Текст книги "Наконец-то вместе (СИ)"
Автор книги: Ll199
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 47 страниц)
====== Встреча. Часть 1 ======
– Мадам, проснитесь! – чей-то шепот доносился до меня издалека. Он становился все громче и звучал все ближе. – Простите, мадам. Проснитесь, пожалуйста.
Я открыла глаза и увидела перед собой обеспокоенное лицо стюардессы, которая присела предо мной на корточки и осторожно трясла меня за плечо. Я огляделась вокруг, лечу куда-то. Куда? Давай, Санем, приди в себя и перестань пугать людей.
– Извините, мадам, – молодая девушка действительно выглядела испуганно – не хотела вас тревожить, но наверно вам приснился плохой сон, вы плакали во сне.
Я машинально потерла лицо, щеки мокрые. Я уже перестала удивляться, настолько частое было это явление. Мой «самый страшный» сон мне снился слишком часто, и реакция была всегда одна – я плакала. То ли оттого, что даже во сне понимала, что это сон, то ли знала, что сейчас сон закончится и я проснусь. Меня мучал этот кошмар уже четвертый год и избавиться от него я не могла. Не могла потому, что не хотела.
– Все хорошо, простите – мне действительно было неловко за то, что побеспокоила людей. К нам подошла еще одна стюардесса и принесла стакан воды:
– Прошу, мадам, – она протянула мне воду и сразу исчезла за шторкой. Ее коллега подождала пока я сделаю пару глотков и убедившись, что со мной все в порядке, тоже исчезла за шторкой, прихватив мой стакан.
Я отвернулась к окну и уставилась в темноту. Мысли и воспоминания начали меня атаковать, но я старательно их отгоняла. Невозможно было с этим справиться. Я почувствовала, что новая волна отчаяния и слез накатывает на меня.
Самое сложное в отношениях – уйти, когда ты любишь человека больше всего на свете, больше себя самого. Сложнее всего отпустить любимого человека, когда ты в шаге от счастья. Непосильная задача подарить ему свободу и самому выжить после этого.
Но я это сделала, я должна была так поступить. Это был единственный выход из тупика, в который нас с Джаном загнала жизнь. Я любила Джана всем сердцем, всеми фибрами души, всем нутром. Я жила им, дышала им. Думала, что ОН – все для меня, что меня нет без него. Но оказалось, что я сама себя не знала. Я совсем не понимала, что такое настоящая жизнь, настоящая боль и отчаяние.
После аварии я приняла для себя решение, что ни за что на свете не смогу дышать без него, поэтому сделаю все для того, чтобы он меня вспомнил, чтобы он вспомнил свою безграничную любовь ко мне. Но в тот вечер, когда я увидела Джана с Айче и ее друзьями в привычном для него кругу, я поняла, что бороться бессмысленно. Он из другого мира и все чего я добьюсь, снова запру в клетку своего Альбатроса. Я любила его и хотела дарить ему счастье, а не отбирать, при этом теряя к себе самой уважение. Я поняла, что оказалась не готова потерять себя, чтобы сохранить его.
В момент, когда губы Джана оказались всего в нескольких миллиметрах от моих губ, я взглянула на ситуацию его глазами. Всего на одну минуту я поставила себя на его место и ужаснулась. Я для него чужой человек, он меня не знает. Да, возможно, Эмре рассказал ему о том, что я лежала в клинике, что не смогла справиться с нашей разлукой и его замучила совесть. Возможно, он многое узнал из моей книги. Но реальность была такова – я для него чужая, «другая».
Поэтому я ушла. Я уехала, оставив Джана и свою прошлую жизнь далеко позади себя и за это время ни разу не обернулась. Потому, что не хотела, обернувшись, увидеть Джана с другой женщиной – с Айче или с Полен. А может быть совсем с другой. Хотя я была уверена, что даже если рядом с ним и есть женщина, он все равно не принадлежит ей. Потому, что он – альбатрос, одиночка. Я боялась оглянуться и снова оказаться в пустоте.
Я смогла быть решительной, смогла найти в себе силы оторваться от Джана и уехать. Но в одном мне не хватило сил и решимости – отказаться от него совсем. Я оставила его в своих воспоминаниях, в своих книгах, в своей жизни. Хотя мечтать о нем я и не смела, но иногда я позволяла себе допустить мысль, что если наша с ним встреча в опере не была простой глупой игрой судьбы, то мой альбатрос вернется ко мне, где бы он сейчас не летал.
А пока он летает, я убегаю. Убегаю от себя самой, от своей тоски. Но разве это возможно? Нет, невозможно. И произошедшее со мной всего несколько минут назад этому прямое доказательство.
Ко мне снова подошла стюардесса и попросила заполнить иммиграционную карту. Значит, скоро уже приземлимся в международном аэропорту Нью-Дели.
– Госпожа Айдын! Вы уверены, что хотите именно этого? Вы думаете, что готовы к такому? Две недели на улицах Индии, а кругом грязь, нищета, болезни! – мой агент нервно вышагивал передо мной.
– Господин Джонс, я же не маленький ребенок, в конце концов! – мне совсем не хотелось перед ним отчитываться в своих решениях. Мне хватило истерики моих родителей по этому поводу. – Я отвечаю за свои действия и решения, и я могу о себе позаботиться. В конце концов я обязана отчитываться перед вами только за свою работу, то есть за свои книги. Сейчас у меня нет работы, у меня отпуск! И в свое свободное время я могу делать все, что захочу. Меня никто не вверял вашим заботам!
– Вот именно! – оживился Уильям. – Вот именно, у вас отпуск! Поезжайте домой, навестите родителей. Наберитесь сил и вдохновения, а потом возвращайтесь назад к работе.
– Спасибо за заботу, мистер Джонс. Но я уверена, что сама способна принять решение, где мне провести отпуск.
– Значит, вы не передумаете?
– Нет. Мое решение никто не сможет изменить. Господин Джонс, мой вам совет, не думайте об этом. Я сама знаю, что для меня хорошо, а что нет. Мне необходима эта поездка и я поеду.
Мой агент остановился передо мной как вкопанный и посмотрел, выпучив глаза:
– Но, Йигит мой друг и он попросил позаботиться о вас, когда вы переехали в Лос-Анджелес!
И снова Йигит! Для себя я давно закрыла эту тему и вычеркнула Йигита из своей жизни. Но он не хотел сдаваться, пытался достучаться до меня или хотя бы через своего друга быть в курсе, что происходит в моей жизни.
После того как я бросила все и приняв предложение издательства переехала в Лос-Анджелес он прилетел ко мне из Канады несколько раз. Я думала, что буду рада видеть его, все-таки он мой единственный знакомый в этой чужой стране. Но оказалось совсем наоборот. Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше он меня раздражал. Я совершенно зверела от его назойливой заботы, его внимания. А когда он попытался еще раз сделать мне предложение, я поняла, что он мне просто неприятен.
Мы прогуливались по набережной недалеко от моей квартиры и присели на скамейку отдохнуть. Не то, чтобы мне нравилось с ним гулять, но сидеть вдвоем в замкнутом помещении было выше моих сил. Мы оба молчали. Он – потому, что набирался сил и смелости, а я – потому, что мне нечего было ему сказать.
– Санем, – наконец он выдавил из себя – пожалуйста, постарайся меня выслушать.
– Я слушаю – равнодушно ответила я, хотя слушать совсем не хотелось. Я посмотрела на руки Йигита, которые лежали на трости. Они дрожали.
– Санем, ты успешная, красивая, талантливая, – он посмотрел на меня очень внимательно, как будто хотел убедиться, что я именно такая какой он меня описал. – Ты рождена для того, чтобы быть счастливой…
– И, насколько я понимаю, только ты сможешь сделать меня счастливой, – я поняла куда он клонит и мне стало противно.
– Да, именно так! – Йигит предпочел не замечать иронию, прозвучавшую в моих словах. – Только со мной ты сможешь быть счастливой.
– Я тебя не люблю, Йигит – я сама удивилась, насколько спокойно и бесстрастно прозвучал мой голос.
– Полюбишь! – оживился он и попытался схватить меня за руку, но я не дала ему такую возможность, скрестив руки на груди. – Полюбишь – чуть менее уверенно продолжил он– А если нет, то мне будет достаточно самому любить тебя. Другого мне не нужно ничего! Только чтобы ты была со мной, и я мог дарить тебе свою любовь.
Я смотрела на него и удивлялась, почему я раньше не замечала того, насколько он безумен и одержим.
– А ты сможешь жить с женщиной, которая будет каждую минуту думать о другом мужчине? Которая день и ночь будет мечтать и представлять на твоем месте другого?
– Ты не хочешь дать мне шанс! – его голос сорвался на крик. – Ты просто придумала себе эту любовь! Ее нет, понимаешь? Нет этой великой любви!
– Не кричи, – чем громче становился его голос, тем тише звучал мой собственный.
– Санем, – Йигит вскочил с места и встал передо мной. – Пойми уже, что нет никакого Джана! Где он? Его нет, ты придумала эту любовь. А на самом деле ты ему не нужна, потому что он эгоистичный ублюдок, который любит только себя!
Мои губы дернулись в улыбке, насколько же он был далек от истины. Почему-то именно в эту минуту я осознала, насколько сильна его ненависть к Джану. Почему я этого не видела до сих пор? Почему не понимала, что Джан всего лишь пытался защитить меня от безумия этого человека.
– Тебе бы очень хотелось, чтобы его не было, правда же? Но он есть, Йигит. И даже если ты его не видишь, он всегда со мной.
– Ты больна!
– Не могу не согласиться с этим – улыбнулась я. – Я больна им и это не лечится. Пробовали уже.
– Санем, дай мне всего один шанс! Я заставлю тебя забыть о нем! – Йигит наклонился ко мне, но я отвернула голову. Мне было неприятно разговаривать с ним, тем более о Джане. Моя рана слишком сильно болела и кровоточила, а он копался в ней, делая мне еще больнее.
Я молчала, а он от отчаяния начал вышагивать передо мной. Я смотрела на него и во мне поселилась уверенность, сила и решимость. В эту минуту я точно знала, что не увижу его больше никогда. И если даже он окажется на моем пути, я его не увижу, потому что он стал для меня невидимым.
– Йигит – окликнула я его. Он резко остановился и с надеждой посмотрел на меня. – Ты забываешь хромать.
– Что? – он явно ожидал услышать совсем не то, что услышал.
– Ты так разволновался, что совсем забыл о своей больной ноге. Ты больше не хромаешь.
Мне стало ужасно противно. Правда, которая сейчас открылась передо мной, оглушила меня. Джан оказался прав, я ему не доверяла, я его не слышала. Я даже не хотела допустить мысль, что он прав. После его возвращения я поняла и поверила в то, что это не он сжег мой дневник. Но у меня даже мысли не возникло, что это мог сделать Йигит. Да, в истории с кремами я осознавала, что он замешан, но не хотела верить в то, что все настолько серьезно. И вот теперь все заново пронеслось перед моими глазами, но уже в другом свете. Мне стало нечем дышать.
– Будь все проклято! – завопил Йигит. – Санем! Очнись уже, приди в себя! – он схватил меня за плечи и затряс с такой силой, что моя голова запрокинулась назад. – Я люблю тебя! Ты должна быть моей! Я готов ради этого на все!
– Да, я вижу, что ты на все готов. Даже притвориться инвалидом, – он хотел что-то возразить, но я жестом остановила его. Я больше не хотела, просто не могла его слушать. Несмотря на то, что мне сейчас хотелось оказаться от него как можно дальше, я все же должна ему все высказать – Я знаю, теперь точно уверена в том, что это ты сжег мой дневник. Ты оказался настолько ничтожным, что притворился инвалидом, чтобы вызвать во мне чувство вины и удержать рядом с собой. Ты целый год хладнокровно смотрел на то, как я схожу с ума, как умираю день за днем без Джана. Но твоя ненависть к нему и одержимость оказались настолько велики, что ты пошел на низкий поступок. Ты использовал меня! – только после того, как все высказала ему, в мои легкие снова начал поступать кислород. Я снова могла дышать. – Я не злюсь на тебя, Йигит. Я злюсь на себя, на свою доверчивость! И я заплатила за это слишком большую цену. У меня не осталось ничего, поэтому мне и дать тебе нечего.
– Нет! – он подался вперед, делая попытку обнять меня, но я выставила руку перед собой, не дав ему возможности приблизиться. – Санем, пожалуйста, выслушай меня. Да, ты права, я совершил ошибку и сожалею об этом. Но благодаря этому ты обрела свободу и стала писателем. Благодаря мне ты получила возможность реализоваться, стать известной! Я сделал тебя тобой!
Я не верила в происходящее. Пусть это будет страшным сном. Передо мной на самом деле стоял душевнобольной человек.
– Йигит! – я не узнала собственный голос, столько в нем было металла. – Я была полноценным счастливым человеком. Я была по-настоящему счастлива и счастья было так много в моей жизни, что я делилась им со своими родными, друзьями, со всем миром. Я изливала это счастье на бумагу. Я писала задолго до знакомства с тобой и буду писать после! Я стала писателем благодаря себе, Йигит! Себе, а не тебе! – Он отшатнулся как он удара. Смысл моих слов дошел до него и он правильно их понял. Все, что я сейчас пыталась сказать ему – ты мне не нужен, ты мне никогда не был нужен, ты для меня никто. Этот человек сегодня перестал для меня существовать. Я посмотрела на него, как будто видела в первый раз – Потом появился ты и погасил мое солнце. Ты отобрал у меня счастье, любовь, желание жить. Я не хочу тебя больше видеть. Не смей больше появляйся на моем пути!
Я развернулась и зашагала в противоположную сторону. Слезы катились по щекам, но они почему-то не приносили мне облегчения. Сердце мое плакало, душа болела. Все чего мне хотелось в эту минуту, позвонить Джану и извиниться перед ним за то, что я не поверила ему сразу. Но нет смысла звонить, он все равно не вспомнит, не поймет.
– Санем, подожди! – Йигит догнал меня и встал передо мной. Он уже не делал попытки дотронуться до меня, не смел. – Я все объясню! Я не хотел этого делать. И про болезнь… Я не хотел притворяться, но госпожа Хюма… Она пришла и уговорила меня, она сбила меня с толку. Я так любил тебя, так хотел быть с тобой, но ты этого не замечала. Кроме Джана ты не видела никого рядом с собой. И это ваше решение пожениться…. А госпожа Хюма была против, она искала возможность помешать вам… И она ухватилась за эту возможность и уговорила меня. Санем, я…
Я подняла руку, давая ему понять, что не хочу больше его слушать. Минуту назад я узнала, что меня предал человек, которого я считала другом. И это был страшный удар. Но то, что я почувствовала, узнав, как собственная мать предала Джана я даже передать не могу. Мне было очень обидно за него. Мать, которая один раз уже бросила и предала его, так жестоко лишила счастья собственного сына. Она сделала его изгнанником.
Я обошла Йигита и пошла в направлении дома. Мне хотелось побыть одной, хотелось как-то освободиться от того груза, который сейчас повесил на меня Йигит. Я не знала, что я буду делать, но одно знала точно. Этот душевнобольной человек остался за моей спиной, остался в моем прошлом.
После этого я больше не видела Йигита. Он сделал еще несколько попыток встретиться и поговорить со мной, но я не согласилась. Если бы не мой контракт и мое желание пожить подальше от Стамбула, я бы разорвала единственную оставшуюся нить, которая еще как-то связывала меня с Йигитом. Я бы отказалась от контракта и вернулась домой. Но я не могла этого сделать и поэтому, я вынуждена была сотрудничать с другом Йигита, который в мельчайших деталях докладывал обо всем ему. Но остался всего год, и я эту проблему решу.
Мое терпение иссякло, я уже не могла себя держать в руках, поэтому я вскочила на ноги и схватила свои вещи:
– Господин Джонс, ни вас, ни вашего друга моя личная жизнь не касается. Я всего лишь заехала предупредить вас, что уезжаю и буду недоступна какое-то время. Всего вам хорошего!
Хлопнув дверью, я вылетела на улицу. Я шла, не видя дороги, мои глаза застилал гнев. Мне скоро тридцать лет, а я все еще должна отчитываться и оправдываться перед всем миром. За эту неделю только ленивый не позвонил мне и не прочитал нотацию на тему «Ты не можешь поехать в эту дикую страну!». Началось все со звонка Лейлы. Потом позвонила Дерен и визжала в трубку, как она умеет «Все кончено, мы пропали, как же так…». К ней присоединилась Дениз и попыталась воздействовать на меня. Потом позвонили Дейджей и Музо, и сначала ругали меня, потом перессорились между собой. Айхан звонит мне каждый день, изводит меня.
Я уехала в Америку, чтобы быть подальше от всех и всего, в том числе от опеки моих родителей и друзей. Но чувство, что мои родители живут вместе со мной меня не покидает. Тотальный контроль Мевкибеханым утром, днем и ночью не дает мне расслабиться ни на минуту. И даже разница во времени ей не помеха. Но я не намерена больше терпеть все это. С меня хватит! Первый шаг к своей свободе я собиралась сделать уже через несколько дней.
Пару месяцев назад я узнала о том, что «Всемирный детский фонд» собирает группу для благотворительной миссии в Индию. Ежегодно журналисты и писатели со всего мира приезжают в самые отдаленные и бедные районы Индии для того, чтобы помочь детям получить возможность учиться. Ведь очень многие даже не могут мечтать о том, чтобы ходить в школу. Они не умеют читать и считать. Эти дети обречены на бедную и безграмотную жизнь.
Наша задача будет заключаться в том, чтобы помочь этим детям получить элементарные знания и не позволить им потеряться в этом огромном мире только лишь потому, что у их семей нет возможности дать им полноценное образование. Как мне объяснили, мы посетим несколько заброшенных деревень и трущоб. Привезем книги и письменные принадлежности, организуем им классные комнаты, чтобы в дальнейшем волонтеры смогли их обучать.
В этом году миссия расположится в столице, Нью-Дели. Я не могу упустить такую возможность. Я приняла решение сразу, и никто не сможет заставить меня изменить его. Я почувствовала, что нужна этим детям, я хочу им помочь.
====== Встреча. Часть 2 ======
Санем
В международном аэропорту Нью-Дели меня ждали еще двое моих коллег, которые прилетели чуть раньше. Жак – начинающий писатель из Франции, как он сам представился, и Моник – журналистка из Италии. Оба молодые, красивые, энергичные. Как оказалось они не первый раз в Индии с такой миссией. Я жадно слушала их рассказы, пока мы шли к машине. Благо за то время, что я жила в Америке, я подучила английский, поэтому легко могла понять моих новых друзей. Мы ехали по ночному городу, в машине было темно и тихо играла индийская музыка. Жак спал, Моник уткнулась в свой телефон. Из открытого окна залетал теплый ветер и ласкал мое лицо, убаюкивал меня.
– Приехали, подруга. – Моник тормошила меня за плечо – Ты выходишь или поедешь дальше? – засмеялась она, выбираясь из машины.
– Конечно выхожу! – завопила я и вылетела из машины, сбив с ног лакея, который как раз подошел к двери, чтобы помочь мне выбраться. Я почувствовала, что падаю и машинально начала хвататься руками за воздух. Я говорила уже, что Грация – мое второе имя? Так вот, так грациозно я еще ни разу в жизни не падала. Но я была бы не я, если бы при падении не ухватилась за Жака и потянула его за собой. В итоге, я не уткнулась носом в бетон, а упала на Жака:
– Ой, прости, пожалуйста, – залепетала я – я не хотела тебя ронять! Прости, Жак.
– Все хорошо, Санем – засмеялся Жак – я могу так еще долго лежать, например, всю но…
Он не успел договорить, я уже скатилась с него и вскочила на ноги. Мне совершенно не понравилась его шутка, поэтому с этого момента я буду держаться от него подальше.
Итак, Санем, помнишь первое правило грации? Если ты прокололся прилюдно, сделай вид, что ничего не случилось. Я схватила свой чемодан на колесиках и прошагала мимо обалдевших работников отеля и Жака внутрь. Моник ждала нас у стойки администратора и увидев меня замахала рукой:
– Что-то случилось, где ты застряла? – поинтересовалась она. Я только открыла рот, чтобы что-то ответить ей как почувствовала, что кто-то слишком близко подошел ко мне. Я почувствовала резкий запах парфюма Жака и чертики, живущие внутри меня, сразу проснулись, все разом:
– Жак свалился на входе как срубленное дерево, наверно устал. Пришлось подождать пока он отдохнет и поднимется, чтобы освободить вход.
Я постаралась сделать самый невинный взгляд, на который только была способна и, нацепив не менее невинную улыбку, повернулась к Жаку. Он не мог поверить собственным ушам, что слышит именно то, что он слышит. Я же решила его добить окончательно, и сочувственно похлопала по плечу:
– Не переживай, такое и со мной случалось.
Я не слышала, что он ответит, потому как потеряла к нему интерес навсегда. Я протянула ваучер на проживание администратору, которая мне мило улыбнулась и сообщила, что ваучер на двухместный номер и ко мне могу подселить одного их моих коллег. Я решила подстраховаться, мало ли им придет в голову подселить ко мне такого коллегу как Жак, поэтому предложила Моник присоединиться, та с радостью приняла мое предложение. Так вот, мы оставили Жака внизу, сам о себе позаботится, и уже ехали в лифте на свой шестнадцатый этаж.
– Слава Богу, хоть отель приличный на этот раз – зевая, сказала Моник. – В прошлый раз был такой убогий отель, что пришлось самой искать что-то более приличное и переселяться туда.
Я не нашлась, что ей ответить. Ведь мы сюда приехали для благотворительности, а не для проживания в дорогом отеле.
– Трудно заниматься делом, когда тебя всю ночь кусают клопы, а потом ты ведь день чешешься – Моник прочила мои мысли и решила разъяснить мне свою позицию. Мне стало немного стыдно, но мы уже приехали на наш этаж, поэтому я решила отложить угрызения совести на потом.
Утром мы спустились на завтрак, хотя я бы поспала еще пару часиков. Разница во времени давала о себе знать. Моник еле растолкала меня:
– Как же ты любишь поспать, Санем! – смеялась она, стаскивая с меня одеяло.
– Неправда, – пыталась оправдаться я сквозь сон – папа называет меня ранней пташкой!
– Ну, тогда, поднимайся, ранняя пташка, и марш в душ. Через десять минут сюда придет Жак и мы все вместе пойдем на завтрак.
– А без него мы потеряемся? – бурчала я, закрывая дверь ванной и уже не слыша, что говорит Моник. Но осознание того, что Жак будет здесь через десять, а нет, уже через восемь минут, придало мне ускорения и мне понадобилось всего пять минут на водные процедуры и еще минуты две на то, чтобы напялить шорты и майку. Я завязывала волосы в хвост, когда раздался стук в дверь.
Моник подскочила и понеслась открывать дверь. Она приветливо защебетала, смеялась над каждым словом Жака, не забывая при этом запрокидывать голову. Мне сразу все стало понятно, она в него влюблена, бедная.
– Кто-то еще приехал? – спросила Моник, когда мы ехали в лифте.
– Да, почти все в сборе, остались еще трое, но они присоединятся к нам через пару дней. Мы эти два дня будем в офисе готовиться.
– Круто! – рядом с Жаком Моник становилась слишком позитивной и энергичной.
– Я думала, мы приехали сюда дарить детям из трущоб знание. А нам еще и в офисе поработать нужно? – удивилась я.
– Дорогая моя, – глаза Жака счастливо заблестели, у него появился повод заговорить со мной – для того, чтобы раздавать эти знания, нужно их сначала подготовить. Я имею ввиду, собрать комплекты книг, разложить и пересчитать подарки. Работы много. Я понятно говорю.
– Вполне…
За завтраком я познакомилась с остальными членами нашей команды. Мы все были почти одного возраста, не считая пожилой пары из Англии. Все оказались на редкость милыми людьми, к тому же только я одна была в Индии первый раз. Многие из моих новых друзей приезжали каждый год и уже могли даже говорить на хинди. Меня очень огорчал тот факт, что они друг друга понимали с полуслова, а мне требовалось разъяснение на каждом шагу. Моник уже откровенно начала раздражаться и отсела от меня подальше. Но думаю, причина ее раздражения все-таки заключалась не в моих вопросах, а в ревности. Жак буквально прилип ко мне. Хорошо, что пара из Англии взяли меня под свое крыло и терпеливо рассказывали обо всем.
Следующие два дня выпали у меня из моей фотографической памяти, так как я слишком уставала. У меня не оставалось сил даже поужинать, я валилась с ног. Работы в офисе оказалось очень много, слишком много. Но я не сдавалась и старалась не отстать от других, чтобы все перестали относиться ко мне как к фарфоровой кукле, которая может развалиться на их глазах.
Вернувшись на второй день в отель меня ждал сюрприз в виде моего друга и преподавателя йоги – Ануча.
– Санем джи, – окликнул он меня, когда мы всей группой проходили мимо диванчиков в холле.
От неожиданности все остановились и с удивлением наблюдали за тем, как я подошла к Анучу и радостно приветствовала его:
– Ануч, как я рада видеть тебя!
– Санем джи, мы же договорились, что вы предупредите о приезде и я вас встречу. А вы даже не позвонили – вместо теплого приветствия я получила порцию выговора.
–Прости, я телефон оставила дома. Твой номер был записан в телефон – мне было слишком стыдно сказать ему правду, что я совершенно забыла о нашем уговоре. И даже больше, я совершенно забыла о нем самом, и о том, что он приглашал меня на свадьбу своей сестры.
– Я вас вчера случайно увидел тут, но не мог подойти, был занят. Завтра вечером – помолвка Джии и мы справляем тут. Я приезжаю сюда каждый вечер, чтобы проверить все ли готово к празднику.
– А почему свадьба будет в отеле?
– Не свадьба, а помолвка, Санем джи. И в отеле она будет проходить потому, что гостей много, дома все не поместятся. – Ануч посмотрел на меня с укором, сдвинул брови и обреченно вздохнул – Вы поедете со мной сегодня?
– Куда? – не поняла я.
– Домой к нам. Я хочу вас познакомить со своей семьей, и к тому же вам же нужно купить наряд.
Вот про наряд я совершенно забыла. Я взяла с собой спортивную одежду, более практичную. И как на зло ни одного нарядного платья, которое можно было одеть на свадьбу, то есть помолвку.
– Ануч, я не могу поехать с тобой, у нас слишком много работы. Ты же знаешь, я приехала сюда по делу.
– Знаю, Санем джи, но вы же обещали. Мы договорились… – Голос Ануча звучал разочаровано. Он явно был разочарован неуважением, которое я непроизвольно проявила к его семье. Я просто не могла обидеть его, но и отпрашиваться на весь день тоже неудобно. Ситуацию спасли Грэг и Элис, мои новые опекуны.
– Дорогая, у тебя проблемы – услышала я голос позади себя. Они подошли неслышно, или я была слишком увлечена беседой.
– О. нет, нет. Это мой друг Ануч, он приглашает меня на свадьбу своей сестры.
– Помолвку – машинально исправил меня Ануч.
– Да, помолвку – исправилась я. – Но я совершенно не понимаю, как успею все. Ведь в офисе столько дел.
– О, не думай об этом, дорогая – поспешно заверила меня Элис. – Ты завтра можешь быть свободно весь день. Мы тебя прикроем, все будет хорошо.
Уж слишком много было энтузиазма в голосе Элис, когда она все это говорила. Мои подозрения подтвердились. Все догадались, что это я два раза свалилась и совершенно случайно смешала пересчитанные и разложенные книги. И всем пришлось заново сделать эту работу. А потом еще… ну в общем, не важно, что было потом. Важно то, что от меня все хотели избавиться, хотя прошло только два дня, а впереди еще несколько недель.
В общем, меня отлучили от работы в офисе и все были счастливы. Ребята радовались, что последний рабочий день в офисе пройдет спокойно и им не нужно будет выполнять двойную работу. Моник радовалась, что я буду подальше от Жака, даже расцеловала меня в обе щеки. Ануч обрадовался, что я все-таки поеду сегодня с ним. А вот обрадовалась ли всему этому Санем никого даже не волновало.
Дом Ануча был огромный и очень красивый. Родители оказались людьми очень простыми и любящими не только своих, но и чужих «детей». Мама и бабушка Ануча, которую все звали Дади джи, пощупали меня и отправили с Анучем на кухню, чтобы меня там покормили, «а то уличные собаки могут подумать, что кто-то оставил на улице мешок с костями и накинутся на тебя. Зачем искушать бедных и невинных животных».
На кухне меня ждало еще одно потрясение. В центре огромной кухни прямо на полу были расстелены тряпки, а на них лежали несколько гигантских подносов, на которых в виде гор возвышались сладости. Вокруг подносов сидели девочки и молодые девушки и складывали сладости в маленькие мешочки. У нас тоже такое делают. Но, меня поразили размеры подносов и количество людей, сидящих вокруг них, размер кухни, которая всех их вместила.
Ко мне подошла молодая женщина, как позже выяснилось старшая сестра Ануча и потянула за руку к ближайшему от меня подносу.
– У нас тут все работают – улыбнулась она – и ты присоединяйся. Я тебе сейчас все расскажу. И ближайшие два часа я полностью оказалась со власти Аджали, которая подробно рассказывала про каждую из девушек. Те, кто знали английский, а знали его почти все, подключились к нашей беседе. В общем, через два часа, меня нашла мама Ануча спящей прямо на полу.
– Санем! – позвала меня мама Ануча. – Иди сюда дочка, пойдешь со мной на улицу, будем встречать гостей.
Я с радостью пошла за ней. День сегодня был очень суматошный. У меня кружилась голова от количества людей, которые крутились вокруг меня. Мне хотелось сказать им, «люди, это же не моя свадьба! Оставьте меня в покое и идите, займитесь невестой!». Но я видела, что вокруг невесты крутятся еще больше людей. А я думала, что мы, турки, шумные и у нас большая родня. Я очень ошибалась.
Утром мы поехали в какой-то очень красивый магазин и купили настоящий индийский наряд для меня. Мне сделали макияж и разукрасили руки хной.Анджали надела на меня браслеты и я теперь при каждом движении рук издавала такой же звон, как и колокольчик над дверью в нашем магазинчике в Стамбуле.
Приехав в отель, я поднялась к себе в номер, но Моник не было. На ресепшене сказали, что мои друзья вернулись сегодня рано и поехали немного погулять по городу. Ну вот, а я весь день мучилась угрызениями совести, что бросила их. А у них оказывается в планах было погулять, поэтому и отпустили меня так легко. Ладно, ребята, мы квиты.
Сейчас я шагала за мамой Ануча, и мне казалось, что я попала в индийское кино. Мы вышли на улицу и встали у входа в отель, родители Ануча, его брат с женой и сам Ануч. Ну и конечно, я завершаю процессию. Мне была доверена очень важная работа: раздавать всем гостям маленькие мешочки с подарками, которые вчера все собирали на гигантской кухне, что я и делала с огромным удовольствием. Я отдавала гостю подарок, потом складывала ладони перед собой на уровне груди и приветствовала их на хинди – «Намастэ».
Перед нами останавливаются дорогие машины, из них выходят нарядные люди. Подходят к нам, здороваются с родителями и проходят внутрь. Молодые люди кланяются родителям невесты и касаются их ног. Как мне объяснил Ануч, это выражение почтения и просьба благословить их. И родители невесты не жалели благословения, прикасались рукой головы просящих. Потрясающее зрелище! Я просто онемела и боялась дышать, чтобы не упустить ни одну делать.
