Текст книги "Он видит, как они летят (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Chapter II
К вечеру Тор все же решил последовать совету брата и прогуляться по всему огромному зданию, вооружившись тем подобием путеводителя, что нашелся в библиотеке.
Красных зон было не так уж и много: подвал, половина первого этажа и несколько квадратов, разбросанных по всему зданию.
Тора это удивило. Локи всегда был собственником. С чего бы вдруг такая щедрость? Или младший хотел, чтобы Тор видел все это?
***
Темные, цвета засохшей крови, ковры скрадывают шаги. Естественно, ничего интересного, кроме прекрасных видов из окон, Бог Грома не нашел.
Пусто, тихо, чисто.
Пару раз встречались тут же сгибающиеся в униженных поклонах рабы. Они не смели даже поднять голову, не то что взглянуть в глаза. Это были уже не люди, а жалкое их подобие.
Тор проходит мимо них с содроганием, пытаясь не думать о том, что все это сотворил его брат.
И вздрагивает, резко оборачиваясь. Тишину что-то нарушило. Какой-то странный звук. Глухой, будто идущий из-за двери. Будто болезненный стон.
Бог Грома настороженно прислушивается, пытаясь понять, откуда именно идет звук. Толкает наудачу первую дверь справа и замирает.
Это Локи.
Локи, с остервенением вбивающийся в наспех связанную брючным ремнем, избитую до потери человеческого облика, девушку. Его пальцы жестко вцепились в длинные светлые волосы несчастной, и Бог Безумия периодически оттягивает ее голову назад, словно пытаясь причинить девушке еще большую боль. Хотя... Почему пытаясь?! Локи именно это и делает. Дергает длинные пряди, едва не вырывая.
И механические глубокие движения. Маг поленился даже полностью раздеться. Спущенные до щиколоток штаны, расстегнутая рубашка...
И только теперь Бог Грома поднимает глаза, чтобы увидеть лицо брата. И понимает, наконец, что не так.
Кожа у него синяя, испещренная йотунскими узорами. Глаза прикрыты, губа прикушена, словно ему... хорошо?
Боги!
Отвращение простреливает насквозь.
Тор срывается с места, намереваясь прекратить этот кошмар. Но буквально застывает на месте. Потому что вакуумную тишину, наполненную влажными шлепками плоти о плоть и болезненными тихими вскриками, скрадываемыми черными бархатными занавесями, нарушает хриплый голос младшего:
– Подожди... Дай мне кончить.
И громовержец понимает, что не может сдвинуться с места. В который раз.
А Локи отпускает, наконец, волосы девушки и кладет ладони на ее уже обожженную кровоточащую спину. Ведет пальцами, чертя кошмарные узоры... И дергает бедрами, вызывая у несчастной надорванный крик, переходящий в хрип.
– Я же сказал вести себя тихо! – маг вцепляется своей жертве в горло, царапая острыми черными ногтями нежную светлую кожу, оставляя на ней кошмарные ожоги.
И вдруг тихо гортанно вскрикивает, запрокидывая голову. Тонкие пальцы конвульсивно сжимаются на хрупкой шее.
Полминуты – и Локи подается назад, выскальзывая из изуродованного, уже неподвижного тела.
Тор вздрагивает, понимая, что и здесь его брат нашел способ извратиться. По ногам того, что когда-то было человеком, текут яркие струйки крови, смешанные со спермой.
– Что же ты творишь... – шокировано выговаривает Тор, не двигаясь с места. Уже не потому что не может, а потому что подходить к брату противно.
Локи смаргивает, возвращая коже естественный цвет, и, улыбаясь, говорит:
– В своем истинном облике я получаю больше удовольствия.
– Ты убил ее, – Бог Грома отступает назад, не сводя глаз с лица младшего. – Изнасиловал и... убил.
В голове не укладываются ни эти слова, ни брат, который смотрит так равнодушно, но внимательно.
– Ты назвал все в верной последовательности. – Локи нагибается, чтобы надеть брюки. – Тебе нужно что-то еще?
– Зачем я здесь?! – Тор срывается. Хватает брата за плечи, трясет, забывая о пропасти, что теперь лежит между ними.
Маг брезгливо и с удивительной легкостью стряхивает с себя ладони брата и, глядя в глаза, проговаривает:
– Этот вопрос должен был бы задать я. Но я не задам. Я и так знаю. Ты бесцельно шлялся по этажам и заглядывал в каждую комнату. – И так же равнодушно спрашивает:
– Мы разобрались с этим?
В зеленых глазах нет ровным счетом ничего, кроме завуалированного безумия. Хотя не исключено, что Тору просто кажется.
– Что будет с девушкой? – угрюмо интересуется громовержец, окидывая взглядом труп.
Локи хмыкает почти удивленно, смотрит наигранно непонимающе и, склонив голову набок, спрашивает:
– А что обычно делают с трупами, Тор? Ее сожгут в крематории. Ну или закопают. Мне плевать, на самом деле. Но, если хочешь, – Локи вроде как хихикает, – можешь заняться этим сам.
– Ты действительно сошел с ума, – перед тем как выйти из комнаты, бросает Бог Грома. – Мне противно находиться рядом с тобой.
И буквально выскакивает в коридор, громко хлопнув дверью. Не замечая не по-хорошему задумчивого взгляда младшего.
***
Дни тянутся однообразно. Больше Тор границ отведенных ему этажей не нарушает. Он автоматически выполняет привычные действия, разграниченные на то, что нужно делать ночью и днем.
Бог Грома не знает, что происходит. Просто не понимает. Пара встреч с братом с глазу на глаз окончательно выбили из колеи.
Локи стал настолько другим, что казалось, будто в его тело вселилась Бездна. Жестокая, безумная. Не признающая границ.
И если там, в белом бассейне, Бог Грома еще мог уловить в брате хоть тень того Локи из прошлого, то в комнате, убранной черными портьерами, на Тора равнодушно смотрел монстр. Монстр, которому нравилось происходящее.
– В тебе не осталось ничего от моего брата, – громко говорит громовержец, уверенный в том, что будет услышан. – Ты перестал быть моим братом, когда заключил договор с читаури. Когда предал меня.
– А я никогда и не был твоим братом. – Холодная ладонь ложится на плечо, прикрытое лишь тонкой рубашкой. – Или ты забыл, кто мой настоящий отец?
Бог Грома вздрагивает, сжимая зубы. Ему стоит большого усилия не отшатнуться.
А маг убирает руку и буднично говорит:
– Сегодня поедешь со мной. Покажу тебе кое-что.
– Очередную казнь? – кривится Тор, разглядывая глаза младшего.
Именно разглядывая.
Изумрудные, настолько яркие, что, кажется, будто еще чуть-чуть – и вспыхнут безумным магическим огнем, пожирающим не только тело, но и душу.
Сравнение приходит внезапно. Будто его кто-то подсказал.
А тонкие губы Бога Безумия расползаются в некрасивой злой улыбке.
– Я когда-нибудь самолично приглашал тебя на подобные мероприятия? – маг меряет Тора взглядом. – Припоминаешь?
Громовержец зло качает головой. Сказать что-либо сейчас опасно. Тор много раз видел тлеющий огонек безумия в глазах брата. Но такого...
– Ты наблюдательный, – хвалит его младший. – Никак умнеешь? Не суть. В три часа дня ты должен быть на первом этаже. Около выхода наружу.
И, коротко кивнув, выходит за дверь.
Почему Локи не применил телепортацию – Тор так и не понял. Признаться, ему и все равно. Голову занимают совершенно иные мысли.
Хоть он и понимает, что за приглашением Локи кроется наверняка какой-то подвох, позволить себе не захотеть поехать – он не может.
Внешний мир.
Он уже год как не был там. Был полностью отрезан от происходящего. Были окна... Но они показывали лишь то, что хотелось Локи.
Казни же, что ежемесячно устраивал Бог Безумия, проходили на огромном внутреннем дворе здания, прикрытом матовым куполом. Все это напоминало стадион.
А ведь люди валили толпами, словно на канувшие в лету футбольные матчи, жаждали посмотреть на смерть себе подобных. Дрались, рвались вперед, норовя урвать место поближе, неизменно натыкаясь на приклады автоматов охранников, с равнодушными мутно-голубыми глазами.
Массовое беснование.
А когда брызгали первые капли крови, толпа взрывалась поистине безумным, единогласным криком-воем.
И это было страшней, чем плеть, оставляющая борозды на беззащитной коже орущих от боли провинившихся.
Тор смаргивает, выгоняя мерзкие образы из сознания. Оборачивается на едва слышный шорох. И обнаруживает, что в дверях стоит служанка со стопкой одежды в руках.
И Бог Грома буквально вырывает ее из рук девушки и захлопывает дверь. Только бы не смотреть в потухшие, лишенные мысли глаза.
Костюм садится безупречно. Словно шили по мерке. Галстук Тор завязывать не умеет, поэтому просто накидывает его на шею на манер шарфа.
Выглядит глупо. Но не злить же Локи, не одевшись в точности так, как он просит.
На часах без пяти три.
Пора.
***
В холле пусто и тихо. Совсем не так, как за десять минут до начала казни. В тех случаях по залу снует обслуга, извне доносится глухой гул, который не скрадывают даже стены с шумоизоляцией по высшему разряду.
Теперь же, в огромном помещении, оформленном в стиле техно, нет никого кроме самого Тора и пятерых охранников, в черных пластиковых масках и с короткими автоматами.
На металлическом циферблате над пустым ресепшном – без одной минуты три. А секундная стрелка, чуть подрагивая, подбирается к двенадцати.
– Какой у меня пунктуальный брат! – эти слова Локи декламирует, словно со сцены. Утрированно весело и удивленно.
– Да. – Тор ограничивается всего лишь одним коротким утвердительным словом. Хотя внутри ничем необъяснимый радостный подъем. И чувство благодарности к брату.
– Что с твоим галстуком? – брезгливо интересуется маг, подцепляя полоску ткани на шее Бога Грома. – Его не носят как шарф.
– Я не умею завязывать, – все так же коротко информирует Бог Грома.
Локи картинно закатывает глаза, демонстрируя свою кошмарную способность за секунду перескакивать с одного настроения на другое.
– Руки у тебя не из того места растут, братик, вот что, – Локи подходит совсем близко, и его тонкие ловкие пальцы сноровисто переплетают концы, приводя все в надлежащий вид.
– Ты даже не вымылся после своего любимого спортивного зала, кретин. – Локи зло вытирает руки о штаны. – Ношусь с тобой, как мамочка.
И проводит пальцами по обросшей щеке громовержца. Того сразу обдает словно волной свежести. Так пахло мыло в его купальне в Асгарде.
– Пошли, – Локи критически оглядывает Бога Грома и поворачивается к выходу.
***
Толстые матовые двери бесшумно раздвигаются, и Тор, следом за младшим, выходит на... серую улицу.
Серое небо, серый сухой бетон, серая форма солдат, сжимающих автоматы. Серые корпуса БТРов.
Серое здесь все.
Кроме отряда воинов читаури, черным пятном расположившихся у последнего кордона, чуть поодаль от основной массы солдат.
Пропитанный гарью воздух облепляет, словно липкой пленкой, забивается под кожу, в легкие, в ноздри.
Где тот залитый солнцем город, который Тор видел из окна каждое утро? Где блестящие стеклом высотки?
Да вот же... Почерневшими обколотыми зубами торчат, возвышаясь над разрухой.
– Что здесь произошло?! – хрипло спрашивает Тор, сжимая кулаки.
– Ничего особенного, брат, – издевательски улыбается маг. – Война.
_________________________________________________________________________
Есть только песня: Deathstars – Virtue To Vice
Chapter III
В машине тихо.
Локи сидит, сложив руки на коленях, выпрямив спину. Глаза прикрыты, словно маг дремлет. Но Тор знает – это не так. У младшего всегда была дурная привычка следить за происходящим из-под прикрытых век.
Бог Грома невольно заглядывается на четкий даже в полутьме салона профиль брата. Он не знает, почему чувствует к Локи хоть что-то, кроме отвращения и ненависти.
Отголоски прошлого?
Пусть будет так. Это, в общем-то, и не важно, в свете происходящего.
– Куда мы едем?
Вопрос повисает в воздухе, словно что-то материальное. Тор буквально чувствует, как дергается Локи, сцепляя пальцы.
– Я обещал показать тебе кое-что, – маг говорит очень спокойно, равнодушно глядя в окно. – У тебя есть возражения?
Тор зло сжимает зубы.
– У меня много вопросов.
– Задавай, – Локи, наконец, расслабленно откидывается на спинку сидения. – Хочу знать, что творится в твоей светлой голове.
– Ты сначала со своей головой разберись! – Бог Грома не может проглотить оскорбление и взрывается. Как всегда.
Но Локи только смеется:
– Не нужно оскорблений. Я и так отвечу.
– Ты начал первым, – как-то по-детски злится Тор. И осекается, ожидая, что Локи заострит на этом внимание.
Но тот равнодушно пожимает плечами:
– Начал. А ты продолжил. Так кто из нас больше виноват?
На это громовержцу ответить нечего, поэтому он просто задает волнующий вопрос:
– Сопротивление организовал Асгард?
– Как сказать... – тянет Локи. – Тут вопрос сложный. У Одина и так проблем сейчас хватает. Ему не до Земли. Читаури здорово насели на него. А учитывая то, что они владеют теперь тессерактом, то сам понимаешь, твоему отцу приходится туго. Но Ника Фьюри спас именно он. Так что руководитель Сопротивления – подарок Одина людям.
– Ты так об этом говоришь, – пытается съязвить Тор. – Неужели сочувствуешь?
Бог Безумия хмыкает и проводит ладонью по волосам. В зеленых глаза мелькает, наконец, тень интереса.
– Сочувствую ли я? – маг чуть поджимает губы. – А ты?
– В смысле? – Тор удивленно смотрит на младшего. – Не совсем понимаю, зачем задавать мне этот вопрос. Ты ведь прекрасно знаешь мое отношение.
– А ты никогда не думал о том, почему Один даже не попытался вытащить тебя? – Локи улыбается уголком рта. – Он просто бросил тебя на произвол судьбы. В лапах свихнувшегося йотунхеймского выродка. Как тебе такой расклад?
И Тор «зависает». Такая мысль даже не приходила к нему. Он принял плен как данность.
Естественно, были неоднократные попытки вырваться, стабильно заканчивавшиеся крахом. Но Бог Грома четко осознает теперь, что о том, что Один мог бы помочь – даже не задумывался.
Громовержец отлично помнил, как тяжело без Радужного моста попасть в другой мир. Возможно, именно поэтому так и произошло?
И Тор тут же озвучивает эту мысль:
– Ты ведь прекрасно знаешь, сколько темной энергии Всеотцу понадобилось, чтобы переправить меня сюда.
– То есть ты спокойно принимаешь то, что папа бросил тебя вот так вот одного? – маг говорит это почему-то без ставшей привычной издевки. – Даже с учетом того, что я в любой момент могу лишить тебя жизни? – Локи бросает быстрый взгляд в окно. – Не смущает, что Всеотец так просто оставил законного наследника наедине с безумцем? И отсюда следует еще один закономерный вопрос, Тор: так ли он хотел передавать трон?
Бог Грома молчит. Слова брата крючьями сомнения впились в разум. Ведь Локи, как не противно это признавать, прав. Прав во всем, что сейчас сказал.
Но с другой стороны, ощущать себя мальчишкой, которого должен спасти папа...
– Думаю, – говорит Тор, не глядя на младшего, – Один понимает, что я уже не ребенок, и сам могу о себе позаботиться.
Локи тонко улыбается, но ничего не отвечает. Он только стучит кончиками пальцев по креслу водителя и автомобиль плавно тормозит.
Маг, не дожидаясь, пока дверь откроют снаружи, дергает ручку и вылезает из машины. С улицы в салон тут же врывается кошмарный застарелый запах погребального костра. Так бывало, когда труп не догорал до конца, а смрадно чадил еще некоторое время, пока костер вновь не зажгут, чтобы уже наверняка сжечь тело.
Тор выходит вслед за братом и замирает, буквально онемев от кошмарного зрелища.
Вспученный, потрескавшийся асфальт улицы завален полуобгоревшими телами, еще дымящейся техникой, искореженными заграждениями... И этот запах.
Боги!
Громовержец судорожно оглядывается назад и понимает, что их машину сопровождала целая колонна серых бронетранспортеров, ощетинившихся пулеметными стволами. А сверху кружат два вертолета воздушной поддержки.
– Что это? – спокойного голоса хватает только на два коротких слова. Поэтому, чтобы не объяснять, Тор просто кивает на пространство, заваленное трупами.
– Это произошло сегодня ночью. – Локи нагибается, подбирая тускло блестящую в сером свете пасмурного дня гильзу. – Хотя это не самый тяжелый бой за всю эту войну. Но повстанцы впервые подобрались так близко. Даже зная, что идут на верную смерть, они шли все равно. Это месть.
– За что? – Тор оступается, спотыкаясь о безвольно лежащую обгоревшую руку. Кажется, она женская.
– Три дня назад мы рассекретили юго-восточный штаб Сопротивления, в котором на тот момент находилась жена Ника Фьюри, с новорожденным ребенком. – Локи равнодушно «выдает» информацию, медленно шагая по изрытой воронками земле. – Естественно, там была проведена зачистка. А ребенок погиб. Задохнулся газом, что мои бойцы пустили в помещение.
– Твои бойцы? – переспрашивает Бог Грома. – Так ты был там?
– Ту операцию спланировал я, – маг криво усмехается. – И, естественно, я ею и руководил. Это логично.
– Никогда бы не подумал, что ты стал бы добровольно участвовать в боевых действиях. Такие как ты, обычно отсиживаются за спинами других, – зло выплевывает Тор.
– Разрыв шаблона, да, брат? – маг смеется.
– Тебя, я смотрю, ничем не прошибешь, – Бог Грома с ненавистью вглядывается в лицо того, кого называл братом. – Брат. По твоей вине погиб ребенок. Ты, считай, сам его и убил. И тебе все равно?
– Это была тщательно спланированная операция, – Локи пожимает плечами. – Тем более, суди сам: из-за комка плоти трех недель отроду сегодня погибло тринадцать их бойцов. Представь себе, как это выглядит в глазах самих повстанцев? Глупая смерть людей из-за мести. Возможно, это подорвет у некоторых уважение к главе Сопротивления.
– А если бы это был твой ребенок? – громовержец вглядывается в лицо младшего, пытаясь разглядеть хоть отголосок эмоций.
– Это не мой ребенок, – маг стряхивает с рукава пальто пепел, принесенный резким порывом ветра. – Не думай, что на меня можно надавить таким способом.
– Так зачем ты привел меня сюда?
Локи только жмет плечами и идет дальше, переступая через полуобугленные трупы. И, словно безумный экскурсовод, продолжает:
– Здесь был наш кордон. Спокойное место, в непосредственной близости к центру. Двадцать бойцов, орудия, бесперебойная поставка боеприпасов, поддержка от боевых групп читаури, – голос мага с едва заметной хрипотцой словно заполняет все пространство. – Полный контроль местности. А бойцы Сопротивления появились в два тридцать шесть ночи. Они пришли снизу. Из коллекторов. Тут же положили дозорных. Очень тихо, без шума. Действовали профессионально – Фьюри нужно отдать должное. Но их было всего четырнадцать человек. Группу больше они физически не смогли бы провести под землей. Завязался бой. Вот здесь, – Локи становится у искореженного пулемета, – погибло четверо. Трое моих бойцов и один из сопротивления. Он просто принял на себя огонь, давая товарищам пройти вглубь наших позиций. Вот его тело, – маг носком поддевает изодранный пулеметной очередью почти в клочья труп. – Герой, не правда ли? – и сам же себе отвечает:
– Безусловно. Именно таких люди называют героями. А теперь вопрос к аудитории, – маг внимательно смотрит на Тора. – Как ты считаешь? Он герой?
Бог Грома недоверчиво переступает с ноги на ногу. Вопрос кажется ему кристально ясным и настолько простым, что... Зачем Локи знать его мнение об очевидных вещах?
Тем не менее, он говорит:
– Он герой, без сомнений. Он прикрыл товарищей ценой собственной жизни.
В ответ Локи досадливо морщится:
– Да, он выиграл им пару минут жизни в заведомо проигрышном бою. Я не буду озадачивать тебя вопросом о том, зачем он вообще согласился на эту смертельную авантюру с нападением на укрепленный кордон. Меня интересует, почему ты считаешь его безрассудный самоубийственный поступок – героизмом? Бесславно умереть, не достигнув цели? Я не понимаю этого. Если хочешь что-то сделать – нужно просчитать все риски, взвесить последствия и только потом четко и оперативно действовать.
– Ты так ничего и не понял, брат... – Тору вдруг становится больно за младшего. – Его целью в тот момент был не приказ командира. Не месть. Им двигало желание спасти. Пусть и умерев при этом.
Локи презрительно улыбается, быстро смаргивает, будто прогоняет из глаз какое-то выражение.
– А теперь объясняю популярно. – Он останавливается ровно напротив Бога Грома. – Если бы он хотя бы минуту повременил и озаботился ориентированием на местности, то заприметил бы переулок. Вот здесь, – Локи тыкает тонким чуть подрагивающим пальцем влево, и Тор действительно замечает узкий проулок, заваленный битым кирпичом. – Этот переулок имеет сообщение с другим, параллельным. До него всего пять метров. И он вливается в улицу как раз за спиной пулеметчиков. Пара минут – и жертвы можно было бы избежать. А в идеале – им всего-то надо было до выхода более внимательно ознакомиться с картой. Так где здесь героизм, Тор?
Бог Грома осторожно сокращает расстояние, останавливается в паре шагов.
В глазах у мага искренний вопрос. Не издевка, не насмешка. Локи действительно не понимает. И Тору почему-то хочется приобнять младшего за плечи, как когда-то давно. Сказать что-то... просто хорошее. Ведь Бог Грома не знает ответа на вопрос.
С одной стороны Локи абсолютно прав. Но отчего-то громовержцу претит такое вот восприятие поступка этого безымянного парня.
Может, именно в этом трагедия Локи? В том, что он мыслит слишком прагматично, не понимая, что цель не всегда оправдывает средства.
Почему бы просто не восхититься самоотверженным поступком этого бойца? Пусть и бессмысленным в практическом плане, но зато наполненным смыслом духовным.
Все это Тор тихо говорит младшему, глядя в ничего не выражающие изумрудные глаза.
– Чушь, – Бог Безумия отшатывается, резко разрывая зрительный контакт. – Ты ведь воин, Тор! Ты был влюблен в войну! Что с тобой произошло? Где героизм в том, чтобы глупо сдохнуть, не выполнив задачу?! Их группа должна была выкрасть нашего офицера, помимо «славного дела мести». А теперь – все они мертвы. Только из-за того, что так слепо ринулись в бой.
– Почему тела обугленные? Здесь был пожар? – Тору самому смешно от этого глупого предположения. Но ничего другого в голову не приходит.
– Пожар? – маг меряет Бога Грома насмешливым взглядом, удивительно быстро справляясь с собой. – Почти. Я немного разозлился утром, когда узнал, что повстанцы забрались так далеко.
Это Локи проговаривает буднично. Словно нечто само собой разумеющееся.
– Безумие... – невольно вырывается у Тора. – Боги! Ты же абсолютно невменяем! Ты даже себя уже не контролируешь!
– Успокойся, Тор, – неожиданно мягко говорит маг, кладя ладонь на плечо громовержца. – Здесь мы закончили. Иди к машине.
– А ты? – Бог Грома как-то сразу сдается, уловив в голосе младшего прежние, привычные нотки.
– Я побуду еще здесь, – с точно такой же интонацией говорит Локи, не глядя на громовержца. – Вернусь через пятнадцать минут. Иди.
И ненавязчиво подталкивает Бога Грома в сторону колонны БТРов. К блестящему черными боками роскошному «мерседесу».
_____________________________________________________________
Caleb Kane – Once
