Текст книги "Когда смерть разлучит нас… (СИ)"
Автор книги: Мари Явь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
6 глава
Еще несколько дней утомительного, тошнотворного плаванья, и вот с марса на мачте раздалось громогласное и долгожданное «земля». Еще пара минут лихорадочного ожидания, и в отдалении засветлели очертания знаменитого на весь мир Фаросского маяка, от которого в небо уходили черные клубы дыма. И в этот самый миг Айрис показалось, что последние минуты растянулись на часы, на дни… она не могла дождаться!
– Говорят, найти работу молодой девушке там не так уж и сложно. – Раздался за ее плечом голос, от которого ей, очевидно, никогда не удастся сбежать.
Айрис задумчиво смолчала. Кажется, скажи она «опять ты» и не ошибется с оскорблением, все-таки обозвать его обыденностью… страшнее для Бреса не придумаешь.
– Забавно слышать это от тебя.
– С чего бы?
– Ведь ты уже нашел себе ту самую работу. И, видимо, не находишь ее гнусной.
– В моем случае это поклонение. А в поклонении нет ничего постыдного.
Айрис не стала его разуверять, в конце концов, он – бог и все, за что бы он ни взялся, будет растолковано им как исключительно благородное и честное дело, даже если под ним подразумевается убийство беззащитной девушки.
– А вот как ты будешь оплачивать себе проживание в незнакомом городе… мне даже интересно.
– Понимаю, в это трудно поверить тому, кто всегда выезжал лишь на смазливой внешности. Однако, в жизни я научена не только строить глазки.
– Но ты ведь этому не научена.
– Может, я просто не хочу отнимать у тебя твой хлеб. Все-таки, совращать людей – твоя прерогатива.
– А спускать богов на землю – твоя.
– Ты и так был достаточно приземлен. Кто знает, может Инанна ошиблась. Может, тебе и не захочется покидать этот мир, вы ведь глядитесь друг в друга и находите себя поразительно похожими.
– Ну-ка, ну-ка.
– Мир уже симпатизирует тебе, совсем скоро, уверена, ты ответишь ему взаимностью, углядев в нем близкие сердцу порочность, испорченность и извращенность.
– Ох, постой. Так ты хотела увидеть меня разбитым, на коленях, слезно умоляющем о прощении? Раз уж я оказался в такой ситуации – получу от нее все до капли, и кто знает, возможно, к тому времени сердце Ины смягчится. От тоски и желания. А вот что с тобой, мне не понятно. Перспектива смерти не за горами. Бойся.
– Чувствовать себя несчастным просто от того, что когда-нибудь будешь несчастным, – бессмысленный расход эмоций. К тому же, если ты так и продолжишь преследовать меня, я буду искать смерти как отдохновения. Да, начинаешь понимать, почему тебя вытурили и не нашлось никого, кому бы такое решение пришлось бы не по вкусу.
– Говори, что хочешь, смертная. Но стоит мне исчезнуть, и ты затоскуешь и будешь искать встречи со мной.
– Звучит так, словно ты решил оставить меня в покое.
– Мелита умоляет меня посетить ее дом. А я милосерден.
– Воистину, я ведь думала, ты никогда не отвяжешься.
Но Брес «отвязался».
Стоило кораблю причалить, как Айрис в числе первых сошла на благословенную землю, тут же прячась в пестрой, галдящей толпе. И когда, спустя много-много минут обернулась, назойливого мужчины не оказалось за ее спиной. И нет, то, что она испытала при этом, не было похоже на разочарование!
Найти работу кому бы то ни было (и молодой девушке тоже) было довольно просто в Александрии, без разницы какими талантами поденщик обладал. Город этот был настолько многонационален и так стремительно рос, что нужда в смышленых, выносливых работниках никогда не отпадала. Подыскать же себе должность по вкусу можно было на Эмпорионе – огромной торговой площади, расположенной в восточной части города, недалеко от бухты.
И все же, прежде чем окунуться с головой в устроение своей дальнейшей жизни, Айрис задержалась на мгновение, чтобы просто насладиться мгновением. Мыслью, что ее мечта окружает ее прямо в этот самый миг, что наконец-то Айрис стоит на ней твердо обеими ногами. «Александрия» – музыкальность и величественность названия отражали суть города в полной мере.
Оказавшись же на запруженной людьми рыночной площади, Айрис растерялась. Деятельная, худо-бедно образованная, привыкшая считать себя не самым никчемным человеком на земле, теперь она казалась самой себе незначительной, невероятно мелкой. Избавившись от плена одного моря, она оказалась окружена новым – вечно клокочущим, беспокойным и громогласным. Многоязычная толпа стремительным потоком текла по площади, переговариваясь, торгуясь, ругаясь, предлагая.
Возможно, она переоценила свои возможность?
* * *
Мелита гордилась своим положением, но и в половину не так как своим домом и многочисленным штатом рабов. Все это добро, естественно, не было ей заслужено единолично, а досталось вместе с денежным состоянием, от скоропостижно скончавшегося мужа.
К мужу Мелита никогда теплых чувств не питала, зато была без памяти влюблена в его богатство. Не имея возможности жить отдельно от таких денег, она была вынуждена выйти за обрюзгшего зануду. И, кто знает, возможно, решив, что третьим лишним в круговороте этой страсти был именно муж, Мелита избавилась от ненужного элемента при помощи цикуты.
Как бы то ни было, сейчас она считалась богатой, еще сравнительно молодой, привлекательной вдовой, руки которой добивались многие патриции. Но буквально неделю назад Мелита поняла, что замуж не выйдет. А если и выйдет, то исключительно за этого мужчину, который смотрит на нее как на рабыню, заставляя именно так себя и чувствовать. Оскорбляло ли это ее? Отнюдь. Привыкшая к беспрекословному повиновению и уважению, она встретила его грубую страсть как долгожданную изысканную ласку. И теперь, поднимаясь к крыльцу своего дома, Мелита со сладостным отчаяньем признавала свое поражение: некогда она торжественно поклялась, что сердцем никогда золоту не изменит.
На пороге ее встречал управляющий и рабы, как будто соскучившиеся по своей госпоже за время разлуки. И Мелита, помнящая свое наставление, тут же решила узнать, уволен ли вороватый казначей и назначен ли на его место другой. Пусть она и не собиралась сегодня заниматься делами, а предпочла бы похвастаться перед новым фаворитом своими богатствами, вопрос денег всегда был для нее очень щепетилен.
Управляющий поспешно доложил, что все было исполнено по ее желанию. И что вот буквально несколько минут назад, пока госпожа отдавала распоряжения насчет разгрузки ценных товаров, он вернулся с новыми рабами, а так же нашел парочку смышленых писцов – ей выбирать, кого из них назначить хранителем своей сокровищницы.
– Если позволите мне сказать, госпожа, я рекомендовал бы вам обратить внимание на одну женщину…
– Женщину? – Возмутилась Мелита, проходя следом за старым управляющим в окруженный колоннадой двор. И она намеренно делала шаг медленным, дабы ее любовник, идущий следом, мог восхититься роскошью и красотой ее жилища.
– Не спешите с выводами, досточтимая госпожа! Представьте: вина не признает в принципе, не требовательна к пище и жилью, не придется давать ей денег на шлюх, кроме того она образована и рассудительна. Молода, потому может приступить к изучению иврита, вы же знаете, как важно поддерживать торговые отношения с этими евреями. Будь они неладны, скоро выселят нас из наших же домов…
Слова старика прозвучали в высшей мере убедительно, и потому, еще даже не успев осмотреть претендентов, Мелита уже решила на кого падет ее выбор. И все же с выводом она поспешила.
– Ты? – Воскликнула Мелита, когда ее взгляд выхватил из немногочисленного мужского ряда девушку. Голова той дернулась, лицо, обратилось к ней, давая вновь рассмотреть отмеченные песью ресницы и бровь. Кажется, она была удивлена не меньше. – Что ты тут делаешь?
Ох, ладно, она уже знала ответ на этот вопрос.
– Госпожа, это та самая…
– Я ухожу. – Перебила Айрис управляющего. Ее глаза нашли за спиной Мелиты улыбающегося Бреса. – Я ошиблась.
– Нет… но постой! – Спохватился старик. – Ты не найдешь работу лучше! За такие деньги…
Не ответив, Айрис быстро вышла из ряда тут же повеселевших претендентов, направляясь к выходу. И проходя мимо Бреса, услышала:
– Быстро же ты соскучилась, смертная.
В тот же день, после долгих, изнурительных поисков, Айрис все-таки нашла место мелкого переписчика при библиотеке.
* * *
Мудрый сказал «мир тесен». О, знал бы он насколько!
Так рассуждала сама с собой Айрис, когда с того рокового момента, как она ступила на александрийскую землю, прошло две сумасшедших недели. Выплачивали жалование ей по количеству и качеству исполненной работы, а так как ни первое ни второе не оставляли желать лучшего, жалование это позволило ей довольно скоро найти себе недорогое жилье.
Хижина эта, конечно, несколько отличалась от дворцов Регии – царской резиденции, и стояла далеко от нее, на окраине Греческого квартала – Неаполя. Потому хозяйка брала за эту символическую крышу над головой такую же символическую плату. К тому же, не успела Айрис обрадоваться простору двух комнат, как Вергия – а именно так звали хозяйку – поспешила ее разубедить: Айрис заплатила лишь за нижнюю комнату, а верхняя, на которую вела внешняя лестница, также сдается в наем и, вероятно, скоро найдет своего хозяина. Конечно, если Айрис тяготится соседством, то Вергия может за соответствующую цену уступить ей и вторую. У Айрис таких денег не было.
Конечно, сытое житье с Мортой никак нельзя было сравнить с нынешним положением почти бесправного чужестранца, да еще в придачу ко всему – женщиной. И все же был во всем этом огромный плюс – ее должность открывала доступ к любым секциям богатейшей библиотеки. И Айрис активно пользовалась этой привилегией: рано вставая, поздно ложась, недоедая и порой забывая обо всем, она просиживала в обнимку со свитками часами. Из-за чего почти не вспоминала о своем знакомце, который, вероятно, был слишком занят «спасением» женских душ. Ну одной, это точно.
Но вот прошло две недели и им вновь пришлось столкнуться, хотя численность населения и соответствующие размеры города могли бы с легкостью избавить людей от нежелательных встреч.
– … вероятно, вы не привыкли к таким условиям, господин. Но уверяю вас, там чисто и просторно. А еще открывается вид на море, на храм Посейдона, на дворцы Регии… Сверху все видно, взгляните сами. – Заискивающе тараторила старуха за дверью, заставляя Айрис, этим поздним вечером сидевшей за книгой, поднять от работы голову.
– А что там? – Раздался до боли знакомый мужской голос, от которого все внутри скрутило. Сердце и дыхание замерли в страшном предчувствии.
– Ах, там… там живет ваш сосед… соседка. Она тихая девочка, не будет вам мешать, мой господин. Ее практически и не бывает дома, все время проводит в Мусейоне или Серапеуме… мужчин к себе не водит, не стоит переживать. Конечно, если вы хотите посмотреть..?
Конечно же он хотел посмотреть!
Сцепив зубы, Айрис смотрела на дверь, которая уже через секунду содрогнулась от громкого стука. О, если бы она могла претвориться отсутствующей, но запертый засов говорил об обратном. И потому Айрис поднялась и подбрела к двери, как на убой.
– Добрый вечер, Айрис. – Улыбнулась довольно дружелюбно Вергия, у которой нынче настроение было подозрительно хорошим. – Познакомься с этим господином, он будет жить наверху. Постарайся вести себя…
Нарастающий шум в ушах утопил слова старухи. Уставившись на Бреса осуждающим, утомленным от него и переписи взглядом, Айрис пробормотала:
– Счастью моему нет предела.
– Мы знакомы с Айрис. – Протянул тихо Брес, после чего, не дослушав радостные возгласы угодливой Вергии, шагнул вперед, заставляя Айрис отступить.
Мужчина закрыл дверь и резко задвинул засов.
– Неужели и Мелита тебя вытурила? – Нарушила стремительно наполняющуюся чувственностью тишину хозяйка комнаты: – Удивительно, она ведь мне не показалась такой умной…
– Я сам ушел, и ты знаешь об этом, смертная. – Перебил ее Брес, оглядывая тесное, убогое помещение. – Чем это пахнет?
– Чернилами. – После недолгого замешательства ответила Айрис. – Варятся из вишневого клея и золы…
– Неважно. – Оборвал мужчина, продолжая наступать. – Теперь уже нет смысла отрицать очевидное. И раз уж я здесь случайно оказался и обнаружил тебя…
– Брось. Я знаю, что ты притащился сюда нарочно.
– …не собираюсь больше тратить время. – Брес кинул взгляд на растерзанную постель, которая оставалась такой все две недели. – Сойдет.
– Катись в тартар.
И опять он не понял ее интонации. Не яростная и раздраженная, а такая тихая, словно обреченная на вечную усталость. Покачав головой, как будто не в состоянии поверить, что он мог на это рассчитывать, Айрис обошла подставку с книгой, села на низкий стульчик, поправила фитиль светильника и вновь принялась за кропотливую работу.
И в окружении сумрака и тихих раздумий она выглядела… неплохо.
– Ничего, я не тороплюсь. – Решил в итоге Брес, проходя к кровати и бесстыдно на нее заваливаясь. – Расскажи-ка мне, женщина, как твои успехи? Ты уже нашла способ снять это проклятье?
– Да.
– Правда? – Он впился в нее взглядом полным надежды. – Говори! И, клянусь, я одарю тебя по-царски, когда верну себе положение.
– Ну… не поверишь, тебе надо спасти пять женских душ. Не благодари.
В молчании затаились невысказанные гневные проклятья, плавно перетекающие в смертоубийство… или изнасилование.
Оглядев ссутулившуюся, хрупкую фигуру, Брес раздраженно вздохнул.
– Кажется, тебе скудно платят. – Пробормотал он, просто чтобы не сидеть в молчании, разбавляемом скрипом палочки.
– А тебе не платят вообще. И тем не менее ты здесь.
– Не льсти себе, смертная. Я не искал с тобой встречи. Я люблю почитание и обожание, а от тебя их, очевидно, не дождешься.
– Ты поразительно догадлив. Не прошло и месяца, как ты это понял.
– Все может в любой момент изменится, тебе лучше не обострять…
– И почему же ваше величество не остался у Мелиты?
– О, не прошло и месяца, а ты уже поняла, как ко мне надо обращаться. А что касается Мелиты… видеть одно и то же раболепное выражение ее лица изо дня в день – Прометей не знавал таких мук.
– И ты решил, что отлично справишься и без нее?
– Я уже отлично справляюсь.
– Я не стану платить за тебя.
– Я тебя об этом и не прошу.
– А чего тебе тогда надо? И встань с моей постели, мне еще спать на ней сегодня.
Чего ему надо?
Откинувшись на подушках и заложив руки за голову, Брес, преодолевая внутреннее сопротивление, признался самому себе, что даже если бы они не встретились сегодня, то это случилось бы завтра, через два дня, через три… Ведь он помер бы с тоски, если бы не нашел ее. Собственно, нет смысла отрицать – они нужны друг другу. Дело тут даже не в проклятии, просто Айрис единственная на земле, кто знает Бреса. Его суть, его положение, его проклятье. То же и с ним: только Эохайд знал, что произошло с ней на том пиру, частично знал ее прошлое, знал от чего она бежала в Александрию. Если они потеряют друг друга, то останутся совершенно, абсолютно, беспросветно одинокими.
– Эй, женщина… – Позвал через несколько минут Брес, и когда тишина стала сосредоточенной, продолжил: – Чего ты хочешь?
– Для начала, чтобы ты…
– Нет-нет-нет. Я спрашиваю про твою награду. Тебе нужен стимул, чтобы полностью отдаться поискам способа разрушить проклятье. И вот я хочу узнать, чего ты хочешь? – Тишина стала растерянной. Брес, взяв в руки серебряную монету, висящую у него на шее, пояснил: – Я могу в качестве платы за твои услуги показать тебе свой мир. Хочешь? Ни один живой смертный еще не был там. И если учесть, как ты восхищалась здешними дворцами, тебя накроет экстаз от одного взгляда на мои чертоги. Возможно, ты склоняешься к более материальным дарам? Я могу дать тебе денег. Очень много денег, ты столько даже не видела. Что скажешь?
– Скажу, что ты бредешь. – Пробормотала она, подавляя зевоту. – Для меня настоящий рай – это любое болото, главное чтобы тебя там не было. А что касается денег, так они еще никого богатым не сделали.
– Совсем с ума сошла? – Проговорил несколько обеспокоенно Брес.
– Деньги… деньги – странная штука. Сколько бы их ни было, их все равно мало. Так что да… они сделают человека жаднее, скупее, корыстнее. Но не богаче.
– Исходя из твоих слов богатства вообще нет на свете.
– Почему же, есть. Собственно, с ним тесным образом связана моя работа.
– Ясно. Ты одна из тех ненормальных людей, которые ходят на философские дебаты, как на оргии. Возможно, ты даже удовлетворяешь себя сама, читая свитки. Прямо там в библиотеке, а?
– Куда тебя понесло, глянь-ка.
Утробно рассмеявшись, Брес заговорил тонко и с придыханием:
– Да! Да, еще! Я хочу большего! Мне нужно это! Сильнее!
– Громче, а то твоей Инанне не слышно.
– И кто у тебя любимый? Геродот? Протагор? Платон? А может тебе нравится разнообразие?
– Удивлена, что тебе вообще знакомы эти имена.
– А если бы пришлось выбирать? Скажи мне, женщина, кого бы ты хотела из них поиметь?
– Кого-нибудь, кто смог бы тебя заткнуть. – Она раздраженно встала и прошла к кровати. – А теперь иди отсюда. Мне завтра рано вставать.
– Знаешь… – Задумчиво пробормотал Брес, глядя в ее лицо. – Там у меня остался младший брат. – Айрис недоуменно нахмурилась. – И он был одержим одной мечтой… поговорить с человеком. И… кажется, я начинаю понимать, почему.
– Поразительно.
– Да, я считал его ненормальным.
– Поразительно, что младший брат умнее старшего. А теперь, будь так добр, уберись из моей комнаты.
7 глава
Многие годы подверженный скуке, которой не было ни конца ни края, сейчас Брес о ней даже не вспоминал. Казалось, спроси у него о том, как он понимает это слово, и Эохайд не нашел бы, что ответить. Он забыл о скуке, он забыл саму скуку. Он действительно не знал больше, что таит в себе это понятие.
Время от времени он, правда, мог сказать, что бремя проклятья нещадно давит на него, но это было просто бравадой. Проклятье не тяготило его совершенно, разве что только иногда уязвляло его гордость: Инанна так и не вспомнила о нем за этот месяц. И как бы Брес не хотел это признавать, было похоже, что смертная оказалась права – Ина не просто решила отомстить ему, богиня ко всему прочему устала от его холодности.
Прошло еще немного времени, и Брес убедился в том, что говорить правду – это, вообще, главное свойство смертной. Поначалу его это раздражало, потому что правда ее была весьма нелицеприятна. Потом начало удивлять, ведь все сказанное ей сбывалось.
Похоже ему действительно придется заняться спасением этих душ, что бы это ни значило. Мысль эта заставляла Бреса мучительно морщиться каждый раз, потому он поспешно отгонял ее, обещая подумать над этим завтра. А, как известно, завтра никогда не наступит – потому жизнь его текла сладостно безмятежно, полная чувственных наслаждений. Лишь одна тревога мешала ему спать спокойно первое время – Айрис могла умереть в любую минуту, ведь, исходя из ее слов, двадцатиоднолетие девушки не за горами. А если оно вот-вот подойдет? Если оно наступает сейчас? Или пришло секунду назад, а он даже не знает об этом? Что если сейчас, разрывая спокойствие ночи, раздастся вопль Вергии, обнаружившей мертвое тело? Или он сам, зайдя к Айрис завтра, найдет ее умершей?
Такие мысли держали его в плену еще долго, заставляя каждый раз подниматься с кровати и идти к работающей допоздна девушке. Та встречала его как всегда «радушно», но, зная, что не сможет выгнать его силой, терпела его божественное присутствие молча. А Брес просто не мог, не умел объяснить ей, что боится ее смерти больше, чем она сама.
Однако и эти тревоги прошли спустя несколько недель. Каждый вечер встречая Айрис живой и почти здоровой, слыша от нее сделавшиеся привычными «приветствия», Брес уверил себя в том, что Ина пошутила. Она просто припугнула его проклятьем. И пусть он и в самом деле не может вернуться домой, сколько бы ни пытался, спасать женщин и смотреть на гибель самой близкой из них, она его не заставит.
С каких пор Айрис перешла в разряд близких и надежно там укрепилась, Брес и сам не знал. Просто в один момент он понял, что предпочтет скорее увидеть на месте умирающей смертной умирающую Инанну.
Возможно, такая мысль возникла в его голове, когда он в очередной раз без предупреждения и спроса в одну из темных, безлунных ночей проник в ее комнату. Брес знал, что застанет ее бодрствующей, ведь смертная была помешана на том, чтобы дописать книгу, некогда начатую Мортой. И теперь колдовские рецепты и заклинания дополнял исторический и географический раздел, посвященный Александрии.
Эохайд так привык видеть ее сгорбленную, сощурившуюся и едва дышащую над этой проклятой книгой, что, казалось, Айрис проводит так всю свою жизнь. Что положение ее тела вообще никогда не меняется.
И, возможно, когда он зашел в очередной раз без стука, его больше всего удивил именно тот факт, что она не гробила себя писаниной. А может то, что она была совершенно обнаженной и, стоя к нему спиной рядом с кадкой с водой, обтирала свое тело. Ее волосы были подобраны и заколоты на затылке, а по телу скользили капли. Ее кожа покрылась мелкими мурашками от холода, потому Айрис иногда вздрагивала и переступала с ноги на ногу.
Брес замер, словно его застали врасплох. Мысль о том, что ему надо бежать, была единственно правильной, но совершенно невыполнимой. Он знал, что вернет себе дар движения, лишь когда Айрис обернется и обнаружит его возмутительное присутствие. Когда выставит его вон криком, который, скорее всего, разбудит всю Александрию. Но, небо, этот самый момент стоит того, чтобы вытерпеть любые муки.
Тусклый свет лишь одного светильника окружал ее таинственным ореолом. И Брес, кажется, уже успевший пресытиться видом женских тел, чувствовал теперь нелогичную слабость. Словно все происходило с ним в первый раз. Словно он вновь стоит на пороге открытия великой, неразгаданной тайны плотской любви. Словно никогда до этого не любовался красотой обнаженной женщины, вид которой заставлял предвосхищать скорое наслаждение.
А теперь… двойственность его желаний сводила с ума. Эохайд хотел, чтобы она повернулась, ведь он должен увидеть ее всю. В то же время, повернись она, и чудесному видению придет логичный конец, который будет сопровождаться воплем и, возможно, разбиванием глиняной посуды.
И ведь, боги, однажды он был так близок к этому телу, держал в своих руках. Возможно ли, что Айрис сейчас думает о том же? Эти воспоминания, которые не вытравишь из его мыслей, возбуждают ее?
С какой-то пугающей стремительностью весь мир сузился до этой самой комнаты, до этой самой женщины, упрямо его не замечающей. И если бы в этот момент с небес спустилась Инанна и объявила, что своею милостью его прощает, он послал бы сучку. Ведь ему будет куда лучше в объятьях смертной, чем на небесах…
Айрис провела смоченной тряпкой по своей спине. Ее голова слегка повернулась.
И, когда ее вечно уставшие, большие глаза заметили его, девушка испуганно вскрикнула, поворачиваясь. Но тут же поняв, что допустила ошибку, неуклюже закрылась руками и, попятившись назад, наткнулась на бадью. Опрокинула воду, резко отвернулась и принялась лихорадочно искать взглядом брошенный пеплон, в который в итоге завернулась, на ходу крича:
– Отвернись! Не смотри на меня! Что ты здесь делаешь?! Как ты здесь оказался?! Ведь было заперто! Заперто!
Поразительно, но стоило ей закричать, как Брес, словно неопытный молокосос, поспешно отвернулся и почувствовал, что ему… ему стыдно? Хотя смысла в его маневре не было никакого: перед глазами все равно стояло ее восхитительное, мокрое тело. Хрупкие плечи, изящно выступающие ключицы, небольшая, высокая грудь, худой, почти впавший живот, упругие бедра, длинные ноги. И ее обвинения справедливы, конечно, он похитил этот чудесный момент откровения, хотя хотел бы, чтобы она показала ему себя сама. Но знала бы она, как ему тяжело было все это время просто смотреть.
– Как ты… как..? – Айрис хватала ртом воздух, раскрасневшаяся и кажется уже готовая заплакать. И он утешил бы ее, если бы она позволила. – Зачем же… как долго… как же ты…
На самом деле, она, конечно же, не хотела знать ответов на эти вопросы.
– Для таких, как я, замки и двери – пустяковое препятствие.
– Что?
– Я просто… оказался здесь. Вот и все.
– Вот и все? – Переспросила она сипло, выглядя такой вызывающе беззащитной. – Как это понимать? Ты… ты можешь оказаться, где хочешь… силой мысли?
– Никогда не задумывался над этим. Но, если тебе так удобнее считать, то да. – Проклятье! почему они говорят об этом? Ведь их обоих волнует сейчас совсем другое.
– Получается, тебе… тебе и не нужен был корабль, чтобы попасть в Александрию?
– Нет.
– Так зачем же… что ты ко мне привязался?! И тут… что ты делаешь?! – Брес краем глаза видел, как она запахнулась в грубое полотно сильнее, словно пытаясь скрыть от него то, что и так скрыто. – Что ты делаешь?!
– Я… – Аид и иже с ним, ему правда нужно было убираться отсюда. – Тебе нечего смущаться, Айрис. Ты… очень красивая… твое тело прекрасно.
И это все, что сумел в тот момент придумать Брес, который некогда славился изысканными комплиментами, способными покорить сердце даже уставшей от поклонников Афродиты. А теперь… да, он действительно жалок.
– Пошел вон! – Прошипела Айрис, едва сдерживая слезы стыда.
И Брес пошел, даже не думая возмущаться такому непозволительному отношению к его сиятельной персоне.
С тех пор прошло несколько дней, прежде чем он отважился вновь показаться ей на глаза. И даже тем вечером проходя в ее комнату, Брес чувствовал себя преступником. Кто бы мог подумать, что его совесть проснется так поздно и то, не от осознания своих многочисленных пороков, а от мысли что он без разрешения увидел (только увидел!) тело Айрис.
На этот раз девушка, конечно, не была занята водными процедурами. Однако возникшая перед Бресом картина впечатление произвела куда более сильное. Склонившись над разложенной на полу картой, очень-очень близко друг к другу, сидели Айрис и какой-то взъерошенный птенец – смазливый блондин. Очевидно, появление Эохайда нарушило их культурную программу, и слава за это богам. А то, кто знает, до чего они могли бы вдвоем договориться в этой комнате, далеко от посторонних глаз.
Когда Брес встал напротив, положив руки на бедра, Айрис подняла на него свои напуганные глаза. С того случая с купанием она будет смотреть на него так постоянно, словно не зная, что можно от него ожидать. И правильно, ведь Брес сам этого не знал.
– А… – Нечленораздельно протянул ее гость, вперившись в мужчину взглядом полным восхищения и зависти.
– Чего тебе? – Встретила его Айрис как обычно.
– Жду, когда ты нас представишь. – Ответил тихо Брес, подтверждая свои мирные намерения улыбкой.
Паренек поднялся.
– Это Кастор. Кастор, это мужик, живущий наверху.
О, так вот кем он стал для нее с некоторых пор. Хотя, возможно, так было всегда?
– Вы сосед Айрис? – Голос парнишки звучал тонко и тихо, словно появление Бреса сдавило ему горло. Или яйца. – А я…
– Кастор.
– Да… мы с Айрис познакомились в театре. Оказывается, она переписывает библиотечные свитки, а я ведь часто бываю в Мусейоне. Забавно, что мы до этого не встречались…
Несколько мгновений Брес молча рассматривал парня перед собой. Длинный, субтильный, костлявый – в общем-то, Кастор не был образцом греческих скульптур. И потому Эохайд намеренно задержал его возле себя на несколько мгновений, которые дали бы Айрис сравнить мужчин и понять, что Кастор может больше здесь не появляться.
– Эм… ну я… я уже собирался уходить. – Положил конец напряженному молчанию Кастор, обходя Бреса. – Я зайду за тобой завтра.
– До встречи. – Ответила ему Айрис, сворачивая карту в рулон и поднимаясь на ноги. И когда дверь закрылась, девушка обратилась к Бресу, давая понять: она уже забыла тот досадный конфуз. – Меня абсолютно не интересует, где тебя носило, но тут несколько раз к тебе приходили рабы от Мелиты. Еще немного и за твою голову назначат награду… или что там ей в тебе больше всего приглянулось.
Услышав эти слова, Брес с облегчением вздохнул: оказывается, все это время он был невероятно напряжен, даже не замечая этого за собой. Как будто ждал приговора, который странным образом его миновал.
– Что ж, подожду их здесь. – Ответил Эохайд, привычно заваливаясь на постель. Однако теперь он не мог сказать, что этот жест ничего для него не значит. Потому что мысль о том, что за эти дни в ее кровати мог побывать тот хлюпик, беспокоила… вернее, жутко мучила, тем, что была вполне вероятна.
– Не знаю каким образом, но ты все же платишь за другую комнату. Так почему бы…
– До нее далеко.
– А разве… разве тебе не хочется быть ближе к небу?
Теперь? Нет. Однако Брес предпочел смолчать на этот счет.
– И что будет завтра?
– Завтра? – Она быстро догадалась, что все его мысли теперь заняты ее новоиспеченным поклонником. – Из военного похода возвращается император Септимий Бассиан. Он посетит Александрию, и в честь этого в городе устраиваются гуляния.
– Ах да, что-то слышал… – Пробормотал Брес, подперев голову рукой и следя за тем, как Айрис складывает в суму свитки. – Ты его любишь?
– Что-что?
– Того мальца? У вас какие-то амурные дела? – Он пытался предать голосу максимум пренебрежения.
– Кастор мой друг.
– А это не одно и то же, когда дело касается мужчины и женщины?
– Нет. – Бросила она, начиная ворошить листы папируса, словно пытаясь отыскать какой-то конкретный.
– Дело в постели? В этом разница?
– Не… не только.
– Поясни.
– Разница заключается в том… – она вытащила нужный лист, бегло его осматривая, – в том, что дружба еще никому боль не причинила, а вот любовь… примеров, хоть отбавляй. Друг он всегда верен и всегда любит, а любовник не всегда верен и не всегда… является другом.
Она даже не спросила, успел ли он поймать ее мысль, проходя к выходу.
– Когда уйдешь – закрой дверь. – Кинула она только, оставляя Бреса наедине с подозрением.
Все оказалось куда хуже. Ведь из ее слов следует вывод, что к тому мальчишке Айрис прикипела сильнее, чем Бресу хотелось бы.
