Текст книги "Вы когда-нибудь...(ЛП)"

Автор книги: Lady Moonglow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Том, – тихо позвала его Гермиона. Он не ответил, его дыхание всё ещё было медленным и ровным, поэтому девушка протянула свою здоровую руку и мягко потрясла его за плечо.

– Привет, спящая красавица. Пора просыпаться.

Даже во сне Том Реддл напрягся, почувствовав её прикосновение, и наконец устало приоткрыл один глаз, щурясь в тусклом вечернем свете факелов больничного крыла. Спустя мгновение его настороженный взгляд остановился на лице Гермионы.

– Доброе утро, солнышко, – немного дерзко пошутила девушка, заставляя себя улыбнуться и одновременно выбросить из головы недавний разговор с Калугалой Малфоем. Последнее было такой же сложной задачей, как и забыть о пульсирующей боли в руке.

Увидев лёгкую и искреннюю улыбку на её губах, Том заметно расслабился и даже издал слабый стон, снова закрывая глаза и ещё глубже зарываясь головой в подушку, словно упрямый шестилетний ребёнок.

– Который час? – пробормотал он всё ещё хриплым от сна голосом.

– Половина восьмого вечера.

Глаза Тома резко распахнулись.

– Нет.

– Вообще-то да, – Гермиона попыталась ещё раз ухмыльнуться, но с треском провалилась, так как боль в руке стала каким-то сильнодействующим наркотиком, который вообще не придавал радости. В ушах что-то начало громко стучать, а картинка перед глазами немного затуманилась. Девушка почти начала жалеть, что вообще ударила Малфоя.

Почти.

Гермиона почувствовала себя ещё хуже, когда Том бросил на неё быстрый оценивающий взгляд. Он прошёлся глазами от талии до бледного лица. Слишком бледного для её загорелой кожи. Брюнетка беспокойно заёрзала под его пристальным взглядом, хотя обычно не позволяла себе этого делать. Спустя секунду он спросил:

– Что случилось, Нефертари?

Удивлённо подняв брови, Гермиона, автоматически защищаясь, запротестовала:

– Всё в порядке!

Слишком-умный-для-своего-блага юноша поднял брови в той же манере, как бы говоря: «Да-да, конечно».

– Знаешь… – начала брюнетка, рассеянно убирая за воротник мантии свои выбившиеся из хвоста локоны волос, – по-моему, ты только что пропустил последнюю и самую лучшую встречу проекта по ЗОТИ.

– Да? – спросил Том нейтральным тоном. Слышать такую апатию в его голосе для Гермионы было очень странно, так как в последнее время наследник Слизерина при общении с ней не скрывал своих чувств. Только в самых редких случаях, когда действительно не хотел, чтобы она знала, о чём он думает. Сейчас, видимо, один из таких моментов.

Волшебник повернул голову, чтобы лучше видеть девушку.

– И что же в ней было такого замечательного?

Гермиона небрежно откинулась на спинку стула, делая вид, будто обдумывает его вопрос, в то же время следя за тем, чтобы рукав мантии хорошо прикрывал её окровавленный кулак.

– Ну… могу сказать, что я всё же пережила последнее столь близкое общение с Малфоем. Просто… оно мне не очень понравилось. По крайне мере, бить его по лицу мне понравилось намного больше.

Гермиона не знала, какой реакции можно ожидать от Тома. Вместо того, чтобы радостно обнять её или даже поцеловать, как наверняка сделали бы это Гарри и Рон, Реддл просто продолжал смотреть. Его глаза стали ещё более непроницаемыми.

«А ты ожидала, что он подскочит к тебе, чтобы дать пять?» – поинтересовался демон.

– Ты ударила Калугалу Малфоя? – спросил юноша с оттенком недоверия. Когда ухмылка на лице Гермионы стала ещё шире, и она кивнула, он спросил с явным замешательством:

– Почему?

– О, не знаю, правда… – девушка посмотрела на белый потолок и пожала плечами, тут же пожалев об этом, потому что по руке прошлась новая волна боли, от чего на глаза навернулись слёзы.

Упрямо сжав челюсти, она продолжила:

– Я имею в виду… кто захочет напасть на такого умного и милого мальчика?

Гермиона наклонила голову и снова посмотрела на юного Тёмного Лорда, нисколько не удивившись, увидев на его лице подобие драконьей ухмылки.

– Ты же понимаешь, что теперь он будет ненавидеть тебя вечно, – произнёс он, продолжая изучать девушку. Том пытался понять, что именно заставило её, обычно понимающую и всегда собранную, внезапно прибегнуть к подобным нападкам.

– Извините, я пойду поплачу, – сардонически сказала она, закатив глаза.

Волшебник наконец полностью проснулся, и его серые глаза хитро блеснули.

– Нефертари, Нефертари, – начал он тоном, который Гермиона расценила бы как поддразнивание, если бы это был не Том Реддл, – и это мне говорит человек, у которого есть невероятная и редкая способность наслаждаться собой в любом месте, в любое время, с любым человеком, в любой ситуации.

Гермионе потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить их разговор во время поездки в Хогсмид. Она вздрогнула от понимая того, что Том обладает такой невероятной памятью.

– Я даже не хочу знать, как ты всё это так дословно запомнил.

– Первый шаг к мудрости – молчание, второй – слушание, – небрежно бросил он всё с той же ухмылкой на лице, хотя его глаза, как ни странно, казались совершенно серьёзными.

В этот момент он очень сильно напомнил Гермионе Дамблдора. Усмехнувшись, она решила придерживаться своего предположения, что Том и Калугала не любят друг друга. Придерживаться просто потому, что она была бы гораздо счастливее, если бы это действительно было так.

– Не пойми меня превратно, но я бы отлично провела время с Малфоем, если бы послала заклинание молчания на этого придурка в ту же секунду, как он вошёл в класс. Тебе не кажется, что он гораздо симпатичнее, когда не открывает рта?

Том искреннее улыбнулся, это было видно даже по его глазам. Гермиона не могла не смотреть на юношу, поскольку выражение его лица так сильно изменилось, что он стал выглядеть совершенно иначе. Юный Тёмный Лорд обладал какой-то необычайной харизмой, и это невозможно было отрицать. На какое-то мгновение боль в её руке улетучилась так же быстро, как Гарри делает кульбит, в попытке поймать снитч.

Улыбка застыла на лице Тома, и он, прищурившись, посмотрел на девушку. Гермиона пару раз моргнула, пытаясь избавиться от паутины в голове и искренне надеясь, что она не выглядела как маленький ребёнок, который впервые увидел звёзды.

Не теряя ни секунды, она поспешно добавила:

– Правда, я нанесла гораздо больше вреда, чем рассчитывала, но это маленькое чудовище получило по заслугам. И ещё… кажется, я сломала руку.

Девушке казалось, что её последние шесть слов звучали так, будто она плачется. Пытаясь не покраснеть ещё больше, Гермиона немного поморщилась, надеясь, что Реддл не заметит этого или подумает, что всё это от боли в руке.

– Это объясняет, почему ты ведёшь себя столь безумно, – пробормотал Том, скорее для себя, чем для неё, и тут же сел. Его тёмные волосы беспорядочно рассыпались по одной стороне лица, а свитер цвета лесной зелени немного скрутился.

– Я знаю, что сама перспектива разговора со мной тебе очень дорога, Нефертари. Но разве ты не должна была попросить мадам Ламбердо взглянуть на твою руку, прежде чем броситься сюда?

Несмотря на безжалостную пульсацию в руке и сарказм в последнем замечании Тома, ухмылка появилась на лице Гермионы.

– Спасибо за столь блестящее наблюдение, мистер Самоуверенность. Я обязательно учту это, когда решу навестить Вас в следующий раз. Но представляете, я не смогла пойти к мадам Ламбердо просто потому, что её здесь нет. Она убежала к какому-то слизеринцу, который недавно получил браджером по лицу ради спасения Хогвартса от разрушения.

– Я уверен, ему потребовалось некоторое время, чтобы придумать подобное оправдание своей травме, – Том повторил её ухмылку и нетерпеливо поправил свитер, жестом приглашая её протянуть прикрытую руку.

– Ну что ж, Нефертари, давай посмотрим, – хрипло пробормотал он.

– Я не могу допустить, чтобы ты погибла на моих глазах.

Сердце девушки начало стучать так же тяжело, как её рука и голова. Она пыталась заставить себя поверить в то, что наследник Слизерина обладает какими-нибудь существенными целительскими способностями. Внезапно Гермиона представила Лорда Волан-де-Морта в стандартной униформе целителя, и, хотя ситуация была далеко не смешной, ей потребовалась вся выдержка, чтобы не расхохотаться.

Гермиона колебалась всего лишь секунду, после чего неохотно протянула свою раненую руку, сопротивляясь желанию зарычать: «Если сделаешь ещё хуже, то умрёшь на моих глазах».

Когда Том взял её за руку, по телу девушки пробежал электрический разряд, и она с шипением втянула воздух. Несмотря на это, волшебник продолжил удерживать её пальцы в своей ладони. Делал он это с нежностью гораздо большей, чем она ожидала.

– Добрый Мерлин, Нефертари, ты, должно быть, хорошо ему приложила, – произнёс он низким, оценивающим голосом, слегка поворачивая её руку в своей, без сомнения заметив на ней засохшую кровь, которую Гермиона забыла убрать.

– Знаешь, мне тогда было так хорошо, – пробормотала брюнетка, подсознательно благодарная Тому за то, что он больше не спрашивал её, почему она ударила Малфоя.

– О, я не сомневаюсь в этом, – Реддл снова слегка улыбнулся и достал из-под подушки свою палочку. Гермиона напряглась, увидев её, и скептически посмотрела на юношу.

Он поймал её взгляд и ухмыльнулся.

– Теперь моя очередь спрашивать, Нефертари. Неужели ты мне не доверяешь?

Неуверенность Гермионы испарилась, и она, сморщив носик, сердито посмотрела на Реддла, когда тот усмехнулся и направил палочку на её искалеченную руку. В груди что-то сжалось, как будто кто-то насосом выжал из неё весь воздух, и рука девушки попыталась вырваться из хватки, словно у неё была своя собственная жизнь.

Юный Тёмный Лорд упрямо продолжал держать её за запястье.

– Нефертари, сиди спокойно. Или ты хочешь, чтобы я промахнулся? – небрежно спросил он, хотя скрытая угроза в его словах была очевидна.

Гермиона с опаской наблюдала, как наследник Слизерина глубоко вздохнул, явно собираясь делать что-то невербальное. Спустя мгновение мягкий изумрудный свет потёк из его палочки и начал окутывать её руку.

Подобный цвет заклинания напомнил девушке убивающее проклятие, от чего у неё чуть не случилась аневризма. Разумеется, это изумрудное свечение не было мгновенным поцелуем смерти Авады Кедавры.

Она ахнула от облегчения, что не умерла, и от боли, вызванной волной обжигающего огня, который начал стремительно растекаться по руке. Гермиона быстро отдёрнула руку и увидела в серых глазах Тома глубокую озабоченность, что очень сильно удивило её.

Спустя секунду, юноша моргнул, и его временная трещина в эмоциональной маске исчезла. Протянув свою длинную руку к девушке, он мягко вернул её пострадавшую конечность на место.

– Нефертари, мы вылечим твою руку гораздо быстрее и менее больнее, чем это сделала бы Ламбердо.

Он направил свою палочку на её окровавленные пальцы и продолжил заклинание, словно его никто не прерывал. На этот раз Гермиона знала, чего ожидать, и поэтому она прикусила губу, готовясь к жгучему ощущению. Зелёный туман снова начал вытекать из его палочки, окутывая всю её руку.

Через какое-то время синяк, разбрызганная кровь Малфоя и пульсирующая боль исчезли вместе с зелёным свечением, которое растворилось в воздухе. Девушка удивлённо посмотрела на свою руку, которую всё ещё удерживала холодная рука Тома. Спустя мгновение волшебник покачал головой и ослабил хватку, уронив палочку на колени.

– Всё закончилось, Нефертари. Ты цела и невредима. Мои поздравления.

Гермиона отдернула залеченную руку и принялась критически осматривать гладкую и неповрежденную кожу. Бросив быстрый взгляд на выжидающее лицо Тома, она нажала на костяшки пальцев левой рукой, пытаясь найти болевые точки, которые бы указывали на ошибки заклинания. Но этих точек не было.

– Что это было?

Том пожал плечами.

– То, что я когда-то придумал.

– Ты это придумал? – недоверчиво переспросила брюнетка, посмотрев на юношу и выгнув правую бровь.

– Это было… это было круто!

Наследник Слизерина никак не отреагировал на комплимент. Вместо этого он откровенно оценивал девушку взглядом, будто пытаясь решить, рассказать ей что-то или нет. Спустя мгновение Гермиона поняла, что была одобрена, когда он начал тихим голосом:

– Я сломал руку несколько лет назад, когда был в приюте. Что бы там ни делали магглы, это причиняла адскую боль в течение нескольких недель. Моя рука так и не зажила должным образом, пока мадам Ламбердо не исправила ситуацию, когда я вернулся в Хогвартс.

Он рассеянно взял палочку и принялся обматывать её краем простыни.

– После этого я понял, что у меня должны быть какие-то умения на тот случай, если нечто подобное повториться в другой раз, когда под рукой не окажется зелья для исцеления костей.

Создание заклинания такого калибра обычно занимает месяцы или даже годы. Гермиона никогда не встречала никого, кто нашел бы время сесть и изобрести целебные чары пусть и ради собственного блага. Ей всегда хотелось попробовать изобрести заклинание, но у неё никогда не было времени, потому что всё её время занимала война, беготня с Гарри и Роном, а потом снова война.

– Мерлин, хотела бы я знать его, – Гермиона поёрзала на стуле с жёсткой спинкой, от которой начала болеть спина, и сухо усмехнулась, вспомнив, сколько раз Гарри, Рону, Джинни и Драко приходилось бездельничать в больничном крыле, ожидая, пока заживёт травма после Квиддича.

– У меня есть несколько друзей, которые ломают кости так часто, что кажется, будто это самое интересное занятие в мире.

Том снова скромно пожал плечами, словно не совсем понимая, насколько велика его способность, и отвёл взгляд в сторону.

– Если хочешь, я как-нибудь покажу его тебе. У тебя не должно возникнуть никаких проблем с этим.

– Правда? – спросила Гермиона, слегка удивленная тем, что наследник Слизерина предложил кому-то свою помощь.

– Ты сделаешь это? Я имею в виду… – она колебалась, сгибая пальцы на исцеленной руке, как будто играла на пианино, – спасибо. Спасибо за предложение и за мою руку.

Последовала многозначительная пазу, в течение которой Том выглядел немного сбитым с толку.

– Пожалуйста, – немного неловко произнёс он. Гермионе пришлось включить внутренний распознаватель невнятной речи, чтобы понять сказанное юношей.

Ещё одна тишина, не такая неприятная, как первая, заполнила пустое больничное крыло. Холодный ветер прорывался в помещение, ударяясь о заледеневшие окна, а старосты сидели так близко друг к другу, но в то же время так далеко. Каждый из них был погружён в свои мысли, пока Гермиона не вспомнила, зачем вообще пришла.

– Послушай, Том, нам нужно поговорить о завтрашнем дне.

Волшебник посмотрел на неё так, что Гермионе показалось, будто он вообще не понимал, о чём пойдёт речь. Многозначительно подняв брови, девушка вскочила на ноги и, грациозно подняв руки, словно держась за невидимого партнёра, изящно закружилась в притворном вальсе между двумя больничными койками.

– Мерлин, я понял, – внезапно произнёс Том, слегка качнув головой, и, поднеся руку ко рту, немного закашлялся.

– Праздничный вечер. Завтра.

Гермиона слегка улыбнулась, тут же опустив руки и плюхнувшись обратно на деревянный стул. Ошеломленное выражение, промелькнувшее на лице Тома, было ей слишком хорошо знакомо.

– Да, не волнуйся, все остальные чувствуют то же самое.

Гермионе казалось, что она видит, как крутятся шестерёнки разума Тома за его глазами цвета шторма. Юноша нахмурил брови, нетерпеливо убирая с лица несколько непослушных прядей тёмных волос. В этот момент Гермиона не могла не уважать его за то, насколько спокойным он оставался, зная, что этот проклятый вечер уже скоро начнётся.

– Нефертари, ты можешь перепроверить заказ у домовых эльфов? Я должен был разобраться с этим ещё вчера, но я… – Том резко прекратил говорить, задумавшись о чём-то, на его лице отразилась тревога.

– Эта проклятая целительница всё ещё отказывается выпускать меня отсюда. Ты нашла кого-нибудь, кто заменит меня завтра во время украшения? И ты уже договорилась с Диппетом насчёт музыки?

– Я сделала это сегодня во время ланча. А ещё мне пришлось договориться с Драко, Роном и Лавандой об украшении зала. Видишь, ты настолько хорош, что мне понадобилось три человека, чтобы заменить тебя, – уголки губ волшебника слегка дёрнулись вверх.

– Том, всё в порядке. Мне кажется, мы закончили основную работу ещё до того, как ты снова вернулся сюда, – девушка обвела рукой больничное крыло, – так что для тебя не будет слишком много сюрпризов, когда мадам Л наконец отпустит тебя на вечеринку. Думаю, будет здорово.

– Здорово будет только тогда, когда часы пробьют полночь и это чертовщина наконец закончится, – мрачно заметил Том, медленно обводя взглядом помещение лазарета.

– Зануда, – поддразнила его Гермиона. Представив, как она рухнет в свою мягкую королевскую кровать следующим вечером, она улыбнулась, и её глаза загорелись в предвкушении. Буквально через секунду улыбка исчезла с её лица, и девушка, набравшись смелости, тихо добавила:

– И ты знаешь, Том, я не об этом с тобой хотела поговорить, когда спрашивала о завтрашнем вечере.

– О чём же тогда? – спросил нейтрально наследник Слизерина, переведя свой пронзительный взгляд на девушку. Его спина заметно напряглась, а в усталом голосе слышалась настороженность.

Пульс Гермионы ускорился, тяжело стуча в висках, и на этот раз это никак не было связано с физической травмой. Девушка тяжело вздохнула, изучая глазами темноволосого слизеринца. Она буквально разрывалась надвое.

Не то чтобы она любила Тома Реддла. Гермиона не могла сдержать внутренний смех при мысли об этом предположении. То, что она чувствовала, было ещё очень далеко от этого. Во всяком случае, девушка точно могла сказать, что не испытывает ненависть к нему.

Волшебница знала, что Драко, Рон, Джини… все они точно убьют её, если она скажет Тому то, что хочет. Девушка не раз слышала, как друзья говорили: «Миона, он – Том Реддл, ради Мерлина!». И было такое ощущение, будто этот факт всё объясняет. Но это не объясняло ничего кроме того, что существует Том Реддл, окружённый людьми, которые не пытались понять его или вообще не хотели этого делать.

В любом случае друзья обещали, что не будут вмешиваться в её отношения с Томом Реддлом. Поэтому у Гермионы была полная свобода в этом плане. И если она хочет помочь Тому начать жизнь с чистого листа, то она поможет ему сделать это.

Девушка решительно встретилась с вопросительным взглядом юного Тёмного Лорда. Слова вырвались из неё, прежде чем её внутренний демон успел бы этому хоть как-то воспротивиться.

– Том, я хочу, чтобы ты меня выслушал, хорошо? Если ты будешь завтра не в том состоянии, чтобы идти со мной на званный вечер, то… я не хочу, чтобы ты тогда вылезал из этой постели. Я могу прикрыть тебя, я могу найти десять человек, которые проведут экскурсию для профессоров, – закончила девушка, поняв, что её голос постепенно поднялся на несколько тонов выше.

Том кивнул сам себе, обдумывая её слова, а затем, искоса взглянув на неё, произнёс немного грубо:

– Ты просто не хочешь идти со мной, Нефертари? Если это действительно так, ты могла бы просто прийти и сказать мне об этом.

– Нет! – возразила застигнутая врасплох девушка. Она определённо не ожидала, что он так отреагирует на её предложение.

– Нет, это не так… я… – у неё пересохло в горле, – дело не в этом, уверяю тебя. Просто я…

«Да. Это действительно так, разве нет? Самое время сказать ему, что ты его ненавидишь. Он сразу поймёт, что влюбляться в тебя – это большая ошибка» – быстро проговорил демон.

«Подожди… что? В твоих словах вообще нет никакого смысла. Гермиона, ты же не хочешь, чтобы он возненавидел тебя, верно?» – осторожно спросил ангел.

Расстроенная собственной нерешительностью девушка глубоко вздохнула, остро ощущая на себе холодный взгляд наследника Слизерина, который молча прожигал дыру в её голове.

– Я просто боюсь. что пойдёшь со мной, как тогда… в Хогсмид, и… и тебе в конце концов снова станет хуже, – её голос стал звучать гораздо тише.

– А я не хочу этого.

В тот же миг Том посмотрел на Гермиону совсем иначе. Его брови слегка приподнялись, как будто он не мог понять, что она только что сказала.

Гермиона очень жалела, что не могла узнать, что происходит в этот момент в его загадочном и недоступном сознании. Внезапно волшебник отвернулся от неё, и его пронзил резкий кашель. И в этот момент девушка поняла, что происходит. Очередной приступ Анимы. Причём в этот раз гораздо более сильный, чем тот, который она видела у Реддла в спальне после прогулки в Хогсмид. Юноша сгорбился, выронив палочку, и крепко обхватил живот рукой.

Девушка вскочила со стула так быстро, что тот перевернулся на пол с громким шумом. Спотыкаясь, она попятилась назад, пока её спина не упёрлась в соседнюю кровать. Очень страшно было видеть то, что может делать магия даже с таким могущественным волшебником, как наследник Слизерина.

Гермиона бросила отчаянный взгляд через плечо на дальнюю дверь кабинета мадам Ламбердо, зная, что целительницы там точно нет. Девушка до последнего надеялась, что женщина войдёт в лазарет прямо сейчас… в эту секунду…

Но этого не происходило.

Почему целительница отсутствовала так долго? Почему она не вернулась в своё больничное крыло, где она так нужна?

Оттолкнувшись от пустой больничной койки, Гермиона подошла к кровати Тома и присела на корточки, отчаянно ища любое зелье на его прикроватной тумбочке. Девушка ощутила, как её наполняет то же чувство, которое она испытывала, когда увидела умерших родителей. Чувство полного бессилия. Она знала, что именно с юношей не так, но не могла сделать ничего, что могло бы помочь ему.

– Что я могу сделать для тебя? – громко спросила Гермиона.

Правая рука слизеринца медленно отпустила живот и потянулась к прикроватной тумбочке, на которой лежала стопка толстых и дорогих, как в ресторане, носовых платков.

Гермиона без промедления схватила один из них и вложила в его протянутую руку.

Не говоря ни слова и даже не взглянув на неё, Том выхватил платок из её рук и прижал его ко рту, зажмурив глаза от боли. Сильный кашель безжалостно сотрясал его тело. Девушка могла только молиться, чтобы это всё не продолжалось слишком долго.

Только молиться? Может она могла сделать нечто большее?

Поколебавшись лишь мгновение, Гермиона присела на край кровати. И даже в этот момент девушка всё равно казалась миниатюрной по сравнением с высоким темноволосым наследником Слизерина.

Она легонько положила левую руку на его согнутую пополам спину, обтянутую свитером. Том тут же напрягся, но не сделал попытки оттолкнуть её. Приняв это за знак, Гермиона принялась успокаивающе водить ладонью по тёплому вязаному материалу, чувствую, как каждый кашель юноши сотрясает её руку, словно её собственный.

– Дыши… просто дыши, Том. Всё хорошо, – тихо пробормотала она, когда очередная атака проклятья начала немного ослабевать. Продолжая массировать его спину лёгкими круговыми движениями, девушка протянула правую руку и слегка пригладила его мокрые от пота, но очень мягкие пряди тёмных волос, прошептав:

– Молодец.

Всё это, казалось, немного успокоило Тома. Он продолжал совершать глубокие и рванные глотки воздуха, но, по крайне мере, кашель прекратился. Его пепельный цвет лица стал ещё более бледнее. Через какое-то время он выпрямился, всё ещё пытаясь отдышаться, и убрал руку с платком ото рта.

Девушка ужаснулась, когда увидела, что половина белого платка уже не такая белая, как прежде. Том поспешно скомкал платок в комок и уже хотел выбросить его, но Гермиона быстро перехватила его руку и вырвала из неё кусочек красно-белой ткани.

– Том, ты видишь это? Видишь? – она помахала платком перед его лицо, словно флагом.

– Я ни за что не позволю тебе пойти на праздничный вечер завтра! Только не в таком состоянии!

– Нефертари! – резко перебил её Том, его обычно ровный и гармоничный голос стал очень хриплым от кашля. Он повернул голову почти на девяносто градусов, чтобы встреть её обеспокоенный взгляд.

– Я пойду.

Гермионе потребовалась вся её выдержка, чтобы не уставиться на Реддла в изумлении. Она была не в силах поверить, что он собирался снова пройти через это.

– Но тебе же может снова стать плохо, – аккуратно произнесла она, вернув окровавленный и скомканный платок.

Не говоря ни слова, Том взял маленький кусочек материи в руку и начал задумчиво изучать его взглядом. Спустя какое-то время он решительно посмотрел на девушку.

– Я пойду, – глухо повторил юноша, и его голос стал звучать более мягче, чем до этого. Встретившись с ним взглядом, Гермиона увидела в его глазах решимость.

Девушка глубоко вздохнула, собираясь высказать очередное своё несогласие, но волшебник снова оборвал её.

– Нефертари, пожалуйста, не надо, – произнёс он мрачным тоном, глубоко вздохнув и тяжело покачав головой. Гермиона, прекратив все свои протесты, внимательно посмотрела на него.

– Я почти не контролирую то, что происходит в моей жизни. Один раз позволь мне самому принять решение.

Последовало молчание, в течение которого Гермиона пыталась понять смысл его слов. Слегка вздрогнув, она осознала, что юноша имел в виду не только праздничный вечер.

По сути Том только что сказал ей, что она больше не должна чувствовать себя виноватой в том, что с ним происходит. Девушка дала ему возможность сказать «нет» и избежать танцев с ней только для того, чтобы у проклятия не было причин для перехода на следующую стадию. А он просто взял и решил отказаться от этого шанса.

Реддл явно сошёл с ума. Он действительно хотел умереть?

Внезапно Гермиона вспомнила о том, что говорил ей отец после того, как они с матерью устроили своего рода битву за то, куда её отвезти на шестой день рождения – в художественный музей или в зоопарк. В этот момент она спросила у родителей, глядя на них широко раскрытыми глазами: «Как вы с мамой вообще поженились, папа?».

Гермиона улыбнулась про себя детской невинности этого вопроса, но улыбка быстро исчезла с её лица, когда она вспомнила его ответ. Подняв её и посадив себе на плечи, отец произнёс нежным баритоном: «Ну, милая, ты ведь знаешь, что говорят о любви?».

Девочка хихикнула и отрицательно покачала головой.

Её отец притворно удивился: «Ты не знаешь? Это просто не годится. Я не могу оставить мою прекрасную маленькую девочку в неведении. Ты должна знать об одном из величайших секретов жизни, не так ли?».

Сидя у него на плечах, Гермиона нетерпеливо опустила свою кудрявую головку, а отец приподнял губы так, что они оказались рядом с её маленьким ушком, и доверительно прошептал: «Любовь может заставить делать тебя самые безумные вещи, милая».

Девочка снова хихикнула, игриво ударив его по голове, и произнесла: «Пап, да такое бывает только в сказках!».

Он рассмеялся и стащил с плеч пятилетнюю Гермиону, прежде чем она успела нанести серьёзный урон его голове.

Именно сейчас волшебница поняла, что её отец, возможно, был прав.

Оторвавшись от своих мыслей, девушка ещё раз украдкой взглянула на лицо Тома, просто чтобы убедиться, что суровая решительность не исчезла с его лица. Ей показалось, что внутри наследника Слизерина происходит какая-то эмоциональная борьба.

Том, заметив, что взгляд Гермионы снова сфокусировался на нём, хриплым голосом спросил:

– Нефертари?

Она внимательно посмотрела на его пепельно-серое лицо, которое, казалось, не приобрело ни малейшего оттенка, скулы стали ещё более выраженными, а круги под глазами ещё больше увеличились.

За последние несколько недель у Гермионы развилась способность определять, когда проклятие Анимы делало день юноши чрезвычайно тяжёлым. В такие дни наследник Слизерина заходил в комнату очень медленно и был похож скорее на старика, чем на энергичного подростка.

Любому, кто даже вообще не знал Тома, было бы понятно, что с ним что-то не так. Школа начала наполняться слухами, будто суровый староста скоро умрёт.

Том осторожно положил палочку на ладонь и начал внимательно изучать её, словно это был последний научный прорыв. Он, казалось, знал, о чём она думает.

– Тебе будет гораздо легче, если ты перестанешь беспокоиться обо мне, – тихо пробормотал юноша, проведя длинными пальцами по гладкой древесине.

В этот момент Гермиона поняла, что спорить с ним бесполезно.

Вторник, 21 декабря 1944, 16:53

– Значит, сегодня он пойдёт с тобой? – спросил Драко с лёгкой ухмылкой. Блондин нетерпеливо подошёл к Гермионе, остановился, заложив большие пальцы за ремень своих чёрных дизайнерских брюк, и начал невинно покачиваться на каблуках.

Позади него кружись префекты, старательно украшая зал. Им осталось нанести ещё несколько штрихов, и работа будет завершена.

– Что ж, похоже, у тебя есть хорошие источники, – коротко произнесла девушка. Она взяла из протянутой руки Рона конец гигантской двадцатиметровой густо-зелёной гирлянды и с помощью заклинания «Вингардиум Левиоса» начала обматывать её вокруг рамы главных дверей.

Раздался грохот, и Гермиона подпрыгнула от неожиданности, бормоча себе под нос красочные фразочки. В этот момент она потеряла концентрацию, и гирлянда быстро полетела вниз.

– Осторожно! – резко воскликнул Рон, дёргая старосту на себя. Через мгновение гирлянда рухнула на пол в полуметре от Гермионы, ударив Драко по затылку.

– Эй! Неф! – раздражённо воскликнул блондин, обходя венок из клюквы и сосновых иголок. Ухмыляясь, как дьявол, он сложил ладони рупором и прокричал:

– Очень мило, Уилкс!

– Спасибо, Рон, – еле слышно прошептала Гермиона своему спасителю, когда восторженные аплодисменты разразились среди двадцати префектов.

Джейкобсон Эндрюс засунул два пальца в рот и искусно издал оглушительный свист, подозрительно похожий на тот, который оглушал зрителей на каждом матче Гриффиндора по Квиддичу, когда команда противника делала фол.

– Кто знал, что украшения могут быть так опасны для вашего здоровья?

– Сделай это ещё раз! – шестикурсник Когтеврана по имени Гай Дэвис хмыкнул, удерживая над головой два горшка с лунными магнолиями.

Чувствуя, что её голова вот-вот взорвётся, Гермиона поправила мантию и посмотрела в сторону Слизеринской части Большого зала. Префект седьмого курса Миранда Уилкс, которая левитировала один из длинных столов вдоль стены, испуганно смотрела на старосту.

Стол был перевёрнут на бок и чем-то напоминал Титаник за несколько минут до того, как тот затонул в водах Атлантики. Брюнетка была одновременно шокирована и обрадована тем, что стол, издавший гулкий треск при падении, ничего не разрушил.

– Миранда, сделайте взмах палочкой снизу вверх, а не наоборот! Это должно сработать!

– Миона, я могу помочь ей с этим, – предложил Рон ни с того ни с сего.

Миранда встряхнула головой, чтобы выйти из оцепенения. Её очень напрягало, что один из легендарных столов факультета так опасно покосился в сторону.