Текст книги "Честность - одинокое слово (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Ты должен стать сильным и самостоятельным, Юби, только так можно выжить в нашем жестоком мире, – часто повторял он, посвящая меня в тайны крупного бизнеса. – Не доверяй никому, будь жестким, иначе проиграешь, не сумев начать, и тогда тебе придется до конца испить горькую чашу бесправного омеги, повторив мою печальную судьбу.
Тогда я не придал значения этим словам, но вот теперь отчетливо припомнил. Что же имел ввиду папа под горькой фразой про бесправного омегу, и не сбылось ли нынче его роковое пророчество? Моя судьба, мой вынужденный брак, – не это ли хотел он от меня отвести, обучая суровой правде жизни? Я кое-что успел усвоить из его уроков, однако был еще обидно молод, чтобы иметь возможность спорить с теми страшными реалиями, которые преподнесла мне жизнь.
Папу убили, я был почти уверен в этом. Неважно, кто, Гектор Аякс или пройдоха Реден. Хотя последний трус, и вряд ли бы посмел. Полиция закрыла дело, но даже если бы нашли убийцу, что это изменило бы в моей судьбе? Я словно щепка, плыл по воле волн, не зная, далеко ли берег, и все, что оставалось – попытаться выжить и не пойти на дно.
– Юби, тебе помочь? – в дверь постучал дворецкий. – Прости, что позволяю фамильярность, но ты мне как родной, и мы теперь уже не господин со слугой, ведь верно?
– Да, разумеется, Шевель, – отозвался я, – я все уже собрал, вот только не могу найти альбом. Не видели его, случайно? О, видели! Давно надо бы у вас спросить.
Мы вместе посмотрели фотографии. Везде я с Реннелем или со школьными друзьями. Папы Лью нет почти нигде, отец только в начале, и всегда один. Семьи у нас не состоялось, я просто никогда об этом не задумывался, беспечно существуя в вымышленном мире, где было все легко и просто. А вот сейчас передо мной открылась новая страница жизни, какой она окажется, такой же странной и неполной? Об этом же спросил и старый Шевель, глядя на меня почти с отеческой заботой.
– Как ты, малыш, там, в доме Метмана? Вид у тебя уставший. Ты видел утренние номера газет?
– Я не хочу смотреть. Могу представить, сколько там всего написано про нас плохого. Лучше не знать. Спасибо вам за все, господин Шевель, живите долго, дай вам Бог!
Газеты прочитать мне все же пришлось. Кто-то услужливо подсунул их мне в комнату, большую кипу.
«Божественный красавец Метман женится на замухрышке!»
«Компания плюс маленький уродец! За все приходится платить!»
«Что будет с маленьким Канхаром дальше? Куда его спровадит с глаз долой столичный Дон Жуан?»
Другие заголовки были еще злее. Я все не стал читать, сложил на стол, пусть кто принес, тот и уносит. Моя спальня приобрела жилой вид, горничный успел все разложить, развесить и расставить. Комп на столе, мои учебники, тетради, безделушки. Хоть что-то радующее глаз среди всей этой роскоши и блеска. Я лег и сразу же уснул, измученный двумя бессонными ночами и прошлым суматошным днем.
Проснулся от того, что кто-то открывает дверь. О, надо же, супруг пожаловал! Я встал и поклонился, как чужому. Да он таким и был.
– Что вам угодно, господин?
– Юби, с тобой хочет переговорить мой детектив. Когда ты сможешь уделить ему немного времени? – в глазах ни капли раскаянья или смущенья. Железный человек, бездушный монстр. И как я мог в него влюбиться, не разглядев истинной сущности за красивой вывеской?
– В любое время, господин.
– Но почему ты так официален, Юби? – он продолжал смотреть невинным равнодушным взглядом. – Ты можешь быть со мной на «ты».
– Мне так удобнее, – угрюмо отозвался я. Это был тот момент, когда во мне что-то сломалось. Мне расхотелось говорить с ним, что-то обсуждать, просить о комнате с отдельным входом. Пусть будет все, как есть, мне безразлично. Любовники? Я выдержу. Насмешки? Тоже. Только оставил бы меня в покое и не лез. Я не хочу его любить. Я должен разлюбить. Возненавидеть. Он сломал мне жизнь.
– Ты собираешься на ужин?
– Нет. Су мне подаст сюда. Спокойной ночи, господин. Я постараюсь не мозолить вам глаза, чаще, чем того потребует необходимость.
Мне показалось, что в лице его мелькнуло сожаление, но не позволил себе поддаться этому обману и отвернулся, в знак того, что разговор окончен.
А через день раздался неожиданный звонок. Номер не определен, и я сначала не хотел брать трубку. Но мало ли чего, вдруг что-то важное. Возможно, детектив, которого упоминал Метман?
– Юби, мой мальчик, я вернулся!
– Реннис, это ты! – я задохнулся радостью, не в силах поверить, что слышу до боли знакомый голос. – Но где ты был? И где сейчас?
– Я у твоих дверей! Все остальное позже. Я ведь могу к тебе зайти?
– Конечно, Реннис, я спускаюсь!
Глава 7
Кертис Метман (неделей позже)
– Я разобрался со счетами, это было несложно, но с остальным... – Питер присвистнул, – такое впечатление, что Льюис вдруг свалился с неба, и сразу в качестве супруга Майлза Канхара, а до этого его как будто бы и не было на свете. Сплошной тупик, и я впервые чувствую себя уставшим путником, стоящим перед камнем, что на развилке трех дорог, и думаю, куда свернуть? А выбор невелик.
– Но как же это может быть? Ведь каждый человек где-то родится и живет, имея собственную историю, которую никак не скроешь, – удивился я.
– Я тоже в этом был всегда уверен, и интуиция меня не подводила, но здесь... Моя профессиональная честь задета, и я буду не я, если не раскопаю эти дьявольские тайны, даже если ты и откажешься меня финансировать!
– Да я не откажусь, в разумных пределах, конечно, не до фанатизма. Но все же, Пит, давай начнем с простого, что там со счетами? Кому Льюис перечислял так много денег?
– Да со счетами все понятно. Первый принадлежит детскому приюту Святого Марка, это на севере страны, в поселке Тху, наверняка ты о таком не слышал. Мой помощник съездил туда и все узнал. Сам Льюис никогда в приют не приезжал и не оказывал кому-то из детей особого покровительства. Да, кстати, там не оказалось никого с именем Тайрон, так что какая-то адресная направленность этих пожертвований полностью исключена, да и директор подтвердил. Деньги шли для всего приюта в целом, и никому отдельно ничего не поступало.
– А что насчет второго счета?
– Вот с этим интереснее. Тюрьма, вернее, исправительная зона, и деньги шли вполне определенному лицу. Некий Бранд Каратон, он отбывал срок за вымогательство, попал в полицию в семнадцать лет. Нетрудно было выяснить, что он воспитанник приюта Святого Марка. Улавливаешь связь?
– И кто же он такой? Внебрачный сын Льюиса?
– Вполне возможно, судя по его возрасту. Освободился этот альфа три месяца назад, так что к моменту трагедии с Льюисом был на свободе и может быть замешан в этом преступлении. Найти его пока не удалось, да это и неудивительно. Если он получил чек на миллион, мог смыться с этими деньгами куда угодно, даже за границу.
– А есть какие-то улики, пусть косвенные, что он мог быть причастен к гибели Канхара?
– Нет, никаких. Мои помощники всех опросили на том объекте, где погиб господин Льюис. Показывали фотографию Бранда Каратона, но никто из рабочих не опознал его. Короче, еще один тупик. Если Каратон знал правду об отце, он мог вполне явиться за деньгами, – прямой шантаж или угрозы рассказать общественности правду о себе. Но для чего тащить Льюиса поздно вечером на стройку и убивать? Логичнее доить из папы деньги. Так что здесь нет мотива, а значит, нет и преступления, все это лишь на уровне предположений.
– Они могли поспорить или даже поругаться. Любой альфа сильнее омеги физически, сын мог нечаянно толкнуть отца, и тот упал. Возможно, сын был зол за исковерканную жизнь, и ненавидел Льюиса, считая его предателем, который бросил на произвол судьбы родного ребенка?
– Да черт их разберет! Каждый человек, его душа, поступки, мысли – настоящая загадка. В семьях бывает всякое и отношения между людьми порой абсурдны, я такого повидал за годы сыска, не поверишь. Возможно, я не деликатен, Метман, и лезу не в свои дела, но мне ужасно любопытно, кем же был Льюис Канхар до того, как вышел замуж? Я опросил всех старых слуг, кого нашел, – безрезультатно. Правда, они работали и жили у Майлза Канхара, здесь, в столице, и помнят лишь то время, когда старый бизнесмен привез супруга, всем объявив, что этот парень их новый хозяин. О прошлом же омеги им, понятно, неизвестно.
– Есть мысли, Питер? Мне тоже было бы не лишне знать, откуда корни Юби? Вдруг он какой-то родовитый князь или... племянник короля? Шучу, конечно...
– Секреты знати очень сложно раскопать, да ты и сам из титулованной семьи, тебе ли этого не знать? Эти чванливые аристократы просто помешаны на репутации, достойных партиях, ну и так далее, причем чем выше титул, тем сильней снобистские замашки. Я не уверен, что добьюсь успеха, но дело принципа хотя бы попытаться. Знатных семей в стране немало, и каждая скрывает в родовых поместьях свои собственные тайны, кроме того, с тех пор прошло довольно много лет. Да, уравнение с кучей неизвестных, скорого результата не ожидай, но если что-то будет, ты узнаешь первый. Зацикливаться лишь на этом я не стану, сразу говорю, буду брать новые заказы тоже, мне же на что-то надо жить, но это дело не оставлю.
– Ты спрашивал о встрече с Юби?
– Да. Я хотел поговорить с сыном Льюиса. Но расспросив всех старых слуг, я передумал. Юби не может знать семейных тайн, он рос практически один, с ним постоянно находился только воспитатель, так что беседа с парнем ничего не даст. Ну, ладно, я пошел. Будем созваниваться, Метман.
– Я перечислил тебе деньги. Закончатся, дай знать.
***
Откинувшись на спинку кресла, я раздумывал о том, что Питер мне сказал. Внебрачный сын и знатная семья? Все может быть, эта история вполне банальна. Пит прав, в каждой титулованной семье свои скелеты в пыльном родовом шкафу. Мой младший дядя отдан в монастырь, за что, не знают даже многие из нас, его племянников. Как хорошо, что я не унаследовал треклятый титул, пусть кузен отдувается за честь семьи и посещает королевские приемы, а мы уж как-то так, попроще проживем.
А Льюис? Что же с ним могло случиться? Если он в молодости оступился, естественно, семья вмешалась. Внебрачного ребенка отняли и увезли в приют, омегу срочно выпихнули замуж. Вот только почему такая страшная таинственность, что никаких концов не сыщешь? Он что, из высших эшелонов знати, где честь семьи дороже жизни? Эти безумные фанатики способны на любую самую невероятную интригу, лишь бы оберечь себя от нежелательной огласки.
И эти господа, его родня, возможно, поступили так же. Чего-то намутили для общественного мнения, а сами тайно увезли омегу на другой конец страны и поменяли имя? Но в этом случае задачка отыскать его семью становится неразрешимой...
– ...Керт, я встретил Пита в холле, вы закончили? Тогда чего сидишь? – бас Бренда в сотовом, – машина ждет, спускайся, едем на объект.
Эта неделя вся была расписана буквально по минутам. Реорганизация всегда требует значительных усилий, и мы мотались с Брендом, как проклятые, целыми днями по собраниям и объектам, едва успевая что-нибудь перекусить в обеденный перерыв. Работа шла успешно, вот если бы еще и папарацци не мешали!
За эти десять дней я стал героем ВСЕЙ столичной прессы, – и желтых газетенок, и гламурных глянцевых журналов, и солидных экономических вестников. Куда ни глянь, везде моя физиономия, ладно еще не вкупе с Юби! Мы абсолютно не смотрелись вместе, но находились и такие лицемеры, которые именовали нас самой красивой парой века, явно играя на руку поборников священных уз брака, отчаянно и безуспешно пытавшихся слепить из меня примерного семьянина.
Меня бесили эти бредни сильней всего. Я не имел возможности расслабиться и провести с омегой ночь, как прежде, за мной везде таскались репортеры. Тимми пришлось прогнать, а эта сволочь в отместку за разрыв слил журналистам правду о брачной ночи, и злопыхатели усилили активность, назвав меня чудовищем и монстром (хоть это вроде бы одно и то же?), который издевается над юным мужем, принесшим ему славу и богатство просто так, на блюдце с золотой каемочкой. Юби жалели, как несчастного сиротку, волей жестоких обстоятельств попавшего в лапы к распутному повесе, и предрекали новые скандалы в нашем браке.
В конце концов я плюнул на писак и стал вести себя в своем репертуаре, справедливо рассудив, что все равно меня считают главным блудным кобелем столицы. Однако я уже не чувствовал себя так независимо, как прежде, само существование супруга раздражало, и я не знал, что предпринять, чтобы вернуть себе утраченную свободу. При редких встречах с Юби дома я мрачнел и злился, сам плохо понимая, на кого, мне было неуютно от его спокойной вежливой невозмутимости, с которой он встречал мой недовольный взгляд. Хотелось вычеркнуть его из жизни, убрать из поля зрения, словно досадную помеху, укор бунтующей совести, которая рождала во мне жалость.
Да, это чувство было. Жалость к сироте, чья жизнь разрушилась в единый миг. Но это все, что я испытывал к Юби Канхару. То мимолетное влечение к нему, что посетило меня в пьяном угаре, исчезло безвозвратно, я больше не желал его, не видел в нем омегу. Он ничего не требовал от меня, не ожидал внимания, сам никогда не говорил со мной, и эта тихая покорность сводила с ума, заставляя чувствовать себя мерзавцем...
– ...Ты что творишь? – Бренд кинул мне газету на колени. – Не можешь потерпеть, кобель блудливый?
– Вот чертовы проныры, – пробурчал я, рассматривая свою собственную физиономию, запечатленную удачливым репортером у входа в отель, – я был уверен, что сумел их снять с хвоста. Засняли-таки, гады, черт бы их подрал!
– Керт, отдел по связям раскален добела, я был сегодня там, они замучились отмазывать тебя от прессы. Там телефоны ни секунды не молчат. Ты понимаешь, что скандалы нам сейчас особенно вредят? Ты только что женился, сволочь, у тебя медовый месяц! Раз не волнует собственная репутация, так о компании подумай! Ты дома хоть бываешь?
– Бываю. Иногда, – уныло буркнул я. Еще и эта приставучая пиявка, давит на больное место. Послать куда подальше, только на него давно не действуют такие методы. – Отвянь, Бренд, ладно? Без тебя паршиво.
– Ты спал с лица, молодожен, – вот же какая язва, сколько можно! – Ну это и понятно, столько дел наворотил, не расхлебаешь! Мне жалко твоего супруга, он сильный парень, зря ты так его игноришь. Из вашей пары толк бы вышел. Ты хоть подумал раз, как он там один, среди чужих людей, лишился, бедолага, и семьи, и дома... И рожа мужа постоянно на первой полосе всех утренних газет в очередном скандале!
– Недавно появился Реннис. Его наставник драгоценный, так что не жалей его так сильно, Юби не один, – все так же неохотно ответил я.
– Наставник появился? Я мало знаю этого омегу, но слышал, что он будто бы уволился. Но почему вернулся, и зачем он нужен Юби теперь, когда он стал твоим супругом? Керт, ты чего молчишь? Он тоже у тебя живет, этот наставник?
– Еще чего! Заноза в заднице! Недавно подстерег меня у дома, закатил скандал. Назвал меня наверно всеми скверными словами, какие смог придумать. Потребовал дать мальчику развод и не поганить ему жизнь моими мерзкими руками. Ну и такое прочее, всего не перечислить...
– Но где он был все эти дни?
– Он заявил, что будто бы его держали в каком-то доме, на цепи. Реннис считает, что это наших с Реденом рук дело, грозился заявить в полицию о похищении, – с досадой отозвался я. – Если не врет, то это дело скверно пахнет, намного хуже, чем вчерашний мой прокол с отелем. Пока меня не вызывали на допрос, значит, не заявил, но Реден смылся из столицы, так что в случае, если полиция откроет дело, все шишки будут на меня. А если раскопают и про взятку, то пиши пропало.
– И ты молчишь? Послушай, Керт, чего ты тянешь? Немедленно отправь Юби из города, пока все не утихнет. Уверен, этот Реннис поедет вместе с ним, тогда проблема снимется сама собой. Для прессы скажем, что твой муж поехал отдыхать, и скоро ты к нему присоединишься. Скандал спадет, репортеры потеряют к этой теме интерес, и мы вздохнем свободно. Я все узнал о вашем родовом поместье в том городишке на юге, мой помощник вчера вернулся. Дом не особо в бодром состоянии, но для проживания вполне пригоден. Там обитает управляющий, он кое-что подделал. Да, и еще, мой человек сказал, что этот тип какой-то мутный, наверно, на руку нечист, поэтому и шахта не приносит денег. Наверняка себе гребет.
– Да черт с ним, мне неинтересна эта шахта. Когда-то бизнес деда процветал, но все давно ушло. Теперь и уголь-то не слишком нужен, другие виды топлива пришли на смену. Но если я туда отправлю Юби, как же он сможет жить там, если дом занят? Конечно, выселить управляющего несложно, но сразу по приезде наживать врагов тоже не очень хорошо.
– Керт, я тебя не понимаю. То ты пренебрегаешь парнем, то заботишься о нем. Об управляющем не беспокойся, наш человек его предупредил, что скоро может появиться член семьи хозяев дома. Я не велел ему уточнять, что Юби твой супруг, ему не обязательно об этом знать. Если понадобится, парень сам представится, только не думаю, что он примется откровенничать с каким-то служащим, не из такой породы. Да, и еще: тот управляющий живет в поместье больше из-за престижа, а так имеет и свое жилье. Давай, решайся, отправляй супруга, и побыстрей, иначе нам придется туго.
– Что ж, ты пожалуй, прав, это хороший выход. Заказывай четыре билета, думаю, на послезавтра. Багаж отправим грузовым самолетом. Я с Юби переговорю сегодня.
– Я выпишу ему доверенность от твоего имени, на право управлять всем вашим бизнесом в том городишке. На всякий случай, чтобы управляющий не зарывался, мало ли чего, и лишний повод, чтоб парень не подумал, что его бросают. Там от твоих дедов еще остались фермы и два небольших завода по переработке сельхозпродукции, но ныне тоже все в упадке. И городишко бедный, молодежь не остается, после старшей школы все уезжают кто куда на заработки.
– Это неважно. Юби я назначу содержание, он будет жить безбедно.
– Ты говоришь так странно. Словно бы не собираешься его обратно возвращать.
– Как можно говорить такое. Он мой супруг, и я обязан содержать его. Ну, все, приехали. Меняем тему.
***
Я ждал Юби в беседке возле дома, в парке. Он как всегда уехал к своему любезному воспитателю, правда, в сопровождении моих телохранителей. Черт, как же долго его нет, ему совсем не нравится мой дом, и он предпочитает проводить все время в съемной квартире, где собирался жить после продажи своего особняка с этим омегой.
О, вон идет, ну наконец-то! И Реннис с ним, как видно, провожает. Он не заходит никогда, мне доложил дворецкий, они прощаются у входа в дом. Как же не хочется мне говорить при нем, хотя его тоже касается отъезд, так что, наверно, кстати, что они вдвоем.
– Что вам угодно, господин? – обычным равнодушным тоном тихо спросил Юби. – Вы рано сегодня. Что-то случилось?
– Юби, есть разговор. Здесь хочешь или в дом пойдем? Вы, кстати, можете присутствовать, я ничего не имею против, – это я омеге, сверлившему меня недобрым взглядом. – Я бы хотел поговорить спокойно, без столь открытой неприязни с вашей стороны.
– Давай, выкладывай, что там еще придумал! – довольно грубо выдал Реннис. – Я не позволю больше обмануть Юби, ни в чем, учти это на всякий случай!
– Реннис, не нужно, – шепотом сказал Юби, – давай послушаем, потом решим, обман ли это? Я думаю, что лучше здесь, в беседке. Итак, что вы имеете мне сообщить, господин Метман?
Я помолчал немного, прежде чем начать, внимательно глядя на обоих омег. Да, Брендон прав, им лучше исчезнуть из моей жизни, по крайней мере, на какое-то время, пока я не определюсь, как мне распутать этот гордиев узел, в который замотала меня жизнь и бизнес. Юби, он как упрек и постоянное напоминание о долге, выполнять который я совсем не был готов и не хотел. Пусть лучше он уедет от меня подальше, и я смогу вздохнуть свободно, зная, что мне не нужно думать о таких вещах, как нравственность и супружеская верность, которые мне незнакомы, и я вернусь к своей привычной холостяцкой жизни, сосредоточившись на деловых аспектах днем и буйных развлечениях по вечерам и ночью.
Огромная компания, которая требовала постоянного моего контроля и внимания, была сейчас единственным и важным делом, я должен был отдать ей целиком всего себя, не распыляясь на искусственные чувства к нелюбимому супругу.
– Юби, вчера мой личный врач внимательно изучил историю твоей болезни и настоятельно рекомендовал тебе сменить климат. Это оздоровит твой организм, ты будешь чувствовать себя гораздо лучше. Хочу отправить тебя на юг, там у меня есть дом, доставшийся от деда, – старший омега зло сощурился, но я не стал зацикливаться на его лице, продолжив говорить. – Там речка, чистая природа, прекрасный воздух. Поживешь там лето, осенью вернешься. Прости, что не могу с тобой поехать, сейчас так много дел после слияния компан...
– Хочешь избавиться от парня? – недобро усмехнулся Реннис, прервав меня на полуслове. – Чем врать, оправдывая свою подлость заботой о его здоровье, лучше аннулируй этот брак, и больше от тебя не надо ничего...
– И заодно проверишь, как обстоят дела на шахтах деда, – продолжал я, словно не заметил злого выпада омеги, – мне доложили, что они истощены, но так ли это, я не знаю. Я дам тебе все полномочия на управление делами, ты волен поступать, как посчитаешь нужным. Можешь нанять кого-то, можешь уволить, короче все в твоих руках, я на тебя надеюсь, Юби...
– Ты беспринципный лживый негодяй! – снова перебил меня наставник мужа. – Я завтра же иду в полицию и заявляю о твоих делишках!
– Не надо, Реннис, – тихо прошептал мой юный муж, коснувшись пальцами ладони своего воспитателя, – я поеду. Когда мне отправляться, господин Метман?
– Билеты заказаны на послезавтра. Не мучайся с большим багажом, возьми вещей на два-три дня. Все остальное собери, что нужно, я отправлю багажом.
– Да, хорошо, я понял. Думаю, что разговор окончен?
***
Я провожал супруга лично, на утренний рейс до Сираками, столицы южной провинции, в сорока милях от которой располагался городишко Шампур. Реннис поехал с ним, как мы и ожидали. Он как наседка защищал его от всех, кого считал угрозой, и я был первым в этом списке.
У трапа самолета воспитатель только что не брызгал на меня слюной, и если бы глаза могли спалить неудержимым гневом, то от меня давно осталась бы лишь маленькая кучка пепла.
Я наблюдал, как Юби поднимался в самолет, – нескладный угловатый парень в простой футболке и обычных джинсах. Изящная рука скользила по перилам, хвост пепельных волос трепало ветром. Поднявшись к люку, он остановился и бросил на меня прощальный долгий взгляд, в котором мне почудилась невыразимая тоска. Он словно бы хотел запомнить этот миг, зная, что купил билет в один конец, и больше никогда у нас не будет новой встречи...
