Текст книги "Когда смерть разлучит нас… (СИ)"
Автор книги: Мари Явь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Его лицо стало еще мрачнее. Окей, она знала, что этот мужчина отродясь отказов не слышал. И в то же время, было трудно поверить, что он выполнял в этом доме еще и работу шофера, развозя недалеких подруг своей благоверной.
– В таком случае, тебя отвезет Виктор. На такси ты не поедешь.
– Хорошо. Ладно. – С тихой покорностью ответила Кэри, пытаясь сослать блеск его глаз на игру света и тени.
– Я провожу. – Все его фразы были отрывисты, резки. Словно мужчина из последних сил сдерживал свое раздражение.
– Хорошо. Спасибо. – Кэри кивнула, как китайский болванчик. Плечи мужчины заметно напряглись, когда он повернулся к дверям. – Простите за… все это. Нелепо получилось.
– Не стoит. – Процедил он сквозь зубы, даже не обернувшись.
Ну что ж, спасибо еще и за то, что дали все поводы больше не появляться здесь, мистер Эохайд.
5 глава
Почему-то с тех самых пор смотреть на Миранду, непрерывно кружащуюся поблизости, стало физически больно. А в добавок ко всему, она посчитала сегодня своим долгом показать то самое кольцо с огромным бриллиантом, о котором говорила давеча.
К слову о «лучше один раз увидеть»: все слухи о ее муже по отношению к реальности были как нежный шепот в сравнении с раскатами грома. То есть, не передавали и десятой части того, кем мистер Эохайд являлся.
День его появление в жизни Каролайн можно было обозначить как дату крушения многих стереотипов, которые ранее принимались ей за аксиому. К примеру, что все красивые люди глуповаты. К его жене это, в некотором роде, относилось. К нему? Вероятно, правильно говорят, что так себя оправдывают только уродливые завистники.
Аудитория, в которой он преподавал, всегда была полна народу. Этот раз исключением не стал, потому Кэри не пришлось выбирать – она ушла в самый конец зала, прячась за расстоянием и другими студентами. И слава богу, ведь она как последняя дура израсходовала все сегодняшнее утро на выбор наряда (зачем?!) получше. И в итоге снова, как ей казалось, просчиталась.
Фасон этого платья был уже давно не в моде. А со слов Миранды темно-зеленый оттенок совершенно не шел к бледному лицу Кэри. И потому она чувствовала себя так, словно пришла в свадебном платье на похороны (или наоборот?). Сосредоточится на лекции было невероятно трудно. По началу.
А потом голос профессора Эохайда увел ее из тревожной реальности, приближая (к звездам, на самом-то деле) к возвышенным мыслям французских энциклопедистов. И… боже, те учителя, научившие мужчину так говорить, кто они? Так, что слушать становиться важнее, чем дышать. Сократ? Демосфен? Цицерон, быть может?
Каролайн даже не пыталась записывать его лекции: отвлекаться на бессмысленное конспектирование казалось ей кощунственным. И, презирая себя за подобные мысли, она думала о том, что Миранда ценит в этом мужчине меньшее… деньги, положение, секс… ох, Кэри с бoльшим бы удовольствием послушала Миру, говорящую, что ее муж думает насчет законов диалектики. А не о том, как он заставляет ее кончать…
Ненавидя в этот момент свое воображение, Кэри покраснела. И в таком вот состоянии, олицетворяя собой выражение «красный, как помидор», проходила до конца учебного дня. Такой ее встретил и прикативший на своей оббитой хонде Чейз.
– Заболела, что ли? – Протянул он, когда Кэри села рядом, уставившись в лобовое стекло невидящим взглядом.
– Веду себя, как дура.
– Почему же?
– Потому что… – не возжелай мужа ближней твоей – сегодня один преподаватель, даже не зная этого, показал мне всю тщету моих стараний.
– Обоснуй.
– Ну… к примеру, ты стал бы фотографироваться вместе с Хью Джекманом?
– Не-е. Рожей не вышел.
– То-то и оно. Слушать лекции профессора Эохайда, это как находиться в одном кадре с Хью, – лестно, интересно, незабываемо, но в то же время понимаешь, насколько ты убог. Он разбил уверенность в последнем, что было у меня – в моей сообразительности.
– Косячок? – Предложил после недолгого раздумья Чейз и, получив укоряющий взгляд, пожал плечами: – Ты в любой момент можешь исправить свое положение, перекрасившись в блондинку. Не смотри так. Мне, например, и это не поможет.
– Поехали. – Пробормотала устало Кэри, кидая сумку на заднее сиденье и приковывая себя лентой ремня безопасности.
Она пожалела, что рассказала о своих тревогах брату в очередной раз, когда Чейз врубил Бобби Макферрина, вопя с ним в унисон «Don't Worry, Be Happy». И, на самом деле, ему было бы лучше смотреть на дорогу…
– Тормози! – Вскрикнула Кэри, дернувшись вперед, когда хонда резко замерла. Ремень безопасности болезненно впился в плечо. – Чейз!
– Вот ублюдок! – Проворчал брат, открывая дверь, чтобы сказать водителю черного ягуара, перекрывшего им дорогу, что он о нем думает. В случае Чейза бесстрашие и глупость не просто сочетались, а образовывали единое целое.
– У него, вообще-то, главная дорога. – Крикнула ему вслед Кэри, пытаясь предотвратить скандал. Безуспешно.
Провозившись пару секунд с ремнем, она тоже выбралась из салона, подбегая к брату, который склонился над черным ягуаром. Водитель элитной машины не стал себя утруждать лишними движениями, потому просто опустил стекло, давая рассмотреть его лицо.
– Простите нас. – Обратилась Кэри к преподавателю по зарубежной литературе. От взгляда, которым он ее наградил, мысли смешались и стали предательски копировать сердце: «ту-дум». – Мистер Эохайд.
– Да, простите. Вчера выдалась тяжелая ночка, не стоило мне сегодня садиться за руль. – Оживился Чейз, становясь совершенно непохожим на того разъяренного бультерьера, которым прикидывался секунду назад. Откуда взялось это воодушевление и расположенность? – Кстати, очень приятно с вами познакомиться. Кэри только что о вас рассказывала…
Чейз-чтоб-тебя-Иуда.
– Чейз, пойдем в машину! – Настойчиво попросила Каролайн, переводя взгляд с брата, фривольно облокотившегося на ягуар ее преподавателя, на самого преподавателя. – Простите, еще раз. Мы вас больше не задержим.
Ох, она знает, как смешно это слышать от той, кто уже в который раз становится поперек его дороги.
– Это твой парень, что ли?
Оказывается, все это время свидетелем их миленькой сценки была еще и Миранда, сидевшая рядом со своим мужем. И за ней, конечно, не заржавело задавать такие вопросы.
– Парень? Нет. – Кинул со смешком Чейз. – Я ее старший брат.
Ей показалось, или из груди профессора вырвался облегченный выдох?
– Чейз, мы задерживаем…
– Пустяки. – Необъяснимо миролюбиво произнес мистер Эохайд, переводя взгляд с Кэри на ее брата.
– Вы же не похожи ни черта! – В привычной беззастенчивой манере заключила Миранда.
– Так все говорят. – Очевидно, Чейз был готов посвятить этому смущающему разговору еще много-много часов.
Потому Каролайн, потеряв всякую надежду его дозваться, прошла к водительскому месту хонды, залезла внутрь, повернула ключ зажигания и пару раз нажала на клаксон. Такой язык Чейз понимал, потому, сказав еще что-то на прощание Эохайду и его супруге, он нехотя залез на пассажирское сиденье.
В молчании они провожали черный ягуар взглядами.
– Черт его дери, ты это видела?
Воистину, лучше бы голос брата звучал оскорблено и зло. Но не восторженно. Не раболепно.
– Так выглядит человек, прошедший ад и рай. – Произнес он медленно и тихо. После чего потянулся за сигаретами. – Проклятье… сколько ему? Хотя неважно, он все равно женился слишком рано.
– Откуда такой интерес? – Подозрительно спросила Кэри, наконец-то выезжая с парковки.
– Ты когда-нибудь видела таких людей? – На полном серьезе спросил Чейз, вперившись в нее пытливым взглядом. Она лишь неоднозначно пожала плечами. – Я обязан… – он волнительно затянулся, – должен запечатлеть это.
– Чейз! – Поморщилась девушка.
– Иди ты. Мне нет дела до его сексуальности. Хотя, что уж тут говорить, твое сравнение с Хью Джекманом было не совсем удачным.
– Сказать, что он тот, который «Аз есмь»?
– Не-е. Этот парень – чистый порок, сотворенный Пигмалионом. Как тебе идея? Семь смертных грехов в одном лице. Я сделаю серию его фотографий…
– Черт. Чейз! – Кэри резко затормозила на светофоре. – Ты с ума сошел?
– А ты только узнала?
Она осуждающе покачала головой. Каролайн знала и относилась к пунктику своего брата снисходительно: если Чейз чем-то загорался, то готов был из кожи вон вылезть, чтобы добиться своего, ведь такие идеи были стопроцентно гениальными, обреченными на успех. Но в случае с профессором это принимало весьма смущающий, опасный оборот.
– У тебя ничего не выйдет.
– Считаешь меня бездарным?
– Да нет же! Просто он не разрешит тебе фотографировать. Поверь мне, если бы он жаждал внимания масс, он не стал бы учителем.
Моделью? Актером? Возможно, богом какой-нибудь новой религии?
– Логично. – Со вздохом признал Чейз. – Однако, попытаться стоит…
– Не стоит! Что ты ему предложишь взамен? Деньги?
– В таком случае, поговори с ним. Ради меня.
– И думать не смей.
– Ты же водишься с его женой! Не такая уж эта большая жертва.
– Нет, Чейз. Я же только что говорила тебе, что по мере моего приближения к нему, я тупею в геометрической прогрессии. Не заставляй меня снова это чувствовать!
– Не драматизируй. – Он наклонился ближе к Кэри. – Эй, сделай мне такой подарок на день рождения. Он же через две недели. Помнишь?
Девушка медленно покачала головой, не глядя на брата. Пусть ее простит, но Кэри никогда не мечтала совершить самосожжение. К тому же, о его подарке она подумала заранее.
* * *
Неделю Миранда не появлялась в университете, бессовестным образом оставив своего мужа на растерзание озабоченных студенток и нескольких таких же неравнодушных преподавательниц. А Каролайн пыталась мысленно не причислять себя к числу этих сумасшедших адепток, что давалось с каждым днем все труднее. И дело тут даже не в ее восхищении образованностью, сдержанностью, красотой мужчины, а в паранойе. В последнее время ей кажется, что… ох, будь все проклято, но ей кажется, что мистер Эохайд следит за ней.
И тут есть пара объяснений. И если первое – это чокнутое подсознание, которое дает себе полную свободу по ночам, то второе – idea fixa Чейза. Сумасшедший и не привыкший сдаваться без боя, он начал тайком собирать фотографии Брендана Эохайда. Но ладно бы он хранил их, скажем, под подушкой – в любом укромном месте, не выставляя напоказ свое новое хобби. Вместо этого Чейз начал вывешивать снимки на кухне, которая служила его фото галереей, и вот, спустя неделю разноформатные изображения мужчины-мечты заслонили собой… весь белый свет!
Бороться с Чейзом было бесполезно: как любому творческому человеку, брату казалось, что именно эта самая идея, захватившая его сейчас, будет вершиной, итогом его жизненного пути. Что все сделанное им раньше – пыль и пепел, недостойные внимание.
Потому с некоторых пор Кэри чувствовала себя крайне неуютно на кухне, стараясь готовить как можно быстрее, а пить кофе или перекусывать в своей комнате.
Немудрено, что ей с тех пор мерещится, будто профессор ходит за ней. Следит за ней в коридорах. Стоит, отгороженный толпой, когда она ждет автобус. А прошлой ночью она разбудила криком брата, потому что ей показалось, что в комнате был посторонний.
Она сходит с ума. И это весьма тревожит.
То был первый раз, когда Кэри позволила себе сосредоточиться на своих терзаниях, а не на увлекающем, соблазнительном голосе лектора… Очнулась она лишь когда толпа начала неохотно расходиться. Аудитория медленно пустела. Как и прежде около стола профессора женская часть слушателей решила провести обряд поклонения и, может быть, жертвоприношения. Каролайн же, досадуя на свои неуместные симпатии и время, которое беспощадно ускорялось в этом зале, вышла в коридор. И впервые за период своего обучения, она допустила преступную мысль – прогулять. Впереди оставалось еще две лекции, перспектива присутствия на которых вызывала лишь бурю «ох-черт-только-не-это».
Потому она решительно направилась в сторону выхода, лавируя в толпе студентов. И остановилась лишь когда ее угнетенный досадной реальностью взгляд зацепился за… мужа ее однокурсницы. Точнее, Кэри была уверенна в том, что это дающие о себе знать симптомы шизофрении, а не мистер Эохайд из плоти и крови… пока последний ее в этом не разуверил.
* * *
Привлекая внимание, где бы не появлялся, Брес и сейчас под взглядами десятков любопытствующих прошел к замершей в растерянности Айрис. На этот раз она глядела на него не просто напугано, а как будто с вызовом, с упреком. И потому, заглянув в ее глаза, не желающие принимать его, требующие расстояния, свободы, Брес вынужден был согласиться с тем, что он опять выбрал неудачное время и место для признаний.
Но дьявол! знала бы она как ему чертовски трудно сдерживать себя. Жалкий сукин сын, он думал, что его милые попытки быть к ней ближе помогут убрать это жжение в его груди. Словно он с некоторых пор дышит не воздухом, а горящей серой. Ведет себя как сопливый подросток, таится, преследует ее, едва-едва себя не выдавая. И тут на днях ему пришла гениальная идея – посетить ее «дом, милый дом». И в самом деле, почему бы не подразнить разъяренного быка своей жажды красной тряпкой?
Айрис одна, в окружении темноты, такая беззащитная и доступная – не лучшее стечение обстоятельств для того, кто хочет вывести ее на взаимность, а не отвратить от себя. Вопреки всем тем неудачным попыткам, что остались в прошлом.
– Сэр. – Выдохнула Айрис, когда он оказался напротив. Близко. Но недостаточно.
Обращается к нему так нелепо-почтительно. Аллилуйя, он заслужил ее уважение. Холодное, пугливое уважение далекое от восхищения, которое он хочет когда-нибудь отыскать в этих больших, темных глазах.
Чувствуя себя идиотом, Брес решил все-таки придать их разговору капельку «обычности»:
– Как дела, мисс Атолл?
– А… отлично. Да. Лучше всех. – Поспешно пробормотала она, беспокойно поправляя сумку через плечо. Он заставляет ее нервничать, но, очевидно, это волнение далеко не чувственное.
– Вы больше к нам не заходите.
Кажется, Айрис не ожидала, что их разговор зайдет в такую сугубо личную гавань.
– Я… Миранда сказала мне, что она… уехала к родителям.
Серьезно? Окей, в таком случае другой вопрос: почему бы тебе не прийти лично ко мне? Сегодня. Прямо сейчас… хотя к черту дом, подойдет любой изолированный закоулок.
– Знаете, я себя не очень… хорошо чувствую, поэтому…
Она намеревалась сбежать от него. Снова оставить за своей спиной. И потому нужно было найти те слова, которые заставили бы ее добровольно остаться и в то же время не выставили его озабоченным кобелем.
– На самом деле я хотел поговорить с вами по поводу курса своих лекций. – Несмотря на бессмысленность разговора, Брес принял важный, серьезный вид. И Айрис поверила, внимательно слушая. – Так как вы перевелись к нам совсем недавно, мне нужно познакомиться с вашим… уровнем знаний, скажем так.
– Да, конечно.
Да. Конечно. Боги, он спит? Сколько веков он ждал этих слов от этой женщины? А если он сейчас попросит ее распустить волосы?
– Вы не могли бы… – Скажи он ей «встретиться со мной», и она совершенно точно сегодня же соберет свои вещи и сядет на ближайший рейс. Потому: – …написать небольшой реферат? Допустим, о любом поэте девятнадцатого века.
– Хорошо.
Черт возьми! Еще одно «хорошо» или «да» в исполнении ее голоса, и он наплюет на свидетелей. Свидетели, дьявол! С каких пор ему стало до них дело?!
– После лекции мы обсудим вашу работу.
– Я все сделаю. – Кивнула она охотно, кажется, уже зная имя лирика, о котором настрочит с десяток страниц. Она воодушевилась, зажглась, выглядя просто божественно. – До… до встречи, профессор Эохайд.
Брес не сдержал улыбки. И когда она, увидев это движение его губ, поспешила удалиться, мужчина еще долго стоял на месте, смотря ей вслед. Как там сказал старина Гарсия Маркес? Если любишь – отпусти…
Уже в который раз.
6 глава
В знаменательный день – день рождения старшего брата – Каролайн непозволительно долго задержалась в университетской библиотеке. Странное желание сделать из пустякового реферата долбанную докторскую диссертацию мучило ее всю неделю, заставляя думать лишь о своей работе. Точнее, о профессоре Эохайде. Конечно же о нем.
Вот уже которые сутки подряд она ложится на ночь с тошнотворным чувством осознания собственной глупости: ей хочется поразить его. Для этого она надевает, как ей кажется, лучшее из своего гардероба. Для этого выискивает в недрах своего воображения фразы, которые бы лучше, точнее и в то же время не примитивно отобразили ее мысль. Чтобы профессор в итоге понял, что она не такая заикающаяся дура, какой предстала перед ним в первую встречу. И во вторую. И во все последующие, что уж тут скрывать.
И лишь засыпая, Кэри понимала, как бестолково рассчитывать на свою победу. Поразить кого-то вроде него? В виду своей профессии он окружен сотней куда более образованных и умных людей. Кроме того, он каким-то образом сколотил состояние, которому мог бы позавидовать и Билл Гейтс. Так чем его поразить? Красотой? Даже если бы такая была в наличии, Каролайн все равно опоздала – мужчина был счастливо женат.
Вот и теперь, поставив в реферате последнюю точку, Кэри затосковала. И только каким-то чудом ей удалось сохранить спокойствие настолько, чтобы не порвать свежеотпечатанные листы к чертовой матери. Какая глупость, думалось ей, какое убожество.
Спускаясь в ревущее метро, она написала Чейзу смс: извинение, что не успела к назначенному времени, и вопрос о марке вина, которое он предпочитает. Брат не ответил, потому пришлось ломать голову себе и консультанту, потеряв в местом супермаркете еще полчаса.
Но как вскоре выяснилось, спешила она напрасно.
Поднимаясь по лестнице в квартиру, так привычно именуемую ей «дом», Каролайн уже почувствовала неладное. Соседка, стоящая на лестничной площадке подтвердила эти опасения.
– Сколько можно, а?! – Заверещала она, подлетая к Кэри. – Если немедленно не сделаете тише, я вызову полицию!
Девушка неуклюже извинилась, поспешив открыть ключом дверь, за которой грохотала разрывающая череп музыка. Оказавшись за порогом, Кэри растерянно осмотрелась. Должно быть она ошиблась этажом? Может, целым домом? Ведь тот Содом и Гомора, которые сейчас развернулись перед ней, не могли внепланово сойти со страниц Библии и получить живое воплощение в их с братом квартире.
Прижавшись спиной к двери, Каролайн широко-распахнутыми следила за тем, как незнакомые ей парни и девушки активно занимаются разрушением иллюзии дружного семейного гнезда, которую создал Чейз. Несколько человек в пьяном угаре танцевали на заляпанном вином и… черт возьми, блевотиной ковре. Какая-то особо прыткая девица взгромоздилась на стол и теперь пыталась справиться с застежкой бюстгальтера. Некоторые поглощали абсент литрами, пытаясь переспорить друг друга в вечном конфликте «у кого член длиннее»… ох, дьявол, кто-то решил, что может доказать свою правоту и без выпивки.
Торопливо направляясь в сторону кухни, Кэри была вынуждена сбежать и оттуда: какая-то парочка решила, что стол, за которым она некогда ела, подойдет как нельзя лучше для животного доказательства их страсти.
Этот ад, который не привиделся бы даже Иерониму Босху, коснулся и ее комнаты: ведь там была чертова кровать! О, ее кровать…
Добежав до спальни Чейза, Кэри не стала затруднять себя вежливыми стуками. Конечно, она выбрала не самое лучшее время для призыва совести брата. В окружении лучших друзей и наркотического дыма, Чейз дегустировал марихуану. Так что да, неудивительно, что до марки вина ему не было никакого дела. Собственно, ему не было дела ни до чего в тот момент: остекленевшие, бессознательные глаза смотрели с прищуром в пустоту.
Сколько жестоких ругательств и режущих обвинений уже готовы были обрести словесную форму. И все же Кэри разглядывала своего падшего, заблудшего старшего брата молча. И если бы Чейз был в состоянии оценивать реальность, этому безмолвию своей сестры он предпочел бы анафему из рук самого Папы.
Выходя за территорию этого пандемония, Кэри мягко закрыла дверь и прошла обратно к лестнице.
– Эй! Не слышишь, что ли! Говорю: полицию вызову! – Угрожала соседка, потрясая в воздухе указующим перстом.
– Вызывайте. – Безразлично ответила Каролайн, словно давая женщине на это свое благословение.
И та унеслась, не оставляя альтернативы: вызовет.
* * *
С этими часами явно что-то не так. Минутная стрелка на них едва двигалась. Что говорить о часовой. Каролайн отказывалась верить, что бездна угрызений совести и жгучей обиды с легкостью уместилась в какие-то жалкие полчаса.
– Еще кофе? – Предложила подошедшая к столику официантка и Кэри кивнула.
Кофе? Почему бы и нет. Ведь все указывает на то, что нынешняя ночка у нее будет бессонной. И вот, добивая свою третью чашку, Кэри проверила наличность… едва ли ей хватит на четвертую. Хотя, к черту это! жгучая горечь, приправленная сахаром уже успела ей опротиветь. И потому, когда услужливая девушка повторила свой вопрос, Каролайн ответила отрицательно. Помучила салфетку еще в течение нескольких минут. Оставила деньги с учетом чаевых. И вышла под нахмуренное, ночное небо.
Странное стечение обстоятельств: Кэри казалось, что волнение по поводу реферата (собственной несостоятельности), ей поможет развеять предстоящий праздник. Она предвкушала тихие посиделки… Чейз мог свободно пригласить своих друзей, они бы выпили, поболтали, посмотрели какую-нибудь глуповатую комедию… следуя такому сценарию проходили дни рождения у Каролайн, потому она не думала, что кому-то необходимо мешать этот святой для каждого человека праздник с грязью. Не могла поверить, что Чейз ни капли не жалеет о том, что этот день прошел именно так.
За такими мыслями, Кэри измерила шагами главную улицу шумного города, нарядившегося для ночной жизни неоновыми огнями рекламы. И сев на холодную, затертую лавку, девушка с тоской подумала о том, что хочет остаться в этом самом положении и в этом самом вечере. Чтобы время остановилось, не бежало к завтра, которое теперь совершенно точно будет хуже «сейчас». Объяснения с братом. Сбор вещей. Поиск жилья, а там и работы.
К тому же ее тело налилось такой тоскливой усталостью, что Кэри думала о необходимости куда-то идти, двигаться вообще, с неприязнью.
С тихим вздохом, прозвучавшим как приговор, она открыла сумку и достала оттуда реферат. Кинула в урну рядом со скамейкой. Вынула бутылку вина, которая вскоре составила реферату компанию. Вытащила обернутый в цветастую фольгу подарок. Словно утверждаясь в чем-то еще минуту, Кэри опустила в мусорку и его.
Заламывая себе руки и шмыгая носом в предчувствии рыданий, она все же через несколько секунд забрала подарок обратно, отряхивая его от мусора. И объяснила этот порыв тем, что ей просто жалко потраченных денег. Разглядывая отблески огней, играющих на поверхности блестящей оберточной бумаги, Кэри чувствовала себя самой жалкой женщиной из ныне живущих. Потому что уезжая в другой город она наивно верила, что здесь-то, на новом месте, все изменится… и обязательно к лучшему.
Когда к отражению огней проносящихся мимо машин и нависших фонарей на упаковочную фольгу присоединилась упавшая капля, Кэри вздрогнула. Не могла же она расплакаться и даже не заметить этого? Словно отвечая на ее озадаченность, осенние небеса, которые, казалось, никогда и не видели солнца, обрушили на ее голову отрезвляющий дождь.
Отлично. Собственно, ее положению как раз не хватало этой символичности. Солидарность природы вызывала ироничную ухмылку.
И вопреки спасающимся прохожим, Кэри готова была сидеть на чертовой скамейке хоть всю ночь. И была бы рада новости, что начавшийся ливень выльется во всемирный потоп.
Но все-таки утонуть ей сегодня было не суждено: напротив скамейки, которую она занимала, к обочине припарковался блестящий, усыпанный звездами дождевых капель, нетерпеливо ревущий зверь. Мазерати. Забавно было бы, если бы эта дверь сейчас отварилась, а внутри, приглашающий с ним прокатиться, оказался бы…
– Залезайте. – Крикнул мистер Эохайд, когда затонированное стекло боковой двери опустилось.
…долбаный принц.
– Все в порядке. – Ответила ему Каролайн, пытаясь перекричать шелестение дождя.
И, конечно же, он ей поверил.
Отворив ближнюю к ней дверь, мужчина произнес почти угрожающе:
– Залезайте. Или я выйду и помогу вам.
Это скорее было принятием вызова, чем согласием с собственным поражением: встав со скамейки, Каролайн прошла к машине и скользнула внутрь, мягко захлопывая дверь. Ее окружила тишина, тепло и уют дорогого салона. Запах кожи и обалденного мужского одеколона.
Ну вот опять. Она в одном кадре с тем, кто дал бы фору Хью Джекману.
– Что вы тут делаете в такое время? – Нарушил молчание мистер Эохайд.
Все еще опасаясь смотреть на его лицо, Кэри предпочла разглядывать его ладони. Красивые, сильные ладони, непринужденно и спокойно лежащие на руле.
– А вы?
Он долго молчал. Как будто неловко.
– Просто проезжал мимо.
Не то чтобы это было похоже на ложь. В конце концов, этот мужчина не похож на того, кто только и ждет момента, чтобы подвести куда-нибудь свою студентку.
– А я… просто сидела, когда вы просто проезжали мимо.
Помолчали еще немного.
– Куда вас отвезти?
Каролайн посмотрела на подарок в своих руках.
Куда хотите.
– На парковку супермаркета Wal-Mart. – Отозвалась она приглушенно в итоге, после чего добавила: – Пожалуйста.
Он сдавленно вздохнул, словно ожидал услышать иной ответ и теперь разочарован. И все же без возражений направил машину по мокрой трассе, давая в тишине насладиться скоростью и роскошью автомобиля, который, надо сказать, весьма соответствовал статусу своего водителя.
Что касается уместности Каролайн в этом салоне? Мистер Эохайд мог бы с таким же успехом повесить на зеркало заднего вида елочку «Car-Freshner».
Когда встал вопрос о теме, которую нужно было подыскать для общего разговора, Кэри безвольно опустила руки. Если уж мужчина настоял на ее присутствии здесь, пусть сам решает, о чем они будут говорить. Возможен и тот вариант, согласно которому они оба за всю дорогу не проронят ни слова.
– Сегодня какой-то праздник? – Нарушил тишину Эохайд, метнув взгляд на несчастный подарок.
Окей, не лучший вариант для милой беседы «ученик-учитель», но неплохой для «младший-старший».
– Это не мое. У моего брата сегодня… день рождения.
– И тем не менее. – Он смотрел на дорогу и все равно создавалось глупое впечатление его пристального внимания. К каждому ее движению. Каждому слову.
– И тем не менее… – Дурацкая привычка повторять за своим собеседником! – Кажется, сегодня он его не получит.
– Не заслужил?
– Просто… сегодня он занят делами поважнее, чем мои неуместные поздравления. – Это прозвучало ужасно. Обиженно и так тихо.
Отвернувшись к окну, Кэри стянула резинку с мокрых волос, давая им упасть на спину и плечи. Она дрожала, убеждая себя в том, что из-за холода. А Эохайд молчал. Но небезразлично или, наоборот, испытующе. Это было словно предоставлением свободы. Словно он предлагал себя в качестве независимого слушателя. И при условии, что родителям о своей беде она рассказать не могла, Кэри неуклюже, торопливо исповедалась этому мужчине.
Поначалу неуверенно, тихо, медленно… так глупо и доверчиво поведала ему о пристрастиях своего брата, о том, что он каждый раз клянется, что «больше никогда», что сегодня он нарушил свое обещание в сотый раз. Обидно, что это произошло именно сегодня, ведь Кэри не видела его три года и этот праздник должен был стать хоть немного семейным.
– Что в коробке? – Голос мужчины звучал хрипло.
– Краски. – Ответила она, добавляя: – Я дарила ему такие же три года назад. Прежде чем он уехал от нас. Не придумала ничего лучше.
Наверное, ему кажется глупым дарить такие символические презенты. Все равно что вывернуть пустой карман. Ведь своей жене он преподносит на годовщины бриллианты, машины, квартиры.
Сбоку замерцали огни большого супермаркета, на парковку которого и свернула мазерати.
– Зачем тогда жить с ним? – Нарушил долгое раздумчивое молчание профессор, когда машина остановилась.
Ох, тебе легко рассуждать, конечно. Ведь ты топишь камины «Франклинами».
– Потому что… без семьи он пойдет на дно.
– И все?
Этого разве недостаточно?
– Живя с ним, мне не нужно заботиться о квартире. – Ответила резко Кэри, чувствуя себя уязвленной.
Вопрос материальной обеспеченности ей хотелось обсуждать в его компании меньше всего. Ему ведь не понять…
– И чем обусловлен этот переезд? – Его вопросы звучали отрывисто, словно мужчина контролировал каждое слово. Или был чертовски раздражен.
Подняв взгляд от подарка на его красивый профиль, Кэри зачем-то чистосердечно ответила:
– Это из-за одного парня. Мы учились вместе, пытались встречаться и… однажды пришел момент, когда я сказала, что между нами все кончено. А он начал преследовать меня, угрожать. Потому я, ничего не говоря друзьям, собрала вещи и уехала.
– У вас… что-нибудь было… с ним?
Каролайн озадачено нахмурилась, не понимая причину такого интереса.
– Ну… как бы… – он долго меня добивался, особенно по пьяни. А я не была в нем уверена. И вот однажды Джей решил, что его терпению конец. После той ночи я и бросила его. – Да.
– Он сделал тебе больно? – Еще больше напряжения. – Поэтому?
– В общем-то… вроде того. – Неловко пробормотала она, рассматривая свои руки.
Эохайд тихо выругался, что можно было бы перевести как «мечтаю свернуть ублюдку шею». Забавно, что посторонний человек реагирует на эту историю так, ведь даже родители хором ответили ей на это «сама виновата».
Тишину нарушали лишь стук дождя и ритмичная работа дворников. А ей, наверное, уже пришла пора убираться восвояси, дабы не давать этим неуместным откровениям второе дыхание.
– Это уже не имеет никакого значения. – Добавила Кэри бодро, решаясь подтвердить свои слова прямым взглядом.
И… боже, этот человек не имеет права быть настолько непоказушно печальным.
– Я пойду. Спасибо – Поспешно заявила Каролайн, хватаясь за ручку двери.
– Нет, постой! – Он схватил ее за предплечье, но тут же разжал хватку и отпрянул, словно от удара током. – Я… я хотел спросить… – Ох, да что с ним не так? Почему этот уверенный, богатый, сильный мужчина выглядит таким потерянным сейчас? – Насчет… реферата. Как он?
– О… – Вздохнула Кэри, вспоминая ту самую мусорную урну. – Отлично.
– И кто главный герой?
– Шарль Бодлер.
Каролайн краем глаза увидела как профессор задумчиво улыбается.
– Почему же?
Девушка неловко пожала плечами, словно это движение могло пересказать содержание пятнадцати вымученных страниц.
– Ведь он чуть ли не в каждом стихотворении завуалировано оскорбляет женщин.
– Это… просто… – Она раздраженно выдохнула, ненавидя свое постоянное спотыкание. Потому, отвернувшись к окну, начала торопливо говорить: – Это не оскорбление… точнее, не то что мы обычно понимаем под оскорблением. Его оскорбления можно приравнять к поклонению. Он признает свое поражение и обвиняет в этом своего победителя. Будь то наркотик, вино или женщина. А женщину он «оскорбляет», то есть ставит выше себя, изящнее и чаще, чем другие наслаждения, которым он не может противиться. К тому же… думаю, никто бы не отказался, если бы Бодлер написал парочку «оскорблений» лично для него. Так что тем женщинам не на что жаловаться.
