Текст книги "Remedium desperatio (СИ)"
Автор книги: listokklevera
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)
Глава 10 Праздник винограда, или Заговор Кюкуя
По-прежнему все очень сильно любят Гарри!))
– Пойдете в выходные в Век Урсул? – поинтересовался подошедший Штефан.
– В субботу же тренировка, – сказал Гарри, не имеющий ни малейшего желания идти в деревню – раздражал преследующий его оборотень.
– В воскресенье праздник сбора винограда*.
– Точно! Это же тринадцатое! Хорошо, что попал на выходные, – довольно улыбнулся Терри и хлопнул Эрни по подставленной ладони. – Мы обязательно пойдем. А то, когда жили здесь, родители не разрешали на него ходить, а потом в это время уже были занятия в Хогвартсе.
– Что за праздник? – заинтересовался Энтони.
– Один из лучших у нас в Румынии, – зажмурился от удовольствия Копош. – В этот день возле винных погребов, баров, таверен, да и возле обычных домов хозяева выставляют бочки, кувшины с вином, и любой прохожий может попробовать и оценить вкус, совершенно бесплатно.
Гарри в очередной раз пожалел, что с ним нет Рона: классно было вместе повеселиться, а так... Лучше, наверное, вообще не идти.
– Гарри, – шепнул склонившийся к его уху Штефан, – мне нужно тебе кое-что сказать. Можешь выйти?
Гарри, который как раз закончил ужин, кивнул.
– Договоримся еще, когда пойдем, – Копош двинулся на выход, Поттер – следом.
Естественно, его уход после шушуканья со Штефаном не остался незамеченным.
Малфой и Голдстейн встали из-за стола одновременно, переглянулись и пошли за ними.
Штефан спустился с крыльца и обеспокоенно оглянулся на Гарри, вся напускная веселость исчезла с его лица. Поттер подошел к нему и внимательно посмотрел в глаза:
– Что такое, Штефан?
– Гарри, ты пойдешь в воскресенье в Век Урсул? – зашептал тот.
– Не планировал.
– Иди обязательно, я тут кое-что случайно узнал, но не могу обсуждать здесь, на территории школы.
– Да что случилось-то?
– Тише. Не здесь.
Все это было крайне подозрительно.
– А в комнате нашей, если я тебя проведу?
Копош отчаянно замотал головой:
– Здесь нельзя.
– Ладно, я подумаю.
Штефан придвинулся ближе и зашептал так тихо, как мог:
– Это связанно с твоими поклонниками.
Гарри отодвинулся и оглянулся: на крыльце стояли Малфой, недовольно покусывающий губы, и Энтони, пристально глядящий на Копоша с Поттером.
***
Поклонники, видя устойчивость Гарри к флоре, музыке и сладкому, удвоили усилия. Решив, что подношения будут видней не на столике, откуда они испаряются, а где-нибудь поближе, кавалеры стали применять свое рвение повсюду.
Гарри чуть не трясло, когда очередная розочка нелепого серо-зеленого цвета (сильно хотел выделиться какой-то неизвестный обожатель), проросла сквозь парту и учебник. О, как же Поттеру страстно захотелось найти этого ухажера, боггарт его забери, и… да что там говорить! Всё равно воздыхатели как с цепи сорвались.
Дорога на занятия ознаменовалась гигантским гладиолусом, вымахнувшим прямо у ноги Поттера посередине тропинки. Элегантно запнувшись о дурацкий столб с натыканными там и сям цветами, у которых внезапно выросли слегка пугающие красные губки, одни из которых запели, а другие стали издавать поцелуйные звуки, Гарри рявкнул Еxpulsio, и гладиолус разнесло на ошметки слабым взрывом. Гарри удовлетворенно оглядел останки цветка и пошел дальше, ему нравилось это заклинание: один раз произнес, и после первого использования можно несколько раз просто выкинуть руку с волшебной палочкой, и снова будут вылетать заклятия. Давалось оно не каждому, для того, чтобы использовать Экспульсо, нужно было обладать большой магической силой и умением сочетать одновременно несколько векторов от разных заклинаний: слабый взрывной, режущий и ударный.
Букет хризантем перевязанный красной ленточкой с белыми сердечками распустился прямо в сумке, когда из него изымалось домашнее задание – а кудрявый парень, который только что, и Гарри успел даже краем глаза увидеть взмах палочкой, произнес заклинание Флос, послал Поттеру восторженную улыбку. Яростное Ваддивази – и хризантемы, как метко кинутый камень, вернулись к почитателю, украсив того осыпавшимися лепестками (в аудитории раздались смешки, а кое-кто, похоже, и позавидовал – уж лучше такое внимание, чем никакого).
И трованты – и совсем крошечные, и покрупней с теми же ненавистными сердечками, нарисованными на них, достали неимоверно, особенно когда Ливиану, чтоб его соплохвосты любили, это придумал, а остальные ценители Поттеровских достоинств собезьянничали фокус с камешками, раскалывающимися пополам и выталкивающими из себя любовные записочки. Нет, Гарри их, упаси Мерлин, не читал, но приторный запах духов, которыми их щедро окропляли, и кошмарный розовый цвет говорили сами за себя.
Да хорошо еще, раздраженный не меньше Поттера, Малфой предупредил, чтобы тот не вздумал вдыхать эти ароматы – есть хитрые и вполне себе законные зелья, заставляющие жаждать… ну, в общем, всякого, о чем Гарри еще не особо задумывался.
Роскошно сияющие всеми оттенками голубого и сиреневого флоксы появились под партой у ног Поттера самым неволшебным способом, их привязали к швабре и пропихнули поближе к начищенным ботинкам. Букет пропихнулся тяжело – к каждому цветку была привязана шоколадка. Голдстейн, сидевший рядом, глубоко вздохнул и скривился, когда из последних сил держащийся Герой использовал опаляющее заклинание, заставившее цветы сгореть без дыма, совсем не по-геройски, и уставился на лужу шоколада, в которую вляпался краем мантии.
В столовой конфеты десятками порхали и укладывались высоченными штабелями перед утомленным этим вниманием парнем, в библиотеке шагу нельзя было ступить, чтобы кто-нибудь «случайно» не столкнулся с ним и не начал извиняться, «ненамеренно» и «дружески» придерживая за плечо или под локоть, присесть на скамейку в общем коридоре вообще стало немыслимо: «ненавязчиво» возникающие соученики вдруг начинали кучковаться рядом, преувеличенно громко смеясь, размахивая руками и с каких-то флоббер-червей рассказывая о своих победах то там, то сям…
Последней каплей для Гарри стала открытка, которая начала падать с общей кучи, когда он случайно зацепил столик. Поттер механически ее поймал, послание в виде англо-румынского словаря открылось, и Гарри захлебнулся воздухом, вытаращив глаза, казалось, что они вот-вот выпадут из орбит, потому как внутри была нарисована схематическая картинка: парень с огромным эрегированным членом, по которому он водил рукой туда-сюда, и подпись внизу: «Я английский учу, на Зеленоглазика дрочу!»
Левитирующие шоколадки, вечный шорох кучи тровантов, цветочки, чтоб они сгорели, теперь еще и это!
Гарри не помнил, когда он испытывал большее омерзение. Что ж они к нему все так привязались?!
Теперь на занятиях свои его пытались оградить еще сильнее, и, надо отметить, Гарри настолько устал от этих фанатов, непонятно с чего вдруг воспылавших к нему любовью, что ничего не имел против дружеской поддержки. Они и так обычно на занятиях садились за три последние стола крайнего ряда у стены, сначала Эрни с Терри, потом Гарри с Энтони, за ними – Малфой с Майклом Корнером. Можно сказать, подступы к Гарри были защищены со всех сторон, а сам он уже не мог дождаться воскресенья, чтобы узнать, что ж такое секретное ему хотел поведать Штефан.
Правда, Марчела Ливиану заслон из Гарриных друзей не останавливал, он ему совершенно не мешал прохаживаться на перемене рядом и посылать ослепительные улыбки через их головы.
– Красавчик, – недовольно и даже с легкой ноткой зависти как-то пробормотал Энтони.
– Чего? – изумленно повернулся к нему Гарри, до этого с осторожностью роющийся в своей сумке.
– Да ничего. Просто сказал, что красивый парень, – Голдстейн кивнул в сторону Марчела, стоявшего неподалеку и якобы разговаривающего с однокурсником, а на самом деле пристально следившего за каждым движением Поттера. – Тебе нравятся такие?
– Чего? – Гарри с еще большим недоумением уставился на Энтони, он очень надеялся, что за шумом, стоящим в кабинете, никто не услышит о каком бреде они говорят.
– Ну он же красивый, даже очень, это-то ты отрицать не можешь.
Гарри был растерян: к чему весь этот разговор?
– Вообще-то в моей оценке мужчин нет такого критерия как красота.
– А что же там есть? – у Энтони глаза загорелись от интереса и предвкушения.
– Да не знаю, – пожал плечами Гарри, – может, сила, ум, мужество, верность семье, способность защитить слабых, ну как-то так…
– Понятно, – протянул Энтони, – но ведь приятно же иметь еще такой бонус, как красота.
– Приятно для девушки, а для парня-то зачем?
– Чтоб глаза радовались. На тебя, например, приятно посмотреть, и глаза у тебя очень красивые, ни у кого таких нет.
– О нет, Энтони! – вскричал Гарри, закрывая лицо руками и падая на стол.
– Да, Гарри, это так, да ты и сам это знаешь. Вот и на Марчела тоже приятно посмотреть, если объективно.
– Да ну, – отмахнулся Поттер и повернул голову в сторону двери, в которую как раз вошел Малфой, о чем-то беседующий с преподавателем. – Если объективно, то вот Малфоя красавцем не назовешь, а смотреть на него приятно: всегда и прическа, и одежда в порядке, все чистое и аккуратное. «Элегантное», – добавил он про себя.
– Ааа, Малфой… ну конечно, как я сразу не подумал, – как-то мгновенно скис Энтони и потерял, к радости Гарри, интерес к этому бессмысленному разговору.
***
В субботу за завтраком четырнадцати игрокам в квиддич раздали форму: что в одежде их команды, что соперников присутствовали цвета флага Румынии. В их – синий, у соперников – красный, что порадовало Малфоя, судя по улыбке, презрительно изогнувшей его губы, когда он смотрел на красные цвета. Гарри хмыкнул, видимо, Малфой представлял на месте их противников команду Гриффиндора и уже предвкушал победу над ними. Ну-ну. О соперниках они ничего не знали, да они даже не знали толком, как играют игроки собственной команды, поэтому до победы… Хотя сегодня на тренировке будет видно, есть ли у них шанс.
Раздевалок возле поля для квиддича не предусматривалось, поэтому переодевались в своих комнатах и уже так шли через территорию школы к полю. Их тренировка была назначена на десять утра, как раз достаточно времени, чтобы позавтракать, переодеться и дойти. Форма оказалась довольно симпатичной: серебристые штаны, синий верх с вышитым на груди золотым орлом – символом Валахии (как потом объяснил Штефан, у каждой команды на груди одна из частей герба) и серебристый же плащ с синей окантовкой и на синей же шелковой подкладке. Гарри пожалел, что им достался орел, а не лев, как команде соперников, что было еще символичнее: теперь Малфой точно будет представлять, что играет против Гриффиндора.
На поле их ждал тренер Йорга и то ли болельщики, то ли праздные зрители, то ли шпионы команды-соперницы. Тренер держал в руке свиток и, поздоровавшись, сказал:
– Ваша команда «Vulturii», – что для себя Гарри сразу перевел как «Орлы»; с сомненьем посмотрев на англичан, тренер продолжил: – Хочется надеяться, что вы уже все познакомились, но на всякий случай представлю: капитан, он же охотник, Лауренцу Киву.
Парень с очень короткой стрижкой и открытой улыбкой поднял вверх руку. Гарри, к огромной своей радости, не видел его среди своих поклонников.
– Еще два охотника: Драко Малфой и Паул Бузой.
Драко нехотя махнул рукой, в отличие от тезки тренера, который с энтузиазмом пожал всем руки. Может, Гарри и замечал Паула в столовой, пока еще многие студенты ему были на одно лицо, но совершенно точно он не помнил его среди однокурсников, а это означало, что Бузой учился на год младше.
– Теперь загонщики: Раду Эминеску и Алеку Мареш.
Оба помахали битами и дружно оскалились. Эминеску тоже с ними не учился, значит, он, как и Бузой, был с девятого курса. Со вторым загонщиком у них были общие занятия.
– И наконец вратарь Вьерел Дэнчулэ.
Парень поднял руки вверх и улыбнулся, глядя на Гарри, тот закатил глаза: понятно, этот из доморощенного фанклуба, но Поттер сомневался, что и за год запомнит его имя и фамилию.
– Познакомились? За тренировку! – Йоргу свистнул в свисток, и все дружно оседлали метлы и взлетели. – Поттер!
Гарри, сделав резкий разворот, завис перед тренером.
– Когда ты поймаешь снитч, сразу отпускаешь его и стартуешь за ним не раньше, чем через тридцать секунд. Все понятно?
– Да, сэр, – Гарри ответил по-английски, но надеялся, что его поняли, вроде на румынском был созвучный английскому вариант «да».
Тренер открыл ящик с мячами и по очереди выпустил их. Тренировка началась.
К огромному счастью Гарри, в команде у него, судя по всему, был только один поклонник с невыговариваемыми именем и фамилией – вратарь, что в силу «должности» вынуждало его держаться возле колец и уже оттуда бросать призывные взгляды на Поттера. А если бы это был загонщик или охотник, летающие по всему полю? Ужас!
Капитан, имени которого Гарри также не помнил, в отличие от фамилии, на горячие взгляды своего вратаря в сторону Поттера тоже обратил внимание и несколько раз делал ему замечания, чтобы следил за квоффлом, а не за симпатичным иностранцем. Малфой, как раз пролетавший мимо с мячом, нагло заржал и кинул квоффл в кольцо. Гарри улыбнулся и поднял большой палец: все-таки командная игра сближает, объединяет игроков, как ни крути, а Малфой, можно сказать, свой, родной.
Погода стояла прекрасная: легкая облачность и небольшой ветерок – то, что нужно для квиддича. Гарри ловил снитч каждый раз, как тот появлялся в поле зрения, показывал тренеру, сидевшему на трибуне и внимательно наблюдавшему за тренировкой, и снова выпускал. Когда золотой мячик пропадал, Гарри следил за игроками, летая по кругу, то поднимаясь, то опускаясь почти к самому полю, попутно выискивая снитч.
Он бы, наверное, даже получал удовольствие от игры, если бы не зрители, комментировавшие каждое движение каждого игрока, а уж когда Гарри ловил снитч, вообще поднимался такой ор, что закладывало уши.
– Поттер, пригнись! – вдруг заорал Малфой.
Гарри мгновенно нырнул вниз и оглянулся. В чью светлую голову пришла идея, что зацветшая крокусами метла – это хорошая мысль, Поттер знать не знал, но эту голову оторвать хотелось чрезвычайно. Заклинание, видимо, кинули в его метлу, но Малфой – благородный рыцарь на метле – его спас, пострадав сам. И теперь, спустившись на землю и обрывая соцветия с прутьев, ругался на чем свет стоит. Хорошо хоть летные качества его «Нимбуса» от наколдованных цветов не пострадали.
Через пару часов Йоргу засвистел в свисток и показал рукой вниз. Все спустились на поле.
– Подведем итоги, – сказал тренер, – играли вы не в полную силу, отвлекались, – на этих словах он посмотрел на вратаря и у того даже хватило совести покраснеть, – если вам не нужна победа, можете продолжать в том же духе. В любом случае это уже проблема капитана. В дальнейшем уже он будет согласовывать ваши тренировки с другими командами и проводить их. Все свободны, Киву, задержись.
***
По дороге на праздник, сопровождаемый скромной толпой поклонников в пару десятков человек, которые делали вид, что им совершенно случайно по пути и именно в это время, Гарри старался быть выдержанным и усиленно никого не замечал. Тем более что его окружали свои, ну и Копош.
Стоило только выйти из ворот, как Штефан тут же пристроился рядом, оттесняя остальных. Болтающие между собой Эрни и Терри не обратили на это внимание, зато Майкл тихо, но ехидно заметил, обращаясь к Энтони:
– Похоже, у Гарри нарисовался еще один поклонник.
– Ну и что там за тайна, которую ты не мог открыть в школе? Почему, кстати?
– Сейчас все объясню, – очень тихо сказал Штефан, склоняясь еще ближе к Гарри и тревожно оглядываясь, никто ли не подслушивает. – Тут такое дело, ты только не пугайся. В общем, недавно после ужина я случайно задержался в столовой, читал учебник и не заметил, что все ушли. До меня дошло, что я один остался, когда в полной тишине, вдруг забряцала посуда. Я осмотрелся, понял, что уже поздновато, и встал, гляжу, у меня шнурок развязался, я наклонился завязать, книгу рядом положил и тут услышал голоса.
Гарри закатил глаза: ну просто детективная история.
– А они, видно, разговор продолжают, раньше начатый, я уже встать хотел, но вдруг понял, что речь-то о тебе.
– Да кто они-то? О ком ты?
– Домовята?
– Что? Какие еще домовята?
– Помощники Кюкуя – юные домовые, они вроде как практику у него тут проходят, прежде чем свой дом получат.
– То есть Кюкуй не один, есть еще домовые у нас в общежитии? – удивился Гарри.
– Ну конечно, – горячо зашептал Штефан, – не думаешь же ты, что всю черную работу он сам делает.
Вообще-то Гарри как раз так и думал:
– Но он ведь не руками работает, а с помощью магии, разве нет?
– Да, но работы-то много: здание большое, людей много, и уборка, и готовка и прочие мелочи хозяйственные. Когда б он успел?
– Ладно, мы отвлеклись. Что ты хотел рассказать-то?
Копош оглянулся, увидел, что на него почти все смотрят, и снова склонился к Гарри:
– Я понял из их разговора, что Кюкуй сделал так, чтобы любой, кому ты просто понравился, в тебя влюбился.
– Что?! – Гарри вскрикнул так громко, что, естественно, все тут же начали спрашивать, что случилось, и ему пришлось с извиняющейся улыбкой помахать рукой, мол, не обращайте внимания, всё хорошо и прекрасно.
Он повернулся к Штефану и с ужасом спросил:
– Он что, действительно такое может сделать?
– Может и сделал, – угрюмо подтвердил тот.
– Но ведь это противозаконно!
– А кто докажет? Магию домовых определить невозможно, она естественна как сама природа.
Гарри стало дурно:
– Ну ничего себе! Я-то думал, что он уже успокоился, считал, что между нами мир, а он вон что вытворил. И что ж мне делать?
– Они как раз и говорили о том, что веселье долго продлится, так как студент, над которым подшутил Кюкуй, в жизни не станет ни с кем из своих поклонников встречаться.
– Что-то я ничего не понимаю, – пробормотал Гарри.
– Что непонятного-то? Вроде все ясно: Кюкуй наложил на студентов общежития такое заклинание, что пока ты не начнешь с кем-то одним встречаться, твоих поклонников будет становиться всё больше.
– Бред. И зачем он это всё делает?
– Потому что это в природе домовых – пакости делать, это неотъемлемая часть их, и мы тут ничего поделать не можем.
– И что, на него совсем управы нет? А если директору Батори сказать?
– Бесполезно. Директор живет в административном корпусе, Кюкуй его даже слушать не станет.
Да уж, это не услужливые домовики магической Британии, готовые выполнить не то что любую просьбу – приказ.
– Но ведь он директор, разве не он главный?
– Конечно нет! – Копош с подозрением посмотрел на Гарри. – Ты про домовых наших вообще что-то узнал уже?
Гарри опустил глаза. Ну некогда ему было! Занятия, домашние задания, изучение румынского занимали все его свободное время. Да и сколько они в Румынии – всего лишь две недели.
– Домовой может послушать самого старшего жильца своего дома, которого он уважает, а самый старший в нашем общежитии – ночной сторож, и его он точно слушать не станет. Так что Кюкуй тут сам себе хозяин и управы ты на него не найдешь, разве что разрушишь его заклинание.
– Тем, что начну с кем-то встречаться? – мрачно уточнил Гарри.
Видел Гарри их ночного сторожа, тот приходил после ужина и, сидя за своей конторкой, следил, чтобы студенты не покидали общежитие после восьми вечера и после одиннадцати не шастали по этажам.
– Ну да!
Гарри срочно требовался совет, и он очень пожалел, что до сих пор не написал Гермионе обо всей этой дурацкой ситуации. Возможно, она могла бы посоветовать что-то дельное, хотя с нее сталось бы с таким же успехом поднять знамя в защиту домовых.
***
В Век Урсуле праздновали уже вовсю: около каждой лавчонки, да чуть ли не около каждого дома, где жил мало-мальски уважающий себя виноградарь, были выставлены ушаты с вином и поставлен глиняный кувшин – подходи, пробуй, оцени!
Компания, шедшая плотной толпой от самой школы, слегка рассосалась, и Гарри даже чуть расслабился, когда остались только свои.
Уже не порхали мимо глаз конфетки, и даже трованты, упорно сопровождавшие Поттера и исторгавшие всякую любовную дрянь, перестали шуршать за спиной и по бокам. Благодаря сосредоточенному Малфою, пригубившему местного вина около очередного пузатого бочонка с краником, горделиво стоявшего у забора, на котором сушился ковер. Драко беззаботно подошел к калитке, проигнорировал глиняную кружку, оставленную рядом, и, мягко шевельнув рукой, извлек откуда-то серебряный складной стаканчик. Пока Поттер рассеяно прикидывал, волшебством появился бокал или из кармана, Малфой налил из бочки белого муската и точным движением плеснул на стайку камешков, прикидывающихся обычными булыжниками. Среди тровантов произошла, если можно так сказать, легкая паника, часть из них полиняла, оставив на земле беленькие и красные сердечки, часть кинулась врассыпную. А те, на какие попало спиртное, словно захмелели – честное слово, Гарри готов был поклясться, что услышал нестройное пение – пьяно рассыпались, вываливая еще не отданные розовые клочки писем на землю, и подгулявше стали перекатываться с боку на бок, стукаясь друг о друга и о забор. Невозмутимый Малфой вторично налил себе небольшую порцию темного вина из кувшина, попробовал и кивнул, слегка улыбаясь.
– Неплохо, – сказал он, складывая стаканчик в плоский кружок, – слишком сладко, но неплохо. Попробуй, Поттер, вот этот черный мускат.
Гарри огляделся и увидел, что свои уже ушли дальше, и, не дожидаясь Малфоя, последовал за ними, а вслед ему неслось бряканье камней и хлопанье ковра на качающемся заборе.
Прекрасное чувство покоя, несмотря на веселье царившее на улицах, среди цветных домиков с уютными садами быстро прошло, когда компания его поклонников, вновь вынырнула из-за поворота.
Поттер тут же сделал вид, что ему прям срочно захотелось попробовать ароматного муската из ушата, водруженного на чурбак у дома на противоположной стороне улицы, и выполнил маневр «смойся с линии любовного огня». К его радости, у того же ушата среди ценителей молодого вина обнаружились все хогвартцы, державшиеся сплоченной кучкой. Гарри тут же присоединился к ним, ловким маневром втиснувшись в середину толпы, и, изобразив живейший интерес, прислушался к рассказу, который вел содержатель крошечного кабачка – импозантный, совершенно лысый волшебник, с короткой седой бородкой, расчесанной надвое:
– Что там за праздник Влюбленных, мы тут и слыхом не слыхивали, у нас, у виноградарей, четырнадцатого февраля свое веселье. По традиции в этот день подрезают лозу, чтоб осенью получить большой урожай, а хозяйки спозаранок встают, да и без волшбы курочку начиняют рисом и жарят, а в специальный сосуд из дерева домашнее винцо наливают. Потом хозяин всё в суму, да к друзьям, на виноградник…
На этих словах Гарри дернулся, как ужаленный – чья-то шаловливая ручонка попыталась нащупать его пятую точку, но промахнулась и лишь помяла бедро.
Резко обернувшись, он наткнулся только на сплошные увлеченные рассказом невинные морды.
Торопливо выцарапавшись из толпы, встрепанный Поттер рванулся было по направлению к школе, но остановился, подумав вдруг, а с чего это он будет сбегать? Надо просто… точно! Гарри просиял, тихонько прошептал кое-что, недавно прочитанное в тоненьком Дополнении к учебнику по Чарам, и преспокойно подался вместе со всеми в таверну.
Малфой не увидел быстро шевелившихся губ, но внезапно улучшившееся Поттеровское настроение заметил и немало озадачился данным фактом. Его задумчиво-удивленная вскинутая бровь опустилась только тогда, когда таверна «Веселая теща» распахнула перед ними двери, изрядно напугав гуляющую по двору живность в виде трех кур и резвой свиньи, успевшей перевернуть ушат с вином и от души нахлебавшейся из лужи.
В таверне уже была добрая половина школы, а вторая половина, похоже, ввалилась вместе с нашими друзьями. Приветственные возгласы, похлопывание по плечам, кто-то уже скидывал обувь, вознамерившись потанцевать на столе, флейты, цимбалы и скрипки в уголке сами собой наяривали развеселые мелодии. Гарри слегка ошалел и потому, немного оглушенный, позволил протащить себя к столу, был усажен на слегка липкий стул и одарен бокалом бесплатно налитого розового муската.
И тут же всё пространство стола мгновенно заставили бокалы и бутылки, присланные «в дар» со всех столов таверны. Куда ни брось взгляд, всюду раскрасневшиеся щеки, носы, подмигивающие глаза и широкие улыбки, норовящие превратиться в воздушные поцелуи.
Гарри хмыкнул и вновь навесил на лицо честное выражение и бесхитростный взгляд, а потом лихо опрокинул в себя приплясывающий стакан с удивительным фруктовым запахом.
– Поттер, поаккуратней, – спокойно заметил Малфой, сидящий со своим серебряным стаканчиком, полным сладкого фиолетового муската, – вино слабое, но при определенном усердии с твоей стороны и сам не заметишь, как поведет.
Приятная сладость нежно опалила горло и скатилась в желудок. Через пару стаканов в голове ощутимо зашумело.
Вино лилось широкой бесплатной рекой, но вот за закуски нужно было платить, и многие на этом здорово экономили.
Они вшестером умостились за одним столиком и налегли на мититеи или, как их назвал Терри – «мичи», жареные на открытом огне пикантные колбаски из трех сортов мяса, здоровенное блюдо с которыми стояло в центре стола. Молодая ведьма, принесшая его, стрельнула глазками в сторону белобрысой Малфоевской макушки, не взяла денег «это вас вон с того и того и еще вот с тех столов угощают!», как-то невзначай прислонилась бедром к равнодушному Малфоевскому плечу и с разочарованным лицом удалилась, покачивая бедрами.
А в таверне становилось всё интересней.
За одним столом затянули разухабистую песенку, которую живо подхватили инструменты в углу, и кто-то, стащивший не только обувь, но и носки, шлепая босыми ногами, выделывал на столешнице кренделя.
За другим затянули что-то заунывное, но тоже весьма народное, и даже спокойно спавший под столом пес присоединился тоскливым воем к певцам.
Конкуренцию собаке составил третий стол, который был споро отодвинут в сторону, а на его месте возник круг пляшущих парней, вовлекая в убыстряющийся темп танца всё новые лица. Хоровод из двигающихся молодых людей несся против часовой стрелки, громче выкрики, восклицания, и Поттер опять ощутил волну внимания к своей персоне. Ему не подмигивали из круга, наверно, только те, кто был в это время к нему затылком, да и то Гарри не поручился бы. Воздушные поцелуи, щедро рассылаемые Поттеру с использованием чар, внезапно материализовались и понеслись к оторопевшему от наглядной демонстрации юноше плотной толпой. К отпечаткам губ, порхающим в воздухе, он готов не был и не догадался пригнуться, как это сделал Драко, с невозмутимым видом, но злыми огоньками в глазах, или отклониться, как это запросто сделали Эрни и Терри, фыркающие в кружки и отводящие бесстыжие смеющиеся глаза.
Чертовы поцелуи облепили Поттеровское лицо, он быстро выхватил из-под локтя Малфоя полотняную салфетку (собственная давно валялась под столом) и брезгливо вытер невесомые, но зримые доказательства симпатий окружающих.
– Только не вздумай ее мне вернуть, – Малфой сжал губы и с неприязнью уставился на слепки губ, осыпавшиеся с полотна на стол.
А новая порция поцелуев летела в Гарри с новой силой. Драко быстро наложил на себя Repello – отталкивающее заклинание, оно было хорошо еще и тем, что являлось круговым, то есть чужие заклятья не могли подобраться к нему ни сзади, ни сверху, ни откуда-то еще.
Оживление нарастало, Поттер уже технично или уклонялся от поцелуев, или на подходе разрушал чары, ловко работая с невербальными заклинаниями, хоровод кружился всё быстрее, плясуны входили в раж, приближая танцующих к столу хогвартцев, и даже стаканы на столе подпрыгивали в такт всё более сложным коленцам.
Пес, сначала хватавший танцоров за пятки, а потом выскочивший за дверь, с задорным лаем гонял по двору пьяную визжащую свинью, которая в конце концов одурело рванула внутрь, сделала пару кривых кругов между веселящимися, попыталась спрятаться под стулом, на котором в это время никто не сидел, и, вереща, так и вылетела за дверь, унося на себе седло из стула. Вслед ей полетел разошедшийся пес, чей-то сапог и хозяин таверны, потрясающий хворостиной. Во дворе тоже стало весело.
Всеобщее ликование вышло на новый уровень, когда какой-то умник, а вслед за ним и остальные, решил, что Поттер явно засиделся и ему надо размяться. Сам Поттер так не считал и не сразу заподозрил неладное, когда в танец неожиданно стали вступать стулья, выкамаривавшие всеми четырьмя ножками сложнейшие фигуры танца «сырбу», а затем и столы, отбивающие своими ногами ритм. Хогвартцы даже и не поняли, с чего вдруг стол, до этого спокойно стоявший на месте, вдруг заперебирал ногами, что твой скакун, и, подбрасывая всё, что на нем находилось, вдруг задвигался под свирель, самостоятельно подлетевшую к нему и пронзительным свистом заигравшую мелодию прямо в ухо Малфою. Драко даже растерялся поначалу и не заметил, как сразу несколько заклинаний Tarantallegra слетели с чьих-то губ.
*Реально существующий в Румынии Национальный праздник, отмечается 13 сентября.
