Текст книги "Гитлер в Москве (СИ)"

Автор книги: Литературный Власовец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

«А что, все правильно, ведь и практическая польза есть, так они учатся спасать людей при пожаре до приезда пожарных», – подумал я.

– А ты куришь?

После этого вопроса Вильгельм посмотрел на меня как на идиота. И решительно ответил «Нет». Но я решил немного «поиздеваться» над ребенком.

– Выпиваешь? Хотя бы пивка? – после этого вопроса, брат Ганса уже с опаской смотрел на меня, видимо решив, что его брат привел в их дом сумасщедсшего.

– А как относишься к наркотикам? – и вот тут последовал ответный вопрос, который меня просто умилил «А что такое наркотики?». Здесь уже вмешался Ганс.

– Виктор, может хватит? Поймите, я читал о вашей молодежи, но у нас тут все по другому.

– Хорошо, но еще один вопрос задам, – не смог удержаться я, – Вильгельм, у тебя есть девушка?

– Виктор! – уже не смог скрыть свое недовольство Ганс, – ему всего тринадцать лет. Подумайте, а потом спрашивайте!

– Ладно, ладно, понял я все, – усмехнулся я, доставая из сумки ноут, – спроси его любил ли он мультфильмы? А то действительно неудобно как-то, начал выспрашивать, вот и получит моральную компенсацию.

– Виктор, у вас сверхсекретная техника, а вы хотите показать ее ребенку! – забеспокоился Ганс.

– Его, что за это расстреляют? Ведь нет? Просто покажу ему «Ледниковый период» у меня как раз многоязыковая DVD версия есть, первую часть, пусть потом рассказывает. Он же не побежит в английское посольство. А фильм скоро должны выпустить ваши. В мультфильмах артикуляция практически отсутствует, поэтому никто не сможет понять на каком языке изначально говорили герои.

Сам Вильгельм теперь уже с интересом наблюдал за странным прибором который достал из сумки русский. Включил его, немного подождал, делая какие-то странные манипуляции руками, потом поставил на стол, и пригласил Вильгельма посмотреть фильм. Он сначала подумал, что русский смеется над ним, но потом, когда на маленьком экране увидел цветную картинку, он понял, что с ним не шутят.

– Я специально промотал немного вперед, чтобы название компании и начальные титры он не увидел, – сообщил я Гансу, потом дал наушники Вильгельму и сняв с паузы, запустил фильм. Мальчишка сразу же весь ушел в просмотр. А мы с Гансом начали неторопливую беседу, в основном он рассказывал о своих друзьях и знакомых. Но не прошло и десяти минут, как в дверь позвонили. Ганс на секунду напрягся, но потом спокойно пошел открывать. Понятно, чужих сюда наружка не пропустит, значит придти могут только свои.

– Видимо отец так рано с работы пришел, – пробормотал на ходу Ганс. Но в квартиру вошел не отец, а девочка возраста примерно Вильгельма. Она что-то резко и недовольно высказала Гансу.

– Что она говорит? – спросил я.

– Спрашивает где Вильгельм, и почему он не пришел на запланированную встречу.

– Ого, а говоришь у него девушки нет, – с усмешкой заметил я.

– Она его подруга, повторяю, подруга. И ничего больше, они действительно дружат как лица одного пола. И поймите меня правильно Виктор. Эта девочка еще ребенок и она может и знает о межполовых отношениях, но не интересуется ими. Она действительно подружка Вильгельма, в нормальном смысле этого слова.

– Да, ладно, не собираюсь я же из развращать, – возмутился я и заметил, – а вот фильм заново придется пускать, – но тогда как обойдись наушниками одними для двух людей я не знаю. Впрочем, есть идея.

Я выключил фильм к великому огорчению младшего брата Ганса. И он что-то очень строго выговорил своей подружке. Так сразу же стушевалась, и приняв обличие скромной невинной девушки села на самый край дивана. Она вела себя очень тихо, но ведь общая тайна объединяет? И естественно Вильгельм подсел рядом с ней что-то объясняя. И настроил наушники не на стерео, а на стерео в каждый наушник. Короче полный звук в каждый динамик. Эффект не такой как на стерео, но здесь и так сойдет. После чего просто отсоединил два наушника, от общего держателя. С китайскими наушниками, это очень легко. Просто надо понять принцип как они собираются. Потом отмотал фильм с начала пригласил обеих ребят и снова запустил. Эх, где мои тринадцать лет… Хотя думаю, ничего хорошего из этого бы не случилось. А эти сидят вместе прижавшись к друг другу и все внимание в экран ноутбука.

А мы с Гансом продолжили наш разговор. Выяснилось, что эта девочка подружилась с его братом два года назад, когда они сюда переехали. С тех пор они дружат.

– Знаешь, Ганс. Я тебе одно скажу. Твой брат попал.

– Не понял, куда попал? – изумился он.

– Не куда, а во что. Если ничего экстраординарного не случиться, то сначала она будет его невестой, а потом и женой. Ты видел как она вошла? Ты видел как она общалась с твоим братом? Девушки полагаясь на свою интуицию ищут себе мужей. Так вот, она уже нашла. Просто не подозревает об этом. Заметь, она уже общается с ним как со своим мужем. Не хватает только мудрости жизни, но это дело наживное. С другой стороны век живи, век учись, дураком помрешь.

– Не я все-таки не верю, что они станут молодоженами, – ответил Ганс.

– Будущее покажет, – усмехнулся я. Когда закончили смотреть фильм через Ганса попросил их не распространяться о фильме среди друзей и знакомых. Вроде того это пробная версия, а премьера будет потом. Детишки покивали головами, но он им не поверил. И еще, я их сфотографировал на свой цифровик. Оба сидят на кожаном диване. Держатся за руки и улыбаются. На то время они действительно были просто друзья. А вот после, через двадцать лет, улыбающийся герр Мильтнер, показал своим детям, девочке и мальчику, первую фотографию их с мамой. Черно-белая, сидит два подростка на кожаном диване и улыбаются. Надо ли говорить, что после моего фото, им отдали фотографию, но с требованиями того времени.

Аугсбург, территория завода Messerschmitt AG.

Август 1939 г.

Мессершмитт принял меня не то чтобы холодно, но непонимающе. Он тут строит новейший самолет-истребитель, а ему присылают какого-то русского, который ничего не смыслит в самолетостроении, и вдобавок ему надо все показать и рассказать. А он не экскурсовод, а конструктор. Но когда он увидел на предъявленном пропуске высший допуск, то задумался. У него самого первый. А значит у этого русского, который ходит с переводчиком, потому что не знает немецкого – выше чем у него полномочия. Из этого следует – можно попросить что-то полезное для своего конструкторского бюро. И еще, он не хочет конструировать велосипеды, а хочет остаться самолетостроителем. Его послевоенную биографию ему тоже показали.

Да, я представлял создателя самого лучшего истребителя второй мировой войны несколько иначе. А вот как оно оказалось. Точно, как и его детище прозвали «худой», да и характер еще тот. Сначала смотрел на меня как Ленин на буржуазию. А потом вдруг как-то отмяк и подобрел. Показал новый, с его точки зрения, истребитель Миг-19. Но гость как-то отнеся к такому грандиозному проекту как сверхзвуковой истребитель достаточно равнодушно, а вот вычислительные машины его заинтересовали. Пришлось проводить в КБ, где трудились конструкторы.

«М-да, как это у нас называлось? Сип-панк, или паро-панк, в общем мощные достижения техники в исполнении конца девятнадцатого века. Вот и здесь было точно также. Комната без окон, но хорошая притяжная система, которая втягивает с улицы свежий воздух. Как мне пояснили, что это защита от грозы. Или химической атаки, подумал я, тогда ее все боялись, а противогаз являлся таким же средством обихода как кастрюля для домохозяйки. В общем на столе стоял системный блок собранный немецкими специалистами. Рядом с ним стоял ящик вдвое толще его. Я так понял по многочисленным вольтметрам, амперметрам и другим не знакомым мне измерителям, что это модификация бесперебойника, фильтра, блока питания в одном флаконе. Впрочем вроде работает и нормально. Сами пусть за техникой следят. Но вот системный блок. Это песня. Железный, именно железный, а не дюралевый блок, с деревянной передней панелью. А там лампочка включения, именно лампочка, светодиодов мы не взяли, как они это сделали, я понять не мог, наверно что-то в блок свое воткнули. Дальше кнопка включения, такая мощная, большая, и кнопка перезагрузки, та меньше, уж не знаю, почему. А в остальном все из нашего века, плоский экран, клавиатура и лазерная мышь. Хотя стоп, клавиатура немецко-русская. Ну что операционку я еще как вариант им такую дал, на немецком. А с клавиатурой как справились, мы же русско-английские покупали. А наклеек не было. Присмотрелся повнимательней. Ого, как просто, наклеили бумажки, а сверху аккуратно лаком покрыли. И раковина в комнате. И отпечатанный на принтере плакат «Перед работой помой руки с мылом». Это я не перевел, а догадался. Понятно, чтоб меньше клавы потом мыть. А вот плоттер, это отдельная песня, они не только чернила смогли такие же сделать, но и сделали специальные резервуары, крепившиеся на верху плоттера, которые ими заполнялись по мере расхода.

Там же встретил Карла Майнера, сидевшем за одним из компов. На мониторе отображался какой-то сложный чертеж. Одет опять в гражданское. Мне он обрадовался как старому приятелю.

– Здравствуйте господин Сомов.

– Привет, – пожал я ему руку, – как дела? Справляетесь?

– Да, работы конечно много, но ваша техника очень убыстряет процесс, к тому же не надо что-то придумывать заново. Вот только специалисты ее осваивают медленно, но думаю, что когда машин будет побольше, их освоение пойдет быстрее. Даже я пока не могу использовать все возможности Аутокада.

– Да, надо вам сервер и не меньше десятка рабочих мест. Знаете во сколько раз ускоряется работа конструкторского бюро при применении компов? – и сам же ответил, – в десять-двенадцать раз. Вижу вы помимо операционки и программ еще и клавиатуры на немецкий перевели. Да так чтобы дольше прослужили.

– Не одни вы смекалистые, – подколол меня Майнер.

Мессершмитт рассказал, что в восторге вычислительных машин, но ему бы очень хотелось получить еще. Ага, понял расклад, а то когда я приехал смотрел на меня, впрочем пофиг. По компьютерам сказал, что скорее всего он их получит в ближайшее время, но от меня тут ничего не зависит. Решает начальство проекта. Когда шли в цех, дал ему несколько советов. Не мои естественно, из интернета скачал, и еще дал диск, специально для него записал. Там как раз об особенностях технологических процессах массовой постройки самолетов, несколько учебников и рефератов по моей просьбе отсканировали работники технической библиотеки.

Аугсбург, территория завода Messerschmitt AG, испытательный полигон.

Через несколько недель. Там же.

Погода выдалась как раз для испытаний нового истребителя. Название носил как и в нашей истории Ме.262. Только здесь это был совсем другой самолет. Как вы представляете себе испытания нового самолета в конце 30-х годов? Сел, помахал всем ручкой и полетел? Как бы не так. Никогда не задумывались, а почему профессия летчика-испытателя считалась до 80-х годов героической? В чем проблемы, отказал двигатель, выпрыгнул с парашютом и все дела. А когда катапульта появилась, то вообще нет проблем. А дело в том, что первой обязанностью летчика-испытателя была любыми средствами и способами привести пусть неисправный, и неработающий самолет на аэродром, чтобы конструкторы поняли в чем их ошибка. Так что права на парашют у летчика испытателя не было, вот поэтому профессия считалась героической, ведь понятно, там где герои – смертельный риск. Не знаю как проводились испытания в СССР, но чувствую не так как в Германии. Иначе почему погиб прославленный летчик Чкалов?

Поэтому никакой спешки не было и в помине. Быстрота работы обеспечивалась нужным количеством квалифицированных людей. Сначала испытания двигателей самолета на специальной платформе. Просто запускают двигатели и смотрят, как они работают, после перебирают, осматривают и теперь уже, если нет никаких замечаний, наступает очередь летчиков испытателей.

Раннее утро встретило Фрица Ганшера на аэродроме, он уже успел позавтракать и сейчас разговаривал с одним их своих давних друзей, Отто Никером.

– Говорят нам Мессершмитт обещал что-то необыкновенное? – после рукопожатия задал он вопрос Геншеру.

– Если судить по тем документам, что мне дали прочитать, то действительно.

– Не знаю, но мне нравиться Bf.109, лучшей машины, я думаю быть не может.

– Ошибаешься, я видел этот самолет на стенде. Когда они врубили полную мощность, я думал, что сейчас от этого звука откроется преисподняя. А ты значит меня сопровождать будешь?

– Конечно, но мы подключимся после обеда. А вечером у нас будет учебный воздушный бой.

– Сплюнь через плечо три раза. До вечера мне еще дожить надо.

– Не говори как старуха. До встречи, тебя похоже зовут, – и он показал на человека, идущему к нему от ангара.

– И тебе того же, – рассмеялся немецкий летчик-испытатель и пошел навстречу звавшего его.

Самолет вывели из ангара с помощью тягача. Поставили на летной полосе, и начались испытания. Сначала пилот. Взлетел, сделал круг над аэродромом и тут же приземлился. Отработка посадки и взлета. Отчитался Мессершмитту, что никаких неполадок не заметил, более того, самолет прекрасно слушается штурвала. Мессершмитт только рассеяно кивнул и стал с техниками и конструкторами осматривать мотор. Снова дана команда на вылет, теперь набор максимальной высоты, а после снова на аэродром. Снова все в порядке. На лбу Мессершмитта выступают капли пота, так сильно он волновался. Потому что теперь проверка на скорость. Больше всего конструктора волнует прохождение звукового барьера, ведь до сих пор это никому не удавалось. Но самолет ведет себя как часы, швейцарские часы. Снова приземление и строгий осмотр. Летчик доложил, что не ощущал никакого дискомфорта при прохождении звукового барьера. И под вечер двое его друзей подняв в небо по два обычных мессера начали учебный воздушный бой. Сначала решили не применять установленные на машины радары близкого действия. Но потом все же включили их. Погода ухудшилась и облачность стала гуще. Но несмотря на испортившуюся погоду все равно новый самолет давал сто очков «старичкам». Легко уходил от преследования, потом заходил в хвост и раздавались ехидные комментарии Ганшера:

– Паф-паф-паф, Никер, к парашюту не тянись. Он тебе больше не нужен.

– Хамкоф, ты тоже убит. Хочешь загадать желание на прощанье.

Ганшер просто наслаждался полетом на такой машине, удобной, маневренной, и отлично слушавшейся штурвала. Правда на земле его ждала небольшая разборка с друзьями. Те схватили его и сказали, что отпустят его, только тогда, когда он поставит им бочонок пива. А Мессершмитт и конструкторы занимались самолетом, изучали записи камер наблюдения, которые были установлены на новом образце, также смотрели условные компьютерные очереди и попадания и промахи. Устраняли мелкие недоделки, и исправляли то что по замечанию пилотов надо было исправить. Но уже после полуночи довольный Мессершмитт отправился спать со счастливым чувством выполненного долга. Он создал истребитель, которому нет равных в его мире, и готов к его серийному производству.

Танковый полигон «Даймлер-Бенц» и «Крупп», территория проекта.

Август 1939 г.

На испытания нового танка прибыл сам Гудериан, он еще не носил звания «быстрый Генц», но уже успел прославиться как знаток танков. Впрочем их все тогда называли не иначе как панцершрек и номер. Гудериан осматривал новый танк, он конечно ему понравился, нечто среднее между Т-54 и Т-62. Дело в том, что когда решали какой танк выпускать. То победил Тодт доказав, что на данное время Т-54 с некоторыми переделками будет выгодней и лучше чем Т-72, или Т-64. Экономика тоже диктует законы войны. Нет некоторых технологий, а некоторые сейчас просто не нужны. Например противоатомная защита. Но сделать так что танк стрелял, причем очень точно на ходу все же удалось немецким танкостроителям. Для того времени это было просто фантастическое достижение. Гудериан вышел из машины и сразу направился к танку. О, да, у него сразу возникла симпатия к этой мощной и одновременно маневренной машине.

– Кто командир этого танка? – спросил Гудериан.

– Я, мой генерал, – откликнулся человек в танковом шлеме.

– Отлично, я займу место вашего водителя-механика.

– Но… – попытался возразить танкист, – это же экспериментальный образец. Хоть это и не самолет, но все равно при стрельбе опасность существует.

– Вы оспорите приказ? – сурово обратился к нему Гудериан.

– Нет, но..

– Тогда выполняйте! – резко приказал Гудериан. Сам себе он давно решил, что первым опробует новую машину. Когда танк несколько раз проехал по полигону, а еще преодолел неглубокий ров, то Гудериан, будучи в восхищении, попросил посадить его на место стрелка. И быстро уделал как немецкие так и советские танки.

– Нет, вы только посмотрите! – возбужденно орал он, – этот танк их всех подорвал, именно, подорвал, а не вывел из строя. Я согласен с Тодом. Надо выпускать их. Но с со всеми этими новыми комплектующими. Прибор ночного видения, дальномер. Автоматическое прицеливание, и калибровка ствола без относительно движения.

– Перестаньте Гейц, – отозвался недовольно Тодт, который только что прибыл на испытания, – это единственная модель, которую освоит промышленность. Поэтому не надо речей, нам надо работать.

– Хорошо, – Гудериан пожал руку Тоду, – но пообещайте, что эти танки будут выпушены в массовом порядке.

– А вот это я вам обещаю, – заносчиво заметил Тодт, – в танковой промышленности Рейха прошло новое начало. Вообще мы делаем практически совершенно новые танки.

– Если сделаете так как говорите, то вас признаю специалистом в танковой области.

– Мне подобного не надо, – усмехнулся Тодт, – достаточно, если Рейх победит в предстоящей войне.

– Но танк, он просто прекрасен! Не дадите ли мне обкатать его в боевых условиях?

– Об этом не может быть и речи. Танковые экипажи учатся согласно списку, утвержденному лично фюрером. Нам на нем воевать не с лягушатниками, а с СССР.

– Ладно, но может мне возглавить первый новый танковый корпус?

– Я не понял вы от меня хотите прямо сейчас новых танковых корпусов? Так не дождетесь! – начал кричать Тот, – мы сейчас испытываем первую опытную модель. А как там дальше получиться, я не знаю. Но танк действительно хорош, – согласился с Гудерианом Тодт, – а сейчас давайте отойдем, мы мешаем артиллеристам, – показал Тодт на разворачивающуюся в боевой порядок противотанковую батарею.

– Погодите, что вы собираетесь делать? – спросил Гейнц.

– Испытать его на противотанковые средства, как наши, так и противника, от противотанковых ружей, до артиллерии и противотанковых гранатометов.

Этого верный почитатель танков вынести не мог. Они ведь наверняка разбомбят эту прекрасную машину. А он не может глядеть как разбивают танк его мечты. Просто чтобы выяснить, как машина реагирует на повреждения от орудий. Но Гудериан собрался, отмел ненужные эмоции, и назвал шоферу адрес главного здания «Призрак в доспехах». Но в голове все равно мелькала мысль: «Сволочи, такую машину раздолбали». Говорят с этих пор у Гудериана не сложились отношения с работниками полигона испытаний. А конструкторов он наоборот встречал очень хорошо, предлагал кофе и коньяк. И вроде бы невольно показывая свои знания техники, устанавливал дружеские отношения.

Германия, Мюнхен, высшее авиационное училище.

Август1939 г.

Гюнтер Шленсер вышел из дверей военного училища подавленным. Ему так хотелось стать летчиком, но не хватило нескольких баллов. А ему уже восемнадцать, а значит его призовут в армию в соответствии с вновь принятым законом. А потом он вряд ли сумеет поступить, и исполнить свою мечту детства. Он стал спускаться по ступеням, но его окликнули сзади.

– Герр Шленсер? – к нему подошел гауптштурмфюрер СС.

– Да, это я.

– Тогда будьте добры, пройдемте со мной в одну из комнат училища. Там мы с вами поговорим о возможности вашей летной карьеры.

У Гюнтера радостно забилось сердце. «Неужели, они передумали и его все-таки возьмут в летчики?». Думал он, боясь спугнуть удачу. Их, а именно человек двадцать собрали в маленькой комнате, которая служила классом по теории полетов.

– Итак господа, – в класс вошел второй эсэсовец, – вы все не прошли конкурс в училище. Но у нас есть встречное предложение. Вы хотите летать, чтож, вы будете летать, но перед этим вы должны подписать вот эти бумаги.

Второй эсэсовец раздал всем по нескольку листков. Гюнтер хотел удивленно присвистнуть, но сдержался. Полная секретность, за разглашение тайны – расстрел. В училище тоже был режим секретности, но не такой строгий. Он немного подумал, после чего поставил свою подпись на всех листках. Все остальные тоже подписали подписку о неразглашении проекта.

– Можно вопрос, господин гауптштурмфюрер? – поднял руку как в школе, встал и спросил высокий белобрысый парень, да к тому же с веснушками.

– Конечно, – улыбнулся эсэсовец.

– Если нас не приняли в училище, то на чем же мы будем летать?

– Летать можно не только на самолетах, – усмехнулся гауптштурмфюрер.

– Не на дирижаблях же, они устарели еще в первую мировую, – раздался голос с задних рядов, или вы хотите использовать воздушные шары? Но это только до первого винтовочного выстрела, – не успокоился курсант.

– Я рад, что вы так хорошо разбираетесь в средствах полета, но то на чем предстоит учиться вам летать не самолет, и не дирижабль. Остальную информацию вы получите на месте.

А дальше их погрузили в грузовики и долго везли.

Пригород Лейпцига. Вторая авиационная штурмовая часть «Локи».

Август 1939 г.

Вышли они уже на тщательно охраняемой территории. Идя к зданию, больше всего похожему на казарму, все остановились, увидев несколько очень странных машин, похожих на бочки, к которым прикрепили сверху огромные винты. А сзади наварили символический хвост, тоже с пропеллером.

– Э, да это же геликоптер, – сказал тот же курсант, что и задал вопрос, – но он фактически неуправляем, особенно при сильном боковом ветре.

– А оно вообще летает? – спросил другой, маленького роста.

– Не только летает, но и маневрирует, а главное – стреляет, – жизнерадостно улыбнулся эсэсовец, – именно эти машины вам придется освоить.

Далее их провели в класс, где показали цветной фильм, представлявший фактически нарезку из реальных документальных фильмов и художественных, а уж тщательно подобранная музыка, вызвала у всех восхищение этими машинами. Но прибывший летный офицер осень серьезно предупредил.

– Все машины только что с завода. У нас нет летчиков, которые вас смогут научить, так что учиться придется самим. Не вздумайте хоть на миллиметр отступать от инструкций, угробите и себя и машину. Думаю всем все ясно, сегодня располагайтесь в казарме, а завтра, начнутся пока только теоретические занятия.

Гюнтер Шленсер только счастливо улыбался во время этой речи. Он и не подозревал, что он становиться частью новой истории, в которой впервые в мире создано ударное вертолетное соединение.

Вторая мировая война.

Польша, Гляйвицкий инцидент. Начало Второй мировой войны.

1 сентября 1939 г.

Вот так же, как в нашей истории началась вторая мировая война. Первого сентября 1939 года. Но многое пока, невидимое, было другим. Новое оружие не посылалось на фронты. Как сказал фюрер: «Пусть сначала научаться воевать на старых танках и самолетах, потом мы им дадим новые». Но все же в войска поступали новые вооружения, камуфляжная форма, БТР-ы, и БМП, а при необходимости в полной боевой готовности стояли установки «Град» и «Смерч». Так же постепенно заменялось стрелковое оружие, а диверсионные части «Брандербурга-800» проходили боевую обкатку.

Корабль-призрак (авианосец).

Германия. Бергхоф (резиденция Адольфа Гитлера).

Сентябрь 1939 г.

В конференц-зале собрались четыре человека. Двоих из низ каждый знал в Германии, а вот о других известно было только узкому кругу лиц. Да, именно тех что работали над проектом «Призрак в доспехах. А не очень-то тут у них богато, рассматривая обстановку и прихлебывая пиво из большой запотевшей кружки, размышлял Виктор. Как в том анекдоте про нового русского, посетившего Версаль. «Бедненько, конечно, но чисто». С ним рядом сидел в кожаном кресле Николай Петрович. Он с самого своего перехода в этот мир не снимал форму СС. Остальные предпочли кофе и печенье. Виктору предложили знаменитые баварские колбаски с зеленым горошком, но он отказался. Вобщем-то все обсуждали одну проблему: «Что делать дальше?».

– Крылатые ракеты той мощности и той степени попадания мы создадим не менее чем через полгода. Сейчас есть только учебный макет такой ракеты, купленный в одном из военных училищ. С самолетами получше, через два месяца Мессершмитт обещает двести реактивных истребителей. С реактивными бомбардировщиками, пока сложнее, не хватает мощности промышленности. Авианосец «Граф Цеппелин» спешно достраивается и на него ставиться новая радиоаппаратура. Радары, сонары и все прочее. К октябрю он будет полностью готов, – отрапортовал Мюллер.

– Вам надо мощную АУГ – авианосную ударную группировку, а еще лучше АУС – авианосное ударное соединение, – сказал Николай Петрович, – иначе англичан не победить. Но есть и еще один момент, как только вы уничтожите флот Англии, сразу же забеспокоятся американцы. И японцы их не остановят. Слишком у них слабая экономика, чтобы тягаться с США. И вам помимо всего прочего, придется помогать японцам, если не хотите десанта США на германском побережье.

– И что вы предлагаете? Виктор может еще притащить нам десяток СУ-24 и Т-90, а дальше что? Мы с вами сами просчитывали варианты, на один такой уникальный танк наваляться сотня Т-34 и КВ-2. И в итоге с большими потерями, но разгромят! – начал заводиться, фюрер, – установки залпового огня есть, хоть и не такие точные и мощные как ваши, только что с конвейера, но как их прикажете применять на море?! Лягушатников задавим, не проблема, но как быть с Англией и США.

– Мы оказали некоторую техническую помощь японцам, – продолжил спокойным тоном Мюллер, – но им это слабо поможет.

– Значит вам нужен авианосец, второй, и более современный, – сделал вывод Николай Петрович.

– Предлагаете закупить у японцев, так они не продадут, – саркастически заметил Гитлер.

– Нет, – улыбнулся Николай Петрович, – отбуксировать к вам наш авианосец.

– Думаете его просто будет захватить? – скептически заметил Мюллер, – это не американский боевик, где два десятка наемников захватывают авианосец с ядерными ракетами.

«Ого, а ведь значит смотрел тот фильм с Стивеном Сигалом», – отметил про себя Виктор.

– Зачем захватывать, если можно просто купить, – спокойно аргументировал свою позицию Николай Петрович, – у нас сейчас стоит на вооружении только один тяжелый авианосец «Адмирал Кузнецов», а должно быть их три. «Ульяновск» только начала строить, потом, после краха Советского союза – его разрезали на металл и продали. Еще раньше продали китайцам авианосец «Варяг», между прочем почти достроенный. А вот третий авианосец – о нем никакой информации. Но я навел справки, сам корабль построен, но его переоборудовали на дизельные, а не на атомные установки. Не хватает всякой радиоэлектроники и вооружений. Но это нам на руку. Сейчас там свара в руководстве и в возможных покупателях. Ведь с «Ульяновском» китайцы откровенно нас «кинули».

– То есть обманули, – уточнил Мюллер.

– Именно так, – кивнул Николай Петрович, – одни хотят дешевле купить, другие подороже продать, и все это незаконно, между прочим. Хотел бы я узнать, что бы сказал главком японцев на предложение купить у них современный авианосец по цене металлолома, а самому главкому предложить «откат» в десять процентов?

– Думаю он бы вежливо и спокойно, отправил бы такое предложение в пешее эротическое путешествие, – засмеялся Гитлер. «О набрался у нас выражений!», – подумал Виктор.

– То есть вы предлагаете купить у них современный вашему времени авианосец?! – удивился Гитлер, – но как это провернуть, я имею и финансовую сторону и техническую. С этими словами он посмотрел на Виктора.

– Мне важна масса и скорость для расчета, сколько может взять груза, помимо своей массы авианосец, – устало ответил Виктор, – а еще нужны люди, которых надо к этому авианосцу доставить.

– Сколько человек? – оживился Мюллер.

– Зависит от скорости, сто пятьдесят, сто семьдесят думаю будет достаточно, – ответил Виктор.

– Не возьмусь, – покачал головой Николай Петрович, – столько человек за такое короткое время снабдить настоящими паспортами нереально. Первый же запрос по базе данных, провалит всю группу.

Повисло тяжелое молчание.

– Послушайте Николай Петрович, – задумчиво спросил Виктор, – а если не пробивать по базе, если просто посмотреть документы и пропустить?

– Тогда вполне, но ты знаешь же как они иностранцев трясут, – возразил Николай Петрович, – и потом нам две границы проходить. Хохлы тоже не преминут воспользоваться ситуацией.

– Знаете, а у меня есть одна идея, – ответил Виктор, – как-то помню ехал я на Украину по работе, и была там группа немцев из восточной Германии, все пьяные, иные, вообще как мне показалось обкуренные. И пограничники пропустили их почти без досмотра, я имею в виду эту группу, уж больно не хотели вмешиваться в международный конфликт. Те ведь драться полезут.

– Вы Виктор не в курсе, незадолго до этого, одну такую группу иностранцев-поляков, которые так же были пьяны и обкурены, задержали и очень жесткими способами пограничники России, – заметил Николай Петрович, – так поднялась такая вонь, что пограничники сами признали себя виновными, что избивали обдолбаных и пьяных вдрызг «детишек». Дело замяли, но слухи пошли. Теперь пограничники смотрят, кто перед ними, а не пользуются инструкциями.

– А значит шанс пройти через границу, если из России в Германию поедет группа тинэйджеров, причем совсем уж пьяных и отмороженных, возрастает, – уточнил Мюллер.

– Пограничники не будет вмешиваться в скандал, и тем более трясти ребят, – заметил Виктор, – а шансы прохождения поднимает, если они «стрясут» немного денег с их сопровождения. Рискованно, но думаю, это единственный вариант. Что скажете фюрер?

Гитлер долго думал, потом сказал:

– Хорошо, я понимаю, без противокорабельных ракет и авианосца мы не сможет разгромить Англию. Поэтому разрешаю эту операцию. Но вопрос – кого вы хотите брать туда, в будущее, вернее в параллельный мир.

– Курсантов военных училищ, первый курс. У них и дисциплина уже есть, и по возрасту подходят, – ответил Николай Петрович, – думаю не подведут. У нас же акселерация, вот и проставим им в документах 15–16 лет. Думаю они справятся.

– Ну, чтож, тогда начинайте набирать людей, – закончил совещание Гитлер.