Текст книги "Дримлайф (СИ)"

Автор книги: Liz Elzard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Спустя несколько дней я выяснил, что Алекс вовсе не болеет, а просто заперся в комнате и перестал разговаривать со всеми. Его мать это заметила, когда болезнь подозрительно затянулась, и сильно встревожилась. Она, видя моё желание помочь, понадеялась, что ситуация как-то исправится. В один день, такой же солнечный и морозный, как сегодня, я снова решил наведаться к другу. И вроде солнце выглянуло, и вроде ничто не предвещало беды. Я пришёл и увидел много врачей, полицию, горько рыдающую мать, осевшую в уголке коридора от шока. В суете я едва смог понять, что произошло. Алекс ночью тайком взял таблетки матери и выпил целую пачку…

Энди, замолкнув, опустил подрагивающий взгляд. Меня бросило в дрожь от услышанной истории, даже Абрикос на моих руках замер.

– Он всегда был рад, когда я просто разговаривал с ним, он был рад всего лишь тому, что я относился к нему как к человеку, – пробормотал парень. – А когда я недавно посмотрел на тебя, – он перевёл взгляд в мою сторону, – ты напомнила его чем-то, особенно когда сказала, что зима похожа на маленькую смерть. Алекс тоже так говорил однажды, он любил зиму и был таким же меланхоличным. Мне почему-то стало страшно видеть, как человек остаётся в молчаливом страдании лишь оттого, что не может никому довериться и тем самым умирает морально… Это ужасно… Поэтому никогда нельзя оставаться безразличным к чужому горю, пускай это горе кажется тебе сущим пустяком. Я знаю, что не могу помочь всем, но хотя бы лучше попытаться что-то сделать для тех, кто находится рядом.

Энди стиснул зубы. Из тени его чёлки блеснула слеза. Мне стало его до глубины души жалко, что едва ли у самой не навернулись слёзы. Парень грубо утер замёрзшие щёки. Он не стеснялся своих нахлынувших эмоций, ведь это было в порядке вещей: человек жив, если он что-то источает из себя. Впервые я видела Энди таким, каким он наверняка не представлялся никому. Теперь стало понятно, что крылось за вечной оптимистичной улыбкой, стало понятно, почему человек так притягивает к себе: он просто отдаёт многое этому миру. – Я никогда не думал, что человека можно довести до такой степени, – едва слышно прошептал Энди, стараясь подавить эмоции. – Я виноват… Он жил своим прошлым – поняла я. И это прошлое никак не уходило из его сердца, оставив там очень глубокую прореху. Я приблизилась к парню. Тот полностью раскис и сейчас не был похож на себя прежнего – даже сильные люди плачут. – Мне очень жаль, – глухо проговорила я, стараясь выразить сочувствие, – и у меня совершенно нет слов. Я потупилась, глядя под ноги. Абрикос нервно дёрнул хвостом. Мне хотелось как-то помочь Энди, подбодрить что ли. А что я могла ему сказать? Он потерял своего друга, причём в буквальном смысле – это была ни ссора, ни предательство, а смерть, безжалостная разлучница. Разумеется, никакие слова, даже самые банальные, не исправят горе утраты. Но мне так хотелось помочь… Я, взяв покрепче кота, протянула его горюющему однокласснику. Энди, отвлёкшись от тягостных дум, безмолвно посмотрел сначала в кошачьи глаза, затем на меня. – Ты просто подержи его, он большой и пушистый, заберёт все печали, – я несла какую-то чушь, краснела и отводила в сторону взгляд, не зная, куда себя деть. – Это Абрикос. Парень слегка опешил, а затем аккуратно взял кота на руки. Абрикос, не привыкший к чужаку, настороженно принюхался, пощекотав усами нос Энди, а затем по-царски уселся в его удобных руках, деловито свесив хвост. – Ну привет, Абрикос, – грусть парня развеяла вялая улыбка. Кажется, всё возвращалось на круги своя. Мне лишь было приятно оттого, что моё присутствие могло принести хоть какую-то пользу. Ненастье, наверняка беспокоившее Энди каждый январь, медленно развеивалось, и он, предавшись горьким воспоминаниям на какое-то мгновение, затем возвращался снова в настоящее время, где светило солнце и мороз не казался колючим. – В любом случае, – с горькой радостью вздохнул одноклассник, гладя кота, – я надеюсь, что Алекс сейчас в самом лучшем месте. – Вряд ли ему хотелось бы, чтобы ты страдал, – добавила я. – Да, Алекс был таким: он не любил ни жестокость, ни боль, а видеть чьи-то слёзы – тем более, – грустно проговорил Энди. – Тогда ты не должен больше винить себя во всём, – уверила его я, – тем более столько времени прошло с тех пор. Разве не нужно жить настоящим? – Верно, – пробормотал тот, – наверное, пора бы уже отпустить это. Отпустить, но никогда не забывать. Он ещё раз прикоснулся к замёрзшему граниту, и лицо мальчика, застывшего в портрете, показалось не таким хмурым в озарении зимнего солнца. Это было похоже на прощание. – Пойдём, – обратился Энди уже ко мне. Мы покинули это грустное место и выбрались в парк. Я шла молча и понуро: надо же, мы уже и гуляем вместе! Разумеется, это всего лишь моя фантазия, и на самом деле мы просто случайно увиделись, а наша прогулка обозначалась, как чисто дружеская. Так как день ещё начинался, и людей не было, шансы, что нас кто-то увидит из знакомых, сокращались. Я робко косилась в сторону парня. Тот задумчиво поглаживал кота на своих руках, а Абрикосу многого и не нужно было. – А что ты делала на кладбище в такую рань? – поинтересовался Энди, прервав тишину. – Да я просто гуляла, это я за котом погналась: его кто-то мишурой обвесил, – ожила я. – Обычно на каникулах в такое время все ещё спят. – Наверное, я бы тоже спала, но иногда мне хочется хорошо проветриться, чтобы затем снова засеть дома на ближайшую неделю. – И что же ты всю неделю делаешь взаперти? – парень мимолётно улыбнулся. – Бывает по-разному: либо рисую, либо читаю, могу смотреть фильмы, но последние дни вообще ничего не хочется делать, поэтому выбралась на улицу, – непринуждённо ответила я. – Хорошая идея, а то сидишь в четырёх стенах, к тебе вон даже мужик какой-то вломился, – припомнил тот, – наверное, та ещё нервная встряска вышла. – Точно, – неловко улыбнулась. Мы присели на лавочку. Абрикос шустро выскользнул из рук Энди, а затем лениво стал прогуливаться вокруг лавочки, иногда забираясь то на мои колени, то на колени одноклассника, – вот так нас согревал кот. Я, наслаждаясь погодой и приятной компанией, довольно щурилась на морозе, грея на солнышке нос. Полагаю, Энди занимался тем же самым. Потом вдруг вспомнила про бутерброды с чаем и принялась копаться в рюкзаке. Парень озадаченно перевёл взгляд в мою сторону, затем что-то вызвало у него кратковременный смешок: – Ты серьёзно? – А что такого? – непонимающе удивилась я, доставая термос и пищевой контейнер. – Я всегда так делаю. Хочешь бутерброд? – Ну, давай, раз предлагаешь, – любезно согласился тот. Я запаслась в этот раз достаточным количеством еды, поэтому делиться было только в радость. Абрикос учуял запах колбасы, подошёл к моим ногам, пронзительно уставившись на объект своего голодного интереса, и я была готова поспорить, что в такие моменты у котов глаза становятся гораздо больше и добрее. Куда больше я была уверенна, что коты обладают магией, заставляющей людей невольно отламывать кусочек от всего съестного и отдавать им на съедение. Абрикос даже на задние лапки встал, положив мягкие подушечки передних лапок на мои колени – меньший брат не умел изъясняться словами, но изображал свою просьбу отменно, получше, чем некоторые разумные представители нашей планеты. Тут-то сердце и дрогнуло. Спустя мгновение попрошайка уже довольно жевал лакомый кусочек в сторонке. А теперь время чая, горячего и бодрящего. Благо термос, который мама когда-то купила для пикников, был рассчитан на две персоны, и нехитрая крышка, которая в любой момент превращалась в кружку, разделялась на две ёмкости. Кажется, моя предусмотрительность заставила Энди опешить. – С жасмином, – довольно проурчала я, наливая товарищу горячий напиток. Внезапно к нам обратно решил запрыгнуть Абрикос. Кот возник неожиданно, отчего я, охнув, чуть ли не пролила чай на Энди, однако парень ловко подхватил кружку из моих дрогнувших рук. Я испуганно уставилась на него, а рыжий проказник в непонимании мяукнул в ответ на наше неловкое молчание. Мы с Энди вдруг рассмеялись. Вот такая безобидная нелепица получилась. Мы славно провели время за потягиванием чая на свежем воздухе. Пускай Энди и был сегодня немногословен, я всё же нашла какую-то прелесть в нашем молчании. Кажется, что порой нужен именно такой человек, с которым легко просто помолчать, посидеть за созерцанием чего-то безмятежного. Я не знаю, о чём думал парень в эти мгновения, но полагаю, сегодня он желал провести время в спокойствии. Я не мешала ему своим присутствием, а он как будто чувствовал какое-то облегчение. От любой болтовни можно однажды устать, ровно как и от людей. Сегодня мы с Энди однозначно были на одной волне, как ни странно. Всем нам иногда хочется убежать, пускай и ненадолго, послушать собственные мысли, остановиться и поразмыслить. Я застряла в этом состоянии надолго, в то время как другие люди давали себе лишь временную передышку. – Погода отличная, – прервал тишину Энди, согревшийся чаем, – всегда бы так было зимой, и тогда мне этот сезон нравился бы больше. – Но чем меньше солнца зимой, тем прекрасней оно кажется в такие деньки, – философствовала я. – Верно, – подхватил мою мысль тот, – начинаешь скучать по солнцу. Энди вдруг отвлёкся, потянувшись в карман дублёнки, и вытянул оттуда вибрирующий телефон. Парень поморщился, вглядываясь в засвеченный солнцем дисплей, а затем неохотно ответил на звонок: – Да, Анжелика? Безмятежная радость вмиг исчезла с моего лица. Конечно, я давно уже заставила себя забыть про какие-то взаимоотношения с одноклассником, однако какой-то едкий червячок всё ещё грыз мою душу. – Да-да, как и договорились, – любезно продолжал говорить Энди, в то время как его пассия явно была не то в бешенстве, не то просто чем-то недовольна, что было прекрасно слышно из динамика телефона. – Я же говорил, что у меня были кое-какие дела. Нет, я не могу тебе сказать. Нет, я тебе доверяю, но… ладно, до встречи. Тот, глубоко вздохнув, вернул телефон обратно в карман. В лице парня промелькнула какая-то мрачная нотка, будто заставившая нахмуриться. По всей видимости, разговор не принёс ничего приятного. – Что-то не так? – решила поинтересоваться я. – Эти девушки такие странные, – проговорил Энди так, будто меня здесь и не было, – сказал, даже предупредил за неделю, что сегодня с утра я занят, а потом это оказывается для неё новостью. Видите ли, должен быть рядом как штык, когда ей это надо. – Почему бы тебе не сказать всё как есть? – Она вряд ли поймёт. Анжелика, конечно, милая девушка, но в ней нет чего-то, точнее она пытается казаться другой, однако я вижу её неискренность. Вряд ли бы Анжелика действительно захотела бы поддержать меня, выразить сочувствие, – парень задумчиво крутил в руках пустую кружку, а затем перевел взгляд на меня, внимательно слушающую, – ты, конечно, прости, что я так жалуюсь. Не очень-то красиво посвящать кого-то в проблемы, которые я должен решить сам. – Ничего, мне не трудно выслушать. – В общем, у меня двоякое мнение по поводу неё: что-то меня притягивает в ней, но одновременно есть что-то, что отталкивает. Я уже запутался. Я прикусила губу. Сейчас во мне билось дикое желание рассказать ему всё, что я слышала из случайно подслушанного разговора. – Это очень странные отношения, – продолжал рассуждать Энди, – многие друзья говорят, что мне повезло с такой девушкой, но я почему-то сомневаюсь. Складывается чувство, будто меня просто используют. Поначалу это как-то не было видно, но сейчас… Кажется, маска начинает трескаться. – И ты собираешься встречаться дальше? – Нет, разумеется, – холодно ответил он, – она смогла лишь произвести хорошее первое впечатление, чтобы вызвать у меня какие-то чувства. Однако я понял, что это не мой человек. Моё впечатление было ошибочным. Конечно, я объясню ей всю ситуацию, хотя готов поспорить, наше расставание нисколько её не ранит – я не особо ей нужен. Вот так поворот! В душе я ликовала, осознавая, какой облом предстоит потерпеть Анжелике. Верила, что Энди не так прост. Этот парень не даст себя обвести вокруг пальца. Браво, Энди! – Почему ты улыбаешься? – непонимающе спросил тот, заставив меня вернуться в действительность. – Ничего, просто кое-что вспомнила, – я резко сменила выражение, моментально скрыв все всплывшие эмоции. – Тебе что-то известно? Знаю, у вас с Анжеликой когда-то возник конфликт, надеюсь, она ничего плохого не сделала? – Если я начну рассказывать всё подряд, то это будет огромной подлостью с моей стороны, – призналась я, посерьёзнев. «Но куда большей подлостью было бы то, что собиралась натворить Анжелика», – подумалось мне. – Я знаю, она к тебе испытывает неприязнь, и сколько бы я не пытался узнать, она никогда не указывала веских причин, поэтому и спрашиваю. – Ничего особенного, просто временные проблемы. Думаю, это решится само собой. – В любом случае, если что-то… – Энди, ты слишком много на себя берёшь, – пробормотала я, – уж извини, но с этими проблемами я должна научиться справляться сама. Я постаралась улыбнуться. Ябедничать на Анжелику не хотелось, да и парень уже сам прекрасно понял, с какой девушкой связался. Мои комментарии по этому поводу были излишни. – Да, прости, – неловко улыбнулся тот, – я слишком зациклился на этом. Когда на голову сваливается одна большая проблема, все так и торопятся давать советы, с которыми ты сам не готов согласиться. – Боюсь, здесь нужно прислушаться уже к внутреннему голосу, ведь в глазах других людей всё может выглядеть иначе. – Думаю, ты права. Анжелика действительно ведёт себя иначе, когда мы находимся в компании друзей. Я себя сейчас чувствовала каким-то советчиком, причем советчиком, абсолютно не смыслящим в делах сердечных. Однако разговор нужно было как-то поддержать, и я делала это без задних мыслей. – Что-то я совсем размяк, – вздохнул Энди, – уже жалуюсь девушкам на свои проблемы. Неправильно это. – По-моему, это нормально. – Но не очень-то красиво для парня. – Тебе хотя бы есть на кого жаловаться, а у кого-то даже близкого человека нет, – буркнула я. И что я только несу? Я же сейчас открыто заявляю, как мне одиноко. Жалкое зрелище, и закончится оно тем, что меня сейчас начнут жалеть в лучшем случае. – Правда? – парень искренне удивился. Я моментально побагровела, отведя взгляд куда-то в сторону. Разговор явно зашёл не туда, куда нужно. – Но это же прекрасно, – сколько оптимизма прозвучало в словах Энди, – здорово, когда только предстоит познать это чувство. – Или думать о том, что этого никогда не произойдёт, – мрачно добавила я. – По-моему, ты слишком самокритична. – Не слишком, – отпиралась я, – просто так и есть. Никто не обращает внимания, да и я не очень симпатичная. Единственный, кому я действительно нравлюсь, так это Абрикос. Кстати, где он? Ну вот, он тоже ушёл. Ему нужна от меня только еда. Энди рассмеялся. – Девушки любят преувеличивать, – заметил он, – вы все так зациклены на внешности, настолько предвзято к себе относитесь, что совершенно не замечаете, что вы и так красивы, но продолжаете совершенствоваться. – Ну, ко мне это вряд ли относится. – Да ладно тебе, ты красива по-своему. Температура крови в щеках начинала превышать свою привычную отметку. Вот это была явно неожиданная новость. Я даже и не знала, как мне реагировать на подобные вещи. Энди Коул говорит комплимент мне – обалдеть теперь можно! Мне кажется, сейчас лавочка вспыхнет подо мной, а снег вокруг растает. Спокойствие, только спокойствие! Вдох-выдох, вдох-выдох. – Олли, ты в порядке? – Энди явно обеспокоился моим странным поведением. – Да, я в норме, просто голова слегка закружилась, но это ерунда, – протараторила я, чёртова врунья. – У тебя покраснело лицо, – тот постарался сказать это как можно более ненавязчиво. – Да, это от горячего чая, – я в смятении поднялась с места, – вот такие дела. Думаю, мне пора идти. Куда-то чёрт меня поторопил. Я, стараясь не вдумываться в суть нашего диалога, шла очень быстро, едва ли не бежала. Испарина из моего рта валила, как дым из паровоза. – Олли! Погоди, – меня нагнал Энди. Мы тотчас поравнялись. – Ты забыла, – он протянул кружку от термоса. – Куда же ты так спешишь? Я в смущении забрала забытую вещицу. Для этого мне пришлось остановиться, чтобы запихнуть кружку в рюкзак. Наша встреча не была неприятной, но почему-то мне хотелось сейчас спрятаться, желательно дома. – Да я никуда и не спешу, – проронила я. Мы прошлись до конца парка, затем наши пути вынуждены были разойтись. У Энди возникли какие-то дела, а я уже достаточно насладилась прогулкой и была готова вернуться в серые стены. – Было приятно встретиться, – напоследок сказал парень. – Да, мне тоже, – я постаралась улыбнуться. – До встречи. – Угу. Впрочем, случайно наткнуться на Энди в такой погожий денёк стало для меня приятным сюрпризом, который зарядил меня достаточной порцией позитива. Домой я вернулась в окрылённом настроении, и это настроение воодушевило меня настолько, что мои руки в кои-то веки дошли до уборки комнаты, которую я, наверное, не убирала месяца два. Нужно воспользоваться приливом сил. Через час моя комната наполнилась свежестью и блеском чистоты. Вековая пыль была вытерта с полок, ковёр пропылесошен, а некогда захламлённый фантиками и прочей дребеденью стол – расчищен из-под завалов. Оказывается, у меня огромный стол, если на нём не мусорить. Застоявшийся воздух наполнился свежестью мороза, тянущегося из открытой форточки. Пахло ароматом моющего средства – люблю всякие вонючки! Я блаженно плюхнулась на свежую постель. Ненавистная апатия миновала. Теперь моя душа была готова вновь творить, и, дав себе недолгую передышку, я вскоре приступила к своим привычным делам. Сновидения тоже преобразились, став немного ярче, а Закатный город перестал быть серым: там зажглись огоньки, пускай редкие, но такие теплые и согревающие взор. Я часто наведывалась в этот город в последнее время, прогуливалась по улочкам, наблюдая затем, как меняется часть меня в этом кусочке Вселенной. Однажды я даже видела какого-то человека, забредшего в безлюдный квартал. Это был не Анри, а какой-то незнакомец, однако его я не успела разглядеть. Наверняка, он попал сюда случайно, но я была почему-то рада, что здесь есть кто-то ещё, кроме моих фантазий. Кстати, Анри больше не приходил, и на этот раз его отсутствие затянулось надолго. Наверное, меня это не особо насторожило бы, будь наши отношения до сих пор жёсткими, но эта колючая преграда между нами давно рассыпалась, поэтому теперь я относилась к парню как к другу что ли. Его не хватало здесь, как если бы он был частью моего мира, частью меня. Однажды я решилась поискать Анри: после обещанных испытаний он обязан был сделать хотя бы какой-то намёк на то, что наша так называемая игра продолжается. И чем дольше парень отсутствовал, тем сильнее я испытывала желание поскорей разобраться со всеми тайнами, которые нас каким-то образом связывали. Больше всего я испугалась, что Анри исчезнет навсегда, так и оставив меня в неведении. «Боюсь, что воспоминание будет не очень приятным», – что же он имел в виду? Однообразные коридоры, тянущиеся в бесконечность, – такой вид представлялся изнутри. Почти на каждом этаже была одна и та же картина, представляющая собой пустой тоннель с абсолютно одинаковыми дверями. Иногда я подходила к каждой и дёргала за ручку, но ни одна не поддалась моему желанию отворить дверь. С увядающим энтузиазмом я забралась на верхние этажи. Здесь присутствовало некое разнообразие в виде дополнительных ответвлений коридоров, но и оно оставалось безмолвным. Ничто здесь не давало ни малейшей подсказки на то, что такая система проходов может иметь какое-то значение. Анри намекнул лишь о втором уровне сна – пожалуй, на этом мои знания заканчивались. В конце концов, бесконечное блуждание по верхним этажам привело меня к тому, что я заблудилась, а если учесть то, что мои прихоти здесь не действуют, то этот факт был просто шикарен, ведь и проснуться я не могла. Просто отлично. Лучшим выходом стал вариант остановиться. Так и поступила. Наверняка что-то сможет здесь подсказать дорогу назад, хотя в этом меня одолели сомнения. Здесь никого не было. Я уселась у стены, прислушиваясь к ненавязчивому гулу, который проносился по всему зданию, будто оно было каким-то живым существом. Вариант с ничего неделанием меня не устроил: прошло слишком много времени, и это меня стало настораживать. Меня начинала одолевать паника. В конце концов, я просто побежала наугад, наверняка запутывая себя всё больше и больше. Что ещё хуже – я окончательно потеряла дорогу к лифту. Внезапно впереди показалось свечение. Оно стремительно приближалось, растворяя в ослепительном сиянии очертания коридора. Я, остановившись, оцепенела. «Лисси, я из города, в котором ты выросла», – в моих мыслях возник голос Анри, хотя мне на мгновение показалось, будто я слышу его позади себя. Свет приближался, а я не знала, куда мне податься: идти на голос или же к свету? Я обернулась назад, увидев лишь свою тень, которая сливалась с мраком коридора. Нужно было делать выбор, но сейчас будто ничто не зависело от меня. Внезапно меня кто-то как будто дёрнул за руку, отчего я пошатнулась назад и в итоге упала на спину. Моё тело довольно резко провалилось вниз. Пробуждение выдалось резким. Я несколько минут сидела в прострации, стараясь прийти в себя. Впервые осознанный сон вызвал у меня такой страх. Ощупала своё тело, убеждая себя, что не сплю и худшее позади. Когда мне удалось более-менее успокоиться, я обнаружила, что сейчас раннее утро. Разумеется, желание спать у меня пропало ещё после пробуждения. Чёткие воспоминания наводили такой ужас, что я мигом сползла с кровати в полном нежелании оставаться на месте. Целое утро я просидела за компьютером, пытаясь развеять мрачные мысли. Сон никак не выходил из моей головы, затем я кое-что вспомнила. Есть у меня потайная копилка – обычное ведёрко из-под майонеза, которое я прячу в шкафу. Туда я складываю то, что у меня остаётся из денег, которые обычно мне дают на обеды. Разумеется, никакие обеды я не покупаю, как и любой другой школьник, желающий свершить свою какую-нибудь маленькую мечту. У меня не было каких-то особенных желаний, а если и были, то их всё равно невозможно купить за деньги. Таким образом, я периодически пользовалась заначкой, когда мне надо было что-то, но я не могла сказать об это маме. В этот раз я собиралась отправиться в родной город. Иногда я туда езжу втайне от мамы, когда ностальгия берёт надо мной верх. Однако сегодня дело было вовсе не в ностальгии.

Вокзал находился недалеко от моего дома, поэтому добралась я туда быстро. День шёл своим чередом: люди, проезжающие мимо автомобили, гул и шум движения жизни – никто никому не нужен, у каждого свои дела. Я рассчитывала погулять по забытым улочкам до вечера, а потом вернуться последним рейсом на электричке. К окошку кассы шла с какой-то неохотой, но всё же мысленно заставляла себя поскорей взять билет. Время пролетело быстро, незаметно прибыла моя электричка, и я забралась в полупустой вагон, выбрав одинокое местечко у окошка, затем нашарила наушники, включила любимую музыку и на ближайшие полтора часа душой застряла где-то вдали меняющегося пейзажа.

Этот город нисколько не изменился, и я находила это довольно странным для крупного мегаполиса. Этот город был моим прошлым, где всё было знакомо до самых терзающих воспоминаний, но почему-то я всё равно возвращалась сюда снова и снова. На самом деле, здесь ничего не осталось от моего прошлого: о том, куда делся мой отец, я не знала, но полагала, что в этом городе его уже давно нет, и человек отправился неизвестно куда строить новую жизнь, со старыми одноклассниками я никогда не поддерживала контакт, да и незачем было. Только знакомые пейзажи пробуждали что-то давнее и забытое, и я невольно вспоминала, как бегала здесь ещё ребёнком. Обычно за этим тлеющим чувством я сюда и приезжала, однако сегодня я не почувствовала ничего подобного и, остановившись на выходе из вокзала, задалась одним единственным вопросом: для чего я сюда приехала? Мне хотелось найти Анри, но я абсолютно не знала ничего о его местоположении. Наверняка у меня была прекрасная возможность увидеть его в реальности, а не на просторах сновидений. Это желание внезапно вспыхнуло во мне. Я решительно пошагала вперёд, будто надеясь на случайную встречу. Мой взгляд рыскал по толпе людей, но запомнившийся образ всё никак не попадал в поле зрения. Наверное, это была безрассудная идея, но почему-то я продолжала искать. Хотелось верить, что мои внутренние ощущения ведут меня по верному пути. И с чего я только взяла, что смогу так просто найти Ани? Город велик, и в нём не одна сотня молодых людей. Эта мысль меня мгновенно демотивировала. Кратковременный порыв вывел меня на центральную улицу, где я вскоре замедлила шаг и теперь бессмысленно плелась куда глаза глядят. Зачем пришла? Куда иду? Столько безразличных незнакомых лиц вокруг, что и не хочется смотреть на людей. Беспощадные большие города… они угрюмы и страшны. Кажется, будто кроме домов, торговых центров и асфальта здесь больше ничего нет, а люди похожи на роботов, выполняющих свои функции в этом огромном механизме. Мои глаза искали спокойствия в этом бесперебойном движении. Старый замёрзший пруд… с ним у меня связаны далёкие детские воспоминания о лете. Однако сейчас водная гладь была скована льдом, запорошенным снегом, отчего это место казалось совсем другим. Вокруг пруда располагался целый набережный комплекс, который в тёплое время года превращался в просторное место отдыха. Пока была зима, люди не особо тянулись сюда, поэтому набережная улица казалась совсем пустой. Есть здесь одно красивое местечко – утёс, находится чуть дальше. Это такой каменный балкончик, построенный на возвышении. Помню, там были ещё лавочки, и в детстве я часто туда убегала любоваться озером. Пройдя путь, я не надеялась кого-то увидеть. Вот и старый балкончик, такой забытый и заброшенный. Я решительно направилась туда, аккуратно ступая по заледенелым ступенькам. Смотрела только под ноги, стараясь не поскользнуться, затем задрала голову и оторопело застыла. Там, впереди, кто-то стоял: человек в капюшоне безмятежно опёрся о каменный бортик и наблюдал за чем-то, не обратив на меня ни малейшего внимания. Вначале мне хотелось уйти, а затем я мысленно поняла, что проделала достаточно большой путь, чтобы так просто взять и отступить. Подошла ближе, стараясь идти бесшумно, затем остановилась, прикоснувшись к замёрзшему грубому камню. Я осторожно покосилась на стоящего поблизости человека: так и хотелось заглянуть ему в лицо. Легкое дуновение ветерка выбило из-под капюшона тоненькую прядь волос… мятного цвета. У меня тут же вздрогнуло дыхание, глаза застыли в ошеломлении. Парень не обратил на меня внимания, а мне не хотелось верить, что мне это всё привиделось. Заставила себя подойти к нему, приблизилась и слегка коснулась плеча, боясь случайно обознаться: – Анри? – выдавила я из себя. Он наконец-таки посмотрел на меня и даже улыбнулся, а я всё ещё пребывала в оцепенении, не в силах проронить ни слова. Мы стояли и просто пялились друг на друга: он, глядевший на меня с насмешкой, и я, с застывшим взглядом и разинутым ртом. – Так ты существуешь! – непонятно с чего вдруг воскликнула я. – Ну разумеется, – Анри взглянул на меня так, будто я несла самый настоящий бред, – я ведь тебе говорил. – Невероятно, – я всё ещё отказывалась верить своим глазам. – Хватит на меня пялиться, как на привидение, иначе получишь в глаз, – буркнул тот. – Прости, – с улыбкой сказала я, смущённо глянув под ноги, – просто это так неожиданно. – Ты ведь за этим и приехала, разве нет? – Верно, ты исчез из моих снов, поэтому я решила тебя разыскать. – Для чего тебе это нужно? Разве тебе не хотелось от меня избавиться? По-моему, я пошёл тебе навстречу и свалил добровольно. – Ну, я даже не знаю, – замялась я, топчась на месте. На самом деле я была безумно рада встретить Анри в реальности. После всего того, что мы пережили, после того, чему он меня научил, хотелось увидеть его уже по-настоящему. Просто чтобы убедиться, что он есть, он тоже живой человек. На лице парня промелькнула кратковременная улыбка. – Вечно вы, девушки, не понимаете, чего хотите, – хмыкнул Анри. Он, гордо выпрямившись, направился куда-то, а я растерянно посмотрела ему вслед, оставшись стоять на месте. Как-то я не была готова так скоро распрощаться со своим зеленоглазым товарищем. – Чего стоишь? – бросил тот из-за плеча. – Идём, глупенькое создание. Я, покраснев, захлопала глазами, а затем охотно последовала за парнем. – А куда мы идём? – впопыхах поинтересовалась я. – Это секрет, – Анри выдал универсальный ответ на любые мои вопросы. – Вечно ты так, – безукоризненно вздохнула. Мы пошли дальше, пока не выбрались в парковую рощу. Шли всё это время молча, что казалось мне совсем непривычным в обществе Анри. Парень всё это время будто о чём-то думал, но озвучивать свои мысли не спешил. Я любопытно переводила взгляд в его сторону, стараясь таким образом спровоцировать на разговор, но мой спутник был достаточно устойчив к моим выпадам. Тут-то мне действительно показалось, что Анри старше меня: за образом подростка-бунтаря пряталась давно повзрослевшая душа, которую выдавал такой выразительный задумчивый взгляд. – Ты ведь знал, что я приеду? – прервала тишину я. – Тебе всегда известно, где я нахожусь, и что со мной происходит. – Верно, – кивнул парень, – я предвидел это и решил, что пора тебе уже вспомнить всё, ведь осталось не так долго времени. – Времени чего? – удивлённо пробормотала я, но осталась без ответа. Парк вёл куда-то в глубину рощи, за которой следовал частный сектор. Из-за деревьев показались крыши домов, где-то лаяла дворовая собака, кто-то колол дрова, изредка слышался сварливый говор. Затем Анри свернул на какую-то тропку, которая вывела нас на открытую трассу. Перед глазами предстала открытая местность, пустынная и покрытая снегом – летом здесь наверняка всё засадят кукурузой. Куда-то вглубь полей уходила дорога, а где-то вдалеке виднелся одинокий дом. Мы неторопливо пошагали туда, минуя шумный квартал. Вскоре дома остались где-то позади, и теперь всё тот же шум доносился до нас едва слышным развеивающимся по округе слабым звуком. – Всегда хотел иметь дом у просторного поля, – проговорил Анри, приковав взгляд куда-то вдаль. – Ты живёшь там? – тотчас догадалась я. – Конечно, иначе зачем мы шли сюда? Действительно. Когда мы оказались достаточно близко к дому, он показался мне куда больше обычного. Довольно роскошная отделка, крыша из красной черепицы, небольшой летний сад во внутреннем дворике – несомненно, здесь жил человек, который мог позволить себе такое удовольствие. Я покосилась на Анри: тот по-хозяйски вошёл во двор, затем забрался по крыльцу к двери и, как бы приглашая, кивнул мне. Я поплелась следом чуть настороженно, а затем прибавила решительности своим шагам, ведь парень не терпел моих колебаний. Парадный вход поразил меня больше всего: стены отделаны деревом, роскошный ковёр, тянущийся вдоль холла, так и приглашал поскорей зайти в дом, на стенах, как ни странно, висели какие-то постеры, ещё я заметила очень много коллекционных виниловых пластинок. Пахло имбирём. Анри беззаботно скинул свои ботинки и, не дожидаясь меня, поплелся куда-то в другую комнату, я же ещё потянула время, чтобы освоиться: быть в гостях у парня – это для меня нечто новое и неизведанное. Кое-как стянув с себя обувь, я наконец-таки приступила к исследованию дома. Странные вещи поджидали меня на каждом углу: вон там, в небольшой нише, торчала оленья голова, рога которого были почему-то украшены елочными шарами, а когда я приблизилась, то заметила, что несчастное создание в солнцезащитных очках, да ещё и с сигаретой во рту – неоднозначное зрелище; кстати, пластинок было очень много, и все они висели в рамочках на стене; в гостиной на потолке были приделаны гитары, образующие некое подобие круга. Просторное помещение было выполнено в сдержанном стиле, здесь прослеживался строгий порядок, однако по статуэткам, хаотично расставленным по всевозможным полочкам, можно было понять, что поддерживать порядок хозяину было не так просто. Какие-то грамоты, кубки, и ещё порция пластинок – всё это загромождало стены, маскируя первоначальный дизайн интерьера. Но ничто так не красит место, как собственные заслуги, верно? Где-то в углу гостиной я заметила ещё одну гитару, которая стояла на специальной подставке, подобно мемориалу: не дом, а какое-то жилище музыканта! Единственное, чего я здесь не увидела – это фотографии. Казалось, почему бы им не быть здесь в таком обилии прочих вещиц? – Ты это, не трогай здесь ничего только, – из дверного проёма показалась фигура Анри. – Ты один живёшь здесь? – обернулась я. – Да, как тебе дом? – Неплох, здорово жить в таком, наверное, – подумалось мне. – Конечно, но только когда в нём помимо четырёх стен есть ещё кто-то, – помрачнел парень. – А где твои родители? – спросила я с каким-то удивлением. – Нет и никогда не было, – черство ответил тот. – Что же произошло? – мне хотелось посочувствовать ему. – Я не знаю, – как-то высокомерно хмыкнул Анри, – они меня выкинули, как только я родился, а сами сгинули. Судьба предателей меня не интересует. – Нельзя же так, – пробормотала я. – Зато выбрасывать своих детей как мусор можно, – тот скривился в недоброй усмешке. – Ты-то не читай мне мораль, девочка. Это тебя не должно касаться. Я промолчала, чувствуя явное напряжение в голосе собеседника. Продолжать разговор в подобном духе совсем не хотелось. Думаю, Анри тоже разделил моё желание. – Идём, чай скоро будет готов, – тот обратился ко мне с каким-то снисхождением. Я в каком-то смущении последовала за ним. Странно или нет, но парень был чересчур любезен сегодня. Может, потому что мы в реальности и он не может творить всё, что вздумается? А кухня у него очень уютная: под стать холлу отделана деревом, кухонный гарнитур тоже весь из дерева, кухонные принадлежности и техника находились на своих местах – всё здесь держалось в порядке и никак иначе. Анри возился с заваркой чая, кажется, он делал ещё что-то в качестве закуски. Я остановилась на полпути к столу и перевела взгляд на парня, занятого своими делами. Мне показалось, что взгляд у него совсем другой сегодня. Что-то явно беспокоило Анри, и он глубоко размышлял над этим. Я была не в силах просто проникнуть в его голову, прочесть ту мысль, которая его не отпускала, но отчего-то у меня сердце как будто защемило, и вспомнилось, что я натворила что-то ужасное. Я не могла до сих пор вспомнить ничего, но какое-то чувство вины одолело меня именно в тот момент. Мне стало печально до боли, словно где-то глубоко моё подсознание помнило забытый случай, но не решалось выпустить это воспоминание наружу. Неслышно ступая по мягкому коврику, я, одолеваемая нахлынувшим чувством, приблизилась к Анри. Мысли замерли, а я просто обняла парня, уткнувшись носом ему в спину. – Анри, что бы там ни произошло, будь то нечто ужасное или что-то ещё, я просто хочу попросить у тебя прощения, – мой голос подрагивал, – прости, Анри. Пускай я и не могу вспомнить, но знай, что я так не хотела… Тот едва заметно вздрогнул, застыв над столом. Я чувствовала это смятение, услышала огорчённый вздох. В глазах всё расплылось, и я зажмурилась, неслышно выпустив наружу слёзы. – То, что ты натворила, действительно ужасно, – пробормотал Анри, – но именно поэтому я подверг тебя испытаниям, пускай порой и очень жестоким, ты должна стать сильной, Лисси. Скоро ты поймёшь, почему я решил тебе помочь. Я не планировала плакать сегодня. Странно звучит – планировать плакать, но, тем не менее, это порой происходит со мной. Сегодня слёзы стали для меня куда большей неожиданностью, нежели в будние дни, когда в школе со мной случались неудачи. Что-то проснулось во мне и вытолкнуло все чувства наружу. Казалось, что я помню что-то, но одновременно и не могу придать чёткость затерянному воспоминанию, однако что-то жгло душу – тот остаток эмоций, который сохранился после пережитка. Не помню и не могу вспомнить, но чувствую ту вину. – Перестань, у меня уже вся футболка мокрая, – беззлобно вздохнул Анри и повернулся ко мне. Я совсем расклеилась прямо перед человеком, рядом с которым зареклась не плакать. Зажмурилась, готовясь получить новую порцию насмешек и упрёков, однако вместо этого мне на голову легла тёплая рука. Парень, блекло улыбнувшись, утешительно и небрежно потрепал меня по макушке. Я растеряно заморгала глазами. – Ты должна просто принять то, что уже нельзя изменить, – вполголоса сказал парень. – Принять однажды и никогда больше к этому не возвращаться, поняла? – Угу, – промычала я. – Вот и ладненько, – совсем уж повеселел Анри. – А теперь пить чай. Мы уселись за стол. Атмосфера уныния вмиг рассеялась за кружечкой приятного горячего чая. Помимо согревающего напитка мне были предложены кексики домашнего приготовления. Честно говоря, сам факт того, что Анри готовит такие десерты, удивил меня куда больше, чем то, что мы наконец-то повстречались в реальности. Тем не менее, я оценила угощение и даже попросила добавки. Довольный парень лишь наблюдал за тем, как я с пребольшим удовольствием уплетаю его творения. За приятным поеданием кексиков мысли перешли в иное русло. – А ты не лопнешь? – усмехнулся Анри. – Это ещё меньшее, на что я способна, – гордо заявила я. – Да, видел я, на что ты способна. Забавное было зрелище. – Знаешь, – бубнила я с набитым ртом, – а ведь мы могли бы стать неплохими друзьями. С чего-то вдруг меня потянуло на признания, кажется, так действовала на меня вкусная пища. Сказанное мной заставило парня оторвать взгляд от кружки и посмотреть на меня. Меня опять одолело смущение, отчего я нервно проглотила кусочек кекса. И что я только несу? Такое я, пожалуй, не говорила ещё никому, а уж парням тем более. Почему я решила предложить свою дружбу? Почему осмелилась довериться? Эти вопросы атаковали меня в момент, когда наши взгляды пересеклись. – Думаю, было бы неплохо, – наконец-то Анри прервал эту невыносимую тишину, – но ничего не выйдет на самом деле. Я скоро исчезн… уйду, и это будет навсегда. Не стоит на что-то рассчитывать. – Да, но во снах мы всё равно будем видеться, – продолжила воодушевлённо тараторить я. – Лисси, – тот вдруг посерьёзнел, громко опустив свою кружку на стол, – я уйду из твоей жизни вообще, это случится рано или поздно, мне не дано предугадать, но ты должна просто быть готовой к этому. Не стоит привязываться, не стоит надеяться – я хуже любого предателя, раз речь зашла о нашей дружбе. – Но что может произойти? – я уловила недобрую нотку в его голосе, отчего радостное чувство моментально покинуло меня. – Это уже произошло, – на лице парня проскользнуло подобие улыбки. – Что произошло? Я не понимаю. – Нет, ты не не понимаешь, ты не помнишь. Вероятно, когда ты действительно что-то вспомнишь, я уже уйду. Мне всё больше и больше хотелось поскорей вспомнить то, что однажды внезапно позабылось. Я давно поняла, что это было нечто важное, но куда хуже – мне не удавалось найти хотя бы ниточку, которая могла бы привести меня к утраченным воспоминаниям. Можно было бы спросить ещё сотню раз Анри, но время давно показало, что подобные вопросы бесполезны. К этому я должна прийти самостоятельно. Сейчас уже не хотелось об этом думать, ведь большинство мыслей приводит к одному и тому же долгому скудному размышлению. – Я видела у тебя много всяких пластинок, – решила перевести тему, – ты увлекаешься музыкой? – Да, я же говорил, по-моему, – без выражения ответил Анри. – Точно, – неловко улыбнулась я. – Я играл на гитаре раньше, но с этим у меня не особо срослось, поэтому я писал песни и пел, даже в группе состоял. – Правда? – удивление сорвалось из моих уст внезапно для меня. – А какие песни? – Мы ориентировались изначально на альтернативный рок, но иногда выходило что-то потяжелее, – с каждым словом взгляд парня будто меркнул. – А почему ты говоришь об этом в прошедшем времени? – Наверное, потому что это было в прошлом, – будь Анри чуть в другом настроении, он бы попытался съязвить очевидностью, – так сложились обстоятельства. – А как называлась ваша группа? Наверное, вы много написали песен. – Я не отвечу на этот вопрос. – Почему? – Потому что мне не очень приятно вспоминать прошлое, ведь оно сильно связано с моей музыкальной деятельностью. Я бы даже сказал, я пока что не готов тебе об этом рассказывать, – Анри сжимал в руках уже пустую кружку, глядя куда-то вниз. – Но ты узнаешь об этом, как только вспомнишь. – Ладно, а насколько вы были популярны? – не отставала я. – Настолько, что нас узнавали на улицах, – попытался похвастаться Анри, но сегодня у него не очень хорошо выходило выражать эмоции. – А ты добился высот, оказывается, – подхватила я, – получается, что я сейчас в гостях не у кого-то, а у целой звезды? – внезапно снизошло осознание. – Ничего себе. – Да, но это в прошлом, – мрачно ответил тот, – я добился высот, я был готов идти до конца, но судьба оказалась сильней моих планов, несмотря на то, что я пытался ей противостоять, – парень поднялся, направившись к раковине, лица его словно не было видно. Насидевшись за столом, я решила пройтись по дому, пока Анри был занят чем-то на кухне. Сегодня парень не очень желал общения и сам не лез с упрёками, не пытался язвить. Что-то было с ним не так, и мне всё меньше удавалось понять, как человек, постоянно стреляющий остротами, умудрился превратиться в отчаянного интеллигента. Может, это было из-за того, что ему придётся скоро уйти? Неужели всё это было нашим прощанием? Я встрепенулась, когда в задумчивости очередной раз разглядывала виниловые пластинки, коими были увешаны чуть ли не все стены. Анри покинет это место, Анри больше не вернётся… – Лисси, а тебе не пора домой? – отвлёк меня голос. – Темнеет. Маленьким девочкам негоже лазить в тёмное время суток. – С чего это ты вдруг стал проявлять заботу? – обернулась я, с подозрением прищурившись. – Это не забота. Просто будет обидно, если что-то произойдёт с тобой, я не очень-то люблю тратить время зря, а на тебя его ушло достаточно. – Очень мило с твоей стороны. – Конечно, мило, я же тебя собираюсь проводить до самого вокзала. Я не стала противиться его инициативе, поэтому путь до вокзала мы прошли вместе. Мне показалось, что в реальности Анри менее общителен, чем это показалось мне когда-то. Я, будучи человеком застенчивым, так и не решилась расспросить его о многом, а ведь так хотелось узнать побольше о человеке, с которым встреча произошла необыкновенным образом. А ответил бы мне Анри на все мои вопросы? Разумеется, нет. Казалось, что время быстро прошло, и дорога была недолгой для обоих людей, которые шли в глубоком размышлении. Я купила билет до своего города и в той же прострации дождалась поезда. Мы не перекинулись с Анри и словом: он будто был в своей вселенной и даже не смотрел по сторонам, я лишь изредка поглядывала на него, не решаясь отвлечь. Быть может, в его мыслях было нечто важное, от чего ни в коем случае нельзя отвлекать понапрасну. Ветер пронёсся перед самым носом, принеся в своём потоке гул останавливающегося поезда, народ стремительно пошагал к перрону. Я ещё раз взглянула на Анри, убеждаясь, что и он видит поезд. Парень кивнул мне. Это и есть наше прощание? – Пока, Анри, – пробормотала я, не подумав о том, что моих слов никто не услышал, и, влившись в поток толпящихся людей, запрыгнула в поезд. Товарищ мгновенно потерялся из виду, а мне даже стало как-то обидно, что он не удосужился элементарно попрощаться. Неужели он не рад, что мы наконец-то встретились? С каким-то унынием я уселась на свободное место и посмотрела в окно, стараясь разыскать Анри среди множества людей. Тот исчез куда-то, и я уже было подумала, что он решил меня покинуть внезапно, что эта встреча наша самая последняя, но вдруг, когда двери уже начали закрываться, в поезд прошмыгнул опоздавший пассажир и с шумом приземлился рядом со мной. Я округлёнными глазами уставилась на запыхавшегося Анри, который в ответ лишь мимолётно улыбнулся. – Ты решил купить билет до моего города? – поинтересовалась я, глядя на удобно утроившегося парня. – Нет, – легкомысленно ответил тот. – Тогда тебя попросят заплатить. – Не волнуйся об этом. – И куда ты собрался поздно ночью? Обратный поезд будет только завтра. – Я что-нибудь придумаю, – лениво зазевался парень, – просто позволь мне прокатиться до твоего города, а дальше я уж как-нибудь сам справлюсь. – Без проблем, – вздохнула я. Внезапно Анри наклонился вбок и улёгся головой прямо мне на колени. Я смущённо охнула, вскинув руки. И ведь даже отпрянуть нельзя! Тяжёлая голова приковала меня к сидению. Вот что с этим парнем творится? Я постаралась возмущаться, но из моих попыток мало что вышло. Елозила на месте, в то время как Анри исподтишка посмеивался, лежа на моих коленях – хорошо устроился, видите ли! Вначале я была возмущена, но затем это чувство рассеялось, когда мне показалось, будто бы парень задремал. А ведь мы только сели. Ох, завидую я людям, которые так быстро засыпают. Пока Анри провалился в полудрёму, мой взгляд остался на нём. И опять эта зелёная прядь волос, к которой я снова решила прикоснуться: волосы, окрашенные в необычные цвета, выглядели довольно-таки странно, но в этой странности и была вся прелесть. Шелковистая прядь плавно соскользнула с моих пальцев, а в голове вдруг всплыл какой-то странный обрывок воспоминания. Я вдруг отдёрнула руку, а мои глаза ошарашено задрожали. Нет, этого ведь не может быть, верно? Помню, когда-то очень давно я из любопытства забежала в больничную палату. Странно, что никто не заметил маленького ребёнка в реанимационном отделении – видимо, у врачей было достаточно своих забот, чтобы следить за кем-то ещё. После школы я часто заглядывала на работу к маме, чтобы затем пойти домой вместе с ней, а пока мама была занята, я разгуливала по больнице там, где мне было не запрещено это делать, однако в тот раз мне хотелось расширить свои познания. На самом деле, я знала, куда иду, и что меня могут заметить, поэтому шмыгнула в ближайшую дверь. Почему-то в палате этого пациента не было никого. На койке, оборудованной разнообразной аппаратурой, которая казалось маленькой девочке странной, лежал парень. Я помню, что подкралась к нему на цыпочках. Лицо, полуприкрытое кислородной маской, было в ссадинах и страшных пятнах. Маленькая я подошла ближе и заметила, что среди растрёпанных волос выделяется яркая прядка. Ручка потянулась и дотронулась до неё, а дальше…. дальше я не помню!!! От размышления меня отвлёк Анри, он уже не лежал на моих коленях, а сидел рядом и смотрел в упор на меня с каким-то волнением. Мой ошеломлённый взгляд медленно перешёл на парня. Тот взглянул внимательней прямо в мои глаза, словно пытаясь прочесть мысли. Затем послышалось, как поезд остановился, в шуме толпы я потеряла мысль нити и, ничего не объяснив Анри, поспешила к выходу. – В чём дело? Что-то не так? – уже позже спросил парень, когда мы миновали шумный вокзал. Я сжала губы, не решаясь рассказать то, что предоставило мне случайное воспоминание. Почему-то мне не хотелось рассказывать ему: наверняка это прозвучало бы, как бред, а старое воспоминание могло оказаться детской фантазией. Совпадение? Или же это было на самом деле? Вопросы атаковали, и я даже не слышала, разговаривает ли со мной Анри или нет, или же я уже путаю мысли и звуки окружающего мира. – Всё в порядке, – пробормотала я, теряя всю утвердительность в своей интонации. – Похоже, ты сильно устала, – наверное, всерьёз подумал Анри. – Да, ты прав, – незначительно кивнула в ответ. – Тогда давай я провожу тебя до дома поскорей, а то ты сейчас уже свалишься. – Не стоит, ты уже и та далеко зашёл. – Мне правда нетрудно. С какой стати ему понадобилось меня всюду сопровождать? Я недоверчиво покосилась в сторону Анри, а тот как шёл в задумчивости, так и продолжал идти дальше. Сегодня происходит очень много странных вещей – может, это из-за полнолуния? Магнитные бури? Предчувствие апокалипсиса? А мы, между прочим, уже почти пришли к моему дому. Парень как-то не особо проявлял желание поведать о своей тайне, с которой он шёл со мной до конца. – Думаю, на этом наша встреча будет окончена, – важно заявила я, остановившись у крыльца подъезда. – Я провожу тебя до двери, – Анри не утратил своей настырности. – Это уже слишком, – возмущение начинало понемногу выплёскиваться из меня. – Не вредничай, – нудил тот, – видишь, какой я сегодня хороший? Не мешай мне. – Да с тобой сегодня что-то не так, – буркнула я, шагнув в подъезд, – сначала ты вёл себя, как самый настоящий хам, а сейчас следуешь за мной по пятам. Что дальше ждать? – Дальше ничего уже не будет, я же говорил. Мне придётся уйти навсегда. – Когда же ты уже мне расскажешь, в чём дело? – Скоро, очень скоро ты сама всё узнаешь. – И почему я больше не удивляюсь таким ответам? Так, мы добрались до моего этажа, я под пристальным взглядом моего сопроводителя повернула ключ в замке, а затем укоризненно обернулась, давая парню понять, что идти за мной дальше будет не очень прилично, тем более в такой поздний час. Кажется, невидимый сигнал как-никак дошёл да него. Анри лишь кивнул, убеждаясь, что я захожу в квартиру – не удивлюсь, если он ещё простоит здесь несколько минут, как только я закрою дверь. Однако парень даже не удосужился попрощаться, когда я уже выглядывала через щель закрывающейся двери. – Пока, Анри, – совсем без настроения бросила я и захлопнула дверь. Посмотрела в глазок: ушёл. Уф. Ну, хотя бы в гости не попросился – уже хорошо. Странная навязчивость меня насторожила как никогда. Что бы это всё значило? И вообще, сегодня весь день какой-то странный. Однако смятение мыслей нисколько не повлияло на моё сильно желание лечь спать. Уже было поздно, я сильно устала от дороги, от ходьбы и от мыслей, которые меня терроризировали постоянно. Я устало повалилась на мягкую кровать, укрылась одеялом и канула в забытье. Снов в этот раз не видела.