Текст книги "Он видит, как они летят (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Chapter XXXIII
Решение передать власть в руки Совета далось Богу Грома на удивление просто. Он вдруг понял, что испытает только облегчение, отказавшись от трона, а вместе с ним от каждодневной обязанности участвовать в советах и решать государственные дела.
Естественно, нависни над Асгардом угроза войны, Тор был бы обязан вернуться. Но войной пока и не пахло, так что громовержец со спокойным сердцем произнес формулу отречения, подписал с десяток пергаментов и, не прощаясь, вышел из зала.
Сейчас у него были дела поважнее.
Бог Грома твердо решил, что обязан избавить Локи от страшного проклятия, отравлявшего его жизнь. Но сделать это без ведьмы не представлялось возможным, потому громовержцу не оставалось ничего другого, кроме как снова отправиться в Железный Лес в Йотунхейме.
Правда, теперь он был там абсолютно нежеланным гостем, что усложняло задачу. Но по большему счету Тору было плевать. Единственное, чего ему хотелось – это припереть мерзкую ведьму к стене и потребовать снятия проклятья. Воспитанный в родительской любви, он не понимал, как можно было поступить так с собственным сыном. Проклясть и бросить на верную смерть. И эти мысли будили в груди поистине черную злобу.
***
Тропа под сенью железных скрежещущих ветвей уже почти привычна. Царит безветрие, и только редкие дуновения заставляют острые листья звенеть, ударяясь друг об друга.
Тор сосредоточенно шагает, опустив голову, сжимая в ладони такую теплую, привычную рукоять молота. В голове почти нет мыслей. Бог Грома уже все для себя решил. Единственное, за что он волновался сейчас, так это за брата, которого оставил одного. И как знать, в порядке ли Локи сейчас. Младший, конечно, клятвенно заверил, что у него все хорошо и Тору не о чем волноваться, но громовержцу навязчиво мерещилась окровавленная ладонь брата, а на ней...
Бог Грома трясет головой, пытаясь избавиться от кошмарных образов, и ускоряет шаг.
Пленить ведьму оказалось легче, чем Тор предполагал. Или это просто так показалось? В любом случае, по прошествии пятнадцати минут с того момента, как Тор вышел к Камню, на поляне, усеянной костями, живых больше не было, кроме, собственно, самого Бога Грома и прижатой молотом к земле ведьмы.
Женщина не кричала, не вырывалась. Но ее взгляд... Там была тьма. Непроницаемая, жуткая. И Тор не выдержал. Наверное, удар ногой был слишком сильным, потому что из ссадины на виске ведьмы тут же заструилась кровь. Но цель была достигнута – сознание она потеряла.
***
– Ты знаешь, зачем ты здесь? – Тор еще раз проверяет антимагические цепи и отступает назад.
– А ты? – ведьма улыбается. Так знакомо, что сводит зубы.
– Не забывай, в каком положении ты, а в каком я, – голос охрип от злобы, клокочущей где-то глубоко в груди.
– Глупец, – усмехается женщина. – Подумай только, что ты делаешь ради этого выродка. Готов замарать руки в крови. Или нет, постой, – она неприятно щерится. – Ты уже замарал. И что получишь взамен? Лживые признания? Грязную страсть?
– Замолчи!
Звонкая пощечина эхом отдается от каменных стен древнего святилища. А Тора уже не на шутку трясет. Он и сам не понимает причины своего гнева, что пугает еще больше.
– Неужто не видишь, Тор, сын Одина? – ведьма сплевывает кровь. – Не я в плену, а ты. Я освободилась еще тогда, когда моя утроба извергла его наружу. Нужно было задушить этого полукровку сразу, но...
– Я не хочу этого слышать, – с неожиданным даже для самого себя спокойствием выговаривает громовержец. – У меня много вопросов, не терпящих отлагательства.
– Ради которых ты сложил с себя полномочия правителя Асгарда? – ведьма облизывает разбитые губы. – Твоя жизнь рушится. Чем ты ближе пускаешь этого выродка в свое сердце, тем быстрее приближаешь свой конец.
– Ты должна снять проклятие, – прерывает ее Бог Грома. – Как только сделаешь это – окажешься на свободе. И в твоих интересах выполнить это условие прямо сейчас. Иначе...
– Ты смеешься надо мной, сын Одина? – перебивает его ведьма, склоняя голову набок. – Неужели думаешь, что твои угрозы что-то значат для меня? Думаешь меня можно испугать болью?
– Знаешь... – громовержец поднимает с плоского камня тонкий небольшой кинжал. – Твой сын научил меня многому. В частности тому, как причинить такую боль, чтобы крик застревал в горле. Не знаю, может тебя действительно не испугать болью, но мы попробуем. В любом случае, – Тор улыбается, – попытка – не пытка. Верно?
***
Локи привычно вытирает пальцами слезящиеся глаза, садится в постели и морщится от неприятного болезненного ощущения меж ягодиц: они с Тором не были аккуратны прошлой ночью, и, даже по прошествии суток, она давала о себе знать. Воспоминания отзываются сладкой дрожью во всем теле. Маг улыбается пустоте и спускает ноги на пол.
Он уже два дня не видел птиц. И от этой мысли становится почти радостно. Тор был прав: здесь легче.
Номер, что они сняли, оказался шикарным: широкая двуспальная кровать с матрасом, в который Локи почти влюбился – магу всегда нравилось спать на мягком, большая купальня, или, как ее называли смертные, ванная и огромные панорамные окна с видом на прозрачное небольшое озеро и заснеженные вершины.
Все помещение было отделано в приглушенных зеленых тонах, что очень нравилось Локи. Цвет не напрягал, а наоборот, позволял расслабиться.
Маг поднимается на ноги, медленно подходит к окну, отодвигает створку и полной грудью вдыхает свежий прохладный воздух.
И вдруг... Сзади, в комнате, словно... Там словно кто-то есть!
– Тор?! – Локи резко оборачивается, шарит лихорадочным взглядом по помещению. И едва не вскрикивает: у самого лица мелькает смазанная черная тень и вылетает в окно.
Ворон.
– Бездна забери... – слова сами срываются с губ.
Маг резко задвигает створку, задергивает тяжелые шторы и глухо смеется. В груди ноет. Гложет дурное предчувствие. А таким ощущениям Локи привык доверять.
Что-то с Тором?
Становится страшно. Тени, затаившиеся в углах, медленно, но верно выползают наружу, шелестя едва слышно холодным дыханием. Локи вскидывает было руку, намереваясь осветить комнату магическим огнем, отгоняя видения, но в испуге вскрикивает, понимая вдруг, что рука в крови. Свежей, теплой. Она стекает по пальцам, запястью...
Маг бросается в купальню, судорожно поднимает рычаг, включая воду, и истерично хихикает: рука чистая. Ни следа крови.
– Что же это?.. – шепот срывается, потому что горло перехватывает. – Боги...
Локи обессиленно опускается на бортик огромной ванны и зажмуривается. Сердце колотится, словно сумасшедшее, виски сдавило обручем.
Что происходит?! Ведь все было так хорошо! Все было почти в норме!
И Локи вдруг понимает, как не хочется ему, чтобы безумие снова вернулось. Эти два дня были для него словно глоток свежего воздуха для погибающего от нехватки кислорода. И опять оказаться в этом удушающем, сводящем с ума мраке...
Нужно обезопасить себя. Хоть бы попытаться!
Локи вскакивает, сдергивает с полки тонкий темно-синий халат и бросается в комнату, хватает с прикроватного столика с телефоном ручку и буквально падает на колени в центре комнаты. Руки трясутся, когда он чертит первую руну. Но для полного охранного круга их нужно ровно пятьсот двенадцать.
Локи рисует судорожно, ежесекундно вздрагивая, оглядываясь назад, в страхе, что из полумрака появится то, что чертов мидгардский мозгоправ так удачно назвал Бездной.
А она будто уже дышит в затылок, целует ледяными, словно у мертвеца, губами!
А потом на плечи опускаются чьи-то тяжелые, но такие... родные, теплые руки, что Локи даже не дергается от неожиданности. Просто слепо подается назад, прижимаясь спиной.
– Ну, ты чего? – голос Тора теплом пронизывает все тело. – Что ты делаешь?
– Как будто ты не видишь, – маг сглатывает, внезапно осознавая, как сейчас выглядит: встрепанный, в распахнутом халате, стискивающий в трясущихся пальцах уже треснувшую ручку.
– Зачем тебе эти руны? – теплые ладони поглаживают по плечам. – К чему они здесь? Это ведь Мидгард. Здесь тебя никто не тронет.
В голосе Тора забота и... Старший говорит с ним, словно с потерявшим разум!
– Я не безумен! – Локи выкрикивает это, резко вскакивая на ноги. – Слышишь?! Не смей так со мной...
Он разворачивается, чтобы выкрикнуть в лицо брата пару оскорблений и осекается: лицо Бога Грома осунувшееся, усталое. Под глазами залегли черные тени, радужка потускнела. И столько на дне зрачка теперь непонятной боли...
– Что?.. – Локи буквально вцепляется в плечи старшего. – Во что ты вляпался? Скажи мне!
Тор не отвечает. Просто прижимает его к себе, утыкается в шею, дышит тяжело, а маг вдруг понимает, что пара прядок в волосах громовержца слиплись от крови. А сами волосы влажные, как если бы недавно небрежно вымытые.
– Я же чувствую, – собственный голос напоминает Локи злобное шипение. – Что произошло, Тор?!
– Ничего, – Бог Грома только крепче обнимает его. – Тебе не о чем волноваться.
– О крови в твоих волосах тоже могу не волноваться? – маг вдруг теряет весь запал и обессиленно замирает. – О чем еще?
– В Асгарде...
– Брось, – Локи гладит его по голове. – Можешь молчать. Но избавь меня от своего вранья.
– Идем прогуляемся, – почти просит Бог Грома, чуть отстраняясь, но упорно не глядя в глаза. – Мы очень давно здесь не были.
Локи молча приглаживает волосы старшего, целует его в лоб и кивает.
Chapter XXXIV
С дороги они давно свернули и теперь просто шли вдоль озера, которое было видно из окна номера.
Локи молчит. Просто шагает рядом, опустив голову. Волосы он убрал в неряшливо завязанный хвост, несколько прядей выбились, и Локи то и дело заправляет их за уши.
Больше молчать Бог Грома не может, слишком давит эта напряженная тишина.
– Тебе здесь нравится? – осторожно спрашивает он, касаясь плеча брата. – Если хочешь, то...
– Чего ты добиваешься, Тор? – младший говорит без какой-либо интонации. – Ты не желаешь посвящать меня в напрямую касающиеся моей жизни проблемы, но хочешь, чтобы я не обращал на это внимания. С этим я смирюсь, хорошо. Но тебе и этого мало. Ты хочешь, чтобы все было как прежде: доступный младший брат, который раздвинет ноги по первому твоему желанию.
– Это ты к чему? – Бог Грома даже останавливается.
– О, не строй из себя дурака! – глаза младшего превращаются в злые узкие щелки. – Все настолько очевидно, что даже не смешно! Сначала эта прогулка, потом ужин в номер, а когда... – Локи запинается, задыхаясь, но потом его губы искажает злая некрасивая улыбка, больше похожая на оскал:
– Да ты можешь трахнуть меня прямо здесь и сейчас! Я не нуждаюсь в этих прелюдиях!
– Здесь и сейчас? – напряжение всех этих дней требует выхода, а потому Тор заводится с пол-оборота. Раздражение накатывает мутной волной. – А ты хочешь, да? Хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь, на камнях? Новых ощущений захотелось?
– Это лучше, чем терпеть твое лицемерие, – младший надменно выпрямляется.
– Мое лицемерие?! – перед глазами вспыхивает от ярости. Бог Грома буквально швыряет брата наземь, лицом вниз. Наваливается сверху, заламывая его руку, и хрипло от переполняющей злобы выдыхает:
– Я все свое время трачу только на то, чтобы помочь тебе! Я пожертвовал всем ради тебя! И ты называешь это лицемерием?! Неблагодарный ублюдок! Да ты только и годен на то, чтобы раздвигать для меня ноги!
– А так мне больше нравится! – в голосе брата столько яда, что громовержца передергивает. – Так честнее, не находишь?
– Больше нравится, значит? – севшим от ярости голосом интересуется Тор. – Тогда получай удовольствие!
Сдернуть с младшего штаны не составляет труда. Бог Грома даже не озабочивается тем, чтобы расстегнуть пуговицы, так что они с тихим шорохом разлетаются по камням.
Он задирает тонкую рубаху брата, резким движением приподнимает его худые бедра и заставляет раздвинуть ноги. Судорожно дергает застежку, высвобождая член – возбуждение такое, что стояк буквально каменный.
Удар – и на белой коже младшего расцветает алый отпечаток ладони. Это, бездна забери, красиво. И Тор не отказывает себе в удовольствии ударить еще раз. Все плывет в алом мареве возбуждения, смешанного с непонятно откуда появившейся ненавистью.
Бог Грома плюет на пальцы, наскоро смачивает узкую дырку слюной и резко толкается, не заботясь о том, что брату обязательно будет больно.
Локи дергается, хрипло всхлипывает, но громовержец просто опускает ладонь на его затылок, прижимая к земле, а другой рукой вцепляется в бедро младшего, фиксируя на месте.
Первое движение заставляет глухо застонать: Локи настолько узкий, такой теплый внутри, что сдерживаться просто нет сил. Да Тор и не хочет. Он просто крепче вцепляется в бедро младшего и отпускает себя.
Хотел, чтобы его трахнули? Без проблем.
– Тебе нравится, да? – голос срывается. – Этого ты хотел? У тебя ведь стоит, да?! Я всегда знал, что тебе хочется чего-нибудь эдакого!
Тор проскальзывает ладонью вниз, в намерении обхватить ладонью стояк брата, тем самым еще больше унижая младшего, но вдруг понимает, что тот... совсем не возбужден. Более того, под мошонкой влажно от крови.
Осознание приходит слишком ярко и оглушающе. Тор вдруг понимает, что натворил. В груди резко становится холодно и пусто, а собственное возбуждение моментально исчезает.
– Что ты остановился? – надтреснутый голос брата заставляет вздрогнуть.
Бог Грома, придерживая член трясущимися пальцами, выскальзывает, поворачивает младшего на спину. Локи дергается, вырывается, пытаясь помешать, его лицо залито слезами, глаза зажмурены. И эти следы от ожогов...
Бездна забери!
– Ну, что ты остановился?! – это Локи уже орет, все пытаясь вырваться. – Ты же этого хотел!
– Прости, – срывающимся шепотом выдыхает громовержец. – Ради всех богов, прости меня, Локи!
– Вот как ты заговорил! – младший захлебывается истеричными рыданиями. – «Прости меня!» А если нет?!
В ответ Тор просто обнимает его, крепко прижимая к груди, и принимается осторожно покачивать, успокаивая.
В конце концов младший перестает вырываться и затихает, только всхлипывает изредка, как это бывает после долгой истерики.
Они долго сидят молча. Тор просто не знает, что сказать, а Локи почему-то не отстраняется. А потом вдруг просит:
– Расскажи мне все.
И Тор рассказывает. Все с самого начала. Во всех неприглядных подробностях. И про то, как первый раз пошел в Железный лес, и про сделку с ведьмой. Про то, как искал подходящую жертву, чтобы отдать в качестве платы.
Рассказать про то, как он пытал ведьму, ради того, чтобы она сняла проклятие, стоит серьезных усилий, но громовержец говорит все равно. Рассказывает, сверля взглядом лежащий рядом камень.
Когда он заканчивает, Локи вопреки всем ожиданиям не набрасывается с обвинениями. Он просто осторожно берет руки громовержца в свои, поворачивает вверх ладонями, проходится пальцами по линиям. И выговаривает, едва слышно:
– Замарал руки в крови, ради меня... Ты никогда не был жестоким, Тор. Что случилось теперь? Эта страсть делает тебя таким. Я делаю тебя таким. Это неправильно.
– Не смей так говорить! – Бог Грома судорожно гладит пальцами шрамы от ожогов вокруг его покрасневших от слез глаз. – Бездна... Локи, я же...
– Я хочу посмотреть на нее, – младший облизывает губы. – Хочу ее видеть.
– Ты уверен, что... – начинает было Тор, но Локи обрывает его.
– Я хочу, – младший садится на колени, проводит пальцами по разорванному поясу штанов, возвращая пуговицы. Они словно формируются из сгустков зеленоватого сияния.
Громовержец молча отстраняет его руку и принимается застегивать эти пуговицы сам. Одну за другой. А потом Локи вдруг осторожно касается пальцами его подбородка, заставляя поднять голову, и тянется к губам. Поцелуй получается медленным, каким-то... нежным. Словно Локи простил Тору и все злые слова, и боль, что громовержец ему причинил. А младший вдруг, будто читая мысли, выговаривает в самые губы:
– Я прощаю тебя.
Ответить Тор не может. Он занят тем, что покрывает поцелуями лицо своего младшего брата.
***
– Это здесь, – Тор останавливается около задвинутого камнем спуска в подземный грот. – Локи, если ты не...
– Я не передумал, – лицо у младшего нездорово бледное. – Я должен спросить ее. Один вопрос.
– Все хорошо? – громовержец сжимает его запястье.
– Их тысячи, – на побелевших губах улыбка. – Я никогда не видел так много.
– Ничего, – Бог Грома приобнимает младшего за плечи. – Мы покончим с этим. Она снимет проклятие.
– Ты уверен, что дело именно в проклятии? – с усмешкой спрашивает маг. – Быть может, это я просто сошел с ума?
– Не неси чушь, – качает головой Тор. – Мы все исправим, вот увидишь.
Отодвигает камень, спрыгивает вниз и подает руку младшему. Тот недовольно поджимает губы, но помощь принимает. Щелкает пальцами, и под потолком зависает светящийся шар размером с кулак.
И едва вспыхивает свет, своды подземной пещеры оглашает жуткий, леденящий душу хохот. Локи вздрагивает, отшатывается назад. Тор инстинктивно обнимает его за талию, прижимая к себе.
– Ты все же привел его, сын Одина! – полуобнаженная женщина, прикованная к стене цепями, буквально трясется от полубезумного хохота. – А ты вырос с тех пор, как я последний раз тебя видела, сын. Только эти ожоги тебе не идут.
Локи молча высвобождается из рук Бога Грома и делает шаг. Еще один. Подходит почти вплотную к прикованной к стене ведьме.
– У меня есть только один вопрос, – голос у мага глухой, совсем тихий.
– Я отвечу, – некрасиво улыбается ведьма.
– Почему ты не убила меня, едва я родился? – И Тор вздрагивает, потому что кожа младшего вдруг идет синими пятнами, а в его голосе едва ли не слезы. – Что тебе стоило придушить младенца?!
– Легкую смерть нужно заслужить, – ведьма усмехается. – А ты принес мне столько боли, что просто не имел права умереть легко. Ты произошел от семени, которое я не желала принимать в себя!
– Я никогда не хотел причинять тебе боль! – Локи вдруг вцепляется покрывшимися йотунской синевой пальцами в ее горло. – Я не был виноват в том, что тебя изнасиловал мой отец! Меня никто не спрашивал, желал ли я появиться на свет!
– Это... не имеет... значения, – хрипит женщина. – Ты лишь... выродок. Неполноценное существо. Ты заслужил всю... боль, которая...
– Заслужил?! – выкрикивает маг. – Так может, ты сама хочешь добавить? Своими руками!
Он дергает одно из железных креплений, которое удерживает правую руку ведьмы. Железо антимагическое, так что Локи тут же обжигается. И Тор едва успевает оттащить его в сторону, толкает к выходу, но Локи почти не сопротивляется. Упирается скорее по инерции, поэтому вывести его на улицу не составляет труда.
– За что она так меня ненавидит? – младший шепчет это едва слышно. – Что я такого сделал, чтобы моя мать так меня ненавидела?
Тор чувствует, как брата трясет. Но Локи не плачет, он просто смотрит на Бога Грома пустыми глазами, цепляясь тонкими, все еще покрытыми йотунской синевой пальцами с черными ногтями за его рубашку.
– Я не знаю, – Тор осторожно накрывает его руки своими, ощущая, как тут же немеют от холода ладони. – Но ты ни в чем не виноват перед ней. Она просто безумна.
– Я больше не хочу здесь быть, – Локи вжимает голову в плечи.
– Иди сюда, – громовержец обнимает его одной рукой за талию и призывает молот. И чувствует, как младший доверчиво прижимается к груди.
Chapter XXXV
– Устав от жизни, призываю смерть, – голос Локи раздается откуда-то из ночной мутной темноты, едва Тор открывает дверь – похоже, брат читает что-то вслух, – как странник, изнывающий в пустыне...*
– Что это? – Бог Грома даже радуется тому, что в комнате погашен свет, потому что он не уверен, что кровь с лица отмылась окончательно.
– Здесь страшно мне измену лицезреть, – в голосе брата ничего не меняется, – здесь все мертвит ничтожная гордыня...**
– Локи! – перебивает его Тор, решительно делая шаг на голос – громовержец уже знает, что увидит, когда тусклый свет ночника осветит комнату. – Бездна тебя забери, зачем ты опять туда залез?!
Щелчок – и лампа лениво разгорается, заливая комнату неверным зеленоватым светом.
Локи, как Бог Грома и предполагал, сидит на полу за кроватью, поджав под себя ноги. Все стены рядом исцарапаны в явной спешке начерченными рунами, кое-где видны следы крови – Тор не раз становился свидетелем того, как, сломав очередной карандаш, Локи принимался выцарапывать символы ногтями, сдирая кожу в кровь.
– Итак, возлюбленный брат мой, – в голосе мага насмешка, – какие результаты у нас сегодня? Судя по тому, что ты даже не отмылся от крови – труд был плодотворным.
– Что ты читаешь? – Бог Грома кивает на книгу, которую брат так и сжимает в пальцах.
– Иди сюда, – Локи улыбается и манит громовержца к себе. – Почитаем вместе.
Тор послушно подходит к брату, присаживается рядом, касаясь его плеча своим. Локи удовлетворенно кивает и устраивает книгу на левом колене, чтобы текст был виден и Богу Грома. И предлагает:
– Читай.
Тонкий палец касается строки, указывая место.
– Здесь злату незаслуженный почет, – начинает читать Тор, – здесь позабыли о девичьей чести, здесь совершенств никто не признает, здесь любят склонность к угожденью, лести... ***
– Стоп, – Локи закрывает ладонью страницу. – Не хочу это дальше. Читай другое.
– Что мне прочесть? – громовержец осторожно накрывает ледяную руку брата своей.
– Открывай наугад, – тот ерзает, пересаживается иначе, вытягивая ноги. От движения халат распахивается, обнажая исхудавшее тело.
Тор сглатывает, раскрывает книгу на середине и принимается читать первое попавшееся четверостишие:
– Признаюсь: разлучиться нам придется, хотя любовь у нас на двух одна. Так пусть мой грех со мною остается. Я все...****
Секунда – и книга летит в самый дальний угол комнаты, а младший зло выкрикивает:
– Я больше не хочу!
– Значит, больше не будем, – соглашается Тор. – Лучше расскажи, как ты тут. Меня не было почти два дня, так что...
– Сорок два часа, если быть точным, – маг даже не пытается прикрыться, а когда Тор тянет руку, чтобы привычным жестом запахнуть полу его халата – усмехается как-то понимающе и выразительно смотрит.
Выдержать его такой взгляд Бог Грома не может, поэтому он отводит глаза и опускает ладонь на прикрытый шелковой тканью живот брата.
Здесь Локи все еще теплый. Живой.
И Тору хочется уткнуться лицом в гладкую пахнущую лавандой кожу, обхватить брата обеими руками, прижаться... Но он не делает ничего из этого. Просто гладит ладонью это тепло, лаская.
– У меня кончилось все мое обезболивающее, которое ты не отобрал, – маг лениво поворачивает голову. – Дай мне немного.
– Локи...
– Локи, тебе это ни к чему, – поразительно похоже передразнивает маг, в точности повторяя то, что хотел сказать громовержец. – Мы же договорились. Ты должен держать себя в руках.
– Вот именно, – Тор делает вид, что все нормально. – Ты говоришь все правильно.
– Ты бессердечный мучитель, – Локи улыбается совершенно не вяжущейся с ситуацией доброй улыбкой. – Я всего лишь хочу хотя бы на несколько часов отключиться. Не чувствовать ее за спиной. Не думать о том, что еще немного – и тьма поглотит меня.
– Я просто...
– Я не хочу чувствовать страх, – младший снова улыбается. На этот раз горько. – Они ждут. Огромные, с черными глазами... Ждут, пока я умру, чтобы расклевать мою плоть. Помнишь ту фреску из книги, которую я показывал тебе в библиотеке дома?
– Тор молча кивает, думая о том, что Локи сейчас в первый раз за долгое время назвал Асгард домом. А младший продолжает:
– Я вижу себя на том поле, среди мертвецов. Я истекаю кровью, она теплая, густая... Впитывается в землю. И ворон. Тот, что там нарисован, помнишь? Они такие, Тор. Точно такие.
– Это всего лишь рисунок, – наверное, чересчур резко бросает громовержец. Но Локи понимает, чувствует его страх. Ухмыляется зло и шепчет:
– Первый кусок плоти он вырвет отсюда, – и прижимает ладонь Тора к своему животу еще крепче. – Он...
– Довольно, Локи! – громовержец сдавливает его запястье в пальцах. Так, что на коже наверняка останутся синяки.
– О... – младший издевательски понимающе кивает, сводя брови домиком. – Мой бедный, влюбленный Тор. Не хотел сделать тебе неприятно. Но прости – игрушка сломалась. Уже не починить.
Громовержец закусывает губу и качает головой. Сдергивает с кровати плотное покрывало, накидывает ткань на брата, почти грубо подхватывает его на руки и встает. Несколько шагов – и он у зашторенного выхода на балкон.
– Не надо! – младший истерично дергается, пытаясь вырваться, но покрывало сковывает движения, а Тор держит крепко.
Прохладный ночной воздух заставляет поежиться, тем более над озером поднялся туман... Но небо чистое, бархатно-черное, усыпанное мириадами ярких звезд.
– Здесь нет защиты! – шипит Локи. – Она может в любой...
– Я твоя защита, – Бог Грома перехватывает его удобнее. – Я держу тебя, чувствуешь? Пока я рядом – никакая Бездна не тронет тебя, понял?
Локи не отвечает. Запрокидывает голову, вглядываясь в ночное небо. А Тор смотрит на его осунувшееся лицо, изуродованное шрамами от ожогов. Громовержец научился не замечать их, но сейчас...
– И если скорбь дано мне превозмочь, – вдруг шепчет маг, – не наноси удара из засады. Пусть бурная не разрешится ночь, дождливым утром – утром без отрады... *****
Тор перебивает его поцелуем. Но не жадным, не страстным. Это... просто соприкосновение приоткрытых губ. Нежное, теплое. Болезненное. Но не физически. От этого касания болит что-то глубоко в груди.
– Я замерз, – глухо выдыхает младший. – Я хочу вина.
Тор безропотно возвращается обратно в комнату, укладывает брата на постель, подкладывает под его спину подушку, укрывает его одеялом, подтыкает края. Потом прикрывает дверь, ведущую на балкон, зашторивает окно легким тюлем, не трогая плотные шторы, и направляется к кухне, отделенной от жилого помещения барной стойкой. Берет из шкафа бутылку, два бокала и возвращается к постели.
Ложится рядом с безучастно наблюдающим за происходящим братом, вкладывает в его пальцы бокал, проталкивает пробку бутылки внутрь и льет темное, словно кровь, густое вино в прозрачный бокал. Потом наполняет свой и отставляет бутылку.
– Благодарю, – младший делает глоток.
Тор следует его примеру. Правда, его глоток больше. Много больше. Так что Тор снова тянется за бутылкой и снова наполняет бокал. На этот раз почти до краев.
– Не нужно напиваться, – качает головой маг.
– Это последний на сегодня для меня, если скажешь, – Тор делает небольшой глоток, на этот раз смакуя вкус.
– Хорошее вино, – Локи втягивает носом запах.
– Да, – соглашается Бог Грома. – Я не ожидал.
– Я так понимаю, моя... то есть ведьма молчит, да? – младший перекатывает вино в тонком стекле бокала.
– Ну... – Тор усмехается, – не совсем. Говорит она много. Но не по делу. В основном пытается убедить меня в том, что я зря стараюсь и проклятие не снять.
– А если она права? – младший гипнотизирует взглядом стену. – Я знаком с проклятиями на крови. И существуют такие, которые нельзя снять.
– Если убить ее, то есть большой шанс, что проклятие исчезнет, – совершенно невпопад информирует Тор. – Только нужен ритуал...
– О, ты все же вычитал это, – перебивает его смехом Локи. – Энтузиаст.
– Планировал узнать подробности у тебя, – Бог Грома делает еще один большой глоток. – В книге ничего не говорилось о порядке проведения этого ритуала.
– Что ж... – маг проводит ладонью по волосам. – Четыре невинных человека: два мужчины и две женщины, тот, с кого нужно снять проклятие и, собственно, наша ведьма. Действия такие: – Локи облизывается, – нужно смешать кровь того, на кого наложено проклятие, и того, кто его наложил. Далее, по очереди нужно принести в жертву людей. Естественно, каждую жертву нужно сопроводить частью обратного заклинания. Смерть каждого из четырех заберет части проклятия. Дальше, нужно будет убить ведьму. Медленно, в соответствии с ритуалом. Смешать ее кровь с кровью четырех жертв. Дать выпить это тому, с кого снимают проклятие. И прочесть заключительную разрешающего заклинания. Как ты понимаешь, мы всего этого проделать не можем.
– Я понимаю, – громовержец отставляет пустой бокал на прикроватную тумбочку и обнимает брата за плечи. – Но может, мы найдем...
– Я не желаю больше слышать ничего об этом, – Локи качает головой и, следуя примеру Тора, убирает бокал с недопитым вином.
– Хочешь еще чего-нибудь? – тихо просит громовержец.
– Чтобы все это закончилось, – слабо шепчет маг. – Просто... ушло. Я не могу больше.
Тор медлит секунду, а потом вынимает из-за пазухи склянку с прозрачной жидкостью и вкладывает в ладонь младшего.
– Ты забудешься надолго от этого, – голос охрип. – Прости. Я... не знаю, как помочь иначе.
– Глупый старший брат... – тонкие пальцы скользят по щекам, стирая слезы. – Ты сделал все, что мог.
– Я люблю тебя, – Тор закусывает губу, наблюдая, как брат вынимает пробку из горлышка флакона.
Младший горько улыбается и подносит склянку к губам. Морщится, в несколько глотков выпивая жидкость.
– Спи... – Тор целует его в лоб. – Спи, маленький. Прости меня.
Но Локи уж не слышит. Его глаза закрыты. И тогда Бог Грома встает, снова заворачивает брата в покрывало, подхватывает на руки его безвольное тело и призывает молот.
_____________________________________________________
*сонет Шекспира №66
**№66
***№66
****№36
*****№90
