Текст книги "Признаки того, что Вы маг из России (СИ)"

Автор книги: Лисёнок Кузя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Он почувствовал горячую кровь в носу и поспешно отошел от окна, перестав вглядываться вдаль и пытаться увидеть все, что здесь было. Он еще это успеет, не стоит тратить все силы сразу.

Только во сне он мог увидеть, что происходит. И то не всегда. Несколько раз после подобных прогулок он оказывался в больнице. Один раз даже была остановка сердца. Все в один голос твердили, что это слишком высокая цена за зрение, что он и так видит призраков, и не надо тратить энергию на подобные прогулки…

Они не понимали, что значит жить в темноте.

А он не мог доходчиво объяснить.

Первым призраком, которого он увидел, была его мать.

Она умерла, когда Евгению было восемь лет. До этого он только слышал ее голос. А тогда впервые ее увидел. Она была красивой. Коротко подстриженная, с морщинками вокруг прищуренных глаз, родинкой на правой щеке. Как жаль, что он не видел ее раньше. Как жаль, что ни отец, ни старший брат больше никогда ее не увидят.

Он не отходил далеко от комнаты. Его астральное тело просто топталось возле комнаты, отдаляясь всего на пару шагов, чтобы посмотреть в окно или оглядеться по сторонам. Не интересно: пол, стены, потолок. Но рисковать ― излишне. Лучше он потом выберет день и поспит в палатке на улице, и рассмотрит, что происходит вокруг. Главное растолковать это ректору университета.

Но его пребывание здесь должно было быть интересным.

Сколько же тут призраков!

Он почувствовал их, еще когда только переступил порог АООМУ. Скорее всего и все остальные тоже, разве что кроме Даши.

Наверное, даже хорошо, что тут нет профильной подготовки некромантов. Не каждому приятно осознавать, что ты живешь и учишься на кладбище.

Рядом, не задерживаясь, мелькали тени. Им было не до разговора с незнакомцем, а у него не было достаточно сил, чтобы остановить кого-нибудь из них и начать диалог. Призраки неохотно идут на общение. Только если им самим чего-нибудь надо. А найти призрака с интересной историей вообще сложно. Максимум ― дворянское происхождение или что-нибудь в этом роде, а чаще совершенно бытовые истории: жили, потом умерли. Хотя, бывало, он разговаривал кого-нибудь из давно умерших, и они вспоминали интересные, смешные, грустные истории, сюжеты которых были достойны книги или фильма.

На Евгения неожиданно накатила волна жалости к самому себе. Было бы зрение. Он бы стал прекрасным журналистом. Не шрифтом Брайля, не наговариванием текста на диктофон, а по-настоящему, сидя за компьютером. Глупая мечта ― работать. А самое глупое в ней ― полная невозможность.

К черту! Нужно пройти по коридорам. Немного. Недалеко от комнаты и медленно, чтобы не перенапрягаться. Но это нужно сделать, чтобы потом хотя бы осознавать, в какой стороне что находится.

Он медленно передвигался по коридору. Не шел, не летел. Именно передвигался.

Днем он ничего не видел, ночью, во сне, он обладал только зрением и слухом, но ничего не чувствовал. Кроме вкуса крови. Но, кажется, она уже перестала идти.

На лестнице стоял призрак женщины.

В отличие от остальных она никуда не торопилась, стояла спиной к Евгению и, не отрываясь смотрела на портрет на стене.

Со спины было непонятно ничего, кроме пола незнакомки, но, когда она обернулась, стало ясно, что смотрела она на свой портрет. Разница состояла только в том, что все изображенные на портрете детали: светлые волосы, убранные в высокую прическу, ярко-красные губы, наверное, специально накрашенные по случаю прихода художника, нитка жемчуга на шее и прочее, было теперь полупрозрачным. И одета она была в другое платье нежели на портрете. А в остальном полное сходство.

Евгений не спешил подходить, но надеялся, что незнакомка сделает это сама. Пока сил одновременно взаимодействовать с призраком и удерживаться краем сознания в своем теле, у него не было. А в носу снова почувствовался запах крови.

– Ты не мертв, – произнесла девушка.

Она шагнула к нему на встречу, губы ее слегка приоткрылись, словно она собиралась начать что-то говорить, но потом вдруг резко переменила свое решение и бросилась вниз по лестнице.

Евгений догонять не стал.

В следующий раз. Сейчас было не до этого. Тем более, эффект неожиданности сработал, и в ту секунду, когда призрак на него бросился, страх поборол все остальные чувства. А так и контроль потерять не долго.

Но в тот момент, когда он уже собирался вернуться, девушка вернулась в сопровождении такого же полупрозрачного джентльмена. Евгений попытался прикинуть навскидку: начало двадцатого века, может, середина. Но джентльмен, в отличии от той девушки, умер в очень пожилом возрасте, об этом явно говорили его морщины, которые были видны даже на полупрозрачном призраке.

Он чуть прищурился, пытаясь понять, мужчина переболел оспой или это просто так падал свет, что его лицо казалось испещренным рытвинами. Спрашивать, наверное, было невежливо.

Новоприбывший призрак тоже молчал, глядя на Евгения. Спутница его что-то шептала ему на ухо, а он в ответ только хмурил брови и озирался по сторонам, словно ожидал нападения.

– Ты должен уйти, человек! – произнес призрак таким тоном, словно читал монолог Гамлета на сцене. Евгений едва сдержал приступ смеха. – Сегодня здесь небезопасно.

Джентльмен явно не был знаком с интернетом и СМИ, иначе, посмотрев пару выпусков новостей и прочитав несколько статей, понял бы, что небезопасно не только здесь и не только сегодня.

Но спорить сейчас не хотелось. Зачем портить отношения с местными призраками? Диплом сам себя не напишет. Поэтому маг примирительно поднял руки и развернулся чтобы уйти.

На самом деле он чуть ли не больше всех остальных жалел о том, что его нет на Буяне. Дело было отчасти в дипломе – он с восьмого курса занимался беседами с древними призраками на местном кладбище. А отчасти в желании от чистого сердца помочь им обрести покой.

Но это не сегодня.

Возможно, в очень скором времени. Ведь нестабильный фон рано или поздно придет в норму. Ну или останется на Камчатке еще на год-другой. Он все равно собирался продолжать обучение.

Евгений грустно посмотрел сквозь стекло. На улице начинался дождь, а по двору бродили призраки, собирая какой-то собственный шабаш.

Ну диплом он напишет. А с обещаниями, конечно, придется повременить.

От этого было обидно.

С невеселыми мыслями он вернулся в свою комнату, где неподвижно лежало его тело. Как он и думал, из носа текла кровь.

Оглянувшись еще раз на закрытую дверь, он вошел в себя.

И резко выдохнул, садясь на кровати.

Сердце сильно билось, по лицу текла кровь.

А мир снова погрузился во тьму.

– Жека! – услышал он тихий шепот Васи и прикосновение к своему плечу. – Ты чего?

А в следующую секунду в его руку вложили бумажный платок, который Евгений приложил к своему лицу.

– Да так, – шепнул он в ответ. – Прогуливался…

Вася цокнул языком.

– Призраки?

– Ага, – отозвался Евгений.

– Надо будет тоже прогуляться, – фыркнул одногруппник.

Он наряду с Евгением также мог проникать в мир духов, но если к Сапову привидения частенько являлись сами, иногда даже вопреки его собственному желанию, то Вася был вынужден длительно настраиваться на контакт.

У него в принципе были довольно средние показатели во всем. Он обладал простым именем – Вася Иванов, – простой незапоминающейся внешностью и простым дружелюбным характером.

Насчет внешности, возможно, все было не так однозначно. Среди сверстников, в основном принадлежавшим к европеоидной расе, он выделялся своими узкими азиатскими глазами и желтоватой кожей. Но даже в своей группе он находился в тени деятельных близнецов Чолхановых, в рамках всего университета терялся в нескольких десятках таких же учеников монголоидной расы, а в родной Якутии он и вовсе был одним из многих, но не более того.

Успехи у него тоже были переменными. Общая некромантия была довольно посредственной, предпочтение отдавалось исключительно спиритическим сеансам. Иногда ему казалось, что, общаясь с тенями, он сам постепенно становился тенью, которая находится рядом со всеми. Впрочем, отсутствие его всегда было заметно, и этого ему было достаточно.

– И что за призрак? – спросил он.

Евгений усмехнулся.

– Да их тут столько, что хватит на диссертацию.

Вася фыркнул, помогая ему опуститься на кровать.

– Ты смотри. Доиграешься до того, что будешь мне на спиритических сеансах диктовать тексты своей диссертации!

Евгений фыркнул, устало опускаясь на подушки.

– Только смотри без ошибок чтобы записывал.

Вася еще какое-то время посидел рядом, вслушиваясь в его дыхание, потом вернулся в свою постель. Рассказы одногруппника взбудоражили воображение. Стало интересно, как тут обстоят дела с призраками, но, тратить силы на проникновение в другой мир в половину третьего ночи, ему было не охота.

Мир постепенно заволокла темнота, а потом Вася погрузился в сон. Как многие, кто проникал в мир духов, он часто осознавал, что видит сны, и воспринимал это почти как просмотр фильма, который если что можно будет выключить, но в этот раз все было несколько иначе.

Он находился рядом с лестницей в каком-то доме с очень высоким потолком, с которого свисала старомодная люстра со светильниками, выглядевшими как свечи. На полу лежал кроваво-красный ковер с длинным ворсом, в центре которого была изображена пентаграмма. Темные шторы были плотно задернуты. И в доме было абсолютно пусто.

Именно поэтому громогласный возглас почти возле самого его уха, заставил Васю вздрогнуть.

– Ты не сможешь это отрицать! – гаркнул какой-то черноволосый мужчина с волосами, спадающими на глаза. – Не сможешь!

Вася отпрянул, у него словно пропал дар речи.

И тут он понял, что обращался мужчина не к нему, а к какой-то женщине с каштановыми волосами, которая стояла здесь же в белом платье и с вызовом смотрела не мужчину.

– Пошел ты! – процедила она.

И тут же упала от пощечины, на губах у нее появилась кровь. Несколько секунд она лежала неподвижно, даже не глядя на обидчика, который стоял в паре метров от нее, скрестив руки на груди, а потом ее губы прорезала тонкая усмешка. Она резко вскочила на ноги. Ее глаза почернели так, что стали казаться на две бездонные дыры на лице, губы застыли все в той же ухмылке, а зубы вдруг удлинились, стали тоньше и острее.

Она резко вцепилась в шею мужчины, тот захрипел, из прокушенной артерии забила фонтаном кровь, оставляя мокрые следы на кроваво-красном ковре.

Вася заорал, но не услышал собственного крика.

– Привет, – сбоку послышался детский голосок, и в комнату скользнула девочка лет семи с двумя темно-русыми косичками. – Смотрите, что я умею.

Она взмахнула руками, и пол ушел из-под ног Васи. Все вокруг потемнело.

Он едва успел увернуться – прямо возле его уха пролетела змея с ощеренной пастью. С ее клыков падал каплями яд.

Девочка рассмеялась, и ее тонкий мелодичный смех, казалось, проникал в мозг.

– Ты позоришь фамилию, – улыбнулась женщина, отрываясь от шеи мужчины.

– Это вы позорите фамилию! – Вася осознал, что эти слова исходят из его рта.

Женщина засмеялась.

– Ты бежишь от неизбежного, – сказала она. – Темная магия в твоей крови, а ты ее отрицаешь.

– Я сам решу, будет моя магия темной или светлой! – огрызнулся Вася.

Женщина засмеялась, и девчонка тонким мелодичным голосом подхватила ее смех. Ей вторил бас лежащего на полу мертвого мужчины.

Вася заорал, зажмурившись.

Открыв глаза, он понял, что находится возле кровати Юры, который сейчас тяжело дышал, проснувшись. Его собственное тело лежало у себя и казалось спящим. Вася, не выдержал и вернулся к себе, также глубоко вдохнув.

И тут же столкнулся с суровым взглядом Юры.

– Ты часто проникаешь в сны? – спросил он.

Вася помотал головой.

– Первый раз… – пробормотал он.

Ворон возле кровати Юры каркнул, а сам он сощурил глаза.

– Никому, – приказал он, отворачиваясь к стене.

У Васи не хватило мужества начать расспросы.

***

Рассвет принес не только исчезновение потусторонней жизни АООМУ, но и прибытие поэтусторонней жизни из ОРУ.

Уайтхед даже предварительно объявил по громкой связи пожелание (читай: строгий приказ) студентам особенно не разгуливать по коридорам университета, а тихонечко сидеть на учебе или в своих комнатах. Сам же он предпочел лично встретить некроманта и уточнить количество и вид прибывших магических животных.

В сумке-переноске, почему-то металлической, сидел огромный черный котище, который тут же пронзил ректора ярко-желтыми глазами. На ректорский стол Селиверстов поставил аквариум с золотой рыбкой. Здесь было без сюрпризов. По крайней мере, на первый взгляд. Просто рыба, не очень крупная, с золотой чешуей.

– Она исполняет желания? – поинтересовался Уайтхед.

– У нее абсолютно несносный характер, – уклончиво ответил некромант.

Уайтхед хотел переспросить, но тут заметил невысокое существо с зеленоватой кожей, острыми чертами личика, длинным носом, выглядывавшее из-за спины Селиверстова. Оно испуганно держалось за край пиджака преподавателя.

– Кикимора? – уточнил ректор.

– Да, – кивнул некромант. – Шурочка.

Больше никого не было, что не могло ни радовать.

Вопрос размещения решился быстро: для Шурочки нашлось место возле озера неподалеку, ее вызвался провожать Селиверстов лично; Золотую рыбку разместили в комнате у девушек.

С котом было сложнее.

– Это Ученый? – спросил ректор.

Житель Лукоморья был известен повсеместно, но, заметив, что вежливая улыбка Селиверстова чуть дрогнула, он понял, что ошибся.

– Баюн, – подтвердил его опасения Аркадий Семенович. – Он в моей комнате будет… так… надежнее…

Уайтхеду хотелось в это верить.

========== Признак восьмой: фраза”ОГОНЬ!” не всегда вызывает восхищение ==========

Близнецы Чолхановы были почти легендой в стенах родного университета. Хмурым сентябрьским утром о них узнал и АООМУ.

Накануне Селиверстов, после происшествия в кабинете зельеварения, строго-настрого приказал: любые огненные шоу только возле воды. На самом деле, это же правило действовало и в ОРУ, но там последствия непослушания были менее трагическими: во-первых, непосредственная близость моря, во-вторых, учителя, которые знали, чего ожидать от Чолхановых и, в-третьих, территория университета, который был намного меньше АООМУ, и пожар потушили бы быстрее.

Аркадий Семенович еще попросил проводить опыты под присмотром, но даже он сам в это особенно не верил. Сам он одновременно присматривать за двенадцатью студентами не мог физически, поэтому, когда дополнительные занятия по некромантии заканчивались, они оказывались предоставлены сами себе, а Селиверстов сейчас больше занимался административной деятельностью и поддерживал связь с Буяном.

Но, по крайней мере, первый пункт близнецы выполнили охотно. Благо, что неподалеку действительно располагалось озеро.

Популярно оно было среди студентов или нет понять было трудно, но сегодня оно пустовало, и близнецы этому обрадовались: меньше зрителей – легче сконцентрироваться на ритуалах. На них и так оглядывались, как на диковинку.

Какое-то время потребовалось на то, чтобы натаскать хвороста к берегу озера, и убрать лишнюю траву, чтобы не вызвать пожара, а потом оба близнеца опустились на колени перед костром.

Гальдж чиркнул спичкой, поджигая сухие лучинки.

– Нежить, призраки, трупы? – поинтересовался он.

Агуя покачала головой, вытаскивая из рюкзака несколько деревянных коробочек, в которых хранились сушеные травы, собранные на каникулах. Одну из них она открыла, вытащила щепотку размолотой почти в пыль травы и бросила в начавший разгораться костер. Тот ярко вспыхнул.

– Давай просто посмотрим, что тут есть, – предложила девушка.

– Жека говорил, что призраков столько, что с ума сойти можно.

– Неподалеку вроде кладбище…

– Не зомбаками пусть Анька занимается, – поморщился Гальдж. – Туда как-нибудь все вместе сходим, заодно выясним, были ли несчастные случаи в АООМУ…

Агуя фыркнула и открыла сразу две коробочки.

– Ну? Нежить? Или просто разведка?

– Нежить, – ее брат указал на коробку в правой руке. – Если сюда явятся вампиры…

– То они скажут нам спасибо за освобождение от занятий, – тряхнула косичками Агуя, бросая щепотку пепельного порошка в уже ярко горящий огонь.

На этом разговоры прекратились. Оба близнеца прикрыли глаза, но от реальности не отрешились и поглядывали на огонь сквозь опущенные ресницы. Как бы они были довольны или не довольны АООМУ, но все-таки Уайтхед дал им возможность продолжить учебу, не прерываясь из-за нестабильности на Камчатке. И добавлять ему хлопот еще и с пожаром не хотелось.

Первый же вывод был сделан очень быстро: нежити тут хватает, но, в основном, магические очаги были слабыми. Сильный всплеск ощущался только в самом АООМУ, но это и понятно – там вампиров и привидений полно. Зато что-то было совсем близко к близнецам. Что-то не очень сильное, но с нежитью в принципе шутить не стоило. Даже некромантам.

Гальдж открыл один глаз. Его сестра сидела, не шевелясь, но поза была настороженной. Она протянула руку к огню и провела над ним пальцами.

Огонь отпрянул от ее руки, и в центре костра языки пламени начали клубиться, образовывая сначала одну фигуру, а потом разделились на две. Гальдж криво усмехнулся.

– Не поверишь…

Агуя промолчала, широко распахивая глаза. Они были абсолютно белыми, как всегда во время колдовства и смотрели в огонь, не фокусируясь ни на чем. Руки существовали как будто отдельно, слегка подергиваясь.

– Твою мать! – одновременно воскликнули близнецы, внезапно окаченные водой, которая несмотря на начало сентября была очень холодной.

На прерванность ритуала и недовольство некромантов никто не обратил внимания. Наоборот, неподалеку послышалась возня, которая все увеличивала уровень громкости, пока не переросла в настоящий визг и ругань.

Агуя выругалась, выжимая волосы, но прежде, чем она успела что-то предпринять на нее вылетело из воды взъерошенное существо, вцепившееся худющими ручками в ее ногу. Знакомая университетская кикимора никогда особенно не привечала близнецов, которые предпочитали стихию, противоположную ее родной воде, но сейчас особенного выбора у нее не было, потому что вслед ей неслась разъяренная русалка, которая своим хвостом и создала всплеск воды, затушивший разведенный близнецами костер.

– А вот и местная Ариэль, – хмуро заметил Гальдж.

На Камчатке некроманты видели несколько раз русалок, но там они были редкими и как правило не очень агрессивными: во всяком случае, по отношению к магам. Территорию делить им было не с кем – целое море в распоряжении; завлекать молодежь песнями тоже было неинтересно – корабли ходят, а в ОРУ и на некромантов нарваться недолго.

Но эта представительница о некромантах, наверное, не слышала, а программу уплотнения жилья восприняла в штыки.

– Мооой дооом! – прошипела она простуженным голосом, мало напоминавшим прекрасное русалочье пение.

Близнецы переглянулись между собой и кикиморой.

– Аркадий Семенович привел! – Шурочка говорила надрывным плаксивым голосом, обрубая фразы. – Сказал – живи тут! С ректором договорился! А эта куелда* что вытворяет?!

Русалка снова взмахнула хвостом и на берег снова обрушилась волна.

Близнецы выругались, отплевываясь от озерной воды. Кикимора что-то заверещала.

– Ладно, – процедил Гальдж сквозь зубы.

Эта представительница местной фауны, не желавшая подвинуться, начинала злить. А Агуе еще пришла в голову мысль, что если сейчас не решить вопрос с местом жительства Шурочки, то Селиверстов, чего доброго, ее к ним подселит. А они только от Яши избавились.

Все это пришло в голову девушке уже во время ритуала, пока она чертила в воздухе руны и проговаривала заклятье. Русалка испуганно занесла было хвост для еще одной атаки, но почувствовала, что ее поднимают в воздух да так, что она пошевелиться не может, а если бы и могла, то до воды все равно бы не дотянулась.

– Какой экземпляр! – тоном естествоиспытателя произнес Гальдж.

Русалка и правда была крупной, не в пример подплывающим к Буяну или берегам Камчатки малявкам. Один хвост, покрытый золоченой чешуей чего стоил! Неудивительно, что она им такие кульбиты выделывала. Килограмм на пятьдесят, не меньше.

Черт. Как на рынке. “Отрежьте, пожалуйста, русалочьего хвоста на пятьсот рублей. Нет, спасибо, пакет не нужен”.

Агуя тем временем подтянула местную жительницу ближе к берегу и опустила почти на уровень глаз Гальджа, который смотрел, не мигая.

Желтоватые глаза русалки сами собой расширились и остекленели, зрачки сузились, превратившись практически в черные точки.

– Имя! – потребовал некромант.

– Алисия… – губы у нее почти не двигались, когда она отвечала.

Гальдж почувствовал проникновение в сознание русалки и на мгновение увидел их самих ее глазами: два растрепанных мокрых молодых человека и кикимора, вцепившаяся в ногу Агуи.

– Ты владеешь только половиной озера, – четко произнес он.

– Я владею только половиной озера, – эхом отозвалась Алисия.

– Ты не пересекаешь владения кикиморы.

– Я не пересекаю владения кикиморы.

– Ты верна своим словам.

– Я верна своим словам.

– А теперь бесплатный аттракцион, – усмехнулась Агуя и резким движением швырнула Алисию почти в середину озера.

Брызги, поднявшиеся из-за этого, достигли даже берега, но и так насквозь промокшим близнецам особенного дискомфорта это уже не доставило.

– Если вас за подобное поведение Уайтхед не выгонит, то по гипнозу поставлю пятерки, – послышался позади строгий голос.

Все трое синхронно вздрогнули, оборачиваясь.

За их спинами стоял Селиверстов, скрестив руки на груди.

– Я, кажется, просил вести себя прилично.

Агуя сердито фыркнула, а Гальдж пояснил:

– Речь шла о магии под присмотром и кострах возле воды.

– И кто же присматривает? – скептически поднял бровь преподаватель.

Близнецы переглянулись и в один голос ответили:

– Шурочка.

Селиверстов хмыкнул и направился к АООМУ, а близнецы снова опустились на колени. Теперь уже погреться возле костра.

И там почти сразу к ним подошла девушка со странным мятным оттенком кожи и необычными глазами с практически желтой радужкой. Ее совершенно не по погоде надетое бежевое платье развевалось на ветру.

– Привет, – она улыбнулась пухлыми бескровными губами.

Близнецы тоже поздоровались, пытаясь прикинуть, что это за существо.

– Русалок обижаете? – прищурилась девушка.

– Ты из фонда защиты водной фауны? – поинтересовался Гальдж.

– Можно и так сказать, – девушка оскалилась в улыбке. Зубов у нее было в разы больше, чем у людей, но они были намного тоньше, как… рыбьи?

– А-а… понятно, – заметила это Агуя. – Ты тогда тоже намекни русалке, что жилплощадью придется поделиться. Шурочка тут до тех пор, пока на Буяне все не стабилизируется.

Девушка усмехнулась.

– Намекну, – мягко сказала она. – Только и вы огнем тут нас не жгите, – она снова усмехнулась. – Русалок здесь много, – и неожиданно девушка прямо в одежде пошла в воду, отошла на несколько метров и нырнула под воду.

– Еще и русалки… – буркнул Гальдж.

– Еще и много, – вторила ему сестра.

Комментарий к Признак восьмой: фраза”ОГОНЬ!” не всегда вызывает восхищение

*драчливая, сварливая женщина

========== Признак девятый: ваша личная жизнь – это достояние общественности ==========

Единственное, чем в ОРУ были довольны абсолютно все – это лаборатории. Кольцов и Рихтер могли на всех собраниях поднимать вопросы, касающиеся жилых и учебных помещений, окон, стен, отсутствия ремонта, крайне нестабильной внешней обстановки, но у их оппонентов – разного уровня чиновников – всегда был железный контраргумент: средства потрачены на лаборатории.

При всех своих недостатках, этот пункт был действительно на высоте. ОРУ в том числе был заинтересован, чтобы студенты после выпуска остались и занимались наукой, да и преподаватели не так охотно отправлялись бы работать на другой конец страны, если бы не было возможности изучать все аномалии Камчатки, практически в самом их эпицентре. Поэтому лаборатории были оборудованы современными устройствами, фиксирующими магию; микроскопами; различного рода приспособлениями, чтобы выяснять возраст изучаемого артефакта; кучей мелочей в виде котлов из различного материала, мензурок, пробирок и прочего. И все это еще и постоянно обновлялось на зависть коллегам из других университетов.

Лаборатории занимали все восточное крыло первого этажа и разделялись по секторам: некромантии, магической биологии, истории, зельеварения. Еще несколько помещений были смешанного типа, в них, как правило, проходили занятия, чтобы не мешать ученым, и не заставлять их прекращать эксперимент в самом его разгаре, потому что у пятого курса зельеварение.

Но сейчас Рихтер сама находилась в одном из таких помещений. Переживать о занятиях не приходилось, студенты были на внеплановых каникулах, и они с Кольцовым ждали подтверждения из нескольких российских магических вузов о принятии студентов. Младшие курсы уже согласились взять к себе в Лукоморье, а вот с остальными пока выходила заминка. Еще один магический университет находился в Сибири, но по размерам он уступал и камчатскому и лукоморьевскому, поэтому нужно было решить вопрос с расселением. Вопрос об отправлении студентов за рубеж пока остро не стоял, в конце концов, итоговые экзамены только у десятого и восьмого курсов, к тому же что-то подсказывало Рихтер, что Уайтхед уже рассказал коллегам о своих впечатлениях, и они уже составили список типа “100 причин, почему мы не можем принять ваших студентов у себя”.

Но сейчас она думала о том, что магические импульсы образцов Буяна были не просто далеко за пределами нормы, но и абсолютно хаотичными.

Максимальная концентрация магии была в образцах, которые они взяли в пещере под островом, но даже там она скакала, показывая то абсолютно средние показатели, которые такому очагу магии не соответствовали, то, наоборот, фиксировали такой всплеск энергии, что было непонятно, как остров еще не взорвался.

Образцы почвы тоже не радовали. Но здесь было без сюрпризов – они просто были абсолютно безжизненными, как будто их взяли с поверхности Марса, а не магического острова, который кишел различными представителями животного мира.

Завуч подняла голову на вежливый кашель. В лабораторию быстрым шагом вошел Кольцов, швырнул на стол толстенную книгу, которая от такого обращения сама раскрылась, а потом придвинул стул к столу Рихтер, присаживаясь рядом.

Та чуть отодвинулась, давая возможность ректору заглянуть в микроскоп и в ее записи.

– Книга магии? – спросила она, кивая на принесенный ректором том, который от удара раскрылся.

– Угу, – буркнул тот, недовольно цокая языком от выводов, сделанных по поводу Буяна. – Толкователь предсказаний.

Рихтер тряхнула копной рыжих волос.

– Я считала, что вы во все это не верите.

– Я считал, что с Буяном не случится такого… – он замялся, подбирая слова, но потом просто повторил: – такого.

– А что с предсказаниями? – спросила женщина, тряхнув рыжими волосами.

– То же самое, что и с научными выводами, – поднял голову Кольцов. – Ничего не понятно.

– А вот тут не надо, пожалуйста, Андрей Савельевич, – нарочито обиженно произнесла Рихтер, которая сидела битый час в лаборатории. – Пойдемте.

Рассказывать и выступать перед публикой она искренне любила. Не было никакого страха, если нужно было что-то донести до слушателей, будь это третий параграф учебника по зельеварению, критика чьего-то эксперимента или просьба выделить средства на ремонт пола, который пострадал после урока левитации.

Постепенно это даже превратилось в привычку. И ее, и окружающих. Все знали, если какая-то конференция, на которую выделили три места, то речь идет о занятии оставшихся двух, потому что Таисия Михайловна отправляется безоговорочно.

Но сейчас слушатель был один. И она была не на конференции. Да и говорить особенно было нечего. Скорее, сработала старая привычка.

Впрочем, она всегда была уверена, что лучший способ что-то узнать – объяснить это “что-то” другому, и нынешняя ситуация была не исключением, тем более она и правда работала не один час.

Рихтер вывела данные на большой экран. И если на мониторе компьютера зашкаливающие цифры в таблице казались просто неприятными, то выведенные на полстены они казались пугающими.

– А это…

– Вода, – хмуро ответила Рихтер, подходя ближе и жестом изменяя эти данные в график. Линия была ломанной, причем с большой амплитудой. – Я тут замеряла каждые пятнадцать минут последние три часа…

Кольцов вскочил со своего места и подошел ближе к графику. Линия колебалась от значения почти в сотню до восьми с половиной.

– Это что одна и та же вода? – недоверчиво спросил он.

Ведьма кивнула, а график на экране вдруг резко двинулся вверх, скакнув с тридцати пяти до семидесяти семи.

– О! – Рихтер фальшиво улыбнулась. – Смотрите теперь, – она щелкнула пальцами, и в ее руке оказалась банка с водой, стоящая до этого на столе у окна.

– Заклинания работают как надо, – сказал ректор, не сводя глаз с графика.

– Эврика, – в голосе завуча послышались истерические нотки, но она взяла себя в руки и даже улыбнулась, – можем теперь смотреть, когда магия работает, а когда нет. Кстати, я тут выяснила, что если показатель выше восьмидесяти, то заклинания работают наоборот.

Кольцов поджал губы.

– Подай на грант, Тась, – посоветовал он. – Портативное устройство для выяснения уровня магического фона. – Прославишься.

Завуч вымученно улыбнулась, поднимая большой палец вверх.

– Почему так выяснить пока не удалось, – ректор снова не спрашивал, а утверждал.

– Я была занята подготовкой благодарственной речи на вручении гранта, – не осталась в долгу женщина.

Ректор криво усмехнулся, хотя поводов для смеха не было: выводы были. Но первопричины происходящего пока были покрыты сумраком.

– А там что? – кивнул на противоположный стол, где лежали камни, земля в специальном контейнере, какие-то водоросли.

– А там – ничего, – развела руками завуч, в подтверждение своих слов выводя сразу три графика. Два из них представляли собой почти абсолютно прямую линию возле значения равного нулю, третий чуть-чуть отличался динамикой, но все равно был приближен к первым двум.

У Кольцова это вызвало единственную ассоциацию с реанимацией, когда несмотря на все попытки врачей, сердце пациента останавливается. У него в ушах даже зазвучал этот противный звук.

– А третий – это водоросли?

Рихтер кивнула, выводя на экран фотографию того, что лежало на столе и подпись к ней.

Длинное название на латыни, какие-то ареалы обитания, Кольцов даже не успел прочитать все до того, как Рихтер перелистнула сразу к главному: “средние магические показатели колеблются от 80 до 100 единиц, благодаря чему данное растение часто применяется для усиления воздействующих свойств зелий, а также применяется в боевой магии для увеличения разящей силы оружия”.