Текст книги "Вы когда-нибудь...(ЛП)"

Автор книги: Lady Moonglow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Она почувствовала эту боль снова, когда взгляд темноволосого слизеринца скользнул к ней. Юноша пропустил нечеловеческое количество уроков с тех пор, как занятия возобновились. Он проводил долгие часы в Больничном крыле, то приходя в сознание, то теряя его. Гермиона очень часто приходила к нему, но у них не получалось поговорить, потому что он практически всегда спал. Они так и не обсудили события рождественской ночи, хоть девушка и думала о них каждую минуту в течение последних двух недель, вспоминая свои ощущения и вкус его губ.

Гермиона быстро заморгала и покачала головой, сбрасывая наваждение. Рассеянно посмотрев вниз, она увидела светящийся амулет Эпох и мысленно чертыхнулась.

Вернув своё внимание слизеринцам, волшебница быстро оценила ситуацию. У Тома явно была сломана правая нога, поэтому девушка должна была как можно быстрее выпроводить Малфоя из библиотеки.

– Убирайся отсюда, пока я не удвоила наказание, которое ты уже когда-то получил, – холодным тоном произнесла она, вытаскивая палочку.

Малфой немного повернул голову в сторону и прошёлся по ней своим ледяным взглядом.

– На твоём месте я бы этого не делал.

– Ты мне угрожаешь, Малфой? – тихо спросила девушка, выгнув одну бровь.

Да, Калугала был опасен, но та ночь в кабинете зельеваренья доказала, что она может справиться и с ним.

– Господи, нет, – ответил Малфой и приложил руку к сердцу.

Гермиона закатила глаза и сильно удивилась, когда белокурый слизеринец опустил палочку, повернувшись к Тому спиной. На мгновение волшебнице показалось, что время остановилось, когда он шагнул прямо к ней и остановился в нескольких дюймах для того, чтобы прошептать:

– Ты и полукровка действительно созданы друг для друга.

– О чём ты? – спросила она, слегка прищурившись и не опуская палочки, направленной в его сторону. Ещё один его шаг, и она точно его покалечит.

– Уверен, ты знаешь о чём… – слизеринец наклонился к ней так близко, что конец волшебной палочки Гермионы упёрся в его живот, но ему, казалось, было всё равно. Девушка неловко заёрзала, пытаясь увеличить расстояние между ними, когда он приблизил свои губы прямо к её уху, обдавая тошнотворно горячим дыханием.

– Грязнокровка.

Гермиона мгновенно отпрянула от него, будто юноша сказал, что является носителем чумы. Она не понимала, откуда он мог это знать, и думала о том, мог ли он знать что-нибудь ещё.

– Прошу прощения? – грубо спросила она, уставившись на него с чем-то большим, чем просто отвращение, в глазах.

Малфой понимающе улыбнулся.

– О, я думаю, ты меня прекрасно слышала.

Когда он отошёл от неё, явно нанеся ей моральный ущерб, время снова пошло.

– Увидимся позже, Нефертари, – сказал слизеринец уже более громким голосом и повернулся к Тому. Ухмылка Малфоя стала ещё шире, когда он коротко кивнул своему товарищу по Слизерину, а затем покачал головой.

– Почему-то у меня нет ощущения, что мы увидимся позже.

Том немного побледнел, но в его тёмных глазах полыхал гнев, который Гермиона видела всего несколько раз.

– У тебя есть две минуты, чтобы выбраться из этой библиотеки и отправиться… к чёрту, – произнёс юный Тёмный Лорд низким голосом, и Гермиона не сомневалась в том, что если бы он был здоров, то Малфой бы прямо сейчас направился в Больничное крыло.

Однако Калугалу его слова нисколько не смутили. Казалось, что он был даже обрадован, как будто всё это время ждал именно этого.

– О, мой дорогой Реддл, – невинно протянул он притворно озабоченным тоном, – мне кажется, что ты прибудешь туда гораздо раньше, чем я.

Лицо Тома стало каким-то призрачно-белым, но Гермиона не остановилась на анализе последнего комментария Малфоя, хотя подтекст за ним был очевиден. У неё просто не было времени на размышления.

Как только звук шагов Малфоя затих, здоровая нога Тома задрожала, и он тяжело рухнул на пол. Тихое шипение сорвалось с его губ, когда он приземлился прямо на переломанное колено. Внезапно за этим последовала тишина, разрываемая его прерывистым дыханием, эхом отдающимся от стен заброшенного библиотечного крыла.

Выбросив из головы ухмыляющееся лицо Калугалы, девушка быстро приблизилась к юному Тёмному Лорду, который, казалось, даже не замечал её присутствия. Вернув все книги на полки движением палочки, девушка услышала:

– Ну же… сделай хоть что-нибудь полезное.

Посмотрев на темноволосого слизеринца, она увидела, что он, прищурившись, смотрит на неё.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – тихо спросила Гермиона, опустившись на корточки рядом с ним.

Том пробежался по ней взглядом, словно оценивая, а затем кивнул сам себе, явно испытывая при этом сильную боль. Волшебница могла видеть, как сильно сжимаются его челюсти и как пульсирует кровеносный сосуд у него на виске.

– Cogito curatio. Невербально, – отодвинув край мантии, тихо приказал он. Его голос слабел с каждым словом.

Гермиона подавила очередной приступ тошноты и прикрыла рот рукой, увидев кровь, которая насквозь пропитала ткань штанины. Она не была настолько продвинутым магом, чтобы совершать подобные заклинания.

– Сконцентрируйся на заклинании и не отвлекайся ни на что другое, – тихо и терпеливо пояснил он, прожигая её взглядом и явно жалея, что у него нет сил для того, чтобы совершить это заклинание самому.

Это было невероятно. Девушке казалось, будто юный Волан-де-Морт видит насквозь все её страхи. Прикусив губу, она поднесла палочку к месту, где, по её мнению, торчала кость.

– И что теперь?

– А теперь закрой глаза… сделай вдох… почувствуй свою магию. Представь себе, что именно собираешься сделать, – Том сделал паузу, чтобы сделать болезненный вдох, и на мгновение прикрыл глаза, – Cogito curatio.

Гермиона закрыла глаза для того, чтобы представить его исцелённую ногу, так как сделать это, глядя на кровавое месиво, было невозможно. Судорожно вздохнув, она почувствовала, как адреналин начал быстро разливаться по её венам. В сознании нарастала жужжащая тишина, и девушка полностью сконцентрировалась на тринадцати буквах: Cogito curatio. В тот же миг она почувствовала тёплое покалывание на кончиках пальцев, державших волшебную палочку, и, открыв глаза, увидела, как тонкое зелёное свечение окружило сломанную ногу слизеринца.

Мгновение спустя свечение погасло, и Гермиона почувствовала, как чья-то рука ощутимо сжала её плечо.

– Гермиона, – с невероятным облегчением произнёс наследник Слизерина, – ты сделала это.

Волшебница моргнула, возвращаясь к реальности, и на её лице появилась лёгкая улыбка.

– У меня действительно получилось, – выдохнула она, посмотрев на юношу.

– То есть… ты в порядке? Всё точно сработало правильно?

– Да, – рассеяно ответил он, скрестив руки на груди и подтянув колени.

Не удивившись резкой смене настроения Реддла, Гермиона тяжело вздохнула и сунула палочку обратно в карман. Она так и не научилась понимать его.

– Почему ты не в Больничном крыле? – наконец мягко спросила девушка, стараясь говорить как можно спокойнее. Она была уверена, что мадам Л начнёт искать его, если не обнаружит в постели.

– Я не хочу провести там всю оставшуюся жизнь, – ответил он, всё ещё тяжело дыша, его серебристые глаза смотрели куда-то в пустоту.

– Как ты думаешь… каково это – умирать?

Вопрос застал Гермиону врасплох, и причины его столь необычного поведения стали для неё ясны.

– Нас всех ждёт темнота? И мы действительно забудем свою жизнь? Забудем, что делали и кем были? – его голос звучал поразительно ровно.

Гермиона задумчиво прикусила губу. У неё никогда не было времени на подобные размышления, она всегда была занята борьбой за свою жизнь.

– Я… я не знаю, – тихо произнесла она, после чего мягко коснулась его плеча.

– Том, что случилось?

Темноволосый слизеринец слабо дёрнул плечом, и Гермиона резко убрала свою руку, словно обожгла её.

– Ничего, – резко бросил он, продолжая смотреть на одну из книжных полок. Юноша какое-то время дышал так, словно сдерживал прилив эмоций, после чего глухо рассмеялся.

– В любом случае, никого не волнует, жив я или мёртв.

Гермиона почувствовала, как к глазам подступают слезы, и быстро заморгала, пытаясь таким образом удержать их.

– Меня волнует, – честно прошептала она.

Том медленно повернул к ней голову, в его серых глазах застыло недоверие. Около секунды поколебавшись в нерешительности, он прикрыл глаза, а затем резким движение вцепился в книжную полку позади себя для того, чтобы встать. Но сил было настолько мало, что он смог оторваться от пола лишь на несколько дюймов.

Ударив по книжному шкафу так, что несколько книг упали, юноша закрыл лицо руками и сделал несколько прерывистых вдохов. Один из томов задел его плечо по пути к земле, но юный Тёмный Лорд этого, казалось, даже не заметил.

Гермиона поняла, что не сможет удержать его от попыток убежать от своих эмоций, поэтому пододвинулась к нему и, поколебавшись лишь мгновение, обняла его за плечи.

От её прикосновения Том напрягся и попытался вырваться.

– Чёрт возьми, Гермиона, – резко произнёс он, его слова звучали приглушённо.

– Прекрати, таким темпом ты умрёшь гораздо быстрее, – яростно прошипела в ответ девушка.

Услышав её, волшебник бросил всякие попытки бороться, перестав как-либо двигаться. Гермиона осторожно потянулась к его холодным рукам для того, чтобы взять их в свои.

Когда юноша позволил ей отвести свои длинные пальцы от лица, она впервые в жизни увидела слёзы, скопившиеся в его глазах цвета грозы. Наследник Слизерина выглядел так, словно был зверем, которого загнали в угол. Пару раз моргнув, он посмотрел на Гермиону со смесью страха, стыда и отчаянного одиночества. Таких эмоций девушка точно никогда не ожидала увидеть в глазах одного из самых могущественных волшебников в мире. Она была уверена, что этот взгляд будет преследовать её до конца жизни.

Пробежавшись глазами по её лицу так, словно пытался что-то найти, юный Тёмный Лорд тихо произнёс:

– Я так боюсь… – он на секунду замолчал, после чего горько рассмеялся, – чёрт возьми, я наследник Слизерина и я…

Его голос резко надломился, будто окончание фразы могло принести ему боль, которую он не смог бы вынести в данный момент, и Гермиона ещё сильнее сжала его в объятиях.

– Нет ничего ужасного в том, чтобы бояться или любить, – начала она тихим голосом, – и в слезах тоже нет ничего плохого, Том.

– Нет, это не… Гермиона… я… – внезапно по щекам наследника Слизерина беззвучно потекли слёзы, но он не обратил на это никакого внимания, проведя кончиками пальцев по щеке девушки.

– Я не хочу забывать тебя…

Когда он отвёл от неё взгляд, грубо проведя рукой по своему лицу, собирая ладонью слёзы, Гермиона почувствовала, как по её щекам потекли такие же горькие слёзы. Умирал не Тёмный Лорд, не наследник Слизерина, умирал её друг, и она ничего не могла с этим сделать.

– Я всегда буду с тобой, даже в тот день, когда тебя здесь больше не будет, – прошептала она ему в волосы, покрывая его голову быстрыми поцелуями.

– Всегда.

– Не оставляй меня, – внезапно прохрипел слизеринец, уткнувшись в лицом в её шею. Это было настолько не похоже на него, что девушка зависла на какое-то время. Ей казалось, будто весь кислород вышибли из её лёгких.

– Только не оставляй.

– Я не оставлю, Том, – прошептала она, крепко зажмурив глаза и периодически напоминая себе, что нужно дышать.

– Я здесь. Я рядом.

Он снова судорожно вздохнул, продолжая цепляться за Гермиону, словно она была спасательным кругом, который не даст ему утонуть в тёмном море под названием «Смерть».

– Не оставляй меня… – продолжал шептать он, будто совершенно не слышал её.

– Ш-ш-ш, я обещаю, я никуда не уйду, – успокаивала Гермиона, нежно проводя рукой по его спине, и безуспешно пыталась вернуть себе самообладание.

Её рука двинулась вверх для того, чтобы помассировать его шею, и в этот момент внезапно она почувствовала, как хватка юноши ослабла, и он всем весом навалился на её плечо. Гермионе казалось, что её сердце остановилось.

– Том, – прошептала она дрожащим голосом, не позволяя делать себе какие-либо выводы из всей ситуации.

Тишина.

– Том? – повторила она уже более настойчиво, неловко поворачивая голову и боясь обнаружить, что…

Но нет, всё обошлось.

Волшебница облегчённо выдохнула, тщательно проверив состояние Тёмного Лорда. Он всё ещё дышал, его глаза были закрыты, а на щеке осталась одна слеза, которая являлась единственным свидетельством его минутной слабости.

Вероятнее всего, слизеринец потерял сознание, и она не могла винить его в этом. Особенно после столь крутого путешествия по эмоциональным американским горкам с Анимой на вершине.

Закрыв глаза и стиснув зубы, девушка мысленно вознесла благодарственную молитву к потолку из красного дерева. Она ненавидела это проклятие каждой клеточкой своего тела.

«Он ещё не умер, а остальное не имеет значения» – пробормотал ангел, пытаясь тем самым успокоить Гермиону.

Задумавшись на секунду, Гермиона сделала то же самое, что когда-то сделал Том. Левитировала его из библиотеки в их гостиную. Благо у неё с собой была мантия-невидимка, которую она благополучно набросила на юного Тёмного Лорда, дабы избежать каких-либо вопросов, если кто-нибудь случайно увидит её великолепную прогулку с бессознательным телом.

Его спальня была погружена в кромешную тьму, поэтому волшебница пробормотала заклинание освещения, продолжая удерживать Тома своей палочкой. Лампа на столе мигнула пару раз, после чего зажглась, слабо освещая одну половину комнаты.

Ей потребовалось добрых пять минут, чтобы осторожно снять с безжизненного тела наследника Слизерина его потрёпанную мантию и школьные туфли. Как только она опустилась в мягкое зелёное кресло, стоящее возле его кровати, и начала медленно потирать виски кончиками пальцев, раздался хриплый голос:

– Гермиона.

Девушка дёрнулась и резко открыла глаза, столкнувшись с серебристым взглядом.

– Том, хвала Мерлину, – выдохнула она с облегчением, слегка приподнявшись, и не смогла сдержать радостной улыбки.

Том прищурился так, словно ему вдруг понадобились очки Гарри, и сонно кивнул.

– Где я? – спустя несколько секунд спросил он слегка невнятным голосом.

– В своей комнате, – стараясь сохранить хоть какую-то бодрость, ответила Гермиона.

– Ты сказал, что не хочешь возвращаться в Больничное крыло, – добавила она, ощутив головокружительную волну чувства дежавю.

Нечто подобное уже происходило после их прогулки в Хогсмид, и это было так давно.

– В своей… комнате? – слабо повторил слизеринец, выглядя немного ошеломленным и дезориентированным, после чего закашлялся, крепко зажмурив глаза и слабо сжимая руками зелёные простыни.

Следующим чувством Гермионы было то, что она больше всего ненавидела, но очень хорошо знала. Чувство, которое подпитывало её каждый день, проведённый на войне. Это был страх.

Ей было страшно, по-настоящему страшно, но не за себя. Она никогда не боялась за себя. На этот раз она боялась за Тома Реддла. Его состояние никогда не было таким плохим, как сейчас, и её разум буквально кричал ей, что его конец очень близок. Гермиона старалась не прислушиваться к нему, дабы не погрузиться в депрессию.

– Да, – ответила она и попыталась ободряюще улыбнуться, когда он затаил дыхание и снова встретился с ней взглядом, отчаянно пытаясь удержать связь.

– Ты потерял сознание в библиотеке, – наконец пояснила девушка просто потому, что не знала, что ещё сказать.

– Точно, – ответил юный Тёмный Лорд слабым голосом, в его глазах появились отблески ясности, когда он в очередной раз моргнул и сфокусировался на её лице.

– Я помню… немного…

Гермиона кивнула и, так и не сказав ни слова, снова зевнула. Мышцы её лица протестующе закричали, когда её рот непроизвольно растянулся до предела, и она была вынуждена прикрыть его рукой.

– Прости.

– Мерлин, если ты продолжишь в том же духе, то я усну за нас обоих, – неожиданно прошептал Том, и в его голосе послышались веселые нотки. Он сдвинулся влево, освобождая достаточно большое количество пространства, и мягко провёл рукой по простыне.

– Иди сюда.

Глаза Гермионы расширились от удивления, и она искренне надеялась, что не была в этот момент похожа на какое-нибудь насекомое. Она перевела взгляд от удобной кровати к Тому, волосы которого были невероятно растрёпаны, что ей очень даже нравилось.

– Ну что ж… – начала девушка, снова широко зевнув, и понимающая улыбка появилась на лице слизеринца.

– Хорошо, мистер Всезнайка, – она сбросила туфли, оставив мантию на стуле, и аккуратно легла на кровать, откинув назад свои длинные тёмные локоны, – но только на минуту.

Наследник Слизерина слабо ухмыльнулся.

– Мне нужно больше времени.

Кровь Гермионы мгновенно похолодела от мысли о том, что у него нет этого времени. Внезапно единственный свет в комнате показался ей слишком ярким, даже каким-то ослепляющим, и она махнула палочкой в сторону лампы, дабы приглушить её.

– Времени для чего? – спросила она, прижимаясь к нему так близко, что макушка её головы касалась его щеки.

– Увидеть мир в песчинке встречной и небо в полевом цветке, – еле слышно начал Том и слабо провёл рукой по своему лицу, откидывая тёмные пряди с глаз.

– Держать в ладони бесконечность и вечность в часовом витке. Вильям Блейк.

– Ты читаешь магловскую поэзию? – с любопытством спросила Гермиона и слегка откинула голову назад, наблюдая за тем, как её рука медленно потянулась к чётко очерченной скуле юного Тёмного Лорда и начала медленно обводить её, словно у неё была своя собственная жизнь.

– Я всё читаю, – устало ответил он, и его серые глаза устало закрылись.

– Я впечатлена, – пробормотала она с улыбкой на лице и неохотно позволила своим глазам закрыться, наконец-то частично поддавшись сиреноподобному зову сна.

– Спасибо, – прошептал наследник Слизерина, не сделав попытки убрать её руку.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила волшебница, просто желая, чтобы он говорил с ней как можно дольше. У неё появилось какое-то дурное и необоснованное предчувствие, что такого шанса поговорить с ним больше не будет.

– Устал, – ответил Том и абсолютно незаметным движение обнял её за спину, подтянув к себе ещё ближе, если такое вообще возможно.

По телу девушки пробежали мурашки, когда наследник Слизерина мягко обхватил мочку её уха губами, после чего слегка прикусил. Она немного повернула голову в сторону и завороженно посмотрела на его губы, которые находились в нескольких дюймах от её. Отчаянно прикусив губу, Гермиона зарылась рукой в его тёмные волосы, прошептав:

– Я тоже.

– Не знаю, что бы я делал, если бы ты не перевелась сюда в этом году, – вдруг сонно произнёс юный Волан-де-Морт и слегка мотнул головой, явно борясь с желанием уснуть. В этот момент он напомнил Гермионе пятилетнего ребёнка, который отчаянно пытается не заснуть до конца вечеринки.

Она почувствовала, как большой палец его руки начал выводить замысловатые узоры на её пояснице, и волна жара пробежалась по её телу. Каждое прикосновение Тома Реддла к её коже было похоже на маленький электрический разряд.

– Итак, ты прямо сейчас пойдёшь к моему дорогому дяде Алу, благодаря которому я оказалась здесь, и скажешь ему: «О, я хотел бы извиниться за все те моменты, когда был с Вами резок. И хочу сказать Вам большое спаси…»

– Стой, – устало пробормотал Том, приложив палец к её губам и немного приоткрыв глаза.

– Сцена и без диалога уже достаточно тревожная. Но я мог бы такое представить, – его рука безвольно упала обратно на кровать, а глаза снова закрылись, – мог бы.

– О, это так мило, Том, – сонно пробормотала она, осторожно положив руку на его грудь.

– Мерлин, помоги мне. Тебе лучше уйти, Гермиона, – недовольно произнёс наследник Слизерина, продолжая гладить её поясницу.

– Да, – устало улыбнулась Гермиона, найдя в себе силы для того, чтобы приподняться и поцеловать юношу в его холодный нос.

– Я побегу.

Лунный свет, пробирающийся в комнату из панорамного окна, мягко осветил улыбку, появившуюся на лице темноволосого слизеринца, когда он произнёс:

– Не забудь закрыть за собой дверь.

Закатив глаза, девушка снова прижалась к его тёплому боку. Она никогда не засыпала в кровати с мужчиной, и ей ужасно нравилось то, что Том никак не давил на неё и не заставлял делать что-то, что ей не очень нравилось. Он просто был рядом с ней.

«Я люблю его» – это была последняя мысль Гермионы, когда она отправилась в объятия Морфея.

Суббота, 8 января 1945, 7:43

Странно знакомый, тяжёлый, затхлый, земляной запах наполнил воздух. Ей было холодно, ужасно холодно, что было странно, учитывая, что она лежала под трёхдюймовым зеленым покрывалом. Она была напугана, и сильная дрожь сотрясала её тело. Внезапно холодные, тёмные стены начали смыкаться.…

Гермиона резко выдохнула, открывая глаза. Её грудь быстро поднималась и опускалась, а сердце колотилось с удвоенной силой. Слегка прищурившись, девушка попыталась понять, где именно она находится.

«Утро доброе. В его спальне. Видишь, сколько зелёного цвета вокруг. И расслабься, это был всего лишь сон» – участливо произнёс демон, после чего широко зевнул.

Облегченно вздохнув, Гермиона тоже зевнула и немного повернула голову. Смятые простыни и холодная зелёная подушка поприветствовали её. Тихо застонав, девушка попыталась выпутаться из одеяла, посмотрев на стрелки часов, стоящих на прикроватной тумбочке. Она не понимала, куда так рано мог уйти наследник Слизерина.

Внезапно прямо перед её лицом появилось что-то большое и тонкое. Борясь с паутиной в голове, Гермиона села и взяла в руки сложенный в четверо лист пергамента, с опаской глядя на него. Именно таким пергаментом часто пользовался Том, но он никогда не писал ей больших писем.

Осторожно проведя пальцем по краю, она открыла его, и блестящий серебряный кулон приземлился ей на колени. Сбитая с толку Гермиона ухитрилась обхватить пальцами цепочку и поднесла кулон к лицу, обнаружив два крошечных изумрудных глаза холодно смотрящих на неё.

Медальон Слизерина. Но с какой стати он отдал его ей?

Замешательство быстро сменилось беспокойством, и Гермиона раздражённо выхватила палочку, направив её на пергамент. По мановению её руки над письмом появилась маленькая жемчужина искрящегося света, освещая нацарапанные от руки слова.

Почерк, несомненно, принадлежал Тому Реддлу, но он был каким-то другим…

Моя дорогая Гермиона,

Я начну с проклятия. Anima Adflictatio. Ты уже знаешь о нём, поэтому не вижу необходимости описывать его. Вероятнее всего, ты узнала в тот день, когда начала постоянно спрашивать меня о моём состоянии.

Одна из причин, по которой я решил написать тебе письмо, заключается в том, что я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Гермиона, ты единственный человек в моей жизни, который сделал для меня столько много всего. А я ведь практически ничего не дал тебе взамен.

Спешу исправиться и хочу, чтобы ты забрала себе медальон Слизерина. Не пытайся вернуть его в Тайную комнату. Это не то место, где бы я хотел тебя видеть, потому что там небезопасно.

По этой же причине я заколдовал это письмо, чтобы оно появилось сразу после моей смерти.

Гермиона в ужасе отшвырнула письмо, после чего снова поднесла его к лицу и перечитала последнюю строчку, дабы убедиться, что глаза не сыграли с ней какую-то дурацкую шутку.

По этой же причине я заколдовал это письмо, чтобы оно появилось сразу после моей смерти.

Этого не могло быть, она ведь была с ним всю ночь, и он был в порядке. Моргнув, чтобы отогнать приближающееся головокружение, Гермиона продолжила с того места, на котором остановилась.

Может быть, через тридцать, сорок или пятьдесят лет ты достанешь этот медальон из какого-нибудь забытого ящика, дабы показать своим детям или внукам… и в этот момент, может быть, ты вспомнишь наследника Слизерина – обычного семнадцатилетнего юношу, который позволил проклятию овладеть собой просто потому, что ему понравилась девушка.

Она подавила невеселый смешок от того, как он так грубо подвёл итог прошедшим двум месяцам.

И чтобы ты не считала его самым крайним идиотом, с которым ты когда-либо имела несчастьем повстречаться, позволь мне заверить тебя, что он прекрасно знал, что делает. Он всегда знал, что проклятие может сделать с ним, и поэтому решил, что одиночество и ненависть лучше любви. Просто пойми, он думал, что чувство ненависти поддерживало в нём жизнь.

Но потом появилась она, и всё изменилось. Она была не только умна и красива, но и не судила о нём по его крови или по тому жалкому месту, откуда он пришёл. Она говорила с ним, слушала его, спорила с ним, заставляла его улыбаться. Она заставила его захотеть стать лучше. Она была не просто кем-то, она была всем, что у него когда-либо было. И он понял, что одна секунда с ней стоит больше, чем целая жизнь без неё.

Пелена слёз внезапно затуманила глаза, и девушка быстро заморгала, прикусив губу для того, чтобы подбородок не задрожал. В этот момент она ненавидела себя так сильно…

Наверняка, его довольно жалкая история тебе уже порядком наскучила, поэтому я закончу на этом.

Хотя нет… не на этом.

Гермиона, я люблю тебя.

Письмо выпало из холодных пальцев волшебницы и приземлилось на пол с мягким, шелестящим звуком.

Слёзы беспрерывно стекали по её щекам, а ужасная пустота начала болезненно разъедать её сердце.

Гермиона всё ещё не верила в происходящее. Том не мог умереть! Она должна его срочно найти!

«Только дыши» – резко приказал ангел, врываясь в сознание девушки.

Сделав несколько глубоких вздохов, она попыталась успокоить свой паникующий разум.

«Хорошо. Теперь ответьте мне на вопрос: почему он заколдовал письмо именно так?» – спросил демон так, словно потерял всякий интерес к разговору, который даже не начинался.

«Потому что он не хотел, чтобы ты бросилась его спасать, Гермиона» – ответил ангел.

«Это и так понятно. Наш летописец сам же сказал, что заколдовал письмо потому, что не хотел, чтобы она заходила в комнату с глазастым червяком, так как он вряд ли сможет от этого червяка её спасти» – устало произнёс обладатель трезубца, закатив глаза.

Осознав, где именно находится Том, Гермиона сразу же вскочила на ноги и пулей вылетела из общей гостиной.

7:59

Единственный способ добраться до Тома – это найти человека в Хогвартсе, говорящего на парселтанге, и заставить его открыть вход в Тайную комнату. И такой человек был только один. Гарри Поттер.

Добежав до слизеринской гостиной, девушка буквально сложилась пополам, положив руки на колени, и тяжело задышала.

«Подъём! У нас не так много времени!» – заорал в правое ухо ангел.

Стараясь не обращать внимание на головокружение и надеясь не встретиться лицом к лицу с полом, Гермиона сделала глубокий вдох и выпрямилась. У неё было ощущение, что на неё смотрела толпа студентов Слизерина, но комната оказалась совершенно пуста. И поскольку в гостиной не было лестниц, которые позволили бы определить расположение спальных зон, волшебница совершенно не представляла, как ей найти комнату своего друга.

Вспомнив о том, что начались выходные дни, Гермиона раздражённо выдохнула, откинув несколько прядей волос с лица.

– Чёрт побери! – яростно закричала она, пнула ножку рядом стоящего дивана и уже через секунду пожалела об этом, почувствовав пульсирующую боль в ноге.

Оббежав всю комнату и проверив все укромные уголки, девушка всё же признала своё поражение. Единственными признаками жизни в гостиной Слизерина были угасающие угли чёрного камина.

«Есть одна вещь, которую я не очень понимаю. Том Реддл тебе чёрным по белому написал, что заколдовал письмо так, чтобы оно появилось после его смерти. К чему всё это?» – устало произнёс демон.

Уронив скомканную мантию-невидимку на пол, волшебница рухнула в ближайшее к камину кресло, и устало потёрла виски, стараясь сдержать рвущиеся слёзы.

Она не могла найти Гарри. Она не могла попасть в Тайную комнату. Том был мертв. И только она виновата в этом.

Разрушив его жизнь, Гермиона непреднамеренно разрушила и свою.

Девушке было ужасно больно от мысли о том, что по её вине умер именно тот, с кем она желала двигаться дальше, с кем была по-настоящему счастлива. Она не понимала, почему всё это происходит именно с ней.

Молчаливые минуты мучительно тикали, но время больше не имело для Гермионы никакого значения. Погрязнув в жалости к себе, она рассеяно посмотрела на кучу пепла и увидела довольно большой кусочек от какой-то книжной обложки.

Шмыгнув носом, волшебница провела рукой по мокрым щекам и прищурилась.

«Только давай не будем начинать новый раунд рыданий из-за одной сожжённой книги» – попросил обладатель трезубца, сложив руки на груди.

Ещё раз шмыгнув носом и вытянув палочку, Гермиона вяло протянула:

– Акцио.

В ту же секунду остатки книги полетели к ней и остановились в нескольких дюймах от её лица. Сморгнув пелену застывших слёз, девушка попыталась разобрать название книги, написанное красными буквами.

lèges Tragiques

Название на французском почему-то показалось Гермионе знакомым.

«Герми. Я считаю, что это очень важно!» – всплыли в памяти слова, произнесённые Лавандой около месяца назад.

«Un Amour Mortel et D’autres Sortilèges Tragiques» – вспомнила полное название книги Гермиона, и слёзы мгновенно высохли на её щеках.

Убийственная любовь и другие некогда трагические чары.

– Если проклятие Анимы является убийственной любовью, – начала рассуждать вслух девушка, – то получается, что оно относится к некогда трагическим чарам. Выходит, что на данный момент оно не является трагическим. Значит, в книге может быть…

Гермиона в абсолютном ужасе уставилась на сверкающую кучку пепла, ошеломлённая осознанием происходящего.

========== Глава 30: Вы когда-нибудь спасали жизнь? ==========

Суббота, 8 января 1945, 8:10

Лекарство есть.

Гермионе захотелось закричать от отчаяния потому, что было уже слишком поздно.

Девушка заставила себя успокоиться, так как понимала, что не сможет никому помочь, если будет просто сидеть и предаваться панике. Сжав руки, которые ужасно дрожали от переизбытка эмоций, она вскочила на ноги и начала нервно нарезать круги перед угасающим пламенем.

У неё есть книга, в которой можно найти столь необходимое лекарство. А если говорить точнее, то была книга, сейчас же от неё осталась только горстка пепла. Гермиона прекрасно осознавала, что Том, скорее всего, уже мёртв, ведь она получила письмо. И это осознание приносило ей невероятную боль.

Тишина, воцарившаяся в гостиной Слизерина, буквально душила волшебницу. Услышав приближающиеся голоса, она резко дёрнулась, собираясь уходить, и в этот момент в её голову пришла блестящая идея. Блестящей она была потому, что других идей вообще не было.

Ей нужно просто вернуться. Вернуться и предотвратить уничтожение книги.

Девушка совсем не подумала о том, что во время выполнения операции по спасению она обязательно столкнётся с человеком, который желал эту книгу сжечь. Тома можно было спасти, а остальное для неё не имело никакого значения.