Текст книги "Семья - это святое (СИ)"

Автор книги: Leras

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Ведьма бредет к постели, забираясь на нее с ногами, и притягивает к себе колени, опуская на них белокурую голову. Ее эмоции слишком противоречивы, слишком сильны и девушка знает, что так не должно быть. Потому что это неправильно – желать врага, которого она должна ненавидеть.

А еще хуже то, на фоне всех этих чувств, уязвленное самолюбие терзает Хелен острее всего. До Майклсона обнаженной ее видел только один мужчина, которого она любила и который считал ее неподражаемой, а Элайджа подчинил ее себе и отверг. Отверг с насмешкой, в тот момент, когда она уже была готова на все. Демонстративно вымыл губы и руки, как будто он выпачкал их, прикасаясь к ней. Словно она была не достойна его.

Хелен тяжело вздыхает, кусая розовые губки. Ее сопротивление, грубые слова и ложь о том, что вампир ей противен лишь маска, игра, и, девушка в этом не сомневается, ее мучителю об этом прекрасно известно. И он мог бы пойти до конца. Если бы хотел.

Ведьма скользит мутным взглядом по комнате, и ей на глаза попадается открытая бутылка бурбона, которую вчера в спальню принес Майклсон. Решение приходит само собой, и уже через мгновение она пьет прямо с горлышка, надеясь, что алкоголь облегчит боль в ее душе.

Хелен не замечает, как за окном становится совсем темно, пока она продолжает культивировать свою обиду за полупустой бутылкой бурбона, прежде чем ключ поворачивается в дверном замке и в спальню входит Первородный, который обводит ее недовольным взглядом, задерживаясь на остатках золотистого напитка, который ведьмочка вновь подносит к губам, делая глубокий глоток.

– Решила напиться? – недовольно произносит Элайджа, щуря темные глаза, – надеешься, что если от тебя будет нести бурбоном, то я уйду спать в другую комнату?

– О, мне все равно, можешь ночевать со мной, – заплетающимся языком отвечает ему Хелен, кривя розовые губки, – вчера ты уже доказал, что ничего особенного сделать не можешь. Это возраст? Или особенность кровососов? Или ты боишься, что опозоришься и я буду смеяться над тобой?

Ведьма насмешливо улыбается, подходя к вампиру почти вплотную. Алкоголь и обида не позволяют ей заметить, как от ее слов чернеют глаза Элайджи, который сжимает кулаки, пытаясь сохранять спокойствие.

– Тебе лучше замолчать, – глухо цедит он, тяжело дыша.

– А то что? – с ухмылкой прерывает его девушка, – точно, ничего. Ты ни-че-го не можешь сделать…

Довольная произведенным эффектом, Хелен отворачивается от Майклсона, и тянет вверх платье, намереваясь переодеться в ночную сорочку.

Она не видит, как лицо Элайджи искажается от гнева, смешанного с вожделением, когда он видит точеные изгибы ее фигуры, которые ведьма бесстыдно обнажает перед ним, стоя спиной. Вампир глубоко вздыхает, стараясь взять себя в руки, но в этот миг Хелен – нарочно или нет, выгибает спинку, соблазнительно выставляя округлую попку, и от его контроля не остается камня на камне, а белокурая ведьмочка, летит на подушки, когда он толкает ее прямиком на кровать.

– Сейчас ты пожалеешь о своей провокации, ангелочек, – хрипло выдыхает Первородный, вихрем оказываясь позади лежащей на животе, ничего не понимающей Хелен, – ты и так долго безнаказанно меня злила. Пришла пора проучить тебя.

С этими словами, Элайджа тянет на себя обнаженную девушку, на которой из одежды лишь тонкие трусики, что он, не медля не секунды, срывает резким движением, отбрасывая безнадежно испорченный предмет туалета в сторону.

Он укладывает извивающуюся Хелен на колени, удерживая ее одно рукой за талию, и его вторая ладонь с силой опускается на маленькую попку. Ведьмочка вскрикивает, скорее от неожиданности, чем от боли, и поворачивает в его сторону ошеломленное лицо, отчего ее белокурые локоны рассыпаются по спине мягкими волнами.

– Что ты делаешь? – шипит она.

– Учу тебя хорошим манерам, – невозмутимо отвечает Элайджа, продолжая экзекуцию, пока девичьи ягодицы не становятся совсем алыми, а нежная кожа не начинает гореть.

Тогда мужская ладонь мягко скользит по ним, лаская, и Хелен прикрывает глаза, чтобы скрыть возбуждение, которое бурлит в ней от того, что она совсем нагая лежит в объятьях вампира, который только что отходил ее по попке, будто ребенка, но почему-то эмоции, что захлестывают ее, не имеют ничего общего с детскими обидами. И она не сопротивляется, когда Первородный переворачивает ее на спину, нависая сверху.

Очень медленно, Хелен приподнимает веки и тут же оказывается в плену темных глаз Элайджи, который не сводит с нее жадного взгляда, изучая ее нагое тело. Его взор скользит по часто вздымающейся груди, выступающим ключицам, плоскому животику и замирает на бедрах, которые ведьма стыдливо сводит вместе.

– Ты слишком красива, ангелочек, – шепчет он, склоняясь к ее раскрасневшемуся лицу, – слишком…

И он целует ее, сминая розовые губки своими нетерпеливыми губами. Хелен на миг застывает, ошеломленная тем, как ее тело реагирует на прикосновения врага, но миг спустя, она сама подается вперед, отвечая Майклсону с не меньшей страстью. Поцелуй выходит грубый, жадный, и Элайджа ненароком прокусывает нежную кожу, отчего на нижней губе ведьмы выступает капелька крови, которую он тут же подхватывает языком.

– Какая ты сладкая, – шепчет вампир, выставляя и тут же с улыбкой пряча клыки, – ты везде такая вкусная?

Хелен, сгорающая от откровенных ласк, не сразу понимает вопрос, но затем Первородный спускается дорожкой поцелуев к ее груди и ниже, пока темная голова не оказывается у ее плотно сжатых ножек, которые он нежно гладит, медленно разводя в стороны, и ведьма, кусая губы, наконец, осознает, что именно он имел в виду.

Но прежде чем Элайджа касается сосредоточия ее женственности, чего девушка ждет, замирая от нетерпения, происходит что-то непонятное, и миг спустя Первородный на вампирской скорости отлетает к противоположной стене, вызывая у Хелен стон разочарования.

Она поднимает на него свои голубые глаза, застывая в нерешительности, когда тишину нарушает глухой мужской голос:

– Ты пьяна и утром пожалеешь, что переспала с врагом, – Майклсон не сводит с ведьмы тяжелого взгляда, – а я не хочу, чтобы ты страдала. По крайней мере, от этого, ангелочек.

– Но я хочу тебя, – отвечает Хелен, сама не узнавая себя, – я хочу тебя, Элайджа.

Звук его имени, произнесенный ее нежным тихим голосом, заставляет вампира замереть, и он всеми силами старается отвести глаза от Хелен, которая медленно идет к нему, абсолютно ослепительная в своей наготе.

– Я хочу этого, – повторяет она и тогда Майклсон идёт на хитрость.

– Докажи, – говорит он, опуская красноречивый взгляд на свой пах, – сделай мне приятно.

Элайджа совершенно уверен в том, что похожая на ангелочка ведьма даст ему пощечину или просто убежит, и Первородный не верит своим глазам, когда Хелен медленно опускается на колени, а ее тонкие пальцы касаются его ремня.

Пока розовые губки порхают по его животу, она быстро справляется с ширинкой и тянет вниз мужские брюки вместе с бельем, высвобождая напряженный член. Голубые глаза расширяются, когда ведьмочка видит, как Майклсон щедро одарен природой, и она осторожно касается его плоти, скользя по ней своей маленькой ладонью.

Элайджа не сводит с Хелен тяжелого взгляда, все еще до конца не веря в происходящее, и он не может сдержать глухого стона, когда девичий язычок проходится от основания до головки его пульсирующего от желания члена, прежде чем он попадает в плен горячего ротика, отчего вампир совсем теряет голову, как и последние частицы самоконтроля.

Хелен ласкает его медленно, осторожно, и для Майклсона совершенно очевидно, что у белокурой ведьмы мало опыта в подобного рода делах, но то, как она касается его своим маленьким язычком, распаляет сильнее, чем все те ласки, что он знал прежде за всю тысячу лет. Он не знает, почему его чувства так сильны, но совершенно отчетливо понимает, что если не остановит ее, то хватит еще пары движений нежных губок для того, чтобы он излился прямо во влажный, горячий ротик, сомкнувшийся на его плоти, и Элайджа тянет ведьму вверх.

– Это не честно, ангелочек, – шепчет он, подхватывая Хелен под ягодицы, и направляясь к постели.

– Почему? – распахивает глаза та, не сводя с Первородного мутного взгляда.

– Потому что я тоже хочу тебя, – просто отвечает тот, осторожно опуская девушку на постель, – хочу с первого чертова взгляда.

Вампиру хватает секунды для того, чтобы избавится от оставшейся одежды, и миг спустя он склоняется над ведьмочкой, соприкасаясь – кожа к коже – отчего с розовых губок срывается сладкий стон.

– Ты уверена, ангелочек? – предпринимает Элайджа последнюю попытку, но что Хелен без слов подается вперед, вовлекая его в страстный поцелуй.

Она дрожит в его руках, шире разводя бедра, и вампир накрывает ее своим телом, устраиваясь между длинных ножек. Не прекращая поцелуя, он скользит ладонями по девичьему телу, лаская холмики налитых грудей, плоский живот, пока его пальцы не замирают на развилке меж бедер, невесомо касаясь нежных складок кожи, совсем влажных от желания.

Хелен выгибает спинку, чувствуя его прикосновения, и Элайджа не может сдержать довольной улыбки, когда она подается навстречу ласкающей ее ладони, а с припухших губок один за одни срываются горячие стоны. И он понимает, что не в силах больше ждать.

Девичьи ножки оказываются на мужских плечах, и Майклсон резко подается вперед, заполняя тесное лоно одним сильным движением, отчего Хелен кричит, прижимаясь к нему теснее. Она такая мокрая, такая узкая, такая желанная, что Элайджа очень быстро теряет над собой контроль. Резкими толчками он подается вперед, входя на всю длину, снова и снова наполнял ее собой, надавливая на набухший клитор.

Хелен мечется под ним, кусая губки, и очень скоро по ее телу проходит волна крупной дрожи, и она кричит, достигая оглушающего экстаза, пока Майклсон снижает темп, открывая для ведьмочки новые грани наслаждения. Ее тесное лоно сжимает мужской член, и Элайджа на миг замирает, позволяя ей прийти в себя после бурного оргазма.

Хелен жадно глотает воздух, обвивая тонкими руками его шею, и вампир не отрывает от нее пристального взгляда, любуясь прекрасным лицом. Он все еще в ней, не дойдя до своего пика, и девушка заливается краской смущения, когда понимает это, подаваясь бедрами вперед.

– Перевернись на животик, мы только начали, – нежно говорит ей Элайджа, и Хелен без слов выполняет его просьбу, выгибая узкую спинку, когда Майклсон входит в нее сзади.

Первородный старается быть нежным. Медленно наполняет собой тесное лоно, которое, кажется не хочет его отпускать. Его губы путешествует по девичей спине, а рука снова находит клитор, и умелые пальцы начинают его терзать.

– Элайджа, Элайджа, – шепчет Хелен, и им обоим хватает нескольких движений, для того, чтобы волна наслаждения накрыла их, ослепляя.

Майклсон откидывается на подушки, притягивая к себе дрожащую ведьму, которая льнет к его груди, прижимаясь всем телом. Она засыпает почти сразу, а вот Элайджа еще долго лежит в темноте, нежно касаясь белокурых волос.

Он боится даже представить, какой будет реакция протрезвевшей Хелен на случившееся, когда она проснется.

========== Часть 16 ==========

Яркий солнечный луч скользнул по лицу Первородного, и Элайджа медленно открыл глаза, просыпаясь. Повернув голову, он с беспокойством оглядел смятую подушку, которая все еще хранила тепло и аромат белокурой ведьмочки, которая сбежала из его постели. Впрочем, Майклсону хватило нескольких секунд для того, чтобы уловить доносящийся из ванной комнаты шум воды, свидетельствующий о том, что Хелен принимала душ.

Слух не обманул вампира, и спустя пару минут деревянная дверь распахнулась, и на пороге спальни появилась укутанная в полотенце девушка, смущенно кусающая свои розовые губки.

Элайджа на миг застыл, не зная, что сказать. Он не сомневался в том, Хелен жалеет о случившемся и теперь ее ненависть к нему – коварно соблазнившему ее в состоянии опьянения – лишь усилилась. Сам же он пока не мог разобраться в своих чувствах, но уже сейчас очевидными были два обстоятельства.

Первородный не на миг не жалел о произошедшем. И хотел продолжения.

Ведьмочка так и не подняла взгляда, все еще стоя на пороге ванной комнаты, и Элайджа, прочистив горло, осторожно проговорил:

– Ты наверно ничего не помнишь, ангелочек?

Девушка вздохнула, ничего не говоря в ответ, и вампир произнес:

– Мне жаль, что все случилось так…

Он хотел продолжить, но в этот миг Хелен подняла на него свои голубые глаза, и тихо, но уверенно сказала:

– А мне – нет. Я все помню, кстати. И не жалею.

С этими словами она сделала шаг в сторону замершего в постели Элайджи, который не сводил с девушки, на лице которой появилась робкая улыбка, ошеломленного взгляда.

– А ты жалеешь? – вскинула тонкую бровь ведьма, подходя к кровати, и касаясь своими тонкими пальцами плеча вампира, – ты жалеешь о том, что было ночью?

Вместо ответа, Майклсон потянул девушку на себя, и резким движением опрокинул ее на спину, нависая сверху.

– Ты видно шутишь, ангелочек? – протянул он, щуря темные глаза, – как я могу жалеть о том, что в моей постели оказалась такая сладкая, маленькая распутница?

– Я вовсе не такая! – нарочито обиженно надула губки Хелен, и Элайджа, не в силах сдержать своего порыва, тут же смял их в нетерпеливом поцелуе, пока его руки стянули с девичьего тела влажное полотенце, отбрасывая его в сторону.

– Ты сводишь меня с ума, – хрипло проговорил он, на миг отрываясь от нежных губ, и заглядывая в голубые глаза, – хочу тебя, ангелочек…

Девичье лицо от его откровенных признаний вспыхнуло румянцем, и Хелен смущенно опустила взгляд.

– Что такое? – нежно проговорил Майклсон, касаясь кончиками пальцев раскрасневшегося лица и осторожно приподнимая вверх маленький подбородок.

Ведьма только вздохнула в ответ и ее тонкие руки обвили мужскую шею, когда она прижалась к вампиру теснее.

– Я самая плохая сестра в мире, – выдохнула она, поднимая вверх лицо.

– Это почему же, ангелочек? – улыбаясь, спросил ее Элайджа.

– Потому что я тоже хочу тебя, – шепнула в ответ Хелен, глядя в чернеющие глаза Первородного, – это очень плохо?

– Это хорошо, – низким голосом ответил ей Майклсон, и его ладони заскользили по изгибам нежного тела, – к тому же, – добавил он, когда его руки оказались на точеных бедрах, – после вчерашнего, я у тебя в долгу. Не думал, что такая маленькая, невинная ведьмочка способна на подобное…

Элайджа умолк, наблюдая за тем, как у Хелен от его слов сбилось дыхание, и ее маленький язычок прошелся по пересохшим розовым губкам, еще сильнее разжигая его желание. Не говоря больше ни слова, он приник поцелуем к девичьей шейке, после чего, его губы скользнули ниже, лаская напряженные вершинки налитой груди. Хелен встретила его ласки тихими стонами удовольствия, которые стали громче, когда мужские пальцы заскользили по ее промежности, едва ощутимо поглаживая горячую плоть меж длинных ножек.

– Я хочу попробовать тебя на вкус, ангелочек, – хрипло протянул Элайджа, на миг отрываясь от затвердевших розовых сосков, – ты позволишь?

Девушка только кивнула, опуская веки, и вампир склонился ниже, так что его голова оказалась между точеных девичьих бедер, слегка подрагивающих от нетерпения. Вампир развел их шире, обхватывая ладонями округлые ягодицы, и его язык скользнул по пылающей промежности, раздвигая влажные складки кожи. Хелен вскрикнула, подаваясь ему навстречу, и ее бедра пришли в движение, когда Элайджа сосредоточил свое внимание на набухшем от возбуждение клиторе, дразня его кончиком языка. Его откровенные ласки сводили девушку с ума, и вампир, на миг оторвавшись от своего занятия, поднял взгляд на искаженное страстью лицо, любуясь белокурой ведьмой, которой явно не понравилось, что Первородный отвлекся от сосредоточия ее женственности, требующего его внимания.

С розовых губок сорвался недовольный стон, и Элайджа в тот же миг наполнил истекающее лоно двумя пальцами, заскользив ими в горячих глубинах девичьего тела, в то время как его губы продолжили путешествие по пылающей промежности, лаская влажную плоть. Прошло не больше минуты, прежде чем Хелен, по телу которой прошла волна мелкой дрожи потянула его на себя, обнимая мужские плечи своими тонкими руками.

– Прошу тебя, – жарко выдохнула она, не сводя с Майклсона обжигающего взгляда, – я хочу с тобой. Сейчас…

Элайджу не нужно было просить дважды. Он вихрем оказался позади изнывающей от желания девушки, и крепко прижал ее к себе спиной, стискивая ладонями холмики груди. Вампир повел бедрами, толкаясь вперед, и головка каменного члена прошлась по влажной промежности, отчего Хелен с протяжным стоном расставила в сторону ножки, приподнимая вверх попку. Нежные складки кожи меж девичьих бедер потерлись о мужскую плоть, и Майклсон слегка приподнял лежащую сверху ножку ведьмы, закидывая ее на себя, заставляя девушку шире раздвинуть бедра, облегчая ему доступ к истекающему лону. Одним сильным толчком он подался вперед, входя в него до самого основания, и Хелен закричала, когда он начал размашисто вбиваться в ее тело, дразня пальцами напряженный клитор.

Их тела слились в танце плотской любви, и на миг Элайдже, чьи эмоции стали обжигающе острыми, показалось, что весь мир вокруг исчез, оставляя лишь нежное тело похожей на ангела ведьмочки, которая отдавалась ему целиком и полностью, позволяя брать себя так, как ему хотелось. Вот только вампиру нужно было не просто получить удовольствие, излившись в экстазе в ее тесное лоно. Ему хотелось, чтобы и она последовала за ним, утопая в наслаждении, которое ему хотелось дарить ей вновь и вновь.

И Хелен сгорала в его руках, извиваясь в обжигающем экстазе, бурно кончая с его именем на губах, отчего Элайджа мгновенно последовал за ней, до боли сжимая точеные бедра, когда сильнейший оргазм захлестнул его, погружая в темноту.

Прошло совсем не мало времени, прежде чем они оба смогли выровнять дыхание и Майклсон притянул к себе все еще дрожащую ведьму, которая смотрела на него своими мутными голубыми глазами, а на ее розовых губках была мягкая улыбка.

– Я был уверен, что ты девственница, ангелочек, – хрипло проговорил Элайджа, скользя ладонью по узкой девичей спине.

– По сравнению с тобой еще какая, – со смешком отозвалась Хелен, укладывая белокурую голову на мужскую грудь, – на самом деле у меня был лишь один мужчина. Но мы… мы расстались.

– Он обидел тебя? – осторожно проговорил вампир, глядя на девушку, лицо которой отражало легкую задумчивость.

– Можно сказать и так, – не сразу ответила она, – он изменил мне, а я не смогла простить предательство и ложь. И никогда не смогу. Мне бы не хотелось говорить об этом.

Элайджа только кивнул, позволяя Хелен перевести разговор на другую тему. Сам же он, рассеянно слушая нежный девичий голосок, обдумывал ее слова. И они ему совсем не нравились.

========== Часть 17 ==========

– Твоя ведьма абсолютно бесполезна, – зло выдохнул Клаус, не сводя с младшего брата ледяного взгляда, – прошла неделя, а она так и не нашла ни чертовых ведьм, ни артефакт! Она что, ждет, пока его активируют?

– Давина еще и Регент, – вяло попытался вступиться за невесту Кол, – у нее куча своих обязанностей…

– У нее куча пресмыкающихся перед ней ведьм и власть, – отрезал гибрид, – может быть она просто передумала становится твоей женой? Тогда, наше падение ей только на руку!

– У тебя вновь разыгралось воображение, братец, – прищурился Кол, хмуря брови, – это уже настоящая мания преследования. Я уверен, что Давина делает все возможное.

– И этого мало! – взвился Клаус, отступая к барному столику, – я не верю, что она не может найти управу на двух ведьм, будучи Регентом!

– Напомню тебе, что на одну из них и ты не смог найти управу, – усмехнулся младший Майклсон, от чего гибрид окончательно пришел в ярость.

– Не напоминай мне об этой черноглазой шлюшке! – взревел он, наливая полный бокал бурбона, – очень скоро я убью ее!

– Я думал также, но как видишь, моя жена до сих пор жива, – протянул Кол, забирая у брата открытую бутылку и делая глубокий глоток, – а как дела у Элайджи?

– Ему достался настоящий ангелочек, – закатил глаза Клаус, качая головой, – но он не может справиться даже с ней. А ведь девчонка явно к нему не ровно дышит!

– Да ты что? – удивился младший брат, невольно сводя брови, – но Элайджа конечно же не воспользуется ситуацией, он для этого слишком благороден.

– Может да, а может и нет, – пожал плечами гибрид, немного успокаиваясь после смены темы, – смотрел он на эту блондиночку с жадностью. Но кто ж его разберет… Хотя я и посоветовал ему совместить приятное с полезным.

– Не представляю Элайджу в такой роли, – рассмеялся Кол, – может быть лучше ты соблазнишь смугляночку?

– А может быть тебе исполнить супружеский долг? – в тон ему отозвался Клаус, кривя губы, – за век прилично накопилось. Ты уже однажды влюбил рыжую в себя, думаю и сейчас справишься.

– Я конечно хорош, – хмыкнул младший Майклсон, – но не настолько. На встрече Тори дала предельно ясно понять, что презирает меня.

– И тебя смущает только это?

– А что же еще? – поднял непонимающий взгляд на брата Кол, но не успел тот ответить, как комнату наполнил недовольный девичий голос.

– Например, что у тебя есть невеста, – со злость проговорила Давина, проходя вперед, – или этот незначительный нюанс не имеет значения, когда речь идет о твоей столетней жене?

– Ну что ты, дорогая, – попытался исправить ситуацию Кол, мило улыбаясь, – конечно, ты имеешь значение. Ты для меня важнее всего.

– А вот ты для нее, по всей видимости, нет – вмешался в разговор Клаус, – иначе, она давно нашла бы и камень и укравших его ведьм!

На минуту в комнате воцарилась полная тишина, пока Давина не сводила с невозмутимого гибрида, на щеках которого после высказанного появились милые ямочки тяжелого взгляда, явно недовольная происходящим.

– Я делаю, что могу, – наконец процедила она, поднимая глаза на жениха, – но эти ведьмы очень сильны. Особенно брюнетка!

– У Клауса всегда был отличный вкус, – хохотнул Кол, прикрывая ладонью смеющийся рот.

– В отличии от тебя, – выплюнул гибрид, бросая красноречивый взгляд на Давину, лицо которой после его слов пошло некрасивыми алыми пятнами.

– Я ухожу, – прошипела она, направляясь к двери, и Кол поспешил за ней следом, перед уходом одаривая усмехающегося Клауса убийственным взглядом.

Ведьма быстрым шагом направилась в свою комнату, но прежде чем она закрыла за собой дверь, жених опередил ее, первым оказываясь на пороге.

– Не злись, дорогая, – ласково проговорил он, – ты же знаешь Клауса. У него не все дома, особенно теперь, когда его обставила какая-то девчонка.

– И я поэтому должна терпеть его оскорбления? – сузила глаза Давина, отходя к ритуальному столу, – я ничем ему не обязана! И честно говоря, не буду плакать, если ведьмы его хорошенько приложат!

Девушка зло улыбнулась, бросая на Первородного, на миг застывшего от ее слов, беглый взгляд, после чего вновь возвращаясь к лежащим на столе артефактам.

– Проблема лишь в том, – наконец смог отозваться Кол, неприятно удивленный ответом невесты, – что проложат они не только его. На меня тебе тоже плевать?

– Не передергивай, – с досадой произнесла ведьма, резко поворачиваясь к вампиру, – но не буду скрывать, что я никогда не любила твою семью!

– Тем не менее, ты согласилась стать ее частью, – холодно проговорил Кол, сверля девушку тяжелым взглядом.

– Я согласилась стать твоей женой, и ты сам видишь, что из этого вышло, – процедила в ответ Давина, щуря темные глаза, – и теперь наша свадьба отложена на неопределенный срок, а во Французском квартале все надо мной смеются.

– Тебя заботит только это? – взвился Первородный.

– Не только, – скривилась ведьма, – еще и то, что ты заразился от своего брата манией преследования! Я сказала, что я найду камень и я это сделаю! Я не виновата, что по вашей вине мне приходится иметь дело с потомками Мерэдит Уайт.

– Это еще кто?

– Бабуля твоей жены, – со смешком отозвалась девушка, – Регент ведьм и создатель камня. Неужели ты ее не помнишь?

– Смутно, – нахмурившись, отозвался Кол.

– Видимо в ее время, тебя интересовала только ее внучка, – со злостью проговорила Давина, – ты точно женился на ней только ради артефакта?

– Ты что сейчас, решила устроить мне сцену ревности? – с недоверием расширил глаза Первородный, – знаешь, я начинаю задумываться над словами Клауса. У тебя в голове все что угодно, кроме спасения нашей семьи!

Сказав это Майклсон, окинув напоследок невесту злым взглядом, вихрем исчез из комнаты, оставляя ее в одиночестве.

Как только за Колом закрылась дверь, Давина мигом оказалась у старинного буфета, разыскивая пакетик с полынью. Найдя его, девушка насыпала немного сухой травы на металлическую чашу, поджигая ее от огня пылающей черной свечи. Темную комнату наполнил легкий дым, защищающий находящуюся в ней ведьму от вампирского слуха, и Давина достала из кармана джинсов свой телефон, быстро набирая явно знакомый номер. Дождавшись ответа, девушка очень тихо проговорила:

– Дерек, планы меняются. Майклсоны начинают меня подозревать. Придется немного ускорить события.

========== Часть 18 ==========

В старом склепе не было ни души, когда Давина тенью проскользнула в едва заметную дверь, оказываясь в темной, низкой комнатке. Оглядевшись, ведьма удостоверилась, в том, что никто не нарушал ее одиночество и только после этого, достала из сумки пару свечей, которые мгновенно вспыхнули от короткого щелчка дрожащих девичьих пальцев.

Давина, прикусила губу, стараясь унять волнение. Дерек опаздывал, что было совершенно несвойственно ведьмаку, и ничего хорошего это значить не могло. Девушка вздохнула, не сводя взгляда с низкой двери, и в этот миг на пороге склепа появился светловолосый мужчина, отчего на лице ведьмы отразилось нескрываемое облегчение.

– Где тебя носит? – нетерпеливо выдохнула она, щуря темные глаза.

– Я лишь выполнял твою просьбу, – веско отозвался Дерек, подходя к девушке почти вплотную, – теперь я знаю, где Кристина и где она прячет камень.

– Как тебе это удалось? – только и смогла проговорить ведьма, недоверчиво округляя глаза.

– У нас с ней старое знакомство, – туманно ответил ведьмак, отводя взгляд, – но что ты намерена делать дальше?

– У нас теперь есть почти все для ритуала, – задумчиво протянула Давина, – кроме младшей сестры… Ее охраняет Элайджа, и я не знаю, где он прячет девчонку.

– Спроси у своего жениха, – вскинул бровь ведьмак.

– Он и так начинает меня подозревать, – прищурилась девушка, – поэтому, если мы хотим активировать артефакт и избавится от Первородных раз и навсегда мы должны решить эту проблему.

– Какую именно?

Дерек не сводил с ведьмы пристального взгляда, и Давина глубоко вздохнула, собираясь с силами, прежде чем дать ему ответ. Она очень долго шла к этому. И потеряла слишком многое, чтобы теперь отступить. Новый Орлеан должен был принадлежать ей, но пока в нем жили древние вампиры, юной ведьме можно было забыть о своих планах. Но кроме нее, ставшей в восемнадцать лет Регентом кто был достоин этого?

Давина вскинула вверх подбородок. Уверенность в правильности ее выбора возвращалась к ней, и на пухлых девичьих губах заиграла полная триумфа улыбка.

Обмануть Кола Майклсона, внушив ему любовь, оказалось намного проще, чем она думала. Это было даже слишком легко. Почти также как заменить камень с рунами, выкрав его прямо перед носом у Клауса, который, даже не подозревая о подобном винил во всем ведьму Уайт, к которой явно неровно дышал с момента их первой встречи.

Она сделала все это. Переступив через себя, спала с Первородным, убедив его в своей любви, смогла справиться с магией старой Регентши, наведя морок на камень, который был подделкой, и теперь нужно было совершить последний шаг. Ей нужны были все три ведьмы, в которых текла кровь Уайт для ритуала, который положил бы конец господству Майклсонов в городе, который по праву должен был принадлежать ей.

– Ты говорила мне, что для обряда тебе хватит Виктории, – прервал ее мысли напряженный голос Дерека.

– Так оно и было, – после секундного молчания отозвалась ведьма, – точнее, я так думала. Но в действительности для ритуала нужны все три ведьмы.

– Но тогда… – медленно проговорил мужчина, будто подбирая слова, – получается, что они все погибнут?

– Я не рада этому, – с безразличием в голосе ответила Давина, – но это необходимая жертва. К тому же, они восстали против своего Регента.

– Но они ведьмы, наши сестры, – настойчиво продолжил Дерек, пытаясь образумить свою сообщницу, – мы не должны…

– Сколько наших сестер убили Майклсоны? – взвилась Клер, – сотню? Или тысячу? Три девчонки, которые не знают, что такое уважение к предкам не такая уж большая жертва! Со мной согласится каждая ведьма квартала! Мы должны делать так, как того требует общее благо!

Колдун ничего не ответил, лишь в его карих глазах мелькнула искорка отчаянья, пока он слушал уверенный голос Давины.

– У тебя есть возражения? – заметив это, почти с угрозой проговорила она, наступая на замершего мужчину, – ты против моего плана?

– С чего ты взяла? – невозмутимо отозвался тот, мгновенно взяв себя в руки, – если ты говоришь, что без этого никак, то… Но как мы выманим Хелен?

Глаза Давины вспыхнули непониманием.

– Сестру Кристины, – неохотно пояснил ведьмак, немного смущаясь.

– Ты с ней знаком? – вскинула бровь Давина.

– Совсем слегка, – ответил мужчина, и тут же перевел тему, – как ты собираешься это сделать?

– Для ритуала нам нужны все живые потомки Уайтов, – медленно проговорила ведьма.

– Да, это я уже понял, – нетерпеливо перебил ее Дерек.

– Не думаю, – с сомнением оглядела его Давина, – если ведьмы не обменяют украденную ими подделку на ведьму, которую стережет Элайджа, самим нам ее не найти…

– И что же? – выдохнул колдун, уже начиная понимать, на что намекает Регент.

– Нужно чтобы Клаус узнал о том, что они украли подделку, – с хищной улыбкой произнесла девушка, – тогда он убьет и Кристину, и ее сестру. Нам же останется лишь успеть схватить Викторию. А это мы легко сделаем, благодаря тебе, Дерек. Я ведь права?

Давина впилась в мужское лицо пристальным взглядом и ведьмак, не сводящий с нее преданных глаз, быстро закивал.

– Я сделаю все, для того, чтобы спасти тех, кого люблю, – прошептал он, невольно сжимая руки в кулаки, – но как Майклсоны узнают о том, что камень, находящийся у ведьм подделка?

– О, очень просто, – улыбнулась в ответ девушка, – я скажу своему жениху, где они его прячут. А ты пока замани в Квартал Викторию. Она, в отличие от ее родственниц, нужна нам живой. По крайней мере, пока.