Текст книги "Змея, что пьет гранатовую кровь (СИ)"

Автор книги: Luna Selena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Аларик коснулся руки отца.

– Любопытные иной раз случаются повороты на жизненных дорогах. Кто знал, что именно орки, которые были всегда нашими врагами, приблизят момент твоего избавления.

Но ведь это не все, что хотел сказать, сын наш?

Король и королева переглянулись обеспокоенно.

– Что-то не так? – спросила Мирабелла.

Аларик, глубоко вздохнув, стал мерить медленными шагами палату.

– Никто не должен знать о корыстных мотивах. Никто. Если Лидия узнает об этом, она не поверит больше в мою любовь. А я не смогу быть без нее.

Принц повернулся к родителям и вытер устало лоб ладонью.

– Простите. Если это случится, виноват буду я сам. Дьяр знает.

***

Слыша голос друга, Аларик легко мог бы представить, как Дьяр улыбается.

– Разумеется, нет.

Принц смотрит на темно-синие камни-передатчики коммуникатора. Опирается о стену приемного покоя в лазарете и закрывает глаза.

– Просто ты ведь знаешь, что все это для меня значит, правда? Если расскажешь Лидии – этим ты убьешь меня. А после я убью тебя. Не сомневайся.

Светлый и не сомневается. Ничуть.

Голос Аларика спокойный, тихий. Будто течение реки, которое скрывает острые жестокие камни.

– От меня она ничего не узнает, – серьезно говорит Дьяр. Он смотрит на свою металлическую руку, скрытую бархатом перчатки. Берет со стола стакан темного имбирного эля и делает глоток. – Даю тебе слово. Похоже, ты счастлив. Она счастлива. Зачем мне вмешиваться?

Верно. Все верно.

– Расскажи мне, – вдруг говорит Аларик.

Дьяр не спрашивает о значении этих слов. Между теми, кто проливал кровь вместе, ни к чему глупые вопросы.

– Это Лайолешь. Мы то наговориться не можем, трахаемся ночами напролет, то она холодная, злая. Иногда она почти на грани истерики. И обнимает меня так, будто знает, что скоро я сдохну.

Светлый смеется, и горечи в этом смехе хватит, чтобы отравить не только ту реку голоса дроу, что прячет смертоносные камни – а неисчислимое множество таких рек.

– Как думаешь, действительно скоро? Кажется, это все из-за ее отца. Ублюдок собирает армию, хочет оспорить мою власть. В землях Золотых, родных для Лайолешь, неспокойно, хоть они все еще под моей рукой. И я принесу им покой.

Не ограничивая себя в выборе средств, разумеется.

– Если я буду нужен – только скажи.

– Знаю, – устало отвечает Дьяр. – Благодарен за это. И… Смерть?

– Да? – Аларик подходит к шкафу и берет закрытую бутылку с водой, настоянной на листьях мяты – вкусной, чистой. Вот только жажду прикоснуться к Лидии, убедиться, что она все еще здесь, с ним, не утолит, конечно.

– Я рад, что с твоим отцом все в порядке теперь.

– Я тоже, – едва заметно улыбается принц. – Я тоже.

***

– Прекрати, пожалуйста, – говорит мягко эльфийка. – Поешь. Из-за того, что ты изводишь себя, моришь голодом, твои мертвые не возвратятся.

Пантера вздрогнула, будто от удара, и бросила полный злобы и отчаяния взгляд на Риссу. Одно легкое движение тонкой руки – фарфоровая тарелка летит на пол. Прекрасный суп из белых грибов со сливками разливается на темно-зеленом ковре.

Маили любит этот суп. И иной раз даже предпочитает его куску хорошо прожаренного мяса. Но это – непозволительная слабость. Столь же непозволительная, как и прийти к эльфийке вновь.

Волосы Риссы в тусклом свете белых свечей, чей воск смешан с маслом черного ириса, отливают серебром. И пантера знает, что за это серебро она сможет купить немного покоя для себя.

Но не сегодня.

– Ты меня предала. Ты рассказала королевской семье о том, когда нападут веры. Зачем?

Эльфийка положила ложку на стол, идеально ровно подле тарелки. Сняла несуществующую пылинку с рукава своей блузки. На шелке изображены лисы, уютно спящие.

Хитрые, жестокие твари. И Рисса – хитрая, жестокая тварь.

– Зачем? – голос Маили тих, будто она бесконечно устала.

Эльфийка склонила голову к плечу, оценивая расстановку сил – как оценивала стоимость драгоценных металлов и камней на весах.

Конечно, она может сказать правду. Но решает солгать – сама не зная, зачем.

Опять этот глупый вопрос – зачем?

– Успокойся, пожалуйста, еще раз говорю тебе. Моей вины нет в том, что случилось. Веры – прекрасные воины. Но в тот раз итилири были сильнее.

Эльфийка протянула руку и коснулась пальцев своей любовницы.

Четыре пуговицы на манжете блузки Риссы. Четыре родинки на щеке Маили.

– И кто знает, как все сложится в следующий?

Пантера дрожит. Страсть и ненависть забавляются, поедая ее сердце под вишневым соусом боли. Кому достанется последний кусочек?

– Я не хочу тебя больше видеть, – говорит Маили, но пальцы ее все крепче сжимают запястье любимой.

Зеленый взгляд эльфийки темнеет. Странно, но иной раз случается так, что чужие чувства – это горячие, ароматные блинчики, на которых плавится кленовый сироп твоего самоконтроля.

– А хочешь, я сделаю для тебя колье, которое достойно обвивать твою шейку? Это будет моя лучшая работа.

Маили резко поднимает голову. Смотрит удивленно и недоверчиво.

– Хочу.

Рисса встает из кресла, украшенного причудливой резьбой в виде острых лосиных рогов. Морщится едва заметно – владельцы этого отеля так склонны к вычурности. Что с них взять, они просто люди.

Подходит к Маили, склоняется над ее лицом и касается мягко губ поцелуем. Пантера глубоко вздыхает – и отвечает на ласку. Тонкий, узкий серп ночного светила сегодня окутан жемчужным маревом, и это верный знак – увидивший его удачлив будет во лжи. Каждому известно. Даже если лгать приходится самой себе.

– Дан подарил мне аквамарин недавно, необыкновенно чистого цвета, – шепчет Маили. – Думаю, он подойдет прекрасно.

Глава 18

– Могу я войти?

Анна говорила со мной сквозь дверь. Думаю, она предпочла бы видеть меня, но стражники очень серьезно относились к безопасности Моего Высочества. Временами я ловила себя на том, что просто забываю об их существовании, но вспоминая то, что произошло во время нападения оборотней, понимаю: на самом деле, обязанности свои они выполняют прекрасно.

– Конечно. Входи.

Дверь открылась. На пороге стояла Анна с подносом в руках.

– Хочешь подкрепиться?

На большом столе, покрытом двойной скатертью – белый и темная бирюза – появляются яства. Две чашки кофе со сладкими сливками, ароматный белый хлеб, сыр с орехами, мед и тонко нарезанная холодная оленина.

– О, прекрасно, – я с благодарностью посмотрела на девушку, – спасибо.

Действительно, только сейчас я почувствовала, что очень голодна. Вполне естественная реакция на волнение, которое я испытала в связи с судьбой короля сегодня. Операция была совершенно несложной, но забрала много моих сил.

– Где Аларик? Почему ты одна?

Анна легко опустилась на стол и взяла льняную салфетку. Улыбнулась мне, и я ответила тем же – искренне. В простой белой футболке с изображением бутона алой розы и брюках из голубой плотной ткани (называемой «джинс»), девушка выглядела очень мило и свежо. Ее общество успокаивало меня, и я была ему рада.

– Он со своим отцом, – осторожно сказала я, беря чашку с кофе.

Анна задумчиво посмотрела на меня и кивнула.

– Ничуть не сомневалась, что ты сможешь помочь королю.

Я оценила ее такт и то, что она не стала просить меня рассказать всю историю. Например, о том, как заболел Илиас. Это тайна Гранатового дома.

– Я счастлива, что у меня получилось. Семья Астис стала родной для меня. Кстати сказать, о делах семейных, – я взяла пару кусочков мяса для себя, – у тебя все благополучно?

– Очень скучаю по сыну, – сказала с горечью Анна.

– А с кем он сейчас, пока вы гостите в Феантари? – поинтересовалась я мягко.

– Он под защитой брата Хаиша. И кормилица присматривает за ним.

Тон голоса ясно выдавал недовольство девушки. И я прекрасно понимала эти чувства.

– Кормилица? – я удивленно посмотрела на Анну. – Почему твой сын не пьет твое молоко?

Тем более, что оно столь вкусное, добавила я мысленно.

Анна глубоко вздохнула и опустила глаза.

– Я подумала, что молоко орчанки сделает его сильнее.

Это буквально дара речи меня лишило. Она считает себя… недостойной?

– Ты просто сошла с ума, – спокойно сказала я. – Ты – его мать. А материнское молоко всегда питает дитя особыми силами. Хочешь лишить сына своей заботы?

– Нет. Не хочу, – медленно и мрачно отвечает мне Анна. И я понимаю, что достигла своей цели: мои слова станут шагом к переменам. Правильным переменам.

– Что-то еще беспокоит тебя? – я придвинула чашку ближе к девушке, привлекая ее внимание к еде.

– Хаиш.

Прелестное лицо Анны стало будто темнее, и кожа ее приобрела оттенок гречишного меда.

– Его мертвые тянут из него силы. Я чувствую это, – тихо сказала Анна. К своей трапезе она и не притронулась.

– Мертвые?

– Да, мертвые, – девушка едва заметно улыбнулась. – Тебе повезло, твой мужчина знает, как с ними управляться. Другим приходится сложнее. Орков, как и представителей других рас, могут преследовать те, кого им довелось убить. А Хаиш – воин.

– Ты права. Хаиш – воин, – сказала я. – Уверена, он справится со всем. Вы вместе справитесь.

– Да, у него есть идея, – вздохнула Анна. – Он намерен провести ритуал прощения. Чтобы эти ублюдки от него, наконец, отвязались.

– Весьма мудро, – кивнула я. – Если будет необходимость, я попробую помочь твоему мужчине. Все же, за Гранатовым домом долг.

***

Мы с Анной сидим на стульях в углу кухни и наблюдаем за тем, как Хаиш и Аларик готовят угощение для беспокойных мертвецов. Особая мужская магия, не терпящая вмешательства.

Правитель орков выглядит уставшим, и его кожа бледнее, нежели должна быть. Я рада, что Аларик, следуя своему слову, помогает ему в этот важный час. Да, разумеется, можно сказать, что Хаиш виноват сам – ведь он отнимал чужие жизни. И кто-то отнимал жизни сыновей и дочерей его народа. Но свою цену каждый заплатит в любом случае. Сейчас же правильный выбор для орка – защитить свою семью.

Главное блюдо – пшенная каша на молоке с шафраном, рассыпчатая и ароматная. А затем – нечто очень необычное.

Мозги ягненка. Нежное, вкуснейшее блюдо, говорит орк. Особенно, если запечь их с овощами – янтарной тыквой, изумрудной брокколи, например.

Необычный выбор. Анна замечает тихо:

– Это, наверное, чтобы мертвые не тра… в общем, не морочили голову моему зайчику.

Хаиш оборачивается к нам, и я вижу улыбку на его губах.

– Почти. Это чтобы они забрали жизненную силу другого существа вместо моей.

– А как известно, сосредоточие силы – это не только мозг, но и сердце, и печень, – Аларик вытирает руки полотенцем и берет в руки нож.

Печень тушили с черносливом, яблоками и тимьяном. Я вновь завороженно следила за руками своего мужчины, за его лицом. Длинные сильные пальцы испачканы кровью, а на губах – вкус сладкого яблочного сока. Я не преминула испробовать его, когда мой принц подошел ко мне и наклонился, чтобы поцеловать.

Я улыбнулась, видя, как бережно и благоговейно огромный орк обнимает свою женщину. Взаимная поддержка дорогого стоит.

Для приготовления сердца, темно-рубинового, Хаиш выбрал соус со сливами, имбирем и бальзамическим уксусом. И, конечно же – горячий медовый напиток, сдобреный гвоздикой, корицей и перцем.

Вряд ли мертвецы откажутся от столь аппетитного угощения.

Позаботившись о еде и для себя, мы с Алариком и Хаиш с Анной ушли каждый в свои покои одеваться для похода к морскому берегу.

***

– Родной, – сказала я, прикасаясь к щеке Аларика, – все хорошо с тобой? Ты будто мгновения прожить не можешь, чтобы ко мне не прикоснуться.

– Это плохо? – мой принц склонил голову и поцеловал меня в шею. – Лидия?

– Да? – прошептала я, не открывая глаз.

– Моя одержимость тобой, моя любовь к тебе – это истина. И так будет всегда.

– Что же, я запомню, – мои пальцы ласкают жесткие черные пряди его волос.

Аларик не желал отпускать меня, и мне было просто чудесно в его руках, но невероятным усилием воли мы все же смогли разорвать объятия и начали одеваться.

Я надела узкие черные брюки, высокие сапожки, темно-бордовый кашемировый джемпер с высоким воротом и такого же цвета шубку из искусственного меха, голову же покрыла платком из тяжелого шелка, завязав концы сзади, над выступающим шейным позвонком. И перчатки, конечно – холод, как и жара, дурно действует на мои руки, а сегодня температура была очень низка.

У Аларика, конечно, понятия о том, что такое холод, а что – жара, несколько иные, но я настояла, чтобы он надел вещи достаточно теплые.

Потому как ветер на берегу пробирает просто до костей. Вода тяжелая, медленная, темная – как и в тот раз, когда мы были здесь впервые с моим принцем. Соленый ветер и небо цвета миндального печенья.

Костер, согласно традиции, горел на ветвях ивы и яблони. Дерево мертвых и дерево живых. Я вижу темно-янтарные блики огня на лицах тех, кто сидит рядом. Интересно, мое собственное выглядит столь же… чужим?

Свой однолезвийный палаш правитель орков кладет на севере, дальше от костра.

И в металле оружия отражаются четыре фигуры. Они смотрят на Хаиша, они пришли, и их шаги по мокрому холодному песку совершенно бесшумны.

Светлый эльф, пугающее совершенство черт которого не портило даже то, что левая сторона его челюсти скалилась жестокой улыбкой – там, где на его лице не было кожи. Безмятежный и совершенно безумный взгляд темно-сапфировых глаз.

Два дракона. Один черноволос, изящный и пугающий, будто хлыст. Ему вспороли живот, видимо, и гибкие лиловые лозы его внутренностей поддерживаемы лишь тонкой кожей его колета. Другой же – почти мальчишка с рыжими волосами, что испачканы алой, будто лепестки роз, кровью – у него проломлен череп. Мальчишка надменный, янтарноглазый.

И дроу. Тот самый, который менялся местами с моим принцем во время драки с Мариусом.

– Примите мои дары.

Правитель орков поднимается во весь рост. Теперь оливковой кожи его обнаженных рук, не скрытых мехом жилета, свет костра будто не касается. Хаиш ставит бронзовые блюда перед мертвецами, у их мертвых ног.

– Я отвечу за то, что сделал. Но не время еще, – серые глаза орка потемнели, в черноту почти, – мне нужна моя жизнь. Мой долг еще не исполнен.

Эльф всего на мгновение переводит взгляд на Анну. Девушка с честью выдержала испытание – не вздрогнула даже, скрыла свой страх за мраморной неподвижностью. Возможно, это и определило благосклонный ответ. Мертвецы садятся на песок и приступают к трапезе. На их пальцах – своя и чужая кровь, родная и чужая земля.

В их движениях – дикий голод и холодная плавность смерти.

Как завороженная, я смотрю на них, и единственной реальностью кажется мой супруг – и его объятия. Единственным, что дарит мне тепло.

***

Они простили? – спрашиваю мысленно я у супруга.

Возможно.

Едва ощутимое прикосновение губ к моему виску.

Не бойся.

Не боюсь. Ты ведь рядом.

В полной тишине, не нарушаемой даже шорохом волн, мы смотрим на то, как едят пришедшие, и трапезничаем сами. Надо сказать, даже в смерти наши гости не забыли о своем происхождении – несомненно, благородном, – и я вынуждена признать, изысканность манер в сочетании с тем, как выглядели их воплощенные тела, пугала меня так, как мало что в жизни. Линии шрамов, темные, подобно ячменной патоке, изувеченные черты и изящные вилки в испачканных багровым и черным пальцах.

Совершенно естественно, что сами мы не едим почти ничего. Немного хлеба и сыра. Но таков ритуал – мы должны разделить трапезу с мертвыми.

Эльф проводит кончиком темного, узкого языка по обнаженным резцам, там, где на левой нижней стороне его лица не было кожи. Анна, замечая это, едва заметно вздрагивает, и пальцы ее крепче обхватывают запястье Хаиша. На лице светлого я вижу тень улыбки. Наверняка, будучи живым, он ценил хорошую шутку, с печалью подумала я. И явно любил производить впечатление на красивых девушек.

Мой страх растаял, как молочный туман. Я коснулась легко щеки Аларика, показывая, что одобряю то, что он собирается сделать.

Мой принц подходит к самой кромке моря, и соленая, темно-серая, как крылья голубки, вода ластится к его ногам. Я вижу, как он подносит запястье к губам и слышу запах драгоценной меди. Его кровь падает в воду.

Несколько мгновений ничего не происходит, а затем на поверхности появляются большие синие рыбы – те самые, которые, по поверью, способны утолять страдания мертвых.

Когда Аларик возвращается к нам, в его руках четыре рыбы. Эльф, каждый из драконов и итилири получают по одной.

Они пьют холодную кровь, вкушают перламутровую, бледную плоть. Это омерзительное зрелище меня откровенно заворожило. Я подумала было сделать еще глоток чая с чабрецом, но отставила чашку.

Хрупкие рыбьи кости крошатся под подошвой тяжелого сапога темноволосого дракона, когда тот делает несколько шагов вперед. Он говорит что-то, говор у него удивительно мягкий и плавный. А после они уходят. Будто вновь растворяются в металле палаша.

Хоть и укутанные в теплые пледы, мы с Анной дрожим. Хаиш и Аларик переглядываются. Нам больше нечего делать здесь.

– Пора уходить, – говорит орк, привлекая к себе свою женщину.

***

– Только если я буду рядом.

Аларику, кажется, не по вкусу моя идея отправится в мир людей, дабы развлечься немного. Его настораживает тот факт, что пригласила меня Анна. Я разделяю это беспокойство, потому вовсе не против пойти вместе с супругом.

– Конечно. Мой большой страшный волк защитит меня. Но, говоря откровенно, я не чувствую опасности.

Мой принц весьма скептично посмотрел на меня, но я не обратила на это внимания и накрыла его руку своей, помогая расстегивать пуговицы на джемпере.

– Она утверждает, что человеческие мастера тоже способны создавать различные красивые вещи и готовить вкусную еду. Возможно, мы выберем что-нибудь для убранства нашего дома. Я уверена, Анна рассказала бы тебе об этом сама, но она тебя боится.

– С чего бы это? – усмехнулся Аларик.

– Не будь столь скромным, – я провела кончиками пальцев по его щеке.

– Ты устала, моя драгоценная? – дроу коснулся нежно поцелуем моих век.

Я кивнула. Действительно, замечательно было бы отдохнуть. Сегодня был насыщенный день. И сейчас, когда я утешила уже Анну после жестокого ритуала – мой мужчина утешает меня. Я ведь не просто так пришла в его объятия. Я совершенно беззастенчиво пила его силу, чтобы восстановиться – и как всегда, он это мне позволил.

– Я проверю, как отец себя чувствует, закончу кое-какие дела, и вернусь к тебе, родная.

Этот мягкий шепот ничуть не обманул меня.

– Ты не веришь нашим гостям и собираешься предпринять меры безопасности?

Аларик улыбается. Отходит на несколько шагов, снимает джемпер и бросает его кресло.

– Лапушка, Анна меня не интересует. Мне плевать на то, лжет она или нет. Но меня интересует твоя жизнь и твоя безопасность. Я не допущу, чтобы тебе что-то угрожало.

– Мне нравится твое серьезное отношение к важным вещам.

Еще одно прикосновение губ к моей ладони – и он уходит. А я переодеваюсь в белую пижаму из шелка, умываюсь, расчесываю волосы и думаю о том, стоит ли мне волноваться об Анне. Оценив ситуацию, я пришла к выводу, что нет. Я доверяю своим ощущениям, а они говорят, что рыжеволосая красавица не желает мне зла. Но, в любом случае, мы с Алариком должны быть готовы к любым поворотам пути.

А когда вернулся мой супруг, он рассказал мне, что в то время, когда мы говорили с мертвыми, с Ее Величеством говорила Рисса, первая из гильдии ювелиров. По ее словам, у князя оборотней имеется в казне аквамарин, который, возможно, и есть тот самый камень с заключенной в нем душой Мириэллы, возлюбленной Северного ветра.

***

– Я не стану делать этого.

Аларик склоняет голову к плечу и смотрит на Кариззу совершенно спокойно.

– Ты меня всегда просто заебывала своим своеволием.

Тигрица вздрогнула, услышав столь жестокую грубость. Сузила зло глаза.

– О, уверена, своеволие этой девчонки, которая стала твоей женой, доставляет тебе гораздо больше удовольствия.

– Ну разумеется, – дроу кивнул утвердительно. Он оставался серьезен, но в глазах его плясали искорки темного веселья. – Меня согревает любовь, что есть между мною и ней. Меня согревает ее тело по ночам. И то, что все происходит добровольно.

Каризза молча смотрела на принца. Он сидел на каменном полу своей старой спальни. Так близко от нее. Прекрасен, как всегда. Эти черные волосы, распущенные свободно по плечам, так и манят прикоснуться. Этот ублюдок остался ее слабостью и сейчас – после всего, что сотворил с ней. Еще более жестокий, чем всегда. Ведь известно, что истинно жестоким зверь становится лишь обретая то, что он готов защищать.

Тигрица хорошо знает это. Чувствует изменения в запахе мужчины.

– Я говорю – ты подчиняешься. Все просто. И сейчас я говорю тебе, что ты должна посмотреть на этот аквамарин – действительно ли в нем заключена душа Мириэллы. Кроме того, – Аларик усмехнулся, – ты не хочешь разве увидеть еще раз отца?

Отца? Нет. Она с гораздо большим удовольствием будет говорить о брате. Наполях мертвых она видела его тень.

– Зачем ты убил Мариуса? Это ведь ты сделал, верно?

Аларик прислонился спиной к холодной стене. Затем повернулся и посмотрел в глаза тигрицы тем самым равнодушным взглядом, которым смотрел, убивая ее.

– Не то, чтобы моими руками он убит. Но да, я имею к этому отношение. Он оскорбил Лидию.

– Это крайне уважительная причина, – голос Кариззы просто сочился ядом.

– Знаешь, – принц дроу скрестил руки на груди, – мне жаль, что твой отец не прислушался к тебе, к твоим предостережениям. Он мог бы избежать многих ошибок.

Пока мертвая тигрица была в своем мире, Аларик сидел, не шелохнувшись. Он думал о том, что, в некоторой мере, ему следует быть благодарным Кариззе. За то, через что он прошел по ее вине. А иначе – кто знает, смог ли бы он понять когда-нибудь, что любовь нельзя взять силой? До пленения Его Высочество очень мало задумывался о чужих желаниях, и наверняка, наделал бы множество ошибок, после чего Лидия и видеть бы его не захотела.

– Я чувствую темную энергию от этого камня, – сказала Каризза, вернувшись. – Но не могу его взять – сила отца больше моей, и он надежно запечатывает хранилище драгоценностей.

***

Эта ночь прошла чудесно – я сладко спала, наслаждаясь теплом супруга рядом. Когда я проснулась, Аларика не было уже, и я искренне надеялась, что он отправился за завтраком. Из-за сильных эмоций вчера вечером ужин мы пропустили, а сейчас я успела уже проголодаться.

Приняв ванну, я занялась макияжем и прической. Собрала волосы в высокий пучок, а несколько волнистых прядей у висков оставила свободными. Подвела глаза черным, а на губы нанесла темно-вишневую помаду. Из одежды я предпочла черные узкие брюки и кремовый свитер. Брошь в виде камелии, высокие каблуки – вид меня вполне устроил. Только я собралась выйти из комнаты, чтобы отправиться искать Аларика, как в дверь постучался один из стражников, которые приставлены были к правителю орков и его супруге, и сообщил, что Анна очень хотела бы увидеть Ее Высочество – если на то будет воля Ее Высочества.

Конечно же, я с удовольствием навестила рыжеволосую красавицу. В ее покоях меня ждал очень приятный сюрприз: маленький Лаиль был теперь рядом со своей мамой.

– Это имя означает «защитник». На моем языке оно звучит как Алекс, – улыбаясь, Анна поцеловала сына в щеку.

Образ меня просто очаровал. Насытившись сладким молоком, малыш спал на руках матери. Но, услышав чужой голос, Алекс открыл глаза. Он протягивая руки, чтобы коснуться меня. У мальчишки невероятно трогательные пушистые волосы, и мне очень хочется их погладить, но темно-зеленый взгляд неожиданно внимателен и строг.

– Он так похож на тебя, – я касаюсь нежно рукой головы малыша. – Рисунок губ – особенно.

– Он будет настоящим красавчиком, – Анна просто светится, воркуя со своим сыном. – Кстати, я надеюсь, ты не против того, что Алекс здесь? Хаиш говорил с твоим мужем этой ночью, и принц не против.

Я удивилась. Ночью? Кажется, Аларик спал в нашей кровати всю ночь – со мной. Или я ошибаюсь?

– Анна, я очень рада. У тебя прекрасный сын, и видеть вас вместе – просто удовольствие.

Девушка благодарно улыбнулась мне, и я не смогла не улыбнуться в ответ.

Шторы плотно задернуты. Устроившись уютно в кресле напротив Анны, я наслаждаюсь мягким кремовым сумраком – и тонким запахом ванили.

– Скажи, ты не боишься? – вдруг тихо спрашивает девушка.

– Чего именно? – касаясь пальцами подбородка, спокойно уточнила я.

– Мертвецов. Таких, как мы видели вчера на берегу, – Анна поежилась. – Жутко.

– Нет. Наверное, не боюсь, – задумчиво ответила я. – Во время учебы я видела их немало. Изучала смерть изнутри, как мог бы сказать мой мужчина. На самом деле, я испытываю печаль. Смерть – это другой способ… быть. Существовать. И мертвым несладко, уж поверь.

– Да, – покачала головой Анна. – Я всегда это подозревала.

– А я знаю точно.

Анна тихо засмеялась.

– Даже не сомневаюсь.

Мы выпили по чашке зеленого чая с молоком – Анне очень хотелось кофе, но для ее малыша он был не слишком полезен, – условились о времени, когда отправимся в ее мир за покупками, и я вернулась вновь в наши с супругом комнаты. Аларик уже ждал меня и сразу же подошел, чтобы обнять.

– Родной, чем ты занимался сегодня ночью? – прошептала я ему на ухо.

Мой принц усмехнулся. Коснулся моих рук. И мои ладони легли на его виски.

– Смотри.

Я вижу его воспоминания. Слышу его голос.

Я удивлена. Оказывается, мой мужчина вел разговоры с другой женщиной. С Кариззой, дабы она узнала больше об аквамарине, находящемся у оборотней.

– Ты грубое чудовище.

– Но тебе это нравится.

Я обнимаю Аларика за шею и целую его глаза.

– Разумеется. Если бы ты не был чудовищем, думаю, мне было бы скучно.

***

– Ваше Величество, мы должны увидеть этот камень. Я приложу все усилия, чтобы Маили мне отдала его.

Или же мы его просто украдем, подумал мой драгоценный супруг, который не стеснялся в способах достижения целей.

Мы находились в малой мастерской Риссы Шаэн, первой из гильдии ювелиров. Пока принц и мастерица обсуждали ночной визит Кариззы в свой родной мир, я с интересом рассматривала разного рода инструменты. Я хотела пройти между двумя столами, дабы приблизиться к полке на дальней стене, где мерцали темные аметисты, но задела неосторожно столешницу и тихо вскрикнула от неожиданности: что-то поранило мои пальцы. Опустив взгляд, я увидела, что это был инструмент с длинной тонкой ручкой и каплевидной продолговатой головкой, от шершавого напыления на которой я и пострадала.

Встревожившись, Аларик и Рисса сразу же повернулись ко мне.

– Что случилось, родная? – супруг подошел ко мне и взял за руку.

– Просто моя неосторожность, – я улыбнулась. – Ничего страшного.

– Простите, Ваше Высочество. Необходимо было предупредить, что бор и иные инструменты могут быть опасны. Вы не сильно пострадали?

Рисса накрыла столешницу льняным полотном, чтобы я случайно не травмировалась еще больше.

– Не беспокойтесь. Мне самой следовало быть внимательнее.

– О, представляю, что было бы со мной, если бы я оказалась рядом с вашими острыми медицинскими инструментами, – тихо засмеялась мастерица. – Я, бывает иной раз, сама витаю в облаках, и легко могла бы остаться просто без пальцев.

– Ты ведь заметила, какие рисунки были изображены на ее платье? – спросил меня Аларик, когда мы возвращались уже в свои покои.

– Рисунки? Заметила, да. Лисы. – Я застыла. – Лисы. Ты думаешь, это и была та самая опасность?

– В любом случае, лапушка, – обняв меня, сказал принц, – обработай рану тщательно. Вдруг случится заражение.

***

Разумеется, я последовала совету супруга, и даже использовала хлопковую повязку. А вот король Илиас, по счастье, уже почти восстановился: регенерация дроу сделала свое дело, и после заката уже можно было снимать швы.

Пока же мы отправились вместе с Анной и Хаишем в человеческий мир. Девушка волновалась за своего сына, который остался с кормилицей, но Ее Величество лично пообещала следить за тем, чтобы малыш был благополучен, и я высказала уверенность, что это весомый аргумент в пользу того, чтобы она была спокойна.