Текст книги "Он видит, как они летят (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Chapter XXI
Просыпается Тор рано. Стоят предрассветные сумерки, сквозь приоткрытое окно доносится тихий плеск воды. Это единственное, что нарушает сонную утреннюю тишину.
Бог Грома садится на постели, проводит ладонью по черной шелковой простыне. Ложась, он даже не заметил этого. Локи все же тот еще извращенец. Черный шелк, надо же.
Локи.
Громовержец резко поднимается и, подхватив с пола рубаху, бредет к двери.
Он устроился в самой ближайшей к гостиной комнате с кроватью, поэтому у дверного проема, оборудованного отодвигающейся пластиковой створкой, оказывается быстро. Как бы медленно ни старался идти.
Касается пальцами гладкой поверхности, толкает вбок и замирает, не понимая, что должен сделать: Локи сидит на постели, скрестив ноги, и тихо, едва слышно поет, чуть раскачиваясь в такт. Маг почти обнажен, на нем только те самые изорванные костюмные штаны, худое тело покрыто грязью, кровяными разводами. На груди чуть поджившая, но от этого не менее кошмарная рана, сочащаяся прозрачной жидкостью. Ее Тор даже не промыл...
Бездна забери!
А слова песни знакомые. Та самая песня, которую Локи терпеть не мог слышать в исполнении Тора.
Растрепанные волосы слегка прикрывают изуродованное лицо мага, но помогает это мало. Зрелище все равно ужасное. За ночь все слегка поджило, стянулось некрасивыми корками. Повязки на глазах остались, но вот салфетку, закрывающую глубокий ожог на шее, Локи то ли сам содрал, то ли она спала ночью.
Бог Грома неслышно подходит ближе, останавливается в нескольких шагах от брата. В голову приходит мысль, что младшему нужно вымыться.
– Локи, – хрипло со сна зовет громовержец, походя ближе, и опускает руку на худое плечо брата. – Ты как?
Тот даже не вздрагивает. Смеется, облизывает обожженные губы, а потом осторожно берет руку Бога Грома и убирает со своего плеча.
– Великолепно, братец, – на губах все та же некрасивая улыбка. – Ты славно позаботился обо мне.
Тор вздрагивает, впервые отчетливо понимая намек младшего.
– Тебе нужно в купальню, – тихо говорит он, решая не заострять внимание на словах брата.
– И как ты себе это представляешь? – маг выпрямляет ноги, откидываясь на подушки. – Я не вижу ничего, – почти пропевает он.
– Я помогу, – чересчур поспешно выговаривает Тор.
– Добрый заботливый Тор, – тянет Локи и снова улыбается. – Вымоет задницу своего беспомощного младшего брата. Очень мило с твоей стороны, но я, пожалуй, откажусь.
– Ты не сможешь сделать этого сам, – упрямо говорит Тор. – Я должен помочь тебе.
И вдруг представляет, как будет касаться тела младшего. Смывать с его кожи грязь, пропускать меж пальцев намокшие черные пряди волос...
– Ого, – хихикает маг. – Что я слышу. Два дня назад ты орал, что я тебе отвратителен, а теперь настаиваешь на том, чтобы помочь. Я не нуждаюсь в ней, понял? Особенно от тебя, – и добавляет насмешливо, – брат.
– Это глупо, Локи! – Тор начинает злиться. – Ты нуждаешься в моей помощи. Особенно сейчас!
– Ты уже помог мне. Я поблагодарил, – улыбка так и не исчезает с лица мага. Она словно приклеилась к изуродованным губам.
И поднимается на ноги.
– Не дури! – Тор ловит его за предплечье и дергает к себе. – Послушай меня хоть раз!
– Я всю жизнь тебя слушался! – зло шипит маг, вырываясь. – Тебе всегда надо было контролировать меня! Во всем! Оставь меня хотя бы сейчас!
– Хорошо, иди сам, давай! – Бог Грома отпускает руку брата, отбрасывая ее от себя.
В ответ Локи кривится, надменно вскидывает голову и делает первый неуверенный шаг, выставляя перед собой руки. Чуть приостанавливается, поводит перед собой раскрытыми ладонями. На кончиках тонких пальцев появляется голубоватое неверное свечение. И Локи морщится, словно от боли.
Еще шаг.
Тор молча наблюдает за его неуверенными движениями. В груди клокочет глухая злоба. Своенравный йотунский выродок, бездна его забери!
Знает о том, что Тор пожертвовал ради его жалкой жизни всем, что у него было и ни капли благодарности!
Как же это унизительно!
Локи закусывает губу, делая следующий шаг, одновременно шаря перед собой руками. По его расчетам дверь должна быть уже совсем рядом.
Маг чувствует слабые энергетические разряды, скользящие по пальцам. Глупая реакция организма на опасность. Как будто это чем-то поможет.
Вот если подумать над формулой, которая будет передавать информацию в мозг об окружающих предметах, основываясь на звуках... Возможно, от подобного будет толк.
Но не сейчас. Сейчас главное – не отвлекаться.
Локи буквально чувствует на себе гневный взгляд старшего и это невероятно напрягает. Раньше он бы только посмеялся в свое удовольствие над так легко выходящим из себя братом, но сейчас...
«Прекрати смотреть, прекрати, прекрати, прекрати...» – словно мантра бьется в голове.
Ладонь упирается в гладкую поверхность.
Дверь?
Маг осторожно ведет пальцами, ощупывая. Гладкие панели, которыми облицована стена. Бездна забери...
Локи закусывает губу и ведет ладонью вбок, пытаясь нащупать хоть что-то, что поможет найти дверь. Она же была ровно напротив дивана! Или... Какая это комната? Гостиная?
И тот же пристальный взгляд в спину.
От ощущения беспомощности в груди противно саднит. Все тело словно окунают в холодную воду. И маг чувствует, как под пальцами по стене расползается ледяная паутина.
Йотун все же вылез наружу.
– Думаешь, это поможет? – забываясь, насмешливо шепчет Локи, продолжая ощупывать стену.
– Тебе ничто не поможет, – грубо говорит Тор. Его голос доносится откуда-то из-за спины.
Интересно, он успел отойти от дивана? Если нет, то нужно сместиться чуть вправо, и он найдет, наконец, эту проклятую дверь!
Локи так и поступает.
И пальцы натыкаются на гладкую поверхность двери.
– Это окно, Локи, – в тихом голосе Тора нет насмешки. Он словно... сочувствует?
И маг с тихим смехом оседает на пол.
Идиот! Чертов слепой идиот! Как можно было настолько облажаться даже в таком простом деле?!
– Давай руку, я отведу тебя, – Бог Грома говорит все так же спокойно. Ни оттенка издевки.
Локи молча протягивает пустоте, говорящей голосом брата, руку.
Щеки горят от стыда.
А Тор как-то чересчур сильно стискивает его ладонь. И рука Бога Грома кажется настолько горячей... Ах, да.
Маг сжимает губы, усилием воли заставляя кожу сменить цвет. Ощущения те же, что были тогда, когда он видел, как окраска сходит. Но сейчас они сильней.
Кажется, он что-то слышал о том, что тактильное восприятие у слепых гораздо острее, чем у зрячих.
– Спасибо, – Тор тянет его наверх, заставляя подняться. – А то я уже думал, что отморожу руку.
– Не стоит благодарности, – сухо бросает Локи, сжимая свободную ладонь в кулак.
Ниже падать некуда.
Интересно, какое сейчас выражение на лице старшего? Наверняка доволен. Безгранично добрый Тор.
Шаг, второй... Кажется, они пересекают комнату по диагонали.
А потом Тор вдруг отпускает его руку и чуть подталкивает вперед, придерживая одной рукой за плечо.
– Это дверь? – зачем-то спрашивает Локи и делает неосторожный широкий шаг.
Зря.
Пол стремительно уходит из-под ног, и маг отчаянно взмахивая руками, в попытке зацепиться за воздух, заваливается куда-то вперед.
И теплые руки, обхватывающие за талию.
Крепко, болезненно. Ярким ощущением вспыхивает воспоминание. Руки Тора лежали точно так же, когда он вбивался в его тело жесткими болезненными толчками.
Маг захлебывается дыханием, дергаясь в сторону.
– Тише, – резко говорит громовержец, убирая руки. – Ты должен быть аккуратней.
– Поверь, я понимаю это еще лучше, чем ты, – выдавливает из себя маг.
Слава богам, Тору хватает ума промолчать.
***
Когда они заходят в ванную, Тор молча разворачивает младшего к себе и дергает пуговицу на его штанах.
Маг шипит, перехватывая его ладонь. Отталкивает от себя.
– Без меня ты не сможешь вымыться, – ставит в известность Бог Грома.
– Штаны я снять в состоянии, – Локи отворачивается и тянет лохмотья, оставшиеся от брюк, вниз.
На внутренней стороне бедер мага темные засохшие подтеки. И Тор закусывает губу, зажмуриваясь.
В ушах эхом отдается сорванный голос младшего, шепчущего его имя.
– Красивый? – вдруг с насмешкой спрашивает Локи, оборачиваясь.
– Давай руку, я помогу тебе, – не своим голосом выдавливает громовержец и явно сильнее, чем нужно вцепляется в тонкие пальцы брата.
В ответ Локи напряженно усмехается и, опираясь на руку Тора, ступает в поддон душевой.
– Воду включи, – Локи вцепляется в стену, явно боясь потерять равновесие, – только аккуратней, мне нельзя мочить лицо.
Тор послушно открывает кран и Локи со вскриком отшатывается, едва не падая. Тор едва успевает поймать его в самый последний момент.
– Сдурел?! Это же кипяток! – возмущенно шипит маг.
Тор сует руку под струи воды и пожимает плечами:
– Нормальная теплая вода.
– Для тебя, – уже спокойней уточняет Локи. – Будь добр, сделай чуть холодней.
Наконец, когда проблема с температурой воды решена, Тор достает с полки мочалку и начинает намыливать.
– Лучше бы гель для душа взял, – советует Локи, коснувшись пальцами мыла в руках Тора.
– Как?.. Гель? – недоуменно переспрашивает громовержец, автоматически оглядывая полки. И зацепляется взглядом за прозрачную бутылочку.
– Мне нравится запах, – маг дергает уголком губы, изображая улыбку.
Тор кивает и льет на живот брата прозрачную жидкость, пахнущую чем-то сладким.
Младший вздрагивает, дергается, отшатываясь. Но Бог Грома держит крепко. Размазывает субстанцию по коже ладонью.
– Это делают мочалкой, – напряженно говорит Локи.
– Ага, – кивает громовержец. – Сейчас.
Провести по нежной коже внизу живота младшего, по бедру, забраться пальцами на внутреннюю сторону... И Тору отчего-то вспоминается, как в детстве в реке точно так же отмывал младшего от грязи.
– Может, хватит? – голос у мага какой-то странный. Отчаянный?
Тор молча перекладывает мочалку в правую руку и ведет по коже брата, отмывая грязь. Разворачивает спиной, проходится по пояснице, по лопаткам, шее... Белая пена становится грязно-розовой.
Остаются красные подтеки на ногах. Бог Грома осторожно касается пальцами ягодиц брата и тихо выговаривает:
– Локи, надо смыть...
– Я сам! – маг вцепляется в запястье громовержца. – Позволь, я хотя бы это сделаю сам.
– Прости, – Тор смущенно кивает.
Локи молча отворачивается к стене и скользит пальцами по коже, чуть раздвигает ягодицы, касается...
И Бог Грома хрипло выдыхает, жадно следя за его движениями. Жар приливает к щекам, распространяется по всему телу... В паху становится тяжело.
А Локи вдруг тоже выдыхает. Но не так. Сипло, словно от боли.
Громовержец вздрагивает и трясет головой, в надежде прогнать наваждение.
Он же сам сделал это с братом! Как можно...
– Не мог бы ты... – маг сглатывает. – Полей, пожалуйста, водой. Мне надо смыть мыло.
– Сейчас.
Вода словно ласкает кожу младшего. Стекает по ней, гладкой, чистой, блестящими каплями. И, если не смотреть на ожог на груди и изуродованное лицо, – перед Богом Грома прежний Локи.
Чистые влажные волосы, которые Тор долго вытирал под предлогом, что вода может натечь на лицо младшего, теперь чуть вьются, в беспорядке торчат в разные стороны. И маг то и дело приглаживает их ладонью.
– Надо сменить повязки и протереть лицо, – вдруг говорит маг.
– Я помогу, – поспешно говорит Тор и прикрывает ноги младшего простыней.
– И достань мне что-нибудь из одежды, – добавляет Локи.
– Сначала глаза, – не соглашается громовержец и отлепляет пластырь, фиксирующий марлевую повязку на правом глазу мага. И вздрагивает, на секунду прикрывая глаза: все, конечно, не так плохо, как вчера, но смотреть на брата и видеть вместо ярких зеленых глаз воспаленные провалы...
– Уже получше, – говорит он, отлепляя вторую повязку. – Заживает.
– Естественно, – равнодушно кивает маг. – Так и должно быть. Хотя я рассчитывал, что дело пойдет быстрей. Но этот яд не совсем обычный. Замедляет регенерацию.
– Через неделю и шрамов не останется, – пытается разрядить атмосферу Тор. Но Локи только пожимает плечами.
– Достань влажные антибактериальные салфетки из аптечки и протри лицо. Там, где нет серьезных повреждений, – тихо говорит он. – Просто сотри грязь.
И Тор, на удивление, быстро найдя эти салфетки, начинает осторожно протирать лицо младшего, стараясь причинить как можно меньше боли.
Стирает засохшую кровь из уголков губ, убирает грязь с подбородка – мелкие язвочки уже начали затягиваться, оставляя после себя странную жидкость. Обводит рану на шее, стараясь не задеть воспаленные края.
Поднимает лицо младшего, чуть поворачивая к свету. Почти так же, как в том сне, намертво засевшем в памяти.
– Болит поменьше? – зачем-то спрашивает он.
Наверное, просто, чтобы нарушить тяжелую, напряженную тишину.
– Да, – коротко отвечает маг. – Меньше.
Наконец, когда Тор накладывает повязки на глаза, снова заклеивает рану на шее, промывает и дезинфицирует рану на груди младшего, тот садится, прислоняется к спинке дивана, скрещивает ноги и просит:
– Принеси мне книгу.
Просьба ошарашивает Тора. Он несколько секунд мнется, а потом неловко начинает:
– Но ты ведь не можешь видеть...
– А ты рад напомнить, – зло бросает Локи. – Спасибо, а то я как раз забыл об этом.
В который раз становится неловко:
– Я принесу. Только какую?
– Шекспира. Черная обложка с золотыми буквами на корешке.
Тор ищет долго. Скользит взглядом по полкам, ища незнакомое название. Наконец, книга обнаруживается.
Бог Грома осторожно подцепляет, раскрывает и с удивлением понимает, что написано на мидгардском английском языке.
– Это же мидгардская книга, – удивленно выговаривает он. – Ты читаешь книги смертных?
– Читал, – зло усмехается маг. – Сейчас могу только подержать.
И Тор, неожиданно даже для самого себя, говорит:
– Я почитаю тебе.
Локи вздрагивает, нервно усмехается и выговаривает:
– Спасибо, Тор.
А громовержец садится рядом с братом, раскрывает книгу на самой первой странице и начинает читать, замечая, как расслабляются напряженные плечи мага.
_______________________________________________________
Писал под такой вот психодел:
Jefferson Airplane – White Rabbit
Chapter XXII
Локи спит, отвернувшись к стене. Тор снова не принес ему никакой одежды, кроме белья, поэтому маг завернулся в тонкую простыню, натянув ее до самого подбородка.
И теперь, стоя перед кроватью младшего, Бог Грома так и не мог вспомнить, когда Локи спал днем. Локи вообще спал мало. Настолько, что Тору порой казалось, что он не спит вовсе.
Высохшие всклоченные волосы мага рассыпались по подушке, и Тору думается вдруг, что таким своего брата он не видел никогда. Беззащитным, что ли?
А Локи вдруг странно дергается и Тор едва успевает отнять его руки от лица. Он что, повязку содрать пытается?
– Отвали! – у младшего хриплый со сна голос, а в рот попала прядь волос. И Тор осторожно вытягивает ее.
– Убери руки, – Локи мотает головой, видимо, пытаясь отстраниться.
– Ты пытался содрать повязку, – информирует Тор, отступая на шаг от кровати. – Ее нельзя трогать.
– Прекрати это, – маг поворачивается на спину и безвольно откидывает голову на подушку.
– Что? – Тор спрашивает все равно, хотя прекрасно знает, что младшего бесят его попытки хоть как-то помочь.
– Ты знаешь, – уголок губы мага дергается в усмешке. – Строишь из себя заботливую мамашу. Интересная игра, да?
– Тебе нужна помощь и ты знаешь это, – Бог Грома кладет на живот брата стопку одежды и снова отходит на шаг. – Ты даже одеться без меня не сможешь.
– А ты и рад, – Локи зло улыбается и подцепляет из стопки футболку. Разворачивает, ощупывает, наверное, пытаясь определить, где верх, а где низ.
– Хватит, – Тор не выдерживает и отнимает вещь у младшего. – Вытяни руки.
Локи поджимает губы, но послушно выполняет.
– Пройдет немного времени, и ты освоишься, – зачем-то говорит Бог Грома, расправляя на брате футболку. – Сможешь все это проделывать сам.
– Какого цвета? – вдруг спрашивает маг, послушно приподнимаясь, чтобы дать Тору возможность надеть на себя штаны.
– Белого, – громовержец застегивает на них молнию и оправляет футболку, приводя одежду младшего в должный вид. – Я взял, что было.
В ответ Локи только дергает плечом и поднимается. И Тор закусывает губу, наблюдая за его неловкими движениями.
***
Дни летят незаметно, и Тор привыкает к своим «обязанностям». Менять повязки на лице младшего, готовить еду, периодически заставлять брата есть свою стряпню. Все это становится настолько привычным, что перестает раздражать.
Локи теперь молчит. Не выказывает своего пренебрежения или неприязни к помощи Тора. Они просто уживаются.
Тор теперь часто замечает, как Локи водит кончиками пальцев по лицу, задевая заживающие ожоги на подбородке, некрасивую спекшуюся корку на щеке, трескающиеся до крови губы... Трогает плотную повязку на глазах, чуть нажимает, наверняка причиняя себе боль. Хотя Бог Грома не знает. Ему просто так кажется.
Иногда он читает брату. Чаще всего вечером, когда солнце уже почти садится, заливая все вокруг странным красноватым светом.
И это как-то... правильно. Наверное.
***
– Ты так ни разу и не вышел на улицу, – Тор говорит это, наблюдая, как младший ест превратившиеся в кашу макароны – Тор никогда не умел готовить, тем более странную мидгардскую еду. Свою порцию Бог Грома давно съел, а Локи все возил ложкой по тарелке, не спеша доедать.
Локи пожимает плечами и отправляет, наконец, в рот очередную ложку.
А Тор продолжает:
– Я думаю, нам стоит пойти прогуляться. Искупаться в море, позагорать. Тебе пойдет на пользу.
– Солнечные ожоги всегда шли мне на пользу, – саркастично отзывается маг.
И Тор вдруг вспоминает, как мучился Локи от вечного асгардского солнца. Особенно в детстве. А сам он вечно потешался над тем, что младший вечно отсиживался в тени с какой-нибудь книжкой. Воистину, дети злы.
– Идем вечером, – предлагает громовержец, вставая, чтобы разлить по чашкам кипяток. – Твои глаза почти зажили, можно будет даже снять повязку.
Локи вздрагивает и отставляет тарелку. Резко поднимается и пытается выбраться из-за стола, не задев, как в прошлый раз, его угол. Но Тор перехватывает брата за руку, усаживает на место и пододвигает тарелку обратно.
– Ешь, – он вкладывает в руку младшего ложку. – Я старался.
– Одно удовольствие есть каждый день твои переваренные макароны, – кивает маг. – Ты бы попытался для разнообразия хоть раз прочитать надписи на упаковке. Там должно быть написано: пять минут в кипящей воде. А ты все двадцать, наверное, варишь.
– Вари их сам, – обиженно предлагает Тор, ставя на стол чашки. – А то только и умеешь, что критиковать.
– Верни мне мои глаза, и я буду делать сам все, а не только варить паршивые макароны, – насмешливо бросает Локи, заставляя громовержца вздрогнуть.
Младший давно не упоминал о своей слепоте в таком ключе. И теперь...
– Успокойся, – маг вдруг смеется, – ты такой забавный, когда начинаешь пытаться осознать свои поступки. Тебе вредно думать, братишка.
– Так что насчет вечера? – Тор проглатывает насмешку, не желая связываться с младшим. – Пойдешь со мной?
В ответ Локи просто кивает и тянется к своей чашке. И Тор едва успевает остановить его, вспоминая, что так и не добавил холодной воды.
***
А вечером они самозабвенно орут друг на друга, вспоминая старые и новые обиды. Видно, все напряжение, скопившееся между ними за все это время, наконец, нашло свой выход.
Тор даже не понял, с чего началась ссора, но в итоге Локи орал что-то про змею и йотунского выродка, что-то про то, как ему «повезло» с братом... А Бог Грома, не выдержав, высказался о том, что уверен, что такие уроды, как Локи заслуживают, по его мнению, и худшего.
Удар магической энергии выбил окно и снес половину стены. А Тор, вскочив на ноги, абсолютно забыв о том, что Локи слеп, с размаху залепил ему пощечину.
И вот теперь, прижимая ерзающего и шипящего что-то брата к полу, Тор тяжело дышит, пытаясь успокоиться.
– Отпусти, придурок! – Локи безуспешно дергается, пытаясь вырваться.
– Успокойся сначала, – Бог Грома поправляет съехавшую повязку младшего. – Йотунские выродки должны вести себя прилично.
Локи снова дергается, обхватывает его ногами, пытаясь скинуть с себя.
И Тор беспомощно закрывает глаза, чувствуя, как против воли вдруг наливается тяжестью в паху.
– Слезай, – хрипло выдыхает маг. – Слезай, живо, иначе...
– Мы пойдем сегодня на море, – Тор заставляет себя отпустить брата и поднимается на ноги. – Мы решили.
И подает младшему руку.
***
Ссора съела много времени, и поэтому, когда они выходят из дома, солнце, естественно, уже село. Тихо плещущееся море освещает почти полная луна.
– Ни разу не был в подобном месте, – делится Тор, скидывая одежду. – Тут великолепно.
– Рад, что тебе нравится, – губы мага дергаются в усмешке. – Могу я снять повязку?
– Я сам, – Бог Грома подходит к младшему и начинает распутывать неряшливый узелок. Снимает бинт, отлепляет пластырь и, чуть помедлив, убирает пропитанные заживляющей мазью накладки из ваты и марли.
Веки почти зажили, отросли даже ресницы.
Тор проводит пальцем по тонкой коже под глазами брата, стирая остатки мази, и предлагает:
– Можешь открыть глаза.
– А смысл? – Локи медленно моргает, и Тор вздрагивает, закусывая губу. Видеть черные провалы вместо зеленых глаз младшего...
– Пойдем в море. Если не поплаваешь, хотя бы помочишь ноги, – громовержец подцепляет края майки брата и тянет наверх. – Раздевайся.
– Позволь, я сам, – маг отталкивает Тора.
Бог Грома кивает брату и отходит в сторону.
Чуть помедлив, Локи отворачивается и стягивает с себя штаны. Складывает аккуратно.
А Бог Грома сжимает кулаки, пытаясь заставить себя думать не об узкой спине брата. Снова возвращаются забытые ощущения. А ведь он думал, что излечился от этого безумия.
Хотеть брата – это ведь ненормально?
А глаза жадно следят за каждым движением младшего. Как он наклоняется, чтобы сложить одежду стопкой, как приглаживает растрепанные волосы...
– Ты готов? – он искренне надеется, что голос звучит, как обычно.
В ответ Локи молча протягивает руку.
Вода теплая, ласкает ступни. И Тору почему-то думается, что Локи обязательно должно быть это приятно. И теплая вода, и мягкий ветерок, обдувающий тело, и тихий плеск.
– Тебе нравится? – зачем-то задает он вопрос.
– Наверное, – маг дергает плечом. – Сейчас ведь закат?
– Да, – врет Тор. – Сегодня особенно красивый.
– Расскажи, – буднично просит Локи.
– Про... закат? – неуверенно переспрашивает Тор.
– Я его не вижу, – Локи останавливается и поворачивается лицом к горизонту. – А хотел бы.
И Тор рассказывает. Восстанавливает в памяти и красно-оранжевую дорожку на воде, и словно залитое кровью небо.
– Солнце очень красиво освещает песок, – Бог Грома оборачивается к брату и внимательно вглядывается в его неподвижное лицо. – Тебе бы понравилось.
– Не сомневаюсь, – кивает маг. – Как думаешь, через сколько дней читаури будут здесь?
– Это ты к чему? – не сразу переключается Тор.
– К тому, что оборона Асгарда скоро будет прорвана, – как-то лениво поясняет Локи, делая шаг вперед, так, чтобы вода доходила до колен. – Это же очевидно. С тех пор, как я ушел, ничего не изменилось. А с тем, что было, против такого количества читаури вам не выстоять. Счет идет на дни.
– У нас теперь есть Тессеракт, – гордо заявляет Бог Грома. – Это обеспечит нашу победу.
– Ни вы, ни даже йотуны, с которыми Один, я уверен, пойдет на обоюдовыгодную сделку, не умеете пользоваться им так, как нужно, – Локи наклоняется и проводит по воде ладонями. – Вы используете лишь те его свойства, которые лежат на поверхности. И Танос, желая захватить его, прав. Так Тессеракт хотя бы будет использоваться по назначению.
– Ты чушь несешь! – выкрикивает Тор, хватая младшего за плечи. – Что ты можешь в этом понимать?!
– О, однако, – маг только улыбается, даже не пытаясь скинуть руки Бога Грома. – Завелся с пол-оборота. Ты забываешь, что я довольно много времени потратил на изучение свойств Тессеракта. Может, и не по своей воле, но работал я тщательно. И узнал много интересного. Знай Один то, что знаю я, читаури давно были бы мертвы. Но он предпочел умереть сам. Это его выбор и мне он нравится, – Локи пожимает плечами и отворачивается.
– И ты никому ничего не сказал?! – взрывается громовержец, разворачивая брата к себе. – Это предательство!
– Я предал еще давно, – хихикает маг. Его ситуация, похоже, веселит, что еще больше злит Тора. – Тем более меня никто не спрашивал. Тебе было интересней насиловать меня, чем разговаривать, так ведь?
Бог Грома вздрагивает, вспоминая отвратительный эпизод. И свои ладони на талии младшего, и тот отчаянный, неловкий поцелуй, и вкус крови младшего на губах.
Становится жарко. В висках стучит. И единственное, что Тор может из себя выдавить, оказывается невнятным «прости».
– Брось, – Локи отворачивается. – Неужели ты думаешь, что обыкновенного «прости» будет достаточно? Да и за что извиняться? Ты получил, что хотел. Я наказан. Разве не этого ты желал?
– А разве ты сам без греха? – Тор сверлит взглядом неестественно прямую спину брата. – То, что ты творил со мной тоже требует искупления.
– С чего ты взял? – маг тихо издевательски смеется. – Разве таким, как я нужно искупление? Посмотри! – он резко оборачивается, и Тор вздрагивает: шрамы от ожогов на синей йотунской коже выглядят поистине кошмарно. – Неужели думаешь, что я переживаю из-за того, что вскрыл твой живот? Открою секрет: я получил от этого удовольствие, – черные губы младшего искажает какая-то полубезумная ухмылка. – Причинить кому-то такую же боль, какую испытывал сам – бесценно. Да ты и сам это понял, когда избивал меня в камере. Тебе же понравилось? – маг подается вперед, оказывается совсем близко, ледяная рука ложится на плечо громовержца, обжигая кожу. – О, да... – Локи сам отвечает на свой вопрос, – я знаю, каково это. Знаю, как сладко управлять чужой болью, ища возмездие за свою...
– Замолчи, – неуверенно просит Тор, накрывая ладонью пальцы младшего, сжимающие плечо. – Ты себя слышишь? Ты словно болен...
– Плевать, знаешь? – Бог Безумия резко отдергивает руку. – Даже если я не в себе, меня это вполне устраивает. Особенно при условии, что безумие – теперь мое единственное развлечение. Тебя же это пугает. Я чувствую твой страх, Тор. Более того, панику! Знаешь, чем пахнет? – маг проводит носом около шеи Бога Грома, – железом. Кровью.
– Боги! – Тор отшатывается. – Ты же специально это делаешь? Только не говори мне, что...
– Как же пахнет... – маг запрокидывает голову и облизывается. – Преимущество отсутствия зрения и йотунской половины. Иди сюда, – он дергает громовержца за руку, притягивает к себе. Тонкая ладонь ложится на грудь Бога Грома.
– Вот так... – тянет Локи, а Тор вздрагивает от холода, разливающегося по телу. – Почувствуй.
И Бог Грома закусывает губу, ощущая тонкий горьковатый запах, исходящий от брата. Что-то... сумбурное, тревожное. Неестественное.
– Идем домой, – он берет младшего за руку и тянет за собой. – Тебе нужно...
– Отдохнуть? – Локи смеется, впрочем, не сопротивляется. – А я думал, нам весело.
– Было весело, пока ты не начал нести чушь, – Тор подбирает с песка одежду, отряхивает и подталкивает брата к крыльцу. – Выспишься, потом поговорим.
– И куда делась твоя ненависть? – в голосе мага издевка. – Ты желал мне долгой и мучительной смерти, а потом избавил от справедливого, с твоей же точки зрения, наказания, жертвуя всем. Что с тобой произошло?
– Пальцы прикладывай, – Тор подносит руку младшего к считывателю отпечатков.
Он не знает, что ответить брату. Более того, у него нет ответов даже для себя. Поэтому он просто захлопывает дверь и ведет брата к ванной.
***
А потом он садится у постели Локи с книгой и долго читает. И ему кажется, что от младшего пахнет мятой.
_______________________________________________________________
Л. В. Бетховен – Лунная соната
