Текст книги "Семья - это святое (СИ)"

Автор книги: Leras

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Знаешь, – хрипло тянет он, не сводя тяжелого взгляда с раскрасневшейся ведьмы, – прошлый раз я очень хотел, но не сделал… Самое время все исправить.

Черные глаза Крис расширяются от удивления, когда Клаус быстрым движением задирает вверх подол ее юбки, стягивает трусики, и опускается перед ней на колени, широко разводя девичьи бедра. Несколько секунд он просто любуется сосредоточием ее женственности, прежде чем мужской язык касается горячей плоти, которая влажнеет от каждого его дразнящего движения.

Шелковистые складки гладкой кожи, ее нежный запах – гибрида моментально ведет. Он жадно припадает к промежности Крис, даря ей самые откровенные ласки.

И ведьма не может сдержать горячих стонов, поддаваясь его сумасшествию. Настойчивые мужские губы, горячий язык и контраст от его жесткой щетины на нежных бедрах, все сливается для девушки в один яркий калейдоскоп чувств, которые она уже не может контролировать, как не пытается.

Откровенные стоны Крис, ее широко разведенные ножки, изящные ладони, которые она запустила в его волнистые волосы – все это безумно возбуждает, делая тесноту в брюках просто невыносимой, и Клаус ускоряет движения, помогая пальцами, которые проникают в тесное лоно, наполняя его раз за разом, усиливая темп, пока ведьму не накрывает волна экстаза.

Майклсон встает с колен, не скрывая довольной улыбки, и накрывает поцелуем искусанные губки, позволяя Кристине ощутить свой собственный вкус. Девушка прикрывает глаза, все еще пытаясь отдышаться от пережитого оргазма, и Клаус отходит к стоящему рядом дивану. Он откидывается на мягкую спинку, расстегивая молнию брюк, и хлопает по своему колену.

– Иди ко мне, ведьма.

Кристина распахивает глаза, и пару секунд просто смотрит на него, отчего Майклсону на миг становится не по себе, а потом…

– Думаю, на сегодня достаточно, – срываются с пухлых губок холодные слова, и девушка спускается с комода, поправляя платье, – ты мне обещал, что у нас будут деловые отношения, но слово ты так же плохо держишь, как и член в штанах.

– Что?! – округляет глаза Клаус, не веря своим ушам, – ты хочешь сказать, что я зря…

– Это нужно было тебе, – цедит Крис, насмешливо щуря черные глаза, – ты сам захотел поработать языком, я тебя не просила!

Майклсон застывает ледяной статуей, не веря в происходящее, думая, что стервочка лишь играет с ним.

– Пошутили и хватит, – говорит он, вновь хлопая по колену, – поверь, то, что будет дальше понравится тебе не меньше…

– Я же сказала – нет! – выплевывает ведьма, и, не дожидаясь его ответа, скрывается за дверью.

Еще несколько секунд Клаус приходит в себя, не веря в произошедшее: эта стерва вновь переиграла его!

– Ну уж нет, – шипит он, стискивая зубы от ярости, – сейчас ты у меня получишь, чертова сучка!

Приведя в порядок одежду, он вихрем оказывается в коридоре, но Крис уже не одна. Кол и Тори приветствует его, и брат засыпает Клауса вопросами, увлекая к бару, где он краем уха слышит заботливый голос Тори:

– Кристина, ты вся горишь, щеки красные. Ты не заболела?

Лицо Крис заливается румянцем, и Клаус не может сдержать злорадной улыбки, наблюдая за тем, как она, так и не найдя ответа устремляется в свою спальню.

========== Часть 40 ==========

Хелен вздрогнула, услышав скрип открывающейся двери в ее спальню. После сцены на кухне ведьма переехала в другую комнату, не в силах выносить соседства ведьмака, который был свидетелем ее постыдного падения.

Девушка боялась услышать его вопросы о том, что связывало ее и первородного вампира, который едва не взял ее прямо на кухне, не войди туда Дерек. Хелен и сама не знала ответа на этот вопрос, боясь признаться себе в собственных чувствах, а в особенности в том, что обида на Элайджу постепенно уступала место сжигающему ее вожделению.

И ведьма сама не понимала, каким чудом ей удалось оттолкнуть от себя Майклсона, вызывающего в ней, несмотря на ненависть, которую девушка, как могла, культивировала в себе, весьма недвусмысленные желания.

Не помог ни обряд, ни насмешки Кристины, ни флирт с Дереком. Все чаще и чаще мысли Хелен возвращались к словам Элайджи, которые с каждым разом казались ей все более искренними.

Я люблю тебя. Прости меня.

Вот только сейчас в ее спальне появился вовсе не виновник страданий ведьмы, и она замерла, нервно кусая губы, когда увидела стоящего на пороге комнаты Дерека.

– Что… что ты хотел? – хрипло выдохнула Хелен, отчаянно краснея.

– Всего лишь попрощаться, ангелочек.

Ведьмак выглядел обеспокоенным, и в его карих глазах плескалась помешанная с досадой тревога.

– Мне нужно в Новый Орлеан, помочь Первородным, – продолжил он, не сводя с девушки пристального взгляда.

– Но я…

– Ты должна остаться здесь, Хелен, – жестко отозвался Дерек, и его лицо потемнело от недовольства, – так решили Кристина и Клаус. Опасно собирать вас вместе до битвы. А здесь ты будешь… под защитой.

Ведьмак умолк, окидывая ее осуждающим взглядом, и девушка прикусила губу, качая головой.

– То, что ты видел… – пыталась было оправдаться она, но Дерек прервал ее взмахом ладони.

– Не стоит, Хелен, – глухо проговорил он, опуская глаза, – ты мне ничего не должна, но…

На несколько секунд в комнате воцарилась полная тишина, прежде чем ведьмак продолжил, поднимая на девушку пылающий взор.

– Но он не тот, кто тебе нужен, ангелочек! Я не говорю о себе, и поверь, знаю, как виноват перед тобой, но Майклсон… Он же монстр, чудовище!

– Послушай, Дерек…

– Нет, это ты послушай, – не дал ей сказать и слова мужчина, – он не достоин тебя! Если бы ты только могла… могла простить меня. Я по-прежнему люблю тебя, Хелен. Никогда не переставал.

Ведьмак сделал шаг в сторону девушки, и его ладонь сжала ее тонкие пальцы.

– У меня есть хоть малейший шанс все исправить? – прошептал он, заглядывая в мутные голубые глаза.

– Я… я не хочу ничего обещать, Дерек, – после секундного молчания ответила Хелен, опуская взгляд, – я и Элайджа… все очень сложно.

– Обещай мне тогда хотя бы, что подумаешь об этом, когда твое сердце будет свободно? – с мольбой проговорил ведьмак, на что девушка только кивнула, так и не поднимая глаз.

– Встретимся в Новом Орлеане, ангелочек, – ласково прошептал он, целуя раскрасневшуюся девичью щеку, – береги себя.

– И ты, – едва слышно отозвалась Хелен, после чего Дерек с печальной улыбкой скрылся за дверью, оставляя ее одну.

Ведьма тяжело опустилась на постель, накрывая ладонями лицо. Слова бывшего возлюбленного вновь и вновь звучали в ее ушах, и Хелен отчаянно замотала головой, пытаясь хоть на миг отогнать их от себя. Она решительно поднялась на ноги, и вышла из комнаты, направляясь на улицу, намереваясь отвлечься небольшой прогулкой и сбором трав.

Выйдя во двор, ведьма вдохнула прохладный воздух, съежившись от холода, но прежде чем Хелен сделала и шаг в сторону леса, ее взгляд замер на летней беседке, где Элайджа стоял, не сводя взгляда с молодой вампирши, которая, не смущаясь, строила ему глазки, соблазнительно улыбаясь.

Ведьма сама не заметила, как ее голубые глаза превратились в щелки, и она, прочистив горло, сделала шаг вперед.

Элайджа тут же повернулся в ее сторону, и легкая улыбка исчезла с его губ, когда он заметил недовольство ведьмы, взгляд которой был направлен на его собеседницу.

Джия приехала в поместье несколько часов назад, вместе с провизией и планами, которые передал ему Клаус, и все это время не отходила от него, посвящая Первородного в подробности о подготовке вампиров к войне с ведьмами Квартала. Вампирша не скрывала своего интереса, откровенно флиртуя, но Майклсон делал вид, что не замечает этого, до тех пор пока во дворе не появилась Хелен.

К этому моменту он уже собирался уходить, закончив разговор с Джией, но заметив взгляд белокурой ведьмы, направленный на его собеседницу, который никак нельзя было назвать добрым, Элайджа решил проверить свои подозрения.

Хелен, сохраняя нарочито безразличное выражение лица, прошла к клумбе с увядшими цветами, делая вид, что увлечена их оживлением. Вампир невольно залюбовался ее хрупкой фигуркой, укатанной в шерстяной кардиган, но в этот миг его внимание отвлек голос Джии.

– Мистер Майклсон, – осторожно проговорила она, окидывая Первородного восхищенным взглядом.

– Что-то еще? – вскинул бровь Элайджа.

– Да, я хотела обсудить… – Джия замялась, нервно кусая губы, – я давно уже правая рука Марселя и в курсе всего, что происходит в городе, – продолжила она после некоторого молчания, – всю грязную работу и не только ее, делаю я. И мне…мне хотелось бы быть более значимой в Новом Орлеане и полезной для Вас лично.

Вампирша выделила последнее слово, и ее ладони скользнули по лацканам пиджака вампира, который никак не отреагировал на проникновенную речь девушки.

Элайдже было совсем не до этого. Его темные глаза неотрывно следили за Хелен, которая напротив, услышав сказанное Джией и заметив ее прикосновения, зло поджав губы, взмахом руки разорвала красивую розу, которую только что оживила.

«Вот ты себя и выдала, ангелочек» – подумал он, и изо всех сил сдерживая довольную улыбку, повернулся к Джие.

– Полезно для меня лично? Заманчивое предложение! Но Марсель для меня, как сын мне будет не просто отправить его на пенсию, – задумчиво проговорил Элайджа, осторожно приподняв подбородок вампирши.

– Я буду Вам очень сильно благодарна, – с чувством выдохнула та, – Вы даже не представляете, как сильно! Я давно только о Вас и думаю…

Девушка опустила взгляд, подходя к нему почти вплотную, и вампир боковым зрением уловил, как голубые глаза Хелен опасно блеснули, а ее красивое лицо исказилось от гнева.

– Продолжай готовится к битве, а я подумаю над твоим предложением, – сказал Элайджа, касаясь ладонью щеки Джии, которая буквально светилась от счастья.

– Спасибо, вы не пожалеете, – воскликнула она, и соблазнительно улыбнувшись на прощанье, на вампирской скорости поспешила к своей машине.

Первородный проводил ее взглядом, а затем повернулся к клумбе, возле которой всего секунду назад стояла разъярённая Хелен, которой уже и след простыл. Лишь поломанные цветы, которые она успела оживить, напоминали о ее недавнем присутствии.

========== Часть 41 ==========

В следующие за отъездом Дерека два дня Хелен отчетливо понимает две вещи: она ненавидит навязчивых брюнеток-вампирш, которые без зазрения совести вешаются на чужих мужчин и себя – за то, что сходит с ума от ревности. Ревности, для которой достаточно лишь ответной улыбки на губах Элайджи, направленной в сторону Джии – и пальцы ведьмы сжимаются в кулаки, а глаза превращаются в щелки.

И Хелен стыдно за это, и она безумно хочет это скрыть, проводя все время в своей спальне, но будучи первородным вампиром Майклсон, не смотря на все ее усилия, сразу же замечает перемены в поведении девушки. Вот только вместо ожидаемых оправданий, попыток вернуть ее или же вновь попытаться соблазнить, ведьма сталкивается лишь с холодной вежливостью.

О, Элайджа по-прежнему обходителен с ней. Он готовит завтраки, находит интересные книги и вызывается сопроводить ее в прогулке по лесу, но стоит только в их доме появиться чертовой вампирше, расцветающей от одного взгляда Первородного, его внимание переключается лишь на нее, а Хелен остается только скрежетать зубами от злости.

Она не должна чувствовать это. Не должна желать смерти Джие, не должна сходить с ума от ревности, не должна любить его.

Но она желает. И сходит. И любит.

Признание последнего обстоятельства дается ведьме на удивление легко, но теперь ей кажется, что вампиру, которого она отталкивала не раз, больше не нужны ее чувства.

И все из-за этой ненавистной вампирши, что едва из платья не выпрыгивает, демонстрируя ему свои прелести!

Утром третьего дня, Хелен просыпается, как и прежде, в скверном настроении, от того что накануне, Элайджа, окинув ее нечитаемым взглядом, сообщил об очередном визите Джии, и ведьме стоило очень больших усилий безразлично бросить в ответ, что ей все равно.

Ни холодный душ, ни новое белье, ни чудесное шелковое платье, что ей передали вместе с провизией Тори и Крис, не поднимает девушке настроения, и она, собрав влажные волосы в хвост, выходит из комнаты, направляясь на кухню. Хелен еще не знает, что именно хочет выпить – кофе, ромашковый чай или стянуть у Элайджи его бурбон (при мысли об этом ведьма кривится, но все же не отбрасывает это крайнее средство), но прежде чем она принимает окончательное решение, проходя мимо дверей библиотеки, она слышит знакомые голоса.

– Хотя, знаешь, я передумал, – довольно громко тянет Первородный, и Хелен легко улавливает каждое слово, – думаю, я смогу помочь тебе, Джия. Я поговорю с Клаусом.

– О, Элайджа, – восклицает та, и ведьма слышит как она с силой бросается в объятья вампира, – ты даже не представляешь, как я благодарна… Хотя, кое-что я могу сделать прямо сейчас…

Голоса стихают, и Хелен напряженно замирает, слыша легкий шум от того, что Джия…

На то, чтобы оказаться в библиотеке, ей хватает нескольких секунд, и голубые глаза превращаются в щелки, когда она видит, стоящую на коленях вампиршу, которая тянет вниз замок ширинки Элайджи, чей взгляд буравит лицо Хелен, не выражая и капли удивления от ее прихода. Она улавливает в темных глазах искорку злорадства, и это окончательно лишает девушку контроля.

Джия не успевает закончить начатое. Хелен, которая прежде никогда еще не чувствовала себя настолько злой и никогда не была такой сильной, действуя на уровне инстинкта, взмахивает ладонью, и ничего не понимающая вампирша с криком летит в дальний угол комнаты.

Элайджа вихрем оказывается рядом с ошеломленной Джией, и, помогая ей встать, поднимает на Хелен тяжелый взгляд, едва сдерживая улыбку.

– Какого черта ты делаешь? – нарочито строго говорит он, любуясь разъяренной ведьмочкой, – немедленно извинись!

Глаза Хелен вспыхивают голубым огнем, и Джия опасливо скрывается за спиной вампира, когда она делает шаг в их сторону, вскидывая вверх упрямый подбородок.

– Извинится? – кривится ведьма, – перед этой шлюхой, которая готова раздвинуть ноги перед кем угодно ради повышения по службе? Ты видно шутишь! Хотя знаешь, теперь я вижу – у вас много общего! Что ты, что она – две проститутки! Все решаете, торгуя телом!

Хелен не сводит с Первородного полного презрения взгляда, и теперь уже лицо Элайджи искажается от ярости. Испуганная Джия, бросив быстрый взгляд на ведьму, едва не искрящуюся магией, неразборчиво бормочет, что ей пора, и вихрем исчезает из комнаты, оставляя их наедине.

Хелен не сводит с Майклосона горящего взгляда, и на розовых губках появляется злая улыбка от осознания того, что ее слова достигли цели, а соперница, так и не смогла осуществить задуманное, но в следующий миг радость девушки сменяется испугом, когда Первородный приближается к ней на вампирской скорости, до боли стискивая ее плечо.

– Как ты меня назвала? – цедит он, – проституткой? Как же быстро ты забыла, как разгуливала в купальнике перед своим жалким ведьмаком, предлагая себя, как последняя…

Лицо Хелен искажается от гнева, и почти не контролируя свои действия, она со всей силы впечатывает ладонь в щеку Первородного.

Громкая пощечина заставляет Элайджу на мгновение замолчать, но затем он лишь сильнее сжимает хрупкие плечи.

– Я тебя снова в цепи закую, – почти рычит он, и девушка испуганно отступает назад.

Она не смотрит куда идет, и через пару шагов запинается о ковер у камина, падая на спину. Майклсон не дает ей и малейшего шанса подняться на ноги, мгновенно нависая над ведьмой.

– Так-то лучше, – глухо выговаривает он, и Хелен широко распахивает глаза, слыша, сколько ярости в его голосе.

Она почти жалеет о сказанном, но прежде чем с ее губ успевает сорваться хоть слово, вампир с силой переворачивает ее на живот, удерживая запястья.

– Что ты…

Вместо ответа Элайджа безжалостно расправляется с ее платьем, с треском разрывая нежный шелк, обнажая девичьи ягодицы. И Хелен уже знает, что последует за этим.

– Ты извинишься, – твердо говорит Первородный, нанося первый удар по округлой попке ведьмы, отчего та невольно вскрикивает.

– За проститутку, – шлепок, – за Дерека, – шлепок, – за ваш чертов обряд на озере, – шлепок, – за насмешки сестры, за…

– Хватит, – едва слышно шепчет Хелен, и в ее голосе слышатся слезы.

Элайджа прекращает экзекуцию, переворачивая ее на спину, и ему хватает пары секунд для того, чтобы стянуть с нее обрывки платья, оставляя лишь тонкие трусики. Он не говорит ни слова, жадно изучая налитую грудь, плоский живот, стройные бедра, и Хелен вспыхивает под его горячим взглядом, чувствуя, как в ее крови начинает бурлить ответное желание, потому что своего Майклсон совсем не скрывает.

Он подается вперед, устраиваясь меж ее ножек, и Хелен, отчаянно пытаясь сопротивляться зову плоти, пытается вырваться из его объятий, но вместо освобождения, лишь трется промежностью о пах вампира, ощущая силу его желания.

– Отпусти ме…

Договорить ей не позволяет нетерпеливый поцелуй, в котором мужской рот сминает девичьи губки, и ведьма понимает, что пропала.

Вкус его губ, запах, тяжесть любимого тела, до боли знакомые руки, все это сливается воедино, и Хелен сдается. Она больше не хочет борьбы. Не хочет обид, боли, ревности и мести. Она хочет любви. И готова ради нее бороться. И простить.

Верная своему решению, ведьма подается вперед, обвивая мужскую шею, и чувствуя это, Элайджа на миг отрывается от ее губ, заглядывая в голубые глаза:

– Ты ведь потом не будешь обвинять меня в том, что я изнасиловал тебя, ангелочек?

– Заткнись и раздевайся, Майклсон, пока я не передумала.

Первородный вскидывает бровь, тихо смеясь в ответ, когда Хелен сама стягивает с его плеч пиджак, а потом и рубашку. Она жмется к нему, скользит пальцами по коже, а ее розовые губки порхают по широкой мужской груди, даря невесомые поцелуй. От этих нежный ласк Элайджа мгновенно теряет контроль, и ведьма пользуется этим, переворачивая его на спину.

Глаза Хелен снова загораются голубым цветом, и, улыбаясь хищной улыбкой, она спрашивает:

– Что это сука хотела тебе сделать?

Майклсон только щурится в ответ, едва сдерживая рык, когда ведьма быстро стягивает с него брюки вместе с бельем, высвобождая напряженный член.

– Ангелочек, – тянет он, но Хелен лишь бросает на вампира горящий взгляд, и ее губки скользят по его каменной плоти, от основания до головки, которую она обводит языком, прежде чем вобрать пульсирующий от возбуждения член в свой горячий ротик.

Элайджа шепчет что-то невнятное, пока ведьма ласкает его плоть, стараясь принять ее как можно глубже, но не проходит и минуты, когда он мягко отстраняется, притягивая Хелен к себе.

– Это не честно, – шепчет он в припухшие губки, и на лице ведьмы расцветает смущенная улыбка.

Майклсон улыбается в ответ, укладывая ее на спину, и дальше влюбленным совсем не требуются слова, пока из тела сливаются в танце страсти.

Хелен тихо стонет, извиваясь под Первородным который ласкает ее груди, слегка покусывая их затвердевшие вершинки. Мужские ладони скользят по точеному телу, не пропуская ни единого изгиба, и вскоре тонкие труски – единственный оставшийся на ней элемент одежды – летят в сторону, и Элайджа спускает дорожкой поцелуев в развилке меж подрагивающих от возбуждения девичьих ножек.

Она уже совсем мокрая, течет от желания, и вампир дразнящими движениями проходится по горячим складкам плоти, мягко прикусывая клитор. Ведьма вскрикивает, вскидывая вверх бедра, и Майклсон ловит ее мутный взгляд, который призывает его действовать смелее.

Двумя пальцами он наполняет тесное лоно, и Хелен стонет, когда он начинает медленно двигать ими, доводя ее до грани.

– Я хочу тебя, Элайджа, – шепчет она, выгибая спинку, – прошу, сейчас…

Майклсон, и сам сходящий с ума от страсти, не заставляет просить себя дважды, и подавшись вперед, он забрасывает девичьи ножки на свои плечи, как в их самый первый раз. Он входит в мечущуюся под ним Хелен, наполняя ее до самого основания, и библиотека наполняется их горячими стонами, пока Первородный берет своего белокурого ангелочка, двигаясь сильными толчками.

Раз за разом. Вновь и вновь. Пока по ее телу не проходит волна крупной дрожи, свидетельствующая о том, что Хелен совсем близка к пику.

– Так кто я? – спрашивает Элайджа, ускоряя движения, от чего ведьма, кусая губки, изгибается дугой.

– Любимый, – выдыхает она в ответ, – ты – мой любимый.

И наслаждение накрывает их обжигающей волной, сметая все на своем пути.

========== Часть 42 ==========

– И каков наш план? – вскинула бровь Крис, стараясь не смотреть на буравящего ее насмешливым взглядом Клауса, расположившегося на диване с бокалом бурбона.

Помимо них в гостиной дома Майклсонов были еще и Кол с Тори, а также Дерек, но ведьма совсем не ощущала их присутствия, все больше погружаясь в гипнотизирующую ауру первородного гибрида, который теперь совсем не спускал с нее глаз, будто ожидая момента, когда они останутся наедине.

Кристина знала, чем ей грозило исполнение его желания. Триумф девушки после случая у тайника с артефактами был недолгим. Очень быстро ведьма поняла, что Клаус не оставит ее выходку безнаказанной, и самым страшным было то, что она не боялась, а хотела этого наказания.

Наряду с этим даже новость о том, что Хелен осталась на несколько дней наедине с Элайджей, не казалась Крис такой уж пугающей. В конце концов, ангелочек при всей ее доброте, отличалась благоразумием, и ни за что не позволила бы вновь втянуть себя в игры старшего Майклсона, который по всей видимости так и не оставил надежды на возобновление отношений с белокурой ведьмой.

Кристина переживала за сестру, и все же ее собственные чувства заслонили мысли о Хелен. Вот только в следующую минуту, услышав шум открывающейся двери, ведьма, глаза которой, как и всех присутствующих, удивленно расширились, поняла, что зря упустила из внимания совместное проживание сестры и соблазнившего ее первородного вампира.

Стоящая на пороге Хелен смущенно улыбалась, глядя на присутствующих, и было совершенно очевидно, что девушка чувствовала себя неловко. Причиной к тому по всей видимости была ладонь Элайджи, покоящаяся на ее тонкой талии, завидев которую Крис зло прищурилась.

– Хелен, – протянула она, стремительно приближаясь к сестре, обжигая старшего Майклсона полным презрения взглядом, – теперь ты со мной, и не один напыщенный кровосос не посмеет тебя и пальцем тронуть.

Кристина заключила белокурую ведьму в крепкие объятья, а затем внимательно оглядела ее порозовевшее лицо, и от ее внимания не ускользнули искрящиеся счастьем глаза. Причины этих изменений были более чем очевидны.

– Крис, не нужно так, – еще больше краснея, начала Хелен, – я должна тебе кое-что рассказать…

Но договорить ей не позволил веселый голос Клауса:

– Привет, блондиночка, – протянул он, подмигивая Элайдже, отчего тот, не оценив насмешливого тона брата, только недовольно поджал губы, – знай я, что вы приедете вместе приготовил бы твою прежнюю комнату в подвале. Но, в любом случае, чувствуй себя, как дома! Как и твоя сестра, – закончил он, бросая взгляд на злую Кристину.

– Твои шутки сейчас абсолютно не к месту, Никлаус, – холодно процедил Элайджа, теснее прижимая к себе окончательно смутившуюся возлюбленную, – в дальнейшем я бы попросил с большим уважением относиться к Хелен.

– Ты все же смог окрутить этого ангелочка? – и не думал униматься Клаус, наблюдая за едва держащей себя в руках Крис с полной злорадства улыбкой, – это уже второй союз между Майклсонами и Уайт.

– И третьему не бывать, – зло выплюнула Кристина, прожигая гибрида убийственным взором, – ангелочек, это правда?

Хелен только кивнула, от чего Крис разъярилась еще больше.

– Ты что, дал ей приворотное зелье, Майклсон? – прошипела она, резко поворачиваясь в сторону Элайджи, – или каким-то образом использовал внушение? Я думала, что слова по поводу того, чтобы ты не смел и приближаться к моей сестре, были предельно ясны! Немедленно убери от нее свои руки!

– Крис, – вновь попыталась урезонить сестру Хелен, но та лишь взмахнула ладонью, не позволяя ей сказать и слова.

– Он вновь одурачил тебя, ангелочек! – с яростью продолжила она, зло щуря черные глаза, – или тебе понравилось быть его игрушкой? Майклсонам нельзя верить!

– Полегче, дорогая, – вмешался в гневную речь ведьмы Кол, качая головой, – если у вас с Клаусом не все ладно, не стоит всех ровнять под одну гребенку.

– Что?! – хором возмутились те, впиваясь в младшего Майклсона возмущенными взглядами.

– Даже если бы он был последним мужчиной на все планете… – начала было Крис, но гибрид перебил ее, похабно ухмыляясь.

– Ты переоцениваешь себя, ведьма, – проговорил он, щуря глаза, – это я ни за что не стал бы…

– Уймитесь! – прервал их спор Элайджа, качая головой, – выясняйте свои отношения наедине, вместо того, чтобы вмешивать в наши с Хелен!

– Во-первых, – с ненавистью отозвалась Кристина, уже не сдерживая своего гнева, отчего магия начала искрится на кончиках ее дрожащих пальцев, – во–первых, между мной и этим… животным…

– Но ты не побрезговала лечь под животное, когда воровала камень! – в тон ей прокричал Клаус, вихрем оказываясь рядом с ведьмой, – как и два дня назад, когда…

– Заткнись! – взвилась та, и ее лицо под пристальными взглядами всех присутствующих пошло некрасивыми красными пятнами, – закрой рот!

– Что не нравится правда, ведьма? – продолжил насмешничать Клаус.

– Мне не нравится, что твой чертов братец вновь вьется вокруг моей сестры! – выплюнула в ответ Крис, переводя взор на Элайджу и Хелен, – он подлец, который недостоин и…

– Довольно, Кристина!

Голос Хелен излучал такой холод, что в гостиной мгновенно повисла мертвая тишина.

– Ангелочек, – недоверчиво протянула Крис, поднимая на сестру удивленный взгляд, – я ведь…

– Прекрати оскорблять Элайджу, – твердо проговорила белокурая ведьма, делая шаг вперед и не сводя с Кристины решительного взора, – я люблю его. Точка. И мы будем вместе!

– Но он… – прищурилась та, отчаянно пытаясь подобрать слова.

– Он совершил ошибку, – отрезала Хелен, – но это не значит, что ты можешь… Ты ведь и слова не сказала Тори, хотя Кол ее убил в прошлом!

– О, поверь, я умею заглаживать свою вину, – вклинился в разговор младший Майклсон, бросая на Элайджу хитрый взгляд, – у нас это семейное, верно брат? И к тому же…

С лица вампира исчезла ироничная улыбка, и он повернулся к качающей головой Тори, явно не одобряющей его поведения. Ласково коснувшись ее щеки, Кол тихо добавил:

– К тому же, я люблю эту ведьму. Как оказалось уже целый век…

От его слов на лице Виктории расцвела счастливая улыбка, а Клаус скривился, морщась от отвращения.

– И ты туда же, – произнес он, неодобрительно оглядывая младшего брата, – я не могу смотреть на то, как Майклсоны превращаются в подкаблучников!

– Тогда просто не смотри в зеркало, – вступилась за мужа Тори.

– О чем это ты ведьма?!

– О том, как ты вьешься вокруг Кристины, думая, что этого никто не замечает, – подлил масла в огонь Элайджа, – в поместье она только на поводке тебя не водила.

После слов старшего Майклсона на лице Крис появилась самодовольная улыбка, что еще больше взбесило гибрида.

– А ты… – прошипел он, щуря стремительно желтеющие глаза, – ты…

Но не успел он и шага сделать в сторону Кристины, с лица которой стремительно исчезло гордая ухмылочка, когда она увидела насколько гибрид разъярен, перед ведьмой встала Хелен, которая потянула за собой и Элайджу.

– Тебе все равно не спрятаться от меня, – выплюнул он, и окинув напоследок Крис обжигающим взглядом, исчез в неизвестном направлении.

Несколько секунд в гостиной царила тишина, прежде чем Кристина вновь повернулась к Хелен.

– Мы не закончили, ангелочек, твое поведение…

– Закончили, Крис, – перебила ее та, и в голосе белокурой ведьмы появилось не свойственное ей прежде ехидство, – а тебе я бы посоветовала прежде чем раздавать направо и налево советы о выборе спутника, разобраться со своими собственными отношениями. Между прочим именно твоего Клауса, а не Элайджу боится весь Новый Орлеан! Отличный выбор, сестренка!

И с этими словами, не дав ошарашенной Кристине сказать и слова в ответ, Хелен потянула Элайджу к лестнице, ведущей на второй этаж. Последним что услышали присутствующие, прежде чем старший Майклсон подхватил своего ангелочка на руки, был ее тихий голосок:

– Ты ведь покажешь мне свою спальню, милый?

========== Часть 43 ==========

Кол не мог сдержать смеха, видя вытянувшееся от удивления лицо Кристины, которая не верила в то, что сестра таким образом проявила свой прежде добрый и послушный характер. Взгляд Крис, которым она проводила Элайджу, подхватившего на руки смеющеюся Хелен явно не сулил старшему Майклсону ничего хорошего, и Кол только покачал головой, не завидуя брату, которому в купе с невинным ангелочком, достался еще и дьявол в юбке, управу на которого не мог найти даже Клаус.

– Ничего смешного!

Голос Тори, которая сверлила веселящегося мужа недовольным взглядом, прервал его мысли, и Первородный повернулся к жене, нежно проводя кончиками пальцев по ее щеке.

– И тебе самой не было ни капельки смешно, когда Хелен так ловко поставила на место Кристину? – хитро улыбнувшись, проговорил он, замечая, что лицо ведьмы невольно заливается румянцем смущения.

– Это нехорошо, – выдохнула Тори, опуская взгляд, – и Крис имеет право злится на Элайджу, – добавила ведьма уже тише.

– Как и на меня, – пожал плечами Кол, – ты ведь тоже вступилась бы за меня, жена?

– Не думаю, что это потребовалось бы, – закатила глаза Виктория, – к тому же Кристина опекает только Хелен, и ее забота порой и вправду…

– Напоминает одержимость маньяка? – со смешком закончил Кол, от чего Тори недовольно прищурилась, переводя взгляд на застывшую Кристину, которая так и не отошла от слов сестры, сверля пустыми глазами стену.

– Все в порядке, Крис? – осторожно проговорила она, пытаясь привлечь внимание черноглазой ведьмы.

– Да, – не сразу откликнулась та, качая головой, – видно я пропустила момент, когда моя малышка стала взрослой…

На лице ведьмы появилась грустная улыбка, но через мгновение черные глаза впились в усмехающегося Кола.

– Не вижу причин для веселья, Майклсон, – процедила она, щурясь, – то, что я на время… на время… смирюсь с этим союзом, не значит, что я не буду в оба глаза следить за твоим занудным братцем.

– Если тебе не нравятся зануды, переключи, наконец, внимание на Клауса, – тут же отреагировал Кол, – уж он-то не такой!

– Между мной и этим…

– Довольно!

Голос гибрида мгновенно пресек все споры, и, оглядев присутствующих тяжелым взглядом, он шагнул в середину комнаты.

– Выяснение отношений может подождать, – с желчью протянул Клаус, щуря серые глаза, – сейчас нам нужно обсудить план нападения на Французский квартал. Или вы слишком заняты для этого?