Текст книги "Половинка с характером (СИ)"

Автор книги: Мадам Марципан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 54 страниц)

Выгибая скептически бровь, Хуан не удерживается от едкого комментария, потому что в глаза ему альфа старается не смотреть.

– Неужели порно?

– Как ты о таком вообще мог подумать?!

– Просто ты себя, ну, очень странно ведешь!

– Я просто переживаю, что увидев мой беспорядок, ты решишь, что тебе достался альфа-хряк. Давай ты подождешь в гостиной, а я быстро наведу порядок?

Лифт останавливается на нужном этаже, распахивая двери, и конец фразы альфа произносит уже выходя из него. Тао качает головой.

– Можно подумать, что у тебя там городская свалка.

– Ну, всё не настолько запущено.

– Тогда не о чем волноваться.

Крис молча насупливается, открывая дверь квартиры, поспешно разувается и бросает:

– Дай мне тогда хотя бы одну минуту. Я быстро.

Глядя на поспешно удалявшегося альфу, Хуан снимает свою обувь и, хмыкая, идет следом, ворча под нос:

– Ага, сейчас. Буду я его ещё ждать.

Местонахождение домашней студии обозначается судорожным топотом, тихим чертыханьем и шумом, точно там передвигают какие-то небольшие предметы.

Приоткрыв дверь, Тао заглядывает внутрь и растерянно застывает, а затем открывает дверь шире, заходя внутрь и оглядываясь вокруг.

Комната, выделенная Ву под студию, достаточно просторна. Уже готовые картины и наброски занимаю всё пространство. Они стоят на мольбертах, висят на стенах, составлены рядами прислонившись к стенам и мебели, сдвинуты на полках шкафов и отвоевывают стулья у хозяина. На некоторых из них дизайн одежды, изображение праздничных декораций и оформления, пейзажи, животные, люди. Но сильнее всего Хуана вводит в ступор то, что на большей половине из них повсюду он сам: улыбается, грустит, задумчиво кусает губы глядя в даль, плачет, смеется, спит, ест, на некоторых даже судя по всему ругается.

Ифань же, поспешно мечась из угла в угол, старается их спрятать, вот только в очередной раз развернувшись, он видит перед собой Тао и, вздрагивая, роняет очередной рисунок. Отлетев, он опускается прямо к ногам омеги. Наклонившись, парень поднимает его, разворачивая к себе. Почему-то видеть у себя трепетную ласковую улыбку оказывается весьма смущающее. Хуан даже не подозревал, что способен выглядеть таким нежным и любящим. Вскинув голову, он глядит на притихшего Криса, глядевшего на него настороженно.

– Когда это было?

Понимая, что его не будут отчитывать, альфа слегка расслабляется, но все ещё аккуратно наблюдает за истинным.

– Наша первая встреча. Я его давно рисовал, ещё после неё. Просто хотел запечатлеть твою реакцию, когда ты только увидел меня на балконе в первый момент.

Тао опускает взгляд на рисунок, слегка улыбаясь.

– Надо же, – Хуан рассматривает портрет ещё какое-то время, а затем поднимает взгляд на Ифаня, – Вот уж не ожидал, что у меня будет свой собственный сталкер.

– Ты не злишься?

– А стоит?

Подходя к альфе, Тао отдает ему рисунок.

– Ну, а теперь устраивай мне экскурсию. И без пряток.

– Уверен?

Улыбнувшись, Хуан кивает.

Окончательно переведя дух, Ву начинает свою экскурсию.

Первое время омега с живым интересом слушает – что, где, когда, как и при каких условиях создавалось Крисом. Альфа показывает свои первые работы, припоминая некоторые истории из того времени, когда они были написаны.

Тао нравится слушать Ву, но понемногу он чувствует, что ему становится не по себе. Тело охватывает легкий жар, появляется слабость. И ему хотелось бы отмахнуться от этого, но когда низ живота тянет от боли, он хочет прервать Криса, а после развернуться и уйти из его квартиры, вернувшись к себе, чтобы отдохнуть в тишине и покое. Боль становится все сильнее, как и окружающий запах чайного дерева кажется с каждым мгновением все насыщенней и возбуждающей.

– Прости, Ифань, давай на этом остановимся! – Хуан вскидывает руку, призывая альфу замолчать.

Ву смотрит на омегу с тревогой. Дыхание Тао учащается, а на щеках появляется румянец.

– Тао? Всё в порядке? Ты себя плохо чувствуешь?

– Да, немного. Я просто поеду домой и отдохну.

– Я тебя отвезу.

– Не нужно. Такси вызову.

Хуан разворачивается, спеша прочь. Крис следует за ним по пятам, в волнении наблюдая за омегой. Тао четко сознает, что будет, если он не уйдет вовремя. Он ведь думал, что у него ещё есть время до этого момента.

И почему течка решила начаться почти на неделю раньше?

До входной двери остается всего какие-то жалкие два с половиной метра, когда низ живота сокращается в спазме, и Тао чувствует, что нижнее белье принимается намокать, а за спиной слышится судорожный вздох альфы, уловившего будоражащий сознание насыщенный аромат цветов персикового дерева.

В панике Хуан срывается с места, спеша оказаться снаружи, но опустившаяся на деревянную поверхность перед ним ладонь Ифаня не дает это сделать, удерживая дверь. По телу омеги пробегают мурашки. Дыхание Криса чаще обычного и тяжелее.

– В таком состоянии будет лучше, если ты останешься здесь.

Тао нервно сглатывает и прикусывает губу. В запахах вокруг с каждым мгновением усиливаются нотки возбуждения, вливавшимися мускусными вкраплениями. Несмотря на расстояние между ними, Хуан физически ощущает исходящий от тела рядом жар. Ву наклоняется к основанию его шее, ведя носом вверх до ушка, томно выдыхая:

– Ты так пахнешь, Тао. Прости. Боюсь я не смогу позволить тебе сбежать от меня. Только не сейчас.

Сильнее всего Тао ощущает себя кроликом в лапах лиса, облизывающегося в предвкушении сладкой трапезы. В мгновение ока вся та безмятежность и лёгкость, что были между ними, исчезают. Ноги омеги, как и всё тело, дрожат. Внутренности стягиваются в тугой комок. Вытирая о штаны вспотевшие ладони, Хуан боком отстраняется, отдаляясь и увеличивая меж ними расстояния. Зрачки Ву расширенны, заполняя радужку. Держа голову чуть склоненной вперед, он неотрывно наблюдает за истинным. Тао понимает лишь одно – здравомыслия от альфы ждать не стоит. Пятясь назад, он всё-таки решает рискнуть и попытаться воззвать к голосу разума.

– Ифань, послушай, я не думаю, что это хорошая идея. Давай постараемся не наломать дров, ладно?

Голос дрожит, а ноги грозят подкоситься в любой момент. Хуан злится на самого себя, потому что чайное дерево ему самому кружит голову, но они ведь не звери поддаваться инстинктам!

Крис делает шаг к нему, усмехаясь.

– Уверен, что против этого?

Сжимая руки в кулаки, омега дрожащим голосом шепчет.

– Пожалуйста, Ифань… не надо… я не готов…

Ву честно пытается сдержаться, но соблазн не просто силен, он где-то за пределами его силы воли. Его омега с умопомрачительным запахом прямо перед ним с начавшейся течкой. А ведь он так давно мечтал об этом. Сдержаться? Вы серьезно? Как будто это возможно!

– Малыш, обещаю, что не причиню тебе боли. Позволь помочь тебе.

Тао нервно облизывает губы, продолжая пятиться, и это становится его фатальной ошибкой. Врезаясь в какую-то тумбочку за спиной, он вздрагивает, выгибаясь. Альфа сокращает расстояние между ними, одной рукой скользя на талию, притягивая к себе, а второй удерживая шею, большим пальцем оглаживая скулы.

– Аккуратней, Тао.

Неуемный вихрь затягивает омегу в свою сердцевину. Крис глядит на него опьяненным взглядом, склоняясь вперед и выдыхая в губы:

– Обещаю. Тебе понравится.

Ноги отказываются нормально держать, и Тао едва не усаживается на предавшую его тумбу, пока Ву, не теряя время зря, втягивает его в тягучий неспешный поцелуй. Мысли путаются, хотя Хуан изо всех сил старается ухватить ускользающую нить сознания. Омега опускает ладони на плечи истинного, пытаясь отодвинуть от себя, за что его губу в наказание прикусывают. Тао тихо скулит, чувствуя, что еще немного, и он сдастся, обняв альфу за шею. Лежавшая на талии омеги рука Криса скользит ниже к бедру и вперед, опускаясь на пах и принимаясь поглаживать. В панике Хуан распахивает глаза, приходя в себя, мыча и прилагая больше сил, чтобы отпихнуть свою пару. Омега собирает все силы, отталкивая альфу и незамедлительно бросаясь вперед, перескакивая через стеклянный столик и запрыгивая на сиденье кресла, перемахивая через спинку, только после этого опасливо разворачиваясь, трясясь от страха и возбуждения.

Ифань тяжело и часто дышит, слегка щурясь.

– Тао, ты серьезно хочешь, чтобы я за тобой гонялся?

– Я просто хочу уйти!

Грозный рык, вырывается из груди Криса, направившегося вперед, принуждая омегу пугливо отскакивать назад. Несмотря на мебельное препятствие, между ними не более двух-трех метров.

– Дать уйти? Да тебя изнасилуют, едва ты ступишь за порог!

– И поэтому ты хочешь сделать это сам!

Альфа останавливается, сердито смотря в полные страха глаза истинного и оттого немного успокаиваясь. Довести Тао до панического ужаса в его планы не входит. Несколько раз делая пару медленных вдохов-выдохов, возвращая самообладание хотя бы самую малость, он продолжает медленно двигаться, спрашивая:

– По-твоему я похож на насильника? Я люблю тебя, и говорил это уже тысячу раз. А желать заниматься любовью с любимым человеком отнюдь не преступление.

Взгляд омеги бегает от альфы к окружающим предметам и обратно. Реши он прорваться к двери и его перехватят по пути, остается только бегство назад. Но куда бежать? Он понятия не имеет, где укрыться. Ближе всего от него находится лестница на второй этаж, а Крису до него остается пара шагов и на размышления не остается времени, потому что ещё немного и он окажется в плену. Не давая себе время на раздумья, Хуан бросается в сторону, взбегая по ступеням наверх и с ужасом понимая, что Ву сорвался в погоню. В голове парня проносится лишь одна мысль – спрятаться и запереться. Шаги Ифаня гораздо размашистее, и он в любой миг может его схватить. Тао распахивает ближайшую дверь, торопясь её закрыть, но с другой стороны слышится удар не успевшего затормозить Криса. Сил у разгоряченного альфы больше, чем у течного омеги, готового впасть в панику, потому что это походит на отрывок из фильма ужасов.

– Тао, прекрати упрямиться и всё усложнять! Это бы всё равно рано или поздно произошло! Я же сказал, что не причиню тебе боли!

Оглядываясь, Хуан нервно осматривается вокруг и ему хочется зареветь, потому что из всех комнат он по дури выбрал спальню Ифаня, в которой, как назло, даже защелки нет! И где в этом мире справедливость?! Мозг лихорадочно стремится сгенерировать выход из тупика, пока взгляд не цепляется за тумбу у кровати с лампой. Облизывая в волнении губы, Тао прикидывает, сколько времени ему потребуется на то, чтобы добежать до нее и как удачней вырубить альфу, чтобы иметь возможность ретироваться с поля боя, где у него сплошные шансы на поражение без единого варианта на победу.

– Тао!

Решая про себя: «Пан или пропал!», – Хуан отпускает дверь, в несколько прыжков оказываясь возле тумбы и хватая лампу, но стоит повернуться, как сердце делает сумасшедший кульбит, грозя выпрыгнуть от страха, потому что злой Крис стоит буквально за ним. Какие к чертям девочки-призраки, когда есть нечто настолько жуткое. Пискнув и едва не рухнув на подкосившихся ногах, Тао рефлекторно запускает лампу в Ифаня.

– Да, бл*ть, Тао!

Отворачивая голову, уворачиваясь от снаряда омеги, Ву отбивает его рукой. Не тратя отвоеванные секунды почем зря, Хуан с небывалой резвостью практически перелетает через кровать, оказываясь на другой стороне. Альфа глядит исподлобья, закипая от злости и обиды.

– Хуан Цзытао! У тебя течка, так какого хрена ты носишься как истребитель с реактивным двигателем? Я твоя пара, мы истинные, а ты полагаешь, что я способен причинить тебе вред?

– Просто уходи! Или дай уйти мне!

– Да это даже ни черта не смешно! Уверен, что готов поехать в таком состоянии?

Тао замирает, понимая, о чем говорит альфа. Адреналин, конечно, отвлекает и охлаждает, но на штанах уже давно расплывается мокрое пятно от смазки, а сфинктер зудит от потребности в члене альфы, что уж говорить о пульсирующей и ноющей тягучей боли внизу живота, от внутренних спазмов. Течка с каждым мгновением набирает обороты, принуждая сжимать зубы, чтобы не застонать или заскулить. Рядом с истинным, обычно более ли менее терпимое состояние переходит в безумную лихорадку с жестким сексуальным голодом. Тряхнув головой, Тао стремится прогнать наваждение, бросая взгляд в сторону двери. Подмечая его, Ву щурится, произнося неожиданно спокойно и сдержанно:

– Просто признайся, что тебе это нужно. Ты не хуже меня знаешь, что течка без альфы, после нахождения истинного мучительна для омеги.

Тао дышит часто-часто, ведь температура тела повышается, намереваясь бросить его в агонию схожую с наркоманской ломкой. Хуан сжимает зубы, цедя сквозь них, глядя глаза в глаза, склонившемуся слегка вперед альфе, готовящемуся к охотничьему прыжку.

– Не правда. Я справлюсь с этим. Я смогу!

На какую-то долю секунды время будто застывает, замедляясь, но сразу ускоряясь, устремляется вперед со скоростью распрямляемой после сжатия пружины.

Отталкиваясь, Тао бросается к дверям, уже понимая, что он проиграл, но всё равно пытаясь брыкаться и вырываться, когда сильные руки перехватывают его вокруг талии оттаскивая к кровати и бросая на нее. Хуан еще пытается отползти, но это уже бессмысленно. Крис перехватывает его руки, прижимая к одеялу по бокам от омеги. В последней попытке оттолкнуть Ву ногами, Тао также терпит фиаско. Ифань просто наваливается сверху, лишая его возможности двигаться. Жмуря глаза, Хуан, дрожа всем телом, пугливо шепчет:

– Ифань, умоляю…

Крис не безжалостный и ненормальный тиран, каким вероятно его видит сейчас Тао. Сердце альфы болезненно сжимается, когда он замечает проступающие из-под сжатых век слезы. Склоняясь вперед, он принимается осторожно их слизывать. Хуан всё ещё дрожит, но с каждым мгновением страх отступает, давая больше места желанию. Отстраняясь, Ифань заглядывает в лицо омеги. Открыв глаза, Тао смотрит на него с толикой обиды и отчаянья. Ву готов завыть, потому как ему словно вонзают в грудь раскаленные пруты.

– Да, чёрт! Перестань, Тао! Это я должен плакать! Я так долго этого ждал. Какого думаешь мне видеть, как мой омега во время своей течки бежит от меня как от чудовища?

Поджимая губы, Хуан молчит. Крис закрывает глаза, выдыхая сквозь сжатые зубы. Резко отстранившись, парень рывком сдергивая с шеи галстук и распутав его, вручает в руки приподнявшегося, растерянного омеги, а после сводит вместе запястья, протягивая их Тао.

– Давай!

– Что?

Тао пребывает в растерянности, отчего Ву закипает, вскрикивая:

– Да свяжи уже мои руки! Просто сделай это, пока я ещё хоть как-то пытаюсь себя контролировать! А потом можешь делать все, что тебе вздумается. Клянусь, не выйду из этой комнаты и ничего тебе не сделаю. Я только умоляю тебя, не покидай квартиру. Я не вынесу, если с тобой что-то произойдет. Позвони Бекхёну, чтобы он привез лекарство и забрал тебя или… чёрт! Да сделай что угодно. Ну! Вяжи же… пожалуйста.

Сидя перед Ифанем, вцепившимся зубами в собственные губы, прокусывая их до крови, Тао скользит от лица с зажмуренными глазами вниз, подмечая и напряженные до предела мышцы и эрегированный член, выпирающий в штанах. Для омеги так непривычно видеть уверенного и настойчивого альфу со склоненной головой, смиренного и впервые настолько сломленного за время их столь нелепого противостояния. Хуан с болью думает: «Зачем я это делаю? Зачем я так мучаю и его, и себя? Зачем я разбиваю сердце того, кого люблю? Я ведь хотел дать нам шанс, а сам опять всё порчу».

Поднимаясь, Тао делает шаг к Крису, выпуская из пальцев галстук, роняя на пол. Подаваясь вперед, он обнимает Ифаня, прижимаясь к нему в неуклюжем, но искреннем и нежном поцелуе. Разум напоследок лишь шепчет, что пытаться убегать было бессмысленно с самого начала, потому что он безвозвратно пропал в силках альфы еще три года назад в парке.

Ву теряется от внезапного поцелуя и, открыв глаза, смотрит на Хуана, чьи реснички дрожат от волнения. Крис улыбается в поцелуй, обхватывая Тао, прижимая к себе, перехватывая инициативу в поцелуе, добавляя страсти и желания. Омега стонет, подаваясь бедрами вперед, потому что природа не берет в расчет его страхи, акцентируясь на желаниях тела.

Сдернув с кровати покрывало, Ифань укладывает свою пару повторно, но уже более осторожно. Отрываясь через какое-то время от губ, давая им возможность перевести дыхание, альфа с волнением спрашивает:

– Уверен, что не пожалеешь?

Тао дрожащими пальцами тянется к его пуговицам на рубашке, пытаясь расстегнуть, и отрицательно качает головой.

Губы Криса сгибаются в улыбке, но он не спешит к омеге, отдаляясь под обиженным и растерянным взглядом, вынимая из нижнего ящика тумбы презервативы.

– Я очень хочу детей, но боюсь, ты убьешь меня, если забеременеешь до нашей свадьбы.

– Ты уже и это планируешь?

Тао слегка потряхивает от осознания того, что они собираются сделать, хотя сил сопротивляться их притяжению совершенно не остается. Всё что он может, это доверится Ифаню и просто сделать вид, что почти не боится.

– Я это решил, еще, когда ты обернулся ко мне на балконе во время приема. С тех пор, я не думал никак иначе.

Омега щурится, протягивая к нему руку, когда альфа направляется обратно с упаковкой презервативов. Хмурясь, Тао тихо ворчит, привлекая истинного к себе:

– Прекрати уже болтать. Сможешь поговорить позднее.

Ву усмехается, но прежде чем вновь поцеловать свою пару, шепчет в призывно приоткрытые губы.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин!

Хуан фыркает в поцелуй, попутно успевая управиться с пуговицами на «вражеской» рубашке. У Ифаня кружится голова, и он даже смутно соображает, в первую очередь расстегивая чужую пряжку ремня и молнию на штанах. Отрываясь, Крис заглядывает в лицо Тао, стягивающего с его плеч остатки одежды. Омега выглядит опьяненным, прикасаясь к подкаченной груди, заставляя напрягаться мышцы под его пальцами. Ву стягивает с омеги брюки, отбрасывая их назад и не удерживаясь, прикасаясь к яичкам истинного под нижним бельем, слегка сжимая их, а затем проводя по члену к головке и снова вниз.

Тао прогибается в спине от повторяющихся движений, громко выстанывая:

– А-ах, Ифань!

От подобного звука альфа едва не кончает на месте. В уме чертыхаясь от такой реакции, Крис отстраняется, торопясь снять жутко давящие на его естество брюки. Хуан глядит на него с досадным недовольством, но лишь до тех пор, пока Ву не обнажается полностью, принимаясь возиться с презервативом. Омега прикрывает вмиг покрасневшее лицо ладошками, из-за которых слышится жутко неловкое:

– О, Боже!

Ифань не удерживается от смешка:

– Что ж, должен сказать, что я не против, если ты будешь так называть меня в постели.

Тао убирает руки от пылающих щек, беззлобно произнося:

– Болван!

Крис только улыбается, потянувшись к остаткам одежды пары, желая поскорее освободить Хуана от неудобного плена. Он может думать лишь о том, что страстно желает поскорее почувствовать прикосновения омеги без тканевой преграды. Тао сам помогает ему снять трусы и рубашку, но когда Ифань касается края чужой майки, последней преграды меж ними, омега внезапно отталкивает альфу от себя, ударяя его в грудь.

Ву непонимающе глядит сверху вниз, пребывая в шоке, а после, складывая брови домиком, с тоской шепчет:

– Ты всё-таки не хочешь этого, я прав?

Крис сглатывает вставший в горле ком. Если он сейчас быстро уйдет и залезет под душ, до предела выкрутив вентиль с холодной водой, вероятно, он сможет хоть чуточку унять собственное возбуждение. Альфа дергается в сторону, но омега поднимается следом, обхватывая его за торс, жалобно произнося:

– Ифань, не уходи!

– Это слишком жестоко, Тао…

– Я прошу тебя. Не уходи. Я, правда, хочу этого, но… позволь мне не обнажаться полностью?

– Ты смеешься надо мной?

– Пожалуйста, Ифань.

Хуан поднимает полный мольбы взгляд, заглядывая в страждущее лицо альфы. Склоняясь вперед и беря омегу за подбородок, Ву произносит:

– Я позволю тебе это только сегодня… Как же я ненавижу, что позволяю тебе делать со мной что угодно и вить из меня веревки.

– Я больше не буду, клянусь, Ифань.

Хуан берет державшую его руку в свою и принимается покрывать поцелуями.

Наплевав на всё, Крис толкает Тао на кровать, грубо целуя, точно наказывая и скрепляя данное ему обещание.

Руки альфы оглаживают тело омеги, пальцами скользя по бокам и ребрам, по вздрагивающему животику, поднимаясь к груди и через ткань пощипывая вставшие соски. Хуан пьянеет, теряя связь с реальностью. Ву переходит от его губ на подбородок, спускаясь поцелуями к шее, оставляя на ней отметины-засосы. Тао дышит часто, постанывая на выдохе. Голова будто в тумане. Ласки альфы абсолютно нереальны. Еще никогда прежде омеге не было так хорошо.

Крис старается не обращать внимания на раздражающую майку, целуя и покусывая кожу истинного через ткань, но дойдя до живота, приподнимается и осторожно интересуется:

– Уверен, что не желаешь избавиться от одежды?

В глазах Тао мелькает отчаянная тоска, но он выдавливает улыбку.

– Не в этот раз.

Ифаню приходится смириться и запечатлеть на чужих губах очередной поцелуй, стремясь изгнать из взгляда истинного появившуюся печаль. Тао жмурится, отстраняя тревоги и страхи. Он всё больше сгорает в этом пламене его персонального огня.

Омега вскрикивает, когда альфа, опускаясь ниже, разводит в стороны его ноги, приподнимая их руками, принимаясь выцеловывать внутреннюю сторону бедер. Хуан жмурится, комкая в руках одеяло под ним, вздрагивая при каждом прикосновении и прогибаясь в спине, когда поцелуи переходят на пах, а затем Крис и вовсе берет его член в рот.

Удовольствие волнами распространяется по всему телу от низа живота, от губ, двигавшихся по его фаллосу. Все ощущения так непривычны и новы для него, что голова идет кругом, а тело жаждет большего.

Приподнимаясь, Тао тянет руки к Ву, возбужденно шепча.

– Ифань, иди сюда. Я больше не могу. Не могу.

Выпуская член омеги изо рта, Крис принимается поглаживать его рукой, а сам поднимается, припадая к губам парня. Поцелуй выходит пошлым и развязным. Язык альфы дерзко хозяйничает во рту омеги, заставляя его окончательно терять связь с реальностью. За подобными манипуляциями Тао даже не замечает палец, аккуратно введенный в пульсирующий и истекающий смазкой сфинктер. Зато второй уже доставляет дискомфорт, хотя с таким любовником как Ву оказывается сложно вообще хоть на чем-то сосредоточиться. Хуану чудится, что руки и губы Ифаня везде – дразнят и распаляют омегу всё сильнее и сильнее, и он уже сам насаживается на пальцы, поскуливая от нетерпения, а альфа вводит третий палец, хотя у него самого уже почти не остается терпения и его собственный член давно налит кровью.

Царапая плечи истинного, Тао со стоном выдыхает.

– Ифань, хватит меня мучить. Пожалуйста.

Остатки терпения Криса исчезают за доли секунды. Вынимая пальцы, он приставляет член к растянутому сфинктеру, входя медленно и неспешно, стараясь отвлечь Тао поцелуями и ласками.

Хуан нервно выдыхает, когда Ву останавливается, войдя до конца. Омега тяжело и часто дышит, привыкая к прежде незнакомым ощущениям. Альфа не перестает дарить своей паре ласки и поцелуи, наблюдая за его реакцией. Убеждаясь, что его истинный достаточно расслаблен, Ифань начинает двигаться медленно и осторожно, постепенно увеличивая темп и силу толчков. Тао вскрикивает, выгибаясь, и сладострастно стонет, приноравливаясь к движениям Криса, подмахивая бедрами в одном ритме с ним. В голове ни одной мысли, лишь желание быть ещё ближе, глубже, сильнее, до последней капли упиваясь наслаждением подобного слияния и единства.

Кровать поскрипывает, ударяясь о стену, и, кажется, её ножки вот-вот сломаются, но занимающейся любовью паре до этого нет никакого дела.

Мышцы сокращаются в предоргазменном спазме, отчего Хуан закатывает глаза, выкрикивая имя истинного на пике блаженства и изливаясь на живот. Ифань грубо сминает губы омеги своими, делая ещё несколько резких толчков, и кончает следом.

Чтобы прийти в себя, Тао требуется некоторое время. Прикрыв глаза, он старается восстановить дыхание, чувствуя, как альфа выходит из него, целуя более нежно и ласково. Омега улыбается в поцелуй и, когда Ву отстраняется, открывает глаза, ловя в сгущающихся вечерних сумерках сияющий взгляд.

– Не могу поверить, что это происходит на самом деле. Наверное, я сплю, и все это мне только чудится. Если это так, то не хочу просыпаться.

Довольно хмыкая, Хуан поглаживает ладонями покрытые испариной плечи истинного.

– Но это всё на самом деле. Я здесь, вместе с тобой.

– Надеюсь, ты не жалеешь.

Омега смущенно улыбается, протягивая.

– Ну-у… думаю это гораздо лучше, нежели то, что я мог испытывать, оставшись в одиночестве.

– Тао.

– М?

– Мне кажется, я сейчас с ума сойду от твоего запаха. Вероятно из-за того, что у тебя никого не было, твое тело буквально умоляет о ласках. Поэтому, прости, но ограничиться одним разом я не могу.

Лукаво щурясь, Тао приподнимается шепча в губы альфы.

– Тогда чего же ты ждешь, Ифань? Я весь твой.

Слова Хуана действуют на Криса как красная тряпка на быка, заставляя срываться и окончательно терять голову.

Омеге кажется, что всё происходящее походит на безумие. Слишком долго сдерживаясь, они цепляются друг в друга как сумасшедшие. Поцелуи, крики, стоны, безудержные толчки и всё по новой. Они занимаются любовью меняя позы, всё сильнее пьянея от густых дурманящих ароматов, соединяющихся в гремучую смесь, отключающую остатки здравого смысла и разума, оставляя после себя лишь животные инстинкты.

Тао приходит в себя вместе со звуком разрываемой ткани. Одурманенный близостью с истинным, Ву избавляется от мешающей преграды, отбрасывая прочь остатки порванной майки. Хуан теряется, опешивая. Возбуждение слишком велико, чтобы нормально мыслить, но осознание того, что может произойти, если Ифань придет в себя, страшит. Оттолкнуть альфу от себя даже представить невозможно, а значит остается лишь плыть по течению, смиряясь с происходящим. Успокаивает омегу то, что в ночной темноте Крис не сможет увидеть его шрамы, а возбуждение не даст осознать его дефекты прикосновениями. Всё, что он может – это полностью отдаться Ву и раскрыться до самого конца. Отступать поздно, и остается лишь идти до конца, и если вдруг эта ночь станет для них единственной, то стоит взять от неё всё, чтобы не хранить сожалений.

Тао прижимается всем телом к Ифаню, точно желая раствориться в нем без остатка. Чувствуя каждой клеткой разгоряченное тело истинного, Хуан понимает, что теперь он по-настоящему пропадает в чувствах к своей паре.

– Ифань, я люблю тебя. Люблю тебя!

Альфа распахивает глаза, замедляясь, потому что поверить в сказанное после всего, что было меж ними – трудно. Но омега глядит на него с таким трепетом и нежностью, что сомнения осыпаются вместе со словами Тао на выдохе:

– Безумно. Уже очень-очень давно.

– Тао…

Крис принимается осыпать лицо омеги поцелуями, шепча слова благодарности и ответного признания.

С души словно спадает огромный камень от озвученных чувств, так долго хранимых в сердце Тао. Теперь все касания и поцелуи кажутся ещё более чувственными, отдаваясь в телах влюбленных трепетом осознания, что вот она, твоя пара – любящая и любимая, всецело принадлежащая только тебе.

Когда спустя несколько часов, уставшие и полностью изможденные Ифань и Тао засыпают, прижимаясь друг к другу, альфа думает о том, что теперь они всегда будут вместе. А омега успевает поймать себя на мысли, что утром будет лучше, если он проснется раньше Ву, потому что после стихшего возбуждения к нему возвращается страх, что Крис, увидев настоящий облик своей пары, не сможет его принять, а значит, Хуану остается только бежать без оглядки.

====== Глава 30. Что ты знаешь про меня? ======

Музыка главы: Martin Phipps – Iʼve Seen Hell (OST North and South)

Мне бы только

Не продрогнуть на ветру

У последней двери.

Ненадолго —

Все из памяти сотру,

И ему поверю.

Так что ты знаешь про меня?

Чему ты веришь про меня?

Что ты хочешь от меня —

Что ты знаешь…

(Мельница – Что ты знаешь?)

В церкви было полным-полно народу. Гости занимали все скамьи от алтаря до самого входа. У стен стояли высокие вазоны с разноцветными пионами.

Пробирая до дрожи, вокруг разливалась мелодия органа. Громкая, мощная, но безумно прекрасная, она струилась вокруг, звеня разливавшимся потоком, наполняющим сердца окружающих миром и гармонией.

Взгляды присутствующих были устремлены в сторону прохода, по которому двигались два омеги, державшие друг друга под руки. Облаченные в белоснежные смокинги с узорной вышивкой на манжетах и лацканах, они держали одинаковые букеты из калл, оплетенные шелковыми лентами. Очаровательные головки украшали серебряные венки-диадемы с жемчугом, от чего они выглядели прекрасными принцами, сошедшими с картинки детской сказки, в финале истории, после которой обязательно будет то самое – долго и счастливо. Подстать им были и ждавшие их у алтаря альфы. В отличие от хрупких половинок, их костюмы были черными, но украшались аналогичной вышивкой, а в петлицах грациозно сияли светлые цветки фрезии. Мужчины неотрывно смотрели на своих истинных, тепло улыбаясь им, не замечая более ничего вокруг. Весь мир не имел для них значения, были только они и их возлюбленные.

Подойдя к будущим мужьям, омеги встали рядом с ними, представая перед пожилым священником, любовавшимся такими красивыми парами. Сменив затихший орган, по залу разнесся его старческий голос. Эхом разлетаясь по залу, слова торжественной речи достигали каждого уголка. Когда же следом за ними зазвучали клятвы брачующихся, произносимые столь трепетно и искренне, многие не смогли сдержать эмоций и слез. Улыбки на лицах женихов сверкали, согревая окружающих своим теплом. И сколько же радости принесли простые слова в завершении о заключенных союзах и благословении, скрепляемые ласковыми и нежными поцелуями.

Сидевший на первом ряду Ифань улыбался, как и остальные, хотя внутри у него была тень грусти и тоски. Он был счастлив за своих родителей, так случайно встретивших свои пары, сдружившихся и решивших провести общую церемонию. Можно считать, что теперь у него просто четверо родителей вместо двух, а в остальном всё должно было остаться как раньше, хотя он прекрасно понимал, что как прежде уже не будет. Теперь у каждого из них своя семья. Любить его меньше не будут, но он уже сейчас чувствовал себя лишним.

Папа помахал рукой, подзывая его к себе, и его заключили в объятия с четырех сторон. Мальчишка даже вымученно улыбнулся, выходя следом за молодыми из церкви под звон свадебных колоколов.

Отовсюду раздавались поздравления, гости один за другим подходили к женихам, осыпая всевозможными пожеланиями всего самого наилучшего и комплиментами. Ифань старался держаться в стороне, хотя порой о нем так же вспоминали, к счастью или нет – нечасто.