Текст книги "Апофеоз (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Он протянул ко мне руку и провел кончиками пальцев по моим растрепанным волосам. Они, некогда длинные и роскошные, теперь короткими безобразными локонами торчали в разные стороны.

– Они были такими прекрасными, – с сожалением пролепетал Демон, – а ты состригла их. – И он убрал руку.

– Ты пришел… – шепнула я тихо, проигнорировав его слова.

Яркая вспышка молнии осветила нас вновь, а раскат грома тут пронесся по свинцовому небу. В комнате воцарилась мертвая тишина. Было холодно, тихо и мрачно, но я впервые за долгое время, почувствовала, наблюдая за огнем его глаз, как одиночество отступило. Отступил страх, в мгновение исчезли жуткие воспоминания, затерялась где-то скорбь по умершим…

Демон был так же спокоен и невозмутим, как и в ту ночь, однако от прежнего равнодушия уж не осталось и следа. В его глазах я более не видело той муки и усталости, лишь только восторженность и радостная хищная улыбка.

Я нащупала в темноте мягкую ткань его плаща и сжала её крепко в руке, потянув на себя. Все те мысли и обещания больше никогда не видеть эти глаза просто растворились во тьме этой ночи и в кровожадности его глаз. Он отпустил глаза и посмотрел на мою руку, а затем вновь одарил меня взглядом и тихо прошептал:

– Не боишься?

– Нет, – ответила я еще тише, а Демон снова опустил глаза вниз.

Я почувствовала, как из-под плаща Демон вытащил руку и накрыл ею мой кулачек, в котором я сжимала ткань. Его рука была теплой, поэтому он быстро согрел мои окоченевшие пальцы. Брюнет подался вперед и чуть наклонился.

– Имя, – выдохнула я, немедленно желая узнать ответ. Мой голос был властным, и даже капелька презрения и пренебрежения к этой столь значительной особе слетела с моих уст непоколебимой силой.

Это должно было вызвать раздражение у Демона, который прожил многим больше меня, имевший силу, в тысячи раз превосходившую мою. Однако кроме любопытства, заинтересованности и радостной хищной улыбки я более ничего не разглядела на его мертвенно-бледном лице.

– Учиха Саске, – ответил он мне чуть громче, наклонившись к самому уху. Брюнет погладил мою руку, разглядывая и изучая каждый миллиметр нежной кожи. – Я Демон, что был изгнал с небес вместе с Люцифером. Король Ада и Падший ангел…

– Ангел… – бездумно повторила я.

– Падший, – закончил он обреченно.

Его бархатный баритон сводил меня с ума, и мне было мало одного голоса и взгляда. Я требовательно притянула его к себе, вовсе позабыв обо всём на свете, а он ловко и несколько грубо сжал мой кулачек, а другая его рука уверено легла на талию.

– Падший… – с презрением прорычала я ему в лицо, нахмурившись.

– Ангел, – закончил он с наглой ухмылкой на лице.

Я хмыкнула, а он рассмеялся зловеще. Его длинные костлявые пальцы нежно провели по всему позвоночнику и остановились возле шейных позвонков. Он надавил на них сильно, а ногти его впились в мою кожу. Но боли не было, а лишь наслаждение приносило мне это ранение. По телу пробежал холодок.

Его длинные пальцы все продолжали оставлять синяки и царапины на спине, шее и ключицах, разрывая на мне ночную рубашку. Я чувствовала, как моя густая горячая кровь течет по моему телу, слышала как тяжело и глубоко дышит Демон.

– Когда боль станет наслаждением… – прошептала я, вспомнив предсказание гадалки.

В это мгновение Демон вдруг отпрянул от меня, точно от огня. Словно был обожжен моими словами.

Но я, не желая отдавать Демона в объятья этой ночи, и стремясь его оставить возле себя, шагнула ему навстречу. Один единственный уверенный шаг вперед. Проснувшиеся во мне и собственник, и безумец испытали на себе одновременно и пробуждение, и затмение разума. То ли от необъяснимой тяги, сопровождаемой поспешностью и невнимательностью, то ли от его дурманящего запаха тела, настолько притягательного и манящего, но запутавшись в собственных ногах, я упала в его объятия.

В это мгновение я забыла, как дышать, а он застыл, потрясенный до глубины прогнившей демонской души. Наверное, именно в это мгновение я отдала ему своё сердце. Верно, это была последней точкой соприкосновения моего разума и сердца. Влюбилась. Влюбилась, как девчонка. До беспамятства. До мозга костей. Влюбилась не той ясной прекрасной любовью, которую описывают авторы вечных произведений. Влюбилась не в доброту и не в свет. Влюбилась в исчадие Ада, во тьму бренного мира, обрекая себя на вечные муки.

– Ты не уйдешь, – тихо прошептала я, легонько ударив его по груди.

Его кровавые глаза потухли. В них более не видно было того презрения и ярости, ненависти и гордыни. Нет, это всё исчезло. Пропала его хищная улыбка и тот стержень, который он с таким трудом оттачивал на протяжении долгих столетий. Этот стержень вдруг сломался передо мною. Демон уничтожил его, желая стать любимым для кого-то, желая стать не только собственником, но и собственностью. Глаза его почернели, и он, словно обрел покой, который искал всю свою жизнь.

Я прижалась к его груди, словно в последний раз. Жадно дышала, пытаясь унять биение влюбленного сердца. Его руки крепкие, тело сильное… Демон легко поднял меня и, не напрягаясь, донес до кровати. Яркая молния осветила наши фигуры, и мне вновь довелось увидеть прекрасное лицо Падшего Ангела. Моего Ангела… Я подняла руку и положила её на его щеку. Он болезненно взглянул на меня, а затем опустил на кровать, заботливо укрыв меня одеялом..

Медленно скинув с себя плащ, Учиха бесшумно обошел мою кровать и лег позади меня, нежно и осторожно притянув меня к себе. За окном буйствовала разгневанная природа, по крыше фамильного особняка барабанил дождь. В комнате было холодно, но в его объятиях – тепло и уютно. Весь страх и беспокойство позади. Чувство защищенности. Я закрыла глаза, а он задышал ровно и глубоко.

Саске что-то тихонько замурлыкал, что-то приятное. Колыбельная. Его восхитительный голос убаюкивал меня, и вскоре я заснула крепким сном. В эту ночь кошмары не снились мне…

Комментарий к Глава 7. Второе пришествие.

Дорогие читатели! Какая-то неведомая чупакабра случилась ни то со мной, ни то с фикбуком (верно, это останется в неведение), и, в общем, главы в черновиках перепутались! Приношу свои извинения!!!

========== Глава 8. Рассвет. ==========

Даже Демоны умеют спать. Вернее мы беспокойно дремлем, подобно кошкам, вздрагивая каждый раз, когда до нашего острого слуха доносятся еле различимые шорохи и звуки. Мы не нуждаемся в отдыхе, и мне за всю свою жизнь ни разу не довелось познать сладость сна.

Но сегодня ночью я сделал исключение и отдался забвению. Впервые я кому-то не отказал, с кем-то остался, поддался своим чувствам. Лежать около неё и вдыхать чарующий аромат её души, чувствовать, как она во сне подползает ко мне всё ближе и ближе, дабы согреться в моих объятиях – было чем-то новым для меня. Она забыла об общепринятых правил поведения, этике, манерах, о её важном происхождении и древней истории её почтительной семьи. А я первый раз забыл о том, что кровь Древнего Демона течет по моим жилам, а душа моя давно сгнила и полна ненависти и отвращения к людям.

Однако ж… я не питал к ней ни ненависти, ни презрения, как к остальным людям. Находясь возле неё, я чувствовал, как разгораются во мне забытые чувства. Как ни странно, но я не хотел, чтобы день пришел на смену ночи. Безумное желание: хотелось приостановить время, чтобы я смог в полной мере насладиться этими моментами. Однако они стремительно ускользали, и моё сердце изнывало, понимая, что придется с нею расстаться.

Мне казалось, что я знаю её целую вечность, и эти мысли терзали меня…

Дождь всю ночь стучал по крыше поместья. Ветер зло завывал, унося с собой секунды, и покачивая деревья из стороны в сторону. Ослепительные вспышки молнии освещали еще не пробудившуюся ото сна землю через каждые пять минут, а раскаты грома устрашающе проносились по всему небу. Я люблю такие ночи, когда природа буйствует и напоминает о себе, заставляет вспоминать, что она самостоятельна ото всех, и что в гневе страшна.

Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Тучи расступились, а первые лучи солнца осветили сырую землю. Это было мне напоминанием, что пора уходить, и какова же была мука. Я думал, что она спит, но стоило мне встать с кровати, как она прошептала:

– Не уходи… Прошу…

Я замер, удивленный и сбитый с толку. В мгновение оказавшись подле неё, у края кровати, я встал на колени и заглянул в её сонные зеленые глаза:

– Ты не спала? – тихо поинтересовался я, убирая с её лица редкие непослушные волосы.

– Спала, но у меня чуткий сон.

– Я не могу остаться. Что скажут твои слуги?

– Их почти не осталось, одних погубили те разбойники, а других – пожар. В доме от силы десяток наберется со мною, – грустно промолвила она, вдруг поймав мою холодную руку и крепко сжав её в своей ладошке.

Я с очарованием смотрел на неё, как на человека давно знакомого и родного. Отчего мне казалось, что я знаю её намного дольше, чем есть на самом деле? Будто мы встречались и раньше…

– А почему не наймешь новых?

– Этим занимается тётушка. – Она приподнялась, потянув меня за руку и жестом приглашая присесть на край кровати.

Я поддался и, поднявшись с колен, сел возле неё.

– Останься со мною, – последовала тихая просьба.

Я ничего не ответил на это, только понурил голову и тяжело вздохнул. Этой ночью я уступил в своем сердце место слабости, но пообещал, что уйду, как только первые лучи солнца коснутся земли. Однако ведомый некой силой, я не мог перебороть себя сейчас и оторваться от неё.

– Я должен уйти… – обреченно ответил я, освободив свою руку.

– Останься со мною! – взмолилась она, схватив меня за рубашку. – Останься со мною, как потерянный брат, как родственник, как обычный путник, но молю… останься!

Её жалобный голосок сводил меня с ума, а зеленые большие глаза взирали на меня с некой преданностью и любовью.

– Сакура, – проговорил я вкрадчиво и покачал головой. Впервые я произнес это имя.

Затем моё лицо вновь стало холодным и равнодушным. Девушка продолжала с надеждой смотреть в мои бездонные глаза. Я коснулся двумя пальцами её лба, как это обычно делал мой брат. Она словно догадалась, что было в моих мыслях, успев сказать напоследок:

– Ты всё равно придешь, ибо захочешь оказаться рядом, глупый Демон…

На секунду она замерла, а затем огонёк в глазах поблек. Румяные щеки её всё еще горели смущением, а сердечко трепетало. Девушка предалась сну, а проснувшись, будет помнить лишь неясные фрагменты нашей встречи. Ей покажется, что это всего лишь тусклое сновидение…

Я сделал шаг назад, и плащ своей волей поднялся с паркета, оказавшись в моих руках. Я сжал ткань и накинул её на себя, стараясь не смотреть в сторону девушки. И какой-то странный осадок остался на душе после сказанных ею последних слов.

Сильными, резкими взмахами черных, обгоревших крыльев, я поднялся на крышу поместья и опустился возле статуи горгульи на краю. Облокотившись о холодный, гладкий мрамор, я тяжело дышал, и на меня падали лучи восходящего солнца. Её мольба остаться с нею как брат, родственник или простой путник… Остаться ли мне с ней или уйти навсегда? Если уйти, то куда? Если остаться, то кем? У меня в голове царил безудержный круговорот мыслей и сомнений. Я взвешивал все «за» и «против», но верного решения не было.

Она умрет когда-нибудь, а я останусь с этой теплотой на душе, которая остывая, будет причинять страшную боль. Я сжал кулаки так, что костяшки побелели.

Память человека быстротечна и слишком коротка. Стоит мне уйти, как через десяток лет, а, возможно, и меньше, она совсем забудет обо мне. Выйдет замуж за того светловолосого графа и сотрёт меня, как воспоминание из прошлого…

Забудет меня?… Нет, не забудет, ибо я буду рядом.

========== Глава 9. Милый граф. ==========

– И каким был ваш сон, миледи? – каким-то официально-деловым тоном спросил Наруто, усаживаясь на лавку возле меня.

Я закусила губу в стеснении и смятении. Мне была не понятна причина такой официальности. Я украдкой поглядывала на графа, находя в нём очень красивого и очаровательного молодого человека.

– Прошу вас, граф, не стоит так любезничать, оставаясь в моей компании! – быстро, поспешно, точно куда-то торопясь, пролепетала я, то и дело путаясь в словах.

– Как скажите, – усмехнулся Наруто, наклоняясь ко мне ближе.

Ему, право же, не терпелось узнать ответ на свой весьма нелегкий вопрос. Я улыбнулась его жгучему любопытству.

– Ну, – начала я неуверенно, – знаете, граф, этот сон неестественно тусклый. А ведь сны мои, хоть и редкие, но запоминающиеся и необычайно красочные!…

Я приостановила рассказ, наблюдая за ним. Его глаза были наполнены искренним любопытством. Ему явно нравилось слушать меня и наблюдать, как я заливаюсь краской всякий раз, когда он делает мне очередной комплимент.

Признаю, находясь рядом с Наруто, я чувствую себя защищенной. Странное, но приятное чувство разливалось по всему телу, стоило мне только увидеть милого графа издалека. А навещал он меня часто.

Я развела руки в сторону и оглядела свой сад, где я выращивала любимые цветы. Он точно блестел в свете обеденного солнца. Виноградные лозы в сочетании с контрастными алыми розами делали это место весьма необычным и запоминающимся.

– Продолжайте… – как-то загадочно протянул граф, заметив моё приподнятое настроение.

– Эти отнюдь нескучные сновидения всегда отличаются своей бессмысленностью и очевидной глупостью! – я говорила это с неким воодушевлением, радуясь, что у меня, наконец-то, появился слушатель.

Я встала и летящей походкой направилась в сад. Наруто усмехнулся по-доброму и последовал за мной, жаждая услышать продолжения. Его ясные голубые глаза стали еще ярче. Иногда мне казалось, что порой они как-то странно светятся.

– А этот сон был мрачным, тусклым и лишенным каких-либо красок, но полным тайного смысла. Будто это было воспоминания, которое кто-то попытался стереть! – Я вздохнула и посмотрела на Наруто, который с задумчивым видом рассматривал очередной кустарник. – Вам, верно, кажется, что я несу всякую чушь, не так ли?

Граф взглянул на меня с удивлением и растерянностью. На его лице застыла маска невинности.

– Нет! Что вы! Нет, конечно! – заверил он меня, подойдя почти вплотную. – Знаете, ваши сны кажутся мне многим интереснее нудных разговоров нынешних людей о деньгах и власти. С вами легко, и разговоры ваши непринужденные. За это вы мне и нравитесь, – на последних словах он улыбнулся хитро и жестом попросил продолжить путь.

Румянец вспыхнул на моих щеках, и какая-то необыкновенная радость озарила меня. На лице появилась улыбка, за которой я попыталась скрыть своё смущение. Граф сделал вид, будто не заметил этого… Однако мы оба знали правду.

Мы шли с ним дальше по саду. Он с любопытством и восторгом малого ребенка разглядывал каждую травинку и листик, а встречая на пути слуг, приветливо улыбался им. Я же не замечала никого и ничего, кроме самого графа.

– Ну, так вот! – оживилась я снова. – Хотите знать, что именно мне приснилось?

– Конечно! – с искренней радостью сообщил он мне.

– Мне приснился Демон, – я побледнела и нахмурилась. – Я видела в нем Ад, и глаза его пылали красным огнем так ярко, что, казалось, пламя это вот-вот охватит всю меня. Появилось такое жуткое отвращение к этому Демону, словно бы он был причиной всех моих бед и невзгод, – я запнулась. – И он смотрел на меня с презрением, отстраненно, точно видел во мне какую-то угрозу.

Я вновь осеклась, не зная, как описать свои чувства.

– Вы ведь знаете тот недуг, что постиг меня после смерти родителей? – тихо прошептала я, замедлив шаг.

Наруто в ответ кивнул осторожно.

– Это одиночество, что терзало моё сердце, ушло, граф, – на последних словах я остановилась и внимательно взглянула на него.

Граф тоже остановился, и наши взгляды встретились. В голубом омуте его красивых глаз я заметила тревогу и ужас, смешанный с разочарованием. Я сглотнула, стало как-то страшно стоять перед ним.

– Он был Демоном – холодным, бесчувственным и равнодушным. Но, граф, – в который раз обратилась я к Наруто, – я почувствовала необъяснимую тягу к нему. Я почувствовала, как сильно бьется моё сердце, и как беспомощна я была перед своими желаниями и чувствами, которые вдруг обострились, – я отвела глаза и продолжила путь, более не обращая внимания на графа и точно разговаривая сама с собою. – Я подошла к нему… и влюбилась. Я подошла! и одиночество, и вина, и вся та тревога, что не давали мне покоя, вдруг исчезли. А он подчинился мне, точно нашел во мне свой приют… И стало легче… граф.

– Сакура, милая, вы уверены, что это был сон? – со страхом в голосе прошептал он, вдруг взяв мою руку в свою.

По телу пробежал неприятный холодок. Я повела плечами, но не сомневалась, а лишь осуждала себя за то, что рассказала столь сокровенное моему милому графу.

– Да! – уверенно прошептала я, и голос мой не выдал ложь. – Что-то не так?

Наруто отпустил мою руку и тяжело вздохнул. Мне показалось это весьма странным, и я с нетерпением ожидала от него объяснений.

– Просто я за вас переживаю, – улыбка вновь появилась на его лице.

Голубые глаза вновь заблестели. Стало так спокойно вдруг. Мне показалось, что весь мир – это сплошная полоса радости и чистоты. Странно…

Я смутилась, а затем легких румянец появился на бледном лице.

– Отчего же вы беспокоитесь? – чуть тише спросила я.

– Я же сказал уже вам, миледи. Вы нравитесь мне, и меня тянет к вам…

Неужели это было признанием в любви? Голос графа не дрожал и, более того, был уверенным. Конечно, и раньше мне приходилось слышать подобное, но я никогда прежде так не волновалась. Сейчас же, рядом с Наруто всё было иначе. Появилось непреодолимое желание взять его за руку и сказать, что он мне тоже не безразличен.

Увы, я лишь смущенно кивнула. Мы заговорили об обыденных вещах. Мне нравилось общение с ним. Я понимала, что он самых чистых и благородных кровей, но что-то в груди щемило и не давало покоя.

Этот Демон из сна… Меня не покидало желание увидеть это отродье Ада, чей смутный образ поселился в моём сердце…

========== Глава 10. Братские узы. ==========

– Мой маленький, глупый братец, – несколько отстраненно и холодно произнёс Итачи, пронзая меня гневным взором. – Она смертная!…

Я уже несколько раз пожалел о нашей встрече с ним и о том, что поведал ему о своей слабости. О слабости, чьё имя вертелось на моём языке, а память о кратких мгновениях с её душой жгло мне сердце. Мне казалось, что я сойду с ума от тоски по ней, и что вовсе погибну, если еще раз не увижу её.

Итачи, узнав о девушке, пришёл в негодование, которое могло легко перерасти в гнев и злость. Пусть я сильнее его, но уважение и страх перед ним от этого не становится меньше. Лишь только он имеет надо мной всякую власть. Мне плевать на всех остальных, но ему я покорен, ибо только брату удалось разыскать ту, кто скрывается от глаз каждого, и, вымолив у неё прощение, спасти мою жалкую жизнь.

Он был единственным существом в этом мире, кто принимает меня таким, какой я есть, со всеми моими недостатками. Будь я Ангелом или Демоном – он пойдет за мною, куда угодно и защитит ото всех, будь то человек, или Её Величество Смерть. Воспитание, какому нас подвергли, стало основой наших взаимоотношений. Воспитатели, которые таскали нас в зубах, будто новорожденных щенят, стали составной нашей жизни. События, что произошли впоследствии стали толчком к зарождению нашего весьма странного мировоззрения. Всё, что не случалось, вносило свою лепту в образование наших братских уз. Однако такая почтительность к Итачи существовала всегда, появившись еще с самого моего сотворения. И лишь только одна единственная, но немаловажная страница в моей жизни и в наших с братом взаимоотношениях была испорчена моей гордыней и тщеславием…

Наши воспитатели учили нас уважать и любить друг друга, как будто мы с братом остались последними из рода своего. Его сила, способности и гениальность всегда вызывали во мне восторг и восхищение, и я делал неоднократные попытки добиться таких же высот, какие он так легко покорял.

Даже сейчас, будучи обладателем Вечной Силы Пророка, что осталась со мною только благодаря Итачи, я всё еще тянусь за ним и подражаю ему.

Итачи всегда предельно спокоен и рассудителен. Еще ни разу с его уст не слетело ни единого лишнего слова. Он не привык говорить больше, чем нужно. Прекрасный лжец и великолепный тактик, он никогда не понимал человеческих чувств. Ему не сложно сделать вид, будто он в гневе, и это всякий раз пугает меня… Однако иной раз он показывал другую сущность, которая, на моё величайшее удивление, любопытна, разговорчива, но всё же чертовски хитра. Скорее всего, это лишь уловка для тех, от кого он хочет получить какую-либо информацию. Безумно умный, он легко управляется со своей врожденной грацией, шармом и удивительным очарованием.

– Скажи мне, братец, когда ты успел ума лишиться? – на последних словах брат повысил голос, и я как-то весь смялся перед ним.

В гневе он страшен и опасен. Помню, однажды, мы повздорили, а я решил постоять за себя и показать, что Итачи не указ мне, и что я уже не мал, и могу самостоятельно принимать решения. Это было еще до моей встречи с Пророком, и семена безрассудства только-только поселились в моей голове. Ох, какой же ошибкой был тот опрометчивый поступок! Правда, как оказалось позже, он не изменил моих зарождавшихся взглядов. Это произошло примерно в 1460 году до рождения Христа. Тогда, как помнится мне, мы с Итачи только разделились и раз в десять лет встречались на островке Крит в Средиземном море. Но, увы, мне довольно быстро наскучило докладывать о своей вольной жизни своему братцу. Тогда в порыве гнева Итачи уничтожил города северного и восточного Крита. Я лишь помню, как маленьких островок превратился в сплошной поток лавы, пепла и душераздирающего крика. И я остался единственным, кого он не тронул и пальцем…

– Зачем ты мучаешь меня? – еле слышно прошептал я, опуская голову и рассматривая обгоревшие ноги.

– Ты уже столетие не появлялся в Аду… – как-то зло огрызнулся Итачи, наклоняясь ко мне. – Это твои обязанности, и ты в своё время обещал Люциферу, что станешь его правой рукой. Не ты ли это говорил?

Итачи в секунду оказался возле меня, схватил моё горло одной правой рукой, сжимая его до жгучей боли, и легко приподнял над землей. Я вцепился в его руку, а он даже не дрогнул, внимательно наблюдая за мной.

– Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило тебя найти, – тихо проговорил Итачи, глядя на меня своими красными, пылающими глазами. – Один Дьявол знает, как мне посчастливилось на тебя наткнуться!

– У меня нет желания возвращаться в то место. Оно противно мне…

– А мне наплевать! – устало произнёс он. – Где тебя черт носил целое столетие?!

– Как и всегда, бродил по свету, – сдержанно и тихо ответил я.

Итачи вздохнул и поставил меня на землю, понимая, что моему упрямству нет предела.

– Ты сам выбрал свой путь. Ты сам предал Отца и Хашираму! Сам пошёл против них, убогий ты черт! Ты сам последовал за своим любимым Дьяволом, за Мадарой! Тебе, – тихо прошептал братец, не убирая руки с моего горла и несильно сжимая его, – уже давно пора появиться в Аду…

Место, на котором мы стояли, вспыхнуло красный огнем, и мы исчезли, оказавшись там, откуда я так отчаянно бегу. Дело, по большому счету, даже не в том, что здесь повсюду кровь и муки обыкновенных людей. Люцифер – вот причина, по которой я так отчаянно избегаю Ада. Люцифер…

Мы с братом молча вышагивали по руинам надежд, принадлежавших людям, что попали в Ад. Под моими ногами пылали, сгорая в огне, былые мечты, чувства и эмоции – всё то, что было в сердцах грешников хорошее и светлое. Это единственное и самое спокойное место в Аду, которое еще не до конца пропиталось страхом и отчаянием. Кругом сплошное пекло, и отовсюду доносились душераздирающие крики людей, злобных смех Демонов и надрывный лай Церберов. Из каждого темного уголка вылезали горящие твари, совсем не похожие на нас с Итачи.

Они все были отличными друг от друга, но одновременно до безумия похожими. У всех истерзанные гнойные тела, из которых торчали окровавленные кости. У одних глаза были навыкате, у других – висели на тонкой ниточки нервов, а у третьих их и вовсе не было. Все они хрипели, свистели, сопели – издавали звуки, совершенно не похожие на человеческую речь. Страшно представить, ведь раньше все эти существа были простыми людьми, смертными, умеющие внятно говорить, мыслить и размышлять. Вся та боль и муки, которые эти души перенесли в Аду за долгие десятилетия, превратили из них тех, кого я видел сейчас перед собою.

Это поистине жуткое место, и дело даже не в том, что на раскаленных камнях вокруг бурлила свежая кровь мучеников. Каждый квадратный сантиметр Ада пропитан муками и страданиями, и все эти человеческие агонии просто-напросто висят в воздухе некой дымкой. Сейчас я желаю лишь одного – покинуть это место, ведь, по-моему, лучше смотреть на то, как люди совершают зло, чем на то, во что они превратятся из-за своих грехов…

Повсюду огонь. Рядом спокойно шел брат, прикрыв глаза и о чем-то сосредоточенно размышляя. В его красных глазах любопытство и непонимание. Его явно заинтересовала та самая девушка, что не выходит из моей головы…

Мы медленно вышагивали по обожжённой дороге, думая каждый о своём…

– Я видел её, – вдруг прервал молчание Итачи, говоря тихим и спокойным голосом.

Весь его гнев вдруг исчез, уступая место невозмутимости и сосредоточенности.

Я с любопытством посмотрел в красные глаза братца, скрывая своё волнение и ужас, которое овладело мною за считанные секунды.

– Именно благодаря этой девушке мне удалось найти тебя. Запах твоей гнилой душонки остался на её чистой душе. Ты стал весьма неосторожным…

– О чём ты? – непонимающе процедил я, раздражаясь невозмутимости брата. – Что ты с ней сделал?!

Итачи усмехнулся, оставаясь спокойным. Но вот только стоило разозлиться мне и замахнуться на него, как его взгляд стал холодным и разгневанным. Ему понадобилось лишь пару резких движений и злобный рык, чтобы остудить мой пыл.

В эти секунды мерзкие твари начали вылезать из своих нор и шипеть, склоняясь перед могуществом Итачи и презирая мою покорность перед ним. Это были молодые Демоны и мелкие Бесы, всякая незначительная нечисть, которой не удалось выбраться в мир смертных или которой не нашлось место в нижних слоях Ада, где царствовал Люцифер.

– Держи себя в руках, братец… – спокойной проговорил Итачи.

Его рука опустилась, и он, словно ничего и не произошло секундами ранее, спокойно побрел дальше. Хватило одного моего недовольного ругательства, и все твари, как один, попрятались, скрываясь от моего гнева. Я тяжело вздохнул и поплелся за братом, всё еще ожидая услышать интересующий меня ответ.

Итачи словно мысли мои прочитал…

– Я и пальцем не тронул эту девчонку. Такую чистую и невинную душу я не встречал на своём пути… Она ангельская, – Итачи напрягся, его взгляд изменился. – Каждый Демон руки себе отгрызет, лишь найти и полакомиться хотя бы кусочком. Не будь я тем, кем являюсь, то уже давно бы её не стало. Я уверен, что ты тоже это понимаешь, Саске. Она умрет либо по вине твоей несдержанности, либо её сожрет другой Демон.

– Итачи, – начал я осторожно, – ты ведь чуешь её даже в Аду. Помнишь запах её души. Я никогда раньше не встречал ничего подобного…

Итачи нахмурился:

– Душа Пророка разве не такова?

Я задумался. Вернее я точно знал ответ, но медлил, страшась чего-то. Страшась собственной памяти. До этого момента мы практически не затрагивали подобных тем, оставляя прошлое в прошлом и не заглядывая в темные уголки того далекого времени. Его вопрос озадачил и смутил меня.

– Душа Пророка скрыта Смертью, – неуверенно начал объяснения я. – Её запах тонкий, чарующий, но практически незаметный. Смерть тщательно скрывает своё детище. Но она… это просто невыносимо…

Наверное, ничто так не испугало меня, как внезапная остановка Итачи. Я шёл следом за ним, поэтому перед глазами моими открывалась его широкая спина. Он вдруг весь задрожал, напрягся, а я задышал часто-часто, понимая, что от его разума не ускользнет ни одна деталь, ни один секрет.

Брат медленно, повернулся ко мне и заглянул в мои испуганные глаза. Я вновь замялся перед ним, а тот лишь пронзал меня своим удивительно жутким взглядом.

И не только жуть скрывалась в его глазах, но и неописуемый ужас и страх, точно он боялся, что я подтвержу то, чего он боится услышать.

– Скольких ты убил, защищая её? – шепотом спросил брат, чуть наклонившись ко мне.

Я затаил дыхание. Итачи понял, распознал ложь в моих глазах и услышал тайну в моём голосе. Я готов был бежать, отдать свою душу, провалиться сквозь землю к самому Люциферу, лишь не отвечать брату на вопрос…

– Две или три сотни мелких Бесов. Около полутораста Демонов. И… – Меня трясло, и я больше всего боялся сказать следующее число брату, – …и троих Падших…

Итачи шумно выдохнул, а затем жалостливо завыл. Я опустил голову, боялся встретиться взглядом с ним и увидеть в его глазах разочарование. То самое разочарование, смешенное со жгучей болью, которое мне уже довелось однажды увидеть. Итачи схватился руками за свою голову и растрепал черные волосы, заметался из стороны в сторону, в отчаянии задыхаясь.

– Инферно… Инферно… – точно безумец зашептал он знакомое мне имя, опустившись на раскаленный камень.

– Брат, я всё исправлю! Инферно не узнает! Я схожу к Люциферу! Обещаю! – бросился я к Итачи на коленях. – Итачи… Итачи…

Я протянул руки к нему и ухватился за его локти, затряс, пытаясь привести его в чувства. Однако Итачи только качал головой и повторял имя Палача – Инферно. Он дышал часто, прерывисто, а затем вдруг поднял голову и заглянул в мои испуганные, виноватые глаза.

– Что ты исправишь?! – закричал вдруг он. – И, зная твою упрямую и трусливую натуру, ты не пойдешь ни к какому Люциферу! Ты боишься даже увидеть его! Ты глупец! – Итачи влепил мне звонкую пощечину и встал на ноги, поднимая меня за шкирку за собой. – Ты же знаешь закон, черт тебя подери! И ты знаешь, кто такой Инферно!

Он подставил меня на ноги, заставив смотреть ему в красные, озлобленные и полные отчаяния глаза.

– Я не мог просто позволить им сожрать её! – вступился вдруг я.

– Из-за обычной человеческой души, обреченной на смерть, ты убил троих Падших! Спас её и обрек себя! – Итачи уже успел взять себя в руки и теперь говорил нерасторопно и нарочито медленно. – В тот раз я готов был погибнуть, лишь бы ты, глупый маленький брат, жил. И ты мне пообещал, что больше никогда не вляпаешься ни во что больше…

– Прости…

Итачи тяжело вздохнул:

– Инферно еще не пришёл за тобой, значит, пока что никто ничего не заметил. Будем надеяться, что это так и останется в тени. Однако ты теперь точно остаешься в Аду и выполняешь свои прямые обязанности. Я замету за тобой следы наверху…