Текст книги "В тихом омуте...(СИ)"

Автор книги: Ланиус Андрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

   – Так-так-так... – поторопил его Геннадий.

   – Но все-таки я увидел его летом еще раз. Сидел я как-то в пивном павильоне на Загородном, вдруг вижу – вышагивает мой Чинилов с рыженькой стройной дамой. И вправду хорошенькая! Такое на ней коротенькое платьице, синеватое, с блестками, а ноги как у фотомодели. Я-то думал, он заливает, а тут – такой парад! Они присели на скамеечку неподалеку. Я их прекрасно видел, а они меня – нет: в кафе тонированные стекла. Я ее тогда хорошо рассмотрел. Она была вся такая стройная и звонкая. А Чинилов молодился изо всех сил: грудь колесом, плечи развернуты, глазки блестят, как у влюбленного тореадора...

   – Он тоже умер? Как?

   – Погодите, уже немного осталось... Лето промелькнуло, уже и сентябрь был на исходе, а Чинилов все не появлялся. Уже у меня закончился его запас. Звоню ему домой. А там отвечают, что никакого Чнилова здесь давно нет, живут, мол, другие люди. Я взмолился: телефон, что ли, поменялся?! Нет, отвечают, телефон прежний, мы купили эту квартиру, а больше объяснять ничего не будем, и звонить сюда не надо! Вот так фокус, думаю! А после вспомнил рассказ Чинилова о том, что у нее есть отдельное жилье. Рассуждаю себе: видимо, Чинилов переехал к невесте, а свою квартиру продал. А уж с такой мастерицей на все руки ему, конечно, сейчас не до кроссвордов... Притом, он же не только у нас подрабатывал. Словом, я как-то уже начал о нем забывать. И вдруг где-то в октябре-ноябре от одного из старых авторов узнаю, что Чинилова еще летом похоронили! Будто он умер где-то за городом – чуть ли не в лесу. От сердечного приступа, и рядом не оказалось никого, кто мог бы вызвать «скорую». Я, конечно, расстроился, помянул старика, но особых подозрений у меня не возникло. Он был больным человеком, и, очевидно, попытка вернуться в молодость оказалась для него роковой...

   Пиво закончилось, и Кандыбин растерянно повертел бутылку в руках: куда, мол, ее девать?

   Геннадий показал жестом: поставь у обочины, подберут.

   Тот выставил бутылку на поребрик и снова вернулся к рассказу:

   – А тут Пашка познакомил меня со своей новой пассией. Вы, наверно, сами заметили: он немного побаивается хорошеньких. У него с ними как-то не очень получается. А тут он уже о свадьбе заговорил...Вижу – глупеет на глазах. Ну, в точности Чинилов! Но Милану я не сразу признал. Чиниловская девушка была рыжей и одевалась в другом стиле. Но когда Пашка рассказал, что поводом для знакомства стал пропавший котеночек, что Милана – скромница, живет с тетей, работает парикмахершей в салоне красоты, печет чудесные пирожки, что у нее брат на Севере, нефтяник, – вот тут я и понял: это она! Особенно меня насторожило то, что она делала вид, будто впервые узнала о нашей редакции только от Павла. Нет, я не ждал ее признания, что она жида с Чиниловым. Но если молодая женщина изображает из себя скромницу, явно хитря при этом, значит, что-то здесь не так, идет какая-то игра... А главное: как такое возможно, чтобы одна и та же женщина якобы случайно (!) при сходных обстоятельствах познакомилась с двумя разными людьми из одной редакции?! Что-то это у меня в голове это никак не вытанцовывалось. И я стал думать: рассказать Пашке или нет? Неделю думал, а после решил – расскажу! Чисто по-товарищески.

   – И что Паша? Послал тебя подальше?

   – Именно! Не знаю, может, в моем изложении все это получилось как-то неделикатно, но Пашка на меня просто полкана спустил с цепи! Я же хотел все это тактично изложить. Просто для информации. Чтобы он задумался. А получилось – хуже некуда! Он начал задавать наводящие вопросы, а у меня ведь нет ответов, я же сам ничего не знаю. Короче, получилось так, будто я в буквальном смысле слова пытался оклеветать Милану в его глазах. Пашка вообще человек вспыльчивый, но грубостей себе обычно не позволял, а тут наорал на меня как на мальчишку. Топтал меня как слон! Если по-честному, я обиделся. Ах, думаю, так! Ну и пусть сам разбирается!

   – Милана бывала в редакции?

   – Что ты! Зачем ей было светиться?! Зато пошли упорные слухи о скорой Пашкиной свадьбе. И вообще, он стал другим человеком, чем-то похожим на влюбленного Чинилова. Я больше не мог бездействовать. Совесть замучила. Обида обидой, а бросать в беде старого товарища нельзя! Надо было разобраться. До конца. В минувшую субботу я поехал по старому адресу Чинилова и расспросил соседей. Мне повезло. Одна въедливая бабушка хорошо помнила женщину Чинилова и точно описала Милану, только здесь она звалась Галочкой. Жили они поначалу как голубки, Чинилов даже на даче не стал поселяться, как он делал обычно каждое лето, а ездил туда лишь изредка, всё ублажал молодую жену. А где-то в середине лета приехал ее брат. Невысокий такой, лысеватый, с виду скромный... Недельку погостил у них, и всё было спокойно. А затем что-то случилось. Чинилов стал ходить как в воду опущенный. А однажды пожаловался старушкам у подъезда, что, мол, он, старый дурак, свалял Ваньку и в итоге профукал свою квартиру. Затем все трое куда-то исчезли, а спустя неделю или две в квартиру Чинилова въехали новые люди. Позже до соседей дошел слух, что Чинилов умер в конце лета где-то в перелеске, когда возвращался на свою дачу. Сердечный приступ. Вот такая история!

   – Что она еще говорили про ее брата?

   – Она его плохо запомнили. Да и я, собственно, особо не расспрашивал об этом человеке. Меня больше интересовала Милана, она же Галочка, как серьезный источник опасности для Павла. Теперь я уже не сомневался, что она вышла на Пашку не случайно. Он – идеальный объект для отъёма жилплощади. Одинокий, доверчивый, внушаемый, сильно пьющий. Устроить ему ловушку – проще пареной репы! Правда, у него не квартира, а только комната, зато какая! И в каком доме! Одна его комната стоит дороже, чем отдельная квартира в какой-нибудь хрущобе! Кстати, на Пашу их мог навести все тот же Чинилов, сам того не подозревая. Они завладели чиниловской квартирой, затем переметнулись еще куда-то , но Пашка уже стоял у них в списке, и вот до него дошла очередь! Но как быстро все случилось! Раз-раз, и они уже в дамках! И Пашки уже нет! Если бы я знал!

   – А если бы знал, что сделал бы? – спросил Геннадий, с нежданным интересом разглядывая Кандыбина.

   – Поторопился бы! – шмыгнул носом тот. – Я ведь оба выходных потерял! – простодушно признался он. – Всё размышлял, как быть. Добиваться разговора с Пашой не имело смысла. И тогда я вспомнил про его сестру, про Маргариту Алексеевну. Я немного знал ее по прежним временам, она тоже должна была меня помнить. Эх, надо было тогда же, в субботу, и доставать ее! – запечалился он. – А я постеснялся ехать к ней домой. Решил, что дело потерпит до понедельника и что явиться к ней на работу будет приличнее, чем домой. Эх, если бы знать!

   – Стало быть, ты навестил ее в понедельник утром?

   – Да! И кажется, мой путаный рассказ всё же встревожил ее. Она тут же, при мне, позвонила Пашке домой. Предложила немедленно встретиться. Пашка вроде бы отнесся к звонку благосклонно. В принципе против встречи не возражал. Но только не тотчас. Сказал, что едет в Сестрорецк. Они общались несколько минут вполне спокойно. Затем Пашка, очевидно, догадался, откуда ветер дует и начал кричать в трубку, что Кандыбин такой-сякой... – он вздохнул. – Но я видел и то, что Маргарита Алексеевна отнеслась к проблеме очень серьезно. Это меня немного успокоило. Я попрощался с ней, выговори себе разрешение позвонить ей во вторник вечером, то есть, сегодня, чтобы узнать, состоялась ли встреча, после чего ушел. Конечно, я и в мыслях не допускал, что всё закончится так быстро. Эх, Пашка, Пашка... – снова закручинился он.

   – Знаешь, Владимир Кандыбин, – сказал ему Геннадий, – а ведь ты был для Павла настоящим товарищем!

   Глаза Кандыбина повлажнели:

   – Какой я ему товарищ, если не сумел его уберечь! А в редакции еще не знают?

   – Вряд ли. Сообщишь сам. И еще: дай мне информацию. Всё, что знаешь про Чинилова. Вот тебе бумага, пиши. Запиши заодно номер моей мобилы. Вернешься в редакцию, расспроси всех, кто общался с Чиниловым. Может, кто еще видел Милану-Галочку и ее тихого братца? Выясни всё по вчерашней поездке Павла в Сестрорецк. С кем он там общался, когда выехал в город, каким транспортом, один ли выехал... И сразу перезвони мне. И еще: напиши подробнее, как найти Маргариту, раз уж ты был у нее только вчера.

   Пока Кандыбин, вздыхая и что-то бормоча под нос, царапал на листке известные ему сведения, Геннадий думал о том, что загадок и вправду становится все меньше.

   Итак, жила-была «сладкая парочка»: Милана и ее брат Толик. То есть, «брат». Вот так будет точнее. Впрочем, не это главное.

   А главное то, что они профессиональные аферисты, отъёмщики жилплощади.

   Судя по слаженным действиям, работают вместе они давно.

   Милана играет роль скромницы, этакой домашней кошечки, трогательного небесного создания, легко входит в доверие, свободно обживается на новом месте. Ну, а Толян, несмотря на непрезентабельную внешность – жесткий, безжалостный рэкетир, владеющий всем арсеналом средств, включая психологическое давление.

   Они не только завладели квартирой Чинилова, но и выкачали из старика всю полезную информацию, поскольку работают с перспективой. Кандыбин прав: Плафонов был идеальной мишенью и сразу угодил в очередь. За него взялись, как только история с Чиниловым ушла в тень.

   Да, в какой-то части загадок стало меньше. Ничего случайного в этой истории нет. Одно цепляется за другое.

   Но многое еще предстоит раскрутить. Как они пронюхали про игротеку? Как смогли узнать, где лежит единственный ключик, который подходит к «дипломату»? Откуда им известны детали, о которых он говорил только с Тамарой, притом за закрытой дверью в своей звуконепроницаемой комнате? Наконец, что же произошло с Пашкой?

   Впрочем, самый главный вопрос в настоящую минуту формулировался иначе: где они прячут игротеку? Во что бы то ни стало надо добраться до нее. Сегодня. Не позднее вечера. Только так он сможет доказать Тамаре, что она неправа, что он по-прежнему любит ее, только ее...

   – Это всё, что я знаю, – Кандыбин с виноватым видом протянул ему листок.

   – Спасибо, Володя! А сейчас, извини, но мне пора. Как только узнаешь что-то свеженькое, звони!

   ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

   Маргарита Матюнина умела держать удар. Выслушав трагическую весть, она достала сигарету, щелкнула зажигалкой. Движения размерные, пальцы не дрожат. Истинная бизнес-леди: деловой костюм, кружевной воротник белой блузки, маникюр. На слезы, на истерику нет и намека.

   Пауза длилась недолго.

   – Этого и следовало ожидать, – порывисто вздохнула она. – В глубине души я всегда опасалась чего-то подобного. Паша был такой расхлябанный... Взрослый обидчивый ребенок... Конечо, он мог влипнуть в любую передрягу, в любой уличный инцидент... – вскинула на «черного вестника» жесткие глаза: – Нет, после того, что рассказал мне Кандыбин, в несчастный случай я не верю! Но убийство из-за комнаты в коммуналке – неужели такое возможно? Как вы считаете? Вы же общались с этой Миланой и ее братцем?

   Вступать с ней в задушевную беседу Геннадий не собирался. Он приехал к сестре Плафонова с четкой целью и хотел только одного – добиться желаемого как можно быстрее. Несмотря на кажущуюся безвыходность ситуации, его уверенность в том, что он найдет игротеку, крепла. Вот только бы чуточку удачи...

   – Ключевая фигура в этой истории – ее брат, – сказал он. – Вернее, ее сообщник. Я должен узнать об этом человеке как можно больше и рассчитываю на вашу помощь.

   – А вам-то что? – удивилась она. Но через секунду спохватилась– Ах, да? Вам же перепадет его комната!

   – А вам его имущество, включая мебель и библиотеку, – в тон напомни он. – Но только в том случае, если брак Павла с Миланой будет признан недействительным.

   – Брак?! – снова изумилась она. – Так они уже зарегистрировались?!

   – Об этом мне сообщил Анатолий, ее подельник.

   – Час от часу не легче! – вспыхнула Матюнина. Да ведь они знакомы меньше месяца!

   – И все-таки надо быть готовым к тому, что документы окажутся в полном порядке.

   Матюнина снова закурила. Взглянула на собеседника внимательнее:

   – Что у вас с бровью?

   – Ударился неловко...

   – Понятно... Ну, и на какую помощь с моей стороны вы рассчитываете?

   – Для начала мне хотелось бы в точности знать, зачем вы приходили вчера в нашу квартиру и что там делали?

   Выражение ее лица сделалось строгим и даже высокомерным, тем не менее, она преодолела что-то в себе и ответила:

   – Я, молодой человек, приходила спасать брата. Ибо после рассказа Кандыбина, который вчера утром сидел вот на этом самом месте, я поняла, что медлить нельзя, что Павел в опасности. Конечно, вчера опасность мне рисовалась иначе: шантаж, дележка комнаты, судебная тяжба... О возможном убийстве и мысли не мелькнуло. Я ему старшая сестра, старшая не только по возрасту, но и по опыту и имею право заботиться о нем! Сначала, естественно, я позвонила и потребовала немедленной встречи. Павел, как ни странно, сразу же согласился и вроде бы даже обрадовался моему звонку, но

   сообщил, что едет по заданию редакции в Сестрорецк, едет, как я поняла, вдвоем с этой хитрой лисичкой, но готов встретиться где-нибудь на неделе. Я все же попыталась убедить его отложить поездку, но тут он вспылил и бросил трубку. Я сидела как оплеванная. Все сильнее накатывало предчувствие, что Павел угодил в капкан. Помаявшись еще немного, я помчалась туда. Благо, ключи от квартиры у меня были под рукой.

   – Но вы же знали, что он отсутствует?

   – Это был порыв! Я просто не могла усидеть на месте! Поехала просто так, наугад, чтобы выпустить пар, проникнуться самой атмосферой... Я надеялась, что в это время в квартире никого не будет, и мой визит останется незамеченным. Но дома оказался ваш сын. Это, кажется, старший, да?

   – Да, Сережа.

   – Хороший мальчик. Самостоятельный, из него выйдет толк. Так вот: беседа с вашим ребенком меня немного успокоила. Я сделала вывод, что история только начинается, и впереди у меня еще много времени, чтобы разрулить ситуацию. У меня и план сложился, но... – она покачала головой: – Такого исхода я не могла вообразить даже в страшном сне! – В ее глазах сверкнули молнии. – Но как же они посмели?! Как набрались наглости?! Неужели Павел не сказал ей, кто его шурин?! Да кто они такие, эти люди?!

   – Вот я и хочу поскрести с краешку эту парочку...

   – Нет, молодой человек! – она покачала головой. – Спасибо за добрые намерения, но вам это не по зубам! Это должны сделать профессионалы!

   Геннадий представил на миг, как изменится в лице Маргарита (да и генерал), если к ним в руки попадет игротека «Убей соседа!», и даже поёжился. Нет, надо действовать быстрее, надо добраться до этих бумаг первым и уничтожить всё, до последнего клочка, будто ничего и не было – родилось в дурном сне и исчезло при пробуждении!

   – Пока профессионалы возьмутся, я могу раздобыть важный козырь, – сказал он.

   – Что за козырь? – сощурилась она.

   – Об этом вы узнаете в свое время. Но не сейчас.

   – Полагаю, вы хотите, чтобы мой муж отрядил вам на подмогу парочку толковых парней? – высказала она догадку.

   – Ничуть! По ряду причин, мне сейчас удобнее действовать одному. А от вашего мужа я надеюсь получить кое-какую информацию. Только и всего.

   – Ладно! – кивнула она после продолжительной паузы. – Свяжитесь со мной во второй половине дня.

   – Что вы?! – даже рассмеялся он. Это очень срочно. Я на машине. Поедем к вашему мужу прямо сейчас. Но сначала позвоните ему, чтобы он ждал и отложил на время все свои дела. И пусть вызовет грамотного специалиста, который свободно ориентируется в поиске информации по различным базам данных.

   – Хм! А у вас есть хватка! Ладно. Какого рода информацию вы ждете?

   – Ту, которую можно собрать быстрее. Значит, плясать надо от Миланы.

   – Которая, может, никакая не Милан.

   – Да, но с другой стороны, они так уверены в собственной неуязвимости, что не очень-то и маскируются. Итак, для начала надо выяснить всё относительно регистрации этого скоропалительного брака. Кто она, Милана? Место прежней прописки? Это самое главное. У нее вроде бы есть какая-то тетушка... Кто эта тетушка? Если по тетушкиному адресу пописан и мужчина средних лет, то это, вероятнее всего, и есть Анатолий. Полные данные на него. Затем надо прокачать информацию по прошлогодней женитьбе Чинилова, старика-кроссвордиста. Кто та женщина, с которой он сочетался? Место ее прежней прописки? Сличить два блока информации. Пока это всё. Главная надежда – на предыдущую прописку Миланы... – он задумался. – Хотя... У Чинилова, кажется, была дача. Где-то в пригороде. Скорее всего, ее тоже продали. Но проверить не помешает.

   Матюнина сделала пометки в своем блокноте.

   – Ладно, полагаю, всё это реально. Но... – она скептически поморщилась. – Я думала, у вас действительно есть какая-то серьезная зацепка, а это...

   Он поднялся:

   – Звоните мужу! Только побыстрее! И выходите! У меня старый кремовый «Жигуль». Правда, не мой...

   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   Геннадий ждал на автостоянке, предназначенной для служебного транспорта таможенного комитета.

   Вот уже час, как Матюнина вошла внутрь управления.

   По дороге оказалось, что она не такая уж железобетонная. Она курила, нервничала, вытирала глаза, вдыхала, затем доверительно произнесла:

   – Представляю, что Павел наговорил всем вам обо мне! Но ведь это всё неправда! Просто я пыталась образумить его. Увести от этой расхристанности, от этой богемы, куда он всю жизнь так стремился! Пока папа был жив, он держал Пашу в руках. А после.. К несчастью, своим менталитетом Паша весь уродился в матушку. Один всевышний знает, сколько сил я положила, пытаясь пристроить его! Знакомила с порядочными женщинами, способными наладить его жизнь. Но ему милее была эта псевдосвобода! Свобода плыть по течению. А ведь главная опасность, подстерегающая каждого из нас на жизненном пути, это вовсе не мошенники и аферисты, которых вокруг тоже пруд пруди, а вот это безвольное, инфантильное существование, когда не даешь себе труда задуматься а завтрашнем дне и уж тем более работать ради него! Да если бы я отдала ему мамину квартиру, он бы давно профукал ее! Женился бы на какой-нибудь стерве, сделал бы ей ребятенка, а после она выставила бы его за порог! И Миланы не понадобилось бы для этого! И он опять приполз бы ко мне. Побитый, но гордый! Я же предлагала ему по-хорошему: живи, пользуйся, но квартиру запишем на моего сына. Обиделся!

   Словно войдя в транс, она рассказывала, каким славным шалопаем он был в детстве, какие надежды подавал, как восхищались его экспромтами окружающие, но Гене всё это было по барабану. Он поддерживал разговор лишь из вежливости. Все его мысли были заняты игротекой.

   Когда он подрулил к стоянке таможенного комитета, к машине тут же подлетел охранник, но, разглядев Матюнину, поспешно ретировался. Похоже, эту дамочку здсь знали.

   Матюнина ушла, пообещав действовать оперативно, и теперь ничто не отвлекало Геннадия от его размышлений.

   Игротека, скорее всего, в доме у тетушки Миланы. Самое безопасное место, как они считают. Скоро он будет знать адрес. И тогда...

   Ах, Тамара, Тамара! Ну, как она могла?! Да, нервы, это он понимает. Но ведь она обвинила го в предательстве, а это уж понять невозможно. Откуда у нее такие мысли?!

   Ладно! Он привезет ей эту игротеку, всю до последней бумажонки, и вот тогда они поговорят серьезно. Вот тогда он ее спросит...

   Запищал мобильник. Неужели Тамара?! Он лихорадочно схватил трубку. Но это был Кандыбин.

   – У меня кое-какая информацию, – проговорил он. – Звоню, как уславливались. Во-первых, в Сестрорецке Паша не был. Хотя и собирался. Он вообще любил все эти конференции, после которых бывают фуршеты-банкеты. Но вчера он там не появлялся, хотя его и ждали. Теперь относительно похорон. Издательский дом берет все расходы на себя. Пускай родственники свяжутся с директором. А насчет Миланы и ее брата пока ничего нового. Похоже, летом Чинилов ни с кем не общался. А может, его пасли.

   – Ладно, спасибо.

   – И последнее. Оказывается, вчера в редакцию был звонок. Угроза в адрес Пашки. Голос явно измененный. Но Надя, секретарша, успела записать его на пленку.

   – Записать? – похолодел Геннадий.

   – Ну да. У нас уже давно записывают все входящие звонки, – как бы похвалился Кандыбин. – Специалист легко восстановит истинный голос, невзирая на все искажения, и если окажется, что звонил этот самый Толик...

   Да. Еще один ляп, как сказал бы Плафонов.

   Завесов отключил связь и закурил. Уже, наверное, двадцатую сигарету за сегодня. А ведь делишки-то хреновые!

   Снова звонок.

   – Завесов, ты? – узнал он голос Вадима. – Ты точно уверен, что не нуждаешься в помощи? Смотри, я могу свистнуть пацанов. А то и сам подскочу.

   – Не переживай за меня, старина! Все будет хоккей! И вообще, батарейки садятся, извини... – он отключил питание и бросил мобильник в бардачок.

   Очередная сигарета догорела до фильтра, когда из подъезда вышла Матюнина и решительным шагом направилась к нему.

   Геннадий мигом выбрался ей навстречу:

   – Есть что-нибудь?!

   – Просто чертовщина какая-то! – возмущенно воскликнула Матюнина. – Оказывается, он уже три недели как зарегистрирован! И она уже прописана у него! Некая Ласочкина Милана Юрьевна. 29 лет, каково?! Вот тебе и скромница!

   – Так-так-так... А прописка?

   – Прописана она была в Девяткино, вот адрес. На этой же жилплощади, а это двухкомнатная квартира, прописана также гражданка Блажевич Галина Михайловна, 44 лет. И вот что любопытно: эта самая Блажевич и была замужем за Чиниловым! Не ваша красотка Милана. А другая дама, более почтенного возраста. – Она сощурилась. – Похоже, тут целая шайка! Я рассказала мужу о вашем предложении. Он считает, что вам не надо ввязываться. Это весьма опасно. Притом, имеющейся информации достаточно, чтобы органы заинтересовались нашей парочкой. Благо, они, кажется, не догадываются, что нам известно про их аферу с Чиниловым.

   Значит, ехать нужно Девяткино, сказал себе Геннадий. Приехать, осмотреться, каким-то образом проникнуть в квартиру к тетеньке Блажевич и найти игротеку. Только и всего. Задачка для младенца. Ну, пора! В путь!

   Он мельком глянул на листок, который протягивала ему Матюнина.

   – Дача Чинилова, вы же просили, – напомнила она.

   – 35-я линия, – присмотрелся он. – Где это? Не на Васильевском же! Там вроде нет 35-ой линии...

   – Это в районе авиагородка, – пояснила Матюнина. – Там большое садоводство, которое тоже делится на линии.

   Хм! Садоводство... А ведь Геннадий немного знал те места. Пару раз доставлял туда заказы. Одно из немногих садоводств, расположенных в черте города. Впрочем, особого значения это не имело. Ехать ему предстояло на другой конец города – в Девяткино.

   – Тут звонили из редакции, – сказал он, – просили передать родственникам, чтобы они, то есть, вы связались с директором издательского дома по поводу похорон. – Вздохнул: – А мне звонили со службы. Велели срочно возвращаться. Так что пускай вам муж не волнуется, вмешиваться в это дело я не буду. Прислушаюсь к его совету.

   По ее лицу пробежало кислое облачко: мол, чего же тогда было огород городить?!

   – Воля ваша! Значит, встретимся на похоронах. Мы с мужем помним всё то хорошее. Что вы с вашей супругой сделали для Павла.

   – Ну, всё! – воскликнул он. – Мне пора! Извините, подвезти не смогу, мне в другую сторону, – и, не оглядываясь, поспешил к «Жигуленку».

   Он уже переехал Литейный мост, когда в памяти ослепительно ярко выплыли слова Миланы: «Всё воскресенье мы провели на даче. Делали шашлыки...»

   За Военно-медицинской академией он развернулся и снова двинулся через Литейный мост, держа теперь курс на юго-запад, на садоводство. Второй резкий разворот за сегодня. Сейчас он верил, как никогда, что его ведет удача.

   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

   На девять десятых садоводство состояло из летних домиков и именно по этой причине выглядело сейчас, по окончанию дачного сезона, практически пустынным, несмотря даже на свои поистине бескрайние размеры.

   Имелись здесь, конечно, и зимние строения – кирпичные коттеджи в два-три этажа с мансардами и гаражами, но, во-первых, таковых было совсем немного, во-вторых, все они кучковались в районе первых линий.

   По мере же продвижения вглубь садоводства нарастало ощущение все большей запущенности. А тот угол, где размещалась дача Чинилова, с полным основанием можно было назвать медвежьим.

   Возведенные здесь домики и разного рода хибарки были, наверное, ровесниками первых хрущовок. Сейчас многие из них покосились скукожились, вросли в землю. Через три на четвертое встречались раскуроченные, даже сгоревшие строения. Некоторые участки явно не обрабатывались по нескольку лет и буйно заросли бурьяном в человеческий рост, бесплодным уже кустарником, одичавшей черноплодкой.

   Если на первых линиях еще мелькали то тут, то там человеческие фигуры, то здесь – в этот пасмурный осенний будний день – не виднелось ни души. Но, с другой стороны, Геннадий понял это, и сам он становился на безлюдье объектом повышенного внимания. Требовалась предельная осторожность.

   Поворот на нужную линию он умышленно проехал, свернув в следующую. Все участки были одинаковой прямоугольной формы, так что не составляло особого труда вычислить тот, что примыкал к чиниловскому с тыльной стороны.

   С первого же взгляда было ясно, что этот соседский участок давно уже не обрабатывается. Может, наследники наезжали сюда в разгар лета, чтобы устроить шашлычок-пикничок, но не более того.

   Подогнав машину вплотную к забору, под поредевший шатер ивы, он, не хлопая дверцей, аккуратно вылез наружу и огляделся.

   Точно, ни души.

   Открыл калитку (та была просто примотан заржавевшей проволокой к стояку ) и прошел вглубь участка, срываясь за деревьями.

   Ближе к меже, обозначенной заросшей канавкой, стоял бревенчатый домик, точнее обгоревшая коробка от домика – без крыши, с сорванными оконными рамами и дверью.

   Геннадий проскользнул внутрь.

   Пола тоже не было, как и какой-либо обстановки. Лишь по углам высились кучи бытового мусора и сухих веток.

   Зато отсюда спокойно можно было наблюдать за чиниловским домиком, до которого было с десяток метров. А в том, что это именно чиниловская обитель, сомневаться не приходилось. К стене была прибита ржавая табличка, на которой, однако, ясно читалось: «Участок N 7» Этот участок тоже не обрабатывался, но многочисленные следы свидетельствовали о том, что здесь периодически кто-то бывает.

   По сути, это была низенькая, вросшая в землю хижина, определенно сколоченная много лет назад без чертежей и сноровки из подсобного материала. К хижине лепилась застекленная верандочка, больше смахивающая на курятник. На скособоченной двери – большой амбарный замок. Окна маленькие, низкие. На дворе – одноногий стол, врытый в землю, скамейка. Площадка вокруг них расчищена. Рукомойник, под ним широкий оцинкованный таз с мыльной водой. Сбоку – мусорное ведро, из которого выглядывают рваные пакеты, по виду недавние. Мангал у стены. И еще: в сплошном когда-то заборе устроены примитивные ворота типа шлагбаума. Накатанная колея указывает, что сюда совсем недавно заезжала машина.

   Два других соседских участка – справа и слева – относились к числу обрабатываемых. На одном стоит небольшой сруб, на втором – металлический вагончик, снятый с колес. Но видно, что оба пристанища уже давно закрыты на зиму.

   Еще раз внимательно оглядевшись, Геннадий решился, наконец, и, стараясь держаться кустов, перемахнул на участок N 7.

   Замок был крепкий, петли прибиты на совесть. Он пошарил сверху и сбоку – иногда в подобных местах можно обнаружить запасной ключ, но нынешние поиски успехом не увенчались. Обошел дом вокруг. Одно стекло на веранде было надтреснуто. Он хотел уже выдавить его, но тут заметил круглое чердачное окно.

   Ветка дерева, крыша веранды, оттуда – на чердак. Люк в потолке был открыт. Он соскользнул вниз Полумрак, спертый воздух. Потолок такой низкий, что приходится сутулиться. (А вот Толян, похоже, здесь свободно разгуливает в полный рост.)

   Два помещения: комната с одиноким шкафом и кухня – плита с баллонным газом, холодильник, разделочный стол, посуда на стене, в углу – вешалка с тряпьем. На веранде – лежанка, буфет, еще одна куча барахла.

   Сырость. Холодрыга. Здесь гораздо прохладнее, чем на улице. Если разкочегарить печку, то она согреет разве что кухоньку.

   Так-так-так... С чего же начать осмотр? Наверное, с кухни. Здесь больше хлама, значит, и коробку спрятать проще.

   Так-так-так... Плита с газовым баллоном. Здесь нет. Посуда. Ложки-поварешки, тесак над плитой, даже мясорубка. Две большие бутылки с водой. Закопченный чайник. Какая-то табличка на нем. С надписью. Он стер тряпкой нагар. «Нашему дорогому Альберту Тихоновичу Чинилову в день его 60-летия от коллектива». Уже горячее!

   В углу – вешалка со старьем. Дырявая от ветхости занавеска. Старые куртки под ней.

   Шкаф... Ничего... Буфет... Нет, не здесь. В тумбочке тоже нет. Где же игротека? Не иголка ведь. Это должен быть такой пухлый пакет... Или коробка? Может, среди барахла?

   Он вернулся на кухню и осмотрел вещи на вешалке – куртки, телогрейка, старая плащ-палатка, пара-тройка заношенных брюк – очевидно, еще чиниловских. В карманах какие-то бумажки с пометками, но это всё не то...Где же игротека?

   Сейчас он ни на йоту не сомневался, что карты спрятаны где-то здесь.

   Снова прошел на веранду.

   Заглянул под лежанку. Толстый слой пыли. Но у стены что-то лежит.

   Протянув руку, он нащупал какую-то кругляшку. Достал.

   Да ведь это Пашкин талисман – «куриный бог»!

   Так-так-так... Чайник Чинилова и «куриный бог» Плафонова. Всё сходится. Значит, Плафонов был здесь. И не далее, как в понедельник.

   Да, точно. Он и не ездил в Сестрорецк. Под каким-то предлогом Милана заманила его сюда, причем убедила ответить по телефону Маргарите, что он едет на конференцию.

   Что же здесь произошло?

   Ладно, об этом после. Надо искать игротеку. Она здесь. Лучшей схоронки и быть не может.

   Ну, давай же, давай, сказал он себе! Благодаря Кандыбину ты нашел их логово, ты нашел чайник и «куриного бога»... Осталась игротека! Самое важное для тебя! Ищи! Думай! Ну!

   На чердаке?

   А ведь точно! Там вроде тоже свалено в углу какое-то тряпье, надо было сразу посмотреть...