Текст книги "Узы (СИ)"

Автор книги: Loftr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Глава 1. Первая встреча ==========

C21 FX – Blood Red Roses

Палящие лучи солнца выжигали всё на своём пути, Атон был ко всему беспощадным. Только своим последователям давал блага всей жизни, чтобы они жили и могли наставлять других на правильный путь. Но боги давно себя не показывали и смертные разуверились в том, что есть кто-то выше небтауи.

Наша история начинается в самый сложный период для всего египетского народа. Когда Атон с закрытыми глазами выходит на голубую гладь неба, когда Апоп наделил каждую смертную душу своей частичкой хаоса, когда сам Нун более не дозволяет появляться новым божествам со своих вод. Небтауи стали жестокими правителями, люди разуверились, когда боги перестали отзываться на каждую их мольбу о лучшей жизни. «Они ушли, ушли навсегда, обещав, что не бросят тех, кому дали жизнь. Люд, смотрите! Где сейчас наши Боги?! Их нет, ведь наши несу-бити осквернились злом Апопа!» – заверяли глашатаи, за что были казнены. Но так было сначала, а потом все просто закрыли на это глаза.

Люд смирился, что остался один, что некому остановить весь хаос, который крепнет с каждым днём всё сильней и сильней. Но надежда всё равно оставалась, ведь великий Нил до сих пор был благосклонен к ним и дарил свои дары.

В эти тёмные времена рос совсем непримечательный Донкор, который был скромным цветком. Юноша всегда дулся на свою маму, когда она говорила так. И что, что скромный? И что, что не может таскать такие же тяжести, как другие? Но он старается! Донкор любил природу, даже древние пески, которые бы съели его в первые минуты пребывании на своей территории, любил истории, которые рассказывала мама. Особенно ему нравились рассказы о древних божествах. И юношу раздражало, когда его обзывали и били одногодки за веру, за то, что он надеялся на возвращение богов… Нет! Он верил, что они не ушли, они среди них, просто наблюдают за своими созданиями. Испытание, после которого боги снова вернутся.

Но и была чёрная полоса в жизни Донкора. Нет, не то, что его били, и не то, что он работал на плантациях почти с самого рассвета до захода небесного диска. Его мама была больна. Последние хеджи ушли на лекаря, который не сказал ничего нового – осталось жить совсем немного. И лекарства, и спасения не было. Донкор не переставал каждый день перед сном молиться, каждый свой выходной проводить в местном храме, чтобы его хоть кто-то услышал. В такие моменты в его ба закрадывался мелкий червячок смуты и неверия в тех, в кого он верил.

– Глупенький, – женщина немолодых лет положила ладонь на щеку своего сына. – Как же не верить в тех, кто подарил тебя мне? Как не верить в тех, кто разрешает мне пробыть ещё несколько дней с тобой?

И Донкор неуверенно улыбался своей маме, чувствуя, как странные нити отступают от его души. Может, это и неправильно, может, не стоит верить в тех, кого давно нет, но… по-другому он уже не мог.

Донкор, как обычно в это время, проверял виноград и собирал те ягоды, которые уже созрели. Как-то раз он поинтересовался, куда же после идут эти виноградины, так ему сказали, что сам небтауи будет вкушать вино с них. Донкор был очень рад, что может прям настолько пригодится самому правителю, однако всё его противоречие кричало, что это несправедливо за такие копейки разрушать своё здоровье и угождать правителю.

Тяжело вздохнув, юноша медленно направился к складу, чтобы оставить там свою почти полную корзину. А потом можно и пойти перекусить. Лёгкая накидка, которая всего несколько месяцев назад была красивой, сейчас не оставила своего шарма, как и схенти. Однажды Донкор слышал, как взрослые говорили о своей дальнейшей судьбе. «Как рабами были, так рабами и подохнем», – фраза, которая заставила юное сердце болезненно удариться о свою клетку. Да, раб, да, пашет за копейки, но… кто они такие, чтобы спорить о своей судьбе, которую написали сами боги? Правильно, просто смертные. И нужно идти по своей тропе, чтобы получить то, что хочешь.

А ещё он слышал какие-то слишком смутные разговоры мужчин. Что-то о том, что небтауи перешёл границу и этого не стоит спускать просто так с рук. «Неужели бунт?» – с замиранием сердца думал Донкор, но ничего не мог предпринять. Да и что он сделает? Маленький, щупленький, ветер подует – унесёт его следом.

Тяжёлое бремя, которое совсем не раздражало того, кто родился уже таким. Но юноше захотелось закричать на весь Египет, на весь мир, чтобы каждый услышал о его боли. Когда Донкор узнал, подслушал, что его маме осталось от силы несколько месяцев, а может и меньше, то он стал вдвойне усердней молиться всем ему известным богам, чтобы они помогли. А потом молитвы остались только для двоих: Осирис – чтобы не судил его маму на смертном суде, и Анубис – чтобы не вёл её по загробному миру и не клал сердце на весы. Не переставал молиться, выискивал каждую свободную минутку и не терял надежду, что ему помогут.

Может, стоило обратится к тому, кто с помощью магии смог бы вылечить его маму? И что, что все говорят, что это просто обычные фокусы и магии нет? Конечно, она есть, просто не показывать же её каждому. Вот больше бы денег, чтобы найти такого человека, который смог бы помочь, если боги не в силах. От мыслей Донкора отвлекает знакомый до боли голос, принадлежащий Одджи. Главарь небольшой банды, что издевалась над ним.

– Что тебе от меня нужно? – Донкор ставит на землю корзину и поправляет съехавшую с плеча лёгкую ткань.

– Неужели ты не рад старому другу? – противно скалится Одджи, останавливаясь напротив их местного сумасшедшего. – Я слышал, что твоя мать больна и ей осталось не долго.

– Если ты решил поиздеваться, то ты действительно глупее, чем кажешься, – зло выплёвывает юноша и сжимает руки в кулаки, готовясь к чужой атаке.

– Нет, что ты? Я же не настолько… бессердечный, – улыбка на лице Одджи исчезает, и он заговорчески понижает голос, оглядываясь вокруг. – Знаешь, тут ведь недалеко есть заброшенный храм. Я слышал, что раньше люди, у которых кто-то был при смерти или только-только покинул землю смертных, ходили туда, чтобы попросить у одного из Богов милости и, возможно, возвращения к нормальной жизни… – Одджи замолчал, позволяя наживке клюнуть на крючок.

Донкор знал скользкую и злую натуру своего сверстника, знал, что ему обмануть, подставить – не работать. Но храм… он действительно про него слышал, но не осмеливался пойти в него. Вдруг Одджи не врёт и действительно решил хоть раз в жизни помочь ему, чтобы загладить все свои… плохие поступки?

– Если надумаешься, то знай – там требуется особое подношение, чтобы тебя услышали: золото или драгоценные камни, или… золото.

– Ты его уже называл, – с недоверием говорит Донкор.

– Знаешь, если бы я знал, что ты подумаешь, что я в такой ситуации хочу поиздеваться над тобой, то ты действительно не дружишь со своей головой, – со злостью бросает Одджи и, развернувшись, уходит столь же быстро, как и пришёл.

Но, это… слишком странно. Такое поведение того, кто издевался почти всю жизнь над ним, было чересчур непонятным. Однако, терять Донкору было нечего, ведь это действительно может быть единственной возможностью спасти маму. И плата, которой у него совсем не было… Может, подойдёт браслет, который ему сделала своими руками мама? Ведь главное не то, из чего сделан, а то, какие чувства были вложены.

Дождаться заслуженного перерыва было слишком тяжело, но тяжелее оказался путь к храму. Раньше возле скалы, в которой он находился, стояла стража непонятно зачем, сейчас же никого там уже не было. Разрушенное величие и красота, которые канули во времени, но сила осталась.

Донкор петлял между прохожими, которые как будто сговорились выйти все одновременно, чтобы не пустить его к гиблому месту. А гиблое ли оно или просто люди боятся? Может, и ему стоит боятся, ведь Одджи мог специально что-то приготовить для него, дабы лишний раз поиздеваться и поднять свою самооценку… Нет! Не думать! Он сможет так помочь своей маме, пусть и пострадает сам.

Остановившись недалеко от огромной арки вырезанной в скале, Донкор упёрся руками в колени и постарался отдышаться. «Нужно сделать всё как можно быстрее и вернутся обратно на плантацию, иначе прилетит и останусь без денег», – мелькнуло в голове, и юноша сделал несколько шагов вперёд, замирая на месте от непонятного волнения. Маловероятно, что кто-то вообще отзовётся, ведь… есть люди куда достойней, которые тоже молятся, но даже к ним не приходят боги.

Юноша подымает ногу и слишком медленно опускает её, переступая невидимый порог. Дыхание сбивается от волны волнения, которая обрушивается на Донкора, стоит полностью оказаться в храме. Одинокие лучи солнца проходили сквозь трещины и дыры в скале, освещая только определённые участки помещения. Юноша оглядывался, пытался рассмотреть древние письмена и рисунки, которые появились раньше него, которые, наверно, читали самые великие жрецы. Закусив губу, он медленно двинулся вперёд, дрожа от каждого странного шуршания.

– Лишь бы не скорпионы, – повторял, как молитву, себе под нос Донкор.

Казалось, прошло слишком много времени и Донкор уже порывался уйти обратно, чтобы его не наругали, но… Ноги продолжали нести его прямо, вниз по ступеням, в кромешную темноту, куда доходило только несколько лучей. Нет, он не самоубийца, чтобы идти дальше. Остановившись в круге света, юноша опускается коленями на колкий песок, который безжалостно впивается в его кожу.

Нужно найти слова, как он делал это каждый день. Донкор закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями, которые отгоняли жуткое шуршание и падение мелких камней. Он неуверенно воззвал к Осирису, моля, чтобы суд свершился как можно позже, через много лет, когда и он сам будет старым. А потом стал молить другого бога. Мысленно назвав его имя, Донкор слышит, как где-то рядом послышались чьи-то шаги, а лёгкий ветерок потревожил косынку на голове. Юноша резко открыл глаза и подскочил на ноги, пытаясь рассмотреть что-то в темноте.

– К-кто здесь? – заикаясь, спрашивает он и пугается собственного эха. – Одджи? Это ты? – а в ответ только тишина, которая поглотила его голос. – Э-это была твоя шутка, да? Хорошо. Я поверил тебе и пришёл сюда… как дурак, – гораздо тише добавляет Донкор и резко поворачивается влево на звук шагов. – Если решил снова поиздеваться, то у тебя уже есть повод. Выходи!

И в ответ вновь тишина. Донкор вглядывался в темноту перед собой, различая какой-то странный силуэт. Слишком большой даже для Одджи… Юноша подумал, что это, возможно, какой-то верующий, такой же, как и он, что пришёл в последнее пристанище бывшего почитания богов.

– Мальчишка, – раздался рычащий голос, что заставил Донкора вздрогнуть и закаменеть от страха, – зачем явился сюда? Зачем звал столько дней, раз начинаешь сомневаться?

Юноша во все глаза смотрел на силуэт, который медленно к нему приближался. Человек… человек не мог разговаривать так, как рычит разозлённая собака. Все мысли вылетели из головы, ноги приросли к земле и дыхание полностью сбилось, заставляя быстро дышать.

– Отвечай, когда я задаю вопрос, – он разбирает в голосе нетерпение и злость.

– Я… я… не сомневаюсь… К-кто в-вы? Я такой же человек, как и вы. Я… я сейчас же уйду. Простите, – Донкор медленно отступал назад, уходя из светового диска.

– Человек? – хриплый, лающий смех. – Зачем ты явился в эту обитель прошлого?

– Просто моя мама больна… и мне сказали, что здесь раньше просили… это… вернуть к жизни или забрать болезни, – он не понимал, почему так откровенно отвечает, но страх не позволял противится странному… существу, которое не собиралось останавливаться. – Мне сказали, что… в дар принимали драгоценности. И я… у меня есть только браслет, который сделала мама… – а в голове не переставало биться, что нужно бежать отсюда как можно быстрей.

Длинные секунды молчания и силуэт замирает почти у самого диска света, чтобы всё ещё невозможно было его различить. Этот кто-то пугал его до дрожи в коленках, внутри всё сжимается только от одного голоса, ещё и странная сила, которая давила на него, заставляя склонить голову. Донкор делает шаг назад, но нога не упирается в камень, только пустота, которая тянет его вниз. Замахав руками, чтобы сохранить равновесие, юноша накреняется назад и чувствует, как вторая нога отрывается от пола. Неужели эта вся его жизнь? И он не смог помочь маме, ещё и не сказал, куда идёт. С силой зажмурившись, Донкор уже приготовился к тому, как его спина столкнётся с твёрдым камнем, как боль заставит выдохнуть в последний раз. Но что-то грубо дёргает его, заставляя повиснуть в воздухе, что-то, что схватило его за накидку и тянет вверх. Повернув голову в сторону, Донкор смотрит на темноту, что удаляется от него, и переводит взгляд на то, что заставляет в шоке уставится вперёд и открыть рот в немом крике. Чёрная рука с длинными когтями и морда шакала, что всего в нескольких сантиметрах от него. Нет, не может быть, этого просто не может быть. Но глаза напротив вспыхивают красным пламенем, как будто в издевке. Донкор не чувствует, как его отпускают и коленки болезненно сталкиваются с каменным полом, лишь продолжает со страхом и с шоком смотреть на своего спасителя… губителя? Создание снова скрывается в темноте, только кроваво-алые глаза всё ещё полыхают.

Ровно секунда понадобилась Донкору, чтобы осознать, что произошло и что это всё не сон. Закричав, юноша подрывается на ноги и со всех сил бежит на выход, не обращая внимания на доносящийся в спину лающий смех.

Комментарий к Глава 1. Первая встреча

Сайт с артами, музыкой и ответами на ваши вопросы: https://caanput.blogspot.com/

========== Глава 2. Неизвестность ==========

Awaken the Empire – A Tribute To Rome

Путь обратно и работа на плантации стали покрытыми туманом. Он бы с уверенностью не сказал, что вообще делал: собирал ли дозревший урожай или просто стоял на одном месте, сверля взглядом землю. Ему казалось, что красные глаза наблюдают за ним, смеются над ним. Донкор нервно оглядывался, но так и не заметил ничего… никого похожего на того, кого видел. Не может же это быть богом? Не может же, чтобы Он сам отозвался на зов обычного смертного? Ведь… переводить души куда важнее, чем спасать его. Спасать? Спасать!

«Сам Бог меня спас! Великий Ра! Он не помог мне убиться, а поставил на ноги и разрешил уйти! Неужели это был сам… Нет! Донкор, ты должен рассудительно думать. Тебе про это всё рассказал Одджи. Значит, он и подстроил весь этот спектакль, переодевшись в заранее сделанный костюм… Но сделать без малейшей погрешности такой костюм, чтобы просто один раз поиздеваться надо мной…»

Противоречивые мысли одолевали и тогда, когда он вернулся домой. Мама интересовалась у него, как обычно, что произошло за день интересно, а Донкор не смог ей ответить, что ходил в храм. Но взгляд, направленный на него, как будто говорил, что она уже знает обо всё. Может, и так, но он всё равно не осилиться и выдавить из себя хоть одно связанное предложение. Женщина больше его не трогала, понимая, что нужно просто немного больше времени сыну.

Ночь была прекрасным временем, чтобы погрузиться в свои мысли и разобраться в себе. Но сегодняшняя ночь была для Донкора особенной – впервые он так долго не мог заснуть, не в силах выкинуть из головы красные глаза. Ворочаясь из стороны в сторону, юноша, в итоге обессиленный, смог заснуть, но даже во сне его мыслей не покидала высокая фигура с лицом шакала и сильная рука, которая вцепилась в его накидку.

Мама ему часто рассказывала про каждого бога, про то, как они выглядят и какой характер у них. Но он всё равно не мог поверить в то, что не спал тогда, что не привиделось ему, что на его зов наконец-то кто-то отозвался. Хотя, зная, насколько он невезуч, то не стоит верить в то, что видел.

С самого утра Донкор уже был на ногах. Чтобы не думать – нужно занять себя делом. Оставив завтрак на столе для матери, юноша пошёл на плантацию, надеясь, что никто к нему сегодня не пристанет. Не хотелось ни с кем говорить, ни на кого смотреть. Если быть честным, то Донкор до сих пор чувствовал страх и вздрагивал от каждого малейшего шороха. Даже спокойные воды реки вызывали подозрения.

– Ну, как? – раздался сзади голос, из-за которого Донкор выпускает с рук корзину и колоски полбы рассыпаются по земле. – Ой, я испугал тебя? – наигранное удивление.

Донкор подымает взгляд на Одджи и поджимает губы. Что опять ему нужно от него? Покачав головой, юноша опускается на колени и, притянув к себе корзину, принимается складывать обратно колоски. Почему просто нельзя оставить его в покое?

– Ты сходил? – Одджи складывает руки на груди, не предпринимая попыток помочь юноше.

И что отвечать? Не правду же, ведь это действительно мог быть Одджи. И сейчас он просто посмеётся над ним, а потом начнутся издевки. Говорить нельзя никому, тем более ему.

– Эй! Я к тебе обращаюсь! – Одджи подходит ближе к Донкору и угрожающе нависает над ним.

– Нет, – тихо отвечает юноша, стараясь продолжать всё так же спокойно собирать полбу. – Я не ходил. У меня не было времени.

– А когда пойдёшь? – и странные нотки в голосе, которые заставляют нахмурится.

– Не знаю. Сейчас моя помощь нужна маме.

Ложь, которую он никогда не любил, но если хочет выжить в этом мире, то нужно уметь даже так защищать себя. Одджи кивает головой и уходит, словно какой-то дух, который появляется, чтобы издеваться над ним.

Тяжело вздохнув, Донкор подымается на ноги и более удобно перехватывает корзину, медленно идя к складу. Для него эта работа была порой тяжёлой: стоять днями напролёт под палящими лучами солнца, горбатится и смотреть за урожаем, получать за всё это копейки, за которые так тяжело прожить. Нет, ему не нравилась такая жизнь, хотя другую он не знал. Возможно, когда-нибудь получится вырваться отсюда и получить что-то большее, но пока… Он должен стараться, чтобы помочь своей маме, иначе, кто ещё это сделает?

До перерыва было слишком далеко, но Донкор чувствовал непонятное волнение. Нет, он не собирался снова идти в тот покинутый храм ради потехи, ведь, если там действительно кто-то есть, то он может добиться того, чтобы его мама стала здоровой.

В душе у юноши поселилась смута и волнение, а ещё что-то тёмное, что шептало забыть про всё это и плыть за течением. Как будто это возможно. Донкор уже устал оттого, что каждый день одно и тоже, словно ничего не может изменится. А так… Всё равно это безумие возвращаться туда, где чуть не погиб и непонятно что спасло.

Может, уйти сейчас, не дожидаясь перерыва? Нет, он не должен вообще куда-либо идти! А если это последний шанс, которого больше не будет? Донкор осмотрелся по сторонам, отмечая, что никого рядом нет. «Это твой шанс. Давай, пойди, узнай», – зашептал внутренний голос. Безумие…

Мелкие шаги в сторону, чтобы скрыться за небольшим кустом, и Донкор срывается с места. Он со всех ног бежал прочь из плантации, подгоняемый невидимыми псами, боясь, что его заметит стража или главный. Тогда точно влетит. Улица посёлка встретила его редкими прохожими, которыми были старики, и небольшими облачками песка, что норовили остановить его. Но юноша не останавливался, вбив себе в голову, что сегодня же и найдёт лекарство для мамы.

На повороте Донкор чуть не упал, но побежал дальше, не обращая внимания на удивлённый возглас какого-то старика. Казалось, что сердце шумит в самой голове, что по телу течёт не кровь, а огненное золото Атона, которое подгоняло.

Незаметная тропа пролегала между двух скал, отделяя свои земли от взора смертных. Казалось, что здесь даже солнце светило не так беспощадно. Донкор выкинул все свои мысли из головы, резко останавливаясь возле высокой арки, которая открывала взор на темноту. Коленки вновь предательски задрожали и захотелось вернуться обратно, всё забыть, продолжить жить той жизнью, которая у него есть. Но ноги сами понесли юношу вперёд, чтобы темнота укрыла его своим покрывалом.

Затхлый запах, запах старины. Как он вчера его не почувствовал? Донкор неуверенно спускался вниз по ступеням и обхватил себя руками, когда неизвестно откуда взявшийся холодный ветер набросился на него. Тихо, было слишком тихо, не так, как вчера. Может, ему действительно причудилось? Юноша останавливается в уже знакомом солнечном диске и стягивает с головы косынку, чтобы было что мять от волнения руках. Нет, не должен был сюда приходить… Донкор мотает головой и вздрагивает от звонкого звука ударов бусинок об бусинки в волосах, что разносится громким эхом. Нужно просто собраться и, если его версии правильные, то просто помолится, мысленно призвать. А как начать? Может, с имени, чтобы он знал, кто это? Или сразу с того, что ему нужно вообще?

– Ты смешной, мальчишка, – раздался знакомый рычащий голос рядом, который заставил Донкора поспешно сделать шаг назад и, споткнувшись, упасть на ступени. – И неуклюжий.

Страх, что был и вчера, овладел им с новой силой, ведь тёмный силуэт, что так же выделялся в темноте, двинулся вперёд. Неужели его сейчас убьют? Не сделали этого вчера, так сегодня, ведь снова потревожил. Донкор закусывает нижнюю губу, чтобы сдержать крик, когда в диск света выходит огромное существо, что такое же тёмное, как и сама темнота. Золото схенти и немеса подчёркивали алый огонь в глазах, а цвет неба ускха давал понять, что не просто чей-то розыгрыш.

– Анубис, – со страхом шепчет одними губами юноша и пытается отползти, но спина упирается в ступеньку.

– Что тебе нужно, мальчишка, раз ты так усердно молился мне? – бог отходит назад, вновь скрываясь в темноте, чтобы не пугать.

Действительно, что нужно ему? Донкор пытается вспомнить, зачем сюда пришёл, но в голове стало так резко пусто. И ни единого слова не слетает с губ, только что-то стекает по подбородку.

– Решил заплатить кровью? – лающий смех, который заставляет сжаться. – Глупый смертный.

– Я… я знаю, что в-вам нужно золото, – заикаясь, ответил юноша. – Мне ссказали, что так в-все раньше делали, чтобы… чтобы их близкие продолжали жить, а не умерли.

– Ложь, – тихий шепот на ухо, который заставляет дёрнуться в сторону и поползти назад на свет. – Ко мне ни раз обращались, но никого вернуть в мир живых из подземного царства невозможно.

Невозможно… Значит, он зря сюда пришёл во второй раз?

– Но моя мама ещё не умерла. Можете… можете вылечить её? – Донкор поворачивает голову в сторону и всматривается в темноту. – Взамен просите всё, что хотите! – горячо воскликнул юноша, подымаясь на колени.

– Не бросайся столь громкими обещаниями, дитя, когда не знаешь, что за ними стоит, – раздался голос отовсюду. – То, что написано на папирусе судьбы – невозможно изменить.

Неужели… это всё? Донкор опускает взгляд в пол и чувствует, как сердце болезненно сжимается. Надежда, которая горела пламенным цветком в груди юноши, медленно сгасает. Неужели целитель был прав, говоря, что спасения нет? Но… так… Донкор не сдерживает всхлипа и закрывает рот рукой. Плакать, когда не пустил ни единой слезы при побоях и издевательствах? Нет! Никогда! Он найдёт способ, чтобы спасти маму! Он есть, иначе… зачем их боги вообще создали?

– Смертный, почему ты веришь в нас? – тихий голос, который раздаётся совсем рядом.

– Не знаю. Разве для веры нужен повод? – Донкор вытирает влажный подбородок и удивляется, рассматривая кровь на ладони.

Тишина служит хорошим ответом и юноша подымается на ноги. Нечего здесь больше делать, раз ответа нет. А бог, самый настоящий бог… что же, теперь его вера станет крепче, ведь он видел доказательства. Рассказать кому-то? Да кто поверит? Юноша медленно подымался по ступеням, полностью обессиленный, совсем не чувствуя внимательного взгляда в спину.

Анубис смотрел вслед смертному мальчишке, пока он не скрылся. Неужели кто-то остался, кто до сих пор всем сердцем верит в него, в них? Хмыкнув, он опускает взгляд вниз, где у его ног лежит небольшой кусок ткани, и подцепляет его длинным когтем. Мальчишка…

Комментарий к Глава 2. Неизвестность

Сайт с артами, музыкой и ответами на ваши вопросы: https://caanput.blogspot.com/

========== Глава 3. Помощь ==========

Adam Taylor – The Penance

Щека болезненно жгла, как и спина, которой досталось больше. Всё же деревянные палки куда болезненней, чем кулаки или плеть. Вчера Донкор так и не вернулся на плантации, прогуляв весь день возле синих вод. Беседа с… с Анубисом, как бы это безумно не звучало, заставила его расстроится. Нет шанса, но, может, всё-таки какой-то маг поможет?

Донкор был удивлён, когда до него дошло, что судья загробного мира явился именно на его зов. Не Осирис, которому он молился наравне. Так неужели только смерть отзывается на молитвы, а жизнь не хочет ввязываться в это? Юноша до сих пор был сбит с толку, не понимая, как вообще смог отвечать на поставленные вопросы, как страх у него немного, но прошёл. Остался только детский интерес, который толкал его на необдуманные поступки. Никогда такое не заканчивалось чем-то хорошим для него.

Юноша шмыгнул носом и кончиками пальцев дотронулся до пострадавшей щеки. Наверно, синяк страшный и накидка вся на спине порвана. Как он вообще сможет показаться матери таким? Донкор поджимает губы и запускает руку в волосы. И косынку вчера потерял, сегодня солнце напекло голову. Да что же он такой невезучий?

Когда юноша явился с утра на плантацию, то его уже ждал недовольный Атсу. Он всегда злился, когда кто-то из его рабов… из нанятых рабочих приходил не вовремя или прогуливал свою работу. Но Донкор знал, что о нём бы вообще никто не вспомнил, если бы кто-то не напомнил. Одджи… Неужели он не может найти себе кого-то другого для издевательства?

Передёрнув плечами, Донкор тихо шипит от укола боли, что пробежалась по всей его спине. Как же он порой ненавидел жизнь. Может, плюнуть на всё? Нет! Нет, не может… Жить же на что-то нужно.

Возможно, когда-нибудь у него получится вырваться из этого города, получится открыть для себя новый мир, перевернуть страницу и понять, что всё не так уж и плохо. Но сейчас нужно просто бороться, не сдаваться и идти до конца. До конца… Донкор резко останавливается и часто моргает, не в силах понять, когда свернул с нужного пути и двинулся прямо на скалы. Может, это совсем не он? Может, им руководят? Юноша уже вознамерился развернутся и уйти назад, как в темноте уже знакомой арки что-то мелькнуло.

Оглянувшись по сторонам неизвестно для чего, Донкор медленно пошёл вперёд, проклиная себя и своё интерес. Он не должен возвращаться в этот храм, не должен снова идти туда и тем более не должен звать Его. Юноша мысленно даёт себе пощёчину, которая совсем не помогает.

Шаг за шагом Донкор стал спускаться вниз по лестнице, оглядываясь вокруг и действительно стараясь что-то рассмотреть. Может, пригодится, когда нужно будет убегать от… Анубиса. Ра, как же это безумно звучит! Чтобы смертный ещё и разговаривал с тем, кто забирает души на суд? Это слишком неправдоподобно.

Остановившись в кругу света, который, кажется, был куда темнее, Донкор тяжело опустился на колени, почти упал, и шумно выдохнул. Больно… Нужно было вернутся домой, а не идти сюда.

– Ты ищешь своей смерти? – рычащий голос и напротив него останавливается уже знакомый силуэт с алыми глазами.

– Нет, – он мотает головой, пытаясь сам понять, что здесь забыл. – Я… я вчера здесь забыл косынку, и…

– Что у тебя с лицом? – его перебивают.

– Наказали за то, что не вернулся на работу, – Донкор пожимает плечами.

Действительно, что в этом такого? Может, это он чего-то не понимает, но бить ребёнка, когда были причины не прийти на работу… Анубис понимал, что это, в какой-то мере, из-за него произошло такое с этим смертным, но, чтобы он и помогал, менял чью-то судьбу? Вздохнув, божество обходит мальчишку и безразлично смотрит на израненную спину. Да, времени много утекло, многое поменялось.

Донкор слышал, как шаги отдалились, а потом и вовсе исчезли. Тишина в этот раз напрягала, слишком сильно пугала, ведь неизвестно, чего можно ждать от столь непредсказуемого божества. Может, стоит уйти? Как-то много у него насобиралось это «может». Донкор вздрагивает, когда его спины касается прохлада ветра, и вскакивает на ноги, как ужаленный. Что… что это было? Поспешно заведя руку за спину, юноша кончиками пальцами касается своей спины. Глаза широко распахиваются и Донкор забывает, как дышать, когда пальцы сжимают целую ткань накидки на спине. Он уже приготовился к боли, задев воспалённую кожу, но только зря закусывал губу.

– Вы… Вы вылечили меня? – юноша дрожащими пальцами касается щеки, не чувствуя ничего.

– Я только облегчил твою участь.

Юноша завертелся на месте, стараясь снова увидеть тёмный силуэт или алые глаза. Неужели ушёл? Вот так и просто ушёл, не потребовав ничего взамен? Поджав губы, Донкор уже развернулся, чтобы уйти, уйти из этого места, как резко останавливается. Если его так легко, всего за несколько секунд, излечили от этой боли, то могут и спасти маму.

– Я… – Донкор разворачивается лицом к темноте, пытаясь подобрать слова. – Вы мне помогли. Помогите моей маме. Любая цена, только, пожалуйста, помогите.

Последнее слово отбивается эхом от стен и кажется, что божества давно здесь уже нет. Но Донкор чувствовал, что не один, что за ним наблюдают. Длинные минуты, которые впервые так долго тянулись. Не ответят ему, ведь вчера дали ясно понять, что вмешиваться в судьбу, которая написана – нельзя.

– Зачем ты пришёл, смертный? – вопрос служит ясным ответом.

– Я-я…

Действительно, зачем он пришёл во второй раз в этот покинутый храм, когда ему дали понять простую истину – даже боги не всемогущи. Ничего нет в мире всемогущего, всё должно покорятся правилам жизни и смерти. Поэтому он просто уйдёт, проживёт эти месяцы счастливо, не думая о чёрной руке, которая заберёт ба его матери, а потом… потом исполнит свою мечту – уедет отсюда, уедет с этого города, который приносит так много боли. Ничего, конечно, не забудется, но, как говорят старики, время лечит.

– Я вчера тут потерял косынку, – тихо отвечает Донкор в тишину.

Ушёл… Юноша глубоко вдыхает, понимая, что всё это время почти не дышал. Донкор никогда не будет говорить, что смелый, что ничего не боится. Нет, он обычный юноша, обычный человек. Но не каждый может признать это внутри себя. Хоть многие в такое время издеваются над похожими людьми, но Донкор… ему было всё равно. Пускай говорят и делают, что хотят, но от такого признания самому себе он становится сильнее духом. И сейчас, стоя в пустом храме один, юноша понимал, как сильно боится, что не может перечить божеству. Нет! Тут вообще ему нельзя перечить, ведь это же сам Анубис, его так учили, но и быстро отвечать на вопросы, не раздумывая… Это может сыграть с ним плохую шутку.