Текст книги "Вы когда-нибудь...(ЛП)"

Автор книги: Lady Moonglow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Описание сэра Кадогана развеселило Гермиону, но она сдержала смех.

– Чёрт возьми, – засунув палочку в карман, брюнетка щёлкнула пальцами, закрывая книгу, и перевернулась на спину, чтобы скептически посмотреть на Лаванду без боли в шее, – он что? Добровольно впустил тебя сюда?

Лаванда нахмурилась, глядя на старосту.

– Ну, нет. Я попросила его об этом.

– Это не имеет значения, – недоверчиво пробормотала Гермиона, вспоминая, как Реддл просил её, не использовать гостиную для светских мероприятий. Всё ещё ошеломлённая брюнетка покачала головой и перевернулась на обратно на живот.

– Хм-м-м… это интересно.

– Кстати, как дела? – спросила Филлис.

Гермиона выгнула тонкую бровь и посмотрела на ожидающую гриффиндорку, не желая обсуждать то, что Джинни начала называть «ситуацией с Томом Реддлом».

– Что значит «как дела»?

Филлис пожала плечами, поправила очки в проволочной оправе и устало потёрла глаза.

– Я просто не видела раньше, чтобы вы двое так много разговаривали, – она широко зевнула, – это всё-таки рекорд, и ты со мной не поспоришь.

– Не поспорю, – Гермиона на мгновение нахмурилась, чувствуя раздражение и что-то ещё. Не останавливаясь на анализе своих эмоций, девушка нырнула обратно в море бумаг и возобновила поиски пропавшего контракта. Если она не найдёт его в ближайшее время…

Брюнетка потянулась за своей палочкой, готовясь вызвать неуловимый контрах, когда против своей воли произнесла:

– Мне кажется, он меня избегает.

Эта мысль вертелась в голове Гермионы всю последнюю неделю. И звучала она ужасно. Хотя девушка не могла винить Реддла. Она бы тоже не хотела быть рядом с кем-то, кто может причинить ей физическую боль.

– Знаешь, – продолжала размышлять Филлис, которая оказалась не такой уж и простой, как выяснила Гермиона, – Реддл был бы довольно привлекательным, если бы он действительно был таким, каким хочет казаться. О, не смотри на меня так, Гермиона, – добавила она, когда староста удивлённо взглянула на неё. Большинство девушек в школе, как правило, упускали из виду тёмную сторону Тома Реддла, восхищаясь его бесспорно красивой внешностью.

– Может, я и девушка, но, как и ты, не идиотка. Я вижу, что за всем этим очарованием, которое создано для отвлечения внимания профессоров, скрывается что-то тёмное и холодное. Это становится заметным, когда он говорит с тобой. Это невероятно.

– Невероятно, – эхом отозвалась Гермиона, удивлённая собственным мрачным тоном. Она слегка обиделась на Филлис за её последнее замечание. Брюнетка безучастно помахала палочкой перед собой, уставившись на неё так, словно никогда раньше не видела, и смутно удивляясь, зачем вообще достала её.

– Но вы так мило смотритесь вместе… по крайней мере, когда не ссоритесь… – гриффиндорка задумчиво сунула перо за ухо.

– А ты не думаешь, что ты могла бы как-нибудь… – она покрутила одной рукой, пытаясь найти нужные слова, – разморозить его что ли…

Брови Гермионы взлетели вверх. Она закатила глаза, благоразумно решив проигнорировать «вы так мило смотритесь вместе».

– И как ты предлагаешь мне разморозить его, Фил? Паяльной лампой?

– Гермиона, мне нужно с тобой поговорить! – Лаванда, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока девушки обсуждали Тома, взорвалась, как будто не видела Гермиону десять лет.

– Я считаю, что тебе стоит взглянуть на это.

С облегчением оторвавшись от темы Тома Реддла, Гермиона обратила своё внимание на блондинку, державшую в руках тонкую пожелтевшую книгу со сверкающим красным заголовком «Un Amour Mortel et D’autres Sortilèges Tragiques».

Она ненадолго оторвалась от реальности, пытаясь перевести наименование книги. Последний раз девушка свободно говорила по-французски во время своей последней поездки в Париж.

Наконец ей удалось получить перевод: «Убийственная любовь и другие некогда трагические чары».

Смущённая Гермиона искоса посмотрела на подругу, смутно припоминая, что Лаванда когда-то говорила о своей любви к романам на языке любви.

– Лаванда, что…

– Чёртов контракт на украшение акцио! – в полном отчаянии Филлис поднялась на колени и швырнула заклинание в сторону потрёпанных книг и разбросанных по полу пергаментов. Через мгновение документ уже был в руке гриффиндорки.

– Есть! – торжествующе объявила Филлис. Однако радовалась она не долго и уже в следующую секунду бросила на Гермиону слегка измученный взгляд.

– Никогда бы не подумала, что через полгода мы заканчиваем школу. Почему мы не сделали этого раньше?

Гермиона слегка покраснела, вспомнив, что идея вызвать контракт пришла ей в голову… и так же быстро ушла.

– Стыдно признаться, но нас отвлекли разговоры про парней.

Брюнетка так обрадовалась, увидев контракт, что можно было подумать, будто она только что увидела письменное подтверждение из будущего, говорящее ей, что все усилия путешественников во времени не пропадут даром. Положив руку на сердце, Гермиона выхватила контракт из протянутой руки гриффиндорки.

– И спасибо, Филлис. Мне нужно отнести его Диппету к восьми часам вечера, иначе он пообещает понизить меня в должности.

– Прекрасная идея, – откликнулась гриффиндорка.

– О, разве я этого не знаю…

– Герми, – упрямо настаивала Лаванда. Её голос поднялся до визга, когда она настойчиво ткнула тонким наманикюренным ногтем в почти кроваво-красную надпись своей французской книги.

– Я считаю, что это очень важно!

Прошло три года, а Гермиона всё ещё морщилась от того, как Лаванда произносит её имя. Девушка почувствовала, как на неё наваливается вся тяжесть оставшихся гарантированно напряжённых школьных дней. Гермиона не любила быть резкой, особенно при общении с друзьями, но…

– Не сейчас, Лав, пожалуйста!

Как только слова слетели с её губ, девушка почувствовала поступающие тошноту и головокружение. Положив перед собой контракт, Гермиона осторожно помассировала виски кончиками пальцев. Последнее, в чём она сейчас нуждалась, так это в том, чтобы ей насильно скормили ещё одну дрянную любовную историю.

Ещё один плаксивый и душераздирающий стон Лаванды окончательно довёл брюнетку. Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове, она сдула с лица кудрявую прядь волос и махнула Браун в сторону кофейного столика.

– Спасибо, Лав. Просто оставь книгу здесь, хорошо? Я посмотрю её позже.

– Ладно, хорошо.

Совершив грациозный прыжок над зоной бедствия, Лаванда бросила книгу на маленькую декоративную подставку. Пожелтевшие страницы книги подняли при этом облако пыли.

– Над чем работаете? – весело спросила блондинка, направляясь к Гермионе и Филлис.

– Эм… – староста рассеяно почесала щёку пером, сморщив нос, и побежалась глазами по условиям контракта, – подготовкой к мероприятию и прочим… У нас есть всего шесть дней… Фил, всего шесть дней, чтобы превратить Большой зал в зимнюю страну чудес!

– Перестань. Можно говорить это не столь драматично. Мне кажется, это только ухудшает ситуацию, – мрачно пробормотала Филлис, снимая очки и падая лицом вниз на ковёр.

– Ой, у вас всё получится, я знаю, вы сможете, – Лаванда беззаботно махнула рукой с какой-то уверенностью, свойственной только ей. В этот момент Гермиона пожалела, что у неё нет такой бессмертной веры. Покачиваясь с ноги на ногу, блондинка весело добавила:

– И, Гермиона, если тебе понадобится помощь по поводу высокой моды… кстати, можешь добавить это в свой лексикон… просто дай мне знать. Я приведу тебя в порядок и сделаю великолепной, прежде чем ты успеешь сказать: «Не надо, Лав!».

Гермиона поперхнулась, сдерживая кашель.

– Не волнуйся, Лав, если по какой-то невообразимой причине мне понадобиться помощь касательно высокой моды, то я обещаю, что ты будешь первой, к кому я обращусь.

– Договорились, – усмехнувшись, Лаванда наклонилась и критически оглядела контракт.

– Эта штука действительно даёт тебе право украсить весь Большой зал так, как ты хочешь? – спросила она удивлённо, посмотрев на пергамент с каким-то благоговением.

– Да, но также это даёт право администрации отстранить меня, если я что-то испорчу, – мрачно произнесла Гермиона. Осторожно держа перо, словно собираясь подписать себе смертный приговор, брюнетка быстро написала своё имя рядом с именем Тома Реддла и так же быстро откинула документ в сторону.

– Ну, по крайней мере, с этим покончено.

– Эй, Гермиона, – в голосе Филлис послышались нотки паники, – ты говорила, что Диппет хочет получить контракт к восьми…

– Совершенно верно… – Гермиона тревожно замолчала, опасаясь худшего. Сердце девушки начало бешено колотиться в груди, предвкушая безумный забег.

– Сколько сейчас времени?

Филлис снова наклонилась вправо, оглядывая притаившуюся Лаванду и часы.

– Семь пятьдесят семь и сорок пять секунд.

Гермиона буквально вскочила на ноги. Такой проворной девушка была последний раз на битве в Хосмиде на седьмом курсе в её времени. Одним плавным движением она развернулась и бросилась к выходу, истерически крича через плечо:

– У меня есть ровно две минуты, чтобы успеть и не потерять свою должность.

– Ты её никогда не потеряешь! – ободряюще крикнула Лаванда вслед исчезающей брюнетке, сложив ладони рупором, чтобы усилить голос.

Филлис вскочила и схватила список заклинаний, составленный Гермионой.

– Эй, Гермиона, ты забыла список! – девушка выскочила из гостиной вслед за старостой.

Через мгновение Лаванда вскинула руки и вслед за Филлис бросилась в погоню.

– Эй! Подожди!

Только через месяц Гермиона вновь вспомнила о потрёпанной «любовной» книге Лаванды.

Понедельник, 20 декабря 1944, 18:43

– Мне нужен зуб дракона. Сейчас же! Поторопись! У тебя вообще есть зуб дракона, Нефертари? Отдай его мне скорее. Хорошо. И чешую василиска… до того, как мы все умрём от старости, Нефертари…

С трудом сдерживая рычание, Гермиона сунула грубую чешуйку в ожидающую руку Калугалы Малфоя, одновременно посылая мысленные стрелы и в профессора ЗОТИ, и в Тома Реддла. В первого за то, что он поручил ей этот дурацкий групповой проект по изучению связей между зельеварением и защитой от тёмных искусств, во второго за то, что он так часто находился в больничном крыле, что ей пришлось остаться с напыщенным блондином один на один.

Девушка проклинала судьбу, которая вычеркнула одного Малфоя из её жизни только для того, чтобы заменить его другим.

Калугала подняв выцветшую желтовато-зелёную чешуйку василиска и, прищурившись, критически осмотрел её.

– Так, так, так… я впечатлён. Как тебе это удалось, Нефертари?

На этот раз Гермиона, не задумываясь, издала гортанный рык, и её рука, в которой находилась палочка, дёрнулась. Знал бы он, через что прошёл Гарри, чтобы добыть это.

– Малфой, просто положи её, пока я не вылила всё зелье тебе на колени, – язвительно огрызнулась она, ужасно раздражённая тем, что последний день её занятий перед каникулами никак не хотел заканчиваться.

Завтра утром будут произведены последние подготовления Большого зала, и уже вечером она зайдёт в него вместе с Томом Реддлом. Гермиона до сих пор не решила, что наденет, так как все эти дни ей было совершенно не до этого.

– Ты станешь рисковать своей оценкой, Нефертари? – задал риторический вопрос Калугала, сопровождая его фирменной Малфоевской ухмылкой.

– Уверен, что нет.

«Мы с радостью можем пожертвовать своей оценкой, чтобы испортить твою, белобрысый» – отозвался внутренний демон.

В этот момент блондин добавил чешую василиска в кипящий котёл, размахивая рукой словно балерина. Из-за этого высокий и хорошо сложенный капитан команды по Квиддичу выглядел крайне нелепо.

Глаза Гермионы проследили за тем, как чешуйка исчезла, погрузившись в густую зелёную массу. Она почти не общалась с дедом Драко. Они виделись в общей сложности около десяти часов. Всё это время тратилось на приготовление зелья, которое должно быть использовано для стирания воспоминаний без каких-либо неприятных побочных эффектов, чаще всего оставляемых заклинанием забвения. Брюнетка планировала потратить гораздо меньше времени, но Малфой умудрился удлинить процесс приготовления, «случайно» положив в зелье гораздо больше основного ингредиента, чем нужно.

За это время Гермиона поняла, что презирает Калугалу Малфоя гораздом больше, чем когда-то презирала Тома Реддла. Девушке потребовалась несколько недель, чтобы разобраться в причинах такого отношения к нему. Дело в том, что молодой Лорд Волан-де-Морт черпал свою силу из постоянной уверенности в своих знаниях и холодной отстранённости, Малфой же черпал свою силу из жуткого и неприятно громкого высокомерия.

– Ну, к сожалению для нас, это был последний шаг, – саркастически сообщила девушка. Захлопнув учебник Малфоя по зельям и оттолкнув его от себя, будто тот был заразен, Гермиона почувствовала невероятное облегчение.

– Теперь нужно варить его на медленном огне около трёх недель и периодически проверять.

Пробормотав заклинание и пренебрежительно взмахнув палочкой, блондин быстро очистил поверхность стола и отправил дымящийся котёл на полку. После чего, повернувшись к девушке, с самодовольным смешком заявил:

– Я предлагаю сначала заставить полукровку выпить зелье. Ну, знаешь, нужно убедиться, что всё работает. В конце концов, он пропустил так много работы, что мы должны как-то компенсировать это. Он уже болен в любом случае, поэтому я считаю, что оно особо не повлияет на его состояние.

Ухмыляясь, Малфой перегнулся через стол и заговорщически прошептал:

– Я слышал, что он скоро умрёт.

Гермиона прекрасно понимала, что это всего лишь игра. Это просто провокация. Малфой является главным последователем Тома Реддла.

Сузив глаза, девушка холодно ответила:

– Мы уже договорились, что выпьем его вместе под присмотром Риктора. После чего он удалит последние две минуты наших воспоминаний и оценит результат. Именно этого плана мы и будем придерживаться, Малфой. Проверять зелье раньше времени смысла нет.

Ухмыльнувшись и многозначительно подняв бровь, она деликатно добавила:

– Если только ты не думаешь, что я неправильно добавила ингредиенты. Нет. Иначе… это будет не похоже на работу великого и блестящего Калугалы Малфоя!

Лицо Малфоя заметно потемнело. Склонив голову набок, словно только что разгадал какую-то великую тайну, он обошёл стол, который разделял их. Инстинктивно Гермиона сделала шаг назад, потянувшись рукой к правому карману, в котором лежала палочка.

– Нефертари, с совершенно незапятнанной чистокровной линией у тебя есть все возможности на планете, – начал Малфой насмешливым тоном и, скривив губы в отвращении, продолжил, – и ты защищаешь какую-то грязную уличную крысу-полукровку?

Гермиона не могла понять, Малфой чертовски хороший актёр или же он говорит это всё серьёзно.

Не получив ответа от девушки, блондин снисходительно покачал головой и улыбнулся, словно сильно разочарованный профессор, опасно напоминая Гермионе старого Драко Малфоя:

– И всё же, Нефертари, я думал, что у тебя вкус намного лучше.

Гермиона была в смятении. После каждой встречи с Пожирателями Смерти Гарри всегда удавалось найти её и заговорщически прошептать:

«Я всё время вижу этих двух парней вместе в главных ролях. Хоть Реддл и заглушил свой голос, Малфой, постоянно находящийся рядом с ним, выдаёт его».

Сейчас же Калугала поливает грязью наследника Слизерина, являясь при этом его верным последователем. Для чего? В этом Гермиона не видела никакого смысла.

Малфой, конечно, может не знать о том, что Том Реддл является наследником Слизерина или даже самим лидером Пожирателей Смерти. Но девушка не понимала, как такое вообще возможно.

– Малфой, дорогой, – тихо проворковала Гермиона, её голос стал низким и опасно спокойным, – видимо, я ожидала от тебя слишком многого. Прошу прощения за это.

Она украдкой посмотрела на блондина, удивлённая тем, что решила спорить с Пожирателем Смерти, оставаясь с ним один на один.

– Теперь я вижу, что отсутствие предубеждений – это что-то выше твоего уровня. Ничего страшного, я понимаю, что, скорее всего, это именно так работает в твоей семье.

Позабавленная правдивостью своей последней реплики, Гермиона ухмыльнулась. Ошеломлённое выражение лица Малфоя свидетельствовало о том, что он и подумать не мог, что девушка способна на такое. В этот момент Гермиона поняла, что её спокойный тон и холодная отстранённость были больше свойственны другому человеку. Тому Реддлу.

Осознание этого каким-то образом придало ей смелости. Девушка сделала угрожающий шаг в сторону блондина.

– Знаешь, такие люди, как ты, приведут этот мир к гибели, – с отвращением произнесла она, тыча пальцем ему в грудь.

– И самое страшное то, что ты будешь делать это с наслаждением. Но просто помни, Малфой… когда всё будет сказано и сделано, независимо от того, насколько дорогим будет твоё поместье или насколько далеко ты сможешь проследить родословную своей жены, Мерлин благословит её душу, – Гермиона забралась пальцами под воротник и вытащила Амулет эпох, помахав драгоценным камнем перед носом юноши, – ты никогда не будешь тем, у кого вся сила самой древней родословной в мире хранится в камне, висящем на шее.

Отступив назад, не желая проводить так много времени столь близко к Калугале, Гермиона улыбнулась про себя, немного гордясь тем, что не рухнула под убийственным взглядом юноши, и радуясь, что он не сошёл с ума и не напал на неё.

Мгновение спустя Малфой отошёл от шока, в котором находился около минуты.

– Все доводы о превосходстве родословной в сторону, Нефертари.

Неторопливая, зловещая, понимающая усмешка расползлась по его довольному лицу.

– Как человек, обеспокоенный чистокровностью, я уверен, что ты не будешь возражать, если я дам простой и дружеский совет, дабы удержать тебя на правильном пути, прежде чем ты и твой слизеринец сделаете что-то опрометчивое… как размножение.

В тот момент, когда слова слетели с губ Малфоя, холодная ярость, какой она никогда не чувствовала прежде, распространилась по телу Гермионы. Девушке казалось, будто каждый дюйм её тела находится в огне. И это было не только потому, что Малфой случайно объединил слово «размножение» и Том Реддл в одном предложении.

Словно почувствовав, что задел девушку за живое, блондин слегка наклонил к ней свою голову в комично-заговорщической манере и насмешливым тоном прошептал:

– Чистая кровь плюс грязь… всегда равно мусору.

После стольких лет, в течение которых Гермиона не раз слышала слово «грязнокровка» или что похуже, она всё ещё не могла полностью принять тот факт, что большое количество людей до сих пор верит в подобную чушь. Мерлин, она даже от Тома Реддла не слышала пропаганды превосходства чистокровных.

Поэтому прямо сейчас Калугала Малфой занял первое место в её самом ненавистном списке. Гермиону даже не волновал тот факт, что комментарий блондина, был, скорее, направлен на Тома Реддла, который в будущем убьёт её родителей, а не на неё.

В карих глазах брюнетки вспыхнуло отвращение, и её правая рука дёрнулась. Стараясь казаться убедительной, Гермиона воскликнула:

– О Боже! – девушка ещё раз старательно тряхнула рукой и ногой.

– Вся моя правая сторона… так сильно дёргается!

Малфой неохотно приблизился ближе, и Гермиона почувствовала тошнотворный горячий воздух, исходящий из его рта. Критически изучая её, блондин расположил свою руку так, чтобы кончик палочки был направлен точно на девушку.

– Выглядишь прекрасно, Нефертари.

Проследив за его взглядом, который снова прошёлся по её телу только на этот раз скорее ради развлечения, а не ради того, чтобы оценить ситуацию, Гермиона сдержала рычание, спрятала руку назад и покачала головой.

– Нет! Малфой, всё очень серьёзно! – настаивала она, стараясь говорить ровным голосом и не поддаваться панике. Девушка быстро отскочила на шаг назад, когда Малфой сделал столь же впечатляющий шаг в её сторону. По голодному и довольному взгляду юноши было понятно, что в его голове сейчас есть очень много дьявольских идей. И в этот момент он улыбнулся…

Гермионе снова дёрнулась. Только в этот раз по-настоящему, так как неприятный холодок пробежал по её спине. Она понимала, что все профессора ушли на свою рождественскую вечеринку и ей никто не поможет.

– Ты куда-то собираешься бежать, Нефертари? – насмешливо спросил Малфой.

– Просто понимаешь, – поспешно продолжила брюнетка, готовясь к тому, что должно было произойти, – иногда у меня бывают такие спазмы…

Неожиданно Гермиона немного наклонилась, после чего бросилась на Калугалу, ударив его правой рукой по лицу. В этот момент Малфой громко завопил, а девушка, ощутив жуткую боль в правой руке, поняла, что она явно не рассчитала силу удара.

Задыхаясь, Гермиона яростно встряхнула рукой и сильно прикусила губу, дабы почувствовать привкус крови и таким образом прийти в себя. Когда Малфой резко потянулся к брюнетке, её правая нога инстинктивно ударила юношу прямо в пах.

Услышав мучительный стон блондина, Гермиона быстро побежала к своему спасательному выходу – закрытой двери класса. В этот момент Калугала фактически рухнул на колени, тёмная кровь капала из его носа на пол.

Её быстрое перемещение сразу же привлекло внимание Малфоя, и его затуманенный, пронизанный болью взгляд, казалось, значительно прояснился.

– Нефертари, мне всё равно, даже если ты чёртова тёмная королева самого Салазара Слизера, ты будешь мертва! – его лицо исказилось и стало тёмно-красным, а рука сомкнулась вокруг палочки, которая находилась в кармане.

В тот же момент он замер, уставившись на поднятую палочку Гермионы, зловеще зависшую всего в нескольких дюймах от его окровавленного носа.

– Осторожнее, Малфой, осторожнее, – смертельно тихо произнесла Гермиона. Всё ещё удивляясь тому, насколько тон её голоса стал похож на тон, который часто использовал юный Тёмный Лорд.

– Моя палочка уже дергается, поэтому слушай меня внимательно.

Девушка удивилась, что её практически сломанная рука всё ещё может полноценно функционировать.

Малфой издал дикое, разъярённое рычание – звук, который в любой другой день, возможно, вселил бы страх даже в самые смелые сердца. Сейчас же Гермиона, подавив внезапное желание ухмыльнуться, бесстрашно посмотрела на юношу, глаза которого, казалось, наполнились кровью.

– Пятьдесят очков со Слизерина за то, что ты нагло угрожал старосте до такой степени, что она была вынуждена защищаться, – невозмутимо произнесла Гермиона, уже отступая на несколько метров к двери коридора, её палочка всё ещё была направлена на блондина. Она выдавила из себя слабую улыбку.

– Мне следовало бы вычесть больше, Малфой, гораздо больше… но, поскольку скоро Рождество, я позволю тебе легко отделаться. Считай, что это мой рождественский подарок тебе по доброте душевной.

Пока он яростно брызгал слюной, спина Гермионы наткнулась на гладкое дерево.

– Кстати, Малфой, – холодно добавила брюнетка, открывая дверь и бросая последний взгляд на мертвенно-бледное лицо Калугалы, – насколько я понимаю, теперь единственный в нашей группе человек с дефектом в плане размножения – это ты.

Девушка с грохотом захлопнула дверь класса, прежде чем гнев блондина успел вырваться наружу.

Гермиона так привыкла к амулету эпох, что ни разу не взглянула на него во время схватки с Малфоем. Она даже не заметила, что его гладкая гранёная поверхность была гораздо теплее, чем обычно, а гигантский рубин приобрёл слабое кроваво-красное свечение.

========== Глава 23: Вы когда-нибудь меняли своё мнение? ==========

Понедельник, 20 декабря 1944, 19:11

Кипя от злости, Гермиона захлопнула дверь класса зелий и решительно направилась в больничное крыло. Было такое чувство, будто её правую руку кто-то сунул в камин. Кожа на ней раздулась и приобрела тёмно-синий оттенок.

Пытаясь сдержать рвущиеся слёзы, Гермиона взяла себя в руки, отодвинув боль на задний план. Сумка с книгами, перекинутая через плечо, совершила кульбит, когда девушка резко повернула за угол.

Мысли путались.

Получается, что Калугала Малфой и Том Реддл не были лучшими друзьями. Гермиона чувствовала себя полной идиоткой из-за того, что всё это время не замечала холодной вражды между ними. Она всегда предполагала, что Том Реддл, будучи наследником Слизерина, будет иметь столько же власти, сколько имеют те же Малфои или Лестрейнджи. Если не больше. Также Дамлбдор перед отправкой сказал им, что многие даже не знали, что Лорд Волан-де-Морт когда-то был Томом Реддлом.

Гермиона в очередной раз перебрала в уме все данные, которые она знала о наследнике Слизерина. По словам Дамблдора, Том Реддл во время обучения в школе не успел полностью погрузиться в тёмные искусства, и только после выпуска он сформировал Пожирателей Смерти. И то не сразу, а только через пять лет.

Поднимаясь на четвёртый этаж, девушка заглянула в покрытое льдом окно, в которое билось множество ледяных шариков, приносимых сильным ветром. Унылая погода очень хорошо отражала настроение Гермионы. Он любила разгадывать тайны, как и многие люди, но в этот раз ей совершенно не хотелось этого делать.

Разговор с Малфоем и противоречивая информация Дамблдора вгоняли в какой-то мрак неведения. Конечно, если учесть, что директор ни разу не упомянул о существующем проклятии, а также не выдал никакой конкретной информации о ближнем окружении Реддла, то, вероятнее всего, часть переданных им сведений может быть ошибочной.

Гермиона отчётливо слышала в голосе Малфоя отвращение, когда тот говорил о Реддле. Казалось, Калугала искренне верил, что Том не стоит и гроша. Юноша не мог сыграть свою роль так хорошо.

Возможно, многие и не подозревали, что Том Реддл является наследником Слизерина, потому что он был полукровкой. Почему юноша никогда не ел в Большом зале? Почему Драко, Джинни и Гарри ни разу не видели, чтобы он входил в гостиную Слизерина?

Со слов Дамблдора, Лорд Волан-де-Морт получал особое удовольствие от того, что чистокровная элита подчинялась его воле. После всех замечаний Реддла касательно чистоты крови, Гермиона поняла, что он явно недолюбливает всех чистокровных. Но всё же отдаёт больше предпочтения им, нежели магглам или магглорождённым, поскольку единственные магглы, которых он знал были ужасными людьми.

Том, очевидно, преуспел во многих областях, где-то даже больше, чем сама Гермиона. Он знал большое количество заклинаний, имел способности к окклюменции и легилименции, довольно хорошо был знаком с тёмными искусствами, но неужели он не знал, что такое дружеское общение. Был ли кто-нибудь в его жизни, кто общался с ним также, как сейчас Гермиона.

Наконец добравшись до седьмого этажа, девушка увидела гигантские деревянные двустворчатые двери больничного крыла. Она неуверенно остановилась рядом с ними, боясь войти. Ей казалось, что Том легко прочитает все её мысли, просто посмотрев в её глаза. Хотя Гермиона так и не пришла к каким-то определённым выводам, но что-то подсказывало ей, что она была недалека от истины.

Тяжело вздохнув, она повернулась и прислонилась спиной к двери больничного крыла, пытаясь немного снять скопившееся напряжение и расслабиться.

А что, если остановить Тома Реддла, не дав ему превратиться в Волан-де-Морта, можно, не убивая его, а став его другом. Не это ли имел в виду Дамблдор, когда говорил ей, что иногда даже самые сложные битвы не выиграть одним лишь сражением. Казалось, Гермиона слышала эти слова много лет назад. У неё даже не получилось полностью восстановить в памяти образ директора в тот день.

Сможет ли она уничтожить Лорда Волан-де-Морта, не уничтожив Тома Реддла?

Гигантская дверь больничного крыла резко распахнулась и чуть не сбила с ног девушку, которая едва успела вскрикнуть от удивления.

– О, как жаль, дорогая! – воскликнула мадам Ламбердо, удержав Гермиону от падения. Позади целительницы девушка увидела тележку, нагруженную всевозможными колбами с зельями.

– Мне срочно нужно уйти, но ты заходи, заходи!

Женщина рассеянно махнула рукой в сторону открытой двери, вероятно, уже привыкшая к частым визитам Гермионы в лазарет.

– Кажется, он опять задремал. Но уже успел дважды спросить меня, не заходила ли ты.

По неизвестным причинам сердце Гермионы быстро забилось в груди в то время, как мадам Ламбердо целеустремлённо зашагала в противоположную сторону, бормоча:

– Очередной несчастный случай на Квиддиче. Остановил бладжер лицом только для того, чтобы тот не залетел в окно одного из кабинетов. Такое чувство, будто команда Слизерина любит совершать глупые героические поступки с бладжерами…

На лице Гермионы невольно появилась ухмылка, но она быстро сменилась гримасой, когда её правая рука попыталась закрыть дверь больничного крыла. Боль вернулась с удвоенной силой, и девушке казалось, будто по её нервам пробежался электрический заряд.

Поморщившись, она прикусила губу, прокручивая в уме несколько известных ей исцеляющих заклинаний, и неохотно признала, что не может вспомнить ни одного надёжного, способного исцелить кости. Поэтому, всё ещё испытывая сильную боль, Гермиона нерешительно повернулась лицом к аккуратному ряду пустых больничных коек.

Перебросив назад несколько выбившихся локонов волос и сделав глубокий вздох, девушка неторопливо направилась к единственной занятой койке, которая находилась в дальнем левом углу лазарета. Этому месту Гермиона дала название «Полупостоянная резиденция Тома Реддла».

Ей не очень хотелось встречаться с наследником Слизерина, тем более сейчас. Рука болела, и сил совершенно не осталось. Глядя на юношу, Гермиона снова начала убеждать себя, что проклятие – это не её вина.

«Конечно-конечно. Не мы пригласили его в Хогсмид, а потом на праздничный вечер. Не мы даём ему ещё больше возможностей влюбиться» – усмехаясь, произнёс демон.

«Мы не можем заставить его полюбить! Это его выбор!» – откликнулся ангел.

Наконец девушка добралась до конца комнаты и подтащила к кровати Тома свой экономно сделанный, как она привыкла думать, и очень неудобный деревянный стул. Какое-то время Гермиона просто сидела, уставившись на неподвижную фигуру юноши. Он был так похож на Тома Реддла, и в то же время так непохож… если такое вообще возможно.

Юный Тёмный Лорд полулежал на своей больничной койке, его голова была наклонена вправо так, что девушка могла видеть только левую сторону его привлекательного – да, она была вынуждена признать этот факт – чётко очерченного бледного лица.

Он явно спал, и никаких следов беспокойства на его лице не было. В то же время одна его рука немного сжимала край простыни. Тёмные волосы были взъерошены, а домашний свитер – помят, что очень сильно отдаляло Реддла от его вечно безупречного образа.

Гермиона чувствовала себя так, словно не видела его целую вечность. Они почти не разговаривали с того дня, как Тому стало плохо во время прогулки в Хогсмид, за исключением обсуждения организации праздничного вечера или проекта по ЗОТИ. Тем не менее визиты Тома в лазарет стали регулярными.