Текст книги "Апофеоз (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Что ты несешь?… Что за глупости?

– Не упрямься, я знаю больше, – улыбнулась шире та. – Не забывай о том, что ты Пророк.

– Я встретила их обоих впервые!

– Впервые в этой оболочке, – шмыгнула носом Смерть. – И дважды в этом временном измерении. Первый раз – в роли…

– …белокурой девчонки, остриженной под мальчишку! – выпалила я, вспоминая отрывки странных видений. – В тот раз он поглотил меня…

– Да. И второй раз вы встретились в новой твоей оболочке, – девушка повела плечами. – Но это лишь в этом временном измерении. Ты даже не представляешь, сколько раз ты взывала ко мне и умоляла забрать твою душу след за ним, или вернуть его душу тебе. Он умирал на твоих глазах и руках сотни, а то и больше тысяч раз. Из жизни в жизнь… Я приходила к тебе и…

– … наблюдала Апокалипсис, – полушепотом закончила за неё я. В голове всплывали совершенно не связанные между собой эпизоды других жизней, из которых я ясно выносило одно – Апокалипсис наступал на пятки мира уже не впервой.

– Ты уже начала вспоминать? – Смерть удивленно приподняла брови. – С каждым разом память приходит к тебе всё быстрее…

Перед глазами проносились воспоминания, никак не связанные с моей жизнью. Это было отрывочно, непонятно и жутко настолько, что страх пробирал до самых костей. Смерть Саске – сотни раз, в разных местах, в разных ситуациях. Одни события сменялись другими. Воспоминания наполняли мою голову с такой быстротой, что казалось еще секунду, и она лопнет от переизбытка информации. Я совершенно запуталась и запыхалась.

– Моё присутствие – это и есть память, – печально прошептала женщина.

– Почему?… Почему так много его крови каждый раз?!

– Успокойся, – пропела низким голосом Смерть, смерив меня умиротворенным взглядом.

Я схватилась за голову, пытаясь остановить этот голос Саске в своей голове и прервать пленку непрекращающуюся воспоминаний.

– О каком временном измерении ты говоришь? – пропищала я, с трудом подняв глаза на Смерть. Та держалась спокойно, будто не в первый раз наблюдала подобное со мною.

Та нахмурилась.

– Честно говоря, я понятия не имею, почему эта участь постигла именно тебя и Саске. Пророка и любимца Дьявола. Он же всего лишь зазнавшийся ребенок, которому на уши навесили лапши про его незримую избранность. Всего лишь мальчишка, не сильнее ни одного из Древних Ангелов…

– Не смей так говорить о нём! – Я осмелилась повысить голос на Её Величество Смерть! От этого голова шла кругом.

Девушка лишь усмехнулась. Но в её усмешке не было ничего презрительного или нахального. Всего лишь теплая ироничная полуулыбка.

– Знаешь, дитя, когда я создавала тебя, я была уверена, что твои эмоции будут лишь поверхностными. Поначалу так оно и было. Ты казалась всего лишь куколкой, заброшенной в этот дикий и несправедливый мир. Среди первобытных общин ты казалась всего лишь глупой и странной крохой. Тебя никогда никто не признавал за твою чрезмерную тупость и бездушность. Ты очень часто умирала: не успевала родиться, а тебя уже гонят из новой оболочки, к которой ты даже не успела привыкнуть, – Смерть была явно опечалена. – Я так волновалась за тебя. Белая ворона, которая не знает, кто она такая. И дело даже не в том, что тебя было просто обнаружить Демонам, Ангелам или Господом. Просто ты была беззащитной. Мои наихудшие опасения подтверждались…

– Опасения? – я была в легком недоумении от её рассказов, хоть каждое её слово и сопровождалось подтверждающим воспоминанием.

– Опасения, – безумно повторила она, протянув ко мне руку и положив её на грудную клетку в опасной близости к шее. – Когда внутренность называют Душой Пророка, имеют в виду оружие. Ты не человек – у тебя нет души. То, что называют Душой Пророка – это всего-навсего оружие массового уничтожения, не более. – Внезапно её рука скользнула внутрь моего организма, игнорируя кожу, кости и мышцы. Словно призрак, её пальцы прошли сквозь все слоя, не причинив мне боли. Я чуть дышала. – Создавая тебя, мне пришлось на оружие натянуть тонкую оболочку, которая должна была послужить преградой между человеческой натурой и могущественной нечеловеческой силой. Эта оболочка не только защищала плоть от мгновенного взрыва, но и являлась подобием настоящей Души. – Внутри меня Смерть что-то нащупала и вздрогнула, но руки не отдернула. На её лица проскользнуло удивление. – Но я не Господь Бог, я не умею создавать людей. Моя роль – отнимать жизни, но не даровать их. Представь, что Господь – известный талантливый скульптор, а я – самоучка, держащая в руке не более чем грязь и имеющая талант только в разрушении. Так вот Бог лепил людей и их души, а я попыталась создать некую вязкую материю, плагиат, ничем не напоминающую оригинал. Ты и была этим неудачным первым и последним моим творением. – На этих словах Смерть выдернула руку из моей груди и взглянула в мои глаза. – Мои опасения заключались в том, что тебе никогда не удастся прижиться среди настоящих людей и обрести то счастье, на которое способны остальные. Порожденная Смертью, ты, следуя моим страхам, должна была знать только смерть. Примерно, на пятнадцатое твоё возрождение, которое произошло еще в первобытной общине, появился этот мальчишка. Возгордившийся, нахальный, глупый и ленивый, – Смерть вздёрнула нос и отвернулась от мертвого моего возлюбленного. – Тогда-то ты и встретила Саске Учиха впервые в своей жизни.

Я сижу под деревом, ощущая каждой клеточкой тела, что оно отвергает меня. Какая-то вечная апатия постигла мой рассудок, и я не могу здраво соображать…

Солнце слепит. Жарко и скучно. Детишки снова забросали меня камнями, и мне пришлось уносить свои ноги. Моей выносливости и контроля над телом хватило только до леса, поэтому спрятавшись за первым стволом столетнего дуба, я с отчаянием рассматриваю свои побои.

– Хочешь, я избавлю тебя от этого несносного общества? – шепчет мужской низкий голос мне на ухо. Я резко оборачиваюсь и встречаюсь с красными пылающими глазами. Они горят жестокостью и ненавистью. За спиной распустились огромные двухметровые крылья. Необычное одеяние – черная ткань, в которую он окутался с головы до пят.

– Кто ты?

Черноволосый, красивый и статный парень очень молод. Он выпрямляется, а я следом вскакиваю на ноги и делаю пару шагов назад. Страшно. Сердце ёкнуло. Моё сердце ёкнуло впервые за всю мою жизнь…

– В тот первый раз он уничтожил по моей просьбе всё поселение, в котором я жила и которое меня ненавидело! – выпалила я, очнувшись от видения. Сердце отстукивало бешеный ритм.

– И в своё пятнадцатое возрождение ты впервые умерла в глубокой старости, – с улыбкой на лице пропела Смерть. – Ты впервые подала признаки человеческих чувств, эмоций и слабостей. Наконец-то! Я была счастлива за тебя, но готова была свернуть шею Учихе. Неугомонный носился с тобой всюду, испортил тебя, избаловал, растлил впервые… а затем в минуту твоей гибели увидел душу Пророка и не дал тебе переродиться. Апокалипсис начался внезапно: стоило ему обнажить Душу Пророка, стоило ему поддаться слабости искушения, как отовсюду полезли твари…

– В тот раз он умер впервые, возле меня, и я взмолилась к тебе за помощью…

– …чтобы я спала его жалкую жизнь, – буркнула Смерть, с презрением отзываясь о моем возлюбленном. – И я спасла. Но не ради него, а лишь потому, что ты попросила меня об этом.

– Последующие жизни, которые мне приходилось проживать, я посвящала целиком и полностью одному ему. Мы встречались, влюблялись, и каждый раз он умирал передо мною, а ты предотвращала Апокалипсис по моей просьбе, – шептала я на одном дыхании. – Каждый чертов раз ты возвращала всё на круги своя и не позволяла нам с ним встретиться в данном мне временном образе…

– Да.

– Вот почему, когда я поцеловала Саске, мне привиделись те странные видения. Ситуации, моменты, секунды нашего блаженного воссоединения. Это были мои жизни. Прошлые жизни, в которых я теряла его снова и снова…

– Апокалипсис неизбежен, – печально пропела Смерть, прикрывая уставшие глаза тяжелыми веками. – Апокалипсис рано или поздно постигнет этот мир, но до этого момента я не понимала, что именно служит механизмом, запускающим его…

– Этот механизм – я и Саске… Стоит нам воссоединиться, как мир начинает разрушаться.

Смерть печально усмехнулась мне. В её глазах было столько отчаяния и скорби, что мне невольно стало не по себе.

– Я ненавижу Саске Учиха, – буркнула вдруг она. – Понятия не имею, что ты нашла в этом грязном предателе Небес, в этом капризном наивном ребенке… Но, верно, так хочет Вселенная, раз механизмом являетесь именно вы, – она опустила голову. – Каждый раз, когда наступал Апокалипсис, я предотвращала его. Ты взывала ко мне – я приходила. Мы разговаривали – ты всё вспоминала. Я спрашивала тебя о том, готова ли ты покончить со всеми этими скачками и попытками, и дать пророчеству об Апокалипсисе случиться – ты давала мне отказ. Я спрашивала почему – ты просила меня дать тебе еще одну жизнь, чтобы провести её с Саске. Но тебе всегда мало. Тебе нужна целая Вечность с ним, а ведь игры со Временем – очень сложная штука и требует немыслимых сил. Чтобы отвести Апокалипсис, мне приходилось буквально толкать стенку Времени назад и предотвращать момент вашей встречи, чтобы она стала возможной в следующем твоем перерождении. Фактически, всё, что ты помнишь о вас с Саске, случилось в других временных измерениях, в тех частях времени, которые я вытолкнула из череды событий. Другими словами, воспоминания ваших встреч не существует в прямой временной линии и череде событий.

– И раз из раза ты давала мне шансы… – промямлила я себе под нос. – Но почему я ничего не помню? Я же Пророк, я не человек… должна помнить…

– Возможно, именно этот факт, что ты ничего не помнишь, и роднит тебя с человеком, Ангелами и Демонами. К тому же, повторюсь, Время – очень сложная штука…

– Его всегда мало.

Внезапно Смерть подняла голову и посмотрела на меня со всей серьезностью, данной ей. Она нахмурилась, напряглась, сделалась строгой. Из белокурой девушки она превратилась в синевласку, и стала тем самым выглядеть несколько грозно и властно. В её взгляде – стальная уверенность.

– Прости, Сакура, но в этот раз я не смогу тебе помочь. Апокалипсис должен свершиться…

– Прошу тебя, – я почувствовала невыносимую душевную боль от мысли, что больше никогда не увижу ни Саске, ни Итачи, а ведь они стали для меня самыми родными и близкими. – Я умоляю тебя… – Мой голос дрожал и вот-вот норовил сорваться.

Смерть остолбенела и с самым жалостливым выражением лица смотрела на меня, как на сироту казанскую. Мне было так больно и это выдавали мои глаза. Я хотела удавиться из-за этого, ведь со стороны казалось, что я давлю на жалость.

– Я умоляю тебя, не дай мне с ним расстаться. Прошу…

– Дитя моё… – еле слышно прошептала Смерть, сделавшись вдруг заботливой матушкой. – Апокалипсис еще никогда не заходил так далеко, солнышко моё… Взгляни, Мадара, пораженный утратой единственного существа, которого любил, распустил свои крылья. Такого до этого момента никогда не случалось. У меня просто-напросто не хватит сил вмешаться во время. Даже для меня, для Всемогущей Смерти, это почти невозможно в сложившейся ситуации!

Голоса в моей голове всё еще нашептывали мне прошлое, и каждое всплывавшее воспоминание приносило немыслимую боль. Ужас от того, что мне пришлось пережить, выворачивал меня наизнанку. Я смотрела на бледное мертвое лицо Саске и не могла допустить мысли, что вижу его в последний раз. Я в изобилии насмотрелась на смерти в этот треклятый день, я побывала на грани эйфории и смерти, познала любовь и предательство, в полноте своей ощутила на себе Её Величество Боль во всех её пестрых цветах и мельчайших оттенках. После всего того, что я вспомнила и пережила за сегодняшний день, как я могла смотреть на его мертвое лицо в последний раз? Как я могла принять это, как данное? Как?…

В моё голове проносились мгновения за мгновениями, его мягкие прикосновения, легкие и страстные поцелуи, вечера и ночи, опасности и умиротворенное спокойствие, жар и холод, ссоры и перемирия. Это целый калейдоскоп чувств и ощущений, которые мне довелось пережить всего за три-четыре тысячи лет, были всей моей жизнью. Я начала жить и почувствовала себя настоящим человеком только рядом с ним. Я не умею по-другому, меня никто не учил существовать иначе. Так как я могу допустить мысль, что я больше с ним не встречусь?

О да, Итачи на какое-то мгновение стал для меня ближе, чем Саске, но это всего лишь заблуждение. Всего лишь секунда сладостного забвения. Не иначе, чем случайность…

Я утерла слёзы с глаз и устремила взор на две далекие фигуры, застывшие во времени. Лицо Мадары исказила гримаса ужаса и печали, смешанная с презрением и жаждою мести.

– Дьявол так любил его… – вдруг донесся до меня приглушенный голос Смерти. – Он любил Саске, как не любит ни одна мать своего ребенка. Сильнее, чем я люблю собственное дитя – тебя. Люцифер строил на него планы, игрался с ним, считал себя всемогущим кукловодом, но сам же, в конечном итоге, поддался силе его детского обаяния и искренней любви. Мадара приручил себе Саске, чтобы когда-нибудь начать жить, а сейчас готов умереть, ибо не может жить без него. Какая всё-таки ирония – любовь… – Женщина печально понурила голову. – Я со дня его рождения наблюдала за Саске. Приглядывалась и пыталась понять, почему даже сам Господь считал его избранным. Почему Мадара готов распрощаться с жизнью, лишь бы вернуть это чудное создание из мира иного. Почему Хаширама сделала всё, чтобы Саске был под защитой. Почему даже сам Пророк готов склонить голову перед ним…

Я горько усмехнулась:

– Потому что он склонил голову перед Пророком. Потому что он единственный, у кого есть со мною связь.

Я встала на ноги, и Смерть с удивлением покосилась на меня.

– Вы всё забываете, что Пророк сильнее каждого из вас вместе взятых, и что с каждым возрождением и встречей с ним я становлюсь сильнее…

Женщина отвела взгляд, а я лишь убедилась в правоте своих слов, заметив краем глаза её резкую реакцию.

– То, что я способна управлять силой Пророка – уже о чем-то говорит, – я медленно рассматривала свою расцарапанную ладонь в копоти и саже. – Матушка, скажи мне, что ты почувствовала, когда залезла ко мне в душу?

Смерть приподняла брови в искреннем изумлении, а затем отвернулась от меня, обняв руками свои колени и сложив голову на плечо.

– Оболочка, созданная наподобие души человеческой… – тихо мямлила она, – …почти слилась с оружием внутри тебя. Вы почти единое целое…

– Целое… – бездумно повторила я. – Скоро я погибну, да? Оружие прорвется сквозь оболочку?

– Я не знаю, – честно произнесла Смерть. – Скорее всего, так и будет…

– Дай мне еще одну жизнь… Еще одну! – я гневно взглянула на Смерть. – Следующая жизнь будет последней, я обещаю. Больше я ничего не прошу у тебя. Сделай мне последний подарок. Подари мне еще одну жизнь вместе с Саске!

Смерть, наконец, взяла себя в руки и поднялась с насиженного места. Она отряхнула свой длинный плащ, выпрямилась и развела руки в сторону, озадаченно пожирая меня взглядом.

– Ты не понимаешь! У меня не хватит сил снова провернуть эту аферу со Временем! Апокалипсис подобрался слишком близко и…

– Возьми мою! – выпалила я зло. – Возьми часть той силы, что просочилась через оболочку! Дай мне еще немного чертового времени! Я прошу тебя в последний раз!

Смерть гневно махнула рукой, раздраженная моим грозным тоном. Глыбы полетели в мою сторону, но ведь и я вовсе не промах. Они превратились в пыль за секунду до столкновения со мной.

– Я сильнее тебя, – рыкнула я, схватившись за тонкую шейку Её Величества Смерти. Она мертвой хваткой вцепилась своими длинными пальцами за кисть моей руки. – Покажи своё истинное лицо… – Кожа на её лица стала сушиться и обтягивать голый череп. Волосы все выпали, глаза вытекли, а длинные красивые пальцы стали всего лишь косточками и сухожилиями. Она вся почернела и скукожилась. От статной красивой девицы не осталось и следа. Черный плащ обуглился и превратился в лоскуты. В руке я сжимала верхние позвонки цельного позвоночника. Косточки хрустели и с тем же темнели…

Вот её истинное обличие. Тьма. Теперь она была похожа на ту, которую все боялись – всепоглощающую неизбежную черноту. Я крепко держала её за горло.

– Ты боишься меня, – тихо вымолвила я и отпустила Костлявую. – Но ты и любишь меня… Ведь именно поэтому, несмотря на твою ненависть к Саске, ты снова и снова помогала мне в роли гадалки. Пыталась предупредить, отказывала мне и не поддерживала мои решения, но всё равно позволила спуститься мне в Ад за ним. Ты любишь меня, иначе бы никогда не поддалась моим мольбам. Ты любишь меня и отправила вместе со мною в Ад своего помощника. Ваал был не Демоном, он был приспешником Смерти, и поэтому он рассыпался, когда его пронзили клинком. – Смерть сделалась уже знакомой мне женщиной. – Я молю тебя в последний раз… Дай мне еще одну жизнь с ним…

– Я не смогу видеть, как моё дитя умрет от Саске Учиха! – со слезами на глазах прошептала та. – Ты ведь всё вспомнила и прекрасно понимаешь, что твоя оболочка разрушается из-за встреч с ним! Чем больше ты проводишь времени с Саске, тем больше ты становишься похожа на человека! Я не знаю, что случится с тобой, когда оружие сольется с душой. Ты можешь взорваться и сжечь всю планету в одно мгновение, а можешь умереть вместе с этой могущественной силой и больше никогда не возродиться вновь. В любом случае ты погибнешь из-за него! Ты и без того слишком редко стала перерождаться – с перерывом в сотню лет…

– Апокалипсис не спасет меня, – вырвалось у меня. – Я в любом случае погибну!

– Спасет! Спасет! Саске Учиха не будет существовать, а значит, тебе не суждено будет погибнуть! Апокалипсис уничтожит людей, но ты не человек, а значит, ты останешься со мною навсегда! – Смерть уже кричала во всю глотку. – Я не могу потерять тебя! У Господа миллионы сыновей, а у меня только ты… А после тебя останется только одиночество!…

Я шагнула вперед и обняла её крепко-крепко. Я чувствовала и слышала её слезы и горе.

– Я понимаю тебя, матушка, – шептала я ей на ухо, ощущая, как содрогается от рыданий её тело. – Нет ничего больнее, чем одиночество, но я люблю его. И я готова на всё, лишь бы он жил… Лишь бы он жил… – Я отстранилась и со всей серьезностью посмотрела в её глаза. – Я прошу тебя. Ты не хочешь давать мне еще одну жизнь с ним, то это полбеды… Я смирюсь, если он живой никогда не встретит меня в следующих жизнях, а я и не вспомню о нём. Но я никогда не прощу себя, если я буду жить дальше, а он – сгниет в сырой земле. Ведь если ты не предотвратишь этот Апокалипсис, моя память не исчезнет, и мне придется всю оставшуюся жизнь страдать. Я умоляю тебя, умоляю, как родителя…

Смерть дрожала всем телом, пытаясь сдержать предательские слезы. Однако ж и Костлявая может чувствовать боль утраты и страх. В коей-то мере я понимала её чувства, но не могла понять её логики до конца.

– Я спасу вас, – спустя несколько минут молчания прошептала она. – Я толкну Стенку Времени назад, но вы с ним больше никогда не встретитесь! Никогда! – Смерть с ненавистью в глазах взглянула на Саске. – Я не позволю вам больше встретиться! Ни-ког-да! Ты будешь жить!

Я только и смогла, что благодарно кивнуть, однако мне довелось увидеть в её глазах кое-что занятное – Смерть что-то скрыла от меня, не договорила до конца, не упомянула какой-то немаловажной детали. Вдаваться в подробности и настаивать я не стала. Мне было достаточно её милости и согласия.

Я отступила на шаг назад, понимая, что пора навсегда прощаться с Саске и Итачи Учихой. Навсегда. Зато они будут живы, хоть мы и не встретимся больше никогда…

Я медленно вернулась к братьям, от которых отошла на пару метров, и присела возле них. Сначала я неторопливо осмотрела лицо Итачи. Оно было бледным, в запекшейся крови и ссадинах. Волосы спутаны, растрёпаны и кое-где покрыты красноватой коркой. Губы чуть приоткрыты – на них застыло имя брата. Я с печалью вспомнила наше с ним время, проведенное в беззаботной наивности и веселых ситуациях, подобной той, когда он выдавал себя за моего жениха, а затем исчез в глубинах поместья, переполошив всю мою слугу. Я невольно улыбнулась этим мыслям. Он подарил мне счастье, хоть оно и было недолгим. Однако Итачи был не моим. Он никогда не принадлежал мне. Его сердце билось лишь ради Саске, более того – оно было создано для этого.

Я тяжело вздохнула и провела рукой по его обнаженной груди, запачкав руки в его крови. К сожалению, они и так были перемазаны в собственной. Плечо дико болело и кровоточило, но я старалась не думать о себе. Да и какой был в этом смысл, когда с двух сторон от меня лежал Демоны, отдавшие за меня жизни?

Я медленно перевела взгляд от Итачи к его брату. Он выглядел многим хуже. Видимо, сражение с Наруто казалось многим опаснее и тяжелее. Его мельно-белое лицо, тоже покрытое ссадинами и лиловыми синяками, казалось по-детски наивным. Он был всего лишь мальцом, молодым и глупым избалованным мальчиком, по уши влюбившийся в ту, в которую влюбляться опасно. Хотя кто бы говорил… Я, будучи еще в заблуждении и считавшей себя невинной человеческой овечкой, связалась с самым опасным из существ, которых только могла встретить.

Даже в то далекое время, когда мне была неизвестная сущность Наруто, я предпочитала общество Саске.

Год назад всё было намного проще, чем в эту секунду…

Наруто Узумаки, мой милый граф, в которого, как мне казалось, я была влюблена, вдруг оказался совсем не тем, за кого я его принимала! Он был Ангелом всё то время, что мы гуляли в моём саду. Он не перечил мне, не бросался колкими словами, в то время как с моих уст легко слетали неприличности и глупости. С Ангелом я говорила обо всем, что мне вздумается, обо всех моих грехам и ужасах! Да знала б я про его настоящую сущность, про его истинное лицо, то…

А что бы я сделала? Приклонилась? Раскаялась? Рассказала бы о Моих Демонах?… С самого начала моего безумного путешествия, что бы я сделала, поставь передо мною выбор? С кем бы я пошла? Кого за руку взяла бы? Кому бы доверилась?

Я была слепа в то время, и моё сердце билось так, как хотело Время. Мои веки были опущены, глаза слиплись ото сна, и я лишь чувствовала кончиками пальцев это прикосновения Ангельского присутствия. Зато всем телом ощущала этот жар Моего Демона. Был бы передо мною выбор в тот смутный час, в самый первый, непорочный час, то кого бы я выбрала? Чье сердце пожелала бы подчинить себе? Чьи бы глаза влюбила в себя?

Ах! К чему все эти враки?! Мне надоело жить во лжи! Я боюсь взглянуть в глаза истине, ибо истина жестока, но справедлива. Чего таить? Где-то в глубине своей души я знала эти Ангельские голубые глаза. Догадывалась… Понимала… Противилась. Не переживала, а лишь отдалялась и отдаляла его от себя.

Случайность. О нет… Глупость! Глупость чистой воды! Мне не нужен был Ангел! Не нужна была его чистота, и мне плевать хотелось на все эти правила морали! Да к чему мне нужна эта легкая непорочная симпатия Ангельского существа, когда я хотела пламенной любви грешного Демона?! К чему вся эта ложь про мою неосведомленность?! Давайте обратим свой взор на истину! Я променяла чистого Ангела на Демона ради той любви, что я испытываю к этой Адской Твари! Даже сейчас, осознавая своё столь безысходное положение, я бы всё равно не отказалась от пути, что прошла. Возвращайте меня в прошлое, терзайте меня повторениями, но я еще тысячи раз, снова и снова, провела бы ночь с Саске, поцеловалась бы с Итачи, спустилась бы в Ад за их душами и отвергла бы помощь Небес!

Но сейчас, когда всё встало на свои места, когда память вернулась ко мне и заставила посмотреть на всё иными глазами – сейчас, в эту самую секунду я знала ответ на все вопросы. Я знала, что мне нужно. Я хочу Саске. Я люблю его и сделаю всё ради того, чтобы спасти его, как он пытался спасти меня сотни тысяч раз. Хотя бы один раз… Последний раз.

Он так долго был моим, что сейчас я не могу представить, как в следующей жизни, начав всё с чистого листа и с чистой памятью, я проживу жизнь без него.

Если он мой, то без остатка. Если я его, то до самого конца. Мы нужны нам и чтобы доказать это друг другу и всему миру в целом, мы одурачили всех и вся, предавали и просили прощения, ненавидели и любили. Мы приложили немало усилий и преподнесли много жертв, чтобы сохранить нас в течение четырех тысяч лет. Я стала зависимой от него, а Саске пристрастился ко мне, как к наркотику. И именно поэтому мой запах, который был не сильнее запаха любой другой человеческой души, был для него самым сильным и самым притягательным. Только он замечал блеск моей души. Только ему было подвластно слышать шепот моей Души.

Но сейчас всё иначе. Сейчас я вижу его в последний раз и совершенно не понимаю, как до такого докатилась…

Я наклонила к нему голову и мягко коснулась его холодных губ. Это наш последний поцелуй. Больше у нас не будет возможности коснуться друг друга и ощутить ту жгучую, пламенную любовь. Я отрывалась от него и встала на ноги. Теперь его нет рядом, а значит, жизнь потеряла все былые краски. Мною овладело ледяное равнодушие и презрение ко всему миру в целом. Я взглянула вдаль…

…Раньше я не задумывалась об этом всерьез, уделяя подобным размышлениям не более мгновения за день. И даже сейчас, стоя на краю света, наблюдая перед собою развернувшийся Армагеддон, заглянув в глаза Смерти и сполна познав её образ, я остаюсь такой же легкомысленной. Более того – я нахожусь в пугающем спокойствии, пребываю в томящем равнодушии, утратив всякий интерес к мирской жизни.

Я замаралась. Мои руки по локоть в густой теплой крови, которая, стекая к кончикам пальцев, крупными каплями падала на мертвенно-бедное лицо Падшего Ангела. Возвышаясь над его безжизненным телом, на высоком обрыве, я внимательно всматриваюсь вдаль, где во времени застыла Последняя Битва.

В воздухе повисли копоть и кровь. Неприятный запах горелой плоти стал чем-то привычным, и я уже не чувствую былого отвращения. Пугающая тишина прерывалась звуками тихой мелодии, источником которой была я сама.

Всё замерло. Замерло и раздираемое молниями небо, которое секундами ранее дрожало, то вспыхивая ярко-синим огнем, то погружаясь в холодный, тяжелый и тесный мрак, страшно сужавший её. Трава и деревья, а вернее то, что от них осталось, легли на землю, сгибаемые ударами ветра, дождя и мощными непоколебимыми ударами прирожденных убийц.

Замерли все. Небеса разверзлись, и ослепительные лучи – лики Святых воинов – падали прямиком в прогнившую пропасть, откуда доносились предсмертные крики тысяч грешников. Неподвижными, точно статуями, стали Древние. Их статные фигуры приобретали совсем уж величественный вид в битве друг против друга. Красивые и непобедимые, они безжалостно кромсали своим оружием родных братьев и сестер, веруя в праведность своих поступков.

Здесь нет Жизни. Здесь торжествует Смерть – тот самый таинственные образ неизвестности и страха.

Мой выбор неизбежен, и его последствия являются лишь следствием уже совершенного. От меня зависит только жалкое будущее, которое в любом из случаев останется одинаковым. Другими словами, я своеобразная часовая стрелка, решающая, когда наступит неминуемое мгновение гибели деградирующей цивилизации.

Мне не страшно. Страх исчез из моего сердца в ту минуту, когда бредни стали предсказанием. Уже тогда всё перестало быть привычным человеческому разуму. А реальность уже задолго до этого успела исказить саму себя. Мир, казалось, перестал быть прежним.

– Пора, – тихо прошептала Смерть позади меня, прервав мои размышления.

Я даже не обернулась, а лишь кивнула.

Смерть… Жизнь… Судьба… Время… Какое странное обожествление того, что в принципе не является чем-то осязаемым и реальным. Обожествление…

– Апофеоз, – шепнула я, позволяя Времени вернуть меня в прошлое…

========== Эпилог. ==========

…Эти балы меня всегда утомляли. И мне не приходилось испытывать такой же восторг, какой испытывали остальные члены моей семьи. Ничего хорошего. Нет никакого смысла в этих пустых вечерах. Ох, была бы моя воля, мне бы не пришлось гнить на каждом званом балу, смешиваясь с толпой и делая вид, будто меня интересуют разговоры о бизнесе и прибыльном деле.

Для меня это пустая трата времени, но мои родители только этим и живут. В их глазах – всепоглощающая жадность. Лицемерие, ради достижения своей цели – составляющая часть их жизни. Они противны мне своим мировоззрением.

Родители наряжают меня, точно куклу, в красивые, дорогие платья; навешивают драгоценные колье, серьги и прочие пустые вещицы; заставляют быть везде, где бывают они. Предвкушая вкус падали, эти стервятники терпеливо дожидаются удачного момента, чтобы выдать меня замуж за богатого графа. Вот тогда бы они и заплясали. Ведь добившись своего, их владения увеличатся, и можно будет ходить перед их завистниками, распушивши хвост.

Их жадности нет предела. У моих родителей несметные богатства, огромное поместье с древней историей таких же алчных предков. Ну, сколько уже можно?! Всю свою осознанную жизнь они пытались сделать из меня такое же самовлюбленное, помешанное на деньгах, дерьмо. Однако глядя на них, я живу в ужасе и страхе стать таковой.

Я уже сбилась со счету, скольким богатым графам я отказала. Родители указывают на то, что я капризное, непослушное дитя, не разбирающееся в жизни. А они разве разбираются в ней?! Мне противны эти женишки, пытающиеся заслужить моё внимание лестными пустыми словами. Зачем этот сложный язык? Зачем все эти почести, звания, хвастовство и лесть? Неужели они думают, что на этом основано всё?

Духота. В зале шумно. Оркестр заиграл вальс. Дамы кокетливо улыбались своим кавалером, а меня уже тошнило от этой очередной порции лицемерия. Туго затянутый корсет не давал мне свободно вздохнуть, делая мгновения сущим Адом.

Я была в толпе, была частью её, была крохой в этом необузданном мире лжи и противоречий. Если бы я могла, я бы сбежала отсюда, чтобы больше никогда не видеть ни одна лицо из здесь присутствующих. Был бы у меня выбор, я бы лучше отдалась самому грязному из Демонов в обмен на чистую любовь и доброту. Мне грустно от того, что я так беспомощна, и что я не имею по сути той излюбленной свободы, о которой так долго мечтаю.

Я прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Отчего-то мне хочется, чтобы в этот зал вдруг ворвался светловолосый улыбчивый граф, который подарил бы мне всего один танец и надежду, в коей я так нуждаюсь. Но здесь никого. Лишь только лицемеры и моральные уроды. На этом балу нет места моим мечтам и фантазиям. Здесь царствует алчность и похоть.