Текст книги "Наконец-то вместе (СИ)"

Автор книги: Ll199

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 47 страниц)

Я увидел вокруг себя серый пепел. Все было покрыто слоем пепла, земля, здания и я сам. Единственным ярким пятном был он сам, человек, который проник в мою душу и вытрясал ее, выворачивал наизнанку. Люди, проходившие мимо нас, оставляли следы на серой земле, много следов, очень много. А потом вокруг стало темно и холодно. Я чувствовал, как холод от бетона, на котором я сидел, проникает в мое тело. В жилах начала остывать кровь, сердце забилось медленно и ровно. Последняя мысль, которую я помню была «Это конец».

Я почувствовал острый запах дыма, что-то горело. Открыв глаза, я увидел дымящуюся урну. Полицейский подошел с бутылкой воды и потушил огонь. Я с трудом повернул голову, чтобы оглядеться вокруг. Люди входили в здание аэропорта, полиция проверяла их документы, носильщики сновали туда-сюда. Ничего необычного. Но состояние у меня было такое, как будто меня переехал поезд. Я чувствовал себя опустошённым, меня била крупная дрожь. Я попытался подняться на ноги, но не мог. Ко мне направился полицейский, молодой офицер. Присел на корточки передо мной:

– Сэр, вы в порядке?

– Да, спасибо. Видимо заснул и замерз во сне. Сейчас встану и зайду внутрь.

– Куда летите, сэр? – все также спокойно спросил полицейский.

– Ммм. В Стамбул, кажется – я не мог вспомнить, куда лечу, не мог говорить связано.

– Уверены? Давайте проверим ваш билет.

Я полез в свой рюкзак за билетом. Вытащил его и протянул полицейскому. Он внимательно изучил лист бумаги, который я ему протянул и вернул мне его.

– До вашего рейса еще двенадцать часов, вы не хотите зайти в здание аэропорта и подождать внутри? –Я сделал еще одну попытку встать на ноги, и снова неудачно. Тело мое затекло, я не мог пошевелиться. Он встал и протянул мне руку.Ухватившись за нее, я с трудом поднялся.

Я никак не мог отойти от сна, не мог отдышаться. Я так крепко заснул, что мне даже сон приснился. Меня раскачивало из стороны в сторону, как пьяного. Посмотрев на полицейского, я понял, что и он того же мнения.

– Я не пил – почему-то начал оправдываться я. Он ничего не ответил, только кивнул и отошел на несколько шагов. Потом остановился и вернулся ко мне:

– Сэр, вам просили передать – он вложил мне что-то в руку и вернулся ко входу. Я посмотрел на свою руку и снова почувствовал холод внутри. Тошнота подкатила к горлу, и я еле успел добежать до урны. Меня вывернуло наизнанку. Страх сдавил мне горло и не давал кислороду попасть в легкие. Я с трудом справился с собой. Вытащил бутылку воды из рюкзака и плеснул в лицо, потом сделал пару глотков и остаток воды вылил себе на голову. Я хотел проснуться, я хотел разбудить себя, чтобы вырваться из цепких лап этого ужаса.

Я сжал в руке кольцоСанем и побрел ко входу, держась за поручень. Ноги заплетались, я еле дошел.Дальше не помню ничего, в моей голове наступила ночь.

Санем

Я стояла у окна и ждала появление солнца. В небе парили орлы, очень много птиц. На фоне предрассветного неба они выглядели как тени, летающие тени. В моей голове крутилось одно лишь слово «прости». И снова перед глазами пустой полутемный коридор и его сутулая спина. Он ушел. А орлы все летали. Красиво.

Не знаю, сколько я простояла в ожидании солнца и на что надеялась, но его появление не обрадовало меня нисколько. В детстве, когда меня одолевали страхи, я лежала в постели уставившись в окно и ждала, когда проснется солнце. Станет светло, и я могу побежать в комнату родителей и лечь рядом с папой. Рядом с ним мне было не страшно. Возможно, я и сейчас ждала солнца, чтобы стало светло. Только вот идти мне некуда, папы нет рядом.

Я задернула шторы и присела на край кровати. В комнате стало темно, также как и в моей душе. Я вспомнила день, когда уехал Джан, после случая с Йигитом. Я звонила Джану снова и снова, но он был недоступен. Я сходила с ума, не понимая, что с ним и куда он ушел. Мне было все равно что произошло с дневником, что произошло с Йигитом. Я уже успокоилась настолько, чтобы трезво оценить ситуацию. Главное для меня Джан и от него я готова принять все. Если кто-то и имел право сжечь этот несчастный дневник, то только он. Мне было очень жаль, что для осознания этого мне понадобилось время.

Снова и снова возвращалась я мысленно в больницу и видела одинокую фигуру Джана. В этот момент от него отвернулись все, даже собственная мать, хотя тогда я еще не знала, на что она в реальности способна. Но это меня не оправдывает. Именно тогда, когда все отвернулись от него, я не осталась рядом, я ушла вместе со всеми, оставив его одного.

Каждый раз совершая ошибку я обвиняла Джана в том, что он не хочет меня понять и рубит с плеча. Но при первой же его ошибке я поступила также. Меня привезли домой, а я как ненормальная набирала номер каждые две минуты. А потом наступила ночь, вот такая же тихая и одинокая. А я все не могла дозвониться до Джана. Я мысленно просила у него прощения, просила вернуться ко мне. Но потом позвонил Эмре и сказал, что Джан уехал. Все-таки я его не уберегла, не смогла остановить, не смогла привязать к себе настолько, чтобы ему было трудно уехать, чтобы было невозможно находиться от меня вдали. Зачем теперь мне все? Для меня в ту ночь наступила темнота, в прямом и переносном смысле.

Я плохо помню, что потом случилось, как я попала в больницу. Все, что я помню, я рвалась к Джану, а меня не отпускали. Я билась как птица об стекло, пытаясь вылететь на свободу. Но освободиться тогда мне не удалось, я только сломала свои крылья. А потом было долгое лечение, которое мне не принесло излечения. Просто заглушило мою боль с помощью медикаментов. Жаль, что у меня нет их с собой. Сейчас бы выпила и не чувствовала этой боли.

Но в этот раз все не так, как было тогда. Тогда я была полна эмоций и чувств, я была зависима от него. А сейчас я пуста, мне терять уже нечего. Как можно потерять человека, который тебе не принадлежал? Нельзя, ведь? Нельзя!

Еще раз я убедилась в том, что Джан не мой альбатрос, он был рожден не для меня. Но ирония судьбы заключалась в том, что я была рождена для него и только для него. Мне осталось только одно, выжечь все чувства и воспоминания. Сжечь все слова и мысли о нем. Пусть все сгорит и пусть моя душа сгорит вместе со всем. Мне все равно, пусть будет так.

Не знаю сколько я сидела в темноте, не думая больше ни о чем. У меня не было сил думать, не было эмоций, не было желания. Я не сразу поняла, что кто-то стучит в дверь. Кто бы это не был мне было все равно, мое сердце не забилось быстрее, не подпрыгнуло от радости. Я точно знала, что это не Джан. Остальное для меня не имело значения.

Я открыла дверь и отступила, пропуская в комнату Элис и Моник. Я даже не была способна удивиться столь раннему визиту. Какая разница, зачем они пришли. Я прошла в комнату вслед за ними и подойдя к окну раздвинула шторы. Яркий солнечный свет ворвался в комнату и разлетелся по углам.

– Санем, дорогая, нам нужно поговорить – начала Элис.

– Говорите, Элис, – сказала я не поворачивалась. Я не хотела никого видеть.

– Санем, сегодня утром наш делийский офис получил письмо. В нем сказано, что ты не можешь дальше оставаться с нами.

– Почему? – удивилась я, но не тому, что сказала Элис, а своей реакции. Вернее, его отсутствию. Как будто меня не было в комнате. Оболочка осталась, а Санем улетела.

– Понимаешь, дорогая – начала Элис, но Моник ее прервала:

– Я сама Элис, не мучайтесь. Мисси стали известны некоторые факты из твоего прошлого, которые ты от них скрыла. И изучив их, было принято решение, что ты не можешь работать с детьми.

– Какие факты – я наконец повернулась. Моник стояла возле вазы с розами и теребила цветы, не глядя в мою сторону. Элис остановилась подальше от нас, переминалась с ноги на ногу. Ей было явно не комфортно. Я снова перевела взгляд на Моник и, подойдя к ней, отодвинула от нее цветы. Не хочу, чтобы она их касалась.

– Ну, например, то, что ты лечилась в психиатрической клинике. Этого мало?

Я не смогла сдержать улыбку. Моник все знала, я это видела по ее вызывающему взгляду. И даже больше, я не сомневалась, что именно она представила миссии эти «скрытые факты».

– Хорошо, я поняла. Вы мне хотите еще что-то сказать?

– То есть? – Моник явно не ожидала такой реакции от меня. – Это все, что ты можешь сказать?

– А что я должна говорить? Ты права, я проходила лечение в психиатрической клинике и до сих про прохожу консультации раз в год.

– Но почему ты это скрыла от нас?

– Я не обязана об этом ни с кем говорить. Тем более с тобой.

– Я знаю про Дивита и тебя, – Моник скинула еще один козырь.

Я только пожала плечами. Все происходящее не имело смысла и было похоже на дурной сон, я хотела проснуться.

 – Элис, я могу сегодня поехать на локацию? – Элис вздрогнула, неожиданно услышав свое имя.

– Нет дорогая, увы. Я вынуждена вручить тебе официальное уведомление об исключении тебя из группы – и она протянула мне конверт. Я кивнула и взяла его.

– В таком случае, я хочу остаться одна.

– Хорошо, дорогая. Если тебе что-то будет нужно, не стесняйся обратиться ко мне.

– Спасибо вам за все Элис. Вы хороший человек – я обняла ее и пошла к двери, давая понять, что им пора уходить. Я открыла дверь и посмотрела на моих гостей, в ожидании. Моник вышла первой, Элис остановилась возле меня и тяжело вздохнув тихо прошептала:

– Санем, должна вам сообщить, что Джан тоже оставил миссию вчера ночью и уехал куда-то. Никто не знает куда. – Она вышла, а я так и осталась стоять в дверях. Значит я все правильно поняла, он уехал.

Я последний раз оглядела комнату. На столе стояли розы в вазе, рядом лежала коробка. Пусть все останется здесь, пусть все останется в прошлом. Я взялась за ручку чемодана и выкатила его в коридор. Я не знала куда я пойду, что буду делать. Я просто хотела побыстрее оказаться подальше от этого места.

Я расплатилась за номер и отказавшись от предложения вызвать такси, вышла на улицу. Мне не хватало воздуха, хотелось вздохнуть полной грудью.

– Санем! – окликнула меня Элис и заспешила ко мне. – Санем, ты уезжаешь?

– Да, я еду домой.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Элис спасибо, со мной все нормально. Я не сумасшедшая.

– Я знаю, дорогая. Моник мне все рассказала. Она с помощью своей подруги из Стамбула раскопала о тебе информацию и передала в миссию. Ты не обижайся на нее, женская ревность слепа и глупа.

– Я не обижаюсь, Элис. Извините, я опаздываю.

– Счастливого пути, дорогая. Рада была с вами познакомиться.

– Спасибо, я тоже была рада. – оказывается у меня остались еще силы на вежливые прощания.

Я оставила Элис и пошла к воротам, выходящим на улицу. Возле гостиницы всегда дежурили такси, я села в одну из машин, оставив чемодан на улице. Водитель что-то пробурчал и вышел убрать чемодан в багажник. Он долго возился, потом вернулся, завел машину и повернулся ко мне:

– Мадам, аэропорт?

– Нет, вот адрес.

Джан

Я открыл глаза и не сразу смог понять, где нахожусь и что тут делаю. Я сидел в здании аэропорта, вернее лежал на нескольких сидениях сразу. Рюкзак под головой, камера на шее. Чемодана нигде не видно. Кто-то позаботился о самом главном, спасибо ему за это. Я сел и потер руками лицо, пытаясь прогнать сон. Порылся в памяти и вспомнил, что нахожусь в Индии. А что я тут делаю? Уехал, потому что меня бросила Санем. Почему? Потому, что я потерял память в аварии, в которую мы попали, когда ехали к родителям Санем попрощаться перед тем, как уплыть в путешествие. Так, эту часть я восстановил. Теперь хорошо бы еще вспомнить, куда я лечу и зачем. Порылся в рюкзаке и нашел билет: Дели-Стамбул. Посмотрел на часы, мой рейс уже улетел. Тааак, хорошие дела…

Я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Надо же было так напиться, чтобы забыть все на свете. Молодец Джан Дивит, ты медленно, но верно катишься вниз.

Телефонный звонок отвлек меня от мыслей:

– Джан, ты где, брат? Мне сегодня позвонили из миссии, сказали, что ты ушел и просили узнать, когда ты сможешь передать материал.

– Метин, я сегодня вылетаю в Стамбул, давай поговорим, когда буду там. Это же не срочный вопрос.

– Значит вы летите домой? – засмеялся Метин.

– Я сейчас не очень тебя понял? Кто мы?

– Ты с Санем? – в голосе Метина прозвучало сомнение, а в моей голове взорвалась атомная бомба. Санем! Я же оставил ее в отеле! Как я мог оставить ее одну и сам уехать? Совсем уже крышу снесло.

– Метин, поездка отменяется, я тебе позже перезвоню – я вскочил и схватив рюкзак кинулся к выходу.

– Джан, постой! Ты хочешь сказать, что Санем не с тобой?

– Именно это я и хочу сказать.

– Джан, а ты давно ее видел?

– Вчера вечером – я остановился, нехорошее предчувствие сковало меня.

– Брат, вчера ее исключили из миссии. Кто-то передал в штаб-квартиру информацию о том, что Санем лечилась какое-то время в психиатрической клинике, поэтому ей отправили уведомление. Вчера вечером мне позвонили и устроили головомойку на тему того, что я скрыл этот факт от них.

– Подожди, Метин, что ты городишь?! Что значит освободили?

– Джан, потом поговорим об этом, возвращайся за ней в отель. Забери ее оттуда. Она одна совсем без присмотра и без защиты миссии. Представь себе какого ей сейчас.

Мне не нужно было говорить об этом, скинув звонок я уже бежал на выход. Я точно знал, что для Санем значила миссия, знал какую радость ей доставляла эта работа. Кто же слил информацию, зачем?

Я попытался выйти, но меня не выпускали, потому что там был только вход. Я объяснял, что тороплюсь, что ситуация серьезная и не терпит отлагательств. Полицейские потребовали билет, и я снова полез за ним в рюкзак. Только в этот раз, вместе с билетом я вытащил еще кое-что. Кольцо со звоном упало на пол и покатилось. Я смотрел на то, как оно закатилось под сиденье и молодой человек полез его доставать. Он протянул мне его и улыбнулся, а я смотрел на кольцо Санем и вспомнил хиджру, его слова. Неужели все это было на самом деле? Все, что мне показалось сном было реальностью?

В отель я приехал через час, но Санем там не было. Где ее искать? Может поехала все же на локацию? Я взял машину и поехал за ней, но и там ее не было. Элис рассказала мне в двух словах как все случилось, что произошло. Потом сказала, что Санем уехала на такси. Первый раз в жизни я почувствовал тягу к насилию, и меня не могло остановить даже то, что думал я о насилии над женщиной. Если бы мне на пути попалась Моник, я бы без сожаления ее придушил. Но сейчас не время для разборок, мне нужно найти Санем.

Я вернулся к отелю и поговорил со всеми таксистами, которых нашел. Все видели, как девушка уехала, но никто не знал куда, а таксист, который ее отвез уехал на заказ. Я попробовал с ним связаться, но бесполезно. Что же делать? Я снял номер в отеле и скинув вещи, поехал в центр, может быть она просто гуляет где-то по центру.

Санем нигде не было. Я был в отчаянии, как же я мог уехать и оставить ее? Я ненавидел себя в эту минуту так, как никогда. Ругая себя последними словами, я вернулся в отель. Был уже вечер, группа вернулась с локации. В холле на первом этаже меня ждала Элис с коробкой в руке. Значит Санем уехала, оставив эти вещи. Уже второй раз. И только сейчас мне в голову пришла мысль, которая должна была появиться раньше. Каким образом кольцо оказалось у хиджры. Кольцо, с которым Санем не расставалась никогда. Значит они виделись?

Я не слушал больше Элис. Оставив коробку внизу у администратора, я выбежал на улицу. За воротами отеля меня уже поджидал тот самый водитель, который отвез Санем в неизвестном направлении. Водитель был очень удивлен тем, что мадам захотела ехать в трущобы. Все подтвердилось, она была в общине. Я поехал увидеться с гуру и узнать о местонахождении Санем. Как только я подъехал к общине ворота открылись, и я въехал внутрь. Значит меня ждали.

– Приветствую тебя, Джан Дивит – словно в подтверждение моих мыслей, услышал я голос Гуру. – Ты заставил себя ждать.

– Не знал, что ты меня ждешь, а то приехал бы раньше.

– Зачем пожаловал?

– Ты же знаешь где она?

– Я знаю где она, – улыбнулся гуру. Но зачем ты сюда приехал?

– Я приехал узнать где она?

– Я дам тебе еще один шанс – Гуру подошел ко мне. Взгляд его был колючий, голос твердый, с оттенком металла. – Зачем ты сюда приехал?

Я понял, что он имеет ввиду что-то иное, то есть смысл вопроса другой. Но я не знал, что ему ответить. Все, что меня в эту минуту интересовало – где Санем и не случилось ли с ней что-то дурное.

– С ней все в порядке – как будто прочитав мои мысли ответил Гуру.

– Скажи мне, где она? – я приблизился к нему вплотную и готов был вцепиться в него в любую минуту. Но его это не пугало.

– Скажу после того, как узнаю, зачем ты сюда явился? – Я открыл рот, чтобы ответить, но он поднял руку призвав меня к молчанию – Подумай, а я подожду. Мне спешить некуда.

Я все– таки схватил его за грудки.

– Ты не понимаешь, что она сейчас где-то совсем одна! С ней может случиться что-то плохое!

– Она в безопасности – после минутного молчания ответил Гуру – С ней ничего не случится.

– Где Санем? – я был в шаге от того, чтобы убить его или умереть самому. Я понял, что если сейчас не узнаю где она, если не увижу ее, я сойду с ума.

Гуру отступил на шаг и мне пришлось его отпустить. А потом показал кивком головы на второй этаж.

Я бежал наверх, не видя перед собой ничего. Бежал по коридору, открывая каждую дверь, которая попадалась на пути. И вот наконец я увидел ее. Она стояла у окна, обхватив себя руками. Такая маленькая и такая хрупкая. Сердце сжалось в груди. Как же она смогла все это вынести? Как она смогла вынести то, чего боялась больше всего на свете – одиночество. Я шумно выдохнул, пытаясь затолкать обратно ком, который образовался в горле, от чего Санем вздрогнула, но не стала оборачиваться. Я подошел к ней, бросив где-то на полпути свой рюкзак. Я наклонился и прошептал на ушко:

– Закрой глаза, – мой голос дрожал, то ли от страха, то ли от облегчения. – Что ты слышишь?

– Барабаны, песни хиджр – после минутного молчания прошептала она в ответ. И я только сейчас обратил внимание на то, что на улице били в барабаны. Я думал, что это стук моего собственного сердца.

– Еще что?

– Мой голос, твой голос.

– Еще?

– Биение моего сердца, биение твоего сердца – Санем все также стояла ко мне спиной, только чуть отклонилась назад и привалилась спиной к моей груди.

– Я люблю тебя, – она окаменела. Ее спина, еще минуту назад расслабленная, вытянулась в струнку, она застыла. – Когда закрываю глаза или открываю, вижу тебя. И не важно, рядом ты или нет. Домой иду – ты, на побережье – ты, в горный домик приезжаю– ты, в лес убегаю – ты. На небо смотрю – и там ты. Только ты. Везде ты, – я почувствовал как она снова расслабилась. Я скорее догадался, чем услышал, что она улыбнулась.И я точно знал, что по ее щекам катятся слезы. – Ты ничего не скажешь?

– Ты меня вспомнил? – голос Санем звучал глухо, но я точно смог расслышать в нем надежду и страх.

– Я тебя никогда не забывал. Пусть моя память спрятала тебя от меня, но мое сердце помнило тебя всегда?

Санем молчала, я обнял ее сзади и уткнувшись носом в ее волосы вдыхал ее аромат. Такой знакомый, такой любимый, такой родной. Время шло, а мы стояли молча. Слушали дыхание друг друга и наслаждались этим.

– Джан, – Санем заговорила неожиданно, голос ее дрожал – я так рада, что ты меня нашел. Я так боялась, что ты уедешь и не придешь за мной.

– Я бы не смог уехать.

Санем развернулась в моих объятиях и посмотрела мне в глаза. Ее глаза блестели от недавних слез. Зайдя сюда, я очень боялся, что она повернется и я увижу в ее глазах разочарование, пустоту, холод. И сейчас я был счастлив, потому что видел в них уверенность и доверие. Она все еще доверяла мне и все еще любила меня.

– Я испугался, что ты меня больше не любишь.

Санем улыбнулась и погладила меня по щеке:

– Джан, давай вернемся домой?

– Единственная моя, я уже дома.

Комментарий к Не могу уйти Привет, друзья! Выкладываю новую часть и вот, что я хочу сказать... Очень упрямая получилась глава, в том смысле, что задумывался совсем другой сюжет, но в итоге получилось именно то, что получилось. После нескольких попыток я сдалась)))

Надеюсь, она вас не разочарует. Приятного чтения!

====== Обожаю тебя... ======

Санем

Мы все являемся частью воспоминаний о мгновениях, прожитых с любимыми людьми. А что случится, если люди которых мы любим внезапно перестанут нас помнить? Если минуты, которые мы прожили вместе превратятся в пепел. Что нам останется? Человек, которого я любила забыл меня. Я превратилась для него в огромную пустоту. Я исчезла в этой пустоте. И никого не оказалось рядом, кто мог бы вытащить меня оттуда, взяв за руку? Я не смогла свыкнуться с тем, что он смотрел на меня как на чужую.

Страх того, что я забыта любимым человеком ослепил меня настолько, что я перестала видеть себя в его глазах, его сердце, его душе. Глаза моего любимого альбатроса, которые смотрели когда-то на меня с любовью, превратились в необитаемое место. Они стали чужими. Я не смогла с этим свыкнуться, я сдалась. Я не боялась бороться с ним и за него, когда видела в его глазах пусть даже гнев, обиду, разочарование. Я знала, его любовь ко мне настолько сильна, что она поможет мне победить. Но одна я не смогла справиться. Без его любви я оказалась без крыльев. Он взлетел, а я осталась на земле и ждать мне было нечего.

Я еще сильнее прижалась к Джану и положила голову ему на грудь, там, где билось сердце. Я слушала его сердцебиение и с каждым ударом ко мне возвращалась жизнь. Все, что мне нужно было в эту минуту для того, чтобы жить, дышать и любить – это биение его сердца. Жалела ли я, что оставила его тогда? Да, жалела. Наверно нужно было остаться и также как сейчас, прижаться к его груди, набраться сил и продолжить бороться за нашу любовь. Но вот только в одиночку эту войну еще никому не удалось выиграть и в итоге меня ждало бы поражение, которое я не смогла бы пережить.

Я задержала дыхание, чтобы не дать волю слезам, подступившим к глазам. Теперь я рядом с ним, и чтобы не случилось, я его больше не потеряю. Потому, что мое место здесь, в его сердце.

– Санем – услышала я тихий голос Джана и подняла голову, заглядывая в его потемневшие от переживаний глаза. Он взял меня за руку и крепко сжал мою ладонь. – Я никогда не отпущу твою руку и хочу, чтобы ты тоже не отпускала.

– Не отпущу – выпалила я и в ответ сжала его руку.

– Что бы не случилось?

– Что бы не случилось.

– Я ужасно соскучился – пожаловался он. Мое сердце сжалось от жалости к нему. Он – взрослый, состоявшийся мужчина, большой и сильный, но в то же время такой уязвимый и ранимый. Я снова представила его маленьким мальчиком, которой случайно отпустил руку матери и потерялся. Я увидела маленького Джана, который остался один в такой же огромной пустоте. Я все думала, как он смог справиться с этой пустотой будучи ребенком. Откуда он смог найти в своем маленьком сердце столько сил и мужества, чтобы пережить это горе и выжить.

– Джан, – я все же не справилась со слезами. Я хотела сказать ему что-то в утешение, но не смогла выговорить ни слова. Он сжал ладонями мое лицо и посмотрел в глаза:

– Я не хочу больше видеть твоих слез.

– Я постараюсь, – пропищала я, но плакать не перестала.

– Плохо стараешься – вымученно улыбнулся Джан.

– Мне так легче – сквозь слезы улыбнулась я.

– Тогда поплачь, но только в последний раз, – зарывшись руками в мои волосы он притянул меня к себе и, прижавшись лбом к моему лбу, закрыл глаза. Я знала, что ему тоже больно, только в отличии от меня он не может облегчить свою боль слезами. Так мы и стояли, прижавшись друг к другу лбами, прислушиваясь к дыханию друг друга.

Я благодарила судьбу за то, что она привела меня в эту общину. Если бы не эти замечательные люди, которые приютили меня я бы так и умерла где-нибудь на обочине. Потому, что смысла жить я больше не видела. Когда я села в такси, я твердо знала, что домой не вернусь и единственный адрес, который был у меня – адрес общины. Вернее локации, на которой находилась община. Поэтому я приехала сюда. Мне было все равно, что меня тут ждет. Однако я очень удивилась, когда, подойдя к воротам, они сразу же открылись, впуская меня. Сегодня во дворе было не так многолюдно и я увидела знакомое лицо юноши-старика. Он стоял возле лестницы, ведущей на второй этаж. На ступеньках сидели несколько «женщин». Увидев меня, все, кроме одной, встали и отошли в сторону. А та, что осталась на лестнице поманила к себе пальцем. Лицо ее было закрыто краем сари. Я увидела только небольшой рот с тонкими накрашенными губами и острый подбородок. Я поняла, что это гуру общины и хотела объяснить зачем я здесь, но она подняла руку призвав меня к молчанию. Затем протянула мне раскрытую ладонь и произнесла:

– Отдай кольцо!

Я отступила на шаг, но она поднялась на ноги, нависла надо мной с высоты своего огромного роста и произнесла нетерпеливо:

– Мы теряем время. Кольцо!

Возможно оттого, что для меня уже ничего не имело значения, а может быть из-за страха перед этим странным существом, но я вытащила из сумки последнее, что осталось у меня от Джана и вложила ей в ладонь. Та повернулась и ушла, а юноша, взяв меня за руку потянул наверх.

– Если твое дело можно еще решить, то она его решит, – успокоил он меня, пропуская в небольшую комнату. Как только я вошла, дверь закрылась и я услышала звук поворачивающегося в замке ключа.

Все происходящее со мной сегодня было не реальностью, а игрой воображения. Права Моник, я сумасшедшая. Разве люди в здравом уме смогли бы увидеть все это? Я стояла у окна и смотрела на дорогу. Гуру вернулась через пару часов, но ко мне не стала подниматься и меня к себе не позвала. А я все продолжала стоять и смотреть на дорогу. Плакать я уже не могла, думать тоже не могла. Мне казалось, что я и дышать не могла. По крайней мере я не чувствовала, что дышу.

Когда я увидела на дороге такси, мое сердце екнуло. Но я была уверена, что это тоже игра моего воображения. И даже после того, как оказалась в крепких объятиях Джана, я все равно не могла поверить, что он настоящий.

– Воркующие голубки, –голос юноши-старика вырвал меня из раздумий. – Если вы не хотите остаться тут на ночь, то вам уже пора ехать. Ночью на дорогах небезопасно. Я вызову вам такси.

Джан с сожалением оторвался от меня и, повернув голову, посмотрел на юношу:

– Мы сейчас уедем. Но я хотел бы поговорить с вашим гуру, прежде чем оставить это место.

– Гуру не желает ни с кем разговаривать, – отрезал юноша. – Тем более, все что нужно было уже сказано. Дальше вы сами должны все обдумать и сделать для себя выводы.

Всем своим видом он демонстрировал нам, что мы его утомили. Но Джан не сдавался, требовал встречи с гуру и наконец юноша сделал знак рукой следовать за ним. Мы спустились вниз и снова оказались перед дверью с белой занавеской. Юноша попросил нас подождать и зашел в комнату, но скоро вернулся:

– Гуру не желает с вами больше говорить. Мне велено передать вам это. Откроете, когда покинете это место, – он передал нам конверт и указал в сторону такси, которое ждало нас у ворот – Счастливого пути!

Нам ничего не осталось как попрощаться со всеми и уехать. Я села в машину и, как только Джан сел рядом, схватилась за его руку. Я все время хотела ощущать его тепло и силу. Это меня успокаивало. Он поцеловал мою руку и улыбнулся. Я как эхо тут же отозвалась ответной улыбкой и положила голову ему на плечо. Я слышала его дыхание, чувствовала его тепло сквозь ткань рубашки. Он был рядом, и мы ехали домой. И пусть на самом деле мы ехали в отель, это не имело значения. Мой дом там, где он и для этого мне не нужны стены и крыша. Я только сейчас поняла, почему людей здесь не тревожит отсутствие жилья, и они все равно довольны жизнью и счастливы. Семья и дом не там где стены, а там где бьются сердца любимых людей.

Джан

Санем заснула с довольной улыбкой на лице. Мне было очень интересно, о чем она думала перед тем, как уснуть. Настолько интересно, что я даже хотел ее разбудить. Но не стал, пусть спит, а я уж постараюсь больше не стать причиной ее слез. Я хочу быть для нее только причиной радости и счастья. Я понимал, что мне всю жизнь придется этому учиться, но был готов. В эту минуту, глядя на спящую Санем, обнимая ее хрупкие плечи, я был готов отдать свою жизнь, только бы эта улыбка никогда не сходила с ее лица.

Я не мог простить себе того, что чуть не потерял ее. Из-за собственного эгоизма, из-за собственной недоверчивости. Я зациклился на своем недоверии, на своем прошлом и это стало причиной всех бед, которые нам пришлось пережить. Теперь мне предстояло научиться доверять ей настолько, насколько она доверяла мне.

Оглядываясь назад, я понял, что все, что делала Санем, все что мне казалось тогда ошибками, на самом деле было всего лишь доказательством ее безграничной любви. Ведь окажись я на ее месте, поступил бы также.

Я смотрел на ночную дорогу, освещенную фарами, и думал о том, что сейчас, в эту минуту, я абсолютно счастлив. Для счастья мне ничего не нужно, лишь бы моя сладкая беда, моя головная боль, моя самая большая радость и мое единственное счастье была рядом со мной. Лишь бы вот также как сейчас я мог ощущать, как подрагивают во сне ее пальцы, чувствовать их тепло, слышать как довольно она вздыхает во сне. Я понимал, что мы оба подошли к той черте, за которой уже нет ничего. Ни для нее, ни тем более для меня. Мы с ней оказались в шаге от того, чтобы переступить Рубикон, уйти туда, откуда не смогли бы уже вернуться.

Я посмотрел на конверт, который лежал на коленях Санем и потянулся за ним. В послании было нацарапано всего одно предложение: «Когда дойдешь до черты, не спеши делать шаг в пустоту, замри и тогда услышишь, как в твоей груди бьется ее сердце». Да уж, точно мистика какая-то. Этот гуру читал нас как открытую книгу. Но я понимал, что в неоплатном долгу перед ним и был ему безмерно благодарен.

Когда мы добрались до отеля было уже за полночь. Я не стал будить Санем, взял ее на руки и понес внутрь. Добравшись до номера, я уложил Санем на кровать, снял с нее кроссовки. Подумал минуту и принял решение снять джинсы тоже. Но это было очень сложно, так как они были узкие и буквально прилипли к ней. Было сложно снимать их, не прикасаясь к ее обнаженному телу. Те несколько минут, что понадобились для освобождения Санем от джинсов, мне показались часами. Мне потребовалась вся моя выдержка и сила воли, чтобы оторвать от нее взгляд и отойди от кровати. Сердце бешено стучало, в ушах шумела кровь, бежавшая по венам. Я чувствовал себя подростком, который в первый раз увидел обнаженную женщину. Но я не просто хотел женщину, я желал свою женщину, свою любимую и это желание само по себе приносило удовольствие.