Текст книги "Секрет на страницах (СИ)"

Автор книги: Mad__sel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

***

Гермиона пыталась научиться заново дышать, оказалось – это достаточно трудное занятие. Поднявшись по лестнице в комнату девочек, она вздохнула с облегчением: никого не было. Это был очень приятный факт, потому что отвечать на чьи бы то ни было вопросы желания не было. И сил. Все уходили на восстановление сердечного ритма.

Это был её первый поцелуй.

Боже.

С Драко Малфоем.

Ей было нужно успокоительное, любое и срочно.

Грейнджер села на свою кровать и поняла, что на ней все ещё его пиджак. От этого стало так тепло на душе. Он позаботился о ней. О ком он вообще заботился, кроме семьи?

Она зарылась носом в ткань и почувствовала его запах. Это был какой-то парфюм. Гермиона впервые пожалела, что не разбирается во всём этом. Запах был определенно подходящий Драко. Он напоминал что-то древесное, но, безусловно, мужское.

Обведя взглядом комнату, она увидела дневник и решила занести свои мысли в него. На секунду к ней в голову закрались подозрения, что с ним что-то не так. Там определенно было что-то добавлено в плане заклинаний. Но подумать у неё никогда не получалось об этом в полной мере, Гермиона сама не понимала почему. Мысли перескакивали на что-нибудь другое, как и сейчас.

Малфой.

Теперь он точно не покинет её голову, да и такое желание пропало.

Гермиона и подумать не могла, что ссора, сначала с Драко, а потом и с Роном, закончится этим. Но сожаления не было. Абсолютно. Были только счастье и надежда. А ещё, наконец, признание своей первой влюблённости.

Грейнджер открыла дневник, взяла маггловскую ручку и принялась писать.

***

Сегодня учебный день начался со второй пары. Преподаватели дали им пару дополнительных часов на отсыпание. Правда, даже такой поблажкой были довольны не все.

– Мерлин, за что? Мы же все уставшие, почему нельзя было отменить все занятия, – Рон был очень сонный даже для него и сейчас, видимо, решил испортить всем настроение.

– Да, наверное, ты прав Рон, – Гарри тоже был не слишком бодрым, но он держал себя в руках. Вообще, Поттер пытался изо всех сил сохранить новообретённую дружбу и соглашался с Роном почти во всём.

Гермиона пыталась не злиться на Гарри, но у неё плохо получалось. Он опять предпочел ей Рона. Что бы тот ни сделал, Поттер всегда выбирает его. Несмотря на то, что она всегда рядом, она единственная его поддерживала, а он выбирал Уизли. Та обида, что зародилась в ней по отношению к Гарри, не идёт ни в каком сравнение с той, что была к Рону.

Он ведь даже не извинился, просто они все встретились в гостиной и пошли на урок истории магии. Хоть бы слово сказал. Гермиона не хотела с ним разговаривать. Хотя Уизли вряд ли поймет, что что-то не так, он был рядом с ней только тогда, когда ему нужно.

Грейнджер не хотела этих мыслей, но они словно назойливый комар летали вокруг и не отставали. Поэтому она просто шла рядом и молчала. Мальчики ничего не заметили, им было не до того. Как и всегда.

Войдя в класс истории магии, Рон зевнул. Он знал, что весь урок проспит. Гриффиндорка не стала даже ничего на этот счёт говорить. Бесполезно.

Сев за свою парту, она оглядела класс и сразу наткнулась на серые глаза.

Мы дышим, Гермиона, дышим.

Драко смотрел на неё не отрываясь, только изредка моргал. Девушка смотрела на него в ответ тем же взглядом. Она больше не переживала о своих чувствах. Она их признала, и ей стало чрезвычайно легко. Не было той неуверенности, которая появлялась после их стычек или разговоров. Нет. Появилась уверенность в себе. И в их ситуации, которая изменилась и никогда не будет прежней.

Профессор Бинс начал урок и принялся читать лекцию, очень скучную, даже по мнению Гермионы. Она честно старалась писать каждое слово и ничего не пропускать, но, так как ночью сон помахал ей ручкой, её утаскивало в объятья Морфея. Поняв, что она потеряла нить лекции из-за своих мыслей, Грейнджер решила дать себе немного отдыха только один раз. Ещё раз оглядев класс, она убедилась в том, что никто не слушал: все либо спали на партах, либо были к этому близки.

Студенты такие студенты. Неважно, что это за страна или что это за школа.

Малфой что-то рисовал на пергаменте, это было видно по тому, как двигались его руки. Эти руки ей очень нравились.

Боже, она превращается в Лаванду или Парвати. Ужас.

Но если подумать – как же сильно меняет любовь людей, причём возраст здесь совершенно не важен. Гермиона убедилась в этом на собственном примере. В одиннадцать лет повстречав мальчика, она определила всю свою жизнь. Кто мог подумать, что такие люди, как они, смогут испытывать такие чувства по отношению друг к другу. Поэтому верно говорят: не загадывай наперед, жизнь непредсказуема, всякое может быть. И это была самая верная фраза, которую она слышала.

Грейнджер смогла признать свои чувства. И не только на бумаге, но в своей голове, а это был подвиг. Учитывая, как она хотела от них избавиться. Её одолевала гордость за себя, пусть это не поступок мирового масштаба, не страшно. Она смогла закончить борьбу с самой собой. А такая борьба самая сложная на свете. Потому что это ты, больше такого в мире нет, и как бы печально ни было это говорить, ты у себя только один, и так будет всегда.

Уловив сбоку какое-то движение, девушка повернула голову. Сначала она ничего не заметила, но потом к ней на парту приземлился журавлик. Гермиона сразу поняла, от кого он. Драко.

Малфой как-то отправлял Гарри подобный на третьем курсе. Скосив глаза в его сторону, она поняла, что тот смотрит в окно. Развернув пергамент, Грейнджер обнаружила перед собой чистый лист, на котором через секунду, начал появляться текст.

Обо мне думаешь, Грейнджер?

Подавив улыбку, что против воли хотела растянуться на лице, она взяла перо и принялась писать ответ.

Малфой, тебе не кажется, что ты слишком самоуверенный и наглый?

Тебе это нравится.

От такого утверждения, Гермиона растерялась и даже не знала, что ему ответить. Вот, гадёныш. Он ведь прав. Вот как можно быть такой заразой? Мерлин.

И с чего такие выводы, а, Малфой?

Грейнджер решила, что задала вполне логичный вопрос. И правда, с чего он так решил? Она немного боялась, что он может написать в ответ, и не зря.

Со вчерашнего вечера.

Наглый, самоуверенный, невозможный, мелкий пакостник, который слишком много думает о себе и своей персоне. Козёл и…

Ах, да, и после того поцелуя.

Гад. Просто невыносимый гад.

Гермиона посмотрела на него, а тот сидел и не переживал, что она буравит его взглядом. Подняв свою белобрысую голову, он ей подмигнул. Гриффиндорка обомлела. Это было дерзко и рискованно. Неужели Малфой тоже чувствовал это всепоглощающее счастье, как и она?

Сжав губы в полоску, чтобы скрыть улыбку, девушка отвернулась от него. Она поняла, что ей необходимо задать вопрос, который пришел ей в голову, иначе она себя изведёт.

Что теперь будет, Драко?

Следующие его слова испортили ей настроение на несколько дней вперед и убили надежду.

Я не знаю.

***

Гермиона от всех пряталась недалеко от Чёрного озера. Ей не хотелось никого видеть. Особенно Виктора. Она чувствовала такую вину перед ним, что словами не описать. Он спасал её во время второго задания и признался, что никогда не испытывал таких чувств. Вот только проблема была в том, что ей это не нужно было. Не от него.

С Малфоем они очень мало пересекались. Его «не знаю» напугало её и оттолкнуло. Хотя это было ожидаемо.

Не начали же они бы встречаться открыто? Это мечты какой-то повернутой на любви и парнях девчонки, но не Гермионы. Вот только она себя именно так и ощущала. Ещё и это постоянное чувство вины, что преследовало её на каждом углу. Перед Крамом ей было стыдно больше всего.

Когда после второго испытания Виктор пригласил Грейнджер в Хогсмид, она боялась, что что-то может случиться. И так и вышло. Он хотел её поцеловать. А она оттолкнула. И сбежала.

И вот сейчас пряталась от всех. Она так от них устала. Помогать Гарри с турниром, игнорировать обиду на Рона, который так и не извинился.

Чувствовать боль от слов Драко и испытывать стыд к своим действиям в отношении Виктора. Казалось, ещё одна мысль в подобном направлении, и мозг не выдержит и лопнет от перенапряжения.

Книга, которую она читала, была интересной. По идее. Но она настолько погружалась в себя, что ни о каком чтении и речи не шло. Грейнджер даже не услышала приближающие шаги.

Рядом с ней на камень опустился Гарри. Гриффиндорка вздрогнула от такого резкого движения.

– Привет, – Поттер улыбнулся, и она не смогла устоять, улыбнулась в ответ.

– Привет, Гарри.

– Ты в последнее время очень тихая, что-то случилось? – гриффиндорец нахмурил брови, задавая вопрос.

– Ничего, всё в порядке, – Гермиона постаралась произнести это бодро, но не получилось. Все-таки она никогда не умела врать по-настоящему.

– Ты всегда так говоришь, когда врёшь, Гермиона, – Гарри смотрел на озеро, вспоминая второе задание.

– Как ты меня нашел?

– Карта, – просто ответил Поттер.

Грейнджер кивнула и также посмотрела на пейзаж перед ними, помня, что так и не ответила на его вопрос.

– Так что происходит, Гермиона?

Девушка лишь тяжело вздохнула и не могла решить, что сказать своему лучшего другу. Она с удивлением поняла, что стала немного меньше доверять Гарри, и это напугало её. Он был самым близким человеком после родителей. Как брат, которого у неё никогда не было.

Поттер, видимо, и не сильно надеялся на то, что она ответит на его вопросы, и заговорил сам:

– Знаешь, я иногда вспоминаю первый курс и думаю о том, какими мы были, и как все меняемся не в лучшую сторону, – Гарри вздохнул, а Гермиона не смела произнести ни звука, чувствовала, что ему важно это сказать, – тогда ко мне в купе подсел рыжий мальчик, и он сразу стал моим другом. Я об этом всегда мечтал: иметь настоящих друзей, в принципе, как и любой ребенок. А лишь потом вошла кудрявая девчонка и починила мои очки.

Грейнджер чувствовала, как глаза начинают слезиться, и она едва сдерживала горячие капли, что хотели сорваться с ресниц.

– Рон стал моим самым первым другом. Я знаю, что он может быть не прав, что он не всегда поступает как друг. Все совершают ошибки. Он не исключение, как и любой из нас. Наверное, он самый настоящий и искренний из наших знакомым. У него нет секретов, в отличие от нас с тобой, Гермиона.

Поттер ненадолго остановился и перевел на неё взгляд. Гриффиндорка была вся в слезах. Она никак не ожидала, что Гарри скажет такое. Но его слова просто выворачивали её наизнанку.

– Он не должен был говорить тех слов, а я должен был остановить его. Мы оба перед тобой виноваты. Мы знаем. Он хочет извиниться и видит, что ты на него обижена, просто он не знает, как всё это сделать. Ты же его знаешь, – Гарри улыбнулся, и девушка рассмеялась от его последней фразы.

– Но я хочу извиниться перед тобой. Я должен был поступить как твой друг, а не только как друг Рона. Прости меня, пожалуйста.

Грейнджер не могла говорить и просто кивнула. Чёртов Гарри Поттер довел её до слёз, но она чувствовала: ей это было нужно. Поплакать рядом с другом. Ощутить чью-то поддержку.

Гарри обнял её, и Гермиона опустила голову ему на плечо.

– Я никогда не забуду, что ты всегда была рядом со мной, что ты, только ты, меня поддерживала. Всегда. Несмотря ни на что. Обещаю тебе. И я хочу побыть твоим другом, которому ты можешь довериться. Я вижу, что с тобой что-то не так, и ты тонешь, сама не зная в чём. Мы переживаем за тебя. Ты не одна, слышишь?

Всё, это было последней каплей.

Гермиона больше не могла сдерживаться и заплакала. Поттер прижал её к себе крепче и позволял заливать его теплую мантию слезами. Она и не представляла, насколько сильно соскучилась по нему. По своему лучшему другу с вечно торчащими в разные стороны волосами. Она так соскучилась по ним обоим, по своим мальчишкам, что сил нет.

– Я не знаю, что тебе сказать, Гарри, – Грейнджер ещё не успокоилась, и каждое слово сопровождалось всхлипом.

– Всё, что посчитаешь нужным, я не буду осуждать.

Гриффиндорка не знала с чего начать. Хоть Поттер и сказал, что осуждать не будет, про Малфоя говорить нельзя, он не поймет. Ещё не время. Да и к тому же всё было настолько запутано между ними, что говорить что-то конкретное не имело смысла. Поэтому Гермиона выбрала обобщенный вариант.

– Я…ну, у меня кое-какие проблемы…эм, в личной жизни.

Гарри немного напрягся, и стало понятно, что ему было слегка неловко.

– Есть Виктор, и он…

– Тебе не нравится, и ты не знаешь, как ему это сказать.

– Как ты догадался? – Гермиона знала о его проблемах общения с девушками, и было удивительно, что Поттер смог заметить такое без посторонней помощи.

– Если я не понимаю девчонок, то это ещё не значит, что я не понимаю парней, – Гарри рассмеялся и посмотрел на неё.

Грейнджер улыбнулась и постаралась продолжить:

– Ты прав, я ничего не чувствую к Виктору и не знаю, как ему об этом сказать. Но есть один юноша, к которому я неравнодушна, и это кажется взаимным, – Гермиона постаралась успокоиться и посмотрела на небо, – он немного другой, и с ним сложно. Часто он меня отталкивает, а я не понимаю, что с этим делать, и мне больно от этого. Но между нами всё так запутано, что просто поговорить не получится.

Гарри очень внимательно смотрел на неё, и гриффиндорке стало немного не по себе. Показалось, что он догадался, о ком идет речь. Только сейчас к ней пришло осознание, что он мог видеть их вместе на карте.

– Гермиона, я в этом такой профан, ты же знаешь, но мне кажется, что Виктору сказать правду нужно в любом случае.

– Я с тобой согласна.

– Ты влюблена в этого человека?

– Да, – ей стало гораздо легче от того, что хоть с кем-то удалось поделиться этой проблемой. Но стало немного стыдно перед Поттером. У него проблемы намного серьёзнее, а она жалуется на мальчишек.

– Гермиона, решать только тебе, это твоя жизнь, – девушка кивнула и внимательно смотрела на друга, – ты прекрасно знаешь мою историю. Поэтому я должен сказать, что лучше мимолетное счастье, чем никакого. Мои родители думали именно так, иначе бы не стали создавать семью.

– Гарри, ты так вырос, – гриффиндорка трогательно улыбнулась, произнеся это с нотками гордости, и Поттер покраснел.

– Прям, я просто репетировал наш разговор, – они оба рассмеялись и продолжили сидеть обнявшись, наблюдая за закатом солнца.

***

Поттер был прав. Он вернулся.

Его отец прислал весьма интересное письмо на тему того, что всё изменится, и что в доме будет особый гость.

Прекрасные новости, ничего не сказать.

Но Малфоя беспокоило другое. Ему необходимо было поговорить с Грейнджер и предупредить её. Он знал, что она обижена на него после той записки. И в этом она была права. Но вот ведь дура, напридумывала себе чёрт знает что и дуется. Даже в дневнике она ничего не писала. И это пугало. Он не хотел её терять таким идиотским способом после того, как они вроде всё выяснили.

Грейнджер его избегала. Идиотка.

Сначала Драко подумал, что она решила выбрать Крама, когда увидел их после второго испытания. Тогда ему захотелось наорать на неё, и он почти это сделал, только узнал интересную новость. Они расстались. Конечно, не было похоже, что между ними внеземная любовь, по крайней мере со стороны Гермионы, но это принесло облегчение.

Сейчас он её искал и решил начать с библиотеки. Это очевидное место, в котором только Грейнджер могла жить. Драко заметил, что каждый год, в последние дни в Хогвартсе, они встречались именно там. Забавно.

Войдя в двери, он огляделся по сторонам. Её не видно. Ладно, посмотрим ещё.

Малфой двинулся в сторону дальних стеллажей и нашел гриффиндорку в небольшом уголке.

– Привет, Грейнджер, – она вздрогнула и выронила книгу, которую читала.

Теперь всё её внимание было приковано только к нему. Отлично.

– Поговорить надо, – Гермиона стояла и молча смотрела на него, похоже даже не собираясь ничего говорить.

Вот упрямая заноза.

– Хочешь молчать – ладно, но я должен тебя предупредить. Перестань общаться с Поттером.

– Нет, – чёткий ответ и резкий взгляд карих глаз.

– Ты вообще понимаешь, что, нахрен, происходит, нет?! Он вернулся, и сейчас ты будешь одной из главных мишеней из-за хренова очкарика, потому что вы – друзья, – Драко действительно не понимал, почему ему нужно доносить столь очевидную информацию до её гениальных мозгов.

– Я все прекрасно понимаю, Малфой, – она слегка скривилась, говоря это, а Драко начал терять контроль от её тупости, – но Гарри – мой лучший друг, и я его никогда не брошу, ты понял?

– Ооо, что, неужели уединились с Поттером? – Драко ухмыльнулся и даже не пытался скрыть ярость и ревность в своем голосе.

Грейнджер злобно посмотрела на него и, он точно уверен, хотела одним взглядом испепелить:

– Можешь продолжать, Малфой, у тебя отлично получается быть придурком. Уверена, твой отец, Пожиратель смерти, оценит.

Драко оцепенел. Она знала. Ну конечно, Потный ей рассказал. Теперь понятно её поведение.

– Грейнджер, мне на это плевать.

– Ну, а мне нет, – Гермиона чуть ли не крикнула это на всю библиотеку, но смогла сдержаться, хоть её слова и прозвучали достаточно громко.

– Это ни на что не повлияет, ясно?

– Да, конечно, ты ведь предпочитаешь вести серьёзные разговоры исключительно записками, – девушка была в бешенстве, – или, может, подсматривая чужие мысли в дневнике?!

Твою мать, она знает.

Вот же блять.

Ему срочно нужно придумать, что сказать, иначе эта мегера сожрет его целиком.

– Как давно ты догадалась? – Драко сглотнул и надеялся, что она пощадит его бренную шкуру.

– Я жалею, что не догадалась раньше, —Гермиона тяжело дышала и немного успокаивалась.

Слава Мерлину, убивать его похоже никто не планирует.

– Я не могу понять зачем? – она смотрела на него в ожидании и с какой-то бешеной надеждой, будто от его слов зависит, разобьётся ли её сердце или нет. Впрочем, так и было.

– Я хотел получить подтверждения, что не я один так мучаюсь, – Малфой смотрел прямо в её глаза, и влюблённые, казалось, оба не дышали, – что не меня одного так ломает.

Драко физически чувствует, как Гермиона оттаивает, и он понимает, что это его шанс.

Он в считанные секунды сокращает между ними расстояние, которое было слишком большим на протяжении последних месяцев, и целует. Сразу глубоко.

От такого напора девушка сначала теряется, но через секунду начинает так же лихорадочно отвечать. Гермиона руками зарывается в его волосы.

Боже, его волосы, с них всё и началось.

Только сейчас она понимает, как мечтала зарыться в них пальцами.

Драко берет её лицо в ладони и проводит языком по нёбу. Левую руку спускает на её хрупкую талию.

Поцелуй, что начался достаточно грубо, перерастает в нежный. Чувствуя, как становится нечем дышать, Малфой отстраняется и смотрит в глаза своей гриффиндорке.

Пытаясь восстановить дыхание, он говорит:

– Грейнджер, это правда опасно, – Драко провел ладонью по её волосам, зарываясь в них. В эти чёртовы кудри, которые сводили его с ума.

– Я знаю, но мы не придём в этом вопросе к компромиссу, ты же понимаешь? – Гермиона спускает одну руку ему на щёку и очерчивает скулу.

Малфой тяжело вздыхает и прислоняется к её лбу.

– Ну вот почему нужно быть такой невыносимой?

– Кто бы говорил, – она улыбается ему.

– Ты должна быть осторожной, ясно? Пообещай мне, – Драко оторвался от её лба и посмотрел в карие очи. Это была битва глазами, серые против карих. И победитель был очевиден.

– Я буду осторожна, обещаю. Но Гарри я не брошу, – Малфой лишь закатил глаза на её последнюю реплику. Кивнув, он отошёл на безопасное расстояние.

Гермиона поправила волосы, что он растрепал, и задала весьма интересный вопрос:

– Протеевы чары, верно? В дневнике.

– Да, но это ведь предсказуемо, – Драко ухмыльнулся.

– Они же работают в обе стороны, а это значит, что летом мы сможем общаться, – гриффиндорка приподняла бровь и заговорщически на него посмотрела.

– Сможем, но только аккуратно, нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, – Грейнджер кивнула и закусила губу.

Да она издевается над ним.

– Тогда ты будешь начинать диалог, и я буду точно знать, что сейчас безопасно общаться.

– Хорошо.

Они смотрели друг на друга, и со стороны это выглядело весьма комично и интригующе. Не выдержав, Малфой подошел к ней и сгреб в охапку, прижавшись к её губам в коротком поцелуе.

– Я напишу, – Гермиона в который раз, кивнула, при этом смотря на его губы.

Драко отпустил её и хотел уже идти, как она остановила его:

– Что ещё за чары ты использовал на дневнике? – он всё думал, как долго она продержится, не задавая этот вопрос. Гриффиндорское любопытство во всей красе.

– Какая ты нетерпеливая, Грейнджер, – Драко провел языком по нижней губе, и она проследила это движение, – расскажу чуть позже, пусть тебя твоя любознательность изводит.

Подмигнув ей, он развернулся и изо всех сил старался не оборачиваться. Он знал, что она смотрит. И хотел, чтобы они всегда смотрели друг на друга так, как сейчас.

========== Не чувствуя ==========

– Рон, ты ведь помнишь, что нам нужно на собрание старост? – Гермиона смотрела на рыжего парня, вопросительно приподняв брови.

– Я помню, – Уизли сделал важный вид и посмотрел на наручные часы, которых у него не было, – если не ошибаюсь, до этого ещё полчаса, верно?

– Ой, не умничай, я просто предупредила, чтобы ты не забыл, – гриффиндорка закатила глаза.

– Гермиона, ты меня извини, но с тобой про такие вещи точно не забудешь, – мальчишки вместе улыбнулись, и Грейнджер не стала с ними спорить. В целом они были правы.

Девушка переживала за Гарри, что сидел, погрузившись в свои не самые радужные мысли. Смерть Седрика сильно задела его. Да и кого бы нет? К удивлению, Поттер не сломался, а продолжал жить и более того, бороться. Это восхищало.

То, что происходило летом, оставило приятное послевкусие. Как любимый десерт.

С Малфоем они переписывались каждый день, в основном поздно вечером и ночью. Драко говорил, что это самое безопасное время. И Гермиона не смела спорить с ним в этом плане. Одна мысль, что рядом с ним живет безумный магглоненавистник, бросала в дрожь.

Драко рассказывал многое, что происходило у него в особняке, и от этих историй появлялся озноб. Вряд ли он имел хоть какое-то право говорить ей всё это, но Малфой должен был с кем-то этим делиться, иначе, с его слов, он бы просто сошёл с ума.

Грейнджер боялась за него. И ей становилось плохо от того, что она ничем не может ему помочь.

Они переписывались и рассказывали друг другу очень многое. Драко стал для неё поистине родным.

Когда она расставалась с Виктором, не было ничего, кроме стыда и желания не обижать его. Но каким же он оказался хорошим человеком, когда Гермиона обо всём ему рассказала и он спокойно отреагировал. Только сказал, что чувствовал, что всё так и закончится. Она знает – он не хотел её обижать, но тогда Грейнджер узнала, каково это – чувствовать себя тварью.

Девушка ещё очень переживала за своих родителей – теперь всё изменилось, и предсказать, как всё будет происходить, не мог никто. Гермиона, проведя какое-то время на площади Гриммо, в штаб-квартире Ордена Феникса, слышала многое. Как бы ни пытались скрывать представители старшего поколения ужасные новости, им не удавалось. Это пугало. То, что происходило. Министерство вело политику дурачков, которые отрицают правду и не видят ничего дальше своего носа. Это огорчало, что в политике сидят одни толстосумы, которые переживают исключительно за себя.

– Гермиона, кажется, кто-то говорил, что мы можем опоздать, – Рон вырвал её из задумчивости, и она кивнула и вышла следом за ним из купе.

В этом году их с Уизли назначили старостами своего факультета, и Грейнджер была безумно рада этой должности. Она мечтала о ней с первого курса. Это была её цель.

Правда, гриффиндорка немного удивилась, когда узнала, что Рон будет вместе с ней делить этот пост. Хотя это был сюрприз и для рыжего.

К счастью, ссора с Роном осталась в прошлом. После разговора с Гарри Гермионе стало значительно легче, будто камень с плеч упал. И через небольшой период времени Уизли смог найти силы, не без помощи Поттера, чтобы извиниться за своё поведение. Грейнджер к тому времени уже остыла и сразу его простила. Да и злость на него тоже прошла.

Те моменты будто происходили не с ней, она сама себя не всегда узнавала. Обида на мальчишек была достаточно логичной и обоснованной, но обида на Драко была странной. Для неё так точно. Она повела себя, как глупая девчонка, и расстроилась слишком сильно, на что, по сути, не имела причин. Её надежда сыграла с ней злую шутку.

Как же интересно могут переплетаться эмоции. Ты веришь во что-то светлое, надеешься на это, но когда твои планы не соответствуют реальности, ты подаешь в вакуум из отрицательных чувств и начинаешь искать то, чего нет. На самом деле это очень опасное состояние, близкое к депрессии. И Гермиона была к этому близка. Она настолько потерялась в себе, в своих чувствах и желаниях, что, казалось, выбраться невозможно.

Но пришел Гарри и вытянул её из этого болота, в которое она не успела до конца угодить. Иногда друзья даже не представляют, какой силой обладают над нами и на что мы способны ради них. Кем они для нас становятся. Поэтому все и превозносят дружбу наравне с любовью, как самое важное в жизни. Это становится твоим светом в пучине отчаянья.

С такими не самыми радостными мыслями Гермиона вместе с Роном дошла до купе старост, где и проходило собрание. Она очень надеялась увидеть Малфоя за этими дверями, он писал, что тоже получил значок. Но войдя в небольшое помещение, не увидела его.

– Так, отлично, почти все в сборе, а где Малфой? – спросила Анджелина Джонсон Пэнси Паркинсон, которая в этом году стала старостой Слизерина.

Ужасный выбор, если честно. Она не будет выполнять свои обязанности нормально, а будет вешаться на Драко, как и всегда. Хоть он и говорил Гермионе, что Паркинсон его бесит и ничего между ними не может быть, противное чувство внутри не давало покоя. Влюблённые девчонки, особенно когда они влюблены не в человека, а в образ, способны на различные пакости.

И Грейнджер до скрежета зубов раздражало, что Пэнси пытается лезть к её Малфою. Её. Ключевое слово.

– Он сказал, что не сможет прийти и очень извиняется за это, – Паркинсон посмотрела на Анджелину и постаралась скрыть свою надменную манеру говорить.

– В смысле не сможет?! Он что, у нас особенный?! Просто ужас, я никак не могла подумать, что старосты… – было немного смешно, как Джонсон протараторила эту фразу и попыталась взять себя в руки. – Так, ладно. Не хочет приходить – его проблемы. Ему же хуже. Давайте начнём.

Гермиона вроде слушала, но ничего не помнила после собрания. Все мысли крутились о слишком наглом хорьке. Какого чёрта он не пришёл? Что могло случиться, что он, находясь в поезде, не смог почтить их своим присутствием?

А вдруг он не хотел видеть её, Гермиону? Может, что-то случилось и они не могут больше общаться? Или он сам перехотел? Хотя это было глупо. Сегодня рано утром они переписывались, и всё было хорошо.

Боже, от этих мыслей её голова начала болеть, протестуя. Чёртов Малфой. Как же с ним сложно. И самое обидно, что Грейнджер становилась рядом с ним слишком мягкой и расслабленной. Без всякой брони. Она просто отдала ему сердце и смотрела, какая у того была власть над ней, в его руках. Странное сравнение, но ощущения именно такие.

– Гарри, ты представляешь,слизеринский хорёк и мопсиха Паркинсон – старосты! Это кошмар, кто додумался дать им этот пост?! – воскликнул Рон, как только они вошли в своё купе.

– Ну, видимо, профессора посчитали, что те справятся, – Поттер немного удивился внезапному появлению ребят.

– Ха, как бы не так. Малфой вообще не явился на собрание. Чёртов позёр, думает, что лучше всех. Мерлин, как же я хочу подловить его после отбоя и отобрать кучу баллов, – Рон сел на диванчик и откинулся на спинку, пребывая в злобном возбуждении.

– Рональд, нельзя просто так отбирать баллы, даже если этот человек тебе неприятен. И потом, после отбоя мало кто ходит по школе, – Гермиона постаралась увести тему от Драко, ей не было приятно, когда он или её друзья поливали друг друга грязью.

– Гермиона, это ты так думаешь, да и потом, вспомни нас, – Поттер улыбнулся, и они с Уизли переглянулись.

– Я знаю, Гарри. Просто мне хочется верить в лучшее, вот и всё, – Грейнджер тряхнула волосами и попыталась расслабить голову, которая болела от количества разных мыслей.

– Я всё равно надеюсь, что подловлю хорька. Вы только представьте его бледную рожу, когда я лишу его баллов. Да, если и быть старостой, то вот ради таких моментов, – Рон всё никак не мог отпустить эту тему.

Гриффиндорка понимала, что не может это слушать, и решила выйти прогуляться, о чём сказала мальчикам и получила в ответ кивки.

Малфой не был плохим и таким, каким многие его представляли. Он просто кому попало не раскрывался. Был закрытым и сам по себе. Это не является отрицательной чертой, бывает, она наоборот здорово выручает, но многие воспринимают её по-другому. Да, Драко был себялюбивым, и уверенным, и наглым, и невозможным, и противным. Не самым лучшим, в общем. Но это не делало его злодеем. Не самым приятным человеком – да, безусловно. Разве не в этом смысл: быть не таким, как все, быть собой. Малфой просто не носил масок любезности перед всеми, вот и всё.

Гермиона старалась смотреть на всё рационально, а не через призму чувств. Она надеялась, что у неё это получалось.

Дойдя до туалета, она остановилась и посмотрела в окно, что находилось напротив. Почему она пошла именно сюда, было вопросом без ответа.

Внезапно кто-то дернул её за рукав мантии и затащил в туалет.

Драко.

– Привет, Грейнджер.

Гермиона только хотела ему ответить, как его губы обрушились на её.

Боже, до этого момента она и не представляла в полной мере, как скучала по нему.

Девушка приподнялась на носочках, чтобы быть ближе, и зарылась пальцами в его волосы. Поцелуй был неистовым и лишь с малой толикой нежности. Они оба скучали и пытались хоть как-то утолить свою жажду друг по другу.

Гриффиндорке уже не хватало воздуха, и она оторвалась, после чего послышался разочарованный стон со стороны Малфоя.

– Дышать…нечем. Привет, – она пыталась отдышаться, и то что Драко стоял рядом с ней в миллиметре, не помогало восстановлению дыханию.

– Привет, – Драко улыбнулся и ещё раз поцеловал Гермиону.

Грейнджер убрала руки с его шевелюры и опустила их на плечи. Он здорово прибавил в росте. Она едва доставала ему до подбородка. И от этого хотелось свернуться кошкой в его руках. От осознания своей миниатюрности и хрупкости рядом с ним.

С трудом оторвавшись, они рассмеялись. Девушка провела руками по его лицу, стараясь запомнить каждую черту. Когда им удастся побыть наедине, неизвестно. Малфой перехватил её руку у своей щеки и поцеловал тыльную сторону ладони.