Текст книги "Дримлайф (СИ)"

Автор книги: Liz Elzard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

====== Глава 4: Пути побега ======

Я сбросила куртку, небрежно оставив её на полу, и плюхнулась на диван, сжавшись калачиком. Отчего-то меня хватил озноб, побежавший по телу холодом. Я обняла себя за плечи, прижала колени к груди, вжавшись в мягкий плед подо мной. Не моргая, смотрела куда-то сквозь цветочный рисунок ворсистой материи и анализировала всё произошедшее со мной. Каждое мгновение сегодняшнего дня, каждый позор и каждое сказанное слово остались в моей памяти. Это было проклятие, самое настоящее проклятие ранимого человека – наказание за неспособность взять себя в руки, за слабость характера, за безответственность и страх неудач. Оно пожирает меня изнутри каждый раз, как я даю слабину. Оно напоминает, что в этом мире я должна бороться за достойную жизнь, но, прежде всего, – бороться с собой. Человеку свойственно приспосабливаться к любым условиям подобно самому неприхотливому растению, однако что делать, если тебя вырастили нежным слабым цветком? В тебя заложили это семя, и ты не можешь просто так взять и вырвать взращённый росток или же превратить его в другое, более выносливое растение. Ты просто прячешься под стеклянным колпаком, сидишь внутри и лишь по-своему видишь происходящее снаружи. Тебя больше волнует внутренний климат.

Мне нравятся книги, фантастика – в особенности. Всегда поражалась персонажам, их характеру, воле и силе. В каждую приключенческую историю я вливалась через прочитанные строки, и тогда мне казалось, будто там я могла быть таким же отважным воином, представляла, как каталась верхом на драконе, побеждала врага разящим клинком, завоёвывала уважение своего народа. Мне всегда хотелось стать такой же сильной. Но каждый раз, терпя неудачи в реальности, я понимала, что мне далеко до этих персонажей. Все истинные герои – в книжных историях, но никак не здесь. Это там мы можем всё, это там у нас есть крылья, не дающие нам провалиться в пропасть, это там есть понимание и взаимная любовь. Всё, чего так не хватает в жизни, мы находим и переживаем посредством чтения выдуманных историй. Книги делают нас сильнее? Скорее книги открывают нам пути побега из реальности. Куда ты хочешь убежать сегодня или завтра – выбирай сам. Но что же будет, если в голову человека разумного однажды придёт мысль о том, чтобы убежать раз и навсегда? Здесь книги окажутся бессильны, увы.

Нежный ветер ласкал кроны цветущих деревьев и легко подхватывал белоснежные лепестки, из-за которых неуловимые воздушные потоки становились видимыми. Они завивались вихрями на фоне небесной лазури, и порой эти витающие лепестки казались снизошедшим весенним деньком снегопадом. Я невольно остановилась, наблюдая за душистым цветением. Нужно было куда-то срочно идти, но торопиться совсем не хотелось: взгляд уже поймал это мгновение и больше не хотел отпускать. Здесь было тепло. Я была одета во что-то по-весеннему лёгкое – кажется, в школьную форму – и чувствовала, как здешний воздух обволакивает моё тело, будто очищая его невидимым светом. Сделала робкий шаг вперёд, но вдруг под ногой что-то хрустнуло. Посмотрела вниз – носики туфель увязли в тонкой корочке льда. Откуда здесь лёд? Я озадаченно разглядывала морозную гладь под своими ногами. Там не было моего отражения, но я видела, как нечто, похожее по форме на бледно-голубой сгусток, сонно двигалось по ту сторону льда, отчего идти дальше сразу же расхотелось. Вдруг вздрогнула: показалось, будто на мгновение мне послышались шаги. Мои чувства меня не обманули, и отчего-то я внезапно зажмурилась. Что-то летело в меня – что-то холодное и жёсткое. Приготовилась принять этот удар, закрыв голову руками, но внезапно услышала кристальный звон разбитого снежного заряда. Пыль разлетелась блёстками, слившись с потоком ветра. Я осторожно открыла глаза.

– Олли, ты в порядке? – донёсся до меня нежный голос Энди.

Я оторопело взглянула на него: в его глазах блестела незнакомая мне забота. Парень, лучезарно улыбаясь, подошёл ко мне ближе, вгоняя меня всё в больший ступор. Я привычно буравила Энди непонимающим взглядом. «Неужели он всё-таки узнал о моих чувствах?» – радостно подумала я. И в это мгновение меня перестало интересовать, что я делаю здесь, почему сейчас весна и откуда лёд. Энди был рядом и смотрел на меня – больше мне не хотелось о чём-либо думать. По щекам неожиданно потекли слёзы радости, а затем меня крепко обняли сильные руки. Тепло. Я уткнулась носом в грудь парня и погрузилась в это умопомрачительное ощущение. Оно расслабляло тело и будто проносило по его клеточкам неведомую энергию. Не хотелось, чтобы это прекращалось. Я желала стоять в цветущем ветру и обнимать Энди вечно.

– Всё будет хорошо, Олли, – прошептал он мне на ухо, отчего моё тело сжалось от приятных мурашек.

Я блаженно закрыла глаза. Как же хорошо! Это самое лучшее, что могло со мной произойти. Я была готова поверить, что это сон. Нет! Я не хочу в это верить! Пусть это будет реальностью! Осторожно подняла влюблённый взгляд, чтобы увидеть этот блеск глаз снова. Внезапно вздрогнула, и эйфорию во мне погасило совершенно другое ощущение. Это не Энди. Меня обнимал кто-то другой. Ошарашено смотрела на незнакомца, пришедшего сюда в чужом облике. Образ его будто был размыт, но я успела разглядеть его черты. Изумрудный безмятежный взгляд удерживал меня в этом остолбенении, чёрных, наверняка окрашенных прядей изредка касались пролетающие мимо лепестки. Чужак не спешил выпускать меня из объятий. Он смотрел прямо в мою душу, будто читал мои эмоции, будто видел каждую мысль. Мне стало не по себе, несмотря на то, что этот парень пришёл сюда с благими намерениями – так подсказывало моё чутьё. Я смотрела на него, не моргая: кто он такой? Танец ветра внезапно прекратился, и мириады лепестков зависли в воздухе. Время застыло.

– Лисси… – вполголоса проговорил незнакомец, и это слово, этот нежный голос пронёсся в моей голове несколько раз.

Я резко вздрогнула, разомкнув глаза. Несколько минут смотрела неподвижным взглядом куда-то в тень сумрачной комнаты. На душе осталось странное ощущение. Я запомнила яркие мгновения, и мне как никогда раньше захотелось возвратиться в сон за продолжением. Вначале показалось, что я что-то упустила: какой-то фрагмент остался в моей памяти размытым до неясности. Нахмурилась, сжав подушку. Порой бывает, что после пробуждения часть сна мгновенно забывается, однако сейчас мне внезапно показалось, что этот забытый фрагмент был важным элементом. Усиленно постаралась вспомнить, однако попытки не увенчались успехом. Сделала глубокий вздох и попыталась встать. Моё размякшее тело совсем не желало совершать подъём, голова тяжело болела, затем я почувствовала, что мой подбитый глаз немного заплыл, а лоб побаливал от шишки, как если бы туда долбился очень упёртый дятел. Осторожно прикоснулась к больному месту: жар? Что ж, сегодняшний день по-своему прекрасен.

Мои мысли не покидал тот сон, такой тёплый и по-весеннему яркий. Я всё же нашла силы подняться с помятой постели и потянулась к ящику. В куче всякого бумажного барахла нашарила неуклюжей рукой старый блокнот, который мне когда-то подарила Лилит. Открыла, просмотрев старые записи. Возле каждой заметки стояла дата, за которой следовала цепочка слов, порой никак не связанных логично между собой. Для незнающего человека это могло показаться списком произвольных слов, едва пришедших хозяйке блокнота на ум. Однако я и только я знала, что, например, «мост, лес, озеро, медузы, яблоки» означают, что в своём сне я гуляла по лесу, потом забрела на какой-то мост, подошла ближе и заметила медуз в озере, а затем навстречу с другого берега протянулась ветвь яблони, плоды которой мне захотелось попробовать.

Я щёлкнула авторучкой и сонным корявым почерком отметила сегодняшнюю дату. Задумалась, вспоминая то, что видела буквально пять минут назад. Мне нужно было выделить ключевые моменты из своего сна, провести ассоциацию. Здесь не пришлось усиленно размышлять, и новая запись по виду не отличалась своей примитивностью: «весна, небо, цветущие деревья, Энди». Последнее выделила пожирнее и обвела в кружочек. Жалко, что таких кружочков было не так много в моей записной книжке. Перечитала: всё-таки, чего-то не хватает, что-то я упустила. Вертя ручку между пальцами, разглядывала потолок, будто там мог случайно оказаться ответ на мой вопрос. Чувство того, что я что-то забыла и не могу вспомнить, начинало меня истязать, отчего блокнот в моих руках остался надолго. Была у меня такая привычка – записывать самые яркие сновидения и при этом постараться вспомнить всё до мельчайших подробностей. Не знаю, для чего оно мне изначально понадобилось, но однажды я, делая постоянные заметки, обнаружила, что многие сны взаимосвязаны друг с другом, как если бы я возвращалась в какой-то сон снова. Мне стало интересно провести это исследование, и я решила записывать всё подряд. У каждого сна мог быть свой особенный сюжет, а вот место, где происходят события, могло быть взято из одного раннее увиденных снов. Выходит, что в сон можно вернуться? Мир снов имеет свою географию? Мысль щёлкнула в мозгу – я непременно должна это выяснить. Если здесь я серая мышка, неудачница и изгой, то там наверняка всё будет иначе. Загорелась идеей, и мгновенно позабыла про то, каким скверным был сегодняшний день. Было бы здорово очутиться во сне и осознавать его как реальность: делаешь, что хочешь, живёшь свободно, никто не досаждает, никаких снежков в глаза и химии. И ведь действительно – здорово.

Стоило задуматься об этом, как вдруг мне кое-что вспомнилось. Когда-то давно в потоке информации, за очередным вечерним веб-сёрфингом, я случайно наткнулась на статью о снах, но не обычных, а осознанных. Тогда эта статья не вызвала какой-то бурный интерес, однако оказалась для меня познавательной, из-за чего я её и запомнила надолго. В подробности не вдавалась, лишь помню, что умение видеть осознанные сны может благотворно влиять на жизнь реальную – полезный навык, однако. Правда, о таких снах я прочитала самую поверхностную информацию, а вот как достичь эффекта осознанных сновидений – упустила из внимания. Или же это зависит от предрасположенности и не каждый человек может просыпаться во сне? Гадать не стала и решила сразу же посетить всемирный источник информации. Дотянулась ногой до компьютерного блока, и тишину в комнате прервало гудение старенького кулера. Бледный свет монитора заставил меня пощуриться.

Итак, что нам нужно? Ага. «Осознанные сны: как научиться» – забарабанили мои пальцы по клавишам. Я уткнулась взглядом в монитор, где в браузере мне предстало целое разнообразие сайтов, посвящённых волнующей меня теме. Мышкой кликнула на первый попавшийся, и мне открылся огромный текст, в котором я мельком заметила отдельно выделенные методы обучения. Принялась штурмовать статью, проводя взглядом по строчкам. Интересно, однако: в одном из методов рекомендуется вести дневник своих сновидений, дабы лучше запомнить увиденное во время сна – не зря, значит, делаю записи. Следующий пункт показался довольно-таки странным для моего первоначального осмысления: осознание реальности. То есть как это? В непонимании уделила этому моменту чуть больше времени. Оказывается, чтобы осознавать сон, сначала нужно осознать реальность, иначе говоря, постоянно проверять наличие этой реальности вокруг: посмотреть на руки, почитать текст, попробовать то, что возможно только во сне, вырабатывая таким образом привычку спрашивать у себя «а не сплю ли я?» Это упражнение учит отличать сон от реальности – вот как, значит. Далее следовал совет: в момент засыпания повторять себе, что собираешься осознать сон – твёрдо выразить своё намерение и не выпускать его из фокуса внимания. Сделала пометки в блокноте по основным пунктам, перечитала, осмыслила. Теперь я знаю, чем займусь сегодняшней ночью.

Виски продолжало сдавливать, голова тяжелела, и с каждой минутой, проведённой мной за компьютером, я понимала, что больше не могу сидеть. Дотронулась до пульсирующих висков. Жар не спадал – неужели заболела? Впрочем, болеть не так уж и плохо, по крайней мере, для меня: в школу не надо ходить, да и вообще никуда не надо, сидишь дома, занимаешься любимыми делами, а тебе вдобавок всяких вкусностей приносят, чтобы поскорей выздоровела. Если ещё учесть мои планы по осознанным сновидениям, то остаться в постельном режиме – идеальный вариант для начала практики. В общем, я настроилась на болезнь и с радостью собралась болеть долго. Всего лишь неделю. Только вот головная боль меня нисколько не вдохновляет, а ещё насморк и, кажется, в горле першит. Но это не отменяет того факта, что я останусь дома в тишине и покое. Может, сделать ещё что-нибудь, чтобы продлить больничный?

На что только не готов пойти человек ради того, чтобы никуда не выходить в будничный день. Кажется, не только я, да и все мы в первую очередь мечтаем остаться дома, когда на душу нападает тоска. Дом – это первое, о чём мы думаем, когда идём промозглым утречком в школу, когда в общественном транспорте нам наступают на ноги и толкают, когда на нас срывается учитель или рабочий день кажется слишком длинным. У каждого человека есть свой уголок, куда он с радостью готов возвращаться снова и снова. А всё потому, что дом – это единственное место, где можно спрятаться, согреться и набраться сил для нового выхода. Хотя в моём случае я бы вообще никогда не выходила бы из своей крепости. Так, я сидела на подоконнике, размышляя о том, как прекрасен дом. Моё тело обдавал морозный мокрый сквозняк распахнутого окна, в комнату забрёл ветер и невидимым воришкой шарил по углам. Я продрогла насквозь, чувствуя, как скоро мои внутренности покроются кристалликами льда. Упёрто продолжала восседать на подоконнике ради своего отпуска. Кажется, это было лишним.

В прихожей послышался щелчок замка. Я мгновенно соскочила на пол, шлёпнув босыми ступнями, и закрыла окно, проветрив и комнату и себя заодно. Мать вернулась домой. Сейчас увидит, что я не вышла её встречать, разуется, а затем…

– Саввушка, ты дома? – как предсказуемо.

Глаза аж закатились. Я с укором вздохнула, а затем заставила себя высунуться из комнаты. Угрюмо поморщилась. Коридор заполонила свежесть мороза, отдающая слегка больничным запахом. Я неподвижно продолжала наблюдать, как мать убирает свою верхнюю одежду в шкаф.

– Даже не поздороваешься? – заметили меня.

– Добрый вечер, – буркнула я так, что слово «добрый» приобрело иной оттенок.

– Ну и? – допрос продолжился. – Что уже успело произойти?

– Да много чего, – вздохнула я.

– И мне не обязательно знать?

– Тебе ЛУЧШЕ вообще не знать, – я бесшумно закрыла дверь, вернувшись в свою нору.

Разговаривать, а уж тем более о том, как прошёл день, мне откровенно не хотелось. Каждый день у меня проходит почти одинаково, каждый день я слышу одни и те же вопросы. Даже не знаю, что мне больше надоело: повседневность или однотипные вопросы матери. Мне не хотелось нагружать своими проблемами кого-то ещё, достаточно было держать всё накопившееся в себе, терпеть и ждать, пока всё само собой пройдёт. Я задумчиво дотронулась до щеки. «Дрянь!» – сразу же всплыло воспоминание. Закусила губу, чувствуя, как щёки снова начинали гореть. Сейчас меня почему-то одолело совершенно иное чувство злобы. И если в тот момент я злилась на себя, то теперь мой гнев изменил своё направление: да кто она такая, чтобы называть меня дрянью? Так дорожит своими тряпками, что совсем озверела. Выпендрёжница. Наводят лишний шум лишь бы привлечь внимание к себе любимым. Терпеть не могу таких людей. У меня тоже есть своя гордость, я тоже человек, и, думаю, конфликт можно было не доводить до истерики и уж до рукоприкладства тем более. Но почему в тот момент меня одолело глубокое чувство вины? Почему то, что я должна была сказать, в голову пришло только сейчас? Как досадно, что обстоятельства порой способны придавить нас до низшей степени.

Моя мать знает меня. Не понимает так хорошо, как хотелось бы, но знает прекрасно и умеет читать по моему настроению, эмоциям и мимике всё то, что я усердно пытаюсь не афишировать. Я замкнулась до такой степени, что не в состоянии поделиться своими переживаниями с близким человеком. Боюсь непонимания, боюсь оказаться осуждённой за собственные слабости – это хуже всех тех неприятностей, периодически происходящих в моей жизни. Конечно, матери хочется знать, чем живёт её чадо, как обстоят дела на учебё и прочее, но я молчу. Я спрятала всё от неё, начиная от собственных интересов и заканчивая происходящими со мной событиями, – я просто знаю свою мать. Она либо попытается поддержать, либо начнёт угнетать своими поучениями о том, как правильно жить. Да что мы знаем о правильной жизни? Уж лучше умалчивать и учиться великому непостижимому искусству самостоятельно.

Мои душевные терзания прервались: мне почудился запах жареного, который прокрадывался в мою комнату из кухни. Кажется, обжаренная куриная грудка в соусе. Всё-таки усидеть в комнате я не смогла и отправилась к источнику аппетитного аромата. Пробралась и незаметно заглянула на кухню. Мать, напевая что-то под нос, в переднике орудовала у плиты, откуда доносилось шипение сковородки. Присмотрелась: и правда куриная грудка. Слюнки так и потекли. Если так подумать, то за сегодня я ни разу не поела, и сейчас желудок как раз напомнил об этом. Откуда-то из недр мне послышалось страшное урчание. Давно на нашей кухне не было по-настоящему вкусной еды, и сейчас я как никогда раньше ждала ужина. А что там на гарнир? Рис – о, роскошь-то какая, а то от вкуса одних макарон с полуфабрикатами меня уже, мягко говоря, тошнит.

– Какой-то праздник сегодня? – поинтересовалась я.

– Сегодня у меня короткая смена, Саввушка, – ответила мать, не отрываясь от готовки.

– Боже, не называй меня так, – с укором вздохнула я.

– А как мне тебя называть? – усмехнулась та.

– Не знаю, но точно не так, как ты это постоянно делаешь, – замялась я.

– Ну тогда придумай сама такой вариант имени, который будет нравиться тебе.

– Придумать?

«Лисси» – пронеслось в моих мыслях протяжным полушёпотом незнакомца. Меня передёрнуло. Я оторопело уселась на стул, неподвижно уставившись в скатерть стола. Затем внезапно вскочила и ринулась в комнату. Там впопыхах нашарила в смятой постели блокнот и трясущимися руками открыла сегодняшнюю запись. Ручкой черкнула продолжение отметки: «незнакомец, зелёные глаза, тайное имя». Меня ни с того ни с сего стало колотить от дрожи. Лисси… Я придумала это имя в детстве. Помню, что не рассказывала об этом имени никому из близких, оно было тайным. Но для кого же я его тогда придумала? В моих воспоминаниях был какой-то пробел – фрагмент из жизни, который я по какой-то причине напрочь забыла. Там было что-то важное. Сердце бешено заколотилось. А кто же тогда тот парень из сна? Говорят, что людей, которые нам снятся, мы видели когда-то в реальности. Но я прекрасно знаю, что попросту не могла встретить этого зеленоглазого брюнета даже самым мимолётным взглядом – никогда не обращаю внимания на прохожих и смотрю только под ноги. Даже в сериалах и фильмах я не видела похожего актёра. Я просто уверена, что не видела. Однако в холод меня бросило вовсе не из-за этого: придуманное имя мог знать только один человек. Но кто? Кому же я настолько доверилась? Для меня кто-то был настолько важным? Не могу вспомнить. Я совсем не могу вспомнить тот промежуток жизни! Схватилась за голову в каком-то ужасе, нависнув над блокнотом. Я пыталась вспомнить события десятилетней давности.

– Савва, ты куда убежала? Ужин уже готов! – раздался голос из вне.

Всё же, мой желудок был сильней всех переживаний и размышлений, поэтому я с пребольшим удовольствием двинулась на кухню. Там меня уже ждала моя порция, заваренный чай и корзинка с печеньем. Я поглощала пищу жадно и быстро, как если бы меня не кормили неделю. На самом деле, так быстро есть заставляют меня мои мысли, особенно в момент глубокой задумчивости. А вспоминала и думала я над увиденным сном. Громко отхлебнула чай.

– Мам, а ты помнишь что-нибудь произошедшее со мной, например, лет десять назад? Что-нибудь необычное, – поинтересовалась я.

– А попроще вопрос нельзя? – усмехнулась мать. – Необычное… что же могло быть необычного? – бормотала она себе под нос.

– Просто сегодня я поняла, что совсем не помню один фрагмент из своей жизни. Знаю только, что это было лет десять назад.

Повисло молчание. Мне показалось это странным, отчего я внимательно затаила дыхание.

– И ты не помнишь? – в голосе матери послышалась осторожность.

– Абсолютно, – ответила я.

– Значит, это было не столь важно, – нарочито улыбнулась та.

– Мне почему-то кажется, что совсем наоборот, – пробормотала я.

– Олли, поверь, что подсознание оберегает тебя, – интонация заставила меня заледенеть от ужаса.

Из моих рук выскользнула вилка и звякнула об пол, я наклонилась и сделала это слишком резко. В глазах внезапно потемнело. Дальше я увязла в темноте забытья. Кажется, слышала чей-то взволнованный голос, приглушённый тьмой. Тело ослабло. Сознание постепенно стало возвращаться, и, открыв глаза, я узнала потолок своей комнаты. Едва пошевелилась под теплом одеяла. Голову сдавило от боли, отчего я поморщилась. Жар обволок меня, как будто под кроватью горело пламя и раскаляло простынь. В полубреду заметила, как в комнату кто-то вошёл. Холод компресса на лбу дал прийти немного в себя.

– У тебя жар, – донёсся до меня взволнованный голос матери, – завтра ты никуда не идёшь.

Я вяло кивнула.

– Теперь отдыхай и не смей сидеть за компьютером, – велели мне.

Тишина покоя. Я продолжала смотреть в потолок. В ушах пульсировало, и это, пожалуй, был единственный звук в моей комнате. Подниматься было тяжело, и я даже не стала пытаться это делать – и без того дурно. Решила всё-таки лечь спать: сейчас не было сил даже на то, чтобы просто смотреть куда-то. Но прежде чем окончательно провалиться в сон, я вспомнила о своих намерениях и, закрыв глаза, принялась настраивать себя на то, чтобы понимать своё нахождение во сне. Поначалу это показалось простецким делом, и я даже была уверена, что с первого раза у меня получится. Однако спустя пять минут мои мысли начали заполняться неведомыми образами, среди которых моё четкое намерение размывалось. Моментами я вспоминала и снова повторяла про себя нужные слова, пока они снова и снова не затуманивались дурманом наступающего сна. Моё тело медленно проваливалось, а затем я перестала чувствовать пространство вокруг себя. Нити образов затягивали меня куда-то всё дальше и дальше…

Темно. Я медленно шагала вперёд. Зачем я иду? И куда? Шаги отдавались негромким эхом. Здесь было холодно. Я посмотрела вперёд: навстречу мне – перспектива тёмного бесконечного коридора. Двери… двери повсюду. Я иду вперёд, не зная, какую из них выбрать. С каждым шагом становится всё холоднее, идти совсем не хочется. Останавливаюсь. Мне послышался скрип впереди, пугающе прошедшийся по коридору. Одна из дверей приоткрылась, выпустив из щели дверного проёма бледно-зелёный свет.

– Олисава! Что ты наделала?! – послышался оттуда пронзительный выкрик моей матери. – Ты что наделала, Олли?! Зачем ты это сделала?!

Я застыла на месте. По рукам и ногам меня связал ужас. Вперёд не решалась двинуться. Оттуда же, из-за двери, сквозь бледный свет мне слышался плач. Мой детский плач.

– Да, Лисси, – раздался шёпот прямо над моим ухом, – зачем ты это сделала?

====== Глава 5: Осознай себя ======

Я проснулась в холодном поту. Дыхание сбилось, будто бы мне пришлось бежать целый километр. В кратковременной прострации пыталась понять, где я. Голова немыслимо пульсировала, и поворачивать её просто было больно. В ночной полутьме мутные глаза едва узнали очертания комнаты. Где-то на прикроватной тумбочке горело бледно-зелёным цветом время далеко за полночь. Я вспомнила сон и поэтому сразу же потянулась за блокнотом. Мои пальцы долго шарили по складкам постели, затем я случайным образом заметила корешок записной книжки на компьютерном столе. Пришлось мне встать. Ух, каким же неуправляемым стало тело! Я оторвалась от кровати, пошатнулась, свесив ноги к полу, а затем кое-как доковыляла до стола и обратно, параллельно отыскав мобильный телефон.

«Коридор, дверь, голос, плач» – под светом дисплея написала я. Какой-то жуткий сон, однако почему-то мне показалось, что приснившееся со мной когда-то произошло и было взаимосвязано с моим провалом в памяти. Меня не покидает тот голос, назвавший моё придуманное имя. Неужели он принадлежал тому незнакомцу? Меня мгновенно осенило: а вдруг он был как-то связан со мной и тем забытым воспоминанием? Но мне всё равно неясно, как если бы нечто в подсознании не давало мне это вспомнить, одновременно я была близка к разгадке. Что ж, мой побег из реальности потихоньку превращается в самую настоящую детективную историю.

Улеглась обратно в постель. Задумалась. Впереди ещё целая ночь, спать не шибко хотелось после приснившегося кошмара, но я заставила себя сомкнуть глаза. Решила последовать ещё одному совету: представить последний сон в мельчайших деталях, настроиться на то, чтобы вернуться в него и осознать. Так и поступила. Однако сконцентрироваться оказалось не так просто, и совсем скоро мой разум стал снова заполняться странными образами. Затем в этом калейдоскопе абстракций и картинок мне привиделся тот коридор. Я словно зацепилась за этот момент и постаралась не выпускать. Стало затягивать куда-то, и моё тело словно неслось вдоль тёмного пространства. Какое-то время я понимала, что сейчас усну и увижу сон. Мне показалось, что осознать сон – это легко, однако и на такую способность нужны время и практика. Пора бы избавиться от своей легкомысленности.

Снова тьма и холод. Я стою на месте и смотрю вперёд, туда, где мне привиделся бледный свет. Знакомое место. Я уже была здесь? Точно. Я помню, что была. Это сон. Значит, у меня всё-таки получилось? Тогда раз это сон, значит…

От моей бури восторга коридор тряхнуло, как от землетрясения. Я удержала равновесие и постаралась сосредоточиться. Так, мне нужно идти вперёд, к той двери. Сделала шаг, но внезапно оттуда на меня взревел ветер. Пугающий рык неведомой мне твари пронёсся по стенам. Меня охватила бешеная паника. Ноги сами понесли меня прочь отсюда – инстинкт самосохранения. Я не вижу своего врага и теряюсь в пространстве. В сознании помутнение, и я уже не понимаю, что это сон. Бегу сломя голову. Коридор не кончается, а каждая клеточка моего тела чувствует, как нечто злобное приближается и вот-вот набросится сзади. Бежать быстро не получается: чем больше усилий я вкладываю, тем меньше становится скорость. Чувствую, что выход совсем близко, но мне не дают к нему подобраться. Страшно. Я осторожно оглянулась назад. Оттуда, из непроглядной тьмы, на меня взирали светящиеся зелёным цветом глаза. Большие звериные глаза. В ужасе открыла рот, но закричать не получилось, зато ноги отмерли, и я тотчас дала дёру. Понеслась вперёд быстрее ветра, оставляя зеленоглазое чудовище позади.

– Тебе не убежать, Лисси, – раздалось где-то за спиной, – тебе не убежать.

– Это мы ещё посмотрим! – неожиданно осмелела я.

Разумеется, выяснять, кто со мной разговаривал, я не собиралась. Сейчас мне больше всего хотелось выбраться, поэтому я живо отыскала выход. Как ни странно, дверь сама по себе отворилась прямо передо мной, и мне не пришлось даже останавливаться – ну вот, а говорили, что нельзя убежать! Я выскочила наружу, и на мгновение меня ослепил свет.

Осторожно осмотрелась. Яркая зелень как будто горела на солнце и переливалась блеском травы. По обеим сторонам исполинами выстроились высокие силуэты деревьев. Сверху ниспадали узоры извивающихся лиан, окаймляющих просвет простирающейся впереди дороги. Золотые лучи едва проникали сквозь массивные кроны и маленькими светлячками играли на травянистом ковре. Я сделала шаг вперёд, а затем обернулась: двери за моей спиной не было, вместо неё – непроглядные трущобы джунглей. Внимание отвлеклось, и скоро я совсем забыла, где была минуту назад. Здесь было очень живописное местечко: тропинка, выложенная круглыми каменными пластами, рисовала какой-то узор и будто меняла своё направление, уводя то вперёд, то куда-то в сторону. Меня нисколько не смутило, что камни могут оказаться живыми и подвижными, меня также не смутило моё нахождение в джунглях – как будто так и надо. Пошагала дальше. Переливы света игриво выглядывали из-за листьев и слепили глаза.

Мне послышался шорох в траве. Посмотрела вниз, где стебельки вдруг заколыхались. Оттуда на меня взирал хищный взгляд питона. Тело ползучей твари медленно извивалось по земле. Остолбенела, не упуская питона из виду. Он смотрел на меня, заглядывая своими зелёными глазами прямо в мою душу. Между тем я успела заметить, что кожа питона абсолютно белая, будто неестественная и ближе к хвосту обретала мятный оттенок. Я разглядывала это существо и так и этак, а оно выжидающе застыло на земле, не отрывая от меня глаз. Здоровенный, однако. Продолговатое туловище заполонило большую часть поляны, из-за чего я быстро потеряла хвост из виду. Наклонила голову вбок, вернувшись к разглядыванию экзотической живности. Мне вдруг понадобилось потянуться и дотронуться до ползучего хищника. Сделала это без страха. В мою голову полезли разные мысли, и следующего я никак не ожидала от самой себя:

– А давай ты будешь драконом? – зачем-то предложила я ещё и вслух.

Глаза питона ошарашено округлели. Кажется, ему эта идея не совсем понравилась. Однако внезапно вокруг его туловища возникла дымка и затуманила всю поляну. Я наугад попятилась назад, затем всмотрелась в полупрозрачное облако, в котором вырос пугающий рогатый силуэт – я же вроде не чёрта вызывала! Но мои опасения оказались напрасными, и когда дымка рассеялась, я увидела длинношеего дракона. Пожалуй, самого наимилейшего дракона. Он был такой же белый, как и в своём прошлом обличии. Крылья, большие и перепончатые, как у летучей мыши, отдавали мятным оттенком и слегка переходили в чёрный цвет у самой спины. На голове красовались черные рога, а уши показались мне какими-то длинными – как у рыси что ли – их до самых кончиков покрывал мятно-зелёный пушок. На голове и вдоль позвоночника протягивалась ершистая тропинка густого меха такого же окраса. Выразительные глаза обрели драконью величественность. Прелесть-то какая, хотя я ожидала чего-то более внушительного. Однако такой дракон мне очень даже понравился, отчего я позволила себе улыбнуться. Тот сидел в ожидании, по-собачьи усевшись на травке, и шевелил своими ушками, отвлекаясь на каждый шорох. Где-то в высокой траве затерялся длинный хвост, и я попыталась отыскать эту неотъемлемую часть мифической твари. Дракон, видимо, прознал о моих намерениях и завилял хвостом туда-сюда, не давая поймать. Я гонялась следом, как котёнок, играющий с привязанным на ниточку бантиком. В конце концов, меня это утомило, и, прицелившись в последний раз, я оттолкнулась от земли как лягушка и всем телом навалилась на несчастный хвост. Он был длинный и черный, а на конце – пушистый! На этом моменте остановилась и принялась всячески щупать кисточку мягкой шёрстки. Кажется, дракону это совсем не понравилось, но он с выдержкой старого кота продолжал терпеть меня и мои выходки. Насладившись вдоволь, я отстала. Странно, что меня это создание не попыталось убить или хотя бы отпугнуть. Я снова взглянула на морду дракона. Уж большой чёрный, как у собаки, нос совершенно не шёл грозному созданию – наверное, оттого мне и не было страшно находиться рядом. Потянула руки вверх, дракон поморщился, но не попятился. Я ловко ухватилась за рога и наклонила драконью макушку к себе. Настоящие рога – ничего себе! Исподлобья на меня с укоризной зыркнули звериные очи.