Текст книги "Когда смерть разлучит нас… (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Дверь за ней захлопнулась. Оставшись в оглушающей тишине, Брес взглядом проводил Айрис до порога ее дома. Не обернулась. Ни разу.

И почему ему кажется, что он играет одну и ту же роль из раза в раз? Меняются только декорации. Знала бы она, как это больно для мужчины, особенно, для такого как он – быть отвергаемым снова, и снова, и снова.

И Бреса поражала ирония Фортуны: независимо от времени обстоятельства складывались таким «удачным» образом, что Айрис не могла стать его, не нарушив при этом законов морали. За все минувшие года она была то замужней дамой, то младшей сестрой, которую нельзя было выдать раньше старшей (а на это рассчитывать не приходилось), отчего Айрис берегли всем чокнутым кланом как зеницу ока, и потому Брес со своими ухаживаниями казался ей… ну, как всегда, на самом деле, – кобелем и сволочью. То пленницей за секунду до исполнения смертельного приговора, который приняла охотнее, чем попытку Бреса, вызволить ее. Ведь первое обеспечивало ей вечную жизнь героя, а второе – короткую жизнь в позоре. В последний же раз их встречи, она зачем-то ушла в монастырь!

Брес не знал кем нужно быть, что понять, просто понять поступки этой женщины! Человеком, вероятно.

Но что сейчас важнее… какие слова помогут ему объяснить ситуацию, в то же время не характеризуя его, как сумасшедшего или как легкомысленного волокиту? Такие слова вообще существуют?

Поворачивая ключ в замке зажигания, Брес был чертовски недоволен. Собой. Ситуацией. Айрис. И, кстати, ему только что пришла в голову гениальная мысль: он знает, с кем поделиться своим настроением.

9 глава

Два дня назад, как раз после того безумно-безрассудного поступка мистера Эохайда, Каролайн написала прошение о переводе к другому преподавателю на курс лекций «зарубежная литература». В качестве причины указала «религиозные» – единственное, что не нужно было расшифровывать и к чему не прикопаешься.

И вот с сегодняшнего дня она официальный слушатель мистера Байвера – шепелявого старика с опрятной, седой бородой, которую он нервно поглаживает, когда пытается достать из недр своей памяти какое-то имя или дату. Его лекции были и в половину не так увлекательны, как ораторские выступления мистера Эохайда. И собирали аудиторию они в три раза меньше. И все же был у Бейвера один огромный плюс: от него не следовало ожидать сюрпризов. Он был уже стар и слаб телом, ввиду этого безразличен ко всему, даже к своему предмету, и работал только лишь за зарплату, не борясь за внимание молодых умов.

Иногда профессор словно выпадал из реальности: его веки устало закрывались, повесть обрывалась, наступала тишина. В эти опасные моменты в аудиторию без предупреждения проникало сокрушительное воспоминание.

Мистер Эохайд сказал «люблю» и поцеловал с такой нежной требовательностью, о существовании которой в этом грешном мире Кэри не знала до того самого момента. И на одно мгновение она поверила ему: его слова и прикосновения заставили ее почувствовать себя долгожданной, любимой… святыней, на самом деле.

И потому теперь Каролайн так себя терзала. Ведь первым порывом ее было не праведное возмущение, а мысль «я не умею». Вот что она хотела ответить ему! Она не умеет любить такого как он. Она не знает, как это, быть любимой таким мужчиной, нравиться кому-то вроде него. Что нужно делать для этого? Как себя вести? Ведь он был особенным, следовательно и отношение к нему должно быть таким же…

Дура! За какую-то одну секунду в своих фантазиях она уже успела дожить с ним до счастливой старости в домике на берегу океана. Забыв, напрочь забыв, что у него уже! Есть! Жена!

Ругая, убеждая, утешая себя, Кэри украдкой терла губы тыльной стороной ладони, словно прикосновение мужчины, как чувственное клеймо, лишающее воли, еще не исчезло. Никогда не исчезнет. Останется навечно и в сотнях поцелуев, которые (как надеялась Кэри) ее еще ждут, она будет искать именно его поцелуй. Боже, Каролайн знала, что перевод к другому профессору не поможет. Не поможет даже выезд из города, страны, планеты: от себя не убежишь.

Однако, когда Каролайн вышла из аудитории после окончания лекции, выяснилось, что сбежать ей не удастся не только от себя.

– Мисс Атолл.

Эохайд стоял возле двери, словно ждал ее. Почему смотря на этого мужчину создается впечатление, что он ждет ее постоянно?

– Сэр. – Ответила она вместив в три буквы весь холод, который вообще могла собрать в своей душе.

Десятки глаз провожали их, когда Кэри стремительно пошла по коридору, а профессор Эохайд последовал за ней.

– Зачем ты так со мной поступаешь? – Прошипел профессор за ее спиной, заставляя испуганно прикусить губу. – Столько раз предпочитала меня черти кому…

– Что?! – Резко обернулась она, но стоило их взглядам встретиться, как ей пришлось отступить. – Да как вы… это вообще-то мои слова! Слова про то, зачем вы так поступаете!

– Зачем? Ну разве я в прошлый раз не объяснил тебе? – Кэри не могла понять, как этот человек может так резко переходить с холода на жар. Ведь ей все это время казалось, что он смотрит на нее свысока, дистанцируется, даже презирает. А теперь..? – Рассказать еще раз? Показать?

Оглядев наблюдавших за их приватным разговором студентов, Кэри вновь побежала по коридору. Сумасшедший мужчина не отставал. И когда ему надоела эта бессмысленная гонка и когда свидетелей в коридоре поубавилось, он решил устроить им тет-а-тет, втянув Каролайн в первую попавшуюся аудиторию. А та, словно подстроившись под желание мистера Эохайда, была отперта и пустынна.

Отбежав от него за первую парту, Кэри нахмуренно следила за тем, чтобы мужчина так и оставался стоять и двери. И ни в коем, мать его, случае не приближался.

– Когда ты так смотришь… – Напряженно проговорил он, оглядывая ее. – Доказать тебе, что меня бояться не стоит, превращается в необходимость.

Она хотела сказать «отлично, так и сделайте», но внезапно поняла, о доказательствах какого рода идет речь.

– Не… не подходите…

– Мое желание так отвратительно?

Ох, черт! Когда он прямо заявляет о том, что хочет ее, тело отвечает на этот призыв томительным пением. Так что нет, не отвратительно – намного хуже.

– Вы не имеет права говорить мне такое! У вас же есть жена! Неужели вы всем своим студенткам предлагаете… – секс – …такие отношения?

– Какие отношения? – Его глаза прищурились с жестокой насмешливостью. – Что по-твоему я тебе предлагаю?

Как же трудно произнести это элементарное слово в его присутствии! Обращаясь к нему. Предполагая в этом слове очень близкий контакт его и ее.

– Вы что… издеваетесь?

– Отнюдь. Хочу узнать, как ты расцениваешь мои слова.

– Как расцениваю?! Как измену вашей жене, вот как! Не понятно? Как перепих! Как… совокупление! Трах! Как там еще это называется у тех, кто перестал предавать всякое значение любви? – Запальчиво вскричала Кэри, позабыв о всех тех студентах в коридоре, которые могли стать случайными свидетелями этого разговора. – Как это называется у вам подобных?

Он помрачнел. Было бы лучше, если бы он унижающе расхохотался ее наивности и неопытности, но мистер Эохайд почему-то стал невероятно серьезным.

– У мне подобных. – С расстановкой произнес он через долгие секунды. – Не думаю, что эта планета носит еще кого-то подобного. – Ох, ну еще бы. – Но если бы такой же жалкий, несчастный ублюдок отыскался, то он сказал бы тебе, что у нам подобных это называется иначе. И что люди этого слова даже не знают. Не придумали. Ведь они и их любовь – весьма скоропортящаяся вещица. Которую они не пронесли через века. Которая не была закалена в огне мучительного ожидания. Которую не разлука делала крепче, сильнее, одержимее, а пустые, высокопарные признания. И то, что я испытываю… да, ты права, это нельзя назвать любовью… это куда более неистовое, мучительное, жадное чувство, которое требует у меня оказаться в тебе прямо сейчас. Потому что, кажется, я и так ждал чертовски долго. И что, скажи, мешает мне наконец-то взять тебя? Насытиться тобой. Найти в твоем теле, в твоих объятьях, в твоих стонах потерянный некогда Рай. Ведь мне кажется, я ждал твоего «да» достаточно, чтобы уже утратить всякую надежду на согласие. Так может мне и не стоит ждать его больше?

Вопреки тому, какое сильное впечатление на Кэри оказали его слова, прозвучали они тихо и так невероятно спокойно. Это не было страстным признанием. Скорее исповедью преступника за секунду до казни. Когда тому уже нечего терять.

И когда Эохайд двинулся в ее сторону, угрожающе, медленно наступая, Кэри подумала над тем, что ее побег будет ошибкой, глупой провокацией. Он именно этого и добивается – чтобы она сорвалась с места, бросилась к двери, из последних сил, со всех ног. И он насладился бы короткой погоней и логическим завершением оной. Потому, споря с инстинктом, Каролайн стояла на месте, напряженно следя за приближением мужчины.

Эохайд остановился напротив спасительной парты, касаясь бедрами края столешницы.

– Скажи мне, чего я жду?

С языка рвались безумные остроты, которые стоило озвучить, чтобы уже через секунду он исполнил свои угрозы. Чего он ждет? Жену? Разнообразия? Звонка в 911? И все же наперекор страху и злости все внутри ныло: «меня».

Он наклонился. Так близко. Его взгляд скользнул на ее губы, давая представление о природе мыслей этого мужчины в данный момент.

– Не бойся, Айрис. Не бойся. – Его красивый, чувственный рот искривила ироничная ухмылка. – Это мое призвание – ждать. И я буду ждать. Сколько нужно. – Глаза Кэри распахнулись. Она почувствовала, как он берет ее руку, чтобы через секунду вложить в ладонь какую-то мелкую, едва ощутимую вещицу. Наклонившись к уху девушку, Эохайд прошептал: – Убегай.

И тут ее не надо было просить дважды. Оказавшись за пределами аудитории, дыша так, словно все это время находилась в чаду, Кэри разжала руку. В центре ладони лежала беззащитная, ранее оторванная голубоватая пуговица.

* * *

Сославшись на болезнь, Каролайн не появлялась в университете всю неделю. На деле же она просто скрывалась от мужчины, который узурпировал все ее мысли и чувства. Почему даже просиживая часами в библиотеке, гуляя, посещая достопримечательности и даже проклятые торговые центры, она все равно думает только о нем? Почему, к примеру, не о его жене?

Но, странное дело, Миранда совершенно замолчала, а в университете неделю назад поговаривали, что она укатила на Багамы. Одна. Очевидно желая отдохнуть в своем фривольном стиле. Черт! с каких пор дела их семьи касаются ее?

Осознание того, что мистер Эохайд находится в пределах этого города, брошенный своей супружницей, возможно, беспросветно одинокий в эту самую секунду, вносило в ее мысли сумятицу. Даже посильнее той, которую породил вчерашний звонок от мамы.

Миссис Атолл как и обычно начала с расспросов о ее делах и успехах в учебе. И получив заверение в том, что все – лучше не бывает, поведала новость, которая чертовски напугала. Которая заставила Кэри растеряться и долго-долго молчать.

– Зачем ты рассказываешь мне об этом? – Прошептала она в итоге обессиленным голосом.

– Как зачем? Вы же какое-то время встречались. Я думала, здоровье Джея не безразлично тебе. Бедный мальчик, это нападение… его родители с ума сходят. Он в коме вот уже неделю.

– Ясно. Жаль. – Хрипло кинула Кэри, после чего в срочном порядке распрощалась с матерью.

И сев на скамейку, долго думала над тем, почему возмездие настигло Джея только сейчас? И что важнее, чем он заслужил это состояние средней степени тяжести? Не по-библейски было радоваться боли ближнего своего, однако некогда Джею было исключительно приятно слышать ее протестующие крики и мольбы остановиться.

Ее и без того дерганый вечер был окончательно превращен в «препаршивый». И когда Кэри ехала домой, ей, правда, казалось, что хуже быть не может.

Поднявшись по лестнице, дойдя до знакомой двери, Каролайн нащупала в кармане ключи. Которые ей, как выяснилось через минуту, не понадобились – дверь была отперта. Кэри переступила порог полная возмущенного предчувствия – «опять?!», но так жестоко ошиблась.

Мягкий звук удара, хриплый вскрик, кашель заставили ее вздрогнуть и выронить ключи. Сердце пропустило пару ударов.

– Я… я все верну. Клянусь!

– Конечно, вернешь, паскуда! – Пробасил чей-то густой голос, который перекрыл новый вой боли. – Попробуй не вернуть, сука! Мы тебя на ленточки…

– Я вызвала полицию! – Бросилась в комнату Чейза Каролин, застыв в дверях. Побледневшая. Напуганная. Тяжело дышащая. – И они будут здесь через минуту.

Два бугая повернулись к ней, ощупывая хищными взглядами, которые редко встретишь у людей. Черные дорогие костюмы, золотые крупные кольца, жестокие, отталкивающие выражения лиц этих мужчин говорили о том, что у ее брата, валяющегося сейчас на полу, большие проблемы. Огромная зловонная куча проблем.

– Черт тебя дери…

– Уходим.

– Ты все уяснил? – Один из них пнул Чейза на прощание еще разок. – Если послезавтра денег не будет, мы вернемся. И не дадим знать когда именно, но постараемся, чтобы дома были все.

Они прошли к выходу, как хозяева. И последний не преминул провести по щеке Кэри ладонью в недвусмысленном, отвратительном жесте.

Дверь за ними захлопнулась, сбивая с потолка побелку.

– Давай… поднимайся. – Подоспела к скулящему от боли брату Кэри, подхватывая его под руку. – Осторожнее…

Она помогла ему лечь на кровать, а сама убежала за льдом. И когда вернулась, прикладывая компресс к его опухшему лицу, Каролайн едва сдерживала себя от обвинений с разбиванием посуды.

Кто они такие?! Куда ты ввязался на этот раз?! Что же ты делаешь с нами, ублюдок! Что ты делаешь с собой!

Но Кэри молчала, смотря на своего брата жалостливо, а Чейзу хотелось спрятаться от этого взгляда.

– Ты… правда вызвала копов? – Прохрипел он, на что Каролайн покачала головой.

– Что случилось с тобой, Чейз? – Шепотом спросила она спустя минуту, убирая отросшую челку с его лба.

Он зажмурился. Так словно держался из последних сил, чтобы не показать ей ужаснейшее из зрелищ – мужские слезы. Тяжело вздохнув, он начал свой рассказ. Сначала медленно, вспоминая, объясняя, пытаясь оправдаться…

Чейз солгал. Его уже давно выкинули с работы. После первого же анализа на наркотики, который застал врасплох всех его коллег, хотя те и не были торчками. Но он не пал духом, потому что подыскать новое место было не так уж и сложно. Чейз почему-то решил, что предпочтительнее стать курьером-бегунком, чем хотя бы попытаться порвать со своим пагубным пристрастием и найти законный источник прибыли. И вот сегодня он крупно обложался: хозяин доверил ему перевезти крупную партию крэка и все бы ничего, но какие-то утырки напали на него. Их было четверо, у них у всех – пушки, а он один со своим зиг-сойером и спортивной сумкой, туго набитой наркотой.

Парни забрали добычу, самого же Чейза не тронули. И, вероятно, он решил, что судьба что-то напутала. Он же, мать его, просто обязан глупо сдохнуть именно сегодня. С этой целью он позвонил хозяину, во всем ему сознался, и вот результат.

Каролайн, сидя на краешке его кровати, тяжело дышала. Обхватив руками голову, беззащитно сжалась, замерла.

– Я что-нибудь придумаю. – Прошепелявил распухшими губами Чейз. – Честно. Я достану деньги.

О, заткнись ради бога!

– Сколько ты им должен?

Уведя глаза в сторону, брат несколько помялся, прежде чем ответить. От озвученной цифры сперло дыхание.

– Где? Где ты достанешь так много?! – Приглушенно простонала девушка.

– Я… могу взять кредит…

– Не можешь, Чейз. Тебе, безработному, никто не даст в кредит столько наличности.

– Тогда… займу…

– У кого? Возможно, у своего босса?

– Попытаюсь найти украденное… соберу парней…

– А ты не подумал, что это «ограбление» подстроил именно твой хозяин? Чтобы подставить тебя. Чтобы содрать с тебя три шкуры или в ином случае избавиться от тебя.

Чейз онемел на минуты, переходящие в часы. Они просидели в угнетающей пугающими перспективами тишине, прислушиваясь к каждому звуку, наверное, полночи.

– Бежать? – Предложил он в итоге тихо, как последний вариант, но Каролайн покачала головой.

– Нужно срочно продавать машину и квартиру. – Ответила она, вставая с кровати. – Завтра этим займемся.

– Ты с ума сошла?! – Воскликнул Чейз, порывисто отнимая разбитую голову от подушки. – Продавать?! Да я едва выплатил по ним кредит… К тому же, узнав, что мне нужно продать квартиру срочно, покупатели, если такие за день вообще отыщутся, не заплатят мне и половину ее настоящей стоимости! И что… потом? Куда дальше?

– К родителям.

– Да отец меня живьем сожрет!

– Либо он, либо твой босс.

– Тебе легко говорить!

– Не напрягайся. – Холодно бросила Кэри, уходя на кухню, за аптечкой. Через минуту она вернулась с обезболивающим и стаканом воды. – Пей и ложись спать. Постарайся заснуть.

– Смеешься, что ли? – Прохрипел Чейз, но лекарство выпил. – Черт… я знаю, какой я придурок, но я клянусь, слышишь? Я все улажу. Ты только не переживай, хорошо? Я достану…

Устало выдохнув, она развернулась, вышла из комнаты и мягко затворила дверь. Не веря ни единому слову. И еще долго, обхватив руками озябшие, дрожащие плечи, она сидела в своей комнате, в темноте. Прибегая к такому, казалось бы, заранее обреченному на неудачу способу решения проблем. К молитвам.

10 глава

Говоря Чейзу выспаться, сама Кэри своему совету не последовала.

До самого рассвета думая, представляя, решая, она порывалась схватить телефон и позвонить родителям. Вот так слабовольно и подло. Узнай о том, что она разболтала все матери, а та – отцу, Чейз возненавидел бы Кэри. Господи, почему их семья настолько неидеальна?

И тем нем менее, ей нужен был совет. Нужна была поддержка. Твердое плечо. И где это все искать, если не у родителей?

Нервно кусая губы, Каролайн просидела на кухне всю ночь перед чашкой с уже давно остывшим кофе. Иногда ее встревоженный взгляд пугливой птицей устремлялся к двери: ей постоянно слышались шаги в коридоре, а в соседней комнате стонал от боли брат.

И все-таки расскажи она родителям о произошедшем, и отношения стариков с Чейзом испортятся окончательно. Да и с ней, с Кэри, вероятно, тоже. Все же ни отец, ни мать не были в восторге от ее идеи переехать, да еще и к своему заблудшему брату. Деньгами они не помогут. Приехать не сумеют тоже: слишком утомительная дорога для их костей. Однако, черт, как же ей хотелось в эту самую секунду услышать заверение в том, что все будет хорошо. Все наладится. Что ее любят, что она нужна, и потому…

Ее глаза обратились к фотографиям, которые облепили всю стену напротив стола, словно развешанные иконы. Этот мужчина, очевидно, в самом деле преследует ее. И теперь сорвать снимки и устроить великий костер инквизиции было таким соблазном… Однако все что сделала Каролайн – позорно сбежала в свою комнату. И еще долго ворочалась в холодной постели под жесткими простынями, мыслью блуждая в темноте в поисках решения и не находя его.

Ее беспокойный сон прерывался несколько раз. Далеко в коридоре, забытый в сумочке трезвонил телефон, а у Кэри к тому моменту уже не было никаких сил, чтобы перевернуться на другой бок. Потому она просто мечтала о том, чтобы эта шумная штуковина внезапно оказалась вне зоны доступа.

Через несколько часов ее вынудил проснуться и на этот раз встать, сильный шум как будто передвигаемой мебели и коробок. Когда Кэри вышла из своей комнаты, взъерошенная и напуганная, оказалось, что Чейз уже готовится к переезду, сметая все с полок, из шкафов, комнат в ящики, и складывает свой скарб в коридоре.

– О, ты проснулась… – Парень выпрямился, вытирая руки о полинялые джинсы. – Доброе утро… день… уже почти вечер, точнее.

Каролайн с нескрываемым недоумением смотрела на него. Разглядывала его темно-карие глаза, подкрашенные синяками. Разбитые губы, которые, как будто, улыбались. И не понимала причину такой оживленности, деятельности, духовного подъема. Ведь она знала своего брата слишком хорошо, чтобы теперь запросто поверить в то, что он взялся за голову и решил последовать ее совету. И вчера, засыпая, Кэри верила, что обнаружит его опять укуренного до бессознательного состояния, ведь именно так Чейз обычно решал свои проблемы.

– Сейчас подъедет машина… я подыскал нам новое местечко. – И он вновь, подтянув рукава, принялся за работу.

– Чего..? Какое местечко?

– А ты собираешься тут оставаться? После всего, что произошло? Пусть я им больше ничего не должен, черт знает этих…

– Чейз. Чейз, опомнись! – Кэри обеспокоенно подобралась к брату, заглядывая в глаза. Абсолютно трезвые. – Тебе приснилось, должно быть…

– Не… нет! Все в порядке. Я все уладил! – Заявил убежденно парень, забирая с тумбы скотч. Начиная перевязывать липкой лентой коробки с характерным трескучим звуком. – Так что мы до завтра должны уехать и… все наладится. Я найду работу и…

– Чейз. – Обмерла Каролайн, опираясь плечом на стену. – Ты… вернул им деньги?!

– Ага. Типа того.

От-мать-его-лично. Осталось только выяснить у кого Чейз занял такую сумму. И какие проценты ему назначили.

– Никаких процентов! И я верну бабки, когда смогу… через год… два, три, десять – без разницы.

– Так не бывает, Чейз. – Покачала головой девушка, начиная опасаться, что он сошел с ума. Его слишком сильно ударили по голове, а еще эти наркотики, стресс… – Во что ты опять вляпался? Говори! Ну?!

Ее встревоженные, широко-распахнутые глаза впились в него испытующим взглядом. И Чейз долго молчал, оглядываясь по сторонам, словно в поисках укрытия. Но в итоге кинул скотч на коробку, взъерошил свои волосы и сознался:

– Это… ну… Брендан.

– Брендан? – Не поняла Кэри, прищуриваясь.

– Типа… препод твой.

В это самое мгновение Каролайн показалось, что она теряет равновесие. Проваливается в какую-то бездонную пропасть, и мир с его звуками, цветами, физическими законами отдаляется от нее. И потеря сознания была бы сейчас отличным выходом из ситуации, но увы.

– Ты… ты… то есть ты хочешь сказать, что взял всю эту сумму в долг у мистера Эохайда? – Едва слышно переспросила Кэри, когда вернула себе голос.

– Ага. Вроде того. М-да. – Чейз нахмурился, когда увидел, как девушка сползает по стене на пол. – Эй, с тобой все в порядке?

– А с тобой, Чейз? Зачем ты… боже, что ты наделал…

Удивительно. Смотря на свою сестру Чейз отказывался понимать, почему она реагирует на эту новость сильнее, чем на вчерашних гостей? Ведь ему казалось, что те парни выглядели куда внушительнее и опаснее, а подкосило ее в итоге просто звучание имени ее профессора.

– Я не знаю, как этот мужик разбогател, преподавая в университете, но деньги он лопатой гребет. Серьезно, я видел чек – от такой суммы он не обеднеет…

– Как ты вообще до такого додумался?! – Она еще никогда не повышала на него голоса. Сюрприз-сюрприз.

– Я не додумывался! Твой чертов телефон звонил все долбаное утро! И потому я решил сделать нам обоим огромное одолжение – послать нетерпеливого ублюдка по нужному адресу. А это оказался… он. Спросил почему ты не ходишь всю неделю в универ. Я сказал, что ни черта о твоих прогулах не знал, потому что у меня у самого проблем, как обезьян в джунглях. Ну и… слово за слово… вот.

Его отповедь начавшаяся как взрыв, как праведный шторм под конец затихла и обрубилась растерянным, негромким «вот».

– Вот. – Покивала едва заметно Кэри, не смотря на него. – И тебя… ничуть не смущает тот факт, что ты должен ему столько?

– Нет. А чего…

– Он же тебе никто, Чейз! Ты же с ним не знаком даже.

– Эй, уже знаком. И он классный мужик.

– Потому что дал тебе эти чертовы деньги?

– Да нет же! Потому что… у него даже не возникло желания спросить, какого дьявола я натворил.

– Это, действительно, многое о нем говорит…

– Я разбираюсь в людях! И этот не хочет подставить меня! Ему это на хрен не нужно!

– Ах, ясно… так может… – Кэри медленно поднялась, опираясь на стену. – Может, тогда он сказал тебе, что ему нужно? Возможно, ты что-то упустил из своего рассказа? Нет?

– Не… не совсем. – Пробормотал опасливо брат, поспешно добавляя: – Но это ерунда! Так, глупая прихоть…

– И чего же ты тогда боишься? Говори.

– Он сказал, что если ты не хочешь…

– Чейз!

– Попросил тебя прийти. Сегодня. Или завтра. Ему что-то нужно сказать тебе. Ясно? Просто поговорить.

Кэри впилась пальцами в дверной косяк, смотря на Чейза упор. Какие прокуренные мозги надо иметь, чтобы не догадаться, что скрывалось под «просто поговорить», за которое заплачена такая сумма? Неужели Чейз не понимал, что, радостно соглашаясь на «щедрое» предложение мистера Эохайда, на деле продавал ее, свою сестру? И, что сказать, она теперь знает, что стоит чертовски дорого.

– Ясно. – Усмехнулась Кэри жестко. – Да. Ясно.

– Ну так… тебе помочь собраться?

– Нет. Сама справлюсь. – Ответила тихо, как эхо девушка, неуверенно шагая к своей комнате.

И Чейз еще не знал тогда, что ее «соберусь» подразумевало не только чемодан в руках и дальнейшее исчезновение из этой квартиры. А из его жизни, нового дома, города в целом.

Собрав тот самый чемодан, с которым приехала сюда полтора месяца назад, Кэри из вещей оставила лишь юбку до середины бедра, тонкую красную кофточку, черные чулки и туфли на каблуке. И облачаясь во все это, закусывая губу и гордость, Каролайн, даже не обладая даром предвидения, знала свое будущее. Его сценарий был так прозаичен.

На такси она отправится в аэропорт, но не для того, чтобы тут же распрощаться со своим прошлым, оставив его позади на высоте десяти тысяч метров. А для того, чтобы купить билет в один конец на завтра и сдать свой багаж в камеру хранения.

На выходе из аэропорта она будет колебаться лишь секунду, а потом на том же такси поедет в «замок Шамбор», возвращать долг. И по пути, скорее всего, расплачется, испортив макияж.

* * *

Несмотря на то, что Брес в течение последних лет играл роль джина, деньги из шляпы доставать он так и не научился. Для того, чтобы обеспечивать Миранду всем необходимым (не только) и обязательно лучшим, он должен был работать. Эх, а ведь были времена господства языческой веры, его золотой век…

А теперь он вынужден выслушивать чуть ли не целый день отчеты своих секретарей, секретарей их секретарей и так далее и тому подобное. И этот порочный круг так ему осточертел, что секунду назад Брес без предупреждения оборвал говорившего с ним по телефону человека, нажимая на кнопку, которая подарила ему желанную тишину.

Выключить телефон. Закрыть все долбаные двери и окна. А лучше… нет, ему не стоит об этом думать. Окажись он вновь возле Айрис, и Эохайд сделает то, в результате чего ему придется ждать следующего шанса еще несколько веков. Уж лучше подождать несколько дней, не так ли?

Не успел он так подумать, как дверь его кабинета после предварительного стука распахнулась и в комнату чинно вошел Виктор – уже немолодой, но крепкий дворецкий французских кровей. И, пройдя к его столу, слуга доложил, что Бресу не нужно ждать больше ни единого, мать его, дня.

– Леди настаивает. Мне передать, что вы заняты, сэр?

Брес вцепился в морщинистое лицо человека взглядом, который еще немного и приобретет все свойства карающего огня. Мужчине хотелось вскочить из-за стола, рвануть к двери, а по пути высказать недогадливому Виктору:

Почему она еще не здесь? Ты что, ослеп? Как можно не увидеть, что она – искупление, свет и благо? Неужели ты оставил ее в фойе? Скажи, что хотя бы не за порогом! Ты уволен!

Вместо этого Брес сложил руки на столе, переплел пальцы и негромко сказал:

– Проводи ее сюда, Виктор.

Дворецкий долго, о-очень долго кланялся, шел обратно к двери, а там по лестнице на первый этаж все пятьдесят четыре ступеньки размеренным шагом, выражающим чрезвычайное, но в данном случае совершенно неуместное достоинство.

Эохайд встал из-за стола. Сцепил руки за спиной и медленно прошелся по комнате. Казалось, он уже отвык от этого – волнение, предвкушение, даже некоторое опасение, что он опять выкинет что-нибудь, что напугает женщину, оттолкнет. Но, хорошо, она уже почти здесь, еще минута…

Как удачно было наткнуться на ее брата. Как удачно, что Чейзу понадобилась помощь, которую он предоставил охотно и без особых стеснений. А деньги… никто не знал, что Брес отдал бы больше, намного больше за возможность просто увидеть Айрис. А сейчас… да, сейчас ему нужно придумать, что сказать ей. И почему он не подумал об этом раньше? Не верил, что она все же отважиться посетить его логово. Но теперь… предложить поужинать вместе? А что насчет «жены»? Жена, черт! Миранда даже находясь черт знает где и, наверняка, в объятьях какого-нибудь загорелого мачо, все равно вставляет ему палки в колеса.

– Сэр. – Виктор вновь зашел в кабинет, соблюдая опостылевший этикет.

– Оставь нас. – Повернулся к двери Эохайд, пытаясь и едва в состоянии сделать это: сохранить непроницаемое выражение лица.

Айрис выглядела просто чудесно, а мысль о том, что женщина наряжалась специально для встречи с ним, разливалась по венам лавой. Она отказывалась смотреть на него, ее взгляд предпочитал обнимать пустоту.

– Сэр. – Поклонился на прощание Виктор, наконец-то выходя и мягко прикрывая за собой дверь. Его неторопливые шаги, глухо топчущие ковер, еще долго слышались в коридоре.

Брес набрал воздуха в грудь. Что ж, пожалуй, объяснит для начала, что деньги ни черта не значат для него…

Ох-ты-ж-матерь-божья!

Весь набранный воздух покинул его легкие с хрипом, словно невидимая рука выбила из него дух. Но то, что начала делать Айрис, было и в самом деле подлым, беспощадным ударом.

Сбросив с плеч тренч, она так же быстро и слажено расстегнула молнию на своей юбке, давая той упасть под ноги. Переступив через ткань, оставаясь в чулках и черных трусиках, она решила, что пришло время ее волос. Ее рука бросила к юбке заколку-краб и взъерошила темные, блестящие локоны. А потом ее пальцы, кажется, до этого не сомневающиеся в правильности действий, задрожали. Продолжая прятать взгляд, Айрис принялась за ряд мелких пуговиц на своей красной кофточке. И смогла расстегнуть лишь три из них. На каждую пришлось по несколько попыток.

Раздраженно выдохнув, она опустила руки, гордо вскинув голову.

– Не хотите помочь?

Помочь? Ах, помочь…

Брес сам не сообразил сразу, как Айрис оказалась лежащей на ковре, а он сверху на ней, терзающий ее губы. Его руки грубо гладили ее тело, наслаждаясь изгибами, теплом, нежностью кожи, контрастом ее с ненужной тканью. Кстати…

Треск ниток заставил женщину испуганно вздрогнуть. Пусть извинит его нетерпение, но, черт возьми, она просто не знает, через что он прошел, прежде чем дожить до этого самого момента. Он хотел бы сказать, что думать о чертовой кофте сейчас не очень кстати. Она должна думать только о нем, а завтра он купит ей сотню, тысячу каких угодно…