезвия были самым, пожалуй, несложным испытанием. Я видел, как скелеты каких-то людей были использованы как украшения, развешенные на решётках – словно для запугивания. Мы набрели на небольшую камеру – являвшуюся, кажется, тупиком, и над её потолком висел скелет дракона, словно ящер стал охотничьим трофеем.

Ты когда-нибудь задумывался, Мастер, что такое безумие? Знаешь, как оно рождается? Слышал ли ты в своей голове голоса – но не понимал ни слова, что они тебе говорят?

Стена, испещрённая какими-то отметинами, звала меня, один из символов в центре начинал светиться, будто что-то говорил мне…

MUL!

MUL!

MUL!

Я смотрел на слово, как заворожённый, изучал каждую черту, каждую точку, хоть и абсолютно не понимал их значения. Я пытался разглядеть его, прочувствовать, повторить – но ничего не происходило. Потоки какой-то странной энергии обволакивали меня, впитывались, сливались с моей сущностью, я тонул в их светло-голубом с прожилками золота сиянии. Такое уже было со мной – возле древних нордских руин к северу от нашего лагеря.

– Фрея, ты слышишь это? – я надеялся, что такие стены в силу каких-то своих особенностей распространяют какие-то иллюзии на всех разумных существ, пытался успокоить себя же, убедиться, что мой рассудок всё ещё в порядке. – Ты видишь?

– Что я должна видеть и слышать? – в голосе скаалки звучало недоумение.

– Ну вот же, смотри, – я ткнул в светящийся голубым символ, звавший меня. – Он светится и что-то пытается сказать, но я не понимаю ни слова. Неужели ты не слышишь и не чувствуешь?

Фрея прожигала меня взглядом, хотела задать вопросы – дикарка, кажется, не спешит объявлять меня сумасшедшим. Где-то рядом с нами послышались щелчки, крышки каменных гробов отлетали, выпуская своих обитателей.

– Бежим!

Кажется, это крикнули мы оба – и оба кинулись из этой камеры прочь, мне едва хватило воли, чтобы призвать на помощь грозового атронаха.

– Эльф! Помоги мне!

Скаалка остановилась возле горящей жаровни, пыталась опрокинуть её – но сил ей не хватало. Я обхватил до боли горячий её выступ, служивший украшением; кожа моих форменных перчаток немного защищала, уменьшала боль – без неё на моих руках наверняка образовались бы волдыри. Мы ухитрились скинуть горящие угли на неупокоенных мертвецов – и это, кажется, их задержало.

Я остановился возле каменного выступа – идеальная позиция для того, чтобы расстреливать приближающихся драугров из засады, а если один из них владеет той странной магией, выступ послужит нам идеальным убежищем. Скаалка, кажется, поняла мой план, отдала мне зажженные стрелы, а сама оборвала подол одного из убитых культистов и обмотала им один из своих топоров.

– Если драугры не остановятся и доберутся сюда – подожги тряпку, – потребовала она. – Я закончу остальное.

Мертвецы начали прорываться из огненной ловушки – парочка из них спустя некоторое время падала и догорала, ещё троих мне удалось подстрелить подожжёнными стрелами. За ловушкой снова раздался тот нечеловеческий вопль, по ступеням поднялась ещё одна немёртвая женщина в рогатом шлеме. Я снова выстрелил подожжённой стрелой – но тварь отбила её щитом. Призвал атронаха на помощь – пусть отвлечёт внимание.

– Подожги, – потребовала Фрея. – Я доберусь к драугру поближе и убью его.

Я не стал переубеждать скаалку и выполнил её просьбу. А сам спрятался за уступ – и наблюдал за исходом боя. Фрею действительно не стесняла её броня, она двигалась настолько тихо и быстро, что драугр не заметил её. Предательский удар со спины сталгримовым топором отрубил мертвецу вооруженную руку, следующий поджёг остатки её одеяний. Пламя перекидывалось на иссохшуюся кожу, поднималось вверх, заставляло драугра метаться из стороны в сторону с противным скрипом – и, в конце концов, точно так же рухнуть без движения на пол. Скаалка брезгливо сбила остатки горящей ткани с топорища.

– А вот теперь, эльф, ты мне кое-что объяснишь, – потребовала она.

– Я уже сказал тебе – я слышал какие-то слова и видел какое-то свечение. Ты ничего подобного, очевидно, не заметила.

Я пытался оставаться спокойным, надеялся, что ещё не прослыл в глазах этой женщины глупцом или умалишённым.

– На какие вопросы ты хочешь найти ответы? – её голос, кажется, вот-вот сорвётся в крик. – Что ты ищешь здесь? Вам чужды наши обычаи, считаете всё, что свято для нас, глупым. Так зачем ты пришёл сюда?

Стоит ли рассказать ей о том, что произошло со мной пару дней назад? Может, в верованиях скаалов есть какая-нибудь легенда, способная пролить свет на это? Да, это звучит очень глупо – но в своём отчаянии я готов поверить любой, даже самой глупой сказке. Меня пробирал смех – я, образованный чистокровный альтмер, юстициар, готов поверить в сказки какого-то примитивного человеческого народа!

– Я… я не знаю, как это объяснить, – в моём голосе зазвучала неуверенность, пугавшая меня самого. – Два дня назад утром я убил дракона. Ко мне от него перешла какая-то сила – если ты знакома с заклинанием захвата душ, ты можешь примерно представить, как это происходило. Только камнем душ был я сам.

Фрея оставалась серьёзной, она не спешила обвинять меня в чём-то или насмехаться, как это делал Нелот.

– Если ты не лжёшь и не заблуждаешься – ты наша единственная надежда, – с каким-то странным благоговением произнесла она. – Когда мы вернёмся в мою деревню и немного передохнём, я отведу тебя к Заставе Сиринга. Там ты получишь силу, которой когда-то овладел Мирак. И освободишь Солстхейм от его влияния.

Теперь я уже не мог сдержать смех. Эта дикарка считает, что я должен стать героем-спасителем?

– Мне нет дела до этого проклятого острова. Я волен в любой момент снять свой корабль с якоря и уплыть отсюда.

Конечно же, я немного блефовал. Во-первых, я не мог оставить своих подчинённых в том состоянии, в каком они пребывают сейчас. А во-вторых, я не мог отступить, когда выполнение моего задания могло приблизиться. Может, стоит предложить этой женщине сделку – секрет обработки сталгрима в обмен на освобождение Солстхейма от влияния этого Мирака?

– Ты ведь приплыл сюда не один. Твои воины наверняка стали пленниками Мирака, а ты сам едва вырвался. Я права?

– Да. Ты права. Скажи, Фрея, ты догадываешься, зачем мы прибыли сюда? Что нам могло понадобиться от вашего острова?

Фрея молчала – возможно, у неё не было никаких догадок, возможно, просто не хотела казаться глупышкой в моих глазах.

– Я скажу тебе. Мне было приказано выведать у вас секрет обработки сталгрима. Как видишь, пока что успехов у меня нет, но если ты согласишься помочь мне в этом – я готов попытаться убить Мирака.

– Это тебе лучше обсудить с моим отцом, – вздохнула Фрея.

Я не могу объяснить это иначе, чем вмешательством богов в мою жизнь, их желанием испытать меня. Мне придётся связаться с этими дикарями. И придётся, очевидно, помочь им. Возможно, отец Фреи знает что-нибудь ещё о моём даре (или проклятии), и расскажет мне больше?

– Давай уже закончим здесь, в этом храме, – предложил я. – Может, нам удастся найти здесь что-нибудь интересное.

– Как скажешь, эльф.

– Анкарион, – с улыбкой представился я; мне начинало надоедать прозвище, которым скаалка наделила меня по моей собственной же глупости. – Меня зовут Анкарион.

***

– Ты всё же решил помочь этому народу, – заключил Арнгейр.

– Я – не герой, – вздохнул я. – Я согласился не ради славы, не ради каких-то бескорыстных возвышенных порывов. Это была лишь сделка.

Героев нет. Всю свою жизнь я был уверен в этом. Не существует и подвигов – есть только некие поступки, выходящие за грань обыденного. Всё, что я когда-либо видел и чем когда-либо занимался, подтверждали мой вывод.

– Пусть будет по-твоему, – неожиданно согласился старик. – Иди пока в зал, где мы с тобой сидели, поразмышляй над FUS. А потом поможешь мне приготовить нам обед и расскажешь, что случилось потом. И кто всё же этот Мирак.

========== Пламя и пепел ==========

FUS. Такое острое. Такое холодное. Оно всё больше напоминало мне лезвие кинжала или остриё топора – в опытных руках способное с одного удара перезать сухожилие, лишая возможности двигаться, распороть крупный сосуд, заставляя умереть от кровопотери из небольшой раны. Но его синева вновь и вновь заставляла вспоминать о морях или о ветрах, этим ту’умом драугры могли сбить с ног или наоборот, лишь заставить пошатнуться, вырывая для Кричащего драгоценные мгновения.

– FUS!

Крик дался мне проще, чем в первый раз. Горло болело не так сильно, огонь лишь немного всколыхнулся, а стоявшие возле стены горшки попадали на пол, часть из них всё же не выдержала и разбилась. Кажется, идея тренироваться в зале была не слишком хорошей, и мне придётся где-то достать старикам парочку новых горшков.

– Я думаю, тебе можно попробовать потренироваться и во дворе, – добро предложил прибежавший на звук Арнгейр. – Но после того, как ты поможешь мне с обедом.

– Хорошо, Мастер.

Мой и так достаточно низкий голос осип, будто бы я выкрикнул не одно-единственное слово, а надрывался, читая речь перед строем.

– Почему мой голос так садится? – поинтересовался я, когда мы оказались в столовой.

Старик с доброй улыбкой протянул мне кружку горячего травяного чая.

– Тела смертных изначально не были приспособлены для ту’ума, его изучение для нас – великий труд, а использование по началу может быть мучительным. Твой дар облегчает тебе лишь изучение. Возможно, через некоторое время твоё горло привыкнет, и тебе будет легче Кричать.

Питьё облегчило мою боль, я почти перестал сипеть, но разговаривать ещё было не слишком приятно. Я ждал, пока боль не уйдёт окончательно, нарезал овощи, из которых мы будем сегодня варить нам обед.

– Я ожидал от талморца худшей сноровки, – по-доброму заметил Арнгейр.

За то время, что я провёл сначала на Солстхейме, а затем брёл по просторам Скайрима, мне пришлось многому научиться, и приготовление пищи было одним из первых навыков, что я освоил. Да, поначалу мы пережаривали мясо или рыбу и ужинали почти углями – или наоборот, ели полусырое, а наши похлёбки было невозможно есть из-за поганого пересоленного вкуса. Мы учились на собственных ошибках, становились внимательнее к количеству соли и специй. Скаалы затем показали мне, как ещё можно готовить пищу без нормального очага и даже котла – и эти навыки помогли мне не голодать по пути на Высокий Хротгар.

– Мне пришлось многому научиться, – смиренно пояснил я. – Арнгейр, а почему другие не разговаривают?

Молчание остальных Седобородых действительно пугало меня. Я не знал их имён, не знал, что они хотят от меня, если случайно натыкался на кого-нибудь из них, они лишь кивали мне головой в знак приветствия. Со мной общался лишь Арнгейр, остальные словно чурались меня, боялись чего-то, и эта странная изоляция пугала меня ещё больше.

– Их Голос слишком силён – настолько, что даже их шепот может убить. Пока ты не пройдёшь обучение полностью, пока твоё тело и разум не окрепнет – они будут молчать. Тебя, наверное, это пугает – но, поверь, никто здесь не желает тебе зла. Путь, который мы выбрали, отвергает насилие. Даже если придётся нам защищать наши жизни, мы постараемся лишь прогнать прочь. Юрген Призыватель Ветра, один из основателей нашего ордена, учил, что Голос дан нам не ради воинских свершений, а ради прославления богов.

– Скаалы тоже отвергают излишнее насилие – но они, тем не менее, убивают ради пропитания или самозащиты. И разве Кин не даровала ту’ум, чтобы вы, норды, освободились от власти драконов? И почему вы не встанете на защиту Скайрима сейчас, когда они вернулись? Арнгейр, я видел, на что они способны. Я видел сожженные города, видел людей и меров, которых драконы оставили без средств к существованию. Видел уничтоженный ими караван каджитов. Эти твари убивают ради забавы – такое даже наша партия осуждает, а ты сам знаешь, какие слухи о нас ходят.

***

Почему, Мастер? Почему вы сидите здесь, в своей безопасной каменной твердыне, в своём уютном мирке? Я слышал, вы берёте учеников, которых никогда не касалось благословление Ауриэля, обучаете их своему искусству – и так же хотите заставить всю жизнь прославлять небо. Да, ваш последний такой ученик – мятежник и военный преступник, объявивший себя королём Скайрима, но он лично помогает своим воинам сражаться с очередным драконом, посмевшим напасть на его город. Если бы я не пришёл к вам в поисках ответов и знаний, что бы вы делали? Какие у вас на меня планы?

Ты спрашиваешь, что всё же привело меня на Высокий Хротгар без вашего Зова – и я обещаю рассказать тебе.

– Нет, даже не проси. В Скайрим я не поплыву.

Капитан «Северной Девы», уже долгое время стоявшей на пристани, выглядел испуганным.

– Но почему?

– Да, приятель, оторвало же тебя от жизни, – горько усмехнулся старпом. – Видел же драконы сюда залетали пару раз? Видел, конечно – я помню даже, как ты со своей красоткой-дикаркой одного такого порешил.

Конечно же, за зиму нам приходилось иногда убивать драконов, неизвестно откуда бравшихся; Фрея уверяла меня, что раньше курган возле Храма Мирака был запечатан, но теперь на том месте красовался неглубокий кратер; мы плавали с ней к небольшому островку, населённому хоркерами – где, по её словам, находился такой же курган, и тот так же был кем-то распечатан. Мы не занимались поиском и истреблением драконов специально, нет – нам приходилось действовать ради самозащиты. И нашего собственного выживания.

– И что?

Мой ответ был глуп, наверняка выставлял меня не в лучшем свете – но ничего иного придумать я не мог.

– А то, что меня совсем не улыбает потерять корабль, а уж тем более – сгореть заживо. Драконы настолько обнаглели, что парочку из них даже над Брумой видели. Да что там, над Брумой – они в Морровинд залетали!

Драконы вернулись и бесчинствуют в Скайриме. Мне тем более следует как можно скорее вернуться туда, чтобы сдать Эленвен все отчёты.

– Брось ты. Я же эльф, – специально изобразил лихую, чуть придурковатую улыбку. – Высокий эльф. Колдун и всё такое. Каких-то драконов, что ли, не прогоню?

– Ты либо псих, либо дурак, – вздохнул капитан. – Либо и то, и другое вместе. Оставался бы себе на Солстхейме со своей скаалкой – шикарная ведь баба, с такой никогда не пропадешь. И ничего, что дикарка – воспитал бы её, как тебе понадобится.

Насколько же всякая деревенщина любит давать другим советы, считает, что разбирается в жизни лучше остальных. Все эти нравоучения вот-вот разозлили бы меня, но я должен разыгрывать из себя дурачка, поддерживать личину простого авантюриста. Стоявший неподалёку Второй Советник, кажется, вот-вот перестанет сдерживаться и рассмеётся в голос.

– Гьялунд, я же всю зиму просил тебя закупить в Скайриме дров, – напомнил данмер. – И строительного камня немного. Заодно и нашего… альтмерского друга возьмёшь!

– Только потому, что ты попросил, – пробурчал норд. – Завтра утром отплываем.

Я провожал отдаляющиеся берега Солстхейма грустным взглядом. Этот остров в какой-то степени полюбился мне, впервые в жизни я мог назвать какой-то уголок земли «домом». Наверное, ты не поверишь мне, но мы, юстициары, в преданности своей родине доходим до того, что не успеваем осесть и завести семьи. Конечно же, я не говорю о своих коллегах, которые несут службу на Алиноре, вдалеке от опасностей – они женятся на нужных женщинах или выходят замуж за нужных мужчин, живут в достатке и сытости в своих хрустальных башнях. Такие же, как я, годами могут не видеть родных берегов. Родители таких, как я, зачастую переживают своих детей. На родине у меня не осталось близких родственников, мою возможную гибель никто не будет оплакивать, и ждёт меня там лишь руководство нашей партии и новые приказы. Не нужно жалеть меня, Мастер. Ты ведь не будешь жалеть пчелу, отдавшую жизнь ради своего улья?

Материковый Скайрим встречал меня хмурым серым виндхельмским небом.

– Вот он, Виндхельм, – пояснил Гьялунд. – Раньше бы я сказал тебе, что рад его видеть, но сейчас Солстхейм мне стал милее. Мой тебе совет, приятель: надвинь капюшон пониже и помалкивай больше.

Что мне следует делать, я знал и без него – но для вида я поблагодарил норда за совет. В принципе, я и буду так делать – надвину пониже капюшон, постараюсь не вступать ни с кем в споры, а если спросят, что привело в Скайрим – скажу, что оставил родной Солстхейм в поисках лучшей доли. Я сошёл на пристань, миновал доки и переступил. Сначала разузнаю, сколько будет стоить до Солитьюда. Затем послушаю порцию свежих сплетен – в тавернах крупных городов всегда можно узнать много интересного.