Текст книги "Честность - одинокое слово (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 25
Юби Канхар
– ... Керт, почему ты здесь?
– А где мне быть, малыш? – Он рассмеялся, счастливо и чуть насмешливо. – Это моя постель, ты не забыл, где спишь?
– О, точно! Я же сейчас у тебя в доме, – краска бросилась в лицо, но в глубине души я почему-то вовсе не смутился. – Прости, сейчас уйду к себе. Ой, что я говорю такое? «К себе», это сейчас довольно далеко, сначала надо долететь до Сираками, а здесь такого места больше нет...
– Глупыш, ты мой супруг, и моя спальня полностью в твоем распоряжении. Здесь так чудесно пахнет моим милым мужем! Ты можешь мне не верить, но в этой комнате не было ни одного омеги, никогда. Моя постель принадлежит только тебе!
– Но мы же развелись, ты что, забыл? И больше я не твой супруг...
– Разве казенная бумажка что-то стоит? Мы связаны с тобой навек и нас не разделить, но мы, как дураки, противимся судьбе. Ты помнишь, как мы целовались на балконе? Разве же нам было плохо, и разве же мы не хотели друг друга так сильно, что мутился разум? Хочешь, я тебе сейчас напомню? И зачем ты снова в этом толстом банном балахоне?
– Керт, я хочу сказать... – я задохнулся и не смог продолжить. Он ловко развязал тяжелый узел на халате, одновременно начиная целовать меня, и я почувствовал тепло его руки на обнаженной коже. Я вздрогнул и поплыл в тягучую нирвану чувственного наслаждения, приоткрывая губы и впуская его язык внутрь себя. Так горячо, так страстно, так невероятно нежно, – закрыв глаза, я весь отдался этим сводящим с ума ощущениям, запутывая пальцы в шелке его черных волос...
– Я знаю, мой любимый, что ты хочешь мне сказать, – он на секунду оторвался от меня, и снова поцеловал, так глубоко и страстно, – но это все потом, сейчас я научу тебя летать. Это так просто, если любишь!
Когда он сам успел раздеться? Я чувствовал под пальцами его теплые плечи, я гладил и ласкал его, спускаясь к талии и ниже, с наивным интересом девственника впервые изучая тело альфы. Оно такое же, как у меня, но почему же я не в силах оторваться, а сердце бьется так неистово и часто? Его ладони в ответных ласках прожигают мою спину, спускаются на ягодицы и обхватывают их в изысканной и нежной страсти, и палец мягко проникает внутрь, невольно вырывая стон блаженства... Но что это за чудо, мы действительно летаем, парим на высоте полметра и чуть покачиваемся в воздухе! Как он устроил это?
Наши тела сплелись, соприкасаясь тесно, и это оказалось так приятно! Я чувствовал его всего, живот и грудь, и напряженный член. Обвил ногами его бедра, задрожав от острого желания, какого не испытывал еще ни разу. Наша волшебная любовь, и этот эротический полет, – я что-то бормотал, весь раскрываясь перед ним, желая слиться воедино, став, наконец, его супругом, предназначенным ему самой природой...
– Керт, я люблю тебя!..
– Мой Юби, наконец-то сказал мне это! Ну, как тебе полет, прекрасно, правда? Теперь ты мой, я никуда тебя не отпущу...
Сон резко оборвался, я открыл глаза и несколько секунд соображал, где нахожусь. О, нет, как же я умудрился здесь уснуть, в постели Керта, что обо мне подумает прислуга? Скорей всего, сказались перелеты и разница в часовых поясах. Страшно неловко, надо побыстрее уходить отсюда! Но тело, взбудораженное греховным сном, еще томилось в чувственной нирване, мелко подрагивало, не желая успокаиваться... Как жаль, что это был всего лишь сон, и нет возможности в него вернуться!
И как же было все реально, словно наяву! Я ощущал Керта так четко, так волнующе, горел и млел от рук и поцелуев... Зачем мне снятся эти сны, уже не в первый раз, но как сейчас, так далеко моя фантазия еще не заходила. Зачем они, эти безумные видения? Чтобы сильнее сожалеть о том, чего не будет никогда? Или я просто «дорос» до половой зрелости, и тело требует гормональной разрядки?
Заставил себя встать, провел ладонью по подушке. На гладком шелке влажный след, черт, вот идиот, я все же наследил здесь своим запахом! Ну не беда, будем надеяться, до появления хозяина он выветрится. Или признаюсь утром Су в своей невольной ошибке и попрошу сменить постельное белье.
Дошел до двери и остановился, снова услышав звук, который, собственно, меня и разбудил, только теперь он стал гораздо громче. В гостиной кто-то возбужденно говорил, а может спорил, еще мне показалось, что где-то плакал маленький ребенок. Сначала не поверил и застыл на месте, мучительно прислушиваясь к странным звукам. По телу пробежал озноб – нет, точно, это детский плач, сомнений нет. Но что же это значит и откуда здесь малыш? Может быть, Кертис умудрился стать отцом, но в этом случае есть и омега, давший жизнь его сыну?! Где же они тогда живут, и почему дворецкий ничего мне не сказал об этом? Конечно, я теперь здесь посторонний, и он мне не обязан говорить такие вещи, но этому отцу-омеге ни к чему со мной встречаться, и Никс не должен был впускать меня сюда.
Ну нет же, что за ерунда мне лезет в голову, я точно переутомился! Скорей всего кто-то просто зашел в гости, к дворецкому или к одному из слуг, а к Метману этот ребенок не имеет никакого отношения. Путаясь в длинных полах банного халата, я вышел в коридор и поспешил к центральной части дома.
Остановился у перил узорной балюстрады и осторожно бросил взгляд в гостиную. Там на диване по-хозяйски развалился молодой омега и с вызывающей ухмылкой смотрел на явно недовольного дворецкого. Нет, этот малый не на огонек к знакомому зашел! Возле дивана в детской коляске надрывался в крике малыш, но омега не обращал на сына ни малейшего внимания.
– Я повторяю вам еще раз, любезный, – возвысил голос омега, стараясь перекричать детский плач, – что я ваш будущий хозяин. Керт Метман сделал мне ребенка, и мы поженимся, как только он вернется. Я собирался поселиться здесь с сегодняшнего дня, но у моей семьи большое торжество, поэтому придется отложить. Через неделю, может, две, я перееду. Готовить комнату не нужно, я буду спать, как и положено, в спальне супруга. Младенца оставляю вам, позаботьтесь о нем хорошенько. Ему два месяца, он альфа. Я еще не давал ему имени, это обязанность отца.
– Но господин, вы даже не представились, к тому же выбрали для своего визита неудачный день. Дождитесь возвращения господина Метмана, тогда и согласуете с ним ваши отношения. Я не имею полномочий решать без него такие важные дела, – сдерживая досаду, возразил дворецкий. – У нас нет прислуги, которая умеет обращаться с малышами. Я не могу оставить здесь ребенка, и поэтому прошу вас...
– Наймите гувернера и медбрата, мне ли вас учить? – перебил омега. Встал и со смешком пошел к дверям, даже не взглянув на плачущего в коляске сына. – Мне некогда, меня машина ждет. Пока, любезный! А мое имя вы непременно узнаете, времени для церемоний будет предостаточно!
– Ну и дела творятся в нашем доме! – нервно воскликнул Никс, наклоняясь над коляской. – И что нам делать с тобой, молодой человек? Су, унеси ребенка в свободную комнату и пригляди за ним, пока я закажу в агентстве гувернера. И что это за невоспитанный омега, он явно не из приличной семьи! Су, ты не знаешь, кто это такой?
– Один раз вроде видел, но не уверен, – покачивая коляску, чтобы успокоить малыша, отозвался горничный. – Их у хозяина было много, каждого не упомнишь. Как думаете, Никс, он женится на этом наглом человеке?
– Следи за языком, тебя ребенок слышит, – сердито отозвался дворецкий. – Я знал, что рано или поздно этим кончится! Хозяин вел очень опасный образ жизни. Займись младенцем до прихода гувернера, Су, или Георга позови, он вроде брата нянчил, должен все уметь, в смысле детей. Пойду звонить в агентство...
Пока я наблюдал за этой сценой, во мне как будто все застыло, – и мысли, и чувства. Я словно наблюдал себя со стороны, – свою растерянность, и шок, и горечь. Слышал, как тюкало в висках, ловил открытым ртом воздух, но кислорода не хватало, и я дышал с трудом... Знал, что мне надо бы уйти сейчас отсюда, но тело не сдвигалось с места, и я по-прежнему стоял, вцепившись пальцами в перила балюстрады.
Су укатил коляску влево, в комнату прислуги, решив, по всей видимости, дождаться гувернера там, дворецкий занялся звонками, и гостиная опустела. Стало почти тихо, только по-прежнему где-то плакал малыш, судьбу которого должны были решить за него взрослые люди.
Я отлепился от перил, сполз на пол и просидел так некоторое время, пытаясь осознать новые реалии и прийти в себя от неожиданного потрясения. Ребенок и визгливый омега, которого прислуга даже не знает... Что ж, это в духе Кертиса, спал с кем попало, потом сбежал, когда узнал о будущем ребенке. Нет, все же он мерзавец, безответственный распутник. Наверно из-за этого и номер в телефоне поменял, как будто этим что-то можно изменить? Теперь пусть женится, ребенок это навсегда, его не выбросишь, как мусор, за ворота... Да и омега, кажется, настырный, привык чтобы все было так, как он захочет.
А я что здесь торчу, кретин? Сижу, всеми забытый, на полу в чужом доме и горюю о том, чего меня никоим образом не касается? Мне надо уходить отсюда, я посторонний человек, и не могу здесь оставаться. Который час? О, может быть, еще успею на последний рейс, а опоздаю, не беда, пойду в отель и заночую там.
Поднялся с пола и добрел до своей комнаты. Су знает службу, вся моя одежда высушена и висит на плечиках. Прощаться или нет с дворецким, будет видно. Если увижу – попрощаюсь, а если нет, то просто молча выйду за дверь. В гостиной никого, так даже лучше. Уже совсем собрался уходить, но вдруг остановился, словно налетел с разбегу на невидимую глазу стену, – из комнаты возле столовой послышался до боли знакомый голос Керта. Что это, запись? Или у меня уже крыша поехала от всех этих переживаний?
Я осторожно подошел к полуоткрытой двери и увидел Никса, сидящего спиной ко мне перед экраном внешней связи. А, вот в чем дело, – он разговаривал с хозяином! Подслушивать нехорошо, и я не собирался, но говорили громко, и я не смог себя заставить сразу же уйти. Что скажет Кертис обо всем об этом? Как отнесется к появлению ребенка? Хотелось верить, что он все же не последняя скотина и примет верное решение.
– Простите, что я беспокою вас, хозяин, вы разрешили звонить вам лишь в крайних ситуациях. Но вот сейчас я не могу решить без вас. Скажите, что я должен делать с этим малышом?
– Наймите воспитателя и медика, пока я не вернусь, – после небольшой паузы спокойно ответил Кертис. – Я постараюсь побыстрей закончить здесь свои дела, в конце недели буду дома. Но что его отец, и почему он притащил ребенка в мой дом?
– Похоже, он из тех, кто не способен позаботиться о детях, – с огорчением ответил Никс. – Сказал, что едет на семейный праздник, на неделю или две. Он даже не представился, и мы не знаем, кто он. Кертис, простите мою дерзость, но этот мальчик, он действительно ваш сын?
– Сейчас это неважно, ведь малыш ни в чем не виноват, – услышал я ответ Керта. – Я все решу, не беспокойтесь, Никс.
– Да, я все понял, господин. Но если мы оставим малыша, то неизбежно разнесутся слухи. Что вы намерены делать дальше? Прикажете готовить свадьбу?
Все, дальше слушать я не стал. Просто не мог, да и зачем мне это надо? Чужие свадьбы меня не касаются и мне не надо знать про них. Пошел к дверям, в прихожей мне попался Су. Как кстати, и некстати тоже...
– Куда вы, господин Юби? – как-то испуганно окликнул меня горничный. – Ночь на дворе, вы собирались ночевать...
– Простись за меня с господином Никсом, Су, – вместо ответа сказал я. – Он занят, и поэтому я ухожу, не сказав спасибо.
– Вы огорчились из-за этого ребенка? – участливо спросил Су. – Я, может, лезу не в свои дела, но думаю, что это все неправда, и этот наглый парень просто врет. Хозяин никогда бы так не поступил, он не дурак насчет детей, просто любитель поразвлечься.
– Мы развелись и дела вашего хозяина меня не касаются. Не стоило мне заходить сюда сегодня, но рад, что повидал всех вас. Прощайте, Су, спасибо вам за все.
Он что-то говорил еще, но я не слушал, быстро, почти бегом, спеша к воротам. Как ни старался сдерживаться, в горле подозрительно щипало, а показать здесь, в этом доме, свою печаль и слабость я не мог и не хотел...
Кертис Метман
Мы не обязаны прощаться,
Мы никогда с тобой и не встречались.
Даже когда мы были рядом,
Сердца друг друга не касались...
Случайно или нет, но я наткнулся в интернете на запись концерта группы Юби, и с тех пор каждый вечер слушал и смотрел на своего далекого и недосягаемого милого, который пел так грустно и проникновенно, что сердце у меня щемило болью. Как он живет, и почему в его голосе столько печали? Ведь он же должен быть сейчас спокойным и счастливым. Рядом любимый человек, Бранд и Реден арестованы, герцоги оставили его в покое, все беды миновали, а меня, как злого демона своей судьбы, он позабыл. Чего еще желать от жизни?
Юби стал лучше петь, практически профессионально, а в паре с Фиджи их голоса звучали идеально. Но почему он выбирает песни про неразделенную любовь? Быть может, я опять чего-то проглядел? Наверно, стоило зайти к нему тогда и объясниться? Нет, это ни к чему, я видел, как они отлично смотрятся с полицейским лейтенантом! Они близки, и это даже дураку понятно! Я должен отступиться от него и больше не мешать, и так уж наломал немало дров... Он не случайно позабыл именно меня, со мной у него связаны слишком неприятные воспоминания, он никогда уже не сможет доверять мне, а уж любить тем более...
Днем я работал, ночью маялся сомнениями. Черт подери, ведь я же альфа! Мне полагается проявлять инициативу в отношениях с омегой, брать на себя все сложные вопросы, решая их смело и ответственно! Почему я ничего не попытался сделать? Возможно, что у нас с ним был еще последний шанс начать сначала?..
В один из вечеров, когда я слушал голос Юби, раздался зуммер внешней связи. Что там могло случиться дома? Я разрешил звонить мне только в экстренных случаях, и Никс не стал бы нарушать этот запрет. Значит, действительно что-то такое из ряда вон?
– Да, Никс, я слушаю. Что-то произошло в столице?
– Извините, господин Кертис, за то, что беспокою вас, но кое-что действительно случилось, и я не знаю, как я должен поступить. Пришел омега и принес ребенка, сказал, это ваш сын, оставил и ушел. Что мне с этим делать? Какие вы мне отдадите распоряжения?
Я несколько секунд молчал, соображая, что ответить. Бренд говорил мне накануне отъезда о каком-то беременном омеге, но я не придал этому особого значения, решив, что в мире до хрена безумных сталкеров, и я стал мишенью одного из них. Три месяца меня никто не беспокоил этим бредом, и я почти забыл тот давний разговор. И вот теперь опять, уже не просто новость о ребенке, теперь младенца принесли ко мне домой! Хорошенький вопрос, – что с этим делать? Ну не выбрасывать же из окна, в конце концов?!
– Наймите воспитателя и медика, пока я не вернусь. Я постараюсь побыстрей закончить здесь свои дела, в конце недели буду дома. Но что его отец, и почему он принес своего ребенка ко мне домой?
– Похоже, он из тех, кто не способен позаботиться о детях, – с огорчением ответил Никс. – Сказал, что едет на семейный праздник, на неделю или две. Он даже не представился, и мы не знаем, кто он. Кертис, простите мою дерзость, но этот мальчик, он действительно ваш сын?
Я снова помолчал, прикидывая вероятность своего отцовства. Ни разу ни один омега от меня не залетал, но черт возьми, ведь не напрасно говорят, что раз в сезон стреляет даже незаряженное ружье! Всегда есть мизерная вероятность, что такое может и случиться, сначала надо разобраться в этом. Допустим, что ребенок мой, и что тогда? Жениться на каком-то наглеце, которого не помнил, я не собирался, но сын совсем другое дело! Малыш имеет право на любовь отца и теплый дом. Придется побыстрей заканчивать проект и возвращаться.
– Сейчас это неважно, ведь малыш ни в чем не виноват, – сказал я дворецкому. – Я все решу, не беспокойтесь, Никс.
– Да, я все понял, господин. Но если мы оставим малыша, то неизбежно разнесутся слухи. Что вы намерены делать дальше? Прикажете готовить свадьбу?
– Какую еще свадьбу? Ты рехнулся, Никс? Через четыре дня приеду. Сначала надо разузнать про этого омегу, – кто, из какой семьи, какого поведения? Наверняка какой-нибудь пройдоха, помешанный на том, чтоб выйти замуж... Как дома, все в порядке?
– О, господин, простите, как я мог забыть? Все эти сумасшедшие события выбили меня из колеи! – неожиданно разволновался Никс. – У нас же в доме Юби Канхар! Ну что ж такое-то, и почему этот омега именно сегодня заявился со своим младенцем?! Наверняка, Юби все слышал, как это некстати, он и так был чем-то очень огорчен, и я с большим трудом уговорил его остаться.
– Что ты сейчас сказал? Я не ослышался, у нас ночует Юби?! – я ощутил, как задрожали руки, ногти впились в ладонь, а в сердце хлынула река безумной радости, разбавленная жгучей болью. – Откуда, как он оказался в нашем доме? И почему ты до сих пор молчал, втирая мне какой-то бред про всяких проходимцев?! – голос мне изменил, и я уже почти хрипел, в лихорадке охватившего меня волнения. – Пошли немедленно проверить, как он там? Где он остановился, в своей комнате?
– Су налил ему ванну, а потом он обошел весь дом и уснул в вашей спальне. Я приказал его не беспокоить. Пусть отдыхает, у него был очень утомленный вид.
– Но как? Откуда? Почему? – адреналин ударил в мозг. – Он что-нибудь сказал? Зачем Юби приехал в столицу? Хотел меня увидеть?
– Не знаю, господин, он ничего не говорил о цели своего приезда... Я выглянул в окно, а Юби... он стоял на улице под проливным дождем и просто смотрел на наши окна. Я не узнал его сначала, думал, обознался, но эти волосы, их редкий цвет, ни с кем не спутаешь. Левое плечо у него насквозь промокло, с зонта текло ручьем, но он как будто бы не замечал. Не сразу, но я смог его уговорить, и он зашел, чтобы обсохнуть и попить горячего чая... Потом я предложил ему остаться на ночь... Мой господин, вы так бледны. Я что, не должен был его впускать? Но он ведь не чужой, и ничего плохого в том, что бывший супруг...
– Дубина, разве я об этом? Проверь, где он сейчас и постарайся задержать до моего приезда. Не отпускай его, Никс, ни под каким предлогом! Я вылетаю первым рейсом! Не говори ему, что я приеду, просто задержи!
– Но господин, как я смогу?!
– Никс, постарайся! Я тебя прошу. Все, отключаюсь, времени в обрез!
***
Дрожащими руками я набрал секретаря, совсем забыв о том, который час. Но на мое счастье, он еще был на рабочем месте и ответил мгновенно.
– Да, Президент? Чем я могу помочь?
– Немедленно. Билет. На ближайший рейс. Бронируй любой, даже в эконом-классе, если не будет ничего другого.
– Да, слушаюсь. Сейчас. Как закажу, немедленно вас извещу.
Я отдавал распоряжения помощникам, что доработать в чертежах, когда он позвонил.
– Ваш вылет через два часа, господин Президент. Место не слишком удачное, в хвостовой части, других не оказалось.
– Неважно. Кто-нибудь звонил за последнюю неделю из столицы?
– Рабочие вопросы. Ничего срочного. Вы уезжаете надолго, господин Президент?
– Не знаю, у меня возникли неотложные дела. В принципе я здесь закончил, инженеры все сделают и без меня. Спасибо вам за все, господин Герт.
– Минуту, господин, я не сказал вам кое-что еще, быть может, это вам необходимо знать. Позавчера к нам в офис заходил омега, вас спрашивал. Приезжий, выговор столичный. Высокий и красивый, пепельные волосы, такой запоминающийся редкий цвет. Дал мне визитку... вот, нашел. Юби Канхар...
– ЮБИ КАНХАР??? – Если бы дом сейчас снесло торнадо, я бы наверно даже не заметил, настолько сильным было потрясение. – Юби был в здешнем офисе? Он приезжал сюда? Ч-что он сказал? И что ты ему ответил?
– Омега был немного взвинчен, мне показалось, он едва сдерживает волнение. Просил о встрече с вами. Я ответил, что вы не хотите с ним встречаться...
– ТЫ ТАК ЕМУ СКАЗАЛ? – я заскрипел зубами. О, господи, какой же я дурак!!
– Что-то не так, господин Президент? Но вы распорядились всем омегам отвечать, что не желаете их...
Я бросил трубку, чувствуя, что близок к нервному срыву. Ну почему все время так? Какой злой демон постоянно отдаляет нас друг от друга, мешая быть вместе?
– Нет, идиот – это я сам, тут некого винить!
Юби был здесь позавчера, он приезжал сюда ко мне, – его безжалостно прогнали. Остановился на ночь в моем доме, – и увидел наглеца, который уверял, что родил от меня! Я виноват во всем, я сам все зачеркнул, я все испортил и уехал, даже на звонки не отвечал! И если не смогу исправить это, – потеряю Юби, и теперь навсегда!
***
С учетом разницы во времени, я прилетел в столицу лишь под утро. Из самолета звонить нельзя и я весь извелся неизвестностью, не зная, что же происходит дома, и смог ли Никс не отпускать Юби до моего приезда. Как только проскочил таможенный контроль, немедленно набрал домашний номер, забыв о том, который час.
– Да, господин Метман, я слушаю, – безукоризненный дворецкий в половине пятого утра ответил мне своим обычным голосом. – Как долетели, все в порядке? Я выслал за вами машину.
– Никс, Юби спит? С ним все в порядке?
– Простите, господин. Вчера, после беседы с вами я поспешил наверх, но молодого человека уже не было. Су мне сказал, что видел Юби перед тем, как тот ушел.
– Ах, вот как? Ну тогда я сразу в Сираками...
– Минуту, господин. Я подключил все связи и узнал номер рейса Юби. Вчера он на последний не успел и взял билет на утро. Вылет в шесть двадцать, а сейчас он скорее всего в отеле, но вот в каком, сказать вам не могу.
– Спасибо, Никс. Прости, что разбудил так рано...
Ну, слава небесам, Юби еще не улетел! В запасе два часа, смогу чуток остыть, обдумать, как и что ему сказать. Я забежал в туалетную комнату, критически оглядел себя, – да, ну и вид! Щетина выросла и весь какой-то изнуренный, словно провел неделю без сна. В круглосуточном салоне парикмахерских услуг меня побрили и причесали, немного стал похож на человека, но от тревожных мыслей мне отвлечься не удалось.
Как убедить его, что он мне нужен? Я только и делал, что портил наши отношения, так много накосячил, что оправдываться глупо, а уж теперь, после того, что он увидел в моем доме, и вовсе невозможно. Он снова оттолкнет меня, не станет слушать. Ну что ж, хотя бы посмотрю в глаза, скажу, как сильно и мучительно люблю, и как хочу, чтобы он был со мной всегда!
В столичном аэровокзале оживленно даже ночью, везде, куда ни глянь, полно людей. Мне было невмоготу оставаться на одном месте, и я пошел бродить по залам ожидания. Сначала обошел весь низ, поднялся на второй этаж. Рассеянно скользнул глазами по рядам кресел и вдруг застыл, почувствовав, как тело налилось свинцом – у самого окна лицом ко мне сидел мой Юби, неподвижный и печальный. Он выглядел несчастным брошенным ребенком, которого не просто потеряли, но оставили нарочно, и он безмолвно покорился злой судьбе, сидя один среди большой толпы народа.
И оказалось, что слова и оправдания совсем и не нужны. Я просто бросился к нему, встал на колени и бережно обнял хрупкую фигурку, в желании спасти и защитить от всех несчастий нашего мира. Он изумленно охнул и прильнул ко мне, запутав пальчики в моей прическе...
– Керт, ты откуда взялся? Встань с пола, люди смотрят... – прошептал он мне на ухо, чуть щекоча губами мочку. Любимый запах тут же сбил дыхание, окутав облаком, и я поплыл от счастья, почти не веря в то, что он сейчас со мной.
– Пусть смотрят, – так же лихорадочно ответил я, – мне без разницы, ведь я нашел тебя. Юби, знаю, что оправдываться поздно, но поверь, я никогда не отдавал распоряжения не принимать тебя. Секретарь напутал все, и слова мои касались вовсе не тебя. Мне жаль, что ты прошел через такое унижение.
– Тогда кого они касались? – он сказал это увереннее и немного отстранился. – Не того ли парня, что родил тебе ребенка?
– Юби, я натворил в жизни много такого, о чем сейчас жалею, но никогда не делал подлостей, и ни один омега от меня не залетал. Давай не будем говорить сейчас о том, чему ты стал свидетелем в моем доме, сначала в этом надо разобраться, лучше скажи, зачем ты прилетал ко мне? Когда к тебе вернулась память? Когда ты вспомнил обо мне, любимый?
– Я никогда тебя не забывал, – он заглянул в мои глаза и ласково погладил по щеке. – Дурак, зачем ты от меня уехал?
