Текст книги "Положительный (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 14.
В отделение полиции мы приехали на пятнадцать минут раньше, чем нужно. А все потому, что не по-хорошему возбужденный Саня подгонял меня все утро: ныл, что я торможу и когда я брился, и когда искал в ящике чистые трусы. Кстати, там теперь вполне можно было найти и трусы мелкого, размеры у нас не совпадали, и теперь приходилось искать во всей этой куче свои. А когда я пытался погладить рубашку, мелкий скакал вокруг и перечислял, что может случиться, если мы выедем позже и опоздаем.
Единственное, что ему удалось, это меня вывести. Я достал ключи от машины и предложил мелкому самому сесть за руль и доехать до отделения, обойдясь без «личного водителя».
В ответ на это, Саня заявил, что я являюсь его законным представителем, а его, как несовершеннолетнего, в отделении не станут и слушать.
Этот его аргумент меня рассмешил. И я сказал мелкому, что раз уж я законный представитель, то он может и подождать пять минут, пока я поглажу рубашку, чтобы выглядеть прилично и соответствовать статусу.
Мы еще попрепирались, но в девять мелкому все же удалось выпихнуть меня из дома, при условии, что до отделения двадцать минут езды без пробок. Ну, а так как утром без пробок обойтись практически нельзя, ехали мы сорок пять.
В итоге в девять сорок пять я парковался во дворе соседствующего с отделением дома, а Саня играл в какое-то приложение, издающее мерзкие мяукающие звуки.
И вот теперь мы сидим на неудобных стульях около обитой коричневой кожей двери без надписи и ждем, когда нас позовут.
iPhone мелкого продолжает исправно раздражать меня теми самыми звуками – похоже, мелкий даже не думает о том, чтобы сменить игру, и я не выдерживаю.
– Сань, сделай без звука, а? – предлагаю, после очередного «мява» из динамиков.
– Что? – мелкий оборачивается, смотрит на меня непонимающе.
– Без звука сделай свое приложение, говорю, – киваю на его телефон.
– Бесит? – как-то чересчур понимающе интересуется Саня.
Ох, не к добру...
– Раздражает, – поясняю осторожно.
– Ладно, – легко соглашается Саня. – Без проблем.
Это он серьезно сейчас? Вот так вот просто выключит?
Но на всякий случай я говорю:
– Спасибо.
И тут же Санин телефон передразнивает меня раздражающе-писклявым голосом.
Блядь!
Мелкий издевательски смеется, и этому его идиотскому смеху вторит приложение.
В висках, до того просто слабо пульсировавших болью, начинает стучать. Я бессильно откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза.
– Ладно, все, я выключил, – Саня сует мне под нос телефон с темным экраном. – Видишь?
– Да ну? – усомняюсь. И естественно, мою реплику снова передразнивает мерзкий мультяшный голосок.
– Конечно нет, – хихикает Саня. – Ты забавно злишься.
Вот гаденыш.
Перехватываю его за запястье и отбираю телефон. Понятное дело, мелкий активно сопротивляется, но только шипит от боли, когда я стискиваю его запястье сильнее, и разжимает пальцы.
Отлично.
– Отдай, – просит, растирая покрасневшую кожу.
Да ни в жизнь. Хрен ему.
– Ну пожалуйста, Жень! – пытается выцарапать телефон из моих рук, вследствие чего у нас выходит абсолютно дурацкая потасовка. И именно в ее разгар, дверь открывается, и раздается женский голос:
– Молодые люди...
Вашу ж мать!
Я тут же отдаю Сане телефон и прекращаю весь этот балаган. Мелкий бросает на меня короткий взгляд, и в его глазах я отчетливо вижу страх.
Все ясно...
Бля, каким же я иногда могу быть идиотом. Мне ведь с самого начала должно было быть ясно, что Саня просто боится. Отсюда и все эти закидоны вкупе с раздражающим поведением.
Мелкий наверняка даже не контролирует это.
– Пройдемте в кабинет, – прерывает мои мысли женщина. – Следователь ждет.
Киваю и поднимаюсь на ноги. Саня встает следом. Одергивает толстовку и втягивает голову в плечи, когда я легонько подталкиваю его к входу.
***
Естественно, никакой смотровой комнаты со специальным затемненным с одной стороны стеклом, как в американских фильмах, не было и в помине.
Нас привели в средних размеров помещение, разделенное пластиковой перегородкой, где у стены под слепящим светом пары прожекторов стояли четверо. Нас они разглядеть смогли бы вряд ли, так как мы находились почти что в полной темноте.
«Мы» – это я, Саня, следователь, двое понятых, адвокат подозреваемого и еще несколько человек, функции которых мне известны не были. Впрочем, я и не особенно интересовался. Гораздо важнее в этот момент для меня был Саня, который сосредоточенно отдирал заусенцы, а когда мы вошли, нервно вцепился в мое запястье, и дальше я его почти что тащил.
Уверен, он узнал кого нужно сразу. Потому что когда его спросили, он молча ткнул пальцем в крайнего слева мужчину.
А я вдруг подумал, что он чем-то неуловимо напоминает мне Марата, того самого парня, с которым теперь встречался Хрис. То ли было что-то в разрезе глаз, то ли в овале лица... А может, и во всем вместе. Хотя мужчина был явно восточной национальности, так что я вполне мог и спутать.
А Саню ощутимо трясло. На вопросы он отвечал коротко и тихо. Пояснил следователю, что во время изнасилования самым активным его участником был именно находящийся в комнате подозреваемый.
Ответил еще на пару вопросов, уточнив некоторые подробности, от которых волосы у меня встали дыбом. На мой взгляд, спрашивать такое у ребенка было преступлением. Особенно у ребенка, которого изнасиловал находящийся в этой же комнате человек.
Пару раз свои «пять копеек» в беседу вставлял адвокат. В частности, он заявил, что на момент совершения преступления подозреваемый о своем положительном статусе ВИЧ не знал.
Наверняка будет оперировать этим фактом в суде, чтобы снять с ублюдка хотя бы обвинения по статье о намеренном заражении.
В итоге, после составления протокола, нас отпустили, обещав перезвонить.
***
– Все в порядке? – это я спрашиваю у мелкого, когда мы выходим в коридор.
Естественно, мой вопрос – чистой воды лицемерие и проформа. Я прекрасно вижу, что Саня далеко не в порядке. На бледном лице застыло выражение безучастности, в покрасневших глазах – пустота.
– Да, – бесцветно отвечает мелкий, глядя в пол.
– Поедем сразу домой? Или ты хочешь заглянуть куда-нибудь по дороге? – с ним сейчас нужно говорить, неважно о чем, главное, вывести его из прострации. Даже истерика была бы лучшим вариантом.
– Как хочешь, – Саня безразлично пожимает плечами.
Черт, так дело не пойдет.
Открываю было рот, но так и не говорю ни слова. Потому что зацепляюсь взглядом за смутно знакомую фигуру в конце коридора: это одиноко сидящий на откидном стуле мужчина в кожанке.
– Сань, – толкаю мелкого в бок, – глянь-ка. Это не Марат случаем?
Тот смотрит в одном со мной направлении, слегка щурясь – со зрением у мелкого всегда было не ахти, а потом говорит:
– Походу он. Что он здесь делает?
Тот же вопрос.
– Подойдем, – решаю я. – Поздороваемся.
Марат замечает нас издали. Поворачивается и кивает, показывая что тоже узнал.
– Привет, – он первым протягивает руку. Сначала мне, а потом Сане, хотя мелкий стоит ближе.
– Привет, – коротко гляжу на брата и усаживаюсь на свободное место. – Как Хрис?
– Когда я уезжал утром, он спал, – Марат каким-то нервным движением трет шею. – Но он плохо себя чувствует в последнее время. Прогнозы не особенно радуют.
– Ты ему рассказал про то, что оплатил лечение? – интересуется мелкий.
– Рассказал, – кивает Марат. – Улетаем через неделю.
– Мы заедем к нему сегодня или завтра, – Саня переминается с ноги на ногу и смотрит на меня.
– Хрис говорил мне, что стесняется звонить, – Марат как-то по-доброму улыбается. – Значит, я все же был прав, пообещав ему, что вы и так заглянете.
– Мы бы и раньше заехали, но тут непредвиденные обстоятельства... – машинально бросаю взгляд на дверь, из которой мы вышли.
– А что у вас здесь? – неожиданно интересуется Марат.
Я хочу было тактично намекнуть, что это не его дело, но Саня меня опережает. Правда, говорит он далеко не то, что нужно.
– Это по моему делу, – мелкий говорит это неестественно беззаботно. – Ну, меня же изнасиловали. Так вот они нашли одного из них. Сейчас опознание было.
И после этих его слов Марат словно меняется в лице. В его глазах мелькает что-то болезненное, и он негромко интересуется:
– А какая фамилия у подозреваемого?
– Исаев, – мелкий непонимающе хмурит брови. – А что?
А у меня вдруг начинает мерзко сосать под ложечкой.
– Да ничего, – Марат горько улыбается. – Это мой старший брат.
– Твой... – Саня смотрит на него, забавно приоткрыв рот.
Вернее, это было бы забавно в любой другой момент, но сейчас мне не смешно ни разу. А Марат зачем-то продолжает говорить:
– Я с ним уже лет шесть не виделся, с похорон матери. И теперь мне звонят и сообщают. Об этом, – последние слова он произносит с какой-то странной интонацией. – Но я не думал, что он... – Марат заминается. – В нашей семье такого никогда не было. Я не знаю, что сказать.
Саня не отвечает. Сидит, опустив голову, ссутулившись.
А потом, когда пауза становится невыносимой, он вдруг говорит, так и не поднимая взгляда:
– Не нужно рассказывать Хрису. Обо всем этом.
Марат молча кивает. А мелкий вытирает вдруг пальцами нос, и я вздрагиваю, увидев на них жирные красные следы.
Твою ж мать...
То понос, то золотуха. С этой терапией... Твою-то мать! У нас же таблетки через двадцать минут. Хорошо, что я додумался положить их в бардачок.
– Мы пойдем, – я киваю Марату на Санины испачканные пальцы.
– Конечно, – отзывается тот.
Поднимаюсь, пожимаю протянутую руку, подхватываю мелкого, зажимающего нос рукой, под локоть и тащу к выходу.
***
– Ешь, – захлопываю дверь и кладу мелкому на колени купленные в небольшом супермаркете булку с кефиром. – Таблетки выпил?
– Выпил, – вяло отзывается Саня. – Жень...
– Что? – завожу машину и трогаюсь.
– Но Марат же здесь ни при чем, да? – мелкий теребит упаковку с булкой.
Бля, да что ж у него за привычка вечно поднимать неудобные темы?
– Не он же тебя... – начинаю и осекаюсь. Когда я, наконец, начну думать, прежде чем говорить?
– Кругом совпадения, Хрис прав, – Саня коротко облизывает губы. – Ты салфетки купил?
Точно, салфетки же.
– На, – достаю из кармана упаковку.
– Спасибо, – мелкий ее тут же надрывает и принимается вытирать нос.
Больше мы не говорим. Так и молчим до самого дома. Саня шуршит упаковкой от булки, едва не разливает кефир на повороте. И мне все меньше начинает нравиться его спокойствие.
Нет, не то чтобы я получал удовольствие, когда мелкому плохо, упаси боже, но сейчас...
– Чего сидим? – отрывает меня от мыслей Саня. А я вдруг обнаруживаю, что уже даже запарковался под домом.
Черт, нельзя так отключаться.
Глушу мотор, выхожу из машины, жду, пока на улицу вылезет Саня, и включаю сигнализацию.
В лифте мы тоже молчим, ровно как и когда я открываю дверь. Когда заходим в квартиру, мелкий тут же сваливает умываться и переодеваться, а я отправляюсь на кухню. Мою руки и ставлю чайник.
Саня является через минут пятнадцать, когда я уже допиваю свой кофе, одновременно просматривая новости.
Он осторожно как-то присаживается рядом и берет меня за руку. Пальцы у мелкого теплые.
– Что? – поворачиваюсь и натыкаюсь на его полураскрытые губы. Пару мгновений мы не двигаемся, а потом я все же целую его. Первый раз за этот день.
Потом Саня отстраняется, тыкается лбом мне в плечо и замирает.
Тихонько глажу его по спине, думая о том, что нужно будет позвонить Саниному врачу по поводу всех этих кровотечений из носа.
А дальше мелкий говорит такое, отчего мне становится не по-хорошему жарко и как-то муторно:
– Я забрал из багажника презервативы.
Глава 15.
– Презервативы? – переспрашиваю зачем-то. – Когда ты успел?
Мелкий хмыкает и сообщает, что, уходя в магазин, я не поставил машину на сигнализацию.
Что ж... Это все объясняет. Кроме одного.
– Зачем они тебе? – бля, да кого я обманываю. – Сань...
Вместо ответа тянется ко мне снова, мажет губами по щеке. Тяжело втягиваю воздух, зажмуриваюсь на секунду, пытаясь заставить себя успокоиться.
Хуй там.
Мне становится только жарче. В джинсах уже тесно, пальцы дрожат. И я отчетливо вдруг понимаю, что все может закончиться тем, что я усажу мелкого на кухонный стол и трахну.
А вот Саня, кажется, не соображает, на что нарывается. Или наоборот, соображает слишком хорошо.
Перебирается ко мне на колени, трется, хнычет что-то на ухо. А я держу его под задницу и выцеловываю шею, осторожно касаясь губами шелушащейся покрасневшей кожи.
Надеюсь, пятно исчезнет, а не доберется до щеки мелкого.
В какой-то момент Саня поднимает руки, и я стягиваю с него футболку. Провожу ладонью по его худой груди, мелкий подается навстречу этому движению, проезжается своим пахом по моему, и меня скручивает судорога, которую я пережидаю, уткнувшись лбом в Санину шею.
А мелкий, не теряя зря времени, тянется ручонками к ширинке моих джинсов и принимается расстегивать пуговицы. Одну за другой. А я, малодушно ему не мешая, задыхаюсь от предвкушения того, как его пальцы дотронутся до моего члена через ткань трусов.
Еще несколько секунд. Пара секунд, и я ссажу его с колен и пойду курить. Пара секунд и...
– Твою мать! – не контролируя себя, выдыхаю это шепотом. – Сань, слезь.
– Не хочу, – гладит пальцами низ моего живота, обжигая губы дыханием. – Тебе нравится.
Возразить я не могу. В конце концов, почему нет? Мы ведь уже переспали. Я уже трахнул своего несовершеннолетнего родного брата один раз, почему нам нельзя еще?
И все происходит так, как я и предполагал. В какой-то момент я сдергиваю с мелкого джинсы вместе с трусами, легко разворачиваю его к себе спиной, проникаю пальцами меж его ягодиц, но меня ждет крупный облом. Я вдруг вспоминаю про смазку.
За чертовым детским маслом нужно идти, а меня трясет от возбуждения.
– Блядь, Сань... – утыкаюсь лбом в его затылок. – Нужно сходить в ванную.
А мелкий вместо ответа кивает на стоящий на столе тот самый флакон с надписью Johnson's Baby. Откуда он здесь?
А потом до меня доходит. Саня ведь пришел из ванной. И, похоже, пришел с определенными намерениями. Не мог же он пятнадцать минут только кровь с лица отмывать.
Засранец.
– На, – мелкий достает из кармана спущенных джинсов презерватив. Осторожно забираю синий квадратик из его пальцев, надрываю и раскатываю резинку по члену.
Саня стоит, опираясь одной рукой о стену, а другой гладит свой член. На щеках мелкого стыдливый румянец. Или это от возбуждения?
Плевать.
Смачиваю маслом пальцы, лью его меж Саниных ягодиц и осторожно втираю в нежную кожу. Мелкий дрожит в моих руках и дышит, кажется, через раз, словно не веря, что я пошел на поводу у его желаний
Если бы я был хорошим братом, то, возможно, его опасения были бы оправданы. Должны были быть оправданы. Но я перестал быть хорошим братом еще давно. В тот момент, когда осознанно позволил себе поцеловать мелкого. Так что я просто целую Саню в плечо и проталкиваю в его тело палец.
Мышцы судорожно сжимаются, мелкий всхлипывает.
Мне блядски хочется наплевать на все и, наконец, вставить, но я продолжаю осторожно и мягко растягивать узкую дырку. Позавчера я поторопился, хотя мог бы и поменьше думать о себе. Я сделаю все, чтобы Сане не было больно снова.
Когда я проталкиваю второй палец, мелькает мысль, что нужно будет купить смазку. Ту, что рекламируют, на водной основе. Чтобы в следующий раз...
В следующий раз?
Обжигает новой волной возбуждения. Я хрипло втягиваю воздух, думая вдруг о том, что Саня всегда будет со мной. Его болезнь связала нас. Никто другой не сможет дать моему брату то, что даю я.
Собственнически прижимаю мелкого к себе, обхватывая рукой поперек груди, и вталкиваю еще один палец. Третий.
Саня тяжело дышит, давится воздухом, когда я начинаю осторожно двигать пальцами. Ноги его уже, судя по всему, не держат, потому что он повисает на мне, слабо цепляясь за предплечье.
Нам нужно в постель. О чем я думал?
Вынимаю пальцы и подхватываю мелкого на руки. Саня охает, что-то сбивчиво говорит мне, но я не слушаю. В рекордно короткое время преодолеваю расстояние от кухни до нашей кровати, опускаю мелкого на матрас и нависаю сверху.
– Ноги раздвинь, – хрипло прошу мелкого, и сам же развожу его ноги в стороны, прохожусь пару раз ладонью по члену, глажу пальцами меж ягодиц и осторожно толкаюсь. И только тогда, когда Саня утыкается лицом в мою шею, вдруг понимаю, что не повернул его на живот.
Но так ведь больнее?
В смысле, я слышал, что для парня поза на животе удобнее всего. Но, бля... Вот так вот обнимать мелкого, чувствовать, как он сжимает бедрами мою поясницу...
– Сань, – заставляю его посмотреть на меня. – Если захочешь повернуться на живот, просто скажи, ладно?
– Нет... – задыхаясь, шепчет мелкий, – не надо... Я хочу так!
И подается мне навстречу, словно боясь, что я насильно поверну его. Стон мне сдержать не удается.
Мне словно отшибает последние мозги. В висках что-то взрывается. Я подхватываю мелкого под спину и...
Нет, я не толкаюсь грубо, в голове словно щелкает предохранитель. Мягко покачиваю бедрами, осторожно проникая глубже, одновременно лаская член мелкого.
Глажу большим пальцем влажную от смазки головку, оттягиваю нежную крайнюю плоть. Саня смотрит на меня, широко распахнув блестящие светлые глаза. Зачем-то кладу руку на его живот. Мелкий так тяжело дышит, будто только что пробежал стометровку.
– Больно? – зачем-то спрашиваю, хотя прекрасно знаю, что правды мне он не скажет.
Саня мотает головой и обхватывает меня за шею, притягивая ближе. От этого движения я невольно толкаюсь бедрами, вталкиваясь до конца. Мелкий выгибается в инстинктивной попытке слезть с моего члена и отползти, уходя от боли, но я только крепче прижимаю его к себе, не давая двигаться.
– Осторожнее... – шепчет Саня на ухо, вцепляясь пальцами в волосы на моем затылке. – Черт, Жень...
– Не зажимайся, придурок! – меня перетряхивает, потому что мелкий как-то особенно сильно напрягается и горячие стенки обхватывают мой член так, что мне кажется, что еще секунда, и я кончу.
– Я стараюсь, – царапает короткими ногтями мою шею, не давая отстраниться.
– Точно не хочешь на животе? – я спрашиваю это, надеясь на то, что Саня откажется. И он, к моему облегчению, мотает головой и тянется к моим губам.
Целую его и одновременно слегка покачиваю бедрами, заставляя мелкого всхлипнуть. Обхватываю ладонью его член и повторяю свое движение, только чуть резче. Действие имеет эффект: Саня ахает, шипит от боли, потом снова стонет, подаваясь вперед. И мне кажется, будто он не может решить, больно ему или хорошо.
Оглаживаю свободной рукой бедро мелкого, проскальзываю чуть ниже и касаюсь того самого шрама под ягодицей. Саня вздрагивает, шепчет одними губами:
– Не надо.
В ответ целую его в переносицу и начинаю мягко и медленно двигаться, входя неглубоко, но так, чтобы головка проезжалась по нужному месту.
– Херово... – рвано выдыхает мелкий, – что нельзя без резинки. Было бы...
Он не договаривает, потому что я затыкаю его поцелуем. Но эти его слова задевают за живое, становится как-то паршиво, а к возбуждению примешивается горький привкус обреченности.
Нахуй.
Нахуй все это. Что может быть важно тогда, когда мой собственный брат обхватывает меня ногами за поясницу и, захлебываясь, просит не останавливаться?
И в тот самый момент, когда все перед глазами заволакивает дымкой, а я уже плохо соображаю, в кармане моих спущенных до колен джинсов начинает надрываться телефон.
– Не отвечай! – задыхается мелкий, выгибаясь подо мной.
Сначала я так и поступаю, но телефон так и не замолкает. Поэтому я тянусь за ним и касаюсь экрана, принимая вызов.
Саня что-то хнычет, но я зажимаю его рот ладонью и говорю:
– Да?
– Привет, – голос Марата звучит как-то слишком глухо. Или это у меня в ушах шумит? Потому что мелкий ерзает, то и дело сжимаясь вокруг моего члена, пытаясь насадиться самостоятельно.
– Что ты хотел? – не выдержав, качаю бедрами. Саня мычит, выгибаясь.
– Просто... – Марат тяжело сглатывает, – Хрис в реанимации.
– Что? – у меня нехорошо екает сердце.
– Я не знаю его родственников, только вас с Саней, – у Марата что-то падает, и он сдавленно матерится. – Врачи мне ничего не говорят, уже три часа прошло...
Я слушаю его, одновременно наблюдая, как Саня лижет мои пальцы. Обнимает губами указательный и средний, касается языком.
– Мы скоро будем, – стараюсь говорить спокойно. – Я перезвоню.
– Хорошо, – и Марат отключается.
А я отбрасываю телефон куда-то вбок и снова начинаю двигаться, так и не вынув пальцы изо рта мелкого. Но Саня, похоже, не против. Он постанывает, посасывая их, его взгляд расфокусирован, глаза смотрят в никуда.
Не знаю, сколько все это продолжается, мне слишком хорошо, чтобы заботиться о времени. И когда я чувствую, что мне осталось еще немного, я отбираю у мелкого свои пальцы, обхватываю ладонью его член и начинаю ласкать в такт своим движениям.
Саня облизывает припухшие губы, жмурится, тонко всхлипывает и умоляюще выдыхает:
– Пожалуйста...
Но его просьба лишняя, потому что я в любом случае не смогу остановиться. И, как и в первый раз с ним, кончая, я словно проваливаюсь в какую-то яму.
Саня рвано, хрипло дышит, самостоятельно толкаясь в мою руку. И через несколько секунд тоже пачкает свой живот и мою ладонь белыми вязкими каплями.
Обессиленно валюсь на него, плохо контролируя свое тело. Утыкаюсь в плечо мелкого, прижимаясь губами к розовому пятну.
– Кто это был? – тяжело дыша, интересуется Саня.
– Марат, – мне настолько лень двигаться, что мой член все еще внутри мелкого. Блядь...
– И что он хотел? – Саня все не унимается.
– Пять минут полежим, и я тебе скажу, – все же нахожу в себе силы чуть приподняться и скатиться вбок. Саня тут же пододвигается ко мне и дергает за руку. Вот же неугомонный!
– Я не отстану, – заявляет он.
Вашу мать...
Я вдруг представляю, как отреагирует мелкий на информацию о Хрисе. Как неверие в его глазах сменится страхом. И что мне тогда останется? Опять его трахнуть?
– Хрис в реанимации, – говорю это и тянусь за сигаретами. Мои джинсы так и болтаются в районе икр, так что я снимаю их к черту и сбрасываю на пол. А штаны мелкого где, интересно? Валяются на полу на кухне?
– В реанимации? – тихо переспрашивает Саня, принимаясь теребить пуговицы на моей полурасстегнутой рубашке.
– Я сказал Марату, что мы приедем, – зачем-то открываю и закрываю пачку с сигаретами.
– Нужно было еще вчера к нему ехать, – нервно говорит мелкий. – Почему мы не поехали?
– Ты плохо себя чувствовал, забыл? – снимаю с себя презерватив и завязываю.
– Не настолько, чтобы... – Саня замолкает и ерзает, пытаясь подняться. Неловко садится, морщится и снова ерзает.
– Мы же не знали, что так все сложится, – я тоже встаю и помогаю встать мелкому. – Пошли в душ.
– Вместе? – и в голосе младшего я слышу робкую надежду.
Вот же блядь... Кажется, я крупно попал.
– Ну, пошли вместе, – мне не остается ничего, кроме как согласиться.
Саня веселеет и за предплечье тащит меня в ванную. А едва я снимаю безнадежно испачканную рубашку, задергиваю за нами шторку и включаю душ, мелкий тянется к моим губам, привычно обнимая за шею.
А потом слизывает с губ воду и выдыхает:
– У нас все по-настоящему, Жень.
И улыбается мне открытой детской улыбкой.
