Текст книги "Когда смерть разлучит нас… (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

За ее спиной раздался веселый смешок.

– Ну хорошо… тогда, возможно, есть какое-то стихотворение, которое некогда произвело наиболее сильное впечатление?

– Да. «Sed non satiata». – Кэри вздохнула, прижимаясь разгоряченным виском к стеклу, всматриваясь в ночное небо, интенсивность темноты которому придавали затонированные окна. Выжидающее молчание требовало продолжать. Ее голос зазвучал тихо и волнительно:

 
– Кто изваял тебя из темноты ночной?
Какой туземный Фауст, исчадие саванны?
Ты пахнешь мускусом и табаком Гаваны,
Полуночи дитя, мой идол роковой.
Ни опиум, ни хмель соперничать с тобой
Не смеют, демон мой: ты – край обетованный,
Где горестных моих желаний караваны
К колодцам глаз твоих идут на водопой.
Но не прохлада в них – огонь, смола и сера.
О, полно жечь меня, жестокая Мегера!
Пойми, ведь я не Стикс, чтоб приказать «Остынь!»
Семижды заключив тебя в свои объятья.
Не Прозерпина я, чтоб испытать проклятье
Сгорать с тобой дотла в аду твоих простынь…
 

После заключительного дрожащего аккорда установилась хрустальная, очень хрупкая тишина. Продолжая глядеть за границу стекла, Кэри тяжело дышала… слова, родившиеся почти два века назад, будоражили сердца и сейчас. Ее так точно. А когда она решила взглянуть на не решающегося прокомментировать ее выступление профессора, то стало ясно, что строки эти не просто будоражили.

В его льдистых глазах зажглось что-то безумное, древнее, опасное… И этот взгляд пришпилил девушку, заставляя опасливо вжаться в дверь, думая над тем, какого, собственно, дьявола…

Значительно позже, рассуждая об этом самом моменте, Кэри признается себе, что декламировала стихотворение не просто так. Что слова французского поэта были отражением ее совершенно ненормальных, аномальных, невозможных, но все равно реально существующих чувств. И мужчина понял это, не так ли?

– Я… мне пора. – Прошептала Каролайн.

И когда она стремительно выбралась из машины, мужчина не остановил ее, вероятно, понимая, что ей действительно следует убраться как можно дальше от него.

7 глава

Зачем она села в его машину? Зачем рассказывала о своей личной жизни? Зачем трусливо сбежала, словно те признания Бодлера могли быть ее признаниями?

Это лишь часть длиннющего списка вопросов, которые мучили совесть Кэри, заставляя чувствовать себя невероятным ничтожеством.

– Спасибо, что вытащила меня. – Отозвался стыдливо брат, потирая запястья, на которых остались следы от наручников.

Сейчас они ехали в его серебристой хонде домой, и Кэри, сидя за рулем, морщилась, представляя объем ожидающей ее работы. Благо, сегодня был выходной.

– Они не нашли наркоту… так, взяли за… э-э-э… нарушение порядка. Слушай, мне жаль, честно.

И как она покажется ему теперь на глаза? Как теперь смотреть на него? Что говорить?

– Я вел себя, как придурок. Но это было в последний раз. Честно.

Ох, Чейз, тебе правда не следует извиняться за то, что ты вел себя, как придурок. Ведь всё указывает на то, что вести так – их семейное дело.

И, смешно, право: Чейз уже давно протрезвел, ему помогло время и шорох, который навели копы. Что касается ее? Чтобы хоть немного остыть, Кэри необходимо поставить напоминалку на телефон: «Брендан Эохайд – Женатый. Преподаватель». Через каждые полчаса… нет, через каждые пять минут.

– Ты рассказала родителям?

– Нет.

Чейз вздохнул с облегчением, взъерошив волосы пятерней.

– Ты меня теперь ненавидишь?

– Нет.

– А должна бы.

– Это твоя жизнь, твой день рождения и твоя квартира, Чейз. Как это все гробить – твое личное дело.

– Черт, лучше бы ты наорала на меня… – Пробормотал парень, отворачиваясь к окну.

Возможно, он был прав. От криков стало бы легче и ему и ей. Однако, вся дальнейшая поездка прошла в молчании. А когда они оказались в квартире, которая, кажется, приняла на себя всю силу ядерного взрыва, Кэри решила отдать брату подарок.

– С днем рождения.

Чейз принял плоскую коробку бережно, с низко опущенной головой, виновато. Не сказал ни слова, уходя в свою комнату. Закрыл дверь и просидел там, наверное, с час, размышляя над своим поведением.

Кэри же с тоской оглядела последствия праздника, после чего, решив, что «дорогу осилит идущий», принялась за уборку. И в какой-то момент она готова была даже поблагодарить Чейза за то, что подкинул ей работенку: она не вспоминала о профессоре Эохайде до тех самых пор, пока не оказалась на кухне.

Беспомощно и осуждающе Каролайн уставилась на снимки своего профессора, сделанные, конечно же, тайком от него. На фотографиях он казался таким неуязвимым и лишенным каких-либо недостатков. Но в тот момент, когда она заглянула в его глаза… в ту секунду, прежде чем испуганно сбежать, Кэри показалось, что он бесконечно одинок. Что ему больно. Что ему нужна именно ее помощь. Интересно, если бы они встретились раньше… века назад… в те времена, когда люди считали землю плоской и даже не пытались укрощать стихии… когда между мужчиной и женщиной не было никаких преград… они могли бы быть вместе?

Когда Кэри поняла, что хочет услышать в своих мыслях «да», она раздосадовано зашвырнула тряпку в ведро. Какое ей дело до «раньше»? Не лучше ли подумать о катастрофическом «сейчас»?

Разрывая ее злость и тишину, зазвенел мобильный, который Кэри поспешно достала из кармана тренировочных штанов.

Миранда, естественно. И странное дело, но она была рада ее слышать. Голос жены мистера Эохайда – это куда лучше напоминалки.

– Ты уже приехала? – Догадалась Каролайн, на что Миранда ответила в извечно развязной манере, что гостила у предков и что они жутко ее достали. Ни черта ее не понимают и вообще ведут себя как ископаемые.

– Ясно. – Подвела черту под всем этим Кэри.

– Я собираюсь завтра оттянуться в клубе. Пойдешь со мной?

Кэри огляделась по сторонам.

– Э-э-э… вряд ли. Я занята. На неделю вперед.

– И чем же? – Ее голос звучал возмущенно, отказываясь верить, что в жизни может быть что-то важнее ее планов.

– Нужно привести в порядок… – Дом. Мысли. Чувства. – …дела.

– Приведешь потом.

– Нет. Не могу.

– Ну и черт с тобой. Я и одна отлично проведу время. – Ответила с надменной усмешкой Миранда, завершая разговор протяжным «пи-пи-пи».

Что сказать, разговаривать с Мирандой – одно, а смотреть ей в глаза – совсем другое. Она не может находится рядом с законной супругой мужчины, вид которого заставляет ее думать о непозволительных вещах… непозволительно желанных. Боже, когда ты стала такой дурой, Кэри, детка? Ведь кроме того, что Эохайд чужой, он, что важнее, такой же мужчина. В том смысле, что один из этого племени уже успел в свое время показать ей все «прелести» физической любви. И Каролайн не слишком торопилась давать этому опыту второй шанс.

Отстирав груду белья, вынеся еще больше мусора, отвезя в ближайшую химчистку ковер, Кэри в итоге легла на вымытый пол в своей комнате. Кровать с некоторых пор была осквернена безудержным сексом какой-то сплетенной страстью триады. И Кэри теперь смущенно отворачивалась от своей постели, словно ту до сих пор сотрясала бешенная скачка.

Непривычное спокойствие, которое было ярким контрастом вчерашней вакханалии, нарушил звонок телефона. Очередной. Лениво вытащив мобильник, Каролайн глянула на экран, после чего устало вздохнула.

– Миранда?

– Каролайн.

Низкий, богатый, мужской голос заставил кровь в ее венах застыть. Звонит ей. Думает о ней. Прямо сейчас. Кэри захотелось отодвинуть трубку подальше, дабы мужчине не стало известно, как радо слышать его ее сердце.

– Сэр. – Читай: все что было вчера – нелепый кошмар. Который не повторится. Ни в коем, мать его, случае.

– Миранда звонила тебе…

– Ага.

– Это правда, что ты не сможешь найти завтра время? Мне было бы намного спокойнее, если бы я знал, что рядом с ней будет кто-то… мыслящий.

Ох, вот оно как. Кто-то мыслящий. Ясно.

– Я знаю, что не должен просить тебя об этом. Однако я не могу пойти с ней сам, а мне важно знать, что с ней все будет в порядке.

– Без проблем. – Ответила Кэри хрипло, едва слышно. – Конечно, я… побуду с вашей женой.

Он долго молчал, давая простор воображению: о чем может в эту самую секунду думать мужчина?

– Спасибо.

– Не за что.

Она сбросила первой, накрывая глаза предплечьем. Холодность ламината в этот момент была настоящим благословением.

* * *

Каролайн Атолл, видимо, никогда не училась на своих ошибках, потому и в этот вечер потратила несколько часов на выбор наряда. Она примеряла юбки, прохаживаясь возле зеркала. Добавляла к ним блузки, майки, футболки… ни один цвет, казалось, не шел ей. Она брала в руки платья, прикладывая к себе, пытаясь представить себя со стороны… Боже, ну если такие счастливицы, которые могут сразу определиться!

В конце концов, два часа словно угодили в черную дыру, утраченные безвозвратно и в пустую: Кэри надела свой повседневный костюм – черные джинсы и клетчатую рубашку. Единственно – волосы распустила, что на самом деле, уже было вольностью. Потому что с некоторых пор Каролайн не знала, что для мужчин не является «пригласительным жестом».

Яркий цвет помады. Любопытный взгляд. Короткая юбка. Может быть, даже распущенные волосы. Да, после озвученного пьяным Джеем «ты же сама напрашиваешься», было трудно ужиться в невероятно узких рамках благопристойности. Ведь, с его слов, любой женщине нужно носить исключительно монашескую рясу, дабы не провоцировать несчастных мужчин.

Когда Кэри вышла из дома, предварительно предупредив брата о возможности ее задержки на неопределенный срок, Миранда еще не подъехала к месту встречи. Что дало возможность наполнить голову пустотой и прохладой октябрьского воздуха.

Прошло несколько спокойных минут, после которых выяснилось что Миранда сегодня остановилась на красном. Машина, платье, туфли, побрякушки. И нет, это было не запрещающим сигналом светофора, скорее, тряпкой для быка. Или… быков? Ведь, бог свидетель, в списке важных дел на этот вечер у Миранды не числилось «подумать о приличиях».

Похоже воспитательная беседа с родителями не дала плодов, но, как говорится, не сейте на камне…

– Чего это ты передумала? – Спросила Мира, когда Кэри расположилась рядом в ее порше с откидным верхом.

Что ж, было логичным предположить, что мистер Эохайд решил не сообщать своей жене о том, что тайком поставил к ней сторожевую мыслящую собаку.

– Дома тоска смертная. – Озвучила Кэри первое что пришло в голову.

Миранда покивала, обведя свою попутчицу сканирующим взглядом, выдавая эпикриз:

– Наряд – отстой.

– Спасибо.

– И мелирование давно не в моде.

– Что тут скажешь. – Каролайн отвернулась, заправляя седую прядь за ухо.

– В любом случае, шмотки – не самое главное. – Авторитетно заявила Миранда. – Главное – улыбайся и чаще хлопай глазками.

– Запомню. Спасибо.

– Да. Учись, пока я жива. – И роковая женщина заливисто расхохоталась.

Вела машину Мира так же, как и жила: стремительно, с размахом, плюя на все правила разом. А Кэри все время поездки смотрела отчего-то на нервные, короткие женские пальцы, впившиеся в руль, как утопающий в спасательный круг. Что наталкивало на мысль: почему Миранда и мистер Эохайд, столь непохожие в одинаковых ситуациях, по жизни смотрящие в разные стороны, решили, что им по пути? Хотя вряд ли этому есть математическое объяснение, которое она сможет принять за аксиому.

Вероятно, мужу Миранды известно что-то такое, что перекрывает все недостатки его жены. Какое-то по-настоящему драгоценное, чистое качество ее души, за которое он некогда полюбил эту женщину. Ведь было глупым считать, что такой образованный и самодостаточный человек мог поставить главным критерием в выборе своей супружницы только лишь красоту. Пресную, быстро приедающуюся и такую скоротечную плотскую привлекательность.

И потому, весь вечер Кэри всматривалась в Миранду, пытаясь отыскать это качество. Ей нужно было найти его! Пусть Миранда даст ей повод с чистой совестью потерять всякую надежду на… на… черт ее знает на что! Физическая измена привлекала (пугала?) Каролайн и вполовину не так сильно, как измена духовная. Такая измена предполагала не нахождение в спальне мужчины, в его кровати, под простынями, согретыми их общим теплом. А в его библиотеке, рядом с ним, объясняющим ей, как он понимает Энгельса или Ницше. Ей нужно было сплетение не тел, а мыслей… чтобы они находили друг друга в словах, в понятиях, а не (только) в страстных прикосновениях. Чтобы один высказывал идею, а другой, словно она была его собственной, развивал ее, придавал ей форму, доводил ее до совершенства. И чтобы однажды мистер Эохайд признал, что она понимает его и потому… лучше его жены.

Небеса, видели ли вы человека более убогого и достойного презрения?

Как жаль, что поиски морального клада, закопанного столь глубоко в душе Миранды, так и не увенчались успехом. Было даже похоже, что Миранда, прочитав мысли Кэри, решила посмеяться над ней. Словно говоря: даже если я сделаю так, он будет только моим.

Клуб сотрясался техно-музыкой и движениями огромного бесполого, многорукого, многоногого пестрого чудовища – людской толпы, жаждущей «хлеба и зрелищ». И хотя Кэри никогда не была домашней девочкой, она всегда обходила такие сборища стороной, больше предпочитая активный отдых в компании знакомых и друзей. Тогда как Миранда, стоило ей оказаться объятой этим духом гедонизма, расправила плечи-крылья и вздохнула. Словно рыба, оказавшаяся наконец-то в воде.

Кошачьей, отрепетированной походкой доступного соблазна женщина в красном прошла к барной стойке, уводя за собой взгляды нескольких претендентов на «эй, не хочешь развлечься?». И стоило Миранде и Кэри опуститься на высокие стулья, а рядом, как по задумке Копперфильда, появились первые кандидаты.

– Сухой мартини. – Ответила свободно Миранда, словно вопрос одного из мужчин «позвольте угостить вас выпивкой» был естественной и непременной частью этикета и шел в комплекте с «привет».

– А что ты будешь? – Обратился к Кэри второй, хотя явно был больше заинтересован в пышногрудой блондинке.

– Мне колу. И я заплачу. – Ответила ему Каролайн, на что мужик среагировал безразличным пожатием плеч, даже не думая настаивать. Вероятно, ее «колу» он расценил как «от ворот поворот»…

Как бы там ни было, оба приятеля с того момента с равной степенью распущенности «ухаживали» исключительно за Мирандой. А та нарочно оставила обручальное кольцо дома и, Кэри готова была спорить, ни словом не обмолвилась о наличии мужа. О том мужчине-мечте, который волнуется исключительно о ней в эту самую минуту. Который, несомненно, знает о пристрастиях своей благоверной и все равно не удерживает ее, когда она в очередной раз уходит на поиски приключений известного характера. Который вместе с собой, богатством и некоторой долей известности дал ей еще и полную свободу. Так почему?! Кэри хочет знать почему, эта женщина сейчас находится здесь и ищет унижающего, примитивного интереса других мужчин, когда дома ее ждет законный и самый лучший?

Обхватив голову руками, Каролайн посвятила решению этой задачи всю себя. И потому даже те редкие парни, которые уже отчаялись найти что-то лучше, махали на нее рукой, стоило ей повернуть и ответить на их «познакомимся?» решительным «нет». Миранда же, захлебываясь недвусмысленным вниманием тех двух джентльменов, ушла танцевать. Чтобы уже через полчаса ее, разгоряченную от выпивки, тряски на танцполе и похоти, повели под белы рученьки в сторону туалетных кабинок.

Встревоженная и предчувствующая беду, Кэри рванула в их сторону, с трудом минуя все движущиеся преграды. И, что сказать, с ролью рыцаря она справилась исключительно хреново.

– Идем! – Каролайн рванула Миранду на себя, становясь, естественно, объектом возмущения ее кавалеров. – Нам пора. Я отвезу тебя домой.

– Да иди ты к черту! – Отмахнулась от нее неуклюже женщина. – Пора? Мне? Я сама решу, когда… ик… мне пора!

– А как же твой муж?! – Она особенно выделила последнее слово, следя за реакцией парней. Которой не последовало. А вот Миранда крикливо рассмеялась – Ты же не собираешься…

– Собираюсь! Может, хочешь с нами? Что скажете, мальчики? Возьмем к себе Каролайн? – Миранда протянула ее имя так, что Кэри стало за него стыдно.

– Я позвоню ему. – Пригрозила она, на что Мира фыркнула, послушно уводимая в сторону уборной.

– У тебя есть его номер? Ну так звони! Можешь даже записать на видео то, что я сейчас собираюсь сделать и потом показать ему. Хочешь? Ха-ха-ха! Ну же… идем…

Каролайн поспешно достала из сумочки телефонную трубку, всерьез намереваясь разбудить старосту факультета и потребовать у нее телефон мистера Эохайда. Просто потому что мужчина доверил ей свою недалекую, податливую, порочную жену, а Кэри не справляется с ролью сторожа ее чести.

Потому она собирается позвонить ему. Собирается рассказать о том, что его жена делает в эту самую секунду. Собирается вытащить его ночью из дома, вынудить ехать сюда, чтобы опоздать или прийти к кульминации измены. Собирается заставить супругов «объясниться», то есть высказать друг другу самые жестокие, жгучие слова, которые смогут передать хотя бы десятую часть их личной боли. Собирается сделать хуже: влезть в их грязное белье.

На смену решимости пришла дикая усталость. Опустив плечи, Каролайн пошаркала обратно к барной стойке. Только что в ее душе случился грандиозный перелом, а все эти люди, окружающие ее, танцующие, выпивающие, веселящиеся даже не заметили этого. Музыка так же громко стучала по вискам. Бармены и официанты в том же темпе отрабатывали свои чаевые.

Миранда изменяет своему мужу. Вон за той стеной. Считай, что прямо на глазах. Словно в насмешку. Словно развязывая руки. Словно говоря: бери, раз уж я беру чужое, раз берут чужую меня. Ты можешь так же. Это просто. Если хочешь – возьми. Всем на-пле-вать.

Положив ладонь на свой лоб, Кэри болезненно зажмурилась. И в момент острого душевного кризиса, поняла, что не смеет на что-то рассчитывать. Что пусть даже она была бы лучше Миранды. Преданнее. Нежнее. Ласковее. Понятливее. С каких пор сравнительная степень дает ей право претендовать на внимание мужчины, который уже добровольно отдал себя в руки другой? И с какой стати поведение Миранды должно как-то влиять на ее жизненные позиции? С чего ее измена должна порождать другую измену?

Ей стало невероятно стыдно. В этот момент, когда кругом ширилась и шевелилась полная противоположность этой эмоции, Каролайн было так нестерпимо стыдно. За свои мысли, чувства, низменные надежды. За то, что она хотела не просто быть лучше Миранды, а чтобы это признал именно ее муж.

Чувствуя себя последней женщиной на этой земле, Каролайн, словно защищая мир от своей испорченности, закрыла лицо руками

8 глава

– На что уставилась? Нравится вид?

Кэри закусила губу, чтобы не пустить наружу несогласный вопль. Стоя на пороге уборной и смотря на то, как Миранда убирает растекшийся макияж и прочие следы своего «преступления», ей захотелось разрыдаться.

– Вот же… черт… – Женщина едва держалась на ногах, а теперь еще и уронила тюбик помады. Наклонилась, чтобы поднять, но колени ее ослабли, и Миранда упала на кафельный пол. – Черт…

– Пойдем. Давай. – Проговорила негромко Кэри, подходя к девушке, помогая ей подняться, дойти до двери, а там и до машины.

Она усадила Миранду в салон, вручила ей тюбик помады, обошла порше и села за руль.

– Дай-ка сюда. – Пробормотала Каролайн, когда ее однокурсница неудачно мазнула помадой по щеке.

Держа ее за подбородок, как малого ребенка, Кэри осторожно нанесла на ее припухшие губы ярко-красный слой.

– Не смотри на меня так. – Проворчала Миранда и, кажется, будь она сейчас в состоянии, полезла бы в драку. Столько ледяной злобы и отчаянья было в ее взгляде. – Думаешь, что имеешь права так на меня смотреть? Хватит с меня… таких взглядов… ублюдки все до последнего.

Промолчав, Каролайн завела машину и выехала с парковки, оставляя призывные огни клуба позади.

– Возьми расческу. – Сказала Кэри, когда им пришлось затормозить на светофоре. – И салфетку… приведи себя в порядок.

– Какого черта ты делаешь? – Взвизгнула хрипло Миранда, вышвыривая протянутую расческу из машины. – По-твоему, я не в порядке? Я в порядке! И я собираюсь в таком виде предстать перед ним. Ну? Разве не хороша? – И она оттянула забрызганное декольте, обнажая грудь не защищенную бельем. – Думаешь, ему не понравится?

Ее смех был таким слабым, напоенным ненавистью – преддверие истерики.

– Ты не позвонила ему, нет? Ох, зря… Хочешь оставить наше милое приключение в секрете? Да я сама ему все расскажу! – Кэри посмотрела на женщину опасливо, умоляюще. – Думаешь… ха-ха-ха! Думаешь, ему есть какое-то дело до этого?! Да ты ни черта не знаешь! Ты о нем ни черта не знаешь! Вы все не знаете! Ни-че-го! А хочешь… хочешь я тебе расскажу, а?

– Мы уже скоро приедем, Миранда. Все… все будет в порядке. – Ответила на это Кэри, ускоряясь.

И она, наверное, смогла бы насладиться поездкой в элитной машине, которую раньше видела лишь на фотографиях, если бы не Миранда. Вперившаяся в нее одержимым взглядом и хохочущая.

– А я тебе солгала! Он меня ни разу еще не трахнул, ну? Как тебе новость?! – Она рассмеялась еще громче, когда брови Кэри нахмурились. – Он меня презирает… смотрит, как на червя. Прошло уже почти… почти пять лет, еще немного и… он бросит меня. Он – демон, ясно тебе? И у нас с ним контракт на пять лет. Он сказал… сказал, что сделает все, чтобы получить мою душу. Ты же видела его… от его улыбки можно кончить… я так хотела, чтобы… он стал моим… только моим, понимаешь? И он стал! На бумаге!

Боже, что те парни подсыпали ей в выпивку?

– Завтра все пройдет, Миранда.

– Иди ты к дьяволу! – Смех утонул в диком рычании гнева. – Ты что, ничего не поняла?! Он не человек! Его зовут не Брендан! А Брес! И все эти деньги, машины, платья, украшения – все это дело его проклятых рук! И я – дура, я не сказала, что… когда мы заключали договор, я не сказала, что все это должно остаться со мной. И когда наступит конец срока… когда пробьет двенадцать раз, волшебство феи крестной рассеется! Дошло? Он заберет это все! И что… что будет со мной после этого?

Это ж как надо обращаться со своей женой, чтобы довести ее до такого полусумасшедшего состояния?

– И в течение всех этих пяти лет, он даже не взглянул на меня… как на женщину. – Миранда рыдала в голос, стискивая руки в кулаки. Желая бить, крушить, рвать. – Я… я была не такой! Не такой! Я всю себя переделала… бесконечные пластические операции… а какой толк! Если меня имеют в туалетных кабинках! А он… он все знает, и все равно… ему все равно!

Кэри упорно молчала. Хотя, что скрывать, ей не раз и не два хотелось задать парочку вопросов. По поводу того, что за бред творится в ее голове? Несчастная довела себя до ручки вечными гулянками, выпивкой и сексом с незнакомцами. И куда смотрит ее муж? Черт возьми, он теперь не казался таким уж ангелом, потому что был виноват от и до в том, что сейчас происходило с его женщиной. Почему он так жесток с Мирандой? Почему так безразличен к ней? Почему позволяет этому продолжаться?

К концу их поездки Миранда утихомирилась, выбившись из сил и сорвав голос. Когда же Каролайн проехала на территорию особняка, она выглядела как человек, которому все опостылело, а этот дом – особенно.

– Я ездила к своим родителям… – Прохрипела едва слышно Миранда, смотря в пустоту. – Они… никогда не поддерживали меня… А я думала, что… хотя бы они…

– Все будет в порядке. – Посмотрела на нее Кэри. – Просто… будь сильной.

– Заткнись.

Двери особняка открылись и по лестнице спустился мистер Эохайд. В темноте, рассеиваемой уличными фонарями, он казался сплошным светлым пятном. Кашемировый свитер, плотные серые штаны. И, когда он подошел, стало ясно, что первой его фразой будет не «привет, девчонки, как отдохнули?»

– О, вот и мой благоверный! – Бессильно рассмеялась Миранда, сверля мужчину взглядом полным ненависти и обожания. – Не скучал? Я нет. Ну, как я тебе?

Эохайд молчал, когда прошел к машине, за рулем которой сжавшись и не решаясь поднять взгляд, сидела Каролайн. Он открыл дверь со стороны Миранды, и поднял женщину на руки, после чего развернулся, чтобы отнести ее в дом. Сглотнув, Кэри решила, что и ей пора…

– Жди здесь.

– Не… нет, я…

– Жди. Здесь. – Эохайд обернулся и пригвоздил ее взглядом. И стало ясно, что она не шевельнется до тех пор, пока мужчина не соизволит вернуться.

* * *

Брес отнес притихшую Миранду в ее комнату, а оттуда – в ванную. Включил воду. Быстро и в то же время очень бережно раздел девушку, после чего положил ее в стремительно наполняющуюся водой купель.

– Останешься со мной? – Шепотом спросила Миранда, поднимая на него свои полные слез глаза. Он ответил как и раньше: молча покачал головой. – Ну почему?! Почему ты меня не хочешь?

Потому что хочет другую. Ту, которая сейчас на улице, рядом с этим домом ожидает его. И желание это возникло еще в те времена, о которых Миранда может узнать лишь из учебников истории. Чертовски давно и, кажется, навсегда.

– Что во мне не так? – Ее голос набирал силу, перекрикивая шум воды. – Что тебе нужно?! Я думала, что…

Какая проблемная. С чего она решила, что как бонус к душе он еще возьмет ее тело? И почему у женщин наблюдается такая тенденция к усложнению даже самых элементарных вещей? Их контракт был предельно ясен, обозначал права одного и обязанности другого, и Брес не собирался выходить за пределы этих границ.

– Ты… ты даже смотреть на меня не хочешь… какой же ты ублюдок… – Всхлипывала женщина, отказываясь понимать, что ему неприятны зрительные контакты со всеми кроме одной. – Ну что мне сделать… куда ты? – Она встрепенулась, когда Брес направился к выходу из комнаты. – Я убью себя, слышишь! Вот увидишь, я сделаю это!

Идя по коридору, Брес остановил одну из прислуги, попросив ее присмотреть за госпожой и дать ей успокоительное, а если понадобится – вызвать врача.

Чувствуя себя искупавшимся в грязи, Эохайд вышел под ночное небо, проходя к машине. Там, на сидении рядом с водительским, его ожидала Айрис. Ее голова была опущена. Руки держали на коленях сумку.

Черт возьми, каким надо быть эгоистичным ублюдком, чтобы самому попросить ее пойти на гулянки с Мирандой? Но Брес сделал это не потому, что не знал, чем все закончиться, а как раз потому, что знал это отлично. Только так он мог заставить Айрис вновь оказаться здесь. Она должна была прийти к нему по доброй воле и разрешить подвезти ее до дома, побыть с ней хотя бы немного. М-да… это много о нем говорит.

Когда он сел рядом, девушка даже не пошевелилась. Боги, что могло там произойти кроме уже известного ему, если она теперь отказывается говорить и смотреть на него?

– Как ты? – Решил разрушить молчание Брес.

Ну же, посмотри на меня.

– Отлично. Все хорошо. – Ответила она, отворачиваясь.

Кажется, это следовало расценивать как пинок под зад. И потому всю дорогу до ее дома, Брес раздумывал над тем, что можно было бы сказать, не вызвав при этом ее злости. Пусть даже он ее заслужил.

– Откуда вы знаете мой адрес?

Отличная тема для разговора, да.

Подняв взгляд от своих рук, сжатых на руле, Брес осмотрелся. Глядите-ка, он даже не подумал о том, что было бы неплохо остановиться у того супермаркета. А теперь… нужно было отвечать, но что-то ему подсказывало, что «я преследую тебя» вызовет вполне резонное недовольство.

– Мне жаль, что все так получилось. – Проговорил он вместо ответа. – С Мирандой.

– Это ваше личное дело. – Безразлично бросила она, после чего схватилась за ручку двери. – Вы нужны ей. Не понимаю, какого черта вы делаете сейчас здесь.

Он не дал ей выйти. Нет, расставание на такой ноте недопустимо между ними. Только не теперь. Потому Брес сжал предплечье девушки, дергая ее обратно. Темные глаза широко распахнулись, словно не веря, что он мог себе позволить нечто подобное. Возмутительное. Пугающее.

– Я люблю тебя. Так понятно?

Ох, едва ли. Долгожданный момент его признания настал, а Айрис вновь попыталась уйти, на этот раз движимая страхом, а не благоразумием. О, кстати, последнее ему бы очень даже пригодилось, потому что он решил, что к словам нужно добавить действия в качестве доказательства. Притянув ошарашенную девушку к себе, он наклонился и приник к ее плотно сжатым, дрожащим губам своими.

– Дай мне свой рот. – Прошептал Брес, отклоняясь от ее губ, прижимаясь к ним снова, целуя, проводя языком, требуя ответить. – Позволь мне поцеловать тебя. Я так хочу. Так долго… если бы ты знала, как долго я ждал этого.

Как некогда, в тот день их первой встречи, при первом чувственном прикосновении, реакцией Айрис была не готовая на всё страсть тела, а полная недвижимость, так и теперь: она замерла, напряглась, даже перестала дышать. И лишь через минуту ожила, дернулась от него в сторону, попыталась предотвратить сближение руками, отворачиваясь.

Хорошо. Да, он понял, что она считает его ублюдком, недостойным ее. Она права от и до, конечно, но нужно было что-то помощнее, чтобы остановить его в данный момент. Экспресс на полном ходу, быть может.

Айрис просто не знает, не помнит, не хочет вспоминать его и ту одержимую жажду, с которой он ждал ее все эти века. Одну лишь ее… и отказывать ему теперь в таком примитивном удовольствии? В простом поцелуе?

Положив одну руку на ее затылок, зарывшись в ласковый шелк волос, а другой мягко обхватив тонкую женскую шею, Эохайд умолял каждым движением, полным сдерживаемой страсти, ответить, дать ему шанс, впустить…

Она ответила. Потому, стоило ему отклониться, как его лицо обожгла пощечина. Окей, собственно, Айрис была единственным человеком, которому это не только разрешалось, но от которого приветствовалось.

– Заслужил. – Хрипло согласился мужчина, возвращая на нее свой взгляд.

Айрис тяжело дышала, глядя на него глазами самого гнева, паники и… о, да, желания.

– Как вы… когда ваша жена…

Брес посмотрел на кольцо на своей руке. Скажи он, что вещица ничего не значит, и получит по второй щеке. И, конечно же, опять стерпит, хотя евангелие не было его настольной книгой.

– Я не собираюсь быть частью вашей мести! – Отрезала девушка и ее третья попытка выйти закончилась так же как и предыдущие.

– Это не месть. Я люблю тебя, слышишь? Довольно давно…

– Да вы меня знаете всего месяц!

– …и все это время я просто ждал возможности, чтобы сказать тебе это и не отпугнуть. Можешь считать, что я нетерпеливый сукин сын.

– Нет. Вы сумасшедший.

– И сумасшедший тоже. Айрис… в смысле, Каролайн…

Девушка медленно покачала головой, словно вообразить степень его извращенности и испорченности ей было не под силу.

– Я думала, что вы другой. А на самом деле, вас со всеми остальными мужчинами роднит стремление к количеству, а не качеству. Вам плевать кто, вам главное – как много. Я… я еще никогда не была так чудовищно разочарована. – Ох, дьявол, лучше бы она его снова ударила. – Поезжайте обратно к своей жене, мистер Эохайд. И не думайте, что она в чем-то хуже вас.