Текст книги "Семья - это святое (СИ)"

Автор книги: Leras

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Они посягнули на нашу семью, брат, – добавляет гибрид, – и заслужили смерть. Избавься от ведьмы и возвращайся домой.

Клаус умолкает, ожидая его ответа, и Элайджа сам не узнает свой голос, когда говорит:

– Я все сделаю.

– Я не сомневался в тебе, – довольно говорит гибрид, и после вампир слышит только короткие гудки.

На миг он прикрывает глаза, стараясь выровнять дыхание. Клаус прав. Хелен, действительно, представляет опасность для Майклсонов и его долг перед семьей совершенно ясен. Он знает, что должен это сделать. Потому что она – враг. А все те чувства, что вызывает ее невинная улыбка – лишь побочный эффект его плана по соблазнению. Просто вожделение. Похоть. Ведь похожая на ангелочка ведьма и вправду очень хороша. Даже слишком.

Но на кону стоит их семья, и других вариантов нет.

«Это просто – говорит себе Первородный, – убить».

Вырвать сердце.

Первая секунда – разорвать кулаком грудную клетку врага.

Вторая секунда – взять сердце в кулак.

Третья секунда – вырвать из груди.

Четвертая и пятая – вытереть руку о накрахмаленный платок.

Каждая из них знакома Элайдже до боли, прожита им тысячу раз, и он справится и сейчас. Во всяком случае, вампир убеждает себя в этом, направляясь в спальню, где его ждет слегка захмелевшая Хелен, которая в его отсутствие скрашивала свое одиночество бокалом красного вина.

Майклсон останавливается перед дверью, прислушиваясь к ее дыханию. Всего на мгновение он замирает, собираясь с силами. Вырвать сердце, что может быть проще? Он ведь всегда легко вырывал сердца своим врагам. И с этой мыслью Элайджа переступает порог спальни.

Вот только видит он совсем не врага, а беззащитного ангелочка.

Сидящая на кровати Хелен, поднимает на вампира взгляд, но нежная улыбка мгновенно исчезает с ее губ, когда она видит застывшую на лице Первородного ледяную маску. Ведьма вскакивает на ноги и легкими шагами приближается к нему, с беспокойством глядя в темные глаза.

– Что случилось? – тихо спрашивает она, и тонкая ладонь осторожно скользит по мужской груди, – чем ты расстроен?

– Проблемы в квартале – резко отвечает Элайджа, грубо убирая руки ведьмы.

Он сам не знает зачем врет, оттягивая неизбежное. Вампир прикрывает глаза, пытаясь собраться с силами, но в этот миг, будто через толщу воды он слышит игривый голосок Хелен.

– Я знаю, как все исправить.

И через мгновение, Майклсон чувствует, как ее ладонь скользит по его груди, замирая на кожаном ремне, который ведьма медленно расстегивает, опускаясь перед ним на колени. Резко распахнув глаза, Элайджа видит, как ее белокурая голова склоняется к его паху, а тонкие пальцы уже высвободили из плена белья его совсем еще не готовый для игр член.

Вот только после первого же прикосновения горячего язычка, его плоть твердеет, наливаясь желанием и Хелен, на миг поднимая на него горящий взгляд, смыкает на ней свои губки.

– Нет, не нужно, – только и может выдавить из себя вампир, и его руки опускаются на тонкую девичью шею.

Но ведьмочка будто не слышит, мурлыкая, как котенок, с его плотью во рту, и убить ее сейчас, кажется просто верхом цинизма.

«Одна ночь ничего не изменит», – проносится в голове у Элайджи, и он, злясь на себя за слабость, злясь на Хелен за ее влияние на него, переводит руки с шеи на белокурую голову ведьмы.

Первородный резко подается вперед, входя еще глубже в горячий ротик. Он не обращает внимания на то, как Хелен пытается отстраниться, задыхаясь, явно не готовая к подобному. Раз за разом он скользит плотью меж розовых губок, толкаясь до самого основания.

Ведьма тяжело дышит, пытаясь приспособится к его грубым проникновениям и эта покорность окончательно сводит Элайджу с ума.

Ему хватает нескольких секунд для того, чтобы поднять раскрасневшуюся девушку на ноги, снять с нее платье и трусики и, развернув к себе спиной, толкнуть на кровать, а после, вихрем сорвав с себя одежду, оказаться с ней рядом.

Вампир грубо тянет Хелен на себя, заставляя ее встать на колени, и резким толчок входит в нее сзади, сразу набирая быстрый темп.

Ведьма выгибает спину, явно не готовая к вторжению, и вскрикивает от боли. Голубые глаза широко распахнуты, и девушка кусает губы, стараясь сдержать стон. Элайджа первый раз за все время берет ее, без предварительных ласк, поцелуев, не подготовив. Она совсем сухая, и каждое движение его внушительных размеров члена в тесном лоне, заставляет ее вздрагивать от боли. Но Хелен списывает грубость Первородного на проблемы в квартале и, склоняя голову к подушке, просто принимает его грубые толчки.

«Пусть снимет стресс, – думает девушка, – я потерплю».

И Хелен терпит, пока Элайджа, полузакрыв глаза, берет её, практически переходя на вампирскую скорость.

С розовых губок невольно срывается вздох облегчения, когда Майклосон неожиданно выходит из неё, отстраняясь. Но в следующий же миг, он переворачивает ведьму на спину, раздвигает её ноги и вновь наполняет собой.

Хелен силится поймать его взгляд, но в глазах вампира лишь смесь вожделения, ярости, и что-то ещё, чего ведьма не может понять. Она пытается приподнять, обнять его, поцеловать, но Элайджа отстраняется и держа девушку за горло продолжает входить в неё сильными точками.

И Хелен сдаётся. Она просто лежит кусая губы, пока Первородный берет ее, думая только о своем удовольствии.

Закрыв глаза, все еще держа девушку за шею, Элайджа кладет вторую ладонь на грудь ведьмы.

«Это все равно нужно сделать» – думает вампир, готовясь нанести удар, но в этот миг Хелен тихо вскрикивает от новой порции болезненных ощущений внизу живота, и Элайджа инстинктивно открывает глаза.

И тут же его взгляд тонет в голубых глазах Хелен, которая со своими разметавшимися по подушке белокурыми локонами, похожа на настоящего ангела. Ангела, который с заботой и нежностью смотрит на него. Ангела, который молча, не смотря на явную боль, пытаясь улыбнутся, терпит его жестокое отношение. Хелен нежно гладит ладонь вампира, которой он намеревался нанести смертельный удар, словно хочет сказать «все хорошо”.

И теперь уже сдается Элайджа, понимая, что просто не может выполнить долг перед семьей. Только не так. Только не с ней.

Он убирает руки с шеи и груди ведьмы, делает еще пару глубоких толчков, и достигает пика, содрогаясь всем телом, после чего, не говоря ни слова ложится рядом с Хелен, которая доверчиво кладет голову ему на грудь.

– Все будет хорошо, – нежно шепчет она, – я люблю тебя, Элайджа.

После ее слов в комнате повисает мертвая тишина. Первородный медленно переводит на Хелен ошеломленный взгляд и видит лишь робкую улыбку.

Она не ждет ответа на свое признание, не упрекает за оставленные на бедрах синяки и жестокое отношение к ней во время их близости. Ведьма целует Майклсона в щеку и неровной походкой идет в душ.

Элайджа забывает как дышать.

Слишком давно вампир не слышал этих слов. Последней в любви ему признавалась Катерина, но как не пыталась она выглядеть любящей девушкой, Элайджа всегда чувствовал обман. Но только не сейчас.

«Лучше бы она лгала, лучше бы Хелен его ненавидела или делила ложе из-за выгоды» – думает Первородный, и чувство вины начинает больно сдавливать сердце.

А потом он слышит тихий стон боли, доносящийся из ванной комнаты и ненависть к самому себе накрывает Элайджу с головой.

Через некоторое время Хелен возвращается в постель. Она, нежно улыбаясь, кладет голову на плечо вампира и обнимает своей рукой его руку, которой тот еще совсем недавно хотел вырвать ей сердце.

.

Вампир, поддавшись порыву, переворачивает девушку на спину, нависая сверху, отчего глаза Хелен расширяются, отражая страх, но она не отводит взгляда, не пытается вырвать из его рук.

– Прости, я был с тобой груб, – говорит Элайджа, – тебе, наверное, сейчас больно?

– Немного, – краснея, отвечает девушка.

– Я все исправлю, – уже с улыбкой шепчет вампир.

Он легонько касается губами ее носика, осыпает поцелуями грудь, напротив сердца, которое он не смог вырвать и спускается ниже. Элайджа стягивает девичьи бедра к краю кровати и становится перед Хелен на колени. Бережно он разводит ножки в сторону и нежно скользит губами по промежности.

При первом прикосновении Хелен вздрагивает от легкой боли и неизвестности, не зная, что вампир будет делать дальше. Но Первородный продолжает свои осторожные ласки, и очень скоро ведьма расслабляется в его руках, шире раздвигая бедра.

Нежно и бережно Элайджа ласкает Хелен губами и языком, периодически дуя на алые складочки, которые припухли и пылают после его садистких утех.

Осторожно он ведет языком, обводя вход с тесное лоно, надавливает пальцами на клитор.

Ведьма сжимает руками смятую простынь, но уже не от боли, а от острого удовольствия. Ее горячие стоны, как бальзам на разрывающееся от чувства вины, сердце Элайджи. Хелен дрожит и пытается свести бедра вместе, но Первородный не дает ей этого сделать, не прекращая свои уже более откровенные ласки. Все темнеет в глазах ведьмы, и она достигает пика, на миг выпадая из реальности. Когда девушка приходит в себя, Элайджа притягивает ее к себе, поглаживая тонкие плечи.

– Спи, – говорит он и сам закрывает глаза, делая вид, что уснул.

На самом деле Первородный всю ночь думает лишь о том, что ему делать дальше.

Утром Хелен открывает глаза и видит истинное лицо любимого. Красные глаза, темные вены, клыки в нескольких дюймах от нее, но вместо того, чтобы испугаться, девушка игриво произносит:

– Мой любимый вампир проголодался? – и убирая волосы с шеи, добавляет, – но только пару глотков, а потом иди к холодильнику за донорской.

Элайджа не сразу верит в происходящее. Хелен, которая изначально презирала вампирскую природу сейчас предлагает свою кровь. Потому что любит его.

Чувство вины топит его, больно обжигая сердце, и тогда вампир не выдерживает. Очень медленно он поворачивается в сторону ведьмы и хрипло выдыхает:

– Нам нужно поговорить, ангелочек.

========== Часть 27 ==========

– Нам нужно поговорить, ангелочек.

– О чем же? – игриво прошептала Хелен, поднимая на Элайджу горящие глаза, но нежная улыбка, сияющая на розовых губках, тут же исчезла, стоило ведьме поймать обреченный взгляд Первородного.

– Что такое, милый? – обеспокоенно прошептала девушка, и потянулась ладонью к щеке вампира, вот только Майклсон перехватил ее кисть на полпути, не позволив Хелен прикоснуться к его лицу.

– Мои братья вернули артефакт.

Произнесенные Первородным слова заставили ведьму застыть, и ее голубые глаза ошеломленно расширились.

– Кристина, – только и смогла выговорить Хелен, – она…

– Твоя сестра пока жива, – глухо отозвался Элайджа, отводя взгляд.

– А Тори? – почувствовав неладное, прошептала ведьма, напряженно прикусывая губу, – и что значит «пока», я…

– Кол ее убил, – перебил вампир дрожащую ведьму, и та не смогла сдержать испуганного вскрика.

– Виктория мертва?

Первородный только кивнул.

Хелен опустила веки, неверяще качая головой, новость о смерти Тори не укладывалась в голове, но затем, ведьму пронзила другая мысль, заставившая ее замереть на месте.

Если Майклсоны вернули камень, то им больше не нужна была заложница. Кол убил Викторию, Клаус наверняка охотится за Крис, а она…

Хелен распахнула глаза, и ее взгляд впился в лицо Элайджи.

– И что же мы будем делать?

Вампир не сводил с нее тяжелого взора, сохраняя молчание, и ведьма придвинулась к нему, касаясь кончиками пальцев мужской ладони.

– Нужно как-то убедить твоего брата оставить в живых Крис, – взволнованно проговорила она, глядя на Первородного, – он послушает тебя, я уверена. Прошу, Элайджа, поговори с ним!

– Я уже говорил с ним, – хрипло отозвался тот, – вчера.

– И ты не сказал мне? – воскликнула девушка, хмурясь, – ты еще вчера знал, что Тори мертва, что Крис в опасности! Я смогла бы ей помочь!

– Не смогла бы, ангелочек.

Хелен замерла, не узнавая голос вампира, настолько безжизненно он звучал. Несколько секунд она просто смотрела на него, пытаясь понять, что именно он имеет в виду, но затем, Элайджа продолжил.

– Я дал слово Клаусу, что убью тебя.

Ведьма прикрыла ладонью рот, хлопая ресницами.

– Но я не смог, Хелен, – глухо продолжил вампир.

После его слов в комнате воцарилась мертвая тишина. Элайджа не сводил с девушки виноватого взгляда, а та, будто выпала из реальности, не веря в происходящее.

Он не мог хотеть ее смерти. После всего того, что было между ними, это было просто невозможно. Но затем, перед Хелен встали картины прошлой ночи, странное поведение Первородного, его грубость и отсутствующий взгляд, и все сложилось воедино.

Очень медленно ведьма подняла на вампира полные слез глаза.

– Потому что любишь меня? – с надеждой прошептала она, – не смог убить, потому что любишь?

– Нет.

Это слово, которое она совершенно не ожидала услышать, словно выбило из легких Хелен весь воздух, и она обессилено опустилась на смятые простыни, застывая, как ледяная статуя. Это было похоже на какую-то неудачную шутку, нелепый фарс, странную постановку, в которой она помимо воли оказалась вмешана. Но потом, она услышала голос вампира, который вернул ее к реальности, окончательно лишая иллюзий.

– Прости меня, Хелен, – проговорил он, пряча взгляд, – я рассчитывал, что сблизившись с тобой легче смогу получить информацию, к тому же ты очень красива и я…

– То есть для тебя все это было лишь игрой? – перебила его ведьма, изо всех сил стараясь сдержать слезы, – ты просто воспользовался мною и моей… глупостью?

– Я вовсе не…

– Лучше бы ты пытал меня, – выдохнула Хелен, – это было бы не так… жестоко.

Она уже не пыталась сдержать слезы, которые проделали тонкие дорожки по пылающим щекам. Если бы еще вчера у ведьмы спросили, знала ли она что такое предательство, она уверенно ответила бы что, знала. Вот только теперь та боль, что она испытала, узнав, что ее парень залез в трусики к своей молодой соседке, казалась просто комариным укусом. Незначительной деталью, мелочь, не болью вовсе, а лишь мелкой неприятностью.

Что такое боль Хелен узнала только сейчас, когда мужчина, в которого она влюбилась, наплевав на собственную семью, раскрыл ей все карты. Он не просто не любил ее. Отсутствие взаимности было сложно пережить, но ведьма смогла бы сделать это, ведь невозможно влюбить в себя насильно.

Элайджа Майклсон пошел дальше. Он использовал ее. Как источник информации и бесплатную девку, скрашивая ночи, пока они были в поместье. Забавлялся с ее телом, чтобы потом хладнокровно убить, когда она бы ему наскучила.

Хелен прикусила губу, стараясь сдержать рыдание. Первородный все еще смотрел на нее, не говоря ни слова, и ведьма, чувствовала кожей его тяжелый взгляд.

– Ты должна спрятаться, – наконец нарушил тишину мужской голос, и девушка вздрогнула, не сразу понимая смысл сказанных вампиром слов, – я сниму твои браслеты и выведу за магический барьер. Тебе нужно бежать, Хелен.

– А как же слово, что ты дал брату? – горько усмехнулась девушка, стирая со щек дорожки слез, – ты обещал Клаусу убить меня.

– Я не смогу сделать это, ангелочек, – не сразу ответил Элайджа.

– Какое благородство, – протянула Хелен, чувствуя, как приближается новый поток слез, – никак не вяжется с тем, что ты сделал со мной.

Ведьма всхлипнула, и, накрыв лицо руками, уже не смогла сдержать рыданий. Прошло несколько секунд прежде чем она ощутила на своем плече легкое прикосновение мужской ладони.

– Прости меня, – прошептал Майклсона, пытаясь привлечь девушку к себе, но она вскинула вверх заплаканное лицо, впиваясь в лицо Первородного полным ненависти взглядом.

– Не смей прикасаться ко мне! – процедила она, – достаточно того, что ты до этого имел меня во всех позах, словно бесплатную шлюшку. Лучше уж убей меня! Давай, сделай это сейчас, Майклсон!

– Хелен, я…

Элайджа умолк, видя, как полные боли голубые глаза вновь наполняются слезами. В этот миг он понял, что нет слов, которые он мог бы сказать в оправдание своего поступка. Белокурая ведьмочка, не сводящая с него мутного взгляда, не заслужила той боли, что он ей причинил, и волна презрения к самому себе окатила вампира, заставляя прикрыть глаза.

Вина, сожаление, отчаянье. Все это смешалось воедино, и Майклсон почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки от боли, что клубилась в нем, становясь все больше, стоило его вновь взглянуть на плачущую ведьму, которая теперь была похожа на сломанную куклу.

Красивая, но совершенно мертвая. Это была его работа. Клаусу бы понравилось.

Стараясь не смотреть ей в глаза, Элайджа быстрым движением сорвал с тонких запястий браслеты, даруя Хелен свободу. Она никак не отреагировала на это, продолжая сидеть, опустив вниз голову, и Майклсон встал с постели, направляясь к двери.

– Я принесу тебе новую одежду, и немного денег, они понадобятся для того, чтобы спрятаться.

Ведьма ничего не ответила, и Первородный переступил через порог, вихрем устремляясь в гостиную. Он нашел для нее удобную одежду, собрал все наличные, что были и уже собирался вернуться в спальню, когда услышал хлопок открывающейся двери заднего выхода.

Он бросился к ней, но уже на пороге замер, не в силах отвести взгляда от сгорбившейся хрупкой фигурки Хелен, которая захлебываясь рыданиями, бежала к лесу, стараясь как можно быстрее оказаться дальше от него. Ей не нужны были его деньги, одежда или другая помощь. И он сам ей тоже больше не был нужен.

Элайджа стиснул зубы, не отводя взгляда от удаляющейся ведьмочки, от которой даже на приличном расстоянии исходили волны боли, которая терзала ее, и причиной которой был он. Только он. И никто другой.

Первородный стоял и смотрел, пока она не скрылась среди деревьев, так ни разу и не обернувшись.

Он отпустил своего ангелочка. И потерял.

========== Часть 28 ==========

Трава, все еще влажная от ночного дождя, скользила под ногами, и Хелен, в конец выбившись из сил, едва не упала, прямо на колючий куст. После чего ведьма остановилась, и обреченно качая головой, села прямо на землю, притягивая к себе колени.

Она не знала, сколько времени уже бежала. После слов Элайджи все, казалось, потеряло значение, и ведьма уже не понимала, куда держит свой путь и зачем. Предательство Первородного вампира, которому она открыла свое сердце, полностью отдавая себя, помешанное на смерти Тори, висящей на волоске жизни Крис, которой она должна была помочь, сама пока не зная как, почти лишили девушку сил.

Хелен вскинула ладонь, призывая магию, и ощутила очень слабое покалывание в кончиках пальцев. Хоть Майклсон и снял с нее браслеты, ведьме казалось, что она до сих пор у него в плену, и выбраться из него нет никакой возможности.

Осенний воздух был прохладным, и девушка поежилась, сильнее натягивая на груди вязаный кардиган. Она сбежала в том, что смогла найти – тонкое платье, в котором еще вчера кружилась перед Элайджей, не сводящего с нее восхищенного взгляда и кардиган, который вампир постоянно накидывал ей на плечи, потому что Хелен часто мерзла. Иногда, впрочем, Первородный грел ее другим способом…

Хелен до боли прикусила губу, стараясь отогнать от себя мучительные воспоминания, от которых ее голубые глаза вновь наполнились слезами. Она разберется с этим позже. Не сейчас, когда от одной только мысли о том, как она доверчиво льнула к тому, для кого была лишь забавой, девичье сердце от боли разлеталось на куски. На данный момент были задачи важнее. Кристина, если она все еще была жива…

– Хелен! О боже, Хелен, это ты?

Ведьма застыла, мгновенно узнавая голос сестры. Очень медленно, она перевела взгляд в сторону, из которой исходил звук, и ее глаза расширились, когда она увидела бегущих к ней Крис и Викторию.

Девушкам понадобилось не больше минуты, для того, чтобы оказаться рядом с Хелен, стискивая ошеломленную девушку в объятьях.

– Ты жива? – только и смогла выдавить из себя она, не сводя взгляда с лица Тори, – но как же…

– Муженек пощадил, нашу рыжую красотку, – хмыкнула в ответ Кристина, разглядывая лицо сестры, – и не только…

– Просто замолчи, – мгновенно перебила ее Виктория, и ее лицо залилось румянцем, но ведьма тут же перевела взор на Хелен, – как тебе удалось сбежать, милая?

– Правда, ангелочек, – поддержала ее Крис, – как ты смогла вырваться из рук этого высокомерного козла? Я надеюсь, он не посмел пытать тебя? Потому что тогда, я лично оторву ему голову!

– Он…

Но белокурая ведьма не смогла продолжить, заливаясь слезами. Кристина и Тори обменялись испуганными взглядами, и брюнетка заключила плачущую девушку в объятья, скользя ладонью по спутанным белоснежным волосам.

– Чтобы не случилось, ангелочек, теперь ты с нами, благодаря чарам поиска, которые на тебя наложила Тори, – ласково прошептала она, – а чертов Элайджа Майклсон очень сильно пожалеет о том, что посмел прикоснуться к тебе даже пальцем. Но сейчас нужно бежать, сестренка. Камня у нас больше нет. Но это не главное… Оказалось, что он был подделкой!

– Что? – неверяще выдохнула Хелен, поднимая на сестру широко распахнутые глаза, – как подделкой? А где же настоящий камень?

– У меня. И не только вы владеете чарами поиска.

Ведьмы замерли, узнавая голос, и Виктория, гордо вскинула подбородок, поднимая на Давину, стоящую в окружении десятка ведьм презрительный взгляд.

– Решила убить собственного жениха? – процедила она, чувствуя прилив неожиданной злости.

– Лишь избавиться от жалкого слабака, который не смог даже расправиться с такой жалкой девкой, как ты, – ответила ей Клер, щуря темные глаза, – Майклсонам не место на этой земле. Разве вы не хотели того же?

– Только чем ты лучше их? – вскинула бровь Крис, – ты ведь явно не в себе, дорогуша…

– Не думаю, что нуждаюсь в советах от подстилок Клауса, – хмыкнула Давина, с удовольствием замечая за черные глаза Кристины вспыхнули яростью вперемешку со стыдом, – вы нужны мне для обряда. И вы пойдете со мной.

– С чего это? – вскинула бровь Крис, заводя за спину, дрожащую Хелен, которая все еще боролась со слезами, – у нас другие планы.

– Мне на это плевать, – улыбнулась в ответ Регентша, – и это, кстати, был не вопрос. Дерек, ты закончил с заклинанием?

В этот миг из-за спин стоящих подле Давины ведьм, выступил светловолосый мужчина, глаза которого быстро прошлись по воинственным лицам Тори и Крис, замирая на испуганном лице Хелен.

– Ах, ты чертов предатель! – взорвалась Кристина, бросая на ведьмака с кулаками, – так вот, с чем связана твоя внезапно вспыхнувшая дружба! Ты была права, ангелочек, он настоящий козел!

Брюнетка перевела взгляд на сестру, которая не сводила ошеломленного взора со стоящего напротив нее мужчины.

– Дерек, ты с ней заодно? – прошептала белокурая ведьма, неверяще качая головой.

– Хелен, я только…

– Да какого черта здесь происходит?! – взвилась Давина, злой взгляд которой метался с Хелен на Дерека, – кто она тебе, что ты оправдываешься перед этой оборванкой?

– Следи за словами, тварь! – перебила ее Крис, опасно сверкая черными глазами, – а этот жалкий ублюдок, всего лишь несостоявшийся жених моей сестры. Теперь я вижу, что она сделала правильный выбор, бросив его!

– Что?! – с яростью прокричала Клер, и ее взгляд впился с лицо Дерека, который все не мог оторваться от смотрящей на него с недоверием Хелен, – ты здесь только для того, чтобы спасти свою девку, отвечай!

Давина вскинула вверх ладонь, направляя ее на ведьмака, но тот, словно ожидая это, увернулся от удара, а затем, создав вокруг себя островок огня, отчего ведьмы Квартала испуганно отпрянули назад, скрылся с дебрях леса, мгновенно исчезая из вида.

– Еще и трус, – выплюнула Крис, глядя ему в след.

– Убейте его, – холодно проговорила Давина, обращаясь к стоящим с ней рядом приспешницам и несколько из них мгновенно устремились в погоню.

– А остальным, пора заняться делом, – продолжила она, обводя взглядом трех ведьм, прижавшихся друг к дружке, – хватайте их!

И Клер, вместе с преданными ей колдуньями, пошла прямо на сестер Уайт, зажимая их в кольцо. Кристина вскинула ладони, пытаясь бороться, Тори пришла ей на подмогу, а Хелен лишь беспомощно сжалась, глядя на свои дрожащие пальцы. Она никогда не владела боевыми заклинаниями, а сейчас и вовсе не могла управится с простейшими чарами, обессилев после побега. Поняв это, девушки зажали ее меж собой, изо всех сил стараясь сдержать натиск ведьм, но силы были слишком не равны.

Осенный воздух искрился магией, кольцо сжималось все сильнее, и вскоре заклятье Давины, чье лицо мгновенно озарилось триумфом, ударило в грудь Виктории, которая отчаянно боролась сразу с тремя ведьмами. Зеленые глаза расширились, и Тори, под испуганный вскрик Хелен осела на землю, теряя сознание.

– Ах вы, чертовы твари! – увидев это, окончательно взбеленилась Крис, призывая на помощь всю свою силу, но даже она не могла противостоять шести ведьмам во главе с Регентшей.

Кристина метнулась вниз, прикрывая собой сестру, и спустя мгновение их всех накрыла темнота.

========== Часть 29 ==========

После ухода Хелен Элайджа долго сидит, глядя в одну точку. Мысли разбегаются, никак не желая слиться в стройный ряд, и даже бурбон, который он пьет, словно воду, не помогает сосредоточиться. Он точно знает, что поступил правильно, оставив ведьму в живых, вот только верным ли было решение отпустить ее? И дело даже не в требовании Клауса, опасности, что она может представлять для Майклсонов, и совсем не в его семье в принципе.

Элайджа думает о том, правильно ли он сделал, отпустив Хелен от себя.

Потому что с ее уходом, все изменилось настолько, что Первородному даже не верится в то, что когда-то он мог жить без белокурой ведьмы, доверчивая улыбка которой до сих пор стоит перед глазами. То, что она давала ему, казалось таким естественным, простым и правильным, но лишь теперь, когда это исчезло из его жизни, вампир, кажется, смог понять истинную сущность того, что Хелен не боялась признать.

Ее слова до сих пор стояли в ушах Майклсона, отзываясь многогранным эхо.

Я люблю тебя, Элайджа. Люблю тебя. Люблю.

И нет причин не верить в то, что это правда. Ведь Хелен всегда была искренна с ним – сначала в ненависти, затем – в обжигающей страсти, и вот теперь…

Элайджа качает головой, делая очередной глубокий глоток бурбона. Ведьма отдала ему не только свое тело, но и сердце, а что сделал он?

Ответ так и просится, добивая Первородного, но прежде чем он окончательно признает всю низость своего поступка, тишину гостиной нарушает трель телефонного звонка.

Клаус все еще зол, явно разочарованный тем, что сестра Хелен, которую он считает единственной выжившей, так и не попала в его сети, и даже не интересуясь судьбой белокурой ведьмы, спрашивает брата, когда тот вернется в Новый Орлеан.

Элайджа обглядывает пустую комнату, которая стала похожа на могильник, после ухода той, что озаряла ее своей улыбкой, наполняла нежным голосом, свежим, сводящим его с ума запахом, и отвечает, что уже в пути.

Он почти не лукавит, потому что стоит Клаусу окончить разговор, вампир вихрем оказывается у машины, даже не оборачиваясь на одинокий дом, который наполнен воспоминаниями, от которых Первородный хочет навсегда избавиться.

Или не хочет?

Белокурые волосы, голубые глаза, нежные розовые губы… В Хелен нет совсем ничего, что раньше привлекало Элайджу в женщинах. Он любил дьяволиц, а она настоящий ангел, но с каждой минутой он понимает все четче, что ее хрупкость, искренность и доброта влечет сильнее, чем эгоистичный характер и экстравагантные выходки.

Потому что она цельная. И удивительно сильная, не смотря на то, что как бы странно это не звучало, сила Хелен в ее слабости.

И Элайджа уже знает, что именно обсудит с Клаусом, когда вернется домой, но от его планов не остается камня на камне, когда после утомительной дороги, он оказывается в гостиной своего дома, где обнаруживает братьев, лица которых выражают полный шок, и смутно знакомого светловолосого мужчину, которого видел мельком во Французском квартале, что позволяет сделать вывод о том, что он – ведьмак.

Клаус и Кол настолько ошеломлены, что не слышат, как он вихрем оказывается на балконе, где они не сводят пристальных взглядом с незнакомца, лицо которого выражает лишь нетерпение.

– Что здесь происходит? – холодно интересуется он, и братья дружно поворачиваются в его сторону.

Кол, делает шаг вперед протягивая ему руку, и на его губах мелькает едва заметная улыбка, предназначенная только Элайдже. Клаус же стоит на месте, изучая его прищуренным взглядом, и после говорит, слегка склоняя голову.

– Все же, то, что у нас разные отцы дает о себе знать.

– Конечно, – усмехается Кол, – свою ведьму ты не смог не то, что убить, даже поймать.

Лицо гибрида отражает ярость, но вместе с тем, Элайджа, который всегда был близок с братом, видит в его глазах нечто, странно напоминающее помешанную с грустью досаду.

– Что происходит? – хмурится он, отчаянно пытаясь понять, что именно имел в виду Кол говоря о том, что Клаус не смог убить свою ведьму, под которой он почти наверняка подразумевает сестру Хелен.

– Происходит то, что вы оба не смогли сделать элементарные вещи, из-за чего мы все теперь в опасности! – свирепеет гибрид, на что Кол лишь заливается смехом.

– Конечно же, не в пример тебе, – с издевкой тянет он, ехидно улыбаясь, – только не забывай, что и одной Кристины хватит для того, чтобы активировать артефакт.

– Какой артефакт? – вмешивается в разговор все еще ничего не понимающий Элайджа, переводя взгляд с одного брата на другого, – тот, что вы забрали у сестры Хелен?

– … оказался подделкой, – продолжает его слова Кол, – а настоящий камень выкрала моя несостоявшаяся жена, которая теперь планирует нас уничтожить.

– Но как она это сделает, если активировать его могут лишь представители рода Уайт?

– О, об этом Давина позаботилась, – отвечает Кол, и улыбка исчезает с его лица, – они у нее. Все до единой.

– И Хелен? – не в силах сдержаться, выдыхает Элайджа.

– Все, – подает голос стоящий в стороне незнакомец, и Майклсоны тут же замолкают, сосредотачивая на нем свое внимание, – и если вы не хотите, чтобы Регент активировала камень, нужно поспешить. Ритуал начнется в полночь. Я буду ждать вас у западного входа на кладбище Сент-Луис и проведу в тайное место.

Договорив, он пристально смотрит на Клауса, который коротко кивает, и ведьмак, делает то же самое в ответ, стремительно направляясь к выходу.

– А теперь может кто-нибудь объяснить мне, какого черта здесь происходит? – цедит Элайджа, щуря темные глаза, – и кто это был?

– Рассказ будет долгим, – склоняет голову Кол.

– До полуночи еще уйма времени, – невозмутимо произносит старший Майклсон, – Клаус?

– Пусть лучше он – глухо отзывается гибрид, пытаясь выровнять сбившееся от ярости дыхание, указывая на Кола, который делает шутливый реверанс и начинает говорить.