Текст книги "Когда смерть разлучит нас… (СИ)"
Автор книги: Мари Явь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
12 глава
Как кровь на восемьдесят процентов состоит из воды, так и мысли Кэри с некоторых пор были заняты на это самое подавляющее число процентов одним единственным человеком. Если же Эохайд находился рядом, эта цифра увеличивалась с восьмидесяти до девяноста девяти. И теперь только один единственный процент – загородный дом родителей, перед которым она ныне стояла – помог ей трезво взглянуть на мужчину и заговорить в достаточной мере убежденно:
– Тебе… лучше вернуться. Мне нет никакого дела до вашего развода, потому что… – твой поступок характеризует тебя как непостоянного, ветреного и несерьезного подлеца – …потому что это сугубо ваше с Мирандой личное дело. И, прошу, не нужно приплетать сюда еще и меня. Я и без того… чувствую себя отвратительно, думая, что… – могла послужить причиной развода? – … фактически поступила очень подло с ней, придя к вам домой и…
– Ты жалеешь?
Выискивая ответ, мистер Эохайд напряженно смотрел в ее глаза.
– Да.
– Хорошо. – Безумец опять решил, что распознал отрицание в ее утверждении!
– Кое-кому следовало бы жалеть тоже! – Окей, это прозвучало смешно. Вряд ли этот парень знаком с совестью. – Неужели нарушать данные некогда клятвы так просто? Время стирает даже это? Каких-то пять лет назад вы с Мирандой обещались вечно любить… быть вместе в болезни и здравии… вас сам черт не разберет! Чего вам не хватало?
– Я люблю другую.
Кого? Ох, боже…
– Это не важно. Там… – Она показала за свою спину, на крыльцо, на двойные двери. – …должны остаться только я и моя семья. Это личное. Посторонним придется уйти.
– Мне казалось, я уже перестал быть посторонним, милая Кэри. Или ты скажешь, что вчерашняя ночь ничего для тебя не значила?
– Именно так.
– Ясно. – Да чтоб тебя! – Я хочу познакомиться с твоей семьей. Уверен, эти добропорядочные люди тоже этого хотят.
Мистер Эохайд, собранный, спокойный и уверенный, как сам бог, стоял перед ней, такой желанно свободный, ничей, прося пустить его в свой дом, в свою жизнь. Хотел познакомится с ее родителями. Представиться им в качестве… кого?
– Нет. – Покачала головой Кэри, повторив: – Нет. Я всему этому не верю. Еще вчера ты называл Миранду своей женой, а сегодня…
– Еще вчера, Каролайн, ты лежала в моей постели, и я видел, как ты кончаешь, выкрикивая мое имя. – Проговорил очень разборчиво и медленно мужчина, наклоняясь к ней. – И сегодня я здесь, рядом с тобой. И, кто знает, может этой ночью увижу продолжение.
Святые отцы, и это ей говорит тот, кого она называла своим преподавателем. Насколько опустившейся надо быть, чтобы млеть от этих преступных слов?
– Интересно ты рассуждаешь. – Голос дрожал и это, конечно, не скрылось от Эохайда. – Сколько жен надо было иметь, чтобы даже не подать виду, что обеспокоен разрывом с той, которую называл своей супругой в течение пяти лет.
– Как мало ты знаешь, Кэри…
– Так может в этом и проблема? Я знаю не просто мало, а ничего. Ничего я не знаю!
– А ты хочешь?
– Не хочу.
– Хорошо.
Да что с ним не так?! Стараясь вывести его на агрессию, задеть, прогнать, Кэри натыкалась на погашающее злость «хорошо» и терялась. А сказать «убирайся!» казалось невозможным. Ведь этот мужчина, вопреки доводам разума, еще ни разу не причинил ей зла. И хотел ли?
– Поступай, как знаешь. – Устало сдалась Кэри в итоге, отворачиваясь от его всеподмечающего, пристального взгляда.
Преодолеть расстояние от калитки до крыльца было сложнее, чем перелететь из одного города в другой.
Звонок. Такой привычно музыкальный, громкий, требовательный. Еще минута и коридор огласит радостный возглас матери. Потом в равной степени – ее горестный вой. Ведь как только Кэри объявит причину, вынудившую ее приехать, миссис Атолл не сможет сдержать слез. Ее первенец, любимый сын, с которым было связано столько надежд, окончательно пал. Вероятно, когда женский плач стихнет, Кэри решится сказать, что не только Чейз, но и она тоже – весьма несостоятельная и бестолковая особа. Ведь она не просто приехала погостить, а вернулась, вероятно, навсегда.
Зачем уезжала? Зачем создавала себе столько проблем? Зачем перечила родителям?
Дверь отворилась бесшумно и гостеприимно широко. Миссис Атолл сразу вышла за порог. Как похоже на нее.
Седеющие волосы заплетены в косу. Просторная рубашка любимого бирюзового цвета. Льняные брюки. Сосредоточенная внимательность на уже потерявшем молодость и начинающем терять моложавость лице.
– Кэри! Детка, ты почему не предупредила, что приедешь? – Воскликнула застигнутая врасплох хозяйка, порывисто обнимая дочь. – Чейз звонил нам, ты не отвечаешь на сотовый… он там с ума сходит, не знает куда ты делась.
– Отлично. Хоть нашел повод позвонить.
– Бог ты мой, что же… – Глаза матери ослабили свою цепкую внимательность, обращая ее с девушки на мужчину, стоящего перед ступеньками крыльца. – Ох, а вы…
Прикусив губу, Каролайн глядела на женщину и понимала. Как же она понимала это выражение лица. Еще хуже выглядела сама Кэри, когда ее взгляд обнимал этого мужчину. Потому что кроме своей безупречности, которую дозволено наблюдать всем женщинам без исключения, ей он предлагал эту безупречность взять себе, прикасаться, властвовать…
За ее спиной стояли Валтасар, Цезарь и Кефал, некогда покоривший своей красотой саму Эос, в лице одного лишь мистера Эохайда, так что не стоило удивляться реакции миссис Атолл абсолютно.
– Мы с вашей дочерью встречаемся. – Раздался ответ со стороны незваного гостя, что заставило миссис медленно поднести руку к сердцу и посмотреть на Кэри глазами, блестящими от гордости и восторга.
– Нет. Нет, вообще-то это мой пре… – подаватель.
Каролайн осеклась.
Рушить столь обильное счастье, выступившее на глазах драгоценными слезами, было преступлением худшим, чем все предыдущие грехи в их суммарности. Рушить беспощадным: твой сын – долбаный укурыш – занялся продажей наркоты, за которую без задней мысли готов продать свою сестру. И, кстати, это еще не все – мое университетское обучение накрылось медным тазом. Похоже, ваши дети – хреновые и быстро вянущие цветы, от которых вам не следует уже ждать ничего хорошего.
– Мой прекрасный мужчина. Брендан. Да-а, вот он какой. – Глуповато протянула Кэри, фиксируя на лице широкую улыбку. – Прости, что без приглашения.
– Ну что вы… что же вы стоите! Заходите скорее! Я Бейли, мама Каролайн, как вы уже догадались. – Она протянула свою ладонь мужчине, который прикоснулся к ней галантным поцелуем. Мама помолодела. – Не удивительно, что она ничего не говорила о вас. Как здорово, что вы решили приехать!
Она с радостным щебетом весеннего соловья упорхнула в коридор, а там в просторную гостиную, чтобы оповестить о прибытии гостей отца. Кэри вспоминала все молитвы, которые некогда учила в детсве.
Томас Атолл был суровым мужчиной, скучающим на своей заслуженной пенсии. Его жизненное резюме можно было разорвать на тезисы: училище, служба в ВМФ, свадьба, дети, череда военных контрактов, ранняя пенсия. Потому Кэри знала, что именно ее отец будет тем, кому ее «выбор» не понравится. Помимо осанки вечного солдата, строгой упорядоченности в жизненном графике и интерьере собственного дома, папиной отличительной чертой была неприязнь, почти ненависть, к праздным красавчикам.
И теперь, когда он вплыл, как атомный крейсер, из-за угла, Кэри приготовилась заслушать (вполне справедливый) список упреков.
– Привет, пап. – Улыбнулась она одними губами.
Прихрамывая на одну ногу, высокий и широкий в плечах, Томас казался капитаном пиратского корабля. Опрятная короткая бородка, пронзающий взгляд темно-карих глаз, контроль в каждом движении.
– Познакомься, это Брендан. – Как же тяжело даются ей эти слова. Называть его по имени…
Отец молча протянул свою тяжелую и широкую, как совковая лопата, ладонь. И кажется, их рукопожатие сопровождалась игрой мускулов и хрустом костей. Мужчины долго молчали, присматриваясь друг к другу, изучая, заставляя женщин нервничать.
– Томас. – Пробасил хозяин дома. – Крепкое приветствие, Брендан.
– Не крепче вашего, сэр. – Улыбнулся Эохайд. Но не заискивающе, а как-то ненавязчиво дружелюбно, как равный равному. – Ирак?
Отец одобрительно хмыкнул, посмотрев на свою хромающую ногу.
– Две тысячи третий. Суннитский треугольник. Шрапнель попала в бедро.
Каролайн обреченно закрыла глаза, понимая: отныне эти двое – лучшие друзья.
* * *
Еще никогда до этого Кэри не видела свою маму настолько счастливой. Обидно, что так светиться родные глаза заставляет ложь.
Допустим, Каролайн погорячилась уехать и порвать с университетом. Но даже если она вернется, когда-нибудь родители должны будут узнать, что ее и мистера Эохайда больше (и раньше тоже) ничего не связывает. Их печаль по этому поводу будет такой же всепоглощающей как и нынешняя радость?
– Детка, пойди-ка в кладовку, принеси орехов. – Бросила на лету Бейли, порхая от плиты к столу, оттуда к тумбочкам и снова к плите, являя собой рerpetuum mobile – вечный двигатель. – И лимонное варенье. И маринованный имбирь захвати.
Кажется, миссис Атолл решила собрать сегодня вечером у себя всех голодающих мира и накормить тех на сто лет вперед. Как бы там ни было, сегодняшний ужин обещал быть очень многолюдным и шумным: Бейли не могла упустить шанса похвастаться перед соседями и подругами удачным выбором своей дочери.
Что касается самого «выбора» тот уже несколько часов подряд сидит наедине с ее отцом. И Каролайн правда надеялась, что они обсуждают боевые подвиги последнего.
На пороге холодной, тесной кладовки она щелкнула выключателем, зажигая свет. Крутая лестница свела ее в комнатку, обставленную многоэтажными полками, на которых громоздились засоленные, засахаренные, маринованные дары природы. В выборе можно с легкостью заблудиться.
– Кэри. – Выдох за плечом прозвучал так плотоядно, жарко и… совершенно неожиданно.
Если бы в ее руках находились орехи, банка с лимонным вареньем или имбирем, то все это добро уже давно находилось бы… там же, где и ее сердце, на самом деле. Не успела она так подумать, как чужие руки притянули ее к горячему, невероятно напряженному мужскому телу. Быстро и решительно ладони скользнули под ее домашнюю полинявшую футболку, накрывая груди, сжимая, лаская.
Жалобный вскрик. Мужской одобрительный стон.
– Ч-что ты… – Кэри задыхалась, попытавшись отстраниться.
– Когда ты назвала меня своим… черт, мне стоило огромных усилий удерживать себя вдали от тебя все это время. – Использовать такой сексуальный голос – запрещенный прием. – Повтори, Кэри. Докажи.
Его руки. Его шепот, ласкающий теплом волосы, щеку, шею. Все это наталкивает на болезненные воспоминания…
– Я не собиралась ничего такого… ах!
– Боже, какая ты чувствительная. – Наклонившись, мужчина прижался губами к ее виску. – Какая красивая. Я так редко говорил тебе это…
Да о чем он вообще?! И это его поведение… возможно ли, что так завести его могли простые слова, ложь? И, кто знает, может его признание и польстило Кэри в другой ситуации, если бы это был не дом ее родителей, а, к примеру, его спальня… ох, его спальня!
– От… отпусти меня. – Стиснув зубы проговорила она, хватаясь за стоящую напротив полку, чтобы не упасть, не оказаться в его руках полностью.
– Ты вернешься со мной? – Конечно, приказы тут отдает он.
– Не… ни за что.
– Молодец. – Одобрительно выдыхает Эохайд, после чего убирает руки.
Чтобы через секунду повернуть ее за подбородок к себе и зажать губы долгим поцелуем, лишающим остатков рассудка. Он остановился внезапно, беспощадно отрываясь от нее, оказываясь у противоположной стены за секунду. Оставляя Кэри ошалело хлопать глазами и пытаться вдохнуть.
– Ну, почему так долго? – Раздался вверху, на лестнице голос Бейли. Через мгновение появилась и она сама. – Ох, не можете и минуты друг без друга прожить? Молодость…
Кэри резко отвернулась, радуясь единственной энергосберегающей лампочке, дающей такой тусклый рассеивающий свет. Прячущий ее пылающие щеки и глаза.
– Нет, просто… я не нашла… всего так много… ты как всегда в своем репертуаре, мам…
– Да вот же. Прямо перед носом твоим стоит. – Воскликнула с укором миссис Атолл, спускаясь вниз, указывая на банки.
Одинаковые, совершенно одинаковые банки, до которых Кэри нет никакого дела.
– Я помогу. – Любезно сообщил Эохайд, беря маринады из рук Бейли.
Претворяется праведным Иовом, а на деле – Люцифер. Как ловко накинул шоры на глаза ее родителям, они даже представить себе не могут, какой он на самом деле… какой же он…
Смутное чувство дежа вю наполнило успокаивающее сердце новой тягучей тревогой. Почему ей кажется, что уже однажды она доверилась этому мужчине, вот так же точно, назвав его во всеуслышание своим? Откуда это страшное предчувствие беды? Эта ноющая боль? Откуда этот страх?
Словно пытаясь отыскать ответы, Кэри оглядывается. И (почему?!) в отличие от недоуменной и суетливой матери, Эохайд смотрел на нее так пытливо, пронзительно… понимающе?
Спонтанно возникшая мысль, что мужчина – единственный, кто ее знает, пугает сильнее, чем его несдержанная страсть.
13 глава
Быть центром всеобщего внимания для мистера Эохайда состояние такое же естественное, как дыхание. Будь то светский раут или же посиделки в узком домашнем кругу. Казалось, что и в первом и во втором случае общение с этим мужчиной одинаково лестно, будь ты хоть нефтяным магнатом или же недалекой миссис Пэнскот, без умолку хохочущей вот уже два часа к ряду.
Им не хотелось идти сюда. Теперь? Они думали о необходимости ухода с возрастающим отчаяньем. А он, как милосердный бог, дарил всем, каждому, каждой, свое внимание. Говорил, смотрел, улыбался. Для других.
За столом собралось около двадцати человек – лишь самые близкие, которых Бейли успела обзвонить. Нестрашно: уже завтра утром весь небольшой городок будет знать, что дочь семьи Атолл помолвлена с богатым красавчиком профессором (пусть даже это звучит как нелепейший парадокс) и, скорее всего, эта спешка со свадьбой (какая разница, что речи о свадьбе вообще не было?!) обусловлена тем, что она залетела.
Все лица были знакомы Кэри. Она выросла у них на глазах, и потому теперь они так умильно глядели, на деле завидуя, не понимая. То есть, разделяя ее чувства полностью. Она тоже не понимала. И тоже завидовала. Презирая себя, завидовала незаносчивой гордости, с которой мужчина держит себя. Тогда как она опять напялила на себя какую-то бежевую нелепость, теперь мечтая поскорее закрыться в своей комнате. Краснея. Бледнея. Оглядываясь по сторонам, вымучивая из себя улыбки и какие-то ответы.
– Какая молодец! Хваткая! – Вещала охмелевшая от вкусного ужина пышнотелая Пэнскот. – Беру свои слова обратно: я ведь как-то сказала тебе, что лучше Джея не найти. – Кэри вздрогнула, когда ладонь Эохайда мягко, но настойчиво обхватила ее колено. В то время как выражение его лица оставалось непроницаемым. – А теперь с ним такое несчастье…
– Говорят, его состояние стабилизировалось. – Отозвалась дама с другого конца стола. – Я слышала от Джоны, она навещала беднягу. Однако все указывает на то, что его бейсбольной карьере пришел конец.
– Какая досада! Он ведь подавал такие успехи.
– Да. – Хохотнула говорливая миссис Пэнскот. – Даже трудно представить, кто мог его так… он хлюпиком никогда не был.
Вцепившись в край стола, Каролайн метнула уничтожающий взгляд в сторону своего «жениха»: его рука поднялась выше, к ее бедру, пальцы скользили по границе чулка и обнаженной кожи.
– Не будем о грустном. – Улечься угнетающей тишине не позволила хозяйка дома.
И по ее взгляду стало ясно, что Бейли придумала какую-то очередную затею. С ней всегда так – гостеприимность, которой она не была обделена, предполагала кроме прочего умение срочно находить темы для разговора, который мог бы поддержать каждый присутствующий.
– Весь вечер мы только и говорим, что о молодости. О молодости наших детей, у которых, конечно же, вся жизнь впереди. А почему бы нам сейчас не вспомнить свою собственную? – Гости несколько оживились. – Предлагаю, чтобы никому не было обидно, по очереди высказаться вот по какому поводу. В жизни каждого был момент до того смешной и смущающий, что мы предпочли бы отдать лет пять своей жизни, чтобы… да чтобы просто забыть его! – Слушатели одобрительно загудели, пересмеиваясь. – Так вот дабы немного рассеять атмосферу принужденности, скованности… давайте поддержим друг друга и в очередной раз докажем, что все мы простые смертные.
Никто не выказал возражения: все готовы были посмеяться над другим, а что касается себя – выдумать любую глупую историю или приукрасить некогда пережитую.
По неписанному закону логики, Бейли рассказывала первой, как зачинщик забавы. И хотя Кэри откровенно боялась услышать от мамы что-то смущающее о ее прошлом, все оказалось не таким уж катастрофическим: эту историю она уже знала.
Историю о том, как миссис Атолл однажды в торговом центре потеряла пятилетнего Чейза и заметила его в отделе игрушек спустя десять помноженных на панику минут. Облегчение, сменилось гневом: она, даже не взглянув на его лицо, потянула за собой, крича на ходу, что теперь-то дома ему достанется. Крик собрал людей, в их числе была и… настоящая мать ребенка. Как оказалось, Чейз все это время стоял у фонтана и «кормил рыбок» печеньем, а тот мальчуган, которого Бейли приняла за своего сына был просто одет в точно такую же курточку. Миссис Атолл еще долго оправдывалась перед его матерью и полицейским, желая в тот момент в самом деле провалиться сквозь землю. Вот такая она никудышная мама, даже собственного ребенка от чужого отличить не смогла.
Гости весело посмеялись над историей, ужин трансформировался в собрание не совсем анонимных неудачников, которые наперебой убедительно заявляли, что и с ними так же, и они такие же. Следующим на очереди был хозяин дома, которого тоже слушали раскрыв рот, потому что травить военные байки Томас умел. Однако все присутствующие на деле ждали и не могли уже дождаться, когда же очередь дойдет до мистера Эохайда.
Все они не хотели, да просто не могли поверить в то, что у кого-то в жизни не случалось чего-нибудь постыдного, конфузного, заставляющего себя ненавидеть. Пусть даже это был такой с виду совершенный во всем мужчина. Им жизненно необходимо было узнать его недостаток, чтобы уже себе сказать с облегчением: «ты такой же, ты один из нас».
Однако, увы и ах, им не суждено разувериться в его неземном происхождении. Не сегодня, точно. Потому что эстафетную палочку Эохайд должен был забрать из рук Кэри, которая, на самом деле, уже почти достигла точки кипения.
Стыд. Паника.
Отец заканчивал свою хохму, гости покатывались над историей новобранца во Вьетнаме, уже пригласительно посматривая на Каролайн. Которая теребила тканевую салфетку, пытаясь выровнять дыхание и собраться с мыслями. Отказываться было, конечно же, невежливо и грубо. И Кэри, правда, не хотела выставлять себя заносчивой задницей, однако ее память не могла подкинуть, что-нибудь такое же глуповатое, смущающее, но исключительно в рамках приличия, над чем можно было бы посмеяться с высоты прожитых лет всей компанией.
Гости впились в нее взглядами, поторапливая. Они уже готовы были перейти к главному «блюду», а она их бессовестно задерживала.
– Ну же, Кэри. – Протянула ласково мама.
Взгляды стали подозрительными. И Каролайн показалось (опять!), что все эти люди, сидящие здесь, все эти близкие друзья родителей – порядочные, в меру воспитанные, ходящие по воскресеньям в церковь и сбирающиеся всей семьей на День Благодарения – уже всё знают. Словно каким-то магическим образом ее мысли стали известны им, и теперь гости шокированы ее испорченностью. Молчат возмущенно и осуждающе.
Но, будь все проклято, с некоторых пор любая история из области «стыдно» была крепко связана с мужчиной, который сидит рядом, вынуждая вспоминать…
– Мне… мне нужно выйти. Простите. – Пролепетала девушка, порывисто вставая из-за стола.
Послышались участливые вздохи и вопросы о ее здоровье, которые Кэри бессовестно проигнорировала. Сбегая наверх, в свою комнату, прикрывая дверь, падая на кровать.
Ее руки, которые она поднесла к лицу, были холодными, а кожа под ними пылала. Больна ли она? О да, и довольно давно. Им.
Дверь легонько скрипнула, отворяясь. Конечно же, это была не мать, и уж точно не отец.
– Почему ты ушла?
Ох, она знает. Мужчина сейчас стоит возле кровати, над ней, пристально смотрит.
– Не… не подходи. – Пробормотала опасливо Каролайн, отодвигаясь в сторону. Потом поднимаясь на ноги, решая, что безопаснее увеличить расстояние. – Просто оставайся там.
Кажется, мистер Эохайд выглядел удивленным и все же с места не сдвинулся, наблюдая за тем, как девушка отходит в угол, почти скрываясь за книжным шкафом.
– Что с тобой происходит, Кэри? – В его улыбке проскальзывало беспокойство. – Боишься меня?
– Ты мне противен. – Проговорила она тихо, не желая смотреть на то, какую реакцию вызвали ее слова. – Ты заставляешь меня ненавидеть саму себя. Чувствовать себя… здесь, в присутствии родителей… чужой, испорченной, грязной. Я обманываю их, они же не знают, как ты… с легкостью можешь бросить одну и увиться за другой. А я… я еще и позволяю тебе это.
– Ты просто не знаешь… – Начал настойчиво, обличающе Эохайд, собираясь затронуть, кажется, весьма болезненную тему.
– А я тебе не верю. Мне все равно, что ты скажешь. Кто знает, может пять лет назад ты тоже самое говорил Миранде. Срок годности вашего брака оказался весьма скоротечен, что говорит о тебе, как о мужчине, привыкшем бросать слова на ветер.
– Это ревность?
– Нет. – В какой-то мере. – Может Миранда и не была хорошей женой, но кто знает, что вынудило ее стать такой. А еще, я не хочу, чтобы она думала, что я – причина вашего разрыва. Она… любит тебя.
– Любовь и слепое желание обладать – разные понятия, милая Кэри.
– Спасибо за разъяснение, сэр.
Его глаза загораются. В сумраке, рассеиваемом лишь светом уличных фонарей, он выглядит больше, опаснее… притягательнее?
– Пять лет назад я Миранде не говорил ничего подобного.
– Ну-ну.
– Этот брак был ее инициативой.
– О, так тебя заставили?
– Нет. Я пошел на это добровольно. Это контракт.
Господи, неужели все, что говорила в пьяном бреду Миранда во время их поездки из клуба в «замок Шамбор» – правда? И пусть Кэри не верила в мистику, с каждым днем этот мужчина все меньше казался ей обычным человеком. Демон? Почему бы и нет?
– И что, ты его уже выполнил?
– Я изменил некоторые условия.
И вряд ли она хочет знать подробности.
– Меня это не касается.
– Разве не ты говорила, что ничего обо мне не знаешь? Ты даже не пытаешься узнать. Отгораживаешь от меня. Сбегаешь. Почему ты убежала только что?
Мыслеобразы всех «почему» встали перед глазами, заставляя судорожно вобрать в легкие воздух.
– А ты почему? Все, наверняка, мечтают выслушать твое выступление.
– И в половину не так сильно, как я твое. О чем ты думала в тот раз, Кэри?
Плохая идея. Плохая. Идея.
– О том, что гостям, вероятно пришлось бы слушать тишину, когда очередь дойдет до тебя. Ты же у нас мистер совершенство, ошибок и провалов никогда не ведал.
– Я падал бессчетное количество раз. Так часто и много, что любой другой либо отчаялся, либо ему потребовалось на то, чтобы пройти тот же путь, десять жизней. Поступков, о которых я жалею слишком много. Даже не знаю, какой выбрать. – Она сосредоточилась, ожидая продолжения. – Дамы вперед.
– Я не…
– Честный обмен. – Не просил – требовал.
– Сначала ты.
Эохайд прищурился, когда в темноте раздался этот глухой согласный шепот. Такому голосу он не мог и не хотел сопротивляться.
– Неделю назад я избил сопливого юнца до полусмерти. Хотя топить котят не в моих правилах. Но мысль о том, что заносчивый молокосос силой забрал себе то, что должно было быть добровольно отдано мне, вывела меня из себя. И пачкая его кровью свои руки, я убеждал себя в том, что некогда он запачкал руки, причинив боль самой дорогой для меня женщине. Жалею ли я об этом? Нет. Чувствую ли я себя героем? Нет. Однако «забыть и простить» – не мой стиль.
Прислонившись плечом к книжному шкафу, Кэри спряталась от чужого взгляда.
Теперь, когда он признался в этом, сомнений не осталось. А ведь некогда предположения об активном участи Эохайда в нынешнем состоянии Джея вызвали у нее нервный смех. И все-таки это сделал он. Сказал, что не жалеет…
– Это не в счет… – Еще тише проговорила Каролайн. – Вообще-то… речь должна была идти о том, что тебе стыдно вспомнить.
Мужчина приблизился на шаг. И еще один. Чтобы видеть ее, когда будет исповедоваться.
– Ладно, а как насчет этого? Сегодня утром я пошел на поводу у озлобленной, испорченной женщины и трахнул ее. – Шокированный выдох полный безысходности и боли. – Это еще не все. Тебе нужно знать, Кэри, я всегда спал исключительно с такими женщинами. Для которых понятия «верность» не существует. Которые с легкостью предают, лгут, изменяют. Я достоин только этого. Я не заслуживаю ничьей любви и твоей особенно, но не стоит обвинять меня в том, что я не в состоянии не хотеть этого.
Окей, за что боролись, как говорится. Но, боже, его откровения сделали лишь хуже: то, что Кэри узнала, не сделало их ближе, не наладило между ними дружественных отношений, не дало почувствовать себя в безопасности. Его признания уводили землю из-под ног.
– Так достаточно откровенно?
– Вполне. – Сипло ответила она, обхватывая себя руками.
– Я слушаю.
Черт возьми, мистер Эохайд открывал свои тайны так, словно те были козырными картами – без всякого стеснения, четко, ставя перед фактом. Она так не умела, потому теперь долго мялась, поглядывая в сторону двери. Сбежать?
– Кэри. Говори.
Она скажет, конечно. Вот только с той секунды, как ее слова будут им осмыслены, держать его на расстоянии и показывать напускное отвращение уже перестанет быть возможным.
– Сегодня в самолете… После того, что произошло, я… я была очень… очень сильно… – Господи, как трудно даются слова, когда он так смотрит. – Я была очень сильно возбуждена. И мне надо было что-то с этим делать, потому что все мысли были только о… том вечере. Я вышла в туалет и там… я довела себя до оргазма. Я кончила. Дважды. Думая о тебе.
Честный обмен? Если бы.
– Тебе стыдно?
Она не сказала ни слова против, когда он приблизился, опираясь руками в стену. Нависая, закрывая собой от остального мира.
– Чертовски.
– Потому что ты покинула мою кровать, в которой я мог бы дать тебе куда больше удовольствия? Все-таки в самолете было не очень уютно, не так ли? – Некогда Миранда сказала, что от его улыбки можно кончить. Видимо, она еще никогда не слышала такого голоса. – Ты делала это медленно, наслаждаясь? Или быстро, словно желая поскорее отделаться?
Дьявол! кто ж мог представить, что ее исповедь превратится в допрос.
– Зная тебя, все-таки второе. – Осуждающе прошептал Эохайд, отрывая одну руку от стены. Он не стал ждать официального приглашения, прикасаясь к женскому бедру, собирая подол платья, чтобы в итоге медленно скользнуть ладонью под ткань трусиков. – Да, наконец-то я чувствую это… ты такая влажная. Посмотри на меня. – Ей удалось поднять голову с трудом. Его лицо, на которое попадал тусклый, холодный свет, было напряжено, серьезно – полный контроль. Что касается ее? – Тебе понравилось то, что я делал с тобой вчера своим ртом? Мои руки тоже кое-что умеют. – Она охотно этому поверила. – На этот раз медленно, Кэри. И если захочешь остановить меня, тебе просто нужно сказать.
– Не останавливайся. – Успела обреченно прошептать она до того, как ее рот будет зажат жарким, терпко-сладким поцелуем.
Будь проклята эта двойственность: ненависть к своей испорченности никуда не исчезла, но как можно было отказаться от недолгого мгновения собственного превосходства? Разве когда-нибудь ранее мужчина заставлял ее чувствовать себя настолько нужной, желанной, красивой? И будет ли это в будущем? Как-то мистер Эохайд сказал, что не святой. Так вот, она тоже.
Цепляясь за него, подаваясь навстречу ласкам умелых пальцев, отвечая на поцелуи, Каролайн казалось, что этого самого момента она так долго ждала. Не недели, нет, – годы. Возможно ли..?
– Уедем завтра. – Глухо прорычал мужчина около ее шеи. – Нет, сегодня. Прямо после того, как ты кончишь. Я хочу получить тебя на своей кровати, под собой. Боже, как долго я ждал тебя. Как же долго…
Осознание того, что она готова оказаться под ним прямо сейчас, в доме родителей всколыхнулось смутным беспокойством. Которое превратилось в панику, когда на лестнице послышались чужие шаги.
Нет-нет-нет. Она же почти… еще чуть-чуть…
Каролайн вцепилась в мужскую руку, не останавливая, а умоляя ускориться.
Тройной стук требовал обратного.
– Кончи, Кэри. – Тихо приказал Эохайд, наклоняясь, задевая ее искусанные губы своими. И когда она задрожала, он заглушил благодарный стон долгим поцелуем. – Тише… из-за твоего упрямства, нам обоим приходится сдерживаться. Видишь, что ты наделала?
– Я вхожу. – Раздался голос миссис Атолл за дверью.
Резко одернув подол платья и запечатлев поцелуй, – финальный аккорд, завершающий симфонию ее сегодняшнего удовольствия – мужчина уже через секунду оказался сидящим на краешке кровати. В полном порядке. В отличие от нее.
Когда Бейли зашла в комнату, поражаясь тому, что они сидят в темноте, Кэри тщетно пыталась выровнять дыхание и пригладить волосы. Боже, верх нижнего белья был сдвинут в сторону, сквозь ткань трикотажного платья проступали неприлично возбужденные соски. Губы – красные, припухшие от мужских жгучих прикосновений.
Еще долго щурясь от включенного света, она мысленно пыталась подобрать ответ на вероятный вопрос «какого черта вы тут делаете?»
Яростно дискутируем по поводу дихотомии тела и разума?
– Твое желание вцепиться в Брендана и не отпускать от себя ни на минуту понятно каждой женщине, милая. – Смущенно посмеиваясь проговорила мама: – Но гости расходятся, спуститесь попрощаться.
– Да. Минутку. – Отозвалась осипшим голосом Кэри, не прекращая попыток спрятаться за книжным шкафом. – Уже идем…
Кажется, Бейли вышла, потому что взгляд Эохайда медленно вернулся к Каролайн, после чего мужчина демонстративно поднес пальцы ко рту. Вырывая беззвучный женский стон.
