Текст книги "Честность - одинокое слово (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Влюб-бился? Ты? – стакан ударился о стол, и этот звук мне показался очень громким. Захотелось зажать ладонями уши, закрыть глаза, и так сидеть, чтоб ничего не видеть и не слышать. – И он тебя отш-шилл??? – глаза у Бренда сделались шальными, хотя я тоже был шальным и видел все как-то не слишком четко. – Это что, шутка новогодняя такая?
– Дурак. Я стал бы так шутить? – язык не слушался, но мне хотелось вылить боль, поэтому я не остановился и продолжил говорить. – Я первый раз влюбился, Бренд, а он... он отшвырнул меня, словно нашкодившего щенка, и он был прав! Он прав, я полное ничтожество, мерзавец, мразь...
– Ты пьян, Керт, это просто пьяный бред. Проспишься, заведешь другого, и все вернется на свои места. Но было бы неплохо глянуть на того омегу, что смог тебя отшить! Кто он такой, не скажешь? Где ты нарвался на него?
– На чертовом приеме у Его Высочества! Его зовут Айни Лесин, и он избранник моего кузена!
– Так ты пытался увести омегу у братишки!? – присвистнул Брендон. – Ну ты ходок! И после этого ты утверждаешь, что влюбился? Керт, это не любовь, а ущемленное самолюбие. Тебя задело, что омега брата устоял перед тобой. Он молодец, достойного парнишку отыскал себе твой кузен. Пройдет, забудешь парня с легкостью, до первого омеги. Ты ведь и сам осознаешь, что это несерьезно.
– Дурак. При чем тут самолюбие? Он МОЙ. Но спит с другим! Моя единственная в целом мире пара спит с другим! Он пахнет, как мой истинный. Неповторимо. Нежно. Возбуждающе до одури! Я так его хочу, просто убийственно, смертельно! А он меня отверг! Он с Редом, Бренд! Я выгнал Нанси, он не нужен мне. Никто не нужен больше, только он, единственный на свете...
– Ты здорово набрался, Керт, раз говоришь такое. Давай, поехали домой, я вызову такси, не надо здесь сидеть. Охрана хоть не болтуны, но знаешь, лишний повод к сплетням подавать не стоит. Пока доедем, ты проветришься и будешь в норме, может, по пути куда и завернем... О, телефон! Твой сотовый, разве не слышишь?
– Бренд, посмотри, кто там? Если Нанси или еще какой-нибудь омега, то меня нет дома... Я испарился, улетел на Марс, уехал за границу...
– Это Питер, Керт, твой детектив. Ответишь?
– Да, конечно. Что это он в новогодний вечер? Решил поздравить?.. Да, Пит, это я. Спасибо, и тебя тоже, пусть будет год удачным. Что? Ты о чем сейчас? Да... да... разумеется, я понимаю... Буду с нетерпением ждать. Удачи, Питер! Сразу же звони!.. Бренд, он сказал, что наконец-то раскопал, кем был до свадьбы Льюис Канхар!
– И кем же? – брови Брендона полезли вверх, – говори же, не томи, поганец пьяный!
– Он не сказал пока. Просил немного подождать, пока чего-то там не выяснит еще, а то боится напугать удачу. Чего так смотришь на меня? Пит так и выразился, детективы, мол, довольно суеверны, и если похвалишься неосторожно раньше времени, удача убежит. Он только намекнул, что все довольно интересно, хотя и предсказуемо, он именно о чем-то о таком и думал. Что бы это значило, а, как ты думаешь?
– Да что тут долго думать? Какая-нибудь знатная семья, грех юности, ну и такое прочее. Я мало знаю этих чопорных аристократов, это тебе их надо видеть, как облупленных. Но я не думал, что ты все еще копаешь в этом деле. Керт, ты должен все решить с Юби, все честно объяснить ему, так нельзя поступать, ты же и сам это понимаешь...
– Ты промозолил мне все мозги! Летом, я сказал уже, летом решу. Пойдем домой, и не хочу я никуда... заскакивать, нет никакого настроения. Спасибо, Бренд, что терпишь в новогодний вечер такого идиота. Если бы не ты, я так, наверно, и уснул бы здесь, в рабочем кабинете...
Глава 13
Юби Канхар
Серая лента шоссе мягко стелилась под колесами моей машины. Как хорошо, что прошлым летом я вложил деньги в ремонт дороги, урезав личные расходы, зато теперь можно спокойно ехать, не задумываясь о том, как бы не влететь в очередную колдобину, которая основательно тряхнет железное тело автомобиля, вывернув наизнанку все внутренности водителя и пассажиров. Можно расслабиться и почти отключить внимание, просто смотреть в ветровое стекло и наслаждаться скоростью, которой прежде даже в принципе нельзя было себе позволить.
Сейчас в моей душе был полный хаос, в таком раздрае чувств и мыслей я точно не доехал бы по старой развалюхе, разбив машину где-нибудь на полпути или увязнув на глинистой обочине. Хотя, кто знает, что для человека лучше? Едь я по старой трассе, у меня не оставалось бы ни времени, ни сил думать о том, что мучило меня и злило, теперь же все переживания и горечь вырвались наружу, и серое шоссе порой теряло четкость. Я смаргивал непрошенные слезы и криво улыбался, даже без зеркала прекрасно представляя, насколько эта жалкая ухмылка выглядит фальшиво.
Пока я ехал, не было нужды изображать спокойного счастливого парня, но вот приехать к Реннису с красными глазами и припухшей рожей, – такого я не мог себе позволить. Он и без этих внешних проявлений моего далеко не радужного настроения подвергнет меня длинному допросу, – где был, что делал, почему не сразу сообщил, а я должен буду что-то врать, придумывать, что все в порядке...
Хотя нет, Ренни врать я не умею, он вмиг меня раскусит, но вот хотя бы внешний вид я сохранить обязан, а потому и слезы лить не буду. Да и с чего бы мне рыдать, разве не вылил я всю годовую норму перед Его Сиятельством тогда в машине?
Да, это получилось глупо, я согласен. Но я не выдержал того чудовищного напряжения, которое пережил на приеме у принца, мой организм просил пощады, и я позорно сдался. С теми слезами из меня ушло и что-то большее, чем просто стресс, наверно из меня ушла и первая любовь. Возможно, не совсем ушла, но после того взрыва горя и отчаяния я чувствовал себя безумно одиноким и несчастным, поэтому и согласился остаться с графом в новогоднюю ночь. Более того, я изменил супругу, хотя мы так и не дошли с Редом до секса, но в мыслях, поведением я изменил, и это оказалось более опасным, чем если бы мы просто переспали.
Того, что я ему позволил вытворять с собой в тот вечер, как откровенно стыдно вел себя и как охотно отвечал на дьявольские поцелуи, – вполне достаточно, чтоб этот опытный и взрослый альфа вынес для себя определенные выводы. И то, что я затормозил почти на финише, а он не стал настаивать, уже ничто не изменило. Он понял главное, – я сдамся, это дело времени, ему лишь нужно приложить совсем немножечко усилий и терпения, и если бы я начал уверять его, что был непозволительно доступен только под влиянием момента, мой жалкий лепет вряд ли возымел какой-то результат. Теперь он будет приезжать в Шампур, а я не вправе помешать ему и отказать от дома, ведь это я живу в поместье его деда, и что из этого получится, я сам не мог бы предсказать, даже примерно.
Мелькнула новенькая вывеска: Шампур. Ну, наконец-то дома! Меня вдруг так ошеломила эта мысль, что я остановил машину, вышел на дорогу и вгляделся в знакомый пейзаж городской окраины. Как странно, я подумал про Шампур, как про родное место! Ведь только что вернулся из столицы, где вырос и прожил шестнадцать лет, но шумный многолюдный город успел стать полностью чужим, а этот вот клочок земли, где жило всего две тысячи человек, воспринимался домом. В столице не было никого, кто бы знал меня и любил, а здесь все жители были своими.
В Шампуре каждый узнавал меня в лицо, приветливо здоровался, желал удачи. Меня без очереди обслуживали в банке и в магазинах, хоть я всегда пытался отказаться, мне уступали дорогу, открывали двери, улыбались, называли «наш молодой господин Юби», иной раз путая фамилии Канхар и Метман. Никто не знал, что я официально замужем, и молодые альфы делали попытки сблизиться со мной, и это беспокоило меня сильней всего. Я не хотел их обижать, и каждый раз, отказывая, чувствовал неловкость и смущался.
Мне нравилось здесь жить и нравилась моя работа. Я не особо задумывался до сего момента о своем будущем, слишком занятый развитием бизнеса и благоустройством города. Работал и учился, словно одержимый, чтоб не осталось времени на сожаленья и обиды. Но вот сейчас, стоя возле своей машины на въезде в Шампур, в первый раз серьезно осознал, что этот важный момент наступил, и прежде чем двигаться дальше, я должен для себя все четко прояснить. Что будет, если я разведусь, что делать с бизнесом, с жильем, и со своей жизнью? Город узнает правду, это неизбежно отразится...
– Юби, ты где? Давно уже звонил, что выехал, но до сих пор тебя нет, – прервал мои раздумья голос Ренниса в трубке. – Я весь на нервах! Вот же негодник, я прибью тебя, только явись!
– Я рядом, скоро буду. Не беспокойся, все в порядке, – я сел в машину и погнал домой. В «Дом у реки», который очень скоро мог мне стать чужим, но думать о таком мне не хотелось.
***
– Не делай больше так! – встретил меня наставник. – Не исчезай внезапно. Когда ты позвонил, что едешь в столицу, я чуть с ума не сошел, хотел мчаться следом, но Йонсан отговорил. Сказал, что ты уже не ребенок и можешь сам отвечать за свои поступки. Ну, что, устал? Сначала примешь ванну или поешь?
– Сначала расскажу. Ведь не отстанешь, знаю.
– Ну не томи тогда! Рассказывай, как съездил? Зачем ты вообще поехал? Видел мужа? Он заберет тебя в столицу, ты вернешься? Что граф? По-моему, он хуже Кертиса, высокомерная скотина...
– Все просто замечательно, Реннис. Мы были с графом на приеме у Его Высочества, а мой супруг меня не узнал и пытался умыкнуть у братца. Он откровенно флиртовал со мной, сказал, что скоро разведется, и тогда мы будем вместе. Я разозлился и изменил Кертису с его кузеном. Да, чуть не позабыл! Меня представили бомонду, знаешь, целая толпа заносчивых вельмож, и среди них (прикинь!) мои родные деды, и знаешь кто они? Ни в жизнь не угадаешь! Герцоги Эмберские, во как! Это значит я, по меньшей мере, лорд, не хило, верно?
– Юби, подожди! – растерянно пытался встрять ошеломленный Реннис, но я не остановился и продолжил, чувствуя, как прорывается в мой голос горькая ирония.
– Мой муж развратник, он неисправим, я в этом убедился сам, и он со мной мечтает развестись. Ред же, шестой граф Метман, этот наоборот, сделал мне предложение руки и сердца, – я иронично засмеялся. – Как только подпишу бумаги на развод и он докажет королевскому двору мое высокое происхождение, пожал-те на свадебку Ред-Танса и новоиспеченного лорда Эмберского, ну, как тебе такой расклад? Ведь обалденно, правда, Ренни? А где аплодисменты, что-то ничего не слышу?!
– Юби, я не ослышался, ты изменил супругу? – почему-то из всего, что я в запале ярости вылил на своего наставника, он выхватил лишь эту фразу. – Ты что, сошел с ума? А вдруг граф только этого и добивался? Вдруг ты от него забеременеешь? И что тогда?
– Я с ним не спал, не беспокойся, но все равно, я изменил супругу, и чертов лжец Ред-Танс отлично понял это. Он получил надежду, что я соглашусь быть с ним, я дал повод так думать, и слишком поздно сожалеть о сделанной ошибке. Мне бы и так было ему не запретить сюда являться, ведь мы живем в их родовом поместье, теперь же думаю, придется часто видеть графа в Шампуре, и что из этого получится, ума не приложу.
– А Кертис? Ты серьезно про развод? И про другую свадьбу? Но это же абсурд, разве так можно? Расстаться с младшим братом, чтобы стать супругом старшего? Ты прогремишь на весь мир, как роковой омега! И что там за история с титулами? Твой папа Льюис правда из такой семьи?
– Я не уверен, однако посмотри, что дал мне граф. Это портрет лорда Лейдена-Мирина Эмберского, и здесь ему семнадцать лет. Ну, как, ты впечатлен, насколько мы похожи внешне? Его отец герцог Норус – младший брат нынешнего короля, а это значит, мой отец монарший племянник, а я, соответственно кто? Двоюродный королевский внук, ну или как-то так, не слишком мне понятны эти родственные связи.
Наставник побледнел и рухнул в кресло. Я дал ему воды, уже жалея о своей несдержанности, но он был тем единственным на свете человеком, кому я мог доверить боль своей души. Мне стало легче, как я все ему сказал.
– Юби, но как же так? – он выпил залпом и теперь смотрел прямо в глаза безумным взглядом. – И что ты собираешься делать?
– А ничего, послать все к черту! Завтра поеду в Сираками сдавать экзамены, потом займусь строительством новой фабрики и закупкой коров. На очереди фирменные магазины и обновление грузового автопарка. Курорт и магазины, обе фабрики и десять ферм я перевел на свое имя, так что проживу и без обоих Метманов, если они из вредности потребуют назад свой бизнес. Пусть забирают шахты и поместье, я не хочу от них зависеть. Надо подумать о постройке собственного дома здесь, поездить, выбрать место.
– Юби, мне очень жаль, что все так вышло. А с герцогами как? Если они тебя признают, что тогда?
– Не говори о них. Они чужие люди, пусть даже и родня по крови. Да если папа в чем и провинился, но выгонять его из дома, отдавать за старика и навсегда забыть, – разве такие родственники мне нужны? Да ни за что на свете. Мне очень жаль, что я поехал с графом на прием в столицу, но откуда же мне было знать про его далеко идущие планы?
– Я знаю, почему ты согласился ехать. Он обещал тебе, что ты увидишь Кертиса, не так ли? Я сразу понял, что этот граф пройдоха тот еще. Надумал на тебе жениться? Да я лучше утоплю его в реке, чем разрешу испортить тебе жизнь! И что ты сделал со своими волосами?
– Это оттеночный шампунь, дней через десять все сойдет.
– А Кертис Метман, Юби? Ты сказал, он хочет развестись, но если он сюда приедет и увидит тебя? Как отнесется к вашему спектаклю с графом? О чем ты думал, когда соглашался на это безумие?
– Он не приедет, Реннис. Он меня совсем не хочет видеть. Думаю, пришлет бумаги почтой. Я подпишу и все закончится.
– А что потом? Ты примешь титул лорда и согласишься выйти за Ред-Танса?
– Да ни за что, пусть валят все куда подальше. Вот только шахты жалко. Впрочем... думаю, все обойдется. Работа там налажена, у всех шахтеров акции, они их не уступят, так что за судьбу Шампура можно быть спокойным. Ну ладно, Ренни, хватит дуться! Я дома и не собираюсь больше никуда, кроме Сираками. Лучше скажи, как встретил новый год? Поладили с майором?
– Вот же бесстыдник! – рассердился Реннис, но я успел заметить и еще одно, – мой воспитатель явно был смущен. – Сейчас прибью, и не шучу, имей ввиду! Марш в ванную, а я пойду распоряжусь насчет обеда.
Кертис Метман
Я никогда не был груб или жесток с омегами, даже с теми, кого снимал на одну ночь. Любил секс мягкий и неторопливый с длинной прелюдией, иной раз, особенно после тяжелого дня или будучи в плохом настроении, отдавая себя в полную власть умелых рук и губ парня по вызову. Мне эти игры помогали снять усталость и раздражение, умиротворяли и успокаивали, повышая жизненный тонус.
Но вот сейчас это проверенное средство, похоже, перестало действовать, и я лишь недовольно морщился, лежа в постели с милым, в общем-то брюнетом из бюро интим услуг, который честно отрабатывал свой гонорар, всячески стараясь угодить клиенту, то есть мне... Но все было не так, и я не получал ни капли удовольствия. Стараясь не делать резких отталкивающих движений, чтобы не обижать омегу, я хотел лишь одного, – скорей закончить с этим. Но все-таки не выдержал, прервал его на середине, перевернул на спину, немного растянул и сразу же вошел, хотя и постарался сделать это мягко. Он вытерпел, хотя я чувствовал, что секс со мной ему не доставляет наслаждения. Впрочем, взаимно. Я тоже ничего не получил, кроме вялой разрядки.
– Прости, малыш, я знаю, ты старался. Такси я вызвал. Найдешь, где выход, или попросить слугу? Найдешь? Отлично, – я добавил сверху пару купюр за моральный ущерб, и парень удалился.
Я закурил, чего давно не делал, как был в ничем прошел к окну и посмотрел на спящий город. Где-то за вязью городских огней жил мой кузен, с ним Айни Лесин, и эти двое именно сейчас возможно занимались сексом. Мысль причинила боль, за две недели ставшую почти привычной. Чем только я не заглушал ее, – и коньяком, и выматывающей работой, и вот омегами, как нынче... Но ничего не помогало, в душе зияла ноющая рана, и муки ревности терзали болью. Желание обладать недосягаемым омегой стало навязчивой идеей, и я уже не понимал, любовь ли это? Возможно, одержимость? От этой мысли становилось как бы легче, но ненадолго. Днем забывался, но по вечерам все возвращалось, и я опять скрипел зубами, вспоминая милый образ Айни, его каштановые волосы, искусно схваченные на затылке драгоценными заколками, неповторимый запах кожи, когда я чуть коснулся его кисти и поплыл от возбуждения...
Проклятье, ну за что мне это, почему? Наверно, это наказание судьбы за то, что я так долго и бездушно разбивал сердца омег? Или за равнодушие к супругу? Наверно, надо съездить в Шампур и проверить как он там живет, возможно, из него и получилось что-то не такое страшное, как прежде. Глаза цвета ореха, они немного мне напоминали Айни, и я стал чаще думать, почему бы и не свыкнуться с супругом? Ведь если Айни не со мной, какая разница, кто будет рядом? Юби послушный, мягкий, он влюблен в меня, мы заведем детей и все будет в порядке.
Но я не мог решиться на поездку, это вызывало отторжение в душе. Я не хотел ехать в Шампур и не хотел встречаться с мужем. Да и зачем? Есть телефон, набрать его номер и приказать вернуться! Уверен, Юби тотчас же приедет, только позови, он там конечно же только и делает, что ждет звонка, сидит у телефона и мечтает обо мне. Я помню, как восторженно он на меня смотрел, ну точно верная собачка на любимого хозяина, такие чувства не проходят никогда, в разлуке лишь приобретая силу. Но видеть его здесь каждый день, о чем-то говорить, брать к себе в постель и заниматься с ним любовью... Нет, только не сейчас, мне надо свыкнуться, как-то смириться с этой мыслью. А вдруг Айни еще ответит мне, бывают же на свете чудеса?
– И ты бы принял его после брата? – глядя на залитый огнями город, спросил я у себя.
– Да! Принял бы! Любого! – Черт, надо же, эрекция, только от мысли, что он мог бы быть моим...
Закрыл глаза, представил, вот он здесь, со мной, и я его ласкаю. Медленно, щемяще нежно, как никогда и никого на свете. Запутывая пальцы в пышных волосах, я вынимаю драгоценные заколки, и вот каштановая легкая волна несется вниз, на шею и изящные лопатки. В ореховых глазах Айни безудержная страсть, дыханье рвется, и он весь передо мной, такой неповторимо мой, изящный, гибкий, совершенный, с тончайшим запахом моей единственной любимой пары...
Даже сквозь дорогой костюм, там, на приеме, я угадывал волнующие линии его тела, он явно посещает тренажерный зал, – в меру подкачан, мышцы сильные, но не стальные бицепсы, как у атлета, тонкая талия и узкие бедра, так соблазнительно обтянутые тканью брюк...
Нет, я так чокнусь, стану сексуальным маньяком! Член ломит так, что хочется стонать от боли, и как мне снять эту мучительную неудовлетворенность, что вкупе с ревностью становится невыносимой? Надо заканчивать с фантазиями, чем-то отвлекать себя, но чем, если даже омеги больше мне не помогают?
***
– Керт, у тебя круги под глазами, в чем дело, плохо спишь? – наутро Брендон капнул на больное место. – Все думаешь о том омеге брата? Я то надеялся, что все давно прошло...
– Заткнись. Мы на работе. Лучше доложи, что там намечено по плану на сегодня.
– В десять презентация нового проекта, в одиннадцать встреча с акционерами, в два совещание с участием банка «Продекс-данс», в четыре выезд на объект. Да, Керт, к тебе записан на прием Лест Винтер, это менеджер финансового отдела, занимающийся шахтами Шампура, на полдесятого.
– Шахтами Шампура? Да разве же они еще работают? И кто-то ими занимается? Хм, это интересно. Но чего ему понадобилось от меня? Там же указывается цель визита?
– Да, здесь написано, что он желает обсудить финансовый отчет за прошлый год.
– Финансовый отчет? Там есть что обсуждать? Сколько сейчас, двадцать минут десятого? Если уже пришел, пускай заходит. Ты тоже можешь присутствовать, Бренд, вместе послушаем, что же такого интересного нам сообщит бухгалтер? Наверно то, что шахты перестали приносить доход совсем, и их пора закрыть, как нерентабельные.
Вошел высокий молодой клерк, омега, кстати. На таких работах почти всегда заняты альфы, но если вдруг встречаются омеги, они относятся к своим обязанностям очень старательно. Наверно, новенький, я прежде никогда его не видел, хотя финансовый отдел мне хорошо известен. Старый работник не пришел бы отвлекать мое внимание такими мелочами, которые, все знали, мне совсем неинтересны.
– Простите, господин Президент, что отнимаю время, но нынешний отчет по шахтам очень необычный, – начал бухгалтер, разложив передо мной бумаги. – Все предыдущие года шахты едва сводили концы с концами, прибыли почти не получали, но вот за прошлый год картина резко изменилась. Вы посмотрите цифры, сами убедитесь. Добыча возросла в шесть раз, и это в среднем, на пике летом было в восемь раз. Продажи увеличились, зарплаты у шахтеров тоже. Свободных денег правда нет, все вложено в развитие производства и благоустройство дорог, но сделано все грамотно, разумно, профессионально. Отдельно данные по новым изысканиям, построена вторая очередь и введена в эксплуатацию. Примерные запасы каменного угля оцениваются в двести миллионов тонн, так что перспективы новой шахты налицо.
– Так, очень интересно. Оставьте здесь бумаги, я попозже посмотрю. Вы свободны, можете идти. Да, кем подписан годовой отчет? Юби Канхар? Спасибо, понял... Что это означает, Брендон? Откуда вдруг в Шампуре эдакие перемены?
– Я говорил тебе, что твой супруг толковый парень. Он смог поднять убыточное производство и наладить добычу в большом объеме.
– При чем здесь Юби? Что может сделать несмышленый школьник, без знаний и без опыта в бизнесе? Я полагаю, это мой кузен, посетил случайно городишко и устыдился, что он так запущен. Прислал кого-то дельного для управления рудником и финансировал геологов, а Юби просто пришелся кстати, как представитель от семьи. Приходит в офис раз в неделю для порядка, листает документы, особо не вникая в них, ну и подписывает кое-чего. Надо бы мне встретиться и поболтать с кузеном, Бренд. Возможно, он решил устроить в городишке летнюю резиденцию, что ж, я не возражаю, и все ему перепишу, если он пожелает. Свяжись с его секретарем и попроси о встрече.
– Но Юби? Почему ты так упорно отказываешься ему хотя бы позвонить?
– Я позвоню. Но прежде кое-что улажу.
– Керт, ты неисправим. Который месяц повторяешь это?
Весь день был занят под завязку, а вечером Бренд доложил, что с кузеном связаться у него не получилось. В офисе ответили, что граф уехал по делам на две недели, но отказались комментировать, куда. Мой человек, которого я смог внедрить в обслугу графского особняка, правда лишь в качестве помощника по саду, мне доложил, что новый год хозяин встретил с молодым омегой, но сразу после этого парень уехал, и больше он его не видел.
Это меня сразило наповал. Мой Айни встретил Новый год наедине с кузеном. Они были вдвоем и вечером, и ночью. Богатое воображение услужливо нарисовало заманчивые картины их нежной близости и страстных ласк. Я заскрипел зубами и мычал от боли, так сильно и безжалостно меня терзала ревность. Нет, никакого Шампура, гори оно все синим пламенем! Я взял себя в железные рукавицы и загрузил работой, не давая передышки, как проклятый мотался по объектам, сделал два новых проекта, подал заявки на престижные торги и выиграл их все. Забыл про развлечения и про омег, не посещал ни бары, ни отели, являясь домой только поздно ночью.
Желтые газетенки не замедлили отреагировать, целая серия статей кричала о том, что Кертис Метман стал монахом, а возможно, импотентом, отшил всех до единого омег и записался в трудоголики. Вместо скандальных фотографий со страниц газет теперь смотрел унылый бизнесмен за компом или с кучей деловых бумаг, а репортеры изгалялись еще больше. Всех вдруг заинтересовал вопрос с моим потомством, и подлые писаки наперебой строили предположения, кому достанется империя бездетного некоронованного короля строительного бизнеса, если он не сможет излечиться за границей от полового бессилия.
– Брендон, я сыт по горло, не таскай мне больше этот бред!
– В обязанности секретарского отдела входит следить за публикациями в прессе, – упрямо отвечал мой друг, укладывая в стопочку очередную газету со скандальной статьей. – И, Керт, тебе не кажется, что надо бы отреагировать на эти выпады как должно. Подумай, у тебя есть муж, так почему бы вам не завести ребенка? Тогда мы сразу всех заткнем, но дело даже и не в этом. Тебе уже не двадцать, самая пора обзавестись наследником. Юби подрос, я думаю, что он теперь вполне готов к тому, чтобы зачать и выносить младенца.
– Еще чего? – с досадой хмыкнул я, хотя в душе с ним согласился. Черт, это здравая идея, почему бы и нет? Вернуть сюда мальчишку, осчастливить супружеским вниманием, и пусть таскается с беременностью, а потом родит и будет занят и доволен. Но как мне выдержать его присутствие? Да-с, это сложно. Я помнил, как он по-собачьи преданно смотрел в мои глаза и как меня бесило застывшее в них ожидание. Он ждал малейшего знака внимания, не в силах скрыть своей влюбленности и трепетной надежды, и эти его детские эмоции были невыносимы, они отталкивали от него и заставляли чувствовать себя мерзавцем.
– Бренд, я подумаю. Мне нужно немного времени. Возможно, летом вызову его сюда, вместо развода. Ну, что еще, чего ты мнешься? Есть что сказать, так говори.
– Керт, вот еще статья, на этот раз не в желтой прессе. Твой кузен дал недавно интервью, где в частности сказал, что намерен вступить в брак уже в текущем году. Он, правда, не назвал имя избранника, но намекнул, что это...
– Дай-ка сюда! – я вырвал у него газету. – Так, что этот шестой графенок тут сказал? «Пока не называю имени моего жениха, вы понимаете причину, не хочу, чтобы его преследовали репортеры. Но он из очень уважаемой семьи, так что препятствий к браку никаких не будет...»
Газета выпала из моей руки и мягко спланировала на пол, а я упал в кресло и застонал от боли, представив, как мы входим на очередной прием во дворец наследника. Мой кузен с ослепительно прекрасным мужем, и следом я, сопровождаемый нескладным угловатым Юби. Нет, к будущему новому году мой маленький смешной уродец непременно должен быть брюхатым, тогда я смело откажусь от этой вечеринки или приду туда с омегой из эскорта!
***
В начале марта объявился Питер. Я принял его дома, чтобы все спокойно обсудить.
– Керт, Айни Лесина я не нашел, нигде в стране такого человека нет. Возможно, это вымышленное имя. Ваш брат недавно прибыл в свой южный филиал из-за границы, живет там уже две недели. Был и в Шампуре, ты просил на этом акцентировать внимание. Да, он еще просил аудиенции у короля, тот принял его, но о чем была беседа, узнать не удалось.
– А что касается Льюиса Канхара, Пит? Может уже можно что-то мне открыть? Не бойся, постараюсь не спугнуть твою удачу.
– Ох, как же ты торопишься, Керт. Знаю, знаю, все что скажешь. Что за полтора года можно было бы нарыть побольше. Но это так неимоверно сложно. Все, что касается знатных семей, хранится под семью замками, куда всем посторонним доступ воспрещен. Но все же я немного приоткрыл таинственную дверцу. Пока я все же умолчу о деталях, но твой Льюис не так-то прост. Да, кстати, я напал на след того человека, которому Льюис переводил на зону деньги. Он точно приезжал после освобождения в наш город, и что весьма и очень подозрительно, работал некоторое время в небольшом магазинчике возле той самой стройки, где погиб Льюис. Но сразу же уволился после трагического происшествия и без следа исчез. Улавливаешь связь? Думаю, все же это он замешан в гибели Канхара, но для чего ему понадобилось убивать того, кто субсидировал его деньгами, не могу понять.
– Значит, все же внебрачный сын?
– Склоняюсь к мысли, что вполне возможно. Я очень близко подобрался к тайнам знати, так что надеюсь раскопать все до конца. Да, вот еще. Мне удалось достать портрет молодого Льюиса Канхара. Фото сделано примерно год спустя, после того, как он стал мужем Майлза. Этот омега редко позировал в те годы перед камерой, а все семейные архивы у твоего супруга. Я, кстати, год назад ему звонил, но он мне отказал, и очень жестко. У молодого человека есть характер.
Я глянул на отличный цветной снимок и вдруг застыл, потеряв дар речи, – с фотографии на меня смотрел печальным взором красивый молодой омега, почти точная копия моего незабываемого Айни Лесина...
