Текст книги "Наконец-то вместе (СИ)"

Автор книги: Ll199

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 47 страниц)

Мы быстро добрались до полицейского участка и Санем снова схватилась за мою руку, как и вчера. Я непроизвольно улыбнулся, но не стал показывать никакой реакции, боялся спугнуть ее. Когда мы добрались до кабинета инспектора, она замедлила шаг и, как бы случайно отстав на пару шагов, снова спряталась у меня за спиной. Как же мне хотелось ее обнять и успокоить. Но я сдержался, понимал, что она не позволит.

Мы провели в участке несколько минут. Санем подтвердила, что не имеет претензий и не будет писать заявление. Вздохнув с облегчением, инспектор отпустил нас и мы покинули участок. Но я не поехал на локацию, сначала я хотел нормально поесть и покормить Санем. Мы доехали до небольшого итальянского ресторанчика, местная кухня была не для нежного женского желудка. Санем сидела в машине не двигаясь.

– Я хочу поесть, ты со мной?

– Нет, я тебя тут подожду.

– Хорошо, тогда я не буду запирать машину – согласился я и, оставив ее внутри, пошел своей дорогой.Но не успел пройти и десяти метров, как услышал звук захлопнувшейся дверцы и торопливые шаги. Улыбка непроизвольно расплылась на моем лице.

– Может поговорим? – мы оба хотели этого, но никто из нас не решался начать. Санем делала вид, что заинтересована всем вокруг, кроме меня. А я сидел и не мог оторвать от нее взгляд.

– О чем ты хочешь поговорить? – Санем нервно притопывала ножкой и то и дело поглядывала в сторону кухни.

– Санем, – мне очень нравится произносить ее имя. – Ты считаешь меня своим врагом?

Она резко повернулась ко мне, я поймал удивление в ее взгляде. Через секунду оно исчезло, появилось сожаление.

– Нет, ты мне не враг – Санем задумалась и после минутного молчания продолжила – Ты мне никто, так ведь получается?

Мое сердце оборвалось. Я понимал, что Санем говорит это не для того, чтобы сделать мне больно. Ей самой эти слова дались с трудом. Но если подумать, сейчас так и получается, я ей никто. Я понимал и то, что сейчас решающий момент. Если я это приму, то мы с ней разойдемся навсегда и действительно станем никем друг для друга. Если не приму, то должен изменить ситуацию.

Нам принесли наш заказ и мы приступили к еде молча. Я не чувствовал вкуса еды. Горечь сказанных слов перебивала все вкусы и ароматы. Санем тоже ковырялась в тарелке, без аппетита.

– Ты не ешь, не вкусно? – я попытался хоть немного разрядить обстановку. Возможно затеять нейтральную тему для беседы, так как наши с Санем отношения были слишком сложной и серьезной темой, чтобы обсуждать ее здесь.

– Вкусно – не глядя на меня ответила Санем.

– У меня тоже вкусно, хочешь попробовать? – я придвинул к ней свою тарелку.

Санем естественным движением потянулась к моей тарелке, но потом спохватилась и отдернула руку:

– Нет, спасибо.

Я не успел больше ничего сказать, у меня зазвонил телефон. В другой ситуации я бы не стал отвлекаться на звонок, кто бы не звонил. Но сейчас я реально понимал, что нам нужна передышка. Я был уверен, что Санем чувствует себя также плохо, как и я.

Извинившись, я вышел на улицу и ответил на звонок:

– Брат, сегодня доставят тебе посылку. Мне пришлось очень потрудиться и побеспокоить многих людей, чтобы устроить это. Надеюсь, это действительно очень важно.

– Эрме, разве я стал бы просить тебя, если бы было не важно.

– Да ты бы и звонить не стал, если бы не это дело. Мы тебя совсем потеряли, только через Метина узнаем где ты и как.

Эмре еще что-то говорил, но я уже не слушал. Случайно посмотрев на Санем через витрину, я замер. Она как ребенок, вытянув шею тянулась через весь стол к моей тарелке. Подцепила вилкой еду и отправила в рот, зажмурилась от удовольствия. Потом посмотрела по сторонам и еще раз потянулась к тарелке. В этот раз ее застукал собственный голос и Санем оживленно с ним спорила. Я смотрел на все это со стороны и удивлялся себе: по всем признакам я должен держаться от этой, скажем так, особенной девушки подальше. И я держался три года. Но это были совершенно безликие и пустые три года. Всего три дня я рядом с ней и моя жизнь наполнилась смыслом и красками.

Эмре и я сидим в саду и разговариваем. Он сильно обеспокоен, а я не понимаю его беспокойства:

– Брат, ты почему расстался с этой девушкой? Мы же о Полен говорим, брат! Расскажи же!

– Ты готов?

– Готов!

– Я влюбился в другую.

– Как? В кого? В кого же, давай рассказывай!

– В Санем.

– В нашу Санем?

– В нашу Санем. Как сумасшедший. В жизни впервые влюбился до сумасшествия. Как школьник, до дрожи в ногах.

– В Санем?

– Да, в Санем.

– Понял. Кстати, меня это не касается. Но… Почему Санем? Что не так с Полен?

– Я так тебе скажу. В Санем есть нескончаемая страсть ко всему. Я такого не встречал ни у одной женщины, вообще ни у кого. Страсть к жизни, к цветам, к литературе, к звездам, к морю, к Голопогосам. Она так отличается от других. Так странно работает ее голова. Я не могу понять, мне интересно. Мне не скучно с ней. Я хочу, чтобы она всегда со мной была. Вот так.

– Вы посмотрите на него, мой брат влюбился! Джан Дивит и любовь! – Эмре нервно смеется – Ладно, шутки в сторону. Но Санем не подходит тебе.

– Да ладно! С чего ты это взял?

– Наивная, чистая девочка. Ты ее расстроишь.

– Не расстрою.

– Брат, послушай. Надо думать о будущем. Напримерр, ты не можешь долго жить в городе, тебе скучно. Ты уедешь снова в горы или в леса, а ее бросишь тут одну.

– Эмре, то что я сейчас скажу, прозвучит немного романтично, но все же. Только между нами, ладно? Санем теперь мои горы и мои леса.

– Вау!

– Не смейся! Так и есть. Я знаю, что могу действительно куда-то сорваться и уехать. Могу, ты прав. Но в этот раз я не один уеду. Рядом со мной будет самый лучший и самый красивый спутник жизни.

– Джан? Брат, что происходит? Ты меня слышишь?

– Эмре, я перезвоню – во рту пересохло и язык перестал слушаться. Кадры из прошлого неожиданно вспыхнули в памяти. Прав оказался Эмре, я расстроил Санем и не один раз.

Но то, что я говорил тогда Эмре, я могу повторить и сейчас, глядя на Санем. Она самая невероятная девушка из всех, самая сумасбродная, самая искренняя, самая чистая. Мне не скучно с ней, мне интересно с ней. Невозможно предугадать, какие мысли крутятся в ее голове.

Санем

Джан вернулся расстроенный, даже потерянный. Я очень хотела узнать что случилось, с кем он говорил, но решила не проявлять интереса. Я должна держаться подальше от него, должна сохранять хладнокровие. В первую очередь ради себя. Потому, что миссия закончится и мы разойдемся каждый своей дорогой.Я не хотела больше страдать. Я не хотела снова терять.

– Санем, – я вздрогнула, так неожиданно он заговорил. – Нам с тобой нужно поговорить. Понимаю, что сейчас не время, но я прошу, пожалуйста, давай поговорим позже.

Я кивнула, хотя на самом деле не понимала о чем он хочет поговорить.

– Может поедем, поздно уже – не было смысла сидеть молча. Аппетита не было ни у него, ни у меня.

– Да, поедем. – Джан взял свой рюкзак и вытащил оттуда небольшую коробку, положил передо мной.

– Что это?

– Посмотришь по дороге, пошли. – он резко поднялся и мне ничего не оставалось, как схватить подарок и последовать за ним.

В машине я открыла коробочку, внутри лежал телефон:

– Он мне не нужен – я положила коробочку в бардачок.

– Санем, я не хочу это обсуждать. – он потянулся через меня к бардачку и вытащив оттуда коробку положил мне на колени. – Здесь местный номер, никто его не знает. Но по крайней мере, при необходимости ты будешь на связи. – Я открыла рот, чтобы возразить, но он не позволил – Мы это не будем обсуждать!

Минуту подумав и взвесив все за и против, я вытащила телефон и включила его. Я бы не приняла это от Джана, но вчерашние события натолкнули меня на мысль о необходимости в телефоне. Я сама хотела попросить Элис съездить куда-нибудь, чтобы купить его.

Я заглянула в адресную книгу. Там было всего несколько контактов: посольство, консульство, страховое агентство, миссия и Джан. Я отвернулась к окну, чтобы Джане не смог увидеть улыбку, которая расплылась на моем довольном лице. Я так и осталась сидеть, с телефоном в руке, глядя в окно. Солнышко щедро делилось теплом, светило в глаза. Пожалела, что не взяла очки, у Джана просить их я не хотела. Я зажмурилась и подставила лицо под лучи осеннего солнца. Сейчас, несмотря ни на что, я чувствовала себя счастливой. Я всегда мечтала оказаться где-нибудь в незнакомом месте, где меня никто не знает вместе с Джаном. Если закрыть глаза и опустить некоторые детали, можно сделать вид, что моя мечта сбылась.

– Дети, как только доедите сэндвичи, сразу идете спать. Незамедлительно.

– Да пусть поспят, я тоже полежу у тебя на коленях пока ты мне сказку почитаешь.

– Джан! Прекрати, перестань!

– Отпусти мою маму!

Детский смех и возня, наши с Джаном голоса – доносились до меня издалека. Но вот голос Джана стал отчетливей, ближе:

– Санем! – он звал меня, пытался меня разбудить. Но я не хотела просыпаться, я хотела остаться еще немного в этом мире, с моей счастливой семьей. Дениз, Йилдыз и Атеш. Мои красивые и непослушные дети. Джан, такой родной и близкий, такой домашний, такой мой. – Санем, проснись. Санем!

Я открыла глаза и машинально вытерла щеки, они были мокрыми.

– Тебе приснился страшный сон, ты так крепко заснула – Джан гладил меня по плечу. Я огляделась вокруг, мы остановились у обочины. – Ты в порядке?

– Да, извини. – ни за что на свете я не хотела бы, чтобы Джан видел меня в таком состоянии.Еще меньше – чтобы он узнал, что мне снилось. – Мы приехали уже?

– Нет, но мы близко, – он внимательно вглядывался в мои глаза. – Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Да, все хорошо. Мне часто снятся кошмары.

Он протянул мне бутылку с водой, я сделала глоток и не глядя в его сторону вернула бутылку обратно. Я снова отвернулась к окну и пыталась отдышаться. Помедлив еще минуту, Джан завел машину, и мы тронулись.

Мне снова приснился мой «самый страшный» сон…

Остаток дня прошел для меня менее напряженно. Отдаваясь работе я забывала о своих переживаниях, поэтому с удовольствием влилась в процесс, как только вышла из машины. Но я все время чувствовала на себе обеспокоенный взгляд Джана, он искал повод подойти ко мне, а я – убежать от него. Счет пока был в мою пользу, я не собиралась сдаваться. Более того, я твердо решила, что никакого разговора не будет. Не нужно бередить мои раны, они еле начали заживать.

Джан хотел подвезти меня до отеля, но я влетела в автобус как только он остановился. Всю обратную дорогу я думала о нас и поняла, что мое решение правильное. Нас больше нет, возможно и не было. Скорее бы уехать на безопасное расстояние от Джана и снова вздохнуть свободно.

Когда мы приехали в отель Джан сидел на диванчике и разговаривал с каким-то человеком. Перед ним на столе лежала небольшая коробка, увидев которую у меня кровь застыла в жилах. Эту коробку я передала Эрме для Джана. Теперь я понимаю о чем он хотел поговорить, но уже ничего не имеет значения. Хотя я могла ошибиться и коробочка могла быть другой.

Утро наступило слишком быстро. Сегодня мой четвертый день рождения, который я встречаю без моей семьи. Для меня этот день давно перестал быть праздником, для меня он стал таким же как все остальные дни.

Я потянулась и хотела уже перевернуться на другой бок и еще полчасика поспать, но в дверь постучали и мне пришлось встать. Открывая дверь, я совсем не надеялась увидеть администратора с огромным букетом алых роз:

– Госпожа Айдын, вам просили передать букет и поздравить вас с днем рождения. Я также хочу присоединиться к поздравлениям и от лица нашего отеля.

– Спасибо большое – я совершенно растерялась. – От кого цветы?

– Внутри должна быть записка – администратор указала на маленький конвертик и ушла, еще раз поздравив меня. Я закопошилась, пытаясь вытащить конвертик, застрявший в листочках цветов. Дверь напротив неожиданно распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с Моник. Она посмотрел с нескрываемым любопытством, а я, улыбнувшись натянуто и кивнув ей в знак приветствия, ногой захлопнула дверь.

Я прошла в комнату, положила цветы на стол и вытащила конверт. Мое сердце замерло в ожидании. Мне так не терпелось посмотреть на имя, что я разорвала в нетерпении конверт. Внутри лежал пустой листочек. Ни одной строчки, ни одной буквы. Я перевела взгляд на телефон, который мне вчера отдал Джан. Вдруг он прислал сообщение, и я просто не слышала. Я взяла телефон, активировала экран, но сообщений не было.

В дверь снова постучались и я полетела открывать.

– Простите, мадам, ваза для цветов – администратор передала мне вазу и исчезла. Я же разочарованная и расстроенная, поставила цветы в воду и пошла в душ. Ну вот почему так? Стоит только Джану оказаться рядом и я начинаю возлагать на него надежды, я жду от него чего-то. Ведь никаких поводов для этого он мне не давал. А цветы наверняка от семьи Ануча, Анджали в прошлый раз выспрашивала у меня, когда мой день рождения. Точно, от них. Номера у меня их нет, поблагодарю завтра на свадьбе.

Я оделась и еще раз вздохнув аромат великолепных роз пошла на завтрак. Войдя в ресторан моя последняя надежда рухнула. Хоть я и решила, что эти цветы от семьи Ануча, все-таки внутри меня жила надежда, что это от Джана. Но сейчас я уверена, что это не так. Джан уже уехал на локацию, он даже не помнит о моем дне рождения. Вот и весь праздник.

Я ковырялась в тарелке, аппетита не было совсем. К тому же, я все время чувствовала на себе тяжелый взгляд Моник. Будто она пыталась просканировать меня и получить ответы на мучавшие ее вопросы.

– Дорогая, ты закончила? – Элис отвлекла меня от тяжелых мыслей. Я кивнула. – Тогда пойдем с нами, до приезда автобуса мы с Грегом хотели немного пройтись.

Я еще раз кивнула, разговаривать совсем не хотелось. Мы успели дойти до выхода, когда нас остановил громкий голос администратора ресторана:

– Дамы и господа, прошу минуточку внимания. – Мы все трое одновременно оглянулись на голос. Он стоял посередине зала и оглядывался вокруг. Когда он увидел меня улыбнулся и протянул в мою сторону руку. – Сегодня у нас праздник и мы хотим поздравить с днем рождения нашу дорогую гостью.

Все посмотрели в мою сторону, а я хотела исчезнуть. Но было уже поздно. Вышли два официанта и вынесли огромный торт, украшенный клубникой и зажженными свечами. Все зааплодировали, кинулись меня поздравлять. Элис расцеловала в обе щеки. Потом меня потянули к столу, я затушила свечи, отрезала небольшой кусочек и передала его Элис, сейчас это единственный мой близкий человек. Я еле сдерживала слезы, я впервые так остро почувствовала себя одинокой.

Мы наконец-то приехали на локацию в небольшую деревню. Всю дорогу девочки пытали меня от кого торт и цветы, про которые успела рассказать Моник. Я держала интригу до последнего, а потом сжалилась над ними и сказала правду. Цветы я получила от семьи моего друга, который здесь живет, а торт – от отеля. Мой ответ пусть и разочаровал девочек, но он всех удовлетворил и от меня отстали. Но только не Моник. Она продолжала сверлить меня взглядом и прокручивать в своей голове какие-то нехорошие мысли. Я в этом была уверена.

Выйдя из автобуса и оглядевшись по сторонам, я даже удивилась, что в этой деревне нет школы. С виду она была вполне процветающей и, я бы сказала зажиточной. Я поискала глазами Джана, но его нигде не было. Не было видно и Жака, они теперь ходили как сиамские близнецы. В общем новая локация, работы было много, поэтому вскоре я забыла собственные беды и отдалась полностью работе.

К тому времени как были завершены все работы мы окончательно выбились из сил. Джана я увидела пару раз, но издалека. Он меня тоже видел, поприветствовал меня кивком и прошел мимо. «Ах, Санем, ну какая же ты фантазерка. Как ты могла допустить мысль, что цветы могут быть от него?!» Сейчас мне действительно казалась эта мысль глупой и неправдоподобной.

– Элис, Санем, вы закончили? – Нандини подошла к нам, взгляд у нее был очень возбужденный.

– Да, закончили. Что случилось? – Элис настороженно огляделась вокруг.

– Ничего, пойдемте на площадь. Друзья! – обратилась она к остальным. – Прошу пройти за мной! Все-все, давайте пройдем на площадь.

Мы очень быстро добрались до площади. Жители деревни толпились и ничего нельзя было разглядеть. Но когда мы подошли они расступились, пропуская нас вперед. В центре площади стоял большой, ярко разукрашенный фургон. Окна со всех стороны были открыты и до меня долетел аромат сахарной ваты.

Нандини сказала небольшую речь на хинди, чтобы ее поняли жители. При этом она указывала в нашу сторону и в сторону машины. А потом перешла на английский:

– Друзья, сегодня в честь дня рождения нашей коллеги, всем жителям деревни будут розданы сладости. Пожалуйста, вы тоже присоединяйтесь. Санем джи, подойдите сюда – я готова была разрыдаться. Весь день меня поздравляли, меня ждал сюрприз за сюрпризом, а мне хотелось плакать – горько, по-детски, не стесняясь никого. Но я не могла себе этого позволить, поэтому улыбнувшись Нандини, я подошла к ней. – Поздравляем вас, Санем джи!

И все снова зааплодировали. Дети потянулись к окошкам, оттуда им выдавали сахарную вату, индийские сладости, конфеты. Жители деревни подходили ко мне и поздравляли, обнимали, пожимали руку. На самом деле, мне было очень приятно, что эти люди, которых я даже не знаю, щедро делятся со мной радостью и счастьем. Вот только глаза мои все время искали Джана. Но его нигде не было. Как выяснилось позже, он уже уехал.

Обратно ехали все уставшие, но в приподнятом настроении.

– Еще один подарок! Вероятно от миссии – Моник присела ко мне, решив во что бы то ни стало узнать от кого подарки. Докопаться до правды. Пусть копается, мне сказать нечего, потому, что я сама ничего не понимала, была в полной растерянности.

– Скорее всего – буркнула я и отвернулась к окну. Говорить мне не хотелось ни с кем, поэтому я закрыла глаза и всю дорогу делала вид, что сплю.

Приехав, я отказалась идти на ужин и сразу поднялась к себе. Зайдя в номер, я захлопнула дверь и разрыдалась. Наконец я осталась одна, никто меня не видел. Я опустилась на пол и привалилась спиной к двери ванной. Мои ноги ослабли и не держали меня, подкашивались.

Не знаю, сколько я так просидела, сколько я проплакала. Когда очнулась в комнате было совсем темно. Я с трудом поднялась и зашла в душ. Прямо в одежде, сил раздеться не было я села в ванну и открыла душ. Вода лилась, смывая с меня все горести и печали.

Выйдя из душа, я хотела сразу лечь спать, но вдруг заметила небольшую коробку на столе. Ту самую, которая вчера лежала перед Джаном внизу. Я открыла ее и заглянула внутрь. Я точно знала, что внутри лежало и в каком порядке. Коробка была нетронутой. Только одна вещь была тут лишней – небольшой конверт, который лежал сверху.

Подумав немного, я вскрыла его и развернув листок прочитала: «С Днем Рождения! Хорошо, что ты родилась! Дж». Возможно оттого, что я долго плакала моя голова опустела и я ничего не понимала. Я не могла логически мыслить, чтобы все проанализировать и понять. Я схватила коробку и распахнула дверь, полная решимости сейчас же отнести коробку Джану. Но идти никуда не пришлось. Джан сидел в дверях моего номера: руки безвольно лежали на коленях, голова опущена, практически лежала на руках. Со стороны казалось, что он спит.

– Джан? – я опустилась на корточки и потрясла его за плечо. Джан поднял голову и я заглянула в глаза полные боли и непролитых слез. – Джан!

Я сжала его лицо ладонями и прижалась к его лбу. Лоб был горячий, он весь пылал. Джан схватил мои запястья и прижал мои руки к своему лицу еще сильнее. Потом повернул голову и поцеловал в ладонь. Мне показалось, что он поцеловал меня в самое сердце. Место поцелуя запылало, и тепло разлилось по всей руке, а потом и по всему телу.

– Прости меня – Джан не смотрел на меня, он отвернулся.

– Посмотри на меня – попросила я, но он замотал головой и еще раз повторил «Прости».

– Джан, давай поговорим. – я не видела его никогда таким сломленным, таким беспомощным. Мне было больно это видеть. Ведь он альбатрос, сильный, мощный, свободный. А сейчас, он сидел на полу в холле отеля и напоминал мне ребенка, которого бросила собственная мать. Я увидела Джана, того маленького, брошенного и одинокого мальчика. – Прошу тебя, Джан, зайди и мы поговорим.

Он посмотрел на меня, глаза его горели, лицо было перекошено от боли:

– Санем, я буду молиться за то, чтобы Аллах простил меня за всю боль, которую я тебе причинил. Я буду молиться, чтобы он дал мне возможность искупить свой грех, – он поднялся на ноги, покачнулся. На один короткий миг мне показалось, что он пьян, но это было не так. Он наклонился ко мне, прикоснулся губами к моим губам и прошептал – Я буду молиться, чтобы он подарил тебе все счастье мира. Ты это заслужила. С днем рождения тебя, моя ранняя пташка.

Он слегка коснулся моих губ и развернувшись ушел. Он уходил, а я смотрела ему в след. Такого Джана я не видела никогда в жизни. Такого Джана я не хотела видеть больше никогда.

Комментарий к Хорошо, что ты родилась! Приятного всем чтения! Я очень надеюсь, что вам понравится.

Забегая вперед скажу, что Джан и Санем скоро покинут Индию. Так что, если кому-то наскучила эта обстановка, осталось подождать чуть-чуть )))

====== Не могу уйти ======

Джан

– Сахиб, во сколько у вас рейс? Пробка большая – водитель такси заговорил со мной так неожиданно, что я даже вздрогнул. Я не спал, но и не бодрствовал. Состояние полного опустошения, физического и морального – вот что я испытывал.

До сих пор меня преследовали ее рыдания. Не думал, что это может сломить меня настолько. Этот вечер я планировал провести по-другому. Я хотел прийти к Санем, поговорить с ней, сказать, что память начала восстанавливаться. Хотел рассказать ей, что моя жизнь без нее безликая, хотел расспросить ее о том, как она жила без меня. Я многое хотел сделать в этот вечер. Но все пошло не так, как я хотел.

Я ждал ее на этаже, а она прошла мимо, настолько расстроенная, что не заметила меня. Я пошел за ней. Санем вошла в номер и захлопнула дверь перед моим носом. В коридоре еще не затих звук захлопнувшейся двери, как послышались ее рыдания. Горькие, громкие, не сдерживаемые рыдания, которые будут преследовать меня еще долго.

Рыдания не прекращались, я хотел постучаться, зайти и утешить ее, но понимал, что не имею на это права. Я понял, что неправильно все спланировал, что совершил чудовищную ошибку. Находясь рядом с ней, получается, что именно я проигнорировал ее. Я на самом деле не имею права находится рядом с Санем. Она единственная женщина, которой я хочу дарить счастье, но дарю только боль и огорчения. Видимо я не создан для любви, если даже собственная мать не захотела принять ее от меня.

Я не помню, как собрал вещи, как забронировал билет, оплатил номер и вызвал такси. Я действовал автоматически. В голове крутилась только одна мысль, убраться быстрее из отеля, подальше от нее.

Я достал билет и уставился в него, не видя ничего.

– Сахиб, – вновь окликнул меня водитель, потеряв уже надежду на то, что я отвечу.

– Есть время, не переживай, – только и смог выдавить из себя. Мой рейс только утром, у меня впереди еще вся ночь, для раздумий.

Мы наконец приехали в аэропорт, но заходить внутрь я не стал. На улице было свежо и мне хотелось немного побыть на воздухе. Если я зайду в здание, обратно меня не выпустят, такая вот особенность аэропортов в Индии.

Я сел прямо на бетонный пол, недалеко от входа. Привалился спиной к колонне, вставил в уши наушники и закрыл глаза. Не хотел не видеть, не слышать и не думать. С первыми двумя проблемами я справился на отлично, но вот третья – мне не давалась. Мысли так и лезли в голову. Моментами я проваливался в забытье, потому что сном это точно нельзя было назвать, но потом какая-то мысль взрывалась в сознании и вытаскивала меня из спасительной темноты.

– Знаешь, у меня до тебя никогда не было молодого человека? – Санем очень смущается, когда говорит эти слова.

– Правда? – я невероятно счастлив слышать это – Это прекрасная новость. Я удивлен, но очень рад.

– У тебя, наверно, было много девушек? – Санем не смотрит на меня, стесняется.

– Но кроме тебя, мое сердце еще не принадлежало ни одной девушке, – на ее лице расцветает довольная улыбка. – Выходит, что я твоя первая любовь? – Она кивает, все еще не глядя на меня – Ты тоже моя первая любовь. Тем более, ведь настоящая любовь бывает только раз в жизни.

– Дикие утки, когда остаются на зимовку, чтобы их пара не замерзла, сторожат по очереди друг друга, бьют крыльями о воду, чтобы она не покрылась льдом.

– А почему они не улетают, как альбатросы? – Санем вдруг перестает дрожать от холода и даже забывает о том, что мы оказались где-то в чужом домике посреди леса.

– Потому, что они преданные! Там их дом, их пара, почему они должны улететь? Разве эти утки бессовестные?

– Хорошо, я понял – она явно намекает на меня. Пытается сказать, что раз я принял решение уехать, то я предаю ее. Но ведь все совсем наоборот. Она меня предала, отдав свой аромат Фабри.

– Все-таки любовь – это не улететь имея крылья, а приземлиться и свить гнездо. – Она грустно вздохнула. – Если есть тот, кто машет крыльями в воде, чтобы ты не замерз… Ты не оставишь его и не уйдешь.

– Тогда я тоже немножко пофантазирую. Например, если мы сейчас замерзнем здесь – Санем непроизвольно огляделась, следуя взглядом за моей рукой – Если нас найдут через много лет, разморозят и вернут к жизни. По-твоему, мы будем помнить друг о друге? Воспоминания тоже замерзли бы вместе с нами?

– Когда можно помнить не замерзая, когда можно жить и давать чувствовать, что ты рядом. Разве это само по себе не огромное чудо? Настоящая любовь не замерзнет. Настоящая любовь растопит все льды. – Санем опустила голову, как будто сдалась – Но, если, конечно, это настоящая любовь. Но, мне кажется, ты этого не сможешь понять.

Я открыл глаза, посмотрел на часы. Время тянулось очень медленно, прошел всего час. Я снова прислонился к столбу и закрыл глаза. Значит, она думала, что я не знаю, что такое любовь. Почему? Разве она не чувствовала, как я ее любил? Я не помнил деталей, но я точно знал, я был в этом уверен, что любил я ее безумно. Мне даже кажется, что я помнил, что чувствовал при этом. А она обвинила меня в том, что я не знаю, что такое настоящая любовь.

Был ли у нее повод усомниться в моих чувствах? Был! Был! Сколько угодно было поводов!

Мои мысли неслись одна за другой. Воспоминания не щадили меня. Я уже не хотел ничего вспоминать, но они приходили и мне негде было спрятаться. Я был слишком требователен к ней, не учитывая ее неопытности и невинности. Она не умела любить, я был первый, кому она дарила свою любовь. Искренне, невинно и самоотверженно. А я, вместо того чтобы научить ее, злился на нее за неумение. Она совершала ошибку за ошибкой. Вместо того, чтобы выслушать ее и поговорить с ней я сбегал.

Почему я это не понимал тогда? Почему я понял это сейчас, когда все потеряно. Когда Санем потеряна для меня навсегда. Я столько раз отталкивал ее. Она устала любить меня, я ей не оставил другого выбора.

Я почувствовал, как слеза скатилась по щеке и еще сильнее зажмурил глаза. Только не здесь, только не сейчас. Я сам во всем виноват, о чем теперь плакать и скорбеть. Я разрушил свою жизнь сам, без чьей-либо помощи. Хотя, я и не смог бы принять чью-то помощь даже в этом. Я просто не умел. Я привык справляться со всем один, я привык быть одиночкой. Я не умел любить и прощать. Женщина, которая должна была научить меня этому чувству бросила меня ребенком, а сам я не смог этому научиться.

Я вдруг почувствовал, как кто-то пальцем подобрал слезинку с моей щеки и резко открыл глаза. От неожиданности я вздрогнул и дернулся, но крепкая рука схватила меня за рукав, не позволяя отодвинуться. В нескольких сантиметрах от моего лица я увидел лицо то ли женщины, то ли мужчины. Нет это был явно мужчина, но одетый как женщина. Или же наоборот, это была женщина в теле мужчины. Хиджра! Он смотрел мне прямо в глаза, вглядывался так внимательно будто искал что-то внутри. От него шел особенный аромат, который я один раз уже слышал. Сомнений не было, передо мной был тот самый гуру из общины.

Он понял, что я его узнал и улыбнулся, однако улыбка не коснулась его глаз. Как будто они жили отдельной жизнью, принадлежали другому человеку. Они приковывали меня к месту, лишая возможности двигаться, думать, дышать…

Полицейские, стоящие у входа, косились на нас, но не вмешивались. Даже пассажиры куда-то исчезли. Я хотел оглянуться и посмотреть вокруг себя, но не смог. Мой взгляд был прикован к его глазам.Я увидел на дне его глаз свет, который манил к себе. И я как мотылек последовал за этим светом.

– Ладно, а где мое место в этой сказке – вдруг заговорил он тихим голосом. – Приму ли я все, что предписано мне судьбой? Или же выберу то, что ранит мое сердце – он замолчал, выдержал паузу, а затем наклонился ко мне еще ближе и прошептал – или же пойду к «плохому королю», который разобьет мое сердце на кусочки? – два слова прозвучали как выстрел в моем мозгу. Не знаю как, но я понял, что он цитирует дневник Санем. Возможно, он мне это внушил, или это была игра моего воображения, но я точно знал, что это строки из сгоревшего дневника. – Сказки тысячи раз менялись… Не изменилась только одна история. Я поняла, что люблю «плохого короля» со всеми его недостатками. Каким бы он ни был: грубым, злым, не прощающим – я все принимаю. Моя любовь к нему безгранична. Такая глубокая, как его взгляды. Такая насыщенная, как его прикосновения. Ничто на меня так не действует как его слова. Либо он, либо никто! Пусть только он любит меня. Пусть только он смотрит. Пусть только он прикасается. – Хиджра замолчал, но продолжал смотреть мне в глаза. Он словно искал в них ответ на вопрос.

– Сгорело – с сожалением прошептал он. – Все сгорело. Выжжено дотла. Любовь уничтожила тебя. Ты полностью уничтожен. – он замолчал, как будто дал мне время осмыслить сказанное им, а потом продолжил – От тебя зависит, позволишь ли ты снова зародиться любви в твоей душе, или же останешься выжженым. Пепел вокруг тебя. Он почти остыл. И никогда ничего другого не будет. Есть только одна сила, которая способна вдохнуть жизнь в твою душу.

Моя душа леденела с каждым словом, сказанным этим человеком. Меня сковывал ужас. Он сейчас заглядывал внутрь меня и видел то, что не видел никто. И даже себе я не всегда разрешал заглядывать в такие глубины.

– Она уже приготовила для себя костер, – взгляд хиджры стал жестким, колючим. Голос был тихим, но потерял ту мягкость и мелодичность, которая была еще минуту назад – Надо успеть пока пламя не охватило ее душу. Иначе не останется ничего, только пепел. Но это будет последний раз. Она не сможет больше возродиться. Все сгорит. Пепел остынет.