Текст книги "Гитлер в Москве (СИ)"

Автор книги: Литературный Власовец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

– И чему вы учите свою молодежь.

ДДТ тоже восприняли плохо.

– Такое впечатление что человек, давно злоупотребляющий спиртным, добрался до микрофона, – откомментировал Мюллер. Фюрер помолчал.

– Это вы Шнура еще не слышали, – злорадно заметил Виктор запустил им две специально подобранные песни. Но на середине же первой фюрер не выдержал.

– Немедленно выключите, – потребовал он, – я больше не могу слушать подобное. Песней это не назовешь, а ругательств за свою жизнь я наслушался довольно.

Виктор, смотря на дорогу, на ощупь нажал на кнопку, но промахнулся, и песня Шнура сменилась блатной песней.

– Мля, – выругался Виктор, – на Шансон переключил. Это мне дружок настроил, правда слушал через наушники.

– Минуточку, – когда Виктор попытался выключить магнитолу, остановил его Мюллер, – я бы хотел послушать, если вы не против.

– Только не долго, эту радиостанцию я терпеть не могу, сплошной блатняк.

– Блатняк? – не понял Гитлер.

– Песни уголовников.

– У вас есть радиостанция, передающая песни для уголовников? Мне становиться трудно удивляться. Впрочем если в газетах предлагают фальшивые документы, тут уж ничего не скажешь.

– Они сейчас себя братвой называют. Криминальный мир был всегда. Но сейчас он особенно сильно влияет на жизнь страны.

– Можете выключать, – на средине второй песни разрешил Мюллер, как ни странно никаких пометок в записной книжке он не сделал. Виктор с удовольствием нажал кнопку выключения.

Подъезжая к центру Виктор включил свой GPS-ник. Надо было посмотреть где сейчас пробки и по возможности объехать их.

– Что это? – сразу заинтересовался Мюллер, и предположил, – электронная карта? Как на компьютере?

– Нет, лучше, – усмехнулся Виктор, – это устройство позволяет определять наши координаты на дороге, предупреждает о пробках. И имеет еще много полезных функций. Работает с помощью сети спутников Земли, их около двадцати, изначально разрабатывалась как военная система, но потом перевели в гражданскую отрасль. Погрешность определения – один-два метра.

– Так по ним можно и ракеты наводить? – удивился Мюллер.

– Вполне, Дудаева говорят так и убили, или он спутниковым телефоном пользовался, уже не помню, – пожал плечами Виктор.

– Спутниковый телефон? – задал вопрос Гитлер, – это как наши?

– Нет, ваши – сотовые, вон видите на том высоком доме такие прямоугольные штуки, они называются ретрансляторы, а если выедете за город то увидите высокие вышки, – так и создается сеть мобильных телефонов. А спутниковые отправляют сигнал непосредственно на спутник связи, и уже оттуда он ретранслируется в другую точку земли.

– И они тоже есть в свободной продаже, – не спрашивая, а скорее утверждая сказал Мюллер.

– Естественно, например в океане же нет ретрансляционных вышек, – кивнул Виктор, – но стоят они дорого. Значительно дороже мобильников.

– Кстати, а куда мы сейчас едем? – спросил Алоизыч, – вы сказали, что покажете нам Москву.

– А я что делаю? Сейчас проедем садовое кольцо и вы в историческом центре. Многое правда перестроено. Но основное увидите. Давайте сначала на Лубянку в музей КГБ, потом на Красную площадь сходим. А потом и в бункер Сталина в Кузьминках.

– Но в музей КГБ, это правда не опасно? Все-таки Лубянка…, – засомневался Мюллер.

– А у вас опасно по музеям ходить? – задиристо ответил Виктор, – если не будете пытаться выкрасть экспонаты, то ничего страшного. У нас вообще ФСБ сейчас превратилось в чисто коммерческую контору. Они деньги делают. Шпионов и террористов ловить некогда.

– Погодите, а как это все расшифровывается, – уточнил Мюллер, – единственно что я знаю, это НКВД – Народный комиссариат внутренних дел. А дальше?

– Дальше это ведомство меняло названия. Сначала МГБ – Министерство государственной безопасности, потом КГБ – Комитет государственной безопасности, сейчас в подражание американцам, ФСБ – Федеральная служба безопасности, – Мюллер быстро записывал в книжку объяснения Виктора.

– А почему в подражание американцам? – задал он новый вопрос.

– У них есть ФБР – федеральное бюро расследований. Вам о нем должно быть известно. Вот наши и решили, что раз мы теперь Российская федерация, то и название надо поменять. Но название – ладно. Хоть горшком назови, только в печь не ставь. Плохо другое, эта организация не выполняет своих прямых обязанностей. Вот скажите Генрих, чем в первую очередь должна заниматься организация стоящая на страже государственной безопасности?

– Задач перед ней много, – подумав ответил Мюллер, – прежде всего это внутренняя безопасность государства. Отлов шпионов, сохранение секретов, политический сыск, то есть не дать политическим партиям, мешать работе государственных учреждений и предприятий. Все полностью перечислять долго.

– А вот скажите, зачем вы запретили все партии? – ни к кому конкретно не обращаясь спросил Виктор, но Гитлер счел этот вопрос в его сторону.

– Потому что они мешали работать, – четко ответил он, – коммунисты – те просто организовывали забастовки. Но толку, наберут штрейкбрехеров – кстати термин наш, немецкий. А основных рабочих – за ворота. И кому от этого польза? Падает качество продукции, сроки поставок. Люди потеряли работу, а неквалифицированные и кое-как обученные кадры заняли их место. Польза от этого только коммунистам – оставшихся без работы рабочих легче вывести на демонстрации и стачки. А им, коммунистам, этого и надо. Что остается в итоге? Большой уровень брака в готовой продукции, озлобленные люди, потерявшие работу, и вышедшие на улицы, при этом столкновений с полицией не избежать, если пустить все на самотек – то начнутся погромы и грабежи, в революцию 1917 года это самое у вас и было, нарушенные сроки поставок и соответственно штраф по договорам. А началось все с безобидного вроде бы призыва коммунистов поднять уровень жизни рабочих. Но я сам работал на стройке. Если бы подрядчик мог платить больше, он бы платил. Просто по всей Германии тогда экономическая ситуация была ни к черту. И протест работников одного предприятия ни к чему бы не приводил. Поэтому я и запретил коммунистов. Когда надо налаживать экономику – забастовки не просто мешают, они опасны.

Рузвельт тоже подобное проводил во время великой депрессии. И ничего, никто не возражает, а здесь крик подняли.

– Хорошо, а как же остальные социал-демократы например? – задал вопрос Виктор.

– Сплошная говорильня и требование себе различных льгот, ни одного стоящего предложения, но это не главное, а главное в том, что они старались оказать поддержку отдельным банкирам и промышленникам. Тем естественно кто их финансирует. Поэтому такая партия мне тоже была не нужна.

– А разве вас крупный капитал не поддерживал? – поддел его Виктор.

– Да, – ничуть не смущаясь ответил Гитлер, – но меня поддерживали те кто реально что-то делал, а не перепродавал, выбивая себе льготы от государства. Поэтому партия социал-демократов была запрещена..

– Круто вы их, – хмыкнул Виктор, – а католики вам чем не угодили?

– При чем здесь католики? – удивился фюрер, – я не против любой веры, кроме еврейской, и то, только потому, то она связана с евреями.

– Пока отставим еврейский вопрос, – Виктор стал искать место для парковки, – но все же – католики. Как быть со словами евангелийского свяшеника-протестанта Мартина Нимеллера ставшими нарицательными: «Когда приходили за коммунистами, я молчал, потому что я не коммунист, когда приходили за евреями я тоже молчал, потому что я не еврей, а когда пришли за мной не осталось никого, кто бы смог сказать слово в мою защиту». Но самое интересное, что сначала он вас поддерживал. А потом видно что-то как у нас говорят – не срослось. Кстати арестовало его ваше ведомство Мюллер.

– Не помню такого, но разберусь. Но скажу одно, даже у вас – призыв к свержению государственного строя карается в уголовном порядке. А что касается католиков, то тут сложный вопрос. Вы знаете что так называемая Папская Курия – крупнейшая разведывательная сеть и ей не менее тысячи лет? Надеюсь приходилось слышать и о папских легатах. У Ватикана свои интересы – распространение католичества, а вот протестантская Германия им очень не нравиться. Поэтому и подвергались гонениям те католики, которые фактически шпионили и управлялись Ватиканом.

– Но после войны вроде именно Ватикан ратовал за прощение фашистов? – удивился Виктор.

– Пропаганда. Им прежде всего надо было влияние в Федеративной Республике Германия, поэтому они наших выпускали. Не бескорыстно конечно, – пояснил Мюллер.

«Да они не только работе с компьютером обучались, но и сведения полезные почерпнули», – подумал Виктор.

– Или покушение ваших спецслужб на Иоанна Павла 2 было просто так организовано? Чем им помешал Папа Римский? У вас же православная церковь. А католиков очень мало. Никогда не задумывались? – продолжал Гитлер.

– Н-да, теория заговора процветает, – недовольно буркнул Виктор, и громко оповестил, – сейчас паркуемся, а потом идите за мной.

Они вышли за два дома от знаменитого здания на Лубянке и пошли пешком. Скоро они вышли на пересечение дорог перед главным зданием ФСБ.

– Тут раньше стоял памятник Дзержинскому, – указав на пятачок газона Виктор, – потом его сбросили в 1991 году, а теперь тут крест в память погибших в Гулаге. На этом все и закончилось. Никого из бывших НКВД-шников, виновных в репрессиях к суду не привели.

– Но почему? Почему не привлекли к ответственности тех, кто судил, выбивал показания из невиновных? – удивился Мюллер.

– Потому что у нас не было Нюренбергского процесса над коммунистами, – жестко ответил Виктор, – но вы же тоже пытки применяли.

– Да, – согласился Мюллер, – мы тоже, не спорю, пользуемся методами форсированного допроса, проще сказать пытками, но и вы же ими пользовались.

– Смотря для чего, – спокойно возразил Виктор, – для установления точных сведений, которые допрашиваемый не хочет говорить, или для того чтоб он подписал протокол оговора, что он английский шпион и т. д.

– Но почему? – не понял Гитлер, – зачем безвинных людей оболгать и упрятать в концлагеря, я имею ваши концлагеря, Виктор.

– Потому что плановая экономика. Выплавить столько-то тонн металла, к такому-то числу, сделать столько-то станков, опять же к годовщине, неважно какой. Ну и конечно этот дурацкий план по шпионам. Выявил столько-то шпионов, за месяц – молодец, – больше – получай медаль и повышение. А не выловил – так ты просто плохой работник и тебе в органах не место. Помню прочитал воспоминания одного фронтовика, однажды они напились с особистом, и тот расплакался «Мне в год два шпиона надо поймать, год заканчивается, а у меня ни одного! Все боевые летчики и с наградами. И что мне делать?». Вот и потому старались бериевские палачи по любому доносу дело открывать, а потом известное дело – «признание царица доказательств». А уж как это признание из человека выбили – другое дело.

– Ужасно, – хмуро заметил Мюллер, – в гестапо подобного не допускалось. Мы применяли пытки, я от этого не отрекаюсь. Но если человек невиновен, то мы его отпускали.

– Я об этом знаю, – усмехнулся Виктор, паркуя машину, – хотите анекдот?

– Да, – ответили оба.

– «Человека задержали и препроводили в НКВД. А там с ним следователь стал так разговаривать, что человек возмутился, – Я что подозреваемый? Почему вы со мной так разговариваете? Следователь подводит его к окну и говорит: – Вот видите людей?! Это они подозреваемые, а вы считайте, что под судом». Но никто не посмеялся.

– Да уж, гестапо, до вашего НКВД…, заметил Мюллер.

– Тут еще дело в том, что надо было на кого-то списать неудачи и тяжелую жизнь людей. Партия же всегда права, и ведет страну только верным курсом. Вот и говорили, что во всем виноваты вредители и шпионы. А если есть вредители, то их надо ловить, как и шпионов. Отсюда шпиономания и вредительская паранойя. Вот и отправлялись люди ни за что ни про что в Гулаг. Ни в чем не замешанные. В войну дошло до того, что бракованные детали закапывали в землю, и точили снова из припрятанных заготовок, иначе трибунал – вредительство в военное время. Хорошо, если штрафбат, а то ведь и расстрелять могли. Ладно, хватит об этом, как вам город?

– И у вас очень много рекламы, как в Нью-Йорке, – заметил фюрер.

– Так с кого пример брали…, – задумчиво протянул Виктор, – а вобщем нормально, но вы современный Токио не видели.

Они прошли пару зданий, а дальше Виктор взял на себя роль экскурсовода.

– Так, сейчас на вход, а там предъявляем билеты, – проинструктировал он попутчиков, – все в порядке, музей есть музей. Но идиллию, когда они прошли в зал и Мюллер стал снимать на цифровик, нарушила пожилая женщина, схватившая шефа гестапо за рукав куртки.

– Что? – спросил насторожившийся Мюллер, оглядываясь на бабку.

– А то, что заплатить должен. Я вас халявщиков сразу узнаю. И не надо мне тут делать недоуменное лицо. Виктор хотел прийти на помощь, но Мюллер выкрутился сам. Видимо у него был опыт общения с такими вот строгими «фрау».

– Извините, я не знал, турист из Германии, – как можно вежливее сказал он, – а сколько стоит сфотографировать?

– Сто пятьдесят – фотосъемка, двести, – видеосъемка, касса вон там, – отчеканила она и указала окошко, которое находилось перед входом. Мюллер заплатил за право спокойно снимать в музее, а потом пристал к бабке, которая его тормознула. Ну там, мол, я очень интересуюсь историей, а на экскурсию опоздал, и так далее. Бабка сменила гнев на милость и устроила ему экскурсию. Естественно его больше всего интересовало военное и послевоенное время. Вообще шеф гестапо вовсю собирал информацию. Гитлер просто ходил между стеллажами и рассматривал экспонаты. Когда вышли из музея, и Виктор поинтересовался его мнением, он сказал:

– Да ничего особенного, по сравнению с вашей сегодняшней техникой. Но довольно познавательно. И идея хорошая. Интересно бы было как-нибудь в будущем построить такой музей в Берлине. И назвать музей Гестапо, как вы относитесь к такой идее, Генрих? – явно шутя обратился он к Мюллеру, тот поддержал шутку.

– Если только вы мне поставите перед входом такой же памятник как Дзержинскому.

Оба засмеялись.

– Ну а теперь на Красную Площадь, – предложил Виктор.

– Да, давно хотел там погулять, – заметил, к удивлению Виктора Мюллер. И они пошли.

Восьмого июля 2008 года сбылся самый страшный кошмар коммунистов второй половины двадцатого века. Во вьетнамских кроссовках, китайских брюках, белорусской футболке, и американской бейсболке, на Красную площадь шагнул рейхсканцлер Третьего Рейха, вождь Великой Германии Адольф Гитлер, в сопровождении группенфюрера СС и шефа Гестапо Генриха Мюллера, одетого тоже отнюдь не в мундир. А сзади них, стараясь не расхохотаться от этих мыслей шел обычный человек Виктор Сомов. Впрочем для операторов камер наблюдения на главную площадь страны вошли всего навсего еще три туриста.

– В мавзолей зайдем? – предложил Виктор.

– Нет, – засмущался Гитлер, – видете-ли, все кто там был, вернее стоял на нем, обычно плохо кончали, я не хочу рисковать уж очень это странное место, – слухи о том что Алоизыч был суеверным человеком полностью подтвердились. Они просто прогулялись, Мюллер поснимал Собор Василия Блаженного, лобное место и памятник Минину и Пожарскому.

– Хотите анекдот про этот памятник? – задорно предложил Виктор.

– Послушайте Виктор вы очень часто рассказываете нам анекдоты, но почему, вы их так любите? – спросил Мюллер.

– В том числе и люблю, с раннего детства, кстати. Но основная причина, это то что через анекдоты народ выражает свои взгляды на власть и ее действия. Да и вообще на события в своей жизни. Надоедливая реклама или действия правительства – все это вызывает ответную реакцию в виде анекдотов, а так как их сейчас можно рассказывать свободно, то и сразу ответная реакция, и раньше такое было, но как-то из-подполы. Только надежным друзьям – иначе крупные неприятности. Даже по этому поводу есть анекдот. «Тридцатые годы, объявление по радио: «Открывается конкурс на лучший анекдот о товарище Сталине. Первая премия – 25лет, две вторые – по 15лет, три третьи – по 10 лет и каждому участнику поощрительная премия – 5 лет в оздоровительно трудовых лагерях».

– А про меня анекдоты есть? – улыбнувшись спросил Гитлер.

– Именно про вас навскидку не помню. Но много анекдотов где вы, и особенно Генрих, выступаете второстепенными персонажами.

– А почему больше я? – удивился Мюллер.

– Потому, что был у нас очень популярный сериал «Семнадцать мгновений весны», про русского разведчика, в самом верху Германии. Предваряя ваш вопрос Генрих, отвечаю – естественно это все выдумка. Но сериал действительно сделали хороший. Но как всегда власть переборщила и стала показывать сериал чуть ли не каждый год. Народу это надоело, вот и пошли анекдоты. Я вам его покажу потом, а после почитаете анекдоты на эту тему. Сейчас вы их просто не поймете.

– Так что там с памятником? – напомнил Гитлер.

– А, совсем забыл, – ответил Виктор, – а суть в том, что этот памятник раньше стоял в центре красной площади. И когда к власти пришли большевики и перенесли свое правительство в Москву, Минин как бы говорит Пожарскому, указывая на Кремль: «Смотри-ка князь, какая мразь в Кремле Московском завелась». Вроде бы даже надпись кто-то сделал, но в это я не верю. ЧэКа тогда уже не дремала.

– Это предшественница ОГПУ? – уточнил фюрер.

– Она самая, – кивнул Виктор, – о вспомнил анекдот именно о вас.

– Интересно, – заинтересовался фюрер, а Мюллер неодобрительно посмотрел на Виктора, впрочем тот его взгляда не заметил.

– Рассказываю, – сделал театральную паузу Виктор, – решил Гитлер узнать, что о нем думает простой народ. И тайно пошел в кинотеатр, где показывали кинохронику с его участием. Каждый раз когда на экране появлялся он, все дружно вставали и орали: «Хайль Гитлер!», в том числе и его охрана. Один он сидит довольный. Вдруг его хлопает по плечу сосед сзади, и говорит: «Эй, дурень, вставай и кричи, или ты хочешь попасть из-за этого придурка в Гестапо».

Но гости даже не улыбнулись. Виктор нахмурился.

– Сами же просили анекдот про вас. Вот, получите. Не я его придумал.

– Его придумала советская пропаганда, – со вздохом сказал Мюллер.

– Спасибо Виктор, – искренне поблагодарил его фюрер, – но я в курсе какие обо мне ходили анекдоты. Но этого среди них не было.

– А какие были? – заинтересованно спросил Виктор.

– Не знаю покажется ли вам он смешным, но вот как пример: «Гитлер приезжает на завод. Он спрашивает директора, остались ли среди рабочих социал-демократы.

«Да, 80 %», – отвечает тот.

«А члены католической Партии центра у вас есть?».

«20 % рабочих», – говорит директор.

«Так что же, у вас нет ни одного национал-социалиста?»

«Есть. Мы все теперь нацисты!»

– Кстати, а что у вас могли сделать со мной за анекдот, рассказанный, скажем в пивной про фюрера? – поинтересовался Виктор.

– Морду набьют и вышвырнут, – равнодушно ответил Мюллер.

– В Гестапо? – удивился Виктор.

– Зачем в Гестапо, мы этим не занимается, в этой же пивной и набьют, как говорят у вас, не отходя от кассы, но я этого выражения не понимаю, а потом вышвырнут на улицу.

– Что простые посетители пивной? И к вам не сдадут или в полицию? – удивился Виктор.

– Вы не понимаете очевидных для нас вещей, – спокойно произнес Мюллер, – сейчас в Германии фюрера действительно любят. Люди, обычные люди и не из-под палки как вам кажется, а вполне естественно. Чтобы лучше объяснить попробуйте представить себе если бы люди искренне верящие в гений Сталина, услышали о нем анекдот. Чтобы они с вами сделали.

– М-да, теперь понятно, но хотя бы у вас за анекдоты не сажали, – ответил Виктор. Они еще немного прошли и уже пошли к выходу, когда их остановил милицейский патруль.

– Стар-серж Па-ов, ваши документы, – хмуро, и явно с бодуна потребовал страж порядка, причем из его слов можно было разобрать только два последних. Гитлер и Мюллер сразу полезли за документами, внутренне напрягшись, а вот Виктор спокойно протянул стражу порядка свой паспорт, и начал объяснять:

– Это немцы, артисты, они к нам приехали насчет постановки совместного спектакля, – вежливо объяснил Виктор.

– Я тя не спрашивал, – резко оборвал его сержант, он пролистал документы «иностранцев», и не найдя в них ничего предосудительного, фальшивки тоже умеют делать качественно вернул обратно, – по-русски понимаете?

– Да, – первым поддержал разговор Мюллер.

– У, круто, а ты на Гитлера похож, – засмеялся второй показывая пальцем на фюрера.

– Так я и буду его играть, – спокойно ответил Гитлер.

– А, тогда ясно, – понимая, что денег тут сшибить не удастся сержант вернул документы. И все беспрепятственно пошли обратно.

– Честно, скажу, немного испугался, – заметил фюрер, – и потом они так к нам обращались, словно мы преступники.

– Нет, я с вами не согласен, Адольф, это было просто форменное хамство. Да ни один полицейский в Германии не посмеет вести себя так. Даже при аресте надо соблюдать элементарные формы приличия и уважения. Если это конечно не закоренелые преступники, которых арестовать надо только для суда.

– Да ладно вам, с похмелья они, вот поэтому и злые. А так бы прошли и не заметили, – махнул рукой Виктор.

– Теперь я действительно понимаю, что у вас представляет из себя криминальная полиция, – заявил, впервые вышедший из себя Мюллер. Видимо задело его за живое, все-таки бывший полицейский.

– Генрих, вы и сотой степени не представляете до чего у нас докатились правоохранительные органы, – заявил Виктор, – ничего в Интернете пороетесь, представление получите.

– О, Виктор, там Сталин и Ленин, – Гитлер остановился как вкопанный, – они что, тоже перенесены.

– Отнюдь, – пожал плечами Виктор, – обратите внимание на их костюмы. Ленин в классическом костюме-тройке, и с красным бантом на пиджаке, а Сталин в бриджах и френче, и притом с трубкой, которую, если вы заметили он не курит. А так же обратите внимание на лотки с сувенирами, матрешки, гжель, хохлома, фуражки. Вобщем – все для иностранцев, которые хотят русской экзотики, и за хорошую цену. А те кого вы приняли за Ленина со Сталиным, как раз настоящие артисты, с ними можно сфотографироваться за деньги.

– Тогда понятно, – успокоился Гитлер и Мюллер, – мы здесь все посмотрели, думаю пора в следующий музей, но меня смущает один вопрос. Эти ваши средневековые воины. Я так понимаю тоже атрибут туризма.

– Стрельцы, времен от Ивана грозного до Петра первого, – поправил Гитлера Виктор.

– Ясно, но я не могу понять, почему здесь, на главной площади находятся нищие, – завершил свою мысль Гитлер.

– Потому, что здесь хорошо подают им иностранцы и приезжие из других городов, а они из этого так сказать заработка – платят милиции. И те их защищают, – простодушно и правдиво объяснил Виктор.

– Но ваша власть в Кремле, неужели ее не волнует, то происходит под стенами, – не унимался Гитлер.

– Так вы же сами сказали – под стенами, а за стенами – это никого не интересует. У них, то есть власти, свои игры. Со всем другими суммами. Впрочем могут и разогнать, если захотят, но им не до этого. У них свой бизнес.

– Государство, коррумпированное от самого верха до низу, что-то подобное читал, Южная Америка и Африка, если не ошибаюсь, – заметил Гитлер.

– Судить не берусь, а сейчас давайте поспешим в бункер. Нам еще до него добираться, – заметил Виктор и они пошли к его машине.

По пути фюрер обратил внимание на огромное сооружение, не здание, а именно сооружение.

– Что это?

Виктор посмотрел в указанную сторону и мигом ответил:

– Памятник Петру Первому работы Церетели.

– Остановите машину, я хочу посмотреть на это, – Виктор остановил машину и они все втроем вышли на набережную.

– Но этот памятник ужасен! – начал кипятиться Гитлер, – и его огромные размеры!

– Совершенно согласен, но что делать, если скульптор дружен с мэром города, – пожал плечами Виктор.

– Таких надо расстреливать! – заявил фюрер.

– Скульпторов? – удивился Виктор.

– Нет, – рявкнул в ответ Гитлер, – у нас тоже полно бездарей, которые мнят себя гениями, расстреливать надо тех кто разрешает им воплощать в жизнь свои фантазии. И кстати, не удивлюсь, если памятник поставлен на деньги города.

– Естественно, – безразлично ответил Виктор, – а скульптор еще и денег получил. Может лучше поедем. Мне на него глядеть тоже противно.

И они сели в машину и продолжили путешествие.

– У вас ужасно с архитектурой, – заявил Гитлер, – полная мещанина стилей, построек, новых домов.

– Что поделаешь, Столица есть Столица, – философски ответил Виктор.

Москва, район Измайлово.

Бывший временный бункер Сталина, выкупленный частным лицом и превращенный в музей и зал для презентаций.

Через полчаса.

Бункер Сталина представлял интересное место. Конечно отреставрированный и переделанный он мало напоминал оригинал, тут проводили презентации, корпоративны и другие подобные мероприятия. Бункер был так себе – ничего особенного, да и не намеревался «отец народов» здесь долго пребывать собственно это был даже не бункер, а место промежуточного пребывания на пути в Самару, где был настоящий бункер. Сталин здесь всего лишь должен был провести совещание с высшими военачальниками, получить самые свежие сведения с фронтов, может быть поесть, и отбыть дальше. Все расселись за большим столом, круглым, но с вырезом посередине. Поэтому стол напоминал бублик. Экскурсовод начал рассказ. Мюллер включил диктофон, все что ему требовалось он уже наснимал, а тратить память фотоаппарата на видеоизображение ему не хотелось. Акустика в зале была прекрасная. На это кстати, обратил внимание и рассказывающий, он хлопнул пару раз в ладоши и объяснил, что здесь так специально спроектировано, потому что голос у Верховного был обычно тихий, а слышать его должны были все присутствующие. «Да, умели раньше строить», – подумал Виктор. И тут Алоизыч сделал ошибку. Как раз, когда экскурсовод, надо сказать мастер своего дела, начал рассказывать, как иногда среди презентации по специальному заказу, неожиданно из боковой двери выходил актер, загримированный под стали на и какова была реакция присутствующих. Кто замирал, глядя, на этот оживший призрак истории, кто-то хватал фотоаппарат, а чаще телефон и начинал снимать, а «Сталин», молча проходя, скрывался за дверью в ресторан. Там раньше была столовая для работников НКВД, обслуживающих бункер, а сейчас ресторан в кавказском стиле. Ошибка Алоизыча состояла в том, что он снял свою бейсболку и положил ее на стол. Так как стол был круглый, сначала сидящие напротив него экскурсанты обратили внимание, а потом и экскурсовод.

– О, я гляжу к нам и Гитлер пришел, – задорно начал он, но тут же осекся, когда фюрер неодобрительно посмотрел на него, но тут же вышел из неловкого положения, – извините, вы просто очень похожи.

– Ничего, – как ни в чем не бывало улыбнулся фюрер, говорил он стараясь усилить акцент, – я всего лишь немецкий театральный актер. И как вы заметили играю как раз Адольфа Гитлера.

– Да было бы интересно, если бы на каком-нибудь корпоративе вместе со Сталиным вышли бы и вы, – сымпровизировал экскурсовод и все засмеялись. Дальше все прошло нормально, даже запланированный обед в ресторане. Впрочем блюда были очень скромные как в столовке. А вот цена зашкаливала, если гость хотел заказать что-то что заходило за рамки обеда экскурсантов.

– Палимся фюрер, – с иронией заметил Виктор, когда они возвращались к его машине.

– Что? – не понял Гитлер. А Мюллер уточнил, – это жаргон или как у вас говорят сленг?

– Да, – кивнул Виктор, – в смысле вам надо поменьше мелькать в своем обычном имидже.

– Вобщем бейсболку не снимайте, – не стал вдаваться в подробности Виктор. Но по пути их ждало еще небольшое приключение. Они застряли в пробке, когда по пешеходному тротуару стали проходить молодые люди в черной, очень похожей на эсэсовскою формой, другие несли свернутые знамена.

– Кто это? – спросил фюрер.

– Русские фашисты, – спокойно ответил Виктор, – что-то слышал из Интернета, у них здесь где-то недалеко мероприятие намечено.

– А это возможно – посмотреть на них? – не унимался Гитлер.

– Почему нет, конечно, но учтите, могут и по морде дать, – ответил Виктор.

– За что? – не понял Мюллер.

– За то что вы им не понравитесь. У нас как в том анекдоте, бьют по морде, а не по паспорту. Впрочем если скажете, что вы немцы – может наоборот, зауважают.

– Давайте взглянем. Мне интересно, почему на родине идеи национал-социализма, он до сих пор под запретом, а у вас, воевавшим с ним и победившим Германию сейчас вдруг он возник.

– Это не национал-социализм, – усмехнулся Виктор, – это обыкновенные гопники прикрывающиеся высокими идеями. Они не такие как ваши штурмовики в 28 году. Это социальное противостояние. И поэтому власть их как бы не трогает. Все просто. Социальная напряженность между бедными и богатыми, и национальная – заметили наверно, сколько у нас кавказцев, и других инородцев. Все это и выливается в национализм, здесь принявший нацистские атрибуты. На самом деле, скины – те же хулиганы, но оправдывающие себя великими идеями. Мол они морду бьют не просто так, а за идею, но при этом не забывают ограбить жертву. Есть конечно и фанатики, кто действительно принял идеи русского фашизма, но таких ничтожно мало – единицы. А остальной молодежи, как я вам и показывал – все пофиг. Пиво, девки и чтоб работать поменьше.

– Ну чтож, давайте заглянем, думаю вас пропустят, – улыбнулся Виктор, и повернув припарковал свою машину в переулке, – но если появиться милиция, то сразу к моей машине и ходу.

– Договорились, – и довольный фюрер с шефом гестапо, вышли из машины и пошли по направлению к зданию, куда стекались ручейки молодежи в черной форме.

ДК культуры «Строитель», арендованный для массового «патриотического мероприятия».

Тот же день.

На входе их тормознули.

– Ваши приглашения?! – сурово спросил бритоголовый молодчик.

– Извините, мы из Германии, – вышел вперед Мюллер, немецкий акцент сильно помогал ему показать что он действительно иностранец, – хотели бы присутствовать на этом мероприятии.

– Да? – громила явно не знал что делать, тогда фюрер, снял бейсболку и резко сказал:

– Итак, неужели у вас не найдется трех свободных мест?! – с нажимом произнес он. Все-таки фюрер умел убеждать, иначе бы не пробился так высоко, так как охранник сразу вытянулся и уступил дорогу:

– Конечно, – только и сказал он.

Они вошли в зал, вернее это когда-то был кинотеатр, а сейчас, превратился просто в арендуемое помещение. Прошли присели на свободные места. Сразу начали выступать ораторы – мужики лет сорока, с очень хорошо подвешенным языком. Молодежь, парнишки лет 15–19 дружно вскидывали руки по окончании очередной речи и орали «Слава России!!». И при этом не забывали попивать пиво из «баллонов». Мюллер тихонько, стараясь быть незамеченным сделал несколько снимков, а затем включил на фотоаппарате режим диктофона начал записывать речи выступающих. Гитлер сидел и мрачно смотрел на это действо. Наконец он не выдержал, и довольно громко сказал: