Текст книги "Апофеоз (СИ)"

Автор книги: Lime.lime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Обе стороны, уверенные в своей правоте и служившие своему божеству, кидались в атаку, убивая своих неприятелей. Их становилось все больше и больше. Толпа, тьма, легион… Они не успевали поднять Клинки и уже падали замертво на раскаленную землю. На их лицах – лики паники, ужаса и страха. Ничего лишнего – только лживое благородство и сопровождающее его смерть.

Нынешние секунды были мирными и спокойными, если сравнивать Сейчас с тем что может быть в Будущем.

Мы с Наруто, столкнувшись лицом к лицу, медленно шли кругом, не сводя друг с друга обезумевших глаз. Мои горели красным огнем Ада – огнем ненависти и злости, а его – голубым светом Небес – светом всепоглощающей любви и теплоты. Мы просто смотрели друг на друга и удивлялись, какими разными мы с ним были.

Я крепко сжимал в руке Черный Клинок и ждал того самого момента, когда смело можно сказать: «Он вынудил меня напасть на него». Я во многом был прав, но только не в этот раз, допуская мысль о том, что инициатором сможет стать наш миролюбивый Наруто. Терпения у него вагон и маленькая тележка, и он скорее умрет, чем затеет еще одну бессмысленную драку.

Наруто был одним из немногих, кого можно назвать истинным рабом Небес и подлинный Святым. Он слепо верит в добро, никогда не помышляя о том, что существуют и другие грани понимания этого хрупкого мира. Ему никогда и в голову не приходило, что зло бывает во благо; что добро не всегда несет чистоту помыслов; что лицемерие – это и есть весь мир в полноте своей. Наруто живет в собственном мире. В мире иллюзий и вездесущего света, в вере, что любовь есть в сердце каждого существа и что каждый достоин спасения. И этот Ангел настолько сильно погряз в своём чистом, но лживом мире, что малейшее потрясение, и его психика сломается. Наруто не выдержит, если когда-нибудь заметит реальности. Это настолько очевидно, что уже во времена еще моего пребывания на Небесах его душевных покой тщательно охраняли. Хаширама, хоть и был нашим воспитателем, часто обращал взор на это юное дарование и делал смелые предположения, что когда-нибудь Наруто станет новым образцом чистоты, если уже не стал им.

Ангел смотрел на меня с тоской и грустью в глазах, и я с ужасом понимал, какую боль я могу причинить ему. Наруто одним лишь взглядом умолял бросить меня оружие и поговорить по душам. Поговорить, как в старые добрые времена, которые теперь я ненавидел всей своей прогнившей душой.

– Саске, ты совершаешь ошибку, брат!…

– Я тебе не брат, – с упреком буркнул я, играясь с рукоятью Клинка.

Наруто развел в сторону руки и покачал головой, будто осуждая меня за мои слова.

– Господь создал нас всех братьями! Мы Его сыновья, и ты не являешься никаким исключением, каким всегда считал себя.

– Я и есть это самое исключением! Я рос не с тобой, и ты ни черта меня не знаешь! Я не такой, как ты. Мы с братом отличаемся! Я сильнее и умнее тебя в тысячи раз! Нас так создали! Нас так воспитывали!

Наруто махнул рукой и остановился.

– Ой, да брось Саске! Я согласен, вас создали иначе, отдельно от других Ангелов, но воспитание сыграло не последнюю роль! Ты стал таким, какой есть, не потому, что тебя таким создали, а потому, что тебя так воспитали!

– Нас с Итачи растили лучшие воспитатели! И растили они нас, как лучших!

– Так воспитывали не вас с Итачи, а только тебя! И не воспитатели, а только Мадара! Это он учил тебя, что ты особенный и что имеешь больше прав, чем все остальные! Однако ты заблуждаешься, брат. Господь создал нас всех одинаковыми, и если Он отдал тебя на воспитания таким легендарным Древним Ангелам, это не значит, что ты становишься кем-то особенным…

Я разозлился и глухо зарычал. Он сам не понимал, что несет вздор. Нас с Итачи отправили Мадаре и Хашираме, чтобы те сделали из нас лучших потому, что мы были особенными! Наруто просто глуп и не знает всего того, что знаю я.

– Ты всего лишь очередная марионетка в руках Господа! Безмозглая кукла, не имеющая своего мнения и мыслей! Созданный, чтобы выполнять указания! Созданный по образцу, – закричал я, сжимая рукоять Клинка.

Наруто покачал головой, сохраняя своё спокойствие.

– У меня есть своё мнение и свои мысли. Саске, ты просто запутался в себе. Просто ошибся и всего-то… Хаширама любил тебя, и если ты покаешься Господу, попросишь прощение у Небес, то я уверен, мы все простим тебя! Ты вернешься обратно вместе с братом, и всё будет замечательно!

– Я ни за что не вернусь в то место, где искалечили разум моего Люцифера! Наруто, ты глупец! Глупый мальчишка, который не может открыть свои глаза! Ты только вдумайся! Мадара только ошибся, сказал лишнее слово, а все сразу же ополчились на него! Не медля, будто это было спланированно с самого начала! Если бы Господь хотел, то он бы вразумил Своего сына, однако Ему не захотелось с ним возиться! К тому же, добру всегда нужно зло. Из Люцифера сделали это самое зло, черт вас всех подери!

Наруто выпучил на меня свои голубые глаза и только медленно покачивал головой из стороны в сторону, сраженный моим речами.

– Саске! Что за бред?!…

– Ну, конечно же! Господь же с Хаширамой Святоши! Как их можно обвинять в чем-то! Этого же просто не может быть! – язвил я, размахивая руками в эмоциях.

Наруто выдохнул и на секунду обратил свой взор на Небеса. Его глаза опечалились, стали какими-то чересчур стеклянными. Я ждал от него ответа, и дождался. Не опуская головы, он произнес:

– Саске, мне очень жаль, что Мадара овладел твоим рассудком и подчинил его себе. Он хитер и опасен, а ты, будучи еще совсем маленьким ребенком, попался в его сети. Хаширама не углядел за тобой, не заметил опасности в глазах Дьявола. Он ведь даже не помышлял, что Мадара способен на подлость и обман.

– Ложь!

– Твой брат был создан для того, чтобы защищать тебя. Хаширама знал это. Знал, что юному Саске, тебе, любимому воспитаннику, нужна крепкая опора и поддержка, потому вкладывал все силы в Итачи.

– Хаширама возился с Итачи, потому что он был ближе ему! Потому что Итачи был похож на него!

– Хашираме был ближе ты, – выпалил Наруто, утирая с глаз выступившие слезы. – Как бы он этого не отрицал, как бы громко не кричал, что вы все равны перед ним, Хаширама любил тебя больше всех на свете… Он постарался дать тебе сильного брата для защиты и поддержки, потому что любил тебя, потому что хотел тебе только добра.

– Нет! Хаширама был с Итачи, а я был с Мадарой потому, что характеры так совпали!

– Люцифер хотел, чтобы ты так думал, Саске! Он был тем, в ком ты нуждался. Дьявол был таким, каким ты хотел его видеть, чтобы заручиться доверием, а потом – заполучить тебя. Ибо ты был создан иначе. Ибо тебя сделали сильнее и дали высшую цель… Признаю…

Господь больше всего на свете любил свои создания, любил своих детей и хотел им только добра, оберегал их и заботился о них. Ангелов было много, и они, вместе со своим Отцом создали Святые Небеса, и воцарился покой до тех пор, пока Господь не решил создать воина – Ангела, отличающегося от своих собратьев пустотой души. Прекрасный Ангел был назван Итачи, однако он не обладал эмоциями и был обычным солдатиком, лишенный чувств и привязанности к кому-либо. От этого он страдал. Всевышний любил своё дитя, как любил и всех остальных, но ему было больно наблюдать за тем, как мучается его создание, не понимая смысла жизни. Тогда Хаширама и Мадара высказали идею о создании Ангела, чьим защитником стал бы Итачи. Тогда бы у него появился бы смысл жизни и муки его отпустили. И Итачи бы питал любовь к Отцу и к своему младшему брату. Бог создал еще одного Ангела – меня. От меня многое ждали. Я должен был стать защитник человека. Господь отдал нас, двух Ангелов, на воспитание Хашираме и Мадаре.

Мы воспитывались в любви и заботе. Итачи был для меня старшим братом, который оберегал мня и который заботился обо мне. Получилось так, что я сблизился с Мадарой, а Итачи стал гордостью Хаширамы, хоть они и любили нас одинаково.

– Мадара уделял тебе больше внимания, многое позволял, – тихо прошептал Наруто, улыбнувшись. – У меня не было таких воспитателей, и я, как и многие другие, рос сам по себе. Мне не известно, насколько сильно вы привязались друг другу, но, очевидно, что настолько сильно, что у тебя хватило духу прыгнуть в Ад за Люцифером.

– Ты прав… – глухо рыкнул я. – В том, что тебе ничего не известно, и ты не знаешь Мадару так хорошо, как знаю я.

– Я лишь помню… – продолжил Наруто, пропустив мои слова мимо ушей, – … как подружился с тобой. Ты был прекрасным, добрым и преданным другом, и многие Ангелы хотели бы оказаться на моём месте…

– Однажды я назвал Мадару отцом, – тихо сознался я, сжав кулаки. – А он тогда назвал меня сыном… Это были самыми лучшими словами, которые я только от него мог слышать. Я был горд.

– Это неправильно, Саске. Твой Отец – Отец Наш Всевышний, а когда Мадара назвался твоим отцом, он поставил себя вровень Господу. Он возгордился, и был низвержен. А ты был глупым и обманутым Ангелом…

– То, что он назвал меня своим сыном, значило лишь то, насколько мы близки друг другу, не иначе! – вступился я.

Нас воспитывали отдельно от других, и мы не знал бед до тех пор, пока не случилось непредвиденное.

– Я помню, как прибежал к тебе… – печально усмехнулся Наруто своим воспоминаниям.

– Этого не может быть! Ты, верно, спятил, Наруто! Скажи, что это всё плохая шутка! – кричал я, точно спятивший.

– Когда я последний раз видел его, он шептал твоё имя и умолял тебя прийти!

– …и сообщил о том, что Марада в заточении ждет своего приговора, – закончил я за него.

Первое, что я увидел – его черные безумные глаза, мечущиеся от одного Ангела к другому. Я не мог узнать в этом спятившем Древнем моего всегда преспокойного и рассудительного воспитателя. Склонившись пред ним, я с каким-то ужасом взглянул на него и взял его лицо в свои руки.

– Мадара, что с тобой стало! – еле слышно промолвил я, испугавшись до глубины души.

Люцифер будто впервой увидел меня, напугался страшно, хотел было дернуться, но внезапно узнал в моём лице что-то знакомое. Еще несколько минут его бешеные глаза смотрели на меня пристально, а затем он ахнул и потянул меня к себе, заставляя нагнуться ближе. Я повиновался, и затем услышал его быстрый шепот:

– Саске, милый мой сын, они поймали меня и обвинили меня в своей гордости! А я лишь узнал о том, что Господь хочет создать человека! Он желает, чтобы мы приклонились перед ними и любили их больше, чем Его Самого! Эти жалкие подобия нас будут порочны и грешны! Я высказал свою точку зрения, поступил правильно, предупредил об опасности, а они меня заточили! Они вершат надо мной Суд! Они хотел свергнуть меня! Саске… сын мой!…

Я отпрянул от него и вновь обратился к его черным глазам, которые просто-напросто не могли солгать мне. И я вдруг понял, что всё то, что он говорил, было чистейшей правдой!

– На самом деле всё было немного иначе, Саске, – спокойно заявил Наруто. – Мне просто-напросто незачем врать. Господь и, правда, хотел создать людей. Он хотел, чтобы Ангелы любили Его творений, как любим мы Его и братьев и сестер наших. Мадара, узнав об этом, заявил, что подчиняться не намерен, и что всё то, что в дальнейшем создаст Господь будет лишь жалким подражанием его самого. Бог разгневался, а Мадара все продолжал молвить, высказывая своё недовольство по поводу того, почему Ангелы должны кому-то подчиняться. Он свято верил, что Господь должен опуститься и разделить свою власть со всеми, чтобы воцарился покой и согласие, будто бы на Небесах до этого был беспорядок…

– Ложь! – закричал я.

– Зачем мне лгать, Саске? То же самое может сказать любой из Ангелов, ибо всё было именно так. Спроси Инферно, если тебе так хочется, ведь он присутствовал и слышал каждое слово, и именно он поддержал Мадару.

Неожиданно для себя, я нагнулся немного, и из груди моей вырвался совершенно ужасающий ни то вой, ни то крик раненного зверя. В нём было заключено всё то немногое, что осталось теплого к Мадаре и памяти о тех светлых днях, когда его разума еще не коснулась ангельская своенравная чума. На глазах моих вот-вот хотели сами собой навернуться слезы от обиды, ибо слова моего бывшего друга ранили меня в самое сердце, в самый больной и натерпевшийся орган в моем теле.

– Мадара был прекрасным Ангелом, а вы все лицемерные лжецы, которые боятся высказать своего мнения! Хотя я уверен, что в сердцах каждого живет эта призрачная смута! – закричал я, придавая словам оттенок ругательства.

Наруто печально опустил глаза, словно бы сожалея о чем-то и одновременно соглашаясь со мной.

– Возможно, ты и прав, – он помедлил. – Но лишь только в том, что Люцифер был прекрасным Ангелом. Его любили все, и даже я, будучи мальчишкой, не знавшим его, всегда отзывался о нём самыми добрыми словами, и слышал похвалы о нём себе в ответ. Некоторые считали, что Господь любил его больше всех остальных… Но Саске, он стал предателем. Возгордившимся предателем. Он обратил любовь Господа против себя, и принял решение пасть, но не подчиниться, думая, что он чем-то лучше других… И Мадара тебя воспитывал так же. Он внушал тебе, что ты особенный, и что похож на него. Он вбил тебе это в голове…

– Прекрати! Закрой рот!

Когда всё утихомирилось, и возле темницы стоял только один Ангел, тихо дремавший в углу, вместо огромной суетливой толпы, я решил снова наведаться к моему названному отцу. Поднявшись к нему, мне вновь пришлось наблюдать, каким жалким и убогим он казался в этот момент. Под его глазами виднелись черные мешки. Ослабший и измотанный собственными мыслями, Мадара походил на мертвеца.

Я сглотнул и медленно приблизился к решетке. Мадара тут же заметил меня, радостно улыбнулся и вскочил с места. Причем в его улыбке было столько боли и усталости, что мне невольно захотелось оказаться рядом с ним и обнять, твердым голосом пообещав, что всё будет хорошо. Однако нас разделяла треклятая решетка.

Люцифер приник к ней, взглянул в мои глаза и тяжело вздохнул. Пыл его остыл, и он более не казался таким безумным.

– Саске, прости меня, что напугал тебя в нашу последнюю встречу. Я был в отчаянии. Я потерял над собою контроль и обезумел от мысли, что меня свергнут с Небес! Выгонят из родного дома… И я безумно боялся, что отпугну тебя и больше не увижу…

Марада протянул руку сквозь решетку ко мне, и я поспешно взял её в свою. Она была ледяной и сухой, дрожащей, как осиновый лист. В глазах его проскользнула надежда, однако они оставались жалостливыми и пугливыми.

– Как же я мог испугать своего воспитателя? Я никогда не брошу тебя, Мадара. Ты для меня дороже всех сладостей Рая.

На лице Люифера на мгновение проскользнула усталая радостная улыбка и исчезла также быстро, как появилась. Я шмыгнул носом.

– Я не хотел тебя ввязывать, ведь ты должен оставаться счастливым. Но если всё произойдет внезапно, и ты не будешь знать об этом, развернувшиеся события явно не сделают тебя счастливым после сказанных тобой сейчас слов.

Я кивнул ему.

– Ты только не упрекай меня, не говори об ошибках, ведь я всё сам знаю, но, увы, это мой последний шанс сделать шаг и совершить то, к чему готовил тебя я, – он пальцем поманил меня ближе, и я послушно наклонился к нему. – Я доверяю тебе, – зашептал он, – знаю, что ты никому не скажешь, и примешь единственно правильное решение! Завтра, когда состоится суд надо мною, я совершу то, о чем бояться подумать другие…

– Но, Люцифер! – вдруг с горечью забормотал я. – Я слышал, что Ангелы поговаривают, что если ты согласишься исправиться, то тебя помилуют и простят!

– Ты, правда, так считаешь?! – с усмешкой процедил он. – Тогда ты еще наивнее, чем я предполагал!

Я покачал головой и лишь ответил:

– Продолжай свой рассказ.

– Завтра совершится революция! Восстание! Завтра я восстану вместе со всеми Ангелами, что держат за мной правду, и главными моими козырями станешь ты и Инферно!

– Инферно! – всплеснул я руками, вырвав свою ладонь из ладони Мадары. – И он тоже?!

– И он, – заключил Люцифер. – Он тоже имеет своё мнение. Мы восстанем все вместе, все Ангелы, кто мыслит иначе! Мы свергнем Господа и заживем, решая все проблемы вместе!…

– Люцифер, это безумие! Мы создания Господни, и мы должны быть послушными Отцу Нашему!…

– Я твой отец! – вдруг закричал Люцифер оглушительно. Я даже отпрянул от него и был ошарашен его резкой смене настроения.

– На Небесах одни глупцы, – смягчил голос он, вновь протягивая мне руку. – Не бывать человеку живому. Отгородим этот прекрасный мир от этой огромнейшей опасности. Я не допущу, чтобы человек был создан!…

На моих глазах наворачивались слезы, ибо в голове моей никак не укладывалась эта жесткая правда жизни, что так терзает сердца многих. Отчего мой милый воспитатель, который ни разу в жизни не повысил голоса ни на кого, так яростно, точно безумец, пытается доказать мне необходимость революций? Отчего настроение его меняется так стремительно быстро, что невольно становится страшно за рассудок его?

– Ты сам говорил мне, что восстания не дадут толку, а все изменения должны идти от сердца и во благо. Но разве твои идеи смогут принести спокойствие и пользу на Небеса?

– Они вынуждают меня так поступать с ними… Господь сам виновен…

Мадара всё тянут ко мне руку, а я лишь стоял неподвижно, точно в ступоре. Мой милый Люцифер… Мой Ангел, что был ближе и роднее мне всех вместе взятых…

– Что с тобою сделали? – умоляюще прошептал я. – Мой отец…

– Не покидай меня, сын мой, – в ответ простонал горестно Мадара и опустился на холодных пол темницы.

– Перед тем, как скрыться, я запомнил его глаза, полные отчаяния и безумия. И, конечно же, он не мог просто без причины вдруг стать таким. Я помнил его всю свою жизнь, изучил его всего. Я знал одну единственную вещь: он мог быть кем угодно, но точно не предателем. Господу нужен был злодей, и он нашёл его в лице своего любимого сына – Люцифера. Это было разумно, ведь тогда жертва, на которую пошёл Бог, стала просто невыносимой, а вся вина пала на моего бедного воспитателя. Небесам нужен был Ад, и Ангелы потрудились над его созданием, отправив туда своих собратьев… Как же вы низки!…

Наруто с любопытством и печалью в глазах молча выслушивал все мои обвинения, изредка осуждающе качая головой, на что я не обращал должного внимания. Когда я закончил свои речи, он вымолвил только одно:

– Мне жаль, что Люцифер выбрал именно тебя…

С моей стороны снова посыпались обвинения, на что Узумаки только и ответил:

– Мадара был бесконечно умен. Обычно я восхищаюсь такими талантами, но не в этот раз. Твой обожаемый воспитатель одурачил всех поголовно: и тебя, и меня, и Хашираму, и Господа. Он внушил тебе, что отцом твоим является не Господь Бог, а он сам. Это ли не гордыня? Эти ли не предательство в своём роде?

– Ты хочешь сказать, что единственный Ангел, которого я любил и уважал всем сердцем, которому был предан ему до кончиков своих волос, просто-напросто манипулировал мною всё это время?! – вспыхнул я в негодовании и злости.

– Как это ни печально, Саске, но так оно и было. Уже в момент твоего создания Мадара построил на тебя могущественные планы. Он смотрел далеко вперед и видел в тебе огромнейший потенциал, ведь тебе было уготовано стать одним из величайших и могущественных Ангелов, созданных рукою Господнею. Люцифер уже тогда понял всю важность твоей роли в своей игре, ведь из тебя он хотел сделать не просто пешку, а целым конем! Тебя любили, над тобой дрожали, тебя целенаправленно готовили. Тебе лизали задницу все Небеса! Каждый Ангел знал твоё имя и почитал тебя! Твоя роль в Раю была велика. Ты имел силу слова и огромную власть. Половина из Падших спустились в Ад не за Мадарой, а за тобой, ибо свято верили в твою святость и высшую цель! Ты был ценнейшей фигурой на шахматной доске. И именно поэтому, казалось бы, случайно Дьявол взял тебя под свою опеку, а Итачи сослал к Хашираме. К тому же, так всё удачно сложилось, что Хаширама готовил твоего брата для твоей же защиты. Со стороны казалось, будто бы ты и Итачи воспитывались у обоих, в то время как Мадара начал поглощать твой разум и затачивать его под себя любимого. Сатана обучал тебя всему, что пригодилось бы тебе в будущем. С самого детства Люцифер готовил тебя, Саске, ко дню Великого Падения. Он прекрасно знал, что Итачи пойдет за тобой, ведь твоему брату было суждено вечность охранять и защищать тебя.

– Чушь…

– Ты думаешь, что ты случайно встретил тогда Пророка в лесу? Думаешь, это было совпадение? Мадара прекрасно знал, что жадность и капризность, которую он же и взрастил в тебе еще на Небесах, даст новые корни. Ему было известно местоположение великого оружия, и он сделал всё, чтобы ты оказался в нужном месте в нужное время. Мадара хотел, чтобы ты заполучил Вечную Силу Пророка. В итоге ты пожрал Пророка, и был на грани срыва…

– Ложь!…

– Ты, правда, считаешь, что Мадаре было неизвестно, на что способен Итачи ради спасения своего обожаемого младшего братика? О, нет, Саске! Твой любимый воспитатель знал всё, что полагается ему знать и даже многим больше. Он умело дергал за ниточки, призывая к нужным действиям то тебя, то твоего брата. Люциферу нужно было убрать Итачи из твоей жизни, ибо его жадной натуре хотелось властвовать и управлять тобой самостоятельно. А всё из-за того, что не только Мадаре ты свято верил и подчинялся беспрекословно, но и своему брату, а Люциферу это было в тягость. Твой воспитатель считал твоего брата помехой на пути и понимал, что знания, которые дал ему Хаширама, станут преградой: нормы морали, которые Итачи постоянно твердил тебе, засядут в твоей голове и тогда позиция Люцифера в жизни его самой ценной фигуры на доске станет бесполезной. Тогда Мадара знал, что Итачи в отчаянии пойдет к Её Величеству Смерти, дабы просить у неё на смертном одре дать тебе еще один шанс на жизнь. Однако Смерть спутала карты Сатане и не позволила умереть твоему брату, который в свою очередь встал для тебя на первом месте, а позиция Люцифера многим ослабла. Ох! Каким же ударом для Дьявола было это происшествие. Он рвал и метал, ибо впервые его план пошёл под откос! А когда в эту большую игру вмешалась Сакура Харуно, то Мадара и вовсе брызгал слюной от гнева. Однако это продлилось недолго, ведь его исключительный ум смог быстро внести поправки в свой план. Сатана подобрал девушке нужную роль, которые та до последнего эпизода играла исправно верно. Он направлял в её сторону чертят и новоиспеченных Демонов, а что самое главное – Древних!…

– Ложь! – вступился я снова. – Они шли на запах! Её запах слишком сильный!

Наруто нахмурился и сделал вопросительное лицо, изогнув бровь:

– О чем ты? Её запах еле заметный…

– Что?…

Однако Наруто не услышал моё тихо восклицание и продолжил свою грозную речь:

– Мадара знал, что ты пойдешь на всё ради Сакуры, а твой брат пойдет на всё ради тебя. Удобно, не правда ли? Он рассчитывал убрать этим самым Итачи, задействовав ненормальную потребность Инферно в исполнении своих обязанностей. А сохранив тебе жизнь, он бы плел из тебя веревки по своему усмотрению. Однако Сакура снова спутала ему все карты, поэтому сейчас выпустил своих зверушек на волю. Счастливо совпало, что именно сейчас Небеса начали действовать…

– Это всё ложь! – закричал я и бросился к нему навстречу, сжимая Черный Клинок в руке.

Мы слились в смертельном танце, точно безумцы, бросающиеся в драку за свою истину. Мы бились отнюдь не за девушку, а за свою справедливость и правду. Он держал ответный удар не за Небеса, а за то невозможное, что вразумило бы меня встать на его лживый путь. Я наступал не за Ад, а за память о Мадаре, который просто-напросто не мог быть тем злодеем, каким его описывают все люди и Ангелы. Мы сражались по одной из тысяч глупых причин в этом мире, хоть и имели мнения об этих причинах совершенно разные.

Быть может, он считал это делом чести – освободить меня от оков лжи. Однако мне всё казалось один и тем же – это всего лишь причина, чтобы пролить кровь и доказать свою истину, которых в этом мире предостаточно. И я не отрицаю, что был таким же заложником этих напрасных идей, ведь гнев и злость также охватили меня с головы до ног, хоть последние несколько тысяч лет я и был ярым противником лишних эмоций, считая себя правым, а остальных – дураками…

========== Глава 27. Последняя битва. ==========

Я в ужасе наблюдала картину, развернувшуюся передо мною. Это было самым удивительным, очаровательным и с тем же жутким, что невольно мою голову посещали мысли о постигшем меня безумии. Казалось, что даже Ад не произвел на меня такого впечатления, какое произвел этот дивный пейзаж, нарисованный тысячами вспышками Ангельских и Демонских Смертей.

Вся степь была сплошь в огне, а земля – в чудных размеров расколах. Эти расколы были настолько огромны, что каждый, казалось, был с территорию моего огромного поместья. Эти впечатляющие дыры плавились. Пропасть была настолько горячей, что возгорался сам воздух вокруг! Трещины на земле святились огнём, а из них на поверхность лезли сожженные твари. Они выползали оттуда, каждый по-своему уродлив и ужасен. Они оглядывались по сторонам, разинув рот, а затем что-то кричали, и вслед за ними выползали другие.

Реже остальных, но многим прекраснее и удивительнее, вылетали из врат Преисподней твари больше похожие на Итачи и Саске. Человеческого вида, с черными обожжёнными крыльями и очаровательным внешним видом. Глаза их светились красным огнем, но у каждого совершенно по-разному: у одних – жадностью, у других – ненавистью, а у третьих и вовсе – скукой. Однако все, как один, держали в руках кинжалы, а затем отыскивали взглядом себе противника и с воинственным криком бросались в бой.

Небеса, казалось, тоже были в огромных расколах. Свинцовые, тяжелые тучи обрывались кое-где. Создавалось впечатление, словно небо – огромное полотно, на котором Святые Ангелы сделали безобразные дыры, икрящиеся Небесным Светом. Эти лучи освещали обожженную землю, и куда бы они ни падали – на том месте потухал огонь, и вся спаленная растительность вырастала вновь, образуя эдакие оазисы в пустыне.

Это было невообразимо, ведь с врат Небесных спускались дивные Ангелы. Люди, по сравнению с этими могущественным существами, казались, маленькими уродцами, заслужившие своё существование волочить в этом мерзком мире: настолько мы были отличными от воинства Адского и воинства Небесного!

Я вся дрожала, оставшись одной на этом утесе, в то время как в воздухе повисла копоть и запах горелой плоти, а на земле велось сражение! Сражение за мою душу, что казалась никчёмной и пустой! Войны сталкивались, исчезая в одном месте и появляясь совершенно с другом. Это пугало меня, ибо подобное мне доводилось видеть впервые за всю свою порочную жизнь.

Мне было страшно, и с тем же я сходила с ума. Массовое бессмысленное побоище (а по-другому это никак нельзя было назвать) развернулось по моей вине – из-за того, кем я, по сути, никогда не являлась. Всё вдруг перевернулось с ног на голову, стало каким-то непривычным и чрезмерно безумным.

Я Пророк, и это многое объясняло.

Получается, меня пожрал Саске? Тогда когда это произошло? Получается, меня защищает Смерть? Тогда отчего я не знаю её облика? Получается, мои мать с отцом являются родителями лишь моей плоти, но не души? Тогда почему они? Кто я? Почему я здесь? Отчего моя память чиста как белый лист, хотя на самом деле я прожила тысячи и более лет?

Я медленно подошла к краю утеса и с горечью взглянула вниз. Некогда тихий уголок, созданный природой, превратился в поток кипящей лавы и мимолетных вспышек Ангелов и Демонов. Я ненавидела их за это разрушение. Они, как вихрь, ворвались в зеленую обитель спокойствия и размеренности и погубили всё, что только возможно было погубить. Вот в чем их суть – повсеместное уничтожение.

Я опустилась сначала на корточки, а затем и вовсе села, свесив ноги с обрыва.

– Ваал! – тихо прошептала я. – Явись мне!

Однако ж он долго не заставил себя ждать, и уже через секунду я заметила, как вдалеке ко мне, взмахивая огромными крыльями, мчался Демон. Лицо его было совершенно невозмутимым, и лишь легкая усталая улыбка играла на его устах. Демон, подлетая ко мне, взлетел ввысь, а затем мягко приземлился рядом, сев по-турецки.

– Здравствуй, Сакура! – чуть шире улыбнулся Демон, а затем тяжело вздохнул, убрав с лица свою ухмылку. – Как дела?…

– Это лучше ты мне расскажи, – небрежно бросила я. – И будь внимательнее – защити меня, если это потребуется.

– Ты уже так хорошо управляешься со своей силой, что даже удивительно… Ты восхищаешь…

Я вздохнула. Мне было безумно тяжело справляться с данной мне силой. Да и вообще это несуразное открытие моего истинного предназначения слегка вывело меня из колеи. Я лишь в ответ на язву покачала головой.

– Что было после того, как мы с Итачи и Саске убрались из Ада? – неуверенно спросила я.

Ваал взглянул на меня исподлобья с небывалым страхом в глазах. Хотя, как мне показалось на секунду, кроме небывалого ужаса проскользнула и капелька теплоты в той малой степени, что показалась несуразной и наигранной. Я не обратила на это внимание.

– Люциферу удалось прижать к стенке Инферно и убрать твою печать подчинения, после чего начался переполох. Они все поняли, кем ты являешься, и открыли врата Ада. На тебя объявили охоту. Оказалось, Небесное воинство тоже вступило в борьбу. Интересное совпадение, что…

– Всё это время ты знал, что я Пророк? – перебила я его на полуслове.

Демон потупился, а затем слегка усмехнулся.

– Тебя выдала не столько метка Подчинения или способность к регенерации, сколько твоя Душа…

– Запах?

– Нет. Свет.

Я с удивлением посмотрела на него.

– Когда оголилась твоя плоть, засияла твоя Душа. Если бы не этот свет, то я бы не нашел тебя в Аду тогда. Ты бы навсегда осталась там гнить. Однако свет твоей Души привлекал Демонов, а я шёл по их следу…

– Я думала, что Душу Пророка легко распознать… – озадачено пожала плечами я.

– Душу Пророка скрывает сама Смерть. Не недооценивай её способности.

Внезапно, откуда-то сбоку, из-за огромной скалы, вылетел Архангел в сияющих доспехах. Он только вскрикнул воинственное «Гр!» и бросился на меня. Ваал не заставил себя ждать и уже через секунду он столкнулся в смертельной схватке с Воином Небес. Через мгновение они, сильные и могущественные, сносили всё на своём пути в нескольких сотнях метрах от меня, где-то около склона гор. Я почти не различала их фигур на фоне всех остальных. По моему приказу Ваал сделала всё, чтобы защитить меня: остановил удар, предназначенный мне, увел его подальше от этого места и вступил в схватку.

Понятия не имею почему, но мне было жаль отпускать Ваала. Где-то в глубине души я понимала, что Архангелы разорвут его на части, пойми, что он мой верный слуга поневоле. Возможно, Демон был не так плох, каким он показывался на глаза, и в глубинах прогнившей души скрывались надежды…