Текст книги "Искупление (СИ)"
Автор книги: LoudSilence
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
В библиотеке почти никого нет – многие ученики находятся либо на дополнительных занятиях, либо поглощены другими, «более важными» делами, чем поглощение знаний. Атмосфера спокойствия и царящего порядка помогает Гермионе найти в себе силы сконцентрироваться на интересующем предмете, испытывая наименьшие затруднения. Ей легко сидеть здесь в одиночестве, думая о своем: пусть это и связано с Петтигрю и Блэком. Пусть это дело запутано, но не лишено своего шарма таинственности и опасности.
Она, безусловно, готова окунуться в любую опасность с головой. Проверить силы, вызвать смерть на дуэль, начертав Господина Время правами секунданта. Гермиона знает, что ее силы используются с определенно высшей целью, направленной на поддержание мира. На спасение чье-то жизни. На помощь ближнему человеку.
Она чувствует поддержку МакГонагалл, так учтиво предложившей ей помощь маховика времени. Она знает, что друзья всегда постоят за нее буквально-таки горой и помогут даже в самой катастрофической ситуации. Она уверена, что любовь родителей – пусть и на самом критическом расстоянии – поддерживает ее в наилучшем состоянии, ломая всякие барьеры.
Гермиона давно не чувствует себя одинокой. Она уже и забыла, что есть чувство неполноценности.
Но девушка не имеет абсолютно никакого понятия, как к этому всему относится рыжая макушка Фредерика Уизли, так неожиданно замелькавшая в библиотеке.
О нет. Только не сейчас. Пожалуйста, оставь меня в покое.
Грейнджер плотно сжимает зубы, наблюдая ровную траекторию движения Фреда к месту ее усердной работы.
Он присаживается напротив, подпирая подбородок ладонями и расплываясь в победоносной улыбке.
Я прекрасно понимаю, почему ты денно и нощно питаешься своими шуточками и кормишь ими других. Ты просто уверен в том, что улыбка безумно идет тебе к лицу, вызывая во мне стаи сумасшедших мурашек. И пользуешься этим, как можешь, негодяй.
– Не поверишь, что расскажу! – в его глазах играют неоднозначные блики.
– Валяй, – она напряжена и сконфужена. Пытается незаметно прикрывать статьи руками, не вызывая подозрений. Хоть и является ходячим подозрением сама.
– Джордж прямо сейчас передал мне интересную весточку. Кто-то, кажется, научился варить оборотное зелье и украл у нашей умной ведьмочки пару волосинок для осуществления коварного плана. Знаешь, какого? – он наклоняется чуть вперед, получая удовольствие от неконтролируемого удивления Гермионы. – Посетить урок рун в твоем обличии! Прямо сейчас! Вот умора!
Она снова загнана в угол. А он не останавливается, закрывая все пути к отступлению меткими словами.
– Сначала я подумал, что это Малфой решил примерить амплуа гриффиндорской энциклопедии и остаться незамеченным за поглощением графических уравнений! Но потом меня осенило – это слишком сложно для его тугой головешки!
Гермиона слегка улыбается и отводит глаза. Он пытается раскусить ее самыми замечательными методами. Вот только легче от этого – ни на йоту.
– Не тяни: что ты хочешь этим сказать? – она закрывает учебник, не поднимая глаз. На несколько метров вокруг – запах медовых трюфелей и горячего какао с зефиром.
Ты такой сладкоежка, Фредди.
– А вот напрашивается только один – он самый нелогичный, однако самый вероятный – вариант. У нашей Грейнджер появилась тайна. О которой ей, скорее всего, нельзя распространяться…
Волшебники так увлечены своей импровизированной игрой в недосказанность, что совсем не замечают выбегающей из читального зала белесой головы, до сих пор следившей за словесной перепалкой.
– Как в воду глядишь. И что с этого?
– Но мы-то теперь знаем нечто большее! У нас ведь появился общий секрет. Даже от Гарри с Роном.
Я только мечтаю о наших общих секретах, Гермиона. Но сейчас не об этом – на кону наша с Джорджем жизнь.
– Не тяни, Фред. Ближе к делу. Я уже готова ответить «нет», но выслушать тебя все-таки стоит.
– Нам нужно вернуть одну важную вещь, которую изъял Филч. Это дневник наших с Джорджем изобретений, который сейчас и по песчинкам не соберешь. Старикашка испепелил его, превратив в ничто, не оставив ни одной песчинки. Погоди, дослушай! – от его веселости ни осталось и следа. Гермиона хотела уже отказаться от глупой затеи, но взволнованный вид Фреда переключил рычаг ее недоверия.
Хоть что-то трогает твою душу. Я рада этому замечанию.
– Этой ночью, около трех часов – и не смотри на меня так! Ночь – лучшее время для креативных мыслей. К слову, он поймал нас на выходе из выручай-комнаты – мы совсем не ожидали того, что он будет там ошиваться в совершенно случайное время! – оправдания парня выглядят мило, пока он размахивает руками и чуть ли не рвет на себе волосы.
– Забрал рукопись и понес в свою конуру, а пока мы выжидали удобный момент – избавился. Так он сообщил утром с мерзкой рожей, но мы все же проверили. Не обманул.
Девушка сидит напротив, тщательно поглощая услышанную сумбурную комбинацию из голых слов и чистых интенций. Она взвешивает все «за» и «против» в мучительных потугах.
– Я, конечно, еще подумаю, но…
– Я готов пойти на все ради этого.
И ради тебя, если честно.
– Я готов… Нет, мы готовы не досаждать тебе какое-то время своими экспериментами. Стараться делать все без масштабных последствий…
– И ты думаешь, у вас получится? – Гермиона искренне удивлена, но уже не пытается скрыть благожелательности, что таится в душе с самого начала их разговора.
С самого начала их знакомства, пусть каждая новая встреча и оборачивается все новыми обоюдными негодованиями.
– Я ничего тебе не обещаю, Фред. Это очень опасно… Сейчас, по крайней мере.
– Нет, только не говори, что отказываешься. Хотя бы подумай. Прошу.
Ты так упрям и так полон надежд.
Прошу тебя, помоги. Наша глупость может обойтись в несколько лет застоя и парочку искалеченных тел. Вряд ли кто-то будет рад потерять двух спасительных лучиков в этом суровом месте.
Благо, хоть ты останешься нас греть. Я так надеюсь, но не рассчитываю.
– Мне нужно кое-что закончить. Дай мне время.
Ты греешь меня все чаще, Гермиона, но лед твоего обыденного холода все еще сковывает мое сердце.
– В любом случае я очень тебе благодарен. Даже за то, что ты меня выслушала. А еще, – он бросает мимолетный взгляд на заключенный между ее рук листок, – почитай про анимагов. Это тебе пригодится тоже.
***
Гермиона зла на весь мир, но в первую очередь – на него.
– Фредерик Уизли, я покажу тебе, где раки зимуют! Ты у меня еще попляшешь!
Девушка летит по наполненному мягким светом коридору Хогвартса, всеми силами сдерживая свой внутренний пыл и пытаясь не обращать внимания на шушуканье окружающих ее лиц. В ушах до сих пор отдается разочарованный голос МакГонагалл, сообщивший ей не лучшие новости этого дня:
– Мисс Грейнджер, я крайне недовольна нынешним положением дел! – вероятно, она хотела сказать, что недовольна самой волшебницей, но не стала бросаться обвинениями с самого порога.
– По школе ходят интересные слухи, связанные с… Позвольте, процессом вашего обучения. Люди строят множество теорий, не совсем понимая, о чем говорят.
Столько стыда я еще никогда не испытывала: ни за себя, ни за кого другого. Пока профессор меряла комнату шагами от книжных полок до окна, а я нервно сжимала и разжима кулаки, ком невероятной обиды подбирался к самому горлу.
– Прошу вас быть более бдительной и не распространяться об определенных вещах. Однако какое-то время придется потерпеть нападки со стороны все неправильно понявших.
Я оправдывалась, как маленькая провинившаяся девочка, которая нарушила ряд договоренностей. Женщина, как мне показалось, поверила в искренность моих слов – я все-таки не из болтливых простушек. Однако уровень нашего взаимодоверия с профессором нетерпеливо рушится одним именем – Фред Уизли.
Гермиона стремительно влетает в Большой зал, обращая к себе сотни взглядов и десятки непрошенных фраз.
– Смотрите на нее внимательно, вдруг грязнокровка решится показать нам пару фокусов, – выкрикивает Малфой, поддерживаемый хохотом аристократической свиты. На это высказывание Гермиона яростно шипит, резко меняя направление к столу слизеринцев, выставив перед собой волшебную палочку и замахнувшись другой рукой:
– Еще одно слово, Малфой, и я не оставлю на твоем лице ни одного живого места. Захотел повторить? Так пусть за этим столом знают, что мой любимый фокус – раз за разом разбивать нос зазнавшемуся хорьку, – она выплевывает слова в сторону шокированных студентов зеленого факультета и слабо отбивается от сильных рук Гарри, оттягивающих ее назад:
– Герм, что произошло?
– Я совершила огромную ошибку, – она находит широко распахнутые от удивления глаза Фреда без особых усилий и, подбежав к нему, хватает за галстук: – Ты! Есть разговор! – отпускает рывком, почти с треском. Парень потирает пострадавшую часть шеи и одними губами сообщает всем направленным на них взглядам:
– Я сам ничего не понимаю!
Фред слышал от судачивших проходимцев, что за Гермионой с этого дня закрепилась дурная слава: мол, девочка совсем заучилась, и теперь пользуется странными – но всем интересными – методами, посещая сразу несколько занятий. Доказано это, впрочем, было плохо.
Близнец и глазом не успевает повести, как Грейнджер толкает его к бетонной стене коридора, кажется, – о Боги – со слезами на глазах, начиная свою тираду:
– Ты усомнился в том, что я могу хоть что-то сделать для вас, или что? Решил раньше времени облить меня грязью, распустив сплетню о моем незаконном, смешно, получении знаний? Сколько слухов вы распространили – два, пять, десять? На что хватило фантазии? – она то срывается на крик, то говорит почти неслышно, борясь с подступающей истерикой. Обида грызет нутро своими ядовитыми клешнями.
– Постой, – Фред хватает Гермиону за лупившие его руки, меняясь с девушкой местами – теперь она подпирает собой холодный бетон, совсем не сопротивляясь нескольким пролитым слезинкам. – Успокоилась? – он хочет вытереть мокрую дорожку на ее щеке, но находит это более чем интимным в сложившихся обстоятельствах, поэтому не предпринимает ровным счетом ничего. – Мы не имеем к этому никакого отношения, Гермиона.
Хватит называть меня так сладко, подонок.
– Миона. Поверь мне. После нашего с тобой разговора я не обсуждал дело даже с Джорджем – у нас элементарно не было времени и нужного места, – она больше не брыкается в его хватке, поэтому Фред опускает руки с ее предплечий.
– Все равно это случилось по вашей вине, – шепчет она, вызывая в рыжеволосом заводиле толику гнева. – Зря мы затеяли все это. Что бы там ни было, вы снова…
– Хватит обвинять нас во всем, Грейнджер! – он все еще держит себя в руках, но желваки заметно играют на скулах. – Никто не был готов к такому повороту событий. А ты в целом – не соглашалась… – не успевает он договорить, как получает несильный удар в область груди. Его с Джорджем записи.
– Подавитесь ими, и не смейте больше обращаться ко мне за помощью. Кто бы ни был виноват – я невероятно зла и обижена на всю несправедливую чушь, которой меня поливают.
С самого первого курса. Ты входишь в их число, Фредди.
Она уходит, оставив на этот раз последнее слово за собой, издалека слыша одно из немногих его «спасибо».
Я обещаю со всем разобраться, Герм. Вот увидишь, завтра уже никто не будет помнить о случившемся. Мы у тебя в долгу, таинственная девочка.
Девушка действительно ощутила, что интерес к ее персоне в считанные дни заметно поубавился. Однако она была слишком увлечена спасением нескольких старых друзей, чтобы заметить ежедневно сменяющие друг друга букеты у изголовья ее постели.
flashback-1995
Комната близнецов в Норе и в этот раз встречает своих гостей самой что ни на есть новогодней атмосферой: начиная от искрящихся нескончаемыми разноцветными искрами фонарей и заканчивая поздравительным воем гирлянд. Ужин в кругу рыжеволосой семьи стал доброй традицией у Гермионы Грейнджер и Гарри Поттера. Здесь они могли расслабиться после тяжелых жизненных испытаний, поставив стремительный темп бушующих вокруг них событий на паузу, решив вернуться к ним немного позже.
Вот только сама жизнь не решалась оставлять умнейшую волшебницу столетия в желанном спокойствии – виной тому была сама девушка, отказывающаяся воспринимать вверяющее ей успех колесо фортуны. Виной тому были ее вечные сомнения в правильности принятых решений и грядущих, данный ей самой судьбой, возможностей.
Виной тому была ее природная чувствительность, заглушаемая напускным скептицизмом, который пришел в качестве ожидаемой реакции на череду изматывающих лет обучения в школе волшебства.
– Друзья! Коллеги! Любимые! – Фред выхватывает стоящий на комоде бокал, закрывая дверь за друзьями, посетившими их с Джорджем обитель.
– Прошу всех наполнить кружки матушкиным ягодным варевом… – продолжает за него брат, доставая из широкого дубового сундука коробки с многочисленными волшебными играми.
– …и присоединиться к нам в этом скромном вечернем время-пре-про-вож-де-ни-и! – Фредерик тем временем пытается как можно более незаметно наполнить сосуд из не пойми откуда взявшейся бутылки, отливающей изумрудом. Это не укрывается и от изучающего обстановку взгляда Гермионы:
– Вы собираетесь пить? Здесь? – брови поднимаются в негодующем признаке, а сама волшебница оседает со всеми на полу, освобождая немного места для опаздывающей Джинни.
– Могу подлить немного сладкого яда и тебе, Грейнджер, – он опирается о стену и, подмигивая девушке, делает несколько глотков обжигающей микстуры для души.
Ты весь напряжен и как-то скован. Что с тобой?
Ты совсем не выглядишь счастливой, неужели Крам – этот заносчивый, мерзкий болгарин – смог тебя обидеть?
– Нет, я, пожалуй, откажусь, – выдает Гермиона, ни капли не раздумывая, а Рон тянется со стаканом к старшему брату:
– А я вот согласен! – он выжидающе смотрит на смеющиеся огоньки глаз Фредерика, не внимая его минутному замешательству.
– Тебе я сам не налью, Рональд.
– Но почему? Ей ты был готов…
– Ты, в отличии от нее, безрассуден и безответственен. Не хватало нам еще твоего неопытного дебоша, пока Молли внизу намывает посуду, – в игру вступает Джордж, раскладывая карту с живыми фигурами по всему полу, ловя улыбку Герм и недовольный хрип младшего брата. – Поджимайте ноги, волшебное королевство, конечно, полно магии, но за вас себе пространство не отчистит. Чур я буду желтым…
– Я красным! – решает Фред, садясь в позу лотоса прямо напротив девочки с вьющимися волосами и скромной улыбкой.
Ты хочешь, чтобы всю игру я смотрела прямо на тебя? Не дождешься.
Ох, Грейнджер, я настаиваю, чтобы весь этот вечер ты смотрела только на меня.
Гарри поглядывает в сторону двери, пропуская мимо ушей усмешки окружающих:
– Ну, где там Джинни? Давайте подождем.
Веселье продолжалось недолго. Спустя два часа игры, когда на доске появился пьедестал почета, уже отзвучали все возможные шутки, отгремел взаимный смех, были свержены две сотни королевств и подчинены тысячи драконов, компания мирно наслаждалась напитками.
– Так не пойдет! Вы все такие кислые! Предлагаю «Правду или действие»! – Фред допивает последние капли, как оказалось, огневиски, и кладет бутылку в центр импровизированного круга.
– А что – это весело! Да, давай! – гремят голоса со всех углов комнаты, но всеобщая восторженность обходит Гермиону стороной.
– Герм, ты с нами? – теребит ее за руку взволнованная Джин.
– Я устала, – предельно кратко и честно. – Посижу, пожалуй, на кровати. На чью можно? – она прекрасно помнит, что прямо позади нее – постель Фреда, который прямо сейчас так игриво расстегивает несколько верхних пуговиц, буравя девушку взглядом.
Зеленая свободная рубашка, пуговки цвета стали, черный гранит запонок. Часть твоего открытого тела сводит с ума, и ты этим пользуешь с ловкостью опытного искусителя.
– Иди, – он так редко понимает ее без слов.
Гермиона перебегает на мягкую поверхность перины, забираясь под одеяло с ногами. Она немного замерзла, сидя на голом полу и сталкиваясь с холодом хмельного взгляда Фредерика.
– Я начинаю, – молодой человек крутит бутылку почти нехотя, будто бы эта идея была и не его вовсе.
Будто бы я не догадывался, что ты откажешься.
Горлышко сосуда останавливается напротив Рона, и тот потирает ладони, не зная, что стоит предпочесть.
– Лучше действие, – он загадочно осматривает всех сидящих в комнате, пряча глаза в пол – бутылка явно интереснее в дружелюбном свисте Джорджа:
– Воу-воу, у нашего мальчика появились секреты! Дред, что ты ему загадаешь?
Не смотри на меня так, Фред, я не имею никакого отношения к любовным перипетиям Рона, будь он неладен.
– Я хочу, чтобы он испробовал на себя наше новое изобретение, – он не перестает упираться взором в лицо Грейнджер, что не скрывается от нескольких взоров.
Я не против этого наказания для малыша Ронни, Фред.
Он ответит за все, Гермиона, я обещаю.
– Это незаконно! Гермиона, почему ты не защищаешь меня – ты же ненавидишь их изобретения! – Рон борется с яростью, боясь последствий игры, в которой его никто не заставлял участвовать.
– Иногда они весьма полезны, Рон. И мы не в Хогвартсе, чтобы ты пользовался моей чрезмерной помощью и… защитой, – друзья весело смеются, догадываясь о мотивах девушки. Один младший Уизли вешает нос, ничего не понимая.
– Больно не будет, я думаю, – хрипит Фред, слегка пошатывающейся подходкой огибая сидящих на полу по пути к заветному ящику. Он достает оттуда маленькую пилюлю в цветастой обертке и протягивает ее брату:
– Запивай.
Рон тяжело дышит, но принимает презент, делая большой глоток вишневого сока, который миссис Уизли учтиво занесла детям в больших количествах (так и не заметя спрятанные за пологом кровати несколько бутылок алкогольного напитка). Он кривится, и спустя несколько секунд его лицо уже обрастает рыжим мехом, а волосы на голове достигают пола. Комнату разрывает бешеный хохот всех, без исключений.
– Джорджи, вот мы и провели внеплановое тестирование. Ставь галочку – можно продавать! Не бойся, братик, скоро пройдет, наверное. В любом случае…
– …как говорится… – подхватывает Джордж, отойдя от приступа смеха.
– …родила царица в ночь…
– …не то зверя…
– … не то дочь! Продолжим!
Гермиона едва ли не провалилась в сон. И это не удивительно – ведь бутылочка достигла уже всех: Гарри предпочел признаться, что русалки на турнире действительно выглядели немного похотливыми, Джинни оставила за собой право выбрать глупое желание Гарри достать кончиком языка до носа, Фред же с Джорджем танцевали пьяный вальс, одаряя друг друга цветами и воздушными поцелуями. Девушка молча наблюдала за друзьями, строя планы на будущее. Их совместное будущее где-то в центре волшебного Лондона, в Министерстве магии и на домашних вечерах друг у друга. Мечты пленили ее настолько, что громкий голос Фреда совсем застал врасплох:
– Она указывает на Грейнджер! Я имею право предоставить выбор той, кто еще ни разу не удостоила нас своей приятной ком-, – Фред икает, не сумев договорить, – компанией!
Гермиона не сразу поняла, что горло зеленого стекла указывает прямо на нее:
– Ты предлагаешь мне играть?
– Правда или действие? – его взгляд затуманен. Мышцы напряжены.
Глупый, нетрезвый Аполлон.
Чувствуя упадок сил и будучи не готовая к неожиданным заданиям от главного шутника школы, она отвечает, почти не подумав:
– Мне скрывать нечего.
– Значит, выбираешь правду? – он прищуривается и оголяет ряд ровных белых зубов в сумасшедшей улыбке, из-за чего у Гермионы сосет под ложечкой. – Значит, правду. Скажи мне… Гермиона. Как тебе Крам в постели?
У тишины еще никогда не было такого омерзительного беззвучия.
– Фред, ты перепил… – пытается замять ситуацию Поттер, но рыжий хулиган обрывает его на полуфразе:
– Я не у тебя спросил, Гарри! Ну так что? – его расхлябанный вид вкупе с пошлым тоном, обращенным к волшебнице, нагнетает обстановку. Будто Фред нарочно толкнул котел с испорченным зельем Рона, заливая все добротной резиновой лавой, из которой выбраться – большое счастье и, определенно, удача.
Гермиона хочет его ударить. Дать звонкую пощечину-другую, но терпит:
– Во-первых, Фредерик, отвечая на твой вопрос, скажу, что он некорректен. Потому что с Виктором у меня не было ровным счетом ничего, – она сжимает кулаки, медленно поднимаясь с кровати, навечно пропахшей его ночным, хвойным запахом. – Во-вторых, тебе очень повезло напиться. В другой бы ситуации, будь ты трезв, я бы набила тебе морду за столь оскорбительное, неуместное, абсолютно не имеющее к тебе никакого отношения, высказывание.
Джинни подрывается на месте, чтобы пойти за Гермионой, но та останавливает ее легким движением руки и, поправив одежду, выходит из комнаты близнецов, громко закрыв за собой дверь.
Она считает секунды, медленно втягивая воздух и выдыхая – обязательно – через нос.
Нужно успокоиться. Нужно не подавать виду, что тебя это задело. Нужно просто…
– Прости.
Она останавливается в потемках коридора, не дойдя до своей комнаты, и не может поверить в услышанное.
– Вместо того чтобы извиняться, лучше не вести себя по-идиотски сразу, – она слышит его неустойчивые шаги, но не поворачивается. Наоборот, удаляется на несколько метров от Фреда, скрестив руки на груди.
От его тихого хриплого голоса Гермиону бросает в дрожь без надежды на сопротивление.
Парень в два счета достигает ее со спины и кладет широкие ладони на угловатые девичьи плечи:
– Ненавижу Крама. За то, что ты улыбалась ему ярче, чем мне. За то, что позволила танцевать ему с тобой, касаться тебя, говорить комплименты…
– Он не сделал мне ничего такого, за что я могла бы ему отказать, – она оглядывается через плечо, не веря в существование этого разговора.
Была ни была. Ты изрядно пьян, Фред. Ты ничего не вспомнишь уже через пару часов.
– С большим успехом я бы приняла твое предложение.
– Кого ты обманываешь, Гермиона… Ты уже долгое время не уделяешь мне прежнего внимания. И делаешь все правильно, вот только мне это почему-то не нравится, – Фред не контролирует свои действия. Он то плетет ей невидимые косы, то утыкается носом в затылок, вдыхая лавандовые нотки.
– Тебе много чего во мне не нравится, – Гермиона нервно смеется, потирая вспотевшие ладошки о джинсовую ткань юбки.
– И ты в это упорно веришь, да? Знай одно, Миона. Все, что тебя огорчает в моих словах, – пустая трата воздуха. Потому что я обиженный мальчишка.
Тебя так легко вывести на чистую воду, Фред. Вот только, какова вероятность, что ее можно пить без опаски за жизнь?
Волшебница отходит от него еще на шаг, чтобы в этот раз обернуться к собеседнику лицом. Он вымотан, слегка сонлив, но все так же соблазнителен в своей частично расстегнутой рубашке.
Смотришь на меня своими красивыми глазами и даже не краснеешь.
Ты так покраснела, Гермиона. Невероятно милая. Стоп, что ты собираешься…?
Она неуверенно встает на цыпочки, неумело прижимаясь к краешку его губ, придерживаясь за плечи молодого человека, на что он чувственно притягивает ее за талию. Фред ловит ее губы на вздохе, сминая в нежном поцелуе и блаженно прикрывая глаза. Стайки мурашек током пульсируют по телу Гермионы, разгоняя кровь и бросая в жар. Фред почти перемещает ладони на ее лопатки с желанием заключить юную волшебницу в кольцо уверенных объятий, когда она отстраняется, стирая одинокую слезинку с щеки.
– Возвращайся, Фредди. Я все еще зла на тебя.
Даже Краму не было позволено столько.
Она убегает в свою комнату, плотно запирая дверь. Гермиона уже все решила для себя. Гермионе не нужны сердечные боли и драмы.
Гермиона сыта по горло их играми, но ее так тянет продолжать быть фигуркой в его императорской партии.
Вот только, кто же из них настоящая пешка, а кто гроссмейстер, не поймешь, хоть убейся.
***
Я вышел из комнаты Гермионы в начале восьмого – на улице как раз стало едва рассветать, и осенняя серость заднего двора, куда выходят ее окна, утонула в теплых розоватых оттенках. За всю ночь девушка несколько раз принимала неравный бой с кошмарными сновидениями, рывками бросаясь из одной стороны кровати в другую, скуля и задыхаясь. И, честно говоря, успокоить ее, объятую жаром, было непростым занятием. Однако я справился в оба раза, убаюкивая и стирая горячие слезы, сорванные с подрагивающих длинных ресниц.
– Обещаю вернуться как можно скорее, Миона, – сообщаю – больше себе – полушепотом и подпираю ее со всех сторон пуховым одеялом. И после заправляю каштановую прядку ее аккуратно обрезанных волос за ухо, пока девушка мило посапывает, изредка морща свой вздернутый носик от невпопад спадающих локонов.
Напоследок бросаю взгляд на ее оголенные руки и в тысячный раз жалею. О многом в своей короткой и призрачно беззаботной жизни. Я тихо закрываю за собой дверь, догадываясь, что уже сегодня пожалею и об этом.
Потому что она успеет проснуться и выглянуть на кухню к Джинни в ужасном расположении духа еще до того, как мы с Гарри закончим допрос очередного десятка возможных свидетелей, имеющих представление о том, кто же такая эта сука Беллатриса Лестрейндж.
Потому что мы вновь не узнаем ничего нового, а Гермиона продолжит считать меня предателем, трусливо сбежавшим из ее постели.
========== Глава 10. ==========
Комментарий к Глава 10.
Поздравляю котиков-читателей (и себя – только тайно) с нашим маленьким юбилеем. Ничего не меняется от главы к главе – все так же жду исправлений ошибок в ПБ и вашу невероятную поддержку!
Мур!
Я падаю в пропасть и растворяюсь по частицам в удушающем воздушном потоке. Секунды уже не кажутся вечностью – они ей просто-напросто стали. Слились в призрачном танце, обескураживая убийственной непричастностью ко всему, что происходит в их реалиях.
Времени все равно на осуждающие взгляды, направленные в мою сторону. Времени все равно на мои слёзы. На мои раны. На мою былую бесконечную ему преданность. Но оно почему-то продолжает вселять в меня страх с каждым вздохом и рваным выдохом. Оно все ещё отнимает у меня разум и чувства, не вмешиваясь и в то же время манипулируя.
Время решает все, ничего не предпринимая.
А я ничего не могу сделать. Этот крик в пустоту бесконечно звенит в ушах – никому не нужный и никем не замеченный. То ли кричу я слабо, на последнем издыхании, то ли погружена я в вакуум, отделяющий от всего мира глухими барьерами.
Сотрудники Министерства заковали меня в кандалы, когда встретили после трансгрессии в кабинете Бруствера, и сейчас ведут по длинным многолюдным коридорам.
Как самого опасного преступника этого волшебного мира.
Как животного – на эшафот после съедения своего хозяина.
В движениях Гарри, как я успела заметить, сквозило непривычной ему раздражённостью – никто так и не прислушался к возгласам оставить меня в покое. Складывается – на достаточно весомых основаниях – впечатление, что в эту пору великий мальчик уступает мне по значимости. От этого вывода должна брать гордость, но я не чувствую ни капли удовлетворения, ловя скользкие, словно мыльный кафель, но такие мимолетные, прямо как моменты, заставляющие меня жить, фразы, от которых хочется навсегда оглохнуть:
– А ведь после победы над Тёмным Лордом она выглядела иначе…
– Согласна! Светила личиком в газетах…
– И называли её умнейшей ведьмой столетия.
– Бедная девочка.
– Совсем сошла с ума.
– Какая дикая стала.
Моих спутников оставили в кабинете Министра – на разговор или на чай, я уже не вникала, пойманная в чужеродные, холодящие оковы.
Впрочем, я и не сопротивлялась. Это, по меньшей мере, было бы бесполезно.
Стражникам удалось остановить даже Фредерика, всеми силами цепляющегося за меня с удивительной решительностью и, я бы сказала, настоящей заботой.
***
POV Фред
– Герм, – я ловлю ее во внутреннем дворике, и девушка вздрагивает, вероятно, от неожиданности, почти падая в лужу. Мне достаточно мгновения, чтобы оказаться непростительно близко и поймать ее под руки, прижимая к своей груди. – Неужели испугалась?
– Ты бы еще незаметнее подошел! – она отвечает грубо, вырываясь из моего «спасательного круга», и вновь садится на корточки.
– Чем ты занимаешься?
– А ты не видишь?
– Ну, из того, что мне предстает сейчас… Кто-то сразился с керамическим гномом и – о боже мой! – победил, раскрошив его на разукрашенные острые камушки. К слову, репаро! – части склеиваются в единое целое, и садовое украшение вновь оказывается на своем законном месте. Вот только Гермиона все еще не в духе.
– Я хотела сама. Без магии, – она грустно вздыхает и, укутываясь в дубленку Рона – видимо, схватила первую попавшуюся, избегая меня, – посильнее, встает в полный рост.
– Почему без магии? Забыла простейшее заклинание? Такое возможно? – я смеюсь по-доброму, стараясь ее не задеть. Градус электризованной обстановки нуждается в явном повышении.
– Хватит, Фред, – она не успевает уйти вглубь сада, когда я делаю рывок вперед, сплетаю наши пальцы и обнимаю ее со спины.
– Прости. Я не должен был себя так вести…
– Ты не виноват. Это я ни на что не способна без магии. Да и с ней толку не особо много, – ее откровение, каким бы оно ни было ядовитым, льет мне мед на сердце после часов озлобленного молчания. Это верный признак желания Гермионы открыться кому-то и избавиться от убийственного одиночества, на которое она обрекает себя сама.
– Поверь мне – если верить мне не опасно, – ты волшебна и без магии. Мало кто может сочетать в себе столько полезных качеств, одновременно хвастаться поразительной красотой и еще ежеминутно красть сердечко одного из главных весельчаков Хогвартса. Пожалуй, только Гермиона. Наша Гермиона, – она расслабляется в моей крепкой хватке и сжимает своими тоненькими пальцами несколько моих.
Ты не слышишь моего признания или делаешь вид? Мне просто интересно, правда. Я готов терпеть, сколько ты захочешь.
– Тогда почему ты ушел ночью? – она шепчет, рассчитывая на мой плохой слух. Но с ним у меня все в порядке. В противном случае, я бы не смог так ловко скрываться от преподавателей в холоде ночной школы, пока бегал за дополнительными снадобьями, вскрывая кабинеты. В противном случае, я бы намного позже узнал о твоих вечерних всхлипах.
В противном случае, я бы контролировал все звуки, доносящиеся из ванной, лишь бы ты снова не решилась разбить предательское стекло в поисках невидимой свободы, с более близкого расстояния.
– Так ты поэтому бегала от меня весь день? – я облегченно выталкиваю воздух из легких, поворачивая ее к себе, и целую в затылок. Она не сопротивляется. Она ждет этого. Теперь-то я точно знаю. – Гарри вызвали в Министерство. Мы напросились с ним. Сначала я хотел остаться, но потом понял, что не могу пропустить допрос. Я очень хочу тебе помочь, Герм. Очень.
– Спасибо. Но не уходи в следующий раз, не разбудив. Прошу тебя, – она благодарно утыкается мне в грудь и обвивает шею холодными ладошками.