Текст книги "Секрет на страницах (СИ)"

Автор книги: Mad__sel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Гермиона не собиралась отвечать: всё, что она могла, так это смотреть ему в глаза и ненавидеть.

О, она ненавидела, причём так сильно, что, казалось, её разорвёт изнутри. У Драко был феноменальный талант. Он мог быть обаятельным и милым, а мог быть самой настоящей гнидой, иначе не скажешь. Грейнджер даже не думала, что способна на такие отрицательные эмоции. Она не была такой. Это он сделал с ней. Ублюдок.

Малфой, видимо увидев что-то в её глазах, кивнул сам себе и начал собираться. Уже когда он собирался уйти, Гермиона не выдержала и спросила, не зная зачем:

– Что с тобой происходит, Малфой?

Вопрос, не требующий ответа, но он ответил:

– Мне бы узнать ответ.

И он ушёл. А Грейнджер пыталась собрать себя по кусочкам после его пламенной речи. За всё время их совместной учёбы она никогда не слышала от него столько слов. Прогресс, только какой – непонятно. На удивление боли не было, были другие чувства. Ненависть. Злость. Смятение. И сочувствие. Малфой не выглядел довольным, когда произносил всё это. Его как будто ломало так же, как и Гермиону. И от этого ей показалось, что они ближе, чем сами думают.

***

Малфою нравились посиделки в гостиной Слизерина, на которые их теперь пускали. В том году они были для этого слишком мелкими. Он пил пунш, но, как ему потом по секрету сообщил Тео, не просто пунш. До этого он ещё не пробовал алкоголь, не удавалось, но сейчас он не мог понять свои ощущения.

Вроде в голове пусто, и тебе весело, но в то же время в мозгах шум и время от времени всплывают не самые приятные мысли. В его случае – мысли о Грейнджер.

Вот кто просил её подходить к нему?

Сидела бы себе спокойно и восторгалась бы и дальше своими любимыми книжками. Но нет, ей вечно нужно всё усложнить. Драко был так горд собой, что научился её игнорировать. Конечно, потом он бесил самого себя, что каждую минуту хочет повернуться и посмотреть на неё. А когда он её донимал, его после этого чуть ли не выворачивало от самого себя.

Классика.

Вот почему он не может быть нормальным? Или нет, не так. Почему он не может думать о нормальных вещах чистокровного волшебника? Он должен наслаждаться жизнью, тем, что ему все дороги открыты из-за его фамилии.

Должен кайфовать, что ничего не нужно делать, у него всё есть. Что может выбрать любую,правильную, девушку, и она будет его.

А вместо этого он ненавидит себя и думает каждую секунду о грязнокровке.

Блеск.

Драко сам себя не понимал вот уже третий год кряду. До встречи с Грейнджер такого не было. Всё было понятно, структурировано и правильно. А сейчас просто какой-то каламбур непонятно из чего. Ему на полном серьёзе приходили мысли о любовном зелье или о чём-то подобном. Но это был бред, и попытка себя оправдать. Да и это не в характере Грейнджер: слишком правильная. Малфой подозревал, что его логика походила на женскую, а он сам на истеричку с постоянным отключением головы.

– Бля, вы это видели?! – Монтегю заорал, когда пробка от вина вылетела из бутылки и чуть не разбила окно.

Все слизеринцы уже были навеселе. Возраст сказывался. Им сейчас много не надо было. Девчонки пили вино, а парни – огневиски, но особой разницы уже никто не видел, всем хотелось только веселиться, а потом спать. Пара человек уже выбыли, как Дафна Гринграсс. Она после двух стаканов вина вперемешку с пуншем отрубилась.

Когда Драко посмотрел на неё, к нему в голову пришла мысль о том, как Грейнджер выглядит, когда спит, или, когда она просыпается. Ему стало интересно, чем она занимается, когда остается наедине с собой. Она определенно росла. И становилась всё симпатичней. Волосы стали выглядеть более опрятно и не так торчать. Правда, картину портили большие передние зубы, но ладно, с этим можно смириться.

От такой мысли Драко резко открыл глаза и поднял голову с подлокотника дивана, на котором сидел. Он понял, что конкретно так перепил, раз думает о таком.

Мерлин, как хорошо, что никто не слышал его мыслей.

От такого позора он бы не отмылся. Ему нужно идти спать, срочно. А то он так точно Грейнджер пойдет искать. Он чувствовал, что был к этому близок. Несмотря на их напряженный разговор в библиотеке, Малфой знал, что что-то изменилось. И не так, как он того хотел. Грейнджер не отстанет – он её не оттолкнул, а как раз наоборот. Что само по себе звучит дико. Но это было в их стиле.

Драко еле поднялся с дивана и был горд, что смог это сделать. Перед глазами плыло и всё размывалось в непонятно что. Кое-как пробираясь через однокурсников, он дошел до лестницы, что вела в спальню мальчиков. Преодолев её живым, что было подвигом, он завалился на кровать лицом в подушку, даже не потрудившись переодеться.

Последней мыслью было то, что у Грейнджер стали губы чуть пухлее.

Так, как ему нравилось.

========== Шекспир ==========

Гермиона была возмущена.

До безобразия.

Малфой был просто мелким, надоедливым, самоуверенным, наглым, противным, придурковатым козлом. То, что он вытворил с Клювокрылом было ужасно. Довести всё это дело до суда. Просто немыслимо. И не честно, уж кто, а Хагрид точно не заслужил всего этого.

Вот Драко, да. Его бы на плантацию убирать удобрение соплохвостов. Для него самое оно.

Ладно, всё это можно пережить. Но только не постоянное нытьё Драко Малфоя. Она говорила, что он казался более взрослым. Так, а теперь дружно забываем об этом. Это была опечатка. Огрех. Потому что то, что он вытворял, было экзекуцией. Драко на весь Большой зал трубил о том, как он бедный-несчастный пострадал. Будто его не гиппогриф поцарапал, а истязал какой-нибудь горный лев и целый дракон, чтоб наверняка.

Уже весь Хогвартс был в курсе этой истории, во всех подробностях, причём таких детальных, что даже присутствующие на месте происшествия удивлялись, как они это пропустили.

Грейнджер изо всех сил старалась помочь Хагриду с судом. Но толку от этого было мало. Ещё и Рон добавлял масла в огонь со своей чёртовой крысой. Теперь он с ней даже не разговаривал. Гарри тоже обозлился из-за своей дурацкой метлы, про которую она рассказала профессору МакГонагалл. В итоге она осталась одна. И слёзы чуть ли не душили её.

Потому что она была измучена постоянными упреками и обвинениями Рона. Злобой Гарри. Она не понимала, что ей делать с этим чёртовым маховиком времени, от которого уже болела шея, хотя тот тяжелым не был. Ну и мысли о Малфое покоя не прибавляли.

Возне него стала вертеться Пэнси Паркинсон.

Она утешала его, приговаривая, какой тот бедненький. Будто он с войны вернулся, честное слово. Гермионе это не нравилось. Драко в принципе был не причём, ей была неприятна сама Пэнси. Кому будет приятен человек с мордой мопса вместо лица? Правильно, никому.

И переживая всё это, она думала, что с минуты на минуту взорвётся. Украсив весь Большой зал своей кровью и внутренностями. Она не знала, что ей делать.

Сегодня точно был не её день. Гермионе нравилось, как профессор Люпин вёл свои занятия, да и предмет ей был интересен. Но когда Снейп замещал профессора, урок превращался в пытку. И сегодняшний не стало исключением.

Когда она поднимала руку, Снейп либо игнорировал её, либо после её ответа отвешивал желчный комментарий. От чего слизеринская половина класса усмехалась. Особенно Малфой.

Грейнджер догадывалась, тот делал это специально, чтоб побесить её. Ведь она пару раз ловила его взгляды после этого, будто тот проверял реакцию.

Как только урок закончился, все принялись собирать свои вещи, и делали они это в два раза быстрее. Гермиона встала из-за парты и собрав свитки пергамента и учебник, застегнула молнию сумки. Только она собралась выйти из этого душного кабинета, и душного не из-за воздуха, а атмосферы, её попросил задержаться Снейп. Первой мыслью было то, что это не к добру. Так и оказалось.

– Мисс Грейнджер, вы будете помогать мистеру Малфою с учёбой, пока у него не снимут повязку, – профессор произнёс это, даже не поднимая головы от своих пергаментов, каким-то злобным тоном, не терпящим возражений.

– Но, сэр, у меня очень большая загруженность в этом году, и мы с Малфоем не ладим. Может, кто-нибудь другой сможет ему помочь? – Гермиона искренне не хотела этого делать, они просто поубивают друг друга. А обвинят потом только её. Да и времени у неё действительно было позарез мало.

– Насколько я знаю, ваши оценки лучше многих, также, как и у мистера Малфоя. А это значит, что одному из лучших учеников будет помогать другой. Или вы, мисс Грейнджер, не согласны с этим мнением о ваших оценках? Может, я ошибаюсь?

Козёл.

Снейп произносил всё это снисходительным тоном, в своей язвительной манере. И знал на что давить. На её амбиции, на желание быть лучшей. Что ей оставалось делать, кроме как согласиться? Хотя вопросом в просьбе профессора на самом деле и не пахло. Это было скорее заданием принудительного характера.

Он определённо ей мстил за то, что она знала ответ на каждый его вопрос на уроке. Это в его стиле. Нормальные учителя наоборот этому рады, но Снейп не был нормальным. Ему, видимо, нравились страдания учеников, определённо.

Надежда умирает последней, и Гермиона попыталась ещё раз возразить:

– Но, профессор…

– Я дал вам задание– выполняйте.

Снейп даже толком не посмотрел на неё за время этого разговора, будто не хотел тратить такой ценный ресурс, как время.

Он сразу же после своих последних слов уткнулся писать что-то дальше.

Грейнджер лишь медленно закрыла глаза, чтобы взять себя в руки и поспешила выйти вон.

Она неслась в Большой зал с бешеной скоростью, не замечая ничего на своём пути.

Мыслей в голове не было. Лишь одно утверждение:

Я убью Малфоя.

Непонятно, как. Это была просто необходимая мера, чтобы спасти всё живое на этой планете от гнева гриффиндорки.

Гермиона остановилась аккурат возле дверей Большого зала и попыталась отдышаться от быстрой ходьбы. Сразу после её остановки она услышала мерзкий голос, который она ненавидела и обожала, в редкие моменты, которые не собиралась признавать. Он болтал с Теодором Ноттом и выглядел довольным.

О, это ненадолго.

Решительно вскинув подбородок, девочка поспешила подойти к своему наказанию. Увидев её приближение, Малфой как-то странно замер, будто от неожиданности. Будто не догадывался.

Это была его идея, чтобы показать, как сильно его ранили, она уверена.

– Малфой, сегодня в библиотеке в шесть часов, понял? – Гермиона постаралась унять свою ярость, но получилось не очень хорошо. Стало наоборот хуже. – И не опаздывай, я тебя ждать не буду: у самой дел по горло.

Драко непонимающе нахмурился и посмотрел на неё, как на идиотку:

– Грейнджер, иди сходи в больничное крыло, пусть пропишут успокоительный бальзам, а то мне страшно за свою жизнь, – этот гадёныш ещё и издевался, прикидываясь, будто ничего не знает.

Гермиона приказала себе успокоиться, в который раз за сегодняшний день:

– Малфой, не включай идиота, тебе не идёт. Снейп сказал, что нужно с тобой заниматься, – Драко, услышав её слова, сначала хотел было возмутиться, потом оставил это дело и побледнел.

– Чего!? – он произнес это совсем не аристократично и находился в полном шоке. – С чего он вообще решил, что мне нужна помощь грязнокровки?!

Гриффиндорка лишь закатила глаза.

Этот диалог начал её утомлять, она хотела поесть и отдохнуть, а не выяснять отношения с Малфоем. Они это ещё успеют. Блин.

– Если у тебя есть какие-то претензии, то иди у него и узнавай, что это за чертовщина? Думаешь, я сама попросила? Так вот, нет, – она постаралась вложить в свою фразу весь гнев, и ей даже стараться для этого не пришлось. – Я попросила, чтобы тебе помог кто-нибудь другой, но так он меня и послушал, – Гермиона говорила максимально чётко и ясно, чтобы до его плохо соображающих мозгов наконец дошло, что она пытается ему сказать. – Но, может, у тебя получится, попытай удачу.

Тряхнув волосами, она развернулась в сторону двери и попыталась сосредоточиться только на обеде. Малфой смотрел ей вслед, вытаращив глаза.

***

Грейнджер была в библиотеке с пяти часов, она пыталась настроиться на предстоящий кошмар, что её ожидал. Да и от домашнего задания никто не освобождал.

Малфой явился за пять минут до назначенного времени. Он выглядел, будто только что проглотил живую лягушку целиком, и она всё ещё барахталась в его желудке. Как только он сел за стол Гермионы, начал говорить:

– Я поговорил со Снейпом, и он решил, что мне нужна помощь, – Драко сглотнул и скривился. Видимо, разговор прошёл не очень хорошо. Не так, как тот того ожидал.

– Я так понимаю, что ты тоже где-то провинился и это твоё наказание, как и у меня? – Гермиона произнесла это сочувствующим тоном. Не настоящим, разумеется.

– Пропущу твою издевку и лишь скажу, что может быть и такое, – Малфой закатил глаза и откинулся на спинку стула, демонстрируя свой расслабленный вид.

Гриффиндорка выдохнула и постаралась не быть такой напряженной:

– Ладно, давай приступим, по какому предмету тебе нужна помощь в первую очередь?

– Мне не нужна никакая помощь от тебя, это просто идиотская прихоть Снейпа, он, видимо, нанюхался зелий у себя в подземельях – я здесь только поэтому. К тому же я не могу писать, у меня болит рука из-за чокнутого гиппогрифа, идиота Хагрида.

– Во-первых, не смей оскорблять Хагрида, Малфой. Во-вторых, твоя рука ни черта не болит, я видела, как ты ею толкаешь людей. Да и к тому же, неужели ты такой нежный, что тебя подкосила какая-то царапина, а?

Гермиона видела, как он начинает злиться. Ничего, ему полезно. Пусть не думает, что её можно заставить делать то, чего она не хочет.

Не на ту напал.

Они ещё несколько минут буравили друг друга взглядами. И это могло продолжать вечно, если бы не звук упавшей книги и чьи-то ругательства следом. Они оба вздрогнули и опустили глаза. Гриффиндорка не собиралась делать всё за него – это нужно ему, пусть и со слов Снейпа. Она не будет начинать разговор.

Малфой поднял глаза на неё и странно посмотрел. Гермиона часто его замечала, этот взгляд. Последнее время он часто так смотрел, будто пытался понять. Что понять – она не знала. Драко выдохнул и откинул голову, посмотрев в потолок библиотеки:

– Ладно, я буду диктовать, а ты писать. И чтоб ни одной ошибки, Грейнджер, мне не нужны потерянные баллы из-за твоей криворукости.

Гермиона очень сильно удивилась, что он так быстро сдался, это было на него не похоже. Ей уже хотелось сказать об этом, вывести его из себя, но она не стала. Не хотела провоцировать очередной конфликт, которых у неё в жизни и так хватает с лихвой. Она просто закатила глаза и кивнула.

Пару минут они провели в относительной тишине, Малфой нарушал её только своим монотонным голосом, диктуя текст из учебника. Его голос определенно изменился, стал взрослее.

Ей нравилось.

Грейнджер на секунду впала в ступор от такой мысли, пришедшей в голову. Тряхнув волосами, она попыталась сосредоточиться на тексте, который должна писать. На пару минут ей удалось это сделать, а потом к ней пришло понимание:

– Ты левша.

Драко замер и поднял на неё глаза, оторвав их от наискучнейшей, по его мнению, книги.

– Долго до тебя доходило, Грейнджер, – он как обычно закатил глаза после своей реплики.

– Я просто как-то не обращала внимания, – почему-то призналась гриффиндорка.

Она чувствовала себя странно. Сердце начало биться быстрее и казалось, что скоро выскочит из груди. Она начала нервничать. Думала, что сказать, чтобы не выглядеть глупо. Ей захотелось стукнуться головой от таких странных мыслей. А ещё стало страшно. Она всегда боялась того, чего не могла объяснить, в принципе, как и любой человек. Но одно дело, когда это что-то сверхъестественное, а другое – чувства. Разные вещи. И пугающие по-разному.

– Ну, а ты правша, Грейнджер. Приятно познакомиться, – Малфой произнес это язвительно, и ей на секунду стало легче.

Это все ещё Малфой, несмотря на то, что с ней происходит. Но после облегчения пришёл шок.

Вот именно. Малфой. А тебя это не отталкивает.

Они продолжили свою работу, обоим хотелось поскорее закончить. Только по совсем другим причинам. Не потому что общество друг друга напрягало, а наоборот, радовало. И заставляло чувствовать себя иначе.

Правда, идиллия длилась недолго, уже через десять минут они начали ожесточённо спорить над количеством белладонны в зелье. Дошло до того, что мадам Пинс пришлось сделать замечание и предупредить о том, что, если это не прекратиться, она будет вынуждена выгнать их из библиотеки. Это сработало на одну секунду, и после они продолжили, правда, шёпотом.

– Малфой, ты просто невыносим, – Гермиона откинула волосы назад, – я не согласна с тобой, абсолютно.

– Говори что хочешь, Грейнджер. Вот только мы оба знаем, что в зельях я лучше тебя, – Драко самодовольно ухмыльнулся, даже уголок губ дёрнулся в попытке улыбнуться.

Девочка лишь в который раз закатила глаза. Он бесил её тем, что был прав. Не на счет зелья, а в том, что действительно был лучше неё по этому предмету.

– Ты просто любимчик Снейпа, не обольщайся.

– Думай так, если тебе от этого легче.

Драко снова посмотрел в книгу, выискивая нужный абзац.

Гриффиндорка подняла на него взгляд и увидела, что чёлка упала на глаза и он её не поправляет. Следующее, что она сделала, определило всю её жизнь.

Она подняла руку и отвела его волосы в сторону. Гермиона, во время своего действия, задела лоб, и её чуть не подкинуло от этого прикосновения.

Малфой поднял ошарашенный взгляд:

– Что ты…

– Мне нравятся твои волосы, – Гермиона пожала плечами, будто в этом не было чего-то необычного.

Но нет, черт возьми, было.

Остановите её кто-нибудь.

Желательно ещё заткнуть ей рот.

Они глазели друг на друга. В который раз.

Драко прочистил горло и сказал:

– Ты не должна…не должна ко мне прикасаться.

– Малфой, брось. От прикосновения грязнокровки ты как-то не умер.

Она внезапно поняла, что только что сказала. Обозначила. Обозначила всё происходящее между ними. Причём это звучало как факт. Будто она приняла это и не видит в этом чего-то плохого. Но нет, это было не так.

Не так же?

– Заткнись, Грейнджер. – Малфой глубоко дышал и сдерживал себя. Видимо, чтобы не накинуться на неё.

Гермиону это разозлило, и включился защитный механизм.

– Думаешь, что твой отец узнает об этом? – она произнесла это, делая голос похожим на его. – Сомневаюсь, что ты рассказал ему хоть что-то обо всём этом. Нет, Малфой, ты молчал. А знаешь почему?! Ты боялся, что, если скажешь, что общался и прикасался к грязнокровке, при этом не подхватив смертельную хворь, тебя бы наказали. И сдается мне, сильно. Ты знаешь, или подозреваешь, что рассказы про грязную кровь просто блажь. Думаешь, твой отец прав?! Сомневаюсь, иначе ты бы не сидел здесь, а бегал по Хогвартсу и всем жаловался или вообще написал бы в министерство с просьбой стереть меня с лица Земли, – Драко напряжённо молчал и смотрел в одну точку, находясь не здесь, но он всё слышал.

Грейнджер сделала глубокий вдох и продолжила:

– Хочешь быть похожим на него?! А ты скажи мне, что он имеет. Его все ненавидят. И это правда – это не уважение, а страх и ненависть. Неужели тебе так этого хочется? Жениться на девушке, которую едва знаешь, потому что так надо, так правильно. А потом жить словно по сценарию. Никогда не чувствовать настоящего счастья. Такая жизнь ужасна, и ты сам об этом догадываешься. Я это вижу. Я… Тебя никто не полюбит, если будешь таким, как он. Только по принуждению. Но это нечестно и неправильно. Тебе нужно определиться, каким ты хочешь быть, как он или самим собой, настоящим. Иначе станешь очередным винтиком в вашей чистокровной системе.

Гермиона глубоко дышала и была удивлена, что Малфой ничего не сказал. Она решила, что пора уходить. Собрав свои вещи, она вышла из библиотеки не оборачиваясь.

А Драко сидел и не мог пошевелиться. Он был в полном смятении. Наверное, в этот момент его жизнь и начала колоссально меняться.

***

Всё оставшиеся время Драко будто был в вакууме. Слова Грейнджер настолько его потрясли, что он ещё несколько дней не мог прийти в себя. После, конечно, его состояние тоже отличалось от нормального.

Ему было жутко от того, что сказала гриффиндорка. Она просто взяла его мозги и основательно так покопалась. Нарушила все настройки, а инструкцию по восстановлению сожгла.

Драко казалось, что голова опухла от тех мыслей, которые приходили в моменты задумчивости. То есть всегда.

Он был словно тень самого себя. Даже Крэбб, который никогда не отличался чуткостью, спросил, всё ли с ним нормально. А Малфою хотелось заорать в ответ, чтобы все отстали от него и пошли нахрен. Не хотел он думать обо всём этом. Не хотел. Но Грейнджер было начхать на это, и она просто сказала самые страшные слова на свете.

Озвучила его самый главный детский страх.

Что его никто не полюбит.

Не полюбит с маленькой приставкой: если он будет, как отец. Люциус наоборот говорил, что, если тот будет недостойным наследником. Это вымораживало. Бесило. Какого хрена всем что-то надо от него? Его главным желанием стало одиночество. Поэтому он стал гулять на территории Хогвартса, вблизи Черного озера. Даже приходя на квиддичное поле, Малфой просто садился на трибуны и думал.

Думал и думал.

Наверное, это стало идеей фикс.

Постоянно думать, анализировать свои поступки и слова. Драко проговаривал слова отца о грязнокровках и сопоставлял их с Грейнджер. И приходил к неутешительному выводу, что она была права. Возможно, во всём.

Её прикосновения не ощущались как грязь, и кожа не покрывалась сыпью. Она не была тупой, вовсе нет. Скорее наоборот, была очень умной, что противоречило словам отца о недалёкости грязнокровок и магглов. Драко один раз видел её родителей, пусть и не сильно смотрел на них, но они точно с виду были обычными людьми. На лбу не было надписи «маггл». Если одеть их в мантию, получилось бы то же самое, те же волшебники. И это пугало.

Получается, что отец врал, постоянно врал. Драко не заразился, находясь возле Грейнджер столько раз. Он прикасался к ней, говорил, смотрел, и с ввиду она выглядела, как обычная девчонка. Она говорила на одном с ним языке, была лучше всех, и даже него, по всем предметам. А те же Крэбб и Гойл едва слова между собой связывали. Хотя были абсолютно чистокровными.

Ему было страшно подумать, что вся его жизнь была выдумкой. Что, если бы не встреча с Грейнджер в Косом переулке, он бы так во всё это и верил? Следовал за отцом, как безмозглая собачонка. И повторял ошибочные суждения Люциуса, как попугай.

Драко даже не мог нормально спать по ночам. Голову не отпускало, но помимо этого, всплывали воспоминания из его детства. Как каждое слово фильтровали, прежде чем сказать. Как говорили, с кем дружить правильно. Как говорили, кем он станет, чем будет заниматься, на ком женится.

И его тошнило. Пару раз даже вырвало. Он начинал чувствовать презрение к своему отцу, который раньше был его культом, которому он поклонялся.

Становилось стыдно от того, как он себя вёл. От того, что даже не хотел задуматься, правда ли то, что ему толкуют каждую минуту.

Ему, чёрт возьми, всего тринадцать лет. Он не хотел обо всём этом думать. Было проще до слов девчонки с каштановыми волосами. Было проще до встречи с ней. Но он знал – сделанного не вернуть и не изменить. А значит, нужно принять то, что он понял и осознал. Конечно, сделать это было чертовски сложно. Будто отрубить себе конечность. Больно. Липко. Мучительно.

Малфой знал, что невозможно было так быстро перекроить мозги. Но как говорится: жизнь непредсказуема, нужно тренировать фантазию. Этим он сейчас и занимался. Тренировал фантазию.

Думал о том, как всё могло сложиться, если бы он использовал свои мозги по назначению. Он мог завести себе настоящих друзей, даже мог бы подружиться с Поттером и Уизли. Хотя нет. Дружить с Уизелом он будет только под принудительными заклятиями, не иначе.

Он мог бы общаться с Грейнджер.

Нормально общаться, а не боятся и не трястись после каждого их разговора. Без ненависти к себе. Может, они даже могли бы… Нет, об этом думать точно нельзя. А то его понесет.

Сегодня была суббота, а значит, состоялся запланированный поход в Хогсмид. Он пошел один и переваривал услышанные новости. Люпин – оборотень, и он чуть не сожрал Гермиону и Поттера. Драко опять чувствовал то же, что и в том году. Тревогу и волнение за гриффиндорку. Вот почему она не может не подвергать себя опасности?

Прогуливаясь по уютным улочкам, Малфой заметил магазин книг.

И появилась крохотная надежда застать там Грейнджер одну, а то она в последнее время не отлипала от своих дегенератов. Несмотря на то, что он многое осознал, Потный и Уизел всегда будут для него своеобразными грушами для битья.

Собрав всё мужество, которого у него от рождения было не очень много, он двинулся в сторону магазина и вошёл в его двери. Колокольчик приятно звякнул и затих. Драко понял, что здесь не было народу, да и помещение было небольшое. Почувствовав грусть и злость от такой глупой мысли, что Гермиона может быть здесь, он хотел было развернуться, но внезапно вспомнил.

Подойдя к прилавку и посмотрев продавцу в глаза, Драко задал вопрос, за который ему было стыдно:

– Здравствуйте, – продавец кивнул и выжидающе смотрел на него в ответ, – а у вас есть Шеспир или Шекпар?

– Наверное, вы имеете в виду Шекспира?

– Да, наверное, это он. Это писатель? – Драко сглотнул и почувствовал жар по всему телу. Похоже, у него поднялась температура.

– Да, и очень популярный. Вы ищете что-то конкретное? – продавец поднялся из-за прилавка и прошёл к нужному стеллажу.

Малфой пошёл за ним и готовился сказать то, что собирался произнести:

– Мне нужно его произведение, где упоминается имя «Гермиона».

Видит Мерлин, он совершил подвиг. Это были самые сложные слова в его жизни.

– Ага, вот она, держите. Произведение называется «Зимняя сказка», в этой книге она есть, это сборник. Будете брать?

Малфой лишь кивнул. Ему ведь действительно была интересна история её имени. Почему её так назвали.

Когда в их первую встречу Гермиона про это упомянула, Драко даже не обратил на это должного внимания. Думал-то он о другом. И вспомнил об этом лишь сейчас, когда копался в своей голове. Он на секунду представил, в каком шоке будет Грейнджер, когда Малфой назовет её по имени, а если ещё и процитирует этого Шекспира, то она вообще упадет в обморок. А Драко как истинный джентльмен её откачает.

От таких мыслей на губах растянулась улыбка, которую он позволял себе редко. Пройдя на кассу, чтобы рассчитаться, он уронил взгляд на красивые парные дневники, или на обычные, но смотрелись они очень красиво именно в паре.

– А дневники обычные?

– Да, – продавец улыбнулся и хотел посчитать его покупку, когда Драко его остановил.

– Давайте ещё их, – Малфой хотел кое-что узнать и придумал для этого небольшую пакость, но в этот раз не злобную, а важную для него.

***

Был последний день в Хогвартсе, и Драко решил не нарушать их с Грейнджер маленькую традицию – выяснять отношения в последние дни.

Он прочел Шекспира до дыр, и ему даже понравилось. Правда, эту книгу он прятал так, как, наверное, гоблины золото не прячут. Боялся, что кто-нибудь найдет, и его репутация будет разрушена.

Хотя теперь его это волновало чуть меньше, чем раньше. Но и так быстро измениться он не мог, хоть и поставил себе цель. Стать тем, кем хотел только он. Но для этого нужно время.

И начать свои изменения решил с Грейнджер. Не только потому что, она вставила ему мозги на место, но и за то, что заслужила. Да и хотел он это сделать. Всё, закрыли тему.

Весь день Драко чувствовал легкое головокружение от того, что собирался сделать. Ладони потели от страха и неловкости. Больше от страха, конечно.

И сейчас, идя в библиотеку, Малфой пытался не развернуться и не сбежать куда глаза глядят. Это был чертовски героический поступок, охренеть какой, блин. Вообще, всё последнее время он только то и делал, что совершал героические поступки. Видимо, начал брать пример с Поттера. От этой мысли Драко фыркнул.

Вот чего ему не хватало в голове, так это Золотого мальчика для полного комплекта.

Малфой вошёл в святилище книг и сразу наткнулся на Гермиону. Ну конечно, где ей ещё быть. Это только её любимое место. Больше ни у кого в школе нет такой одержимости книгами.

Надо действовать решительно, думал Драко. Но это как-то не очень подбадривало.

В итоге, решив сделать то, что хотел, он подошел к креслу, в котором она сидела возле окна.

Хватит быть слюнтяем с Пуффендуя.

Грейнджер сразу его заметила и подняла глаза. Чёрт, он и не подумал, что онатак будет смотреть своими потрясающими глазами. Поэтому выпалил первое, что пришло в голову, не согласно плану:

– Всё ещё нравятся мои волосы, Грейнджер? – Драко чуть не зарычал от бешенства на самого себя, а она смотрела на него, как на хренова сумасшедшего.

Дерьмо.

– Ладно, забудь. Я просто хотел тебе кое-что отдать, – Малфой вытащил из кармана мантии купленный им дневник и протянул ей.

Дневник был красивым, полностью черным и с рисунком солнца на закате. Драко показалось, что и Гермиона, как солнце на закате, до последнего светит перед тьмой.

Та смотрела, чуть не выкатив зрачки из глазниц. Малфой закатил глаза и сказал:

– Не бойся, Грейнджер, он не заколдован, это подарок, – Драко говорил спокойно, но давалось это тяжело, – а подарки ведь принято принимать, верно?

– Что… с чего ты делаешь мне подарки, Малфой? – голос у неё был шокированный, с плохо скрываемым удивлением.

– Грейнджер, это просто дневник, который я хотел принести в качестве небольших извинений за своё поведение, – гриффиндорка была в нокауте, и он, видимо, захотел её добить окончательно. – Пожалуйста, Гермиона.

О, да. Это определённо того стоило.

Девчонка была на грани жизни и смерти. Казалось, что перестала дышать. Но вот глаза. Мерлин, он и не думал, что они могут быть такими большими.

– “Но если хочешь избежать сомнений, не доверяй глазам”.

Гермиона едва связала слова в предложение:

– Ты прочитал «Зимнюю сказку»?!

– Тебя назвали как «Гермиону» у Шекспира, мне стало интересно, – Драко пожал плечами и положил дневник ей на колени. Перед тем, как развернуться к выходу из библиотеки, он ей подмигнул.

Грейнджер не дышала, жизнь на Земле остановилась. Всё вымерло. Она смотрела ему вслед и боялась закрыть глаза, боялась, что всё это сон. Но нет, это была правда, в которую хотелось поверить. Она посмотрела на дневник и поняла, что всё изменилось.

Окончательно.

========== Слёзы ==========

Комментарий к Слёзы

Уже 10 отметок “нравится” и ждунов всё больше😱

Спасибо вам за это💖

Для Малфоя это лето было своеобразным. Конечно, такое не впервой, но первый раз, когда он может сказать, что у него остались счастливые воспоминания.