Текст книги "Половинка с характером (СИ)"

Автор книги: Мадам Марципан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 54 страниц)

– Хм… неплохо. Да не трясись ты так. А то кажется, будто я тебя силой принуждаю к чему-то непристойному.

Тао натянуто улыбается, храня молчание.

– Спусти штаны.

– Это обязательно?

– Всё еще девственник?

Краска заливает лицо омеги. Приподнявшись, Хуан избавляется от одежды, оставаясь нагим.

– Приподними бедра и разведи слегка ноги.

Резким порывом Тао выдыхает весь воздух из легких, но подчиняется. Тело вздрагивает, когда одной ладонью его придерживают за живот, а второй разводят ягодицы.

– И, правда, девственник.

Чужой палец, касающийся сжатого сфинктера, заставляет омегу напрячься и будто одеревенеть.

– Не зажимайся. А то я могу ненароком причинить тебе боль.

– Я в порядке. В этом нет необходимости.

– Эй, Хуан Цзытао. С каких пор ты стал таким трусливым?

– Я не трус.

За спиной слышится смех.

– Да не лишу я тебя девственности! Оставлю это твоему альфе.

– Что?! – омега подскакивает, но тут же ойкает, ложась обратно, так как чужие пальцы слегка проникают внутрь, но не сильно глубоко.

– Думаешь, я не заметил? Чайное дерево. Обычно так крепко запахи альф не пристают.

– Мы просто коллеги.

– Твоя личная жизнь меня мало интересует. Ладно, одевайся потихоньку.

Тао чувствует облегчение, когда его оставляют в покое, переворачиваясь, он смотрит на отходящего к столу смуглого мужчину в белом халате, стягивающего с рук резиновые перчатки.

– В целом состояние в норме.

– Поэтому я и говорил, что осмотр необязателен.

– Обязателен. Я твой врач, – выбросив перчатки в специальную урну, альфа садится за стол, придвигая бумаги и принимаясь их заполнять.

– И что дальше?

– Тебе уже давно пора начинать половые отношения.

– Мы можем избежать этой темы?

– Не можем. Ты омега, Тао. Твои биологические часы тикают, и в будущем могут возникнуть сложности при беременности.

– Я не настроен создавать семью и заводить детей.

Мужчина отрывается от заполнения карты, исподлобья глядя на одевающегося парня.

– А говоришь, что не трус. Встретил своего альфу и решил спрятаться в кустах.

– Вы сказали, что не будете вмешиваться в мою личную жизнь.

– Моя работа напрямую с этим связана, – откладывая ручку, врач откидывается на стул, – Мы можем провести еще одну-две операции, чтобы все пришло в норму. И можете хоть сутками не вылезать из постели со своим альфой.

Тао по цвету становится похожим на томат. В голове всплывают картины подтянутого обнаженного тела в нижнем белье, спящего на постели рядом. Чужой крепкий ствол, который он случайно сжимает рукой. Во взгляде альфы мелькает растерянность, но и огонек желания. Непроизвольно на инстинктах он чуть подается бедрами вверх. Все что омега может – вскрикнуть и выбежать из комнаты, напуганный и сгоравший от смущения. А после потемневший взгляд, рывок вперед и горячие губы, порывисто накрывающие его, лишая рассудка. Чайное дерево опутывает его, пленяя. Слишком желанно. Слишком притягательно. Слишком соблазнительно и сводяще с ума.

– Тао?

Омега вздрагивает, возвращаясь в больничный кабинет, и ему становится неловко от полуулыбки медика.

– Простите. Я задумался.

– Я заметил. Так что по поводу операции?

– Не надо никаких операций, – Хуан натягивает пиджак, заканчивая одеваться, – С меня их уже достаточно.

– Сейчас совершенно другие технологии.

– Доктор Гу, я серьезно. Восстановительный курс опять займет много времени и сил. А мне некогда тратить на это время. Я занят на работе.

Мужчина складывает руки на груди.

– Он так плох, твой альфа, раз ты так от него сбегаешь?

– Это здесь ни при чём. Подтвердите Сяомину, что я прошел обследование. Вы сами сказали, что все в норме.

– Физически да, но психологически.

Кривясь, Тао сердито хмурится.

– Пропишите мне опять курс психотерапии? Я прошел это еще в подростковом возрасте.

– В итоге так сильно изменился. И у них не вышло тебя разговорить.

– Я веду нормальную, размеренную жизнь. Меня все устраивает. Не навязывайте мне ненужную помощь.

Альфа вздыхает, смиряясь.

– Хорошо. Надеюсь, ты не пожалеешь.

– Это уже мои заботы.

Мужчина заканчивает заполнять карту и, выписав рецепт, отдает его Хуану. Угрюмо смотря на маленький листок, омега спрашивает:

– Что в этот раз?

– Простые гормональные средства. И завязывай пить подавители запаха и блокаторы, в таких количествах они вредят организму.

– Они нужны мне для работы.

– Не нужны, – врач глядит серьезным холодным взглядом, – Хочешь заработать бесплодие?

– Я же сказал…

– Тао! Ребенок, которого будучи интерном я лечил, после гибели родителей, плача, звал не отца и папу, и даже не заботившегося о нем дядю, а своего альфу!

Хуан опускает взгляд.

– Это было слишком давно.

– Мне хватило одного осмотра, чтобы понять, что ничего не изменилось. До сих пор бережешь себя для него.

– Неправда!

Омега зло глядит на мужчину.

– Я уже не ребенок! Я просто выбрал для себя другой путь и меня интересует исключительно работа.

Врач трет лоб.

– Убегать от самого себя это не выбор. Можешь убеждать себя в чем угодно. Заниматься сублимированием. Дело твое. Я лишь хотел помочь. Но если передумаешь, я всегда готов оказать поддержку.

– Спасибо! – Тао говорит сухо и сдержанно, – До свидания.

Подхватив свои вещи, омега быстрым широким шагом выходит из кабинета.

Врач провожает его задумчивым, недовольным взглядом. Ему не просто видеть как омега, открещивается от своего альфы, когда будучи ребенком, плача от боли во время лечения, всхлипывая, как заведенный повторял: «Пожалуйста, найдите моего альфу! Я хочу к нему! С ним мне не будет больно, пожалуйста! Мой альфа. Он мне нужен! Пожалуйста!»

*

Тао с мрачным видом спускается на лифте. Ему кажется, что все будто сговорились, стараясь напоминать ему о его прошлом. Разве нельзя просто принять то, каким он стал теперь. Он так долго старался стать тем, кого смогут уважать. Того, на кого можно будет положиться. Но окружающие лишь ставят ему это в упрек.

Не-до-о-ме-га!

Хотя нормальный человек от этого бы мог, наверное, расстроиться или заплакать, но Хуан испытывает только злость. И не только на Ифаня, который вторгся в его жизнь так не вовремя, но и на себя, поддающегося его влиянию.

Больше всего Тао чувствует себя собакой, которую за поводок тащат на случку. И хотя она упирается всеми лапами, стараясь затормозить, получается это из рук вон плохо. Больше всего его страшит течка. До нее еще есть время, но его остается все меньше и меньше. Уже сейчас поддаваясь их истинности, он не уверен, что удержится от того, чтобы самому приехать к Ву и отдаться ему. Каким же ударом это будет по его гордости. И пусть доктор Гу говорит что угодно, он не может отказаться от таблеток, помогающих ему окончательно не потерять голову.

Ему ни в коем случае нельзя давать слабину.

*

– А что, ты его знаешь?

Сехун растерянно смотрит на Чонде. Ким с виду все также хладнокровен, только те, кто знают его достаточно давно, могут понять, что альфа находится в степени «тихого бешенства». О не совсем понимает, что послужило причиной подобной реакции, но Чен расплывается в улыбке Чешира и невинно пожимает плечами.

– Не имею малейшего понятия. Но я согласен быть твоим шафером. Хотя я полагал, ты выберешь на эту роль Тао.

– У него и без того забот хватает. А это правда, что они с Ву истинные?

– Похоже на то. Я к начальству в койку не заглядываю.

– Да я как бы тоже не об этом. Просто как они не приедут к нам, то вид у них словно намерены то ли прикончить друг друга, то ли засосать по самые гланды.

– Это вряд ли. Наша белая овечка Тао на такое не способен. Он же примерный мальчик. Раньше правда и того милее был. Агнец, не иначе.

– Для меня всегда было загадкой, почему вы никогда не говорите о вашем прошлом.

– А зачем? – Чонде усмехается, – Я храню секреты Тао, он хранит мои. Взаимовыгодные отношения!

– Думаю, некоторые многое бы отдали за эти секреты.

– Хм, свои я могу рассказать в любой момент. Но это никому неинтересно. А омежка наш просто имеет слишком много комплексов. Расслабься, я достаточно изучил за эти дни Ву, чтобы со спокойной совестью передать Тао в его руки. Хуан еще поупрямится какое-то время, но после сломается. Он не такой сильный и жуткий каким хочет казаться. Таким он пытается быть исключительно из чувства заботы о Бекхёне и ТеЁне. Нереализованный родительский инстинкт!

– Пф! Только рука у него тяжелая в драке.

Ким довольно ерзает, ударяя себя в грудь.

– Разумеется! У него же был самый лучший учитель уличного боя! Хотя плюс накинул пару приемов из единоборств и, вуаля! Чудесное перевоплощение панды в берсерка! Красота!

Сехун нервно дергает щекой.

– Обалдеть! Так его эти мафиозные замашки твоя школа?!

– Не такие уж и мафиозные. Мафиозные омеги выглядят слегка иначе.

Губы Чена вновь скривились.

– В смысле?

Переключатель настроения Кима вновь щелкнул на безмятежную беседу.

– Да так, вспомнил кое-кого. В общем, я согласен быть твоим шафером, только скажи, что от меня потребуется?

– Да всем в основном Тао и Ифань занимаются, так что организационные вопросы точно не нужны, просто на самой церемонии будешь моей моральной поддержкой.

Чонде засмеялся.

– Запросто! Но ты молодец, добился-таки своего Лухана!

Широкая улыбка озарила лицо О.

– Кто еще кого добился? Да меня в оборот взяли, прежде чем я что-то понял. Это Хань только с виду кажется невинным мальчиком, а на деле ему палец в рот не клади, съест тебя целиком!

– Можно подумать, ты недоволен?

– Доволен, – Сехун смеется, – Я люблю его, и каждый раз узнавая о нем что-то новое, влюбляюсь все сильнее.

Слегка усмехнувшись, Чен задумчиво произносит:

– Это хорошо. Главное обойтись без неприятных сюрпризов.

– Ты сейчас о чем?

– Ну, мало ли, пожар во время готовки может устроить или пока моется, всю ванну зальет. Бытовые трудности.

– Такого точно нет. К тому же, я вижу, что ради меня он старается меняться в лучшую сторону, потому и сам пытаюсь быть лучше.

– Здорово.

– Кстати, мне нужно забрать его с фотосессии. Поэтому я пожалуй поеду.

– Договорились. Созвонимся если что.

– Конечно. Пока!

– До встречи!

Едва за Сехуном закрывается дверь, как по кабинету разносится хруст. Чонде до побелевших костяшек сжимает в руках сломанный карандаш, яростно прорыкивая:

– Возвращаешься, значит, Сюмин! Истинный, мать его! Увижу, придушу!

====== Глава 14. Перезагрузка ======

Крис с рыком отбрасывает телефон на стол и пинает стоявший поблизости стул, который скрипя ножками по полу, отъезжает в сторону, заканчивая все столкновением со стеной. Исин, зашедший с документами на подпись, застывает на пороге кабинета начальника. На его памяти руководитель впервые ведет себя столь несдержанно.

– Господин Ву?

– Ах, Исин, – Ифань оборачивается, проводя рукой по волосам ото лба к затылку, пропуская пряди меж пальцев, – Извини за это.

– Вы опять разговаривали с господином Хуаном?

Крис прошел к стулу, придвигая его обратно к столу и устало усаживаясь на мягкую поверхность.

– Это так очевидно? Скажи, Исин, а Джунмён не говорил, как там Тао?

– Всё как обычно, скорее даже так, как было до начала сотрудничества с нами.

Ву еле сдерживается, чтобы не заистерить окончательно и начать крушить все подряд. Всю неделю Тао развлекается в свою любимую игру – доведи Криса до белого каления и выведи из себя. На все звонки альфу ожидает ответ: «Если вы звоните не по работе, то, до свидания, господин Ву!». Когда альфа приехал к нему домой с цветами, он получил ими же по голове и суровое заявление, что у омеги аллергия на ландыши и прочие растения, поэтому чтобы ноги Ифаня на его пороге не было, потому как и на чайное дерево та же аллергическая реакция. Попытка выловить Тао возле офиса аналогично провалилась. Хуан смерил его ледяным взглядом, а затем театрально закатил глаза и, упершись рукой в бок, глядя исподлобья, произнес:

– Может достаточно меня сталкерить? Или мне обратиться в полицию?

Крис искренне недоумевал и терялся. Тао будто выпил озверин и играл на его нервах, как на гитаре, при этом явно с намерением изорвать все струны. Даже тот, казалось бы, маломальский прогресс, что был меж ними, сошел на нет.

Бекхён, хвостиком семенивший за Хуаном, с жалостью смотрел на альфу, но не рисковал вмешиваться. Единственный раз, когда он рискнул сказать: «Тао, тебе надо быть мягче!», – его одарили таким жутким взглядом, что Бён понял, что если продолжит в том же направлении, однажды может не проснуться.

Даже Чонде, знавший Тао дольше остальных, растерянно хлопал глазами, говоря, что вероятно босса «Тигровой лилии» во сне покусал вурдалак, либо Хуан сошел с ума. А уж попытка встретиться Чанёля с Тао, чтобы сказать, что в его действиях Ву совсем невиновен, закончилась катастрофой. Омега не стал ничего слушать и до того, как Пак успел хоть рот открыть, Тао, не церемонясь, ударил его с разворота ногой в лицо, так что он отшатнулся, заваливаясь на капот машины, а после получил еще пару «воспитательных» оплеух. В конце, Хуан притянул его к себе за грудки и прорычал ему в лицо: «Увижу тебя еще хоть раз метрах в ста от Бекхёна, и ты – нежилец!».

В общем, Ифань готов был выть и лезть на стену, потому что Тао не просто вернул опавшую броню, но похоже приобрел и новую. Сейчас их отношения явно зашли в тупик, из которого не было абсолютно никакого выхода.

*

Сжимая в руке телефон, Тао сощурился и сердито зашипел:

– Опять? Они издеваются что ли?

– Что-то случилось?

Бён растерянно наблюдал за братом.

– Мэр хочет встретиться со мной и Ву. Нельзя было по телефону или по почте уведомить подошел им проект или нет?

– Зато хоть с Крисом увидитесь.

Хуан смерил Бека тяжелым взглядом.

– Кажется, мне нужно купить бетон.

Нервно сглотнув, Бекхён неуверенно спросил, надеясь, что его предположение будет верным.

– Ты хочешь сделать ремонт?

– Да. Небольшой. Добавить декоративную фигуру на дно реки.

– Тао, не оставляй ТеЁна сиротой!

– Пф! Расслабься! Ты ростом для нее маловат, а вот Ву в самый раз!

– Ты меня пугаешь!

Усмехнувшись, Тао поднялся со своего места, и как ни в чем не бывало, сменил тему.

– Думаю, мне стоит вернуть темный цвет волос и подстричься. Волосы отросли и корни давно потемнели.

– Тао, скажи, что ты пошутил по поводу Криса?

Проигнорировав слова Бёна, Хуан направился к дверям.

– Меня не ищи. Я буду в салоне, а после поеду к мэру.

– Тао!

Дверь с тихим щелчком закрылась за омегой. Глядя на нее, Бекхён кусал губы. За все годы, Тао впервые вел себя настолько странно и безосновательно агрессивно.

Единственный человек, способный повлиять на Тао, его дядя Сяомин, находился в Европе и в ближайшее время не планировал возвращаться.

*

Крис на пару секунд зависает, когда проходит в кабинет мэра и видит, сидящего напротив Сынхёна, темноволосого Хуана. Если со светлыми волосами он походил на милого ангелочка, то теперь, с подведенными глазами и надменной ухмылкой, Тао кажется сошедшим со страниц книг по демонологии чертёнком.

Ифань не без труда справляется с первым потрясением, здоровается и проходит ко второму креслу, присаживаясь напротив Сынхёна, лишь теперь подмечая немного в стороне ДжиЁна. Судя по всему, мэр и его супруг тоже пребывали в замешательстве от внешнего вида Хуана, омега, будто издеваясь над ними, к тому же оделся во все черное и даже вставил в уши темные серьги.

Тихо вздохнув, явно взывая ко всем богам и богиням, Сынхён заговорил:

– Крис, Тао, хочу сразу сказать, что мы одобрили ваш проект, но честно говоря, сегодня пригласили вас не для этого.

Хуан вопросительно вскинул вверх брови. Ифань собственные эмоции не проявляет, хотя его подобные новости тоже удивляют. Дабы внести пояснение, мэр продолжил:

– На днях в Сеул возвращается друг Ханя, который будет его шафером. Но дело в том, что он… весьма специфическая личность.

К удивлению Тао и Криса, мужчина выглядел так, будто вот-вот заплачет, и из-за этого они в момент забыли о собственных распрях. Хуан подался вперед, недоумевая, уточнив:

– Но причем здесь мы? И что с ним не так?

Сынхён приоткрыл рот, чтобы сказать, но так и замер, потому что всё, что он мог произнести, было нецензурно, а выражаться подобным образом ему не хотелось. Его статус не позволял рушить свой образ перед кем-либо.

ДжиЁн решил прийти на помощь мужу.

– Скажем так, он крайне экспрессивная, эксцентричная и неординарная личность. Возможно, он решит вмешаться в процесс подготовки к свадьбе, поэтому по возможности, постарайтесь проконтролировать, чтобы он не повлиял на итог.

– Разве это возможно?

Сынхён скривился:

– У этого заср… кхм, параз… – ДжиЁн многозначительно посмотрел на супруга, – парня фееричный талант к манипулированию людьми, и он оказывает сильнейшее влияние на Ханя. Честно говоря, я не берусь прогнозировать, что он может сделать, потому что предсказать его действия нереально. Он как стихийное бедствие всегда устраивает нечто из ряда вон выходящее.

Ву кивнул.

– Хорошо. В таком случае мы просто будем согласовывать свои действия напрямую с вами и не станем поддаваться на провокации.

Сынхён посмотрел на Ифаня с толикой жалости, взглядом будто говоря: «Наивное дитя, ты даже не представляешь, что вас может ожидать!». К шоку парней, ДжиЁн внезапно поднялся и склонился в низком поклоне:

– Я не вправе просить об этом, так как это не входит в ваш функционал, но, пожалуйста, присмотрите за Ханем и Сехуном до свадьбы. Я опасаюсь, что стараниями этого омеги свадьба может не состояться из-за того, что они её отменят, или с ними что-то случится.

Ву растерянно переспросил:

– Хотите сказать, что человек, которого вы опасаетесь – омега?

Сынхён переглянулся с Джиёном, и они одновременно выдохнули:

– Худший из худших!

Тао нервно усмехнулся.

– Меня лишили титула?

Супруг мэра хмыкнул:

– Вас даже сравнивать невозможно. Ведь на деле ты отличный юноша, а он…

В этот раз зависнуть с открытым ртом из-за отсутствия цензурных слов настал черед ДжиЁна. Понимая состояние мужа, Сынхён решил поменять тему.

– Его самолет прилетает во вторник в полдень. Мы готовы доплатить, чтобы вы хотя бы какое-то время присмотрели за их общением с молодоженами.

– Провести вместе время? – наконец разобрался Крис.

– Именно. Провести время. Как это говорят сейчас? Потусоваться одной компанией.

Тао и Ифань слегка выпали в осадок, потому что подобное действительно было неожиданным. Понимая, что его слова не возымели должного действия, Сынхён решил пойти на крайние меры и, хлопнув ладошками по столу, выдохнул:

– Полностью отдаю проведение городских мероприятий тому, кто согласится!

Хуан мгновенно подскочил со своего места, вскинув вверх руку.

– Я согласен!

ДжиЁн перевел взгляд на Ифаня. Томимый дурными предчувствиями, Ву поднялся следом, хлопая омегу по плечу.

– Притормози. Я тоже согласен.

Тао вскинул взгляд, пробуравив им альфу.

Крис усмехнулся, потому что все это наводило на мысли о дежавю. И так, они вернулись к тому, с чего начали, но, похоже, чтобы добиться расположения Хуана, Ифаню нужно менять линию поведения. Раз признания в чувствах, нежность и забота не работают, стоит задействовать что-нибудь другое. Вот только подсказал бы кто-нибудь, что именно ему нужно сделать, чтобы ему ответили взаимностью.

*

Бекхён стоит, замерев, ошарашено распахнув глаза, аки рыбка. Впрочем, схожий взгляд и вид сейчас и у Пака. Иронично, но менее всего они ожидали столкнуться в том же торговом центре, где и встретились впервые. При этом в продуктовом отделе, с разных концов прилавка взявшись за одну и ту же упаковку крекеров.

Чанёль резко отдергивает руку.

– Прости. Бери, пожалуйста!

Бён еще несколько секунд пребывает в заторможенном состоянии, а после выдыхает, улыбаясь.

– Спасибо. Здесь есть такие же.

Омега указывает головой в сторону еще одной пачки. Альфа кивает, неуверенно беря её. Видя этот «пристукнутый» вид, Бек не удерживается от смешка.

– Серьезно! Я же не сожру тебя, сделай лицо попроще.

Приходя в себя, Чанёль кашляет.

– Тебе стоит меньше язвить.

Бекхён смеется и Паку становится легче на сердце от этого смеха. Он понимает, что сейчас не подходящий момент и его слова, скорее всего, испортят омеге настроение, но обходя прилавок, встает возле истинного, произнося:

– Почему ты не сказал?

Веселость действительно пропадает, хотя Бек пытается искусственно улыбаться, но на выдохе все же спрашивает:

– Честно?

– Да.

Несколько секунд Бён сомневается, а после опускает голову, устремляя взгляд в пол, и выдыхает:

– Хотел хотя бы раз в жизни почувствовать, какого это быть со своей парой. Ты был достаточно заботливым, чтобы я мог ощутить, как это когда альфа любит тебя и заботится.

– Разве твой жених не делал этого?

Бекхён горько усмехается, поднимая голову, заглядывая Паку в глаза.

– Карты на стол? Здесь не лучшее место для такого разговора.

Альфа заметно удивляется.

– Ты готов так просто рассказать мне о своем прошлом?

Губы омеги кривятся, и он пожимает плечами.

– Это уже не имеет значения. Не против, пройтись?

Чан может только отрицательно качнуть головой. Они направляются на кассу, оплачивая покупки, а затем выходят из торгового центра, оставляя пакеты в машинах. В молчании выйдя с территории универмага, пара решает сделать круг, прогулявшись по ближайшим улицам. Бён пытается собраться с мыслями, а Пак не желает его торопить. Сворачивая на соседнюю улицу, на повороте Бек останавливается, смотря на вывеску магазина свадебных нарядов. Чан встает рядом. Омега трет лоб и продолжает идти, начиная говорить:

– Брак моих родителей был по расчету, поэтому любви в нашей семье не было, как и заботы. Каждый жил своей жизнью. Папа занимался мной и моим образованием, а отца интересовал исключительно бизнес. Лет с пятнадцати я поступил в специализированную академию омег, где уже заранее можно было обучаться по интересующей специальности. Там я изучал психологию. Академия была закрытого типа, и домой я возвращался только на каникулы. Мне было шестнадцать, когда отец познакомил нас с семейством Ан, его деловыми партнерами, у которых был сын Чжэхён. Мы пересекались несколько раз на приемах, куда «большие люди» ходят семьями, но обсуждают только работу и дела. Там было множество таких же холеных и эгоистичных людей, как мой отец, и брошенных мужьями омег, вроде папы. Близкие по возрасту, мы порой проводили время с Чжэхёном, но не были достаточно близки. Но однажды папа сказал, что отец, вероятно, планирует наш брак для слияния компаний. Я не посмел ему возразить и пытался хоть как-то поладить с Чжэхёном, но даже после этого мы не стали ближе, а потом все изменилось…

Бекхён слегка обхватил себя руками за плечи, нахмурившись, погружаясь в воспоминания с головой и не замечая, куда он идет. Чанёль на какое-то время задержал дыхание, а затем скривился, будто воздух наполнился зловонием, но сделать это его подвигли не слова омеги, а то, что он чувствовал, насколько неприятны эти воспоминания для Бека.

– После моего восемнадцатилетия родители уехали отдыхать на Филиппины, а меня оставили дома, поскольку это было перед течкой и о том, чтобы ехать с ними не могло быть и речи. В день её начала Чжэхён пришел ко мне. Слуг дома не было, так как отец их отпустил. Мы переспали, и никто, разумеется, не озаботился о защите. Я просто был не готов к появлению в доме альфы, а его это, вероятно, совсем не заботило. Это было просто по велению инстинктов, а не от больших чувств. В итоге я забеременел. Как только об этом стало известно, был назначен день свадьбы. Папа негодовал, а отец был крайне доволен. Уже потом я понял, что все это было подстроено именно им. Правда, мы так и не поженились, потому что Чжэхён сорвал церемонию бракосочетания, отказавшись от нее. Его отец негодовал и извинялся, но мой обвинил во всем меня. Когда мы вернулись домой, он кричал, что я бесполезен, раз не могу даже привязать к себе одного альфу. Так это приблизительно звучало в цензурной версии. В общем, меня за шкирку вышвырнули из дома. Папа пытался меня защитить, но отец сорвался и на нем. Когда же я оказался за порогом, папа ушел следом за мной. Нам не дали взять вещи и из денег у нас было совсем немного. Только то, что было на руках. Поскольку отец за годы брака успел прибрать к рукам компанию семьи папы, мы оказались совершенно нищими. Я был на двадцать четвертой неделе, шестой месяц, но и это его не остановило. Ту ночь мы провели на улице, а потом нас пустила к себе одна старушка, видно у нас был слишком жалкий вид. Папа устроился на работу официантом, чтобы мы могли сводить концы с концами. В ресторане, где он работал, они и встретились с Сяомином. Первое время папа не принимал его ухаживания, потому что его мысли были полностью сосредоточены на мне. Приближалось время родов, и я был не в лучшей форме. Но когда нас с Ёном выписывали, Сяомин вызвался помочь встретить меня, а на деле привез в свой дом. Папа ругался, что нас обманули, но Сяомин сказал, что отныне будет заботиться обо всех нас. Мне же было не до этого. Хотя я запомнил, что когда папа смирился и мы поднялись на порог, Тао открыл нам дверь. У него самого вид тогда был не лучше моего, но когда наши взгляды встретились, он вдруг словно растерялся, а после точно преисполнился какой-то решимости и, распахнув дверь шире, принялся хлопотать, чтобы мы поудобней устроились и разместились. Сяомин и Тао полюбили меня и Ёна как родных, и лишь благодаря их любви и заботе мы смогли начать всё заново.

Бён улыбнулся, посмотрев на Пака. Альфа был погружен в собственные думы. Какое-то время они шли молча. Когда впереди показался торговый центр, Чанёль со вздохом тихо произнес:

– Прости, что я не могу быть таким, как они…

Поджав губы, омега вновь заставил себя улыбнуться и быстро выдохнул:

– Всё нормально. Я сразу понял, что так будет, поэтому и не ставил никаких условий. Но я все равно благодарен за проведенное вместе время. Ладно, мне пора. Нужно еще заехать за ТеЁном. Пока, Чанёль!

Когда Бекхён развернулся, чтобы уйти, альфа удержал его за рукав.

– Мы же сможем видеться?

Омега улыбнулся.

– Если захочешь. Ну и если Тао не испугаешься. Он последнее время не в себе.

– Я заметил, – Чан потер челюсть, хорошо помнящую чужую туфлю.

Протянув руку, Бён аккуратно коснулся чужого лица.

– Береги себя, ладно. Хорошо, что он тогда сдержался.

– Хочешь сказать, что он бил не в полную силу?!

Поджимая губы, Бек коротко кивнул и убрал ладошку.

– Всё, мне пора! Иначе опоздаю.

– До встречи, Бекки!

Опустив взгляд и нахмурившись, Бён воздержался от ответа, поспешив прочь.

Проводив его взглядом, пока он скроется из виду, Пак направился к своей машине, хотя не спешил уезжать и долго сидел в ней, откинувшись на спинку. История Бёна клеймом прожигала все внутри, заставляя сердце полыхать, а голову переполнятся тяжелые мысли.

Сильнее всего Чан недоумевал, что омега умудряется сохранять оптимизм. Понимая, что в этом заслуга Тао, Пак искренне был признателен и благодарен Хуану, как никогда. А еще у альфы после услышанного чесались кулаки врезать Чжэхёну, старшему Бёну и во многом самому себе. Потому что свой поступок он ставил наравне с чужими.

*

Во вторник в полдень, в аэропорту выстроилась довольно странноватая процессия встречающих – из двух альф и двух омег.

Сехун в деловом костюме был выдернут своим женихом из президентского кресла с переговоров с инвесторами и притащен встречать «лучшего друга». Поэтому О был заметно раздражен, но старался сохранять хладнокровие и спокойствие.

Сам младший Лу нетерпеливо перебирал пальчиками, вглядываясь в толпу и прислушиваясь к объявлениям. Хань походил на салют с подожженным фитилем, готовый в любой момент сорваться с места и заискрить.

Немного в стороне стоял Ифань, который, не придя к решению по поводу того, какой линии поведения придерживаться со своим омегой, решил сохранять временный нейтралитет. Поэтому всё их общение с Хуаном за сегодня ограничилось приветствием, короткими кивками и только. Сейчас, пряча глаза за солнечными очками, Ву ломал голову над тем, сколько он протянет с таким покер фейсом и сможет удержать образ холодного городского парня. По сути, для него это было вызовом самому себе, дабы сдержаться и по минимуму смотреть в сторону Тао.

Хуан в свою очередь был растерян, потому что он готовился отражать нападки Криса, а альфа даже не смотрит на него! Хотя омега пока не понял, доволен он таким поворотом событий или нет. Ведь он же этого и добивался, правда, неожиданно из-за этого внутри появилось чувство досады.

Внезапно Лухан, взвизгнув и запрыгав на месте, захлопал в ладоши, а после принялся указывать куда-то в сторону:

– Вот он! Вот он! Вот он!!!

Три головы одновременно повернулись в указанном направлении, и три пары глаз удивленно распахнулись. Ифань для такого даже приспустил очки.

Вероятно, каждый видел в фильмах момент, когда на экране появляется какой-то персонаж, и вокруг все словно происходит в замедленной съемке, якобы акцентируя внимание именно на данном герое. Прилетевший омега производил в аэропорту подобную реакцию, правда, окружающие сами застывали, провожая его взглядами: растерянными, удивленными, насмешливыми, полными похоти и вожделения или же недовольства и неодобрения. В любом случае, остаться равнодушным от такого зрелища было сложно. Происходило это потому, что уверенной походкой, гордо вскинув голову, двигалась и правда необычная личность.

Пепельно-розовые волосы, рельефное телосложение с подкаченными мышцами, обзор на которые открывало нечто отдаленно похожее на одежду. Более всего это походило на черную майку с крупной сеткой, практически прозрачной, явно сделанной из капрона либо тюля. На руках в районе плеча и запястий мышцы перетягивали ремни из черной кожи, соединенные металлическими цепочками с подвесками виде черепов. На ногах красовалось нечто среднее между бриджами и шортами до колена из джинсы с вставными параллельными кожаными линиями. На поясе чуть провисал широкий ремень с крупной бляхой со вставными стразами. Голени заключались в высокие сапоги на толстой подошве с многочисленной шнуровкой и цепочками. В левом ухе массивным украшением висела серьга в виде пера. Когда парень подошел ближе, стали заметны розоватые блестящие тени на подведенных веках и вставленные в глаза светлые серовато-голубые линзы. Позади он тащил небольшой чемоданчик на колесиках леопардовой расцветки. Даже запах у омеги необычный – морозной свежести.

– Умини-хён!!! – Хань подбежал к парню, заключая его в объятия, но сразу же хватая за руку и подводя к постепенно приходящей в себя троице, – Знакомьтесь! Это мой друг, Ким Минсок, но для друзей – Сюмин! А это мой Сехунни! – Лу метнулся к жениху, обнимая уже его, после чего жестом указал на оставшуюся пару, – А это организаторы будущего торжества и наши друзья: Ву Ифань и Хуан Цзытао.