Текст книги "Дримлайф (СИ)"

Автор книги: Liz Elzard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

====== Глава 12: Тень света ======

Я со старанием завязывала шнурки своих коньков. Рядом копошилась Лилит и, с нетерпеньем выйти на лёд, всё поторапливала меня. За бортиком уже давно кружили все наши одноклассники, и только мне всё никак не удавалось себя нормально обуть. Зная прошлый опыт, теперь старалась зашнуровываться тщательно. Моя подруга, видимо, уже позабыла, как я уже однажды пренебрегла, казалось бы, незначительным моментом и поплатилась за это ушибами. Но вот дело сделано, и теперь можно выбираться на каток. Сейчас покатаемся с ветерком – вдохновившись этой мыслью, я неуклюже выкатилась на лёд. Лилит опередила меня и с необычайной ловкостью обогнула неторопливых сверстников. Как замечательно у неё это выходило: плавные скользящие движения, изящные повороты со всевозможными прыжками, дугами и кругами – да она просто летела, едва касаясь льда! Настоящая фигуристка, рисующая невидимые узоры на льду, подобно морозу, прикоснувшемуся к стеклу. Почему-то я была уверена, что смогу полностью повторить движения Лилит, и именно поэтому сразу грохнулась, как только попыталась оттолкнуться ото льда. Что-то мне подсказывало, что сегодняшние катания не удастся.

Поблизости наворачивал круги Энди, и у него это выходило ловко, быстро и манёвренно. Конечно, парень в хоккейной команде состоит! Я лишь с завистью пыталась подражать ему, но каждая попытка заканчивалась нелепым падением. Именно поэтому я недолюбливала подобные развлечения, но Лилит силком заставила меня воскресным днём выбраться из дому и развеяться. Честно говоря, после всего произошедшего недавно у меня пропало настроение куда-либо выдвигаться. Наверное, прошедший утренник просто высосал из меня все соки, а полученный стресс после нападения какого-то мужика посодействовал этому процессу. В такие дни я предпочитаю проводить в одиночестве, набираться силами, заниматься любимыми делами. Помимо этого, произошло кое-что ужасное: у меня пропало вдохновение писать своё творение дальше, а от возникшей апатии никакая книга не спасала. Я была обречена на пустое пролёживание за просмотром потолка. Даже сны стали какими-то однообразными, и, видимо, настолько, что оттуда исчез даже Анри. Тот, как и обещал, оставил меня в покое, но предупредил, что это временно. Я кое-как соображала движения, неловко трепыхалась на месте, стараясь удержать равновесие. Падала, чертыхаясь, поднималась, катилась чуть вперёд и снова падала – неуклюжим бегемотом здесь была только я одна. Обычно у меня получалось куда лучше, но сегодня я была не в духе, мягко говоря, а когда увидела, что к Энди присоединилась Анжелика, оказавшаяся здесь, между прочим, по его желанию, то вдруг поняла, что здесь делать абсолютно нечего. Что вызывало ту злобу и почему вдруг стало так не выносимо – этого я не могла даже объяснить сама себе. Видеть их вместе, слышать её ненастоящий смех, чувствовать тот мимолётный колкий взгляд на себе, в то время как в мыслях оживало воспоминание о теплых объятиях, становилось немыслимо. Я понимала, что дико разозлена, что мне сейчас лучше уйти и успокоиться. И я ушла. Не предупредила Лилит, бездумно оставив её в безмятежном веселье. Я сделала так уже второй раз, уходя с нахлынувшей обидой, и порой не понимала, почему так действую. Видимо, где-то я была всецело убеждена, что если человек общается со мной, то он должен уделять мне больше внимания. С каких-то пор со мной стало так происходить, однако я ещё не понимала, что мир не обязан крутиться вокруг меня одной. Мир, которому я ничего не собиралась отдавать, но от которого ждала многого. Всё случилось именно так, как я и думала: новогодний утренник закончился, и мы снова стали чужими. Всё произошло, как и должно было произойти: я привыкла быть в обществе, а теперь болезненно отдалялась снова. Должна ли я была так наивно рассчитывать на дальнейшую дружбу? Даже Лилит отдалялась от меня, когда мы вместе оказывались среди одноклассников, ведь я не могла точно так же непринуждённо общаться со сверстниками. Это она смогла отпустить старые обиды, это она забыла все те издёвки, которым подвергалась до своего ухода на домашнее обучение, а я до сих пор жила прошлым, и оно как будто меня преследовало. Я начинала видеть зло даже в самой безобидной шутке. Подруга смогла преодолеть свой барьер и теперь двигалась дальше, ну а мне оставалось лишь топтаться на месте до тех пор, пока я сама не разберусь в себе. Я стояла на распутье. – Это уже другая боль, – заметил Анри. Я молча сидела на краю утёса и наблюдала, как где-то внизу бешеные вспененные волны разбивались о скалы, разбрызгивая свои водяные сердца. Парень нашёл меня здесь и присоединился к созерцанию, незаметно усевшись рядом. Шум моря, живой и оглушающий, порой затмевал все те мысли, которые непреклонно вились у меня в голове, бушевали и набрасывались всплеском на камни сомнений, подобно тем волнам, шумящим в бирюзе. Здесь нельзя было почувствовать весь тот спектр ощущений, которые способно передать бескрайнее море, ведь в моей памяти не было такого воспоминания, позволяющего возродить ощущения во сне. Я никогда не видела настоящего моря вживую, но сегодня мне почему-то захотелось увидеть именно такой пейзаж – волнующийся, но вызывающий безмятежность отсутствием излишков вроде людей или городских домов. – Что же со мной не так? – сухо пробормотала я, спрашивая не то себя, не то Анри. – Наверное, ты считаешь себя изгоем, – ответил мне тот. – Однажды человек сделал тебе больно, он сделал это так впечатляюще, что после ты начала воспринимать окружающий мир негативно и перестала сближаться с людьми. Ты замкнулась и придумала какие-то идеальные отношения в своих фантазиях: идеальную дружбу, идеальную любовь, идеальных людей. А когда дело коснулось реальной ситуации, то твои фантазии были жестоко разбиты. Но ты так и не поняла, что только тебе под силу управлять своей реальностью. Вначале тебя оттолкнули, но изгоем ты себя сама сделала. Доделала то, что хотели те люди. Но знай, Лисси, что у любого изгоя два пути: гнетущее забвение или же воодушевляющий рассвет – либо тебя окончательно затопчут, либо ты воспаришь выше всех остальных, оставив груз прошлого позади. Никто не проложит за тебя твой жизненный путь. – Но как мне тогда быть? – я хотела взглянуть на Анри, но того уже не было рядом. Всё чаще парень внезапно исчезал и точно так же появлялся в моих сновидениях. Он словно чувствовал, что мне нужна его помощь, и покидал меня в самый нужный момент. Было ли это очередным испытанием или нет – не знаю, но в последнее время понимала, что Анри единственный, кто может помочь мне разобраться в себе: он видел всё и всегда наблюдал за мной со стороны, он прекрасно разбирался в людях и никогда ничего не утаивал от них. Была только одна единственная тайна: тайна личности самого Анри. Я по сей день не знала, кто мой враг на самом деле. Враг, который решил помочь мне. Что нас могло связывать в прошлом? Однажды в моей голове промелькнул какой-то отголосок забытого воспоминания. Я цеплялась только за это, гадая, что же могло произойти тогда. Разумеется, я тогда позвонила Лилит, извинилась за свой внезапный уход, придумав, что мне стало нехорошо. Было стыдно, на самом деле, но подруга не обижалась на меня. Так, за непринуждённым разговором мы договорились встретиться в новогодний вечер, обменяться подарками и поесть любимых блинчиков. А дома у меня тоже внезапно воцарилась праздничная атмосфера. За время учёбы я не привыкла чем-то хвастаться, да и нечем было, а мама вдруг узнала, что её нерадивая дочь достигла определённых успехов, и несказанно обрадовалась, раскошелившись на вкусности для новогоднего стола, нарядила елку, развесила по всей квартире разнообразных украшений, чего уже не было лет пять точно. В таком триумфе никто так и не заметил отсутствие вазочки для цветов, которая была разбита пьяным негодяем: видимо, не столь важна была вещица. В общем, начало нового года мне уже нравилось – думаю, это хороший знак. Что касается моего настроения, то его откровенно никогда не бывало на праздники. Я, скорей, испытывала какую-то тоску, в то время как другие предавались чуждому мне веселью. Так было из года в год, не считая моего детства, когда Новый год был для меня чем-то волшебным. Сейчас вся эта радость праздника стала мне казаться ненастоящей, как если бы людям было просто положено устраивать пиршества, веселиться и радоваться в определенные календарные дни, даже когда всех тех эмоций у людей и нет. Не бывает праздника по календарю: праздник – это вид настроения и состояние души. Долгожданный вечер, «время чудес и исполнения желаний», наступил. Конечно, никаких чудес не предвещалось, то же самое касалось и исполнения желаний. Простой скромный ужин в кругу семьи, отличающийся лишь некоторым разнообразием: салаты, бутерброды, колбасная нарезка, шампанское, кремовый торт. За столом нас только двое, в стороне шумел телевизор – унылая картина, как ни посмотри. И никакая гирлянда не могла скрасить этот вечер. Грустно становилось лишь оттого, что раньше было всё иначе. Когда наша семья была в полном составе. Я до сих пор не решалась спросить у матери, почему так вышло, почему пришлось уехать из родного города, почему отец ушёл от нас и больше не появлялся. Знала, что маму такой разговор мог сильно огорчить, поэтому и не стала начинать, видя, что её хроническая печаль хоть как-то разбавилась лёгкой улыбочкой в сегодняшний вечер. Матери больше, чем мне, не хватало в жизни праздника, не хватало поводов даже для самой скупой улыбки. Пускай сегодня всё будет иначе, пускай мы оставим все печали хотя бы на этот вечер. За окном затрещали петарды и фейерверки – звук доходил сквозь дребезжащие стёкла в глушь комнаты. У кого-то начался праздник, ну а я, оставив мать наедине с телевизором и шампанским, пошла одеваться на встречу с Лилит, надеясь ещё хоть как-то разбавить свой ненастье. Я аккуратно запихнула скромный подарок, упакованный в обыкновенную блестящую обёртку, такую же фальшивую, как и всё то, что называют праздничным настроением. Мне становилось печально оттого, что приходилось видеть столько ненастоящих эмоций в один день. Почему никто не видит неискренность? За тот дар, что позволял мне быть осторожней с людьми, была своя плата: за улыбкой я видела душевную печаль точно так же, как и обман. А в праздники мир становился ненастоящим. Для кого все эти обманчивые огни гирлянд? Неужели только для детей, многие из которых однажды разочаруются в прелестях праздника? Повсюду шумел народ. Даже наш тихий двор наполнился полупьяными возгласами и визгом петард. Я невольно ёжилась от любого шума и старалась идти как можно быстрей. Стоптанный снег превратился в серо-бурую рыхлую массу, в которой ноги неуклюже вязли, а подошвы порой скользили по засыпанным замёрзшим лужицам – никому до сих пор в голову не пришло расчистить дороги. Повсюду сновали компании школьников, так и норовивших кинуть в кого-нибудь петардой. Я шла кротко, воровато оглядываясь по сторонам. В пяти шагах от меня заискрилась и хлопнула петарда. Я рефлексивно шарахнулась в сторону, а вслед раздался противный мальчишеский смех. Чертыхнувшись про себя, ускорила шаг, боясь словить ещё одну «взрывчатку». Лилит ждала меня у торгового центра, где в тот час творилось столпотворение, однако среди такого сосредоточения шума и людей заметить белокурую девушку было несложно. Я постаралась состроить радость и широко улыбнулась, обнимая подругу. От белоснежной опушки её капюшона приятно пахло парфюмом, сама Лилит выглядела сегодня нарядно, она наверняка изрядно постаралась над сегодняшним образом. Я заметила, что подруга полностью одета в белое, но избыток этого цвета нисколько не портил внешний облик. – С праздником, Олли! – Лилит любезно протянула мне подарочную коробку. – И тебя, Лил, – я улыбкой ответила ей тем же. В мыслях промелькнуло какое-то странное чувство: всё идёт будто по запланированному сценарию. Сейчас она позовёт меня в кафе – я не знаю, с чего вдруг так решила. Где-то подобное уже происходила, взять хотя бы внешний вид Лилит. Точно! Мне ведь снился такой сон! – Олли, пойдём за блинчиками? – отвлекла меня от мыслей подруга. – Конечно! – машинально ответила я, услышав слово «блинчики». – В этот раз закажем много-много. – Наедимся, как никогда раньше! – радостно подхватила та, желая как можно скорей утолить свой голод. Лилит захихикала, а меня хватило какое-то потрясение. Я задумчиво нахмурилась, выстраивая новые цепочки предположений. А если так посмотреть, то практически все мои сны отчасти сбылись, однако осознанные сновидения к этому не относились. Наверное, потому, что моё подсознание открывало мне проекции будущего, чего не могла сделать я по собственной воле. Подруга о чём-то весело рассказывала, в то время как я серьёзно призадумалась. Лилит меня слегка толкнула локтем, отчего я опешила: – Ну чего ты смурная такая? – та со смехом глядела на меня. Конечно, ей ни за что не понять всего того, что происходило в мыслях в последнее время. Лилит жила в своём мире, отчасти похожем на мой, но отличающимся своей наивной нежностью и ожиданиями чудес. В такие моменты мы с ней по-настоящему разнились, и сейчас мне казалось, будто мы не должны вот так гулять вместе: она, весёлая и беззаботная, и я, хмурая, погрузившаяся в рассуждения. Мы пережили одинаковую боль, шли всегда вместе, но моя подруга менялась в отличие от меня. – Лилит, а помнишь, как в шестом классе тебе в волосы закинули жвачку? – внезапно заговорила я, мрачнея. – Да, помню такое, – улыбка с лица Лилит не исчезла, – пришлось подстричься. – Это ведь был Том, – продолжала говорить я, не скрывая своей неприязни к однокласснику, – всегда он так. – Я так давно не видела всех вас, оказывается, – та припомнила новогодний школьный утренник, – все так выросли уже, а как весело вспоминать прошлые года. – Весело? – в моём голосе отразилось непонимание. И как, скажите, как девчонка, некогда презирающая весь мир до мозга костей, смогла сказать такое? Ведь когда-то нас связала та несправедливость мира, но что я видела теперь? – Разве не обидно было? – пробормотала я без эмоций. – Ты хотела длинные волосы, как у эльфийки, а тебя намеренно лишили такой мечты. – Ерунда это всё, – не теряла хватки Лилит, – волосы всё равно отрасли, видишь? – она провела рукой по белокурой пряди. – А когда нас обкидали снежками – тоже не обидно? Ты ходила с фингалом потом, – мой голос отчего-то стал подрагивать, – тоже Том постарался. – О, мне мама такую хорошую мазь от синяков купила тогда – всё-всё прошло за несколько дней, – продолжала беззаботно тараторить та, – но не забывай, что Тому потом влетело от миссис Ирен. За всё хорошее нужно платить по счетам. – Ага, а летом нас облили из шланга и записали это на видео, – буркнула я, – этот шедевр до сих пор гуляет по школе. – Я недавно пересматривала, – засмеялась Лилит, – так забавно, мы там совсем дети. Что она такое говорит? Неужели забыла, как в нас пальцами тыкали постоянно? Все смеялись, кроме нас, разумеется. Такое внимание не нужно было нам. Помню, как вместе рыдали за углом школы, пытались утешить друг друга – кто первый успокаивался, тот и утешал. А однажды по-детски решили, что в будущем сбежим из дома, уплывём на необитаемый остров, будем жить там, есть бананы и загорать на пляже у голубого моря. Лично мне до сих пор хотелось себе заиметь такой уголок на Земле, но, глядя на подругу, я с грустью понимала, что наши взгляды теперь значительно расходятся. Мне суждено просто принять тот факт и готовиться к тому, что однажды мне придётся остаться позади всех. Остаться в своих старых обидах. – Лилит, а почему ты простила всех, кто однажды тебя обидел? – я задала неожиданный вопрос. Лилит уловила мою печаль и ненадолго задумалась. Наверное, она знала, что однажды мы заговорим о подобном. Только подруга знала меня так хорошо, чтобы понять и ответить на волнующий вопрос. – Однажды я видела одну женщину в больнице, – голос Лилит наполнился грустью, – она была не старой, но и не молодой. Она была одинока, а когда я узнала, что эта женщина неизлечимо больна, то непременно поспешила узнать, почему никто из её близких не торопится ей помочь. Ответ меня просто поразил: она сказала, что однажды не простила ни одного из них, закрылась ото всех из-за таких пустяков. Она жалела о том, что позволила обидам расти. Я помню, как к ней пришёл её старый приятель, который, вероятно, чисто случайно узнал о её недуге. Это были такие слёзы! Он пообещал, что поможет ей выкарабкаться, а она даже и не знала, что ответить. Его слова были искренние. А женщина та умерла на следующий день, ведь болезнь медленно убивала её в течение десяти лет. Она замолкла, и в повисшем молчании словно больше не существовало постороннего шума. Остались только мысли. – Вот и мне стало страшно, – выдержав паузу, продолжила подруга, – однажды мне внезапно придётся уйти, но что я оставлю здесь после себя? В любом случае, каждый раз вспоминая про обиды, нужно попросту понять, что однажды они станут ничтожными настолько, что ты пожалеешь о многих опущениях. И ты тоже сможешь отпустить всё накопленное, я верю. Морозный ветерок со звуком песчинок запорошил мне лицо. Я поморщилась, одновременно пытаясь осмыслить всё услышанное. Лилит прекрасно понимала меня и знала мои взгляды на жизнь, но ни в коем случае не собиралась возвращаться к былому. Она просто двигалась дальше, она выкарабкалась и была освобождена, и оттого неудачи покинули её. На моём лице лишь отразилась скупая улыбка: сколько всего мне ещё предстоит познать. Подруга не собиралась чахнуть от тоски после затронутой мной темы, и уже в который раз я поразилась этой лёгкости перемен в настроении Лилит. Мы купили упаковку бенгальских огней и по пути в любимую закусочную радовались искрящемуся треску. Из-за вершин малоэтажных домов сверкали фейерверки, разбрасывающие по воздуху букеты разноцветных звёзд, которые моментально меркли, оставляя после себя дымчатые шлейфы. За этим зрелищем наблюдала детвора и от сотрясающего грохота пищала в восторге. Пахло порохом. По улице расхаживали переодетые Деды Морозы, своим количеством наверняка сбивающие с толку маленьких лупоглазых малышей, а где-то в центре города шумел концерт. Озябшие взрослые лениво поспевали за своими детьми, стремглав несущимися к эпицентру праздника. С другого конца улицы кто-то орал пьяную песню, отчего мне захотелось поскорей зайти в тёплую закусочную, усесться на любимый диванчик и насладиться вкусом неповторимых блинчиков, лишь бы не слышать отвратительных воплей. Думаю, подруга всецело разделяла моё желание, вдобавок, суровый ночной мороз отчётливо давал понять, что сейчас далеко не лето. Мы обе, окоченевшие и дрожащие, ввалились в зал закусочной. Зубы продолжали отстукивать ритм, но официантка нас быстро поняла, едва узнав постоянных посетительниц. Скромный зал заметно преобразился: свет был чуть приглушён, а ярко-синие гирлянды были развешаны по стенам таким образом, чтобы они были похожи на звёзды – и вся эта красота ради новогоднего вечера. Такому интерьеру я не особо удивилась, снова поймав себя на мысли, что увиденное здесь мне далеко не ново. Пока любовалась, не заметила, как нам принесли блинчики: целую гору! Я ошарашено уставилась на здоровую порцию, Лилит тут же принялась уплетать: – Налетай, а то мне больше достанется! – хихикнула та. Меня снова передёрнуло. Да ладно? Даже говорит, как в том сне – слово в слово! Я заставила себя развеять недоумение и наконец присоединиться к поеданию лакомства. Если припомнить сон, то потом Лилит исчезнет куда-то, а я пойду её искать. Ещё там вроде была крыса, но я надеюсь, что эта часть никоим образом не сбудется. Ничего странного пока не происходило. А должно ли? Подруга вдруг отвлеклась, потянувшись за телефоном, я любопытно зыркнула туда. – Ты не против, если к нам присоединится одна моя давняя знакомая? – внезапно спросила та. Я чуть оторопела, и кусок блина едва ли не застрял в горле. Приятельница? Меня обдало каким-то холодом, честно говоря: не припомню, чтобы у Лилит были ещё друзья. Между тем я растерянно кивнула: – Конечно нет, – неуверенно ответила я. – Вот и славно, вместе будет веселей, – подруга любезно улыбнулась. Я никогда не понимала, для чего люди спрашивают подобное, если всё ведётся к тому, что собеседник непременно ответит положительно из вежливости. Разумеется, я не могла прямо сказать, что абсолютно против незнакомых лиц в своей небольшой компании. Правда, сама не понимала, почему так думаю. Наверное, всё оттого, что боялась неизвестного. Новое знакомство я ждала с какой-то неохотой, но Лилит не придала значения моему мраку. Новая знакомая прибыла скоро. Это была девушка, ровесница нам обеим, весёлая и бодрая, а ещё – рыжая. Её появление разбавило нашу тоску, точнее тоску подруги. Лилит обошлась радостным приветствием, а я едва заставила себя поздороваться. Вышло негромко и недоверчиво. – А ты, должно быть, Олисава? – рыжая обратила внимание на меня, на что я кивнула. – Меня зовут Алиса, очень приятно познакомиться. Алиса протянула мне руку в честь знакомства, мы обменялись вялым рукопожатием. На этом наше общение и закончилось. Я даже не стала разглядывать девушку, погрузившись себя и буравя взглядом стол. Они с Лилит принялись о чём-то оживлённо разговаривать, а я, оставшись будто в стороне, молча жевала уже поостывший блин и практически не слушала их разговор. – Как же я люблю эти блинчики! – сладостно протянула Алиса, отвлекшись от болтовни, и стянула с нашей горки один блинчик. Я, дёрнув взглядом, проследила за её действиями так, будто она нарушила целый свод законов. На моё немое возмущение никто толком не обратил внимания. Это получается, что она с Лилит ест наши блинчики? То есть, наша традиция теперь не совсем наша? У меня в горле словно ком образовался, отчего последующие порции блинчиков попросту не лезли, да и не такие уж и вкусные они, если переесть. Я сидела с краю и просто пыталась понять, для чего здесь сижу. Лилит была полностью увлечена своей беседой с Алисой, а я здесь как будто была не к месту. Обидно признавать, что подруге я была не столь интересна в этот момент. Я постаралась принять эту ситуацию: в конце концов, нет вины Лилит, что я такая нелюдимая, да и каждый человек не может ограничиваться лишь одним товарищем. Однако отчего-то чувство некой обиды меня не отпускало. Дружеская ревность? Я мысленно перебарывала это чувство, пытаясь не дать обиде вырасти. И всё-таки не следует привязываться к людям настолько сильно. Сегодня же я была не готова принять это до конца, отчего сейчас и сидела, молча, словно надувшаяся от обиды жаба. Если бы я приняла эту простую истину, то мне не было бы дела до того, разговаривают ли со мной или нет: я бы с радостью поддержала разговор и сама. Но нет. Я ждала и сидела, а мой тоскливый жалкий вид так и кричал – «ну посмотрите на меня уже!» Что-то странное творилось со мной, и это меня злило. – Олисава, ты такая тихая, – заметила Алиса, хихикнув. Я могла бы возразить, но что-то заставило смущенно опустить взгляд. Точно застенчивый ребёнок! Я чувствовала себя сейчас неуютно в месте, в котором мне было всегда хорошо. Задают ли атмосферу окружающие люди? Разумеется. Почему-то рядом с новой знакомой я ощущала себя неловко: она будто затмевала меня, и Лилит предпочитала общаться с ней, а я здесь так, для фона. И мне ведь даже нечего было сказать: обе говорили на далёкие для меня темы. Когда в компании смеются все кроме одного, то этому одному здесь больше не место – к такому выводу вдруг пришла я. Чувствуя себя лишней, я пожелала уйти. – Лилит, – я робко отвлекла подругу, на что та повернулась ко мне, – ничего, если я уйду домой пораньше? – Что-то случилось, Олли? – всерьёз поинтересовалась Лилит. – Нет, всё нормально, – для убедительности я с натяжкой улыбнулась, – просто чувствую себя не очень хорошо, переела. – О, тогда давай мы тебя проводим, – спохватилась она. – Не стоит, правда, – я торопливо накинула на себя верхнюю одежду, – здесь ещё порция недоедена, жалко будет, если пропадёт. – Точно всё в порядке? – переспросила Лилит, явно обескураженная моим внезапным желанием уйти. – Да, хорошо всё, – продолжала отвечать я, хотя эмоции в моём голосе нисколько не подтверждали сказанное, – мне просто нужно отдохнуть. Мне не хотелось своим уходом портить кому-то настроение, я желала одиночества в эти минуты, однако объяснить причину такого желания никак не смогла. Лилит растерянно осталась сидеть за столиком, и я чувствовала, как она смотрит мне вслед. Я мысленно извинялась, выходя из кафе, как будто мои извинения мог кто-то услышать. Это было некрасиво с моей стороны – просто взять и уйти, да ещё обмануть про самочувствие. Но который раз я уже так делала? Совсем уже запуталась в себе. Моё сновидение было очень ярким: раз праздника не вышло, то пускай хотя бы сон будет чуть насыщенней. Но и там меня ждало некое разочарование. Праздник-то я создала вокруг себя, а вот ощущение ненастоящего нисколько не делало должного настроения. Небольшой прибрежный городок с замысловатыми строениями, полянами и необычайными деревьями с золотой листвой, своеобразные дорожные фонари, освещающие мощёные дорожки, эльфы и безудержное веселье. Пир проходил по какому-то заданному механизму: вон там пускай каждые пять минут стреляют фейерверки, здесь пусть продают вкусности, а вон та парочка эльфов должна танцевать и веселить толпу себе подобных. Копия мира любимой компьютерной игры – это, конечно, здорово, и не каждый сможет себе позволить такое, но мне это счастья особо не прибавило. Новогодний праздник в мире вечного лета, когда в душе лютая зима… Даже здесь я ощущала себя лишней. Ну, хоть красотами полюбуюсь. Тут и небольшое побережье, и ступени террасы ведут прямо к воде, над головой – небо, лилово-красное от заката. Красиво и по-своему уютно. Я вздохнула поглубже, оставив позади праздничную суету, не спеша спустилась по белокаменным ступенькам и уселась у воды. Сквозь спокойную водную гладь, как через стекло, виднелось дно, где сбились в стайки маленькие рыбки и беззаботно копошились почти у самого берега. Я опустила туда ноги, и мальки пугливо юркнули прочь. По воде прошлась редкая рябь. Рядом, совсем близко, послышалось, как кто-то легко прошёлся пальцами по струнам гитары, короткий аккорд завис в воздухе и тут же утих. Я обернулась. Анри сидел чуть выше на ступеньке, держа на коленях большую жёлтую акустическую гитару. Музыкальный инструмент никоим образом не сочетался с дерзкой внешностью парня, но, тем не менее, мне было непривычно видеть его не с пустыми руками, а уж тем более – с такой гитарой. Тот мимолётно взглянул на меня, убедившись, что я его заметила, а затем продолжил наигрывать незнакомую мне мелодию: – Жила-была девочка с красными волосами, – мелодично пропел Анри, – и искала эта девочка идеальный мир, но повстречала она лишь печаль, а потом… – мелодия резко прервалась искажённым звуком дрогнувшей струны, – чёрт, а что же было потом? Я с укоризной покачала головой, вернувшись обратно к разглядыванию озерца. Послышался шорох шагов: Анри уселся рядом, с прискорбным видом отложив гитару в сторону: – Что-то я совсем разучился сочинять песни. – Ты что, ещё и музыкант? – язвительно спросила я. – О, я ещё и гитарист, певец и прочий наглец, – в шутку похвастался парень, а затем померк, – вообще, да, небольшие отголоски моей прошлой жизни. – Что, песни никто не оценил? – я намеренно продолжала острить. Тот сам себе ухмыльнулся, а затем эта кратковременная эмоция попросту исчезла. – Мои песни были некогда популярны, – продолжил Анри, – это было замечательное время… – И длилось оно недолго, но от этого все только были счастливы, – я, похоже, развлекала сама себя. – Не говори так, Лисси, – в голосе парня проскользнула печаль, – это очень грустная история для меня, на самом деле. Я замолкла. Отчего-то даже стало стыдно за собственную дерзость: я ведь и не знала, что Анри пережил, зато сейчас сидела и говорила такие глупости. Он тоже человек со своей судьбой и жизнью, со своей ношей, со своей историей. Мы не спешим узнать о человеке, торопясь осудить, и осуждаем, не думая. Мне правда стыдно за все сказанные слова. Вдруг показалось, что Анри может быть хорошим человеком, кем бы он ни был. Для чего-то он решил мне помочь, для чего-то пришёл сегодня сюда. – Ты когда-то натворила ужасную вещь, – как будто повторился парень, – и это даже хуже тех глупостей, которые ты говоришь сейчас. Это самое худшее, что можно сделать. Я опустила взгляд: по сей день мне оставалось неясно, что я могла сделать ему. Я не помнила этого, но вдруг впервые почувствовала себя виноватой. Мне хотелось прошептать извинение, но я промолчала. – Вообще-то, я не должен быть здесь в такой день, – вдруг проговорил Анри, с неожиданной улыбкой отвлёкшись от темы, – сегодня праздник, так что ты вправе оторваться по полной и делать всё, что душе угодно. – Д-да, – растерянно кивнула я, не веря, что тот собирается уйти без упрёков. – Тогда я пошёл, – парень, поднявшись, неторопливо побрёл вверх по ступенькам. Я проводила его озадаченным взглядом. Так просто уходит? Никаких подвохов, но ведь он и обещал не мешать мне. – А куда ты? – вырвалось вдруг у меня. – Домой, – кинул тот из-за плеча. Мне вдруг понадобилось вскочить и догнать его. Я, сама того не ожидая, ухватила его за запястье. Анри остановился и чуть опешил, взглянув на меня. Тут же отпустила его, поняв, что этот жест был явно лишним. – Может, останешься? – я отвела смущённый взгляд. С чего это я вдруг? Краем глаза заметила – парень заулыбался, а меня как огнём по щекам опалило. Правда – чего это я? – Здесь как-то совсем уныло, – заставила себя признаться, – даже с кучей эльфов и фейерверками. – А, то есть ты признаёшь, что со мной намного лучше? – подковырнул Анри. – Нет! То есть, да… ну…– я потеряла снова свою смелость. Парень рассмеялся, а на меня опять нахлынула волна смущения. Мы вернулись к берегу, усевшись на ступеньки. Я себя вдруг почувствовала на редкость неуютно, как будто и не была во сне. Анри молчал, сидя рядом, и мечтательно смотрел куда-то вдаль, подперев рукой подбородок. Пожалуй, это был единственный человек, который обладал своей волей, – разумеется, с ним куда интересней, чем с воплощениями собственной фантазии. А тем временем моя фантазия пустилась на самотёк, поэтому эльфийский народ теперь веселился сам по себе. Рядом проплыла лодочка, а в ней – двое влюблённых. Бесстыжие эльфы откровенно обнимались у всех на виду, одаривали друг друга страстными поцелуями и о чём-то оживлённо лепетали. От зрелища у меня глаза округлели, Анри сдержанно посмеивался, видя, как я усиленно пытаюсь на это чудо не смотреть. С другой стороны, я ведь даже и ни разу не ходила на свидания, у меня никогда не было молодого человека, которого можно обнять, с которым можно вот так забыться. От собственных мыслей я тяжело вздохнула. Даже простые объятия – это уже что-то приятное в этом мире, это что-то непорочное, тёплое и светлое, будто невидимая чистая энергия, это… – А…Анри? – заикнулась я, почувствовав, как на плечо плавно легла рука. Парень молча приобнял меня, ввергнув в ошеломление. Мы оказались достаточно близко, чтобы я смогла ощутить то тепло, о котором думала мгновения назад. Он читал мои мысли всё это время. Я съёжилась от неловкости и сквозь робость испуганно взглянула на Анри. Тот мягко улыбнулся мне, и от избытка смущения мои руки попытались оттолкнуть его, но что-то явно было сильней меня. – Да ладно тебе, – пробормотал парень, – пускай сегодня я буду хорошим парнем. – Это совсем на тебя не похоже, – буркнула я. – Но только сегодня, – эти слова меня почему-то успокоили. Я постаралась расслабиться. В кои-то веки мне это удалось сделать, и теперь мы оба спокойно созерцали озёрную гладь, сидя в обнимку, как влюбленная парочка. Я старалась не думать ни о чём подобном и просто наслаждаться моментом, думаю, Анри делал то же самое, ведь негоже господину симпатизировать какой-то девчонке. Между тем мимо нас опять проплыла лодочка, уже в другую сторону. Сидящие в ней эльфы однозначно позабылись, слившись в страстном поцелуе. Я неосознанно прикусила губу, внезапно задумавшись о самой диковиной для меня вещи – о поцелуях, которых, разумеется, у леди вроде меня никогда не было. Интересно, а это настолько же приятно, как объятия? Не успела об этом подумать, как от мыслей отвлёк Анри. Он придвинулся как-то слишком близко, да ещё губы вытянул наизготовку. У меня от такого изумления дёрнулся глаз, а парню хоть бы что – продолжил лезть. Вот это уже неслыханная наглость! Я тут же упёрлась ладонью ему в щёку, отталкивая несчастного ухажёра, его физиономия аж сместилась в сторону. Тот с недоумением захлопал глазами, а губы всё так же в трубочку – «пю!» Вот тебе и «пю» с маковым фигом! Эльфы проплыли мимо нас, да и им особо не было дела до дурачащихся людишек. – Чего это ты? – у Анри хватило наглости задать вопрос. – Ты ещё спрашиваешь? – возмутилась я, продолжая отпираться. – Ну, а что такого? У самой в голове, значит, вон какие желания, а на деле «не хочу, не буду». – Издеваешься? А ну отстань! – О, если бы ты знала, кто я на самом деле, то взяла бы свои слова обратно, да ещё и добровольно сдалась бы, – самодовольно хмыкнул парень. – Что за глупости ты несёшь? – я до сих пор пыталась выбраться из его цепких объятий. – Во-первых, ты не мой парень, чтобы так себя со мной вести, а во-вторых… – вдруг осеклась. – Во-вторых, что? – Во-вторых, я не умею целоваться! – вымолвила я и от переизбытка эмоций нечаянно двинула парню в нос. Анри благополучно отлип, схватившись за несчастный нос. Я поняла, что не рассчитала сил, и теперь виновато глядела на парня, сморщившегося от боли. – Как же с этими правильными девочками сложно! – пробубнил тот. – Ух, я бы сейчас разозлился, но не буду. Тебе повезло, малявка. – Извини, – едва слышно пискнула я, – случайно вышло. – Извиню, но только при одном условии, – в словах парня крылся явно какой-то подвох. Анри лишь щёлкнул пальцем, не удосуживавшись дождаться моего ответа. Я вздрогнула, но так ничего и не почувствовала. Меня обволокло кратковременной дымкой, а потом всё вернулось на круги своя. Я вначале ничего не поняла, а затем заметила, что одета в платье. В платье Красной Шапочки! – Ну, так намного лучше ведь, – прервал ошеломлённое молчание Анри. – Анри! – возмущённо воскликнула я, суетливо приминая низ платья. – Верни всё на место! – Не-а, – засмеялся тот, – не вредничай и позволь мне просто провести время в компании миловидного существа. – С тобой точно что-то не так! – Поверь, если бы со мной действительно было что-то не так, то я бы сейчас полез вон к тому здоровому эльфу. – Что-то слишком часто у тебя эти наплывы пошли, – в смущении заметила я, – и, если ты не понял, мне это совсем не нравится. – Просто душа тоскует, – вздохнул парень, – да и не могу я быть всегда одинаковым, я же тоже человек. – И вообще, – буркнула я, – ты обещал воздержаться от издевательств. – А кто недавно умолял остаться здесь? – съязвил Анри. – Слово сказано – дело сделано, я остался, а посему теперь терпи моё присутствие. – Так нечестно! – Пора бы тебе уже расправиться со своей застенчивостью, а то краснеешь каждые пять минут, выглядит убого. – Вот и не правда! – возразила я. – Некоторым парням нравится, когда девушка стесняется. Это мило выглядит. – Ага, только не во всех ситуациях. Ты вон, даже парня не смогла пригласить на танец, – Анри решил продолжить мозолить мне мозг. – Я собиралась, но вышло всё не совсем так, как хотелось, – дала отпор я. – Ага, помедлила из-за своей робости и упустила в итоге, – съязвил тот. – В любом случае, даже если бы у меня и получилось, то проблем от этого не стало бы меньше, – ловко увернулась я, – Анжелика увидела бы этот танец, а потом случился бы конфликт, так что не зря я помедлила. Обломись, Анри. – Да-да, конечно, только это не отменяет того факта, что ты у нас робкая мышка, – упорство парня поражало и одновременно начинало злить. – А ты, такой заботливый, решил меня избавить от застенчивости? – но и меня не следует недооценивать. – Своими-то методами… – А если ты сможешь перебороть себя, то я расскажу тебе про тот странный город, который парит в небе, – перебил тот. Я тотчас умолкла, умерив свой пыл. Город в небе – это место, пожалуй, было для меня загадкой не меньше, чем сам Анри. Парень как чувствовал, что я заинтересована, знал, за какую ниточку потянуть. Тот довольно ухмыльнулся, видя мою рассудительность. – Тебе просто нужно наверстать упущенную возможность, – коротко объяснился Анри. – То есть как это? – я мало что поняла. Однако парень исчез быстрее, чем я успела опомниться. Что он задумал? Пришлось идти искать его. А праздник тем временем был в самом разгаре. Непонятно откуда сюда набежали ещё эльфы и устроили яркую шумную вечеринку. Ушастые, рыжеволосые, зеленоглазые – эти лица были повсюду, однако на девушку в странном наряде никто таки не обратил внимание. Меня как-то это не расстроило, на самом деле. Огромная поляна, заставленная праздничными лавками, так и кишела эльфийским народом. Откуда-то играла музыка, весёлая и переливистая. На полянке плясали пьяные эльфы и, неуклюже шатаясь, смешили более трезвых сородичей. Пахло пряным дымком – и это всё во сне! Конечно, я слышала, что запахи и вкусовые ощущения воспроизводятся во сне посредством пробуждения реально пережитых ощущений, но не думала, что можно действительно почувствовать. Я подкралась к одной из палаток, где торговали угощениями, и незаметно стянула обжаренное мясо на шпажке. Понюхала: обыкновенный шашлык, какой мы когда-то готовили на школьном пикнике. С аппетитом вцепилась зубам в сочное мясо и опробовала. Честно говоря, вкус так себе: не такой насыщенный, как в реальности, что я, собственно, и ожидала. Не стала мучить себя и безразлично бросила угощение на землю. Какая-то бездомная собачонка, голодно рыскавшая среди опьяневшей толпы, тут же жадно набросилась на целенькие кусочки мяса и, утянув их вместе со шпажкой, умчалась куда-то, обрадовавшаяся такой добыче. Музыка плавно сменилась. Где-то в стороне находился специальный уголок, приспособленный под оркестр, что показалось мне странным для праздника под открытым небом. Там эльфийский дирижёр переглянулся с музыкантами. Те, настроившись на другую игру, приготовились исполнять следующую композицию. Атмосфера вокруг наполнилась нежной симфонией, которая подталкивала сменить бешеный ритм безудержных плясок на неторопливый танец. Тут-то все граждане ушастые алкоголики посторонились, дав дорогу парочкам, желающим воссоединиться в танце. В тот момент намёк Анри мгновенно прояснился, поэтому мой взгляд начал искать партнёра. Эльфы, кругом одни эльфы, и, вероятно, придётся коротать танец с одним из воплощений моей фантазии, однако мои опасения каким-то образом развеяны не то случайностью, не то задумкой сил свыше. Вышло так, что каждой, извините, твари досталось по паре, а я вот мне не удалось кого-нибудь найти для этого пустякового задания – хоть с той собачонкой пляши, ей-богу! Я отвлеклась, случайно уловив взглядом среди толпы знакомую фигуру. Ага, вот, что задумал Анри: хочет, чтобы я позвала его танцевать. Очень хитро придумано. Двинулась навстречу парню, который неумело дело вид, что не замечает меня. Я заручилась какой-то решительностью, но с приближением эта волна стала отбывать. Анри ведь настоящий человек, а не воплощение сна! Иными словами, я сейчас нахожусь в какой-то степени реальной ситуации. Что-то задержало меня на полпути, а пока я думала, к моей цели двигалась обворожительная эльфийка, манерой и походкой чем-то напоминавшая Анжелику. Да это она и есть! Только теперь ушастая, да ещё в таком откровенном наряде. Между тем Анри вожделённо зыркнул на неё, как бы одобряя её приближение. Как-то слишком много достаётся этой даме! Я набралась воздуху и заставила себя поспешить. Моя соперница была близко, но в самый ответственный момент парень был беспардонно уведён буквально из-под её носа. Я, откинув гордость и сомнения, нагло ухватила Анри под руку и потянула за собой: