Текст книги "Положительный (СИ)"

Автор книги: La_List

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 24.

Дурное дело не хитрое. Так, кажется, говорят? Хотя, если не так, то мне все равно плевать, я не особенный любитель пословиц, поговорок и прочего дерьма в этом роде.

В любом случае довести Саню оказалось не сложно. От слова совсем. Потому что я знал, образно выражаясь, куда бить.

Началось все со вчерашнего утра. Вернее, с того момента, когда Саня, еще совсем сонный, потянулся ко мне за поцелуем. Я просто оттолкнул его и повернулся на другой бок. А когда мелкий удивленно поинтересовался, что случилось, я велел ему отвалить, потому что он достал.

Вот так вот просто.

Саня как-то притих, поворочался минут пять, а потом свалил в ванную. А я так и лежал, отвернувшись к стене, и думал, хватит ли меня хотя бы на день.

Не, раньше я мог шпынять мелкого почем зря. То есть без проблем мог унизить его, ударить, задеть за больное. В общем, был нормальным старшим братом, читай тем еще мудаком.

Но это было до того, как Саню изнасиловали, заразив ВИЧ. И, что самое главное, до того, как я впервые позволил себе его поцеловать.

Саня любил меня настолько по-детски сильно и слепо, что лично у меня, когда я об этом думал, по коже пробегал холодок. Я прекрасно понимал, что никто и никогда не полюбит меня так же.

Правильно выразился психолог: то, что испытывал ко мне Саня, было квинтэссенцией братской любви и того, что друг к другу чувствуют любовники. Действительно, очень нездоровое чувство. Как мелкий до этого дошел, оставалось только гадать. Потому что я никогда не давал ему повода хотя бы просто уважать меня, не то что любить.

И вот теперь я должен был разрушить все это. Не знаю, как я потом объясню это мелкому. И смогу ли объяснить. Успею ли...

Потому что сейчас я держу в руках найденную на столе записку – половину листа А4, который мелкий спер с моего стола, и пытаюсь прочесть те несколько предложений, которые написал для меня Саня.

Я смотрю на листок уже, наверное, с минуту, но не могу понять написанного. И не потому что у мелкого плохой почерк, нет. А потому что перед глазами у меня все плывет.

Я знаю, что заебал тебя. Прости. Надеюсь, ты найдешь это уже тогда, когда я решусь.

Каждое слово дается мне с трудом. Будто я перевожу с ёбанного китайского. Хотя, с точки зрения русского языка, все написано идеально. Даже запятые расставлены.

Когда он успел свалить? Час назад? Два? Ведь я знал, что не должен был уезжать. Только думать теперь об этом бессмысленно.

Трясущимися пальцами вытаскиваю бесполезный телефон, набираю номер. Понятное дело, «аппарат абонента выключен, или находится...». Дальше я не слушаю.

Лифт едет, наверное, снизу, так что я, не дожидаясь его, бегу вниз по загаженной лестнице. Похуй на то, что у нас девятнадцатый этаж.

На лавке перед подъездом сидят две пожилые женщины. Похуй. Трижды. Я пролетаю мимо, даже не кивнув. Наверное, меня будут обсуждать еще минут пятнадцать.

Время уже позднее, пробок не будет, и до нужной станции метро я доеду быстро. Но мне это может уже не помочь. Как и Сане.

Смешно, но я знаю, куда ехать. Потому что мелкий, корчась от истерических рыданий, каждый раз твердил мне именно об этом месте.

Станция метро «Алтуфьево». Тот мост над МКАДом, за Лианозовским парком, что рядом с кладбищем. Именно там мелкий первый раз всерьез подумал о самоубийстве. Жутковатое место.

Я не знаю всего, у меня есть только слова Сани. Но и их достаточно, чтобы сообразить, куда он поехал. Потому что...

Да нихуя я не знаю. Я просто надеюсь на то, что прав, потому что очень хочу найти мелкого на том самом мосту. Живого и здорового. Ну, хотя бы живого.

Господи, неужели я всегда буду таким куском говна?!

Выскакиваю на дорогу, подрезав какую-то «Мазду». Мне отчаянно сигналят и, наверное, матерят. Но вряд ли так, как матерю себя сейчас я.

Я сто процентов соберу сегодня все камеры, которые будут по пути. Пролетаю светофор, едва успев на желтый, и выезжаю на шоссе, сразу же перестраиваясь в крайнюю левую.

До нужного места я доезжаю за рекордные пятнадцать минут. Дорога здесь малопроезжая, я не встречаю ни одной машины. Горят фонари, и в их холодном голубоватом свете я сразу же вижу фигуру мелкого.

Саня стоит, облокотившись о парапет, и смотрит вниз.

Должно быть, ему холодно в тонкой кофте на молнии. Судя по тому, что он натянул капюшон и спрятал руки в рукава – очень.

Когда я резко торможу рядом, он оборачивается. На секунду мы встречаемся взглядами, отшатывается, делает пару шагов назад. К ограждению. У меня что-то так пережимает в груди, что я не могу даже вздохнуть. Выскакиваю из машины, бросаюсь к нему и хватаю за предплечье.

То, как он замерз, чувствуется даже через ткань одежды. Да он просто ледяной! Мать вашу...

– Отвали, – голос у мелкого совсем охрип. То ли от слез, я уверен, что он плакал, то ли от холода.

– Какого хуя ты ушел?! – меня буквально трясет. Отходняк, не иначе. Я слишком сильно перепугался.

Молчит. Смотрит под ноги, разглядывая влажный асфальт.

– Где, мать твою, твой чертов телефон?! – не дожидаясь ответа, обхлопываю его по карманам. Несчастный покоцанный айфон находится в кармане штанов. Естественно, он отключен. – Блядь, Саня! – встряхиваю его так, что он охает. – Какого хера ты выключил его, а?!

– Ты увидел записку раньше, чем я рассчитывал, – мелкий хлюпает носом и вытирает его рукой.

Ставлю сто долларов на то, что знаю, о чем он спросит дальше.

– Как ты узнал? – за шумом проезжающих внизу машин я его едва слышу.

– Ты же постоянно говорил об этом чертовом мосте, – неосознанно сжимаю его плечи сильнее. – Я слышал твою историю каждый раз, когда ты устраивал истерики.

– Хорошее место, чтобы все закончить, – Саня смотрит вниз. – Думаю, я бы умер сразу.

– Ты обо мне подумал? – только такой идиот, как я, мог спросить подобное. Особенно после того, что натворил.

Саня поднимает на меня красные заплаканные глаза. На дне расширенных зрачков плещется недоумение. Такое, знаете, искреннее детское недоумение.

– Я не понял, что сделал неправильно, – после короткой паузы тихо говорит он. – Вернее, я вообще нихуя не понял. Мне нужно было подумать.

– Ты мог бы подумать дома, – облокачиваюсь спиной об ограждение, засовываю руки в карманы. – Или хотя бы написать в записке, что идешь гулять. А еще лучше – просто мне позвонить. И не вырубать чертов телефон.

– По-моему, ты не горел желанием со мной нормально разговаривать, – в голосе мелкого я слышу обиду. – Я от тебя столько гадостей за раз давно не слышал. Чё у тебя за проблемы?

У меня невольно вырывается нервный смешок. Проблемы, блядь.

Все через жопу, за что бы я ни взялся.

– Я не знаю, Сань, – чувствую, как по-дурацки щиплет в глазах. – Я просто хотел как лучше.

– В смысле? – изображает интерес мелкий. Хотя, может, ему и правда хочется знать.

А что я могу? Рассказать ему о разговоре с чертовым психологом? Интересно, насколько жалко я буду выглядеть.

– Я хочу знать, – ставит меня перед фактом Саня. – Это все не просто так, я уверен. Ты хоть и мудак, но не настолько.

Блядь...

– Откуда ты знаешь, насколько я мудак? – интересуюсь, ощупывая пальцами сигаретную пачку в кармане.

– Знаю, – упрямо говорит мелкий. – Я твой брат.

Ну, это он прав, на самом деле. Более чем. Я, наверное, ни с кем не был таким мудаком, как с ним.

– Почему тебе все обязательно нужно узнать, а? – спрашиваю это, пялясь в черное мутное небо. – Проблем не хватает?

– Значит, все же есть что-то, да? – и я вдруг понимаю, что выложу сейчас все. Ну, а хули? Он имеет право знать. Наверное. А может, я просто в очередной раз облажаюсь. У меня это хорошо получается.

– Есть, – все же достаю сигареты и выбиваю себе одну. – Только тебе это не понравится.

Мелкий фыркает и сообщает мне о том, что вряд ли что-то может быть хуже того, что у него ВИЧ.

Справедливо.

Так что я прикуриваю и попросту пересказываю ему все то, что сказал мне психолог. Ну, за исключением некоторых деталей.

Когда я, с трудом подбирая слова, рассказываю про идею самоубийства, подсознание и отказ от пищи мелкий даже меня не перебивает. Просто ковыряет носком кроссовка асфальт.

– Ну, типа того, – так оригинально я заканчиваю свой монолог и затягиваюсь полуистлевшей сигаретой.

– Прикольно, – отзывается Саня.

Прикольно ему, блядь.

– Может, все же начнешь есть, а? – неуверенно спрашиваю его. – Я же тебе все рассказал.

– А может, я просто сейчас перелезу через ограждение и прыгну вниз? – в подтверждение своих слов мелкий хватается обеими руками за парапет и смотрит на меня.

– А если я тебе за это дам по заднице? – на всякий случай беру его за плечо.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – хвалит меня Саня и тут же сдергивает с себя штаны вместе с трусами. Облокачивается об ограждение, прогибаясь. – Можешь начинать.

Вот настырный. Ладно.

Молча опускаю одну ладонь на поясницу мелкого, а другой звонко шлепаю его по пошло выставленной заднице.

Саня охает, сжимается. А я провожу большим пальцем по алому следу, который оставила моя ладонь. Красиво, черт возьми.

Шлепаю его еще раз и снова глажу.

Мелкий прерывисто вздыхает, а я вдруг понимаю, что возбужден. Не мудрствуя лукаво и не особенно размышляя о последствиях, вжимаюсь пахом меж ягодиц брата, обозначая свой стояк.

– Ты извращенец, – мелкий качает бедрами, подаваясь ко мне ближе.

– Как будто ты нет, – сжимаю его бедра, потом заставляю выпрямиться и целую в шею.

– Трахнешь меня на улице? – с придыханием спрашивает Саня, накрывая мою руку своей.

– Тебе хочется? – все же обхватываю ладонью его член.

– Резинка есть? – мелкий инстинктивно толкается в мою руку.

– Ты серьезно? – не, тут, конечно, никого нет, но бля...

– А что? – Саня уже во всю толкается в мой кулак, сладко постанывая. – Тут же нет никого.

Я не отвечаю. Просто дрочу ему, поглаживая свободной рукой его худое бедро, наслаждаясь ощущением тонких волосков под ладонью.

Дрочка – решение всех проблем, да, Жень? Ну и похуй.

Не знаю, сколько продолжается это непотребство. Саня хнычет, трется задницей о мой член, и, кажется, не особенно хорошо соображает. У него вообще в такие моменты отключаются мозги. И я уверен, он готов на все, чтобы я продолжал.

Пока я размышляю над этим фактом, мимо проносится сигналящая машина. И в этот самый момент мелкий выгибается, откинув голову на мое плечо, и кончает, ловя ртом воздух.

Твою ж мать...

Я резко натягиваю на Саню штаны и за руку тащу его к машине. А у мелкого, походу, подгибаются ноги. Пищит что-то протестующе, пытается поправить штаны. Ну, конечно, вот так сразу натянуть трусы – не особенно приятно, согласен.

Открываю дверь, толкаю его на сидение.

– Мог бы подождать минуту, – все еще не отдышавшись, выговаривает мелкий.

– Изначально мы договаривались только о том, что я дам тебе по заднице, – напоминаю ему.

– Вообще-то, это ты начал мне дрочить! – возмущается Саня и шмыгает носом.

Спорю на что угодно, засранец знал, чем все закончится.

– Давай-ка поедем, – прекращаю эту бесполезную дискуссию и захлопываю дверь. Саня корчит презрительную гримасу и показывает мне средний палец.

***

– Куда это мы? – Саня крутит головой, пытаясь сообразить, куда я его везу. – Ты пропустил поворот!

– Мы не домой, – включаю поворотник и перестраиваюсь в правый ряд, чтобы свернуть на дмитровку.

Идея заехать по дороге домой в магазин показалась мне вдруг привлекательной. Потому что я не знал, как иначе могу извиниться перед мелким.

Пусть развлечется. Выберет себе шмотки. Кстати, и мне самому нужна рубашка, а лучше две. Зайдем в Мак или в другое кафе, может, удастся заставить мелкого съесть что-нибудь.

– И что мы там будем делать? – мелкий расстегивает молнию на кофте. Согрелся наконец-то.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Ты орал, что хочешь новую толстовку – вот и купишь себе ее. Или еще что-нибудь. А мне рубашки нужны.

– Еще я хочу наушники, – а мелкий, кажется, просек фишку. – У меня один не работает.

– Хорошо, – притормаживаю около въезда на подземную парковку. – Наушники тоже.

***

В итоге на шляние по ТЦ у нас уходит дохера времени. В десять мы, нагруженные кучей пакетов, только спускаемся в лифте на нужный уровень.

Мелкий жует какие-то желейные конфеты из пакета – триста чертовых грамм обошлись мне в триста рублей. Ну и похуй. Мне они тоже понравились, особенно синие длинные хрени, похожие на макароны.

Что до шмоток, то мелкий очень удивился, что его «обычный» размер джинсов оказался ему велик. Он долго пялился на себя в зеркало, подтягивая то и дело сползающие штаны и, походу, никак не мог сообразить, что здесь не так.

В итоге я просто принес ему джинсы на пару размеров меньше, которые оказались ему впору. Их мы и взяли.

А когда мелкий переодевался обратно, я зачем-то заглянул за шторку и облапал его обтянутую белыми трусами задницу. Саня хихикнул, а потом полез целоваться. Останавливать его я не стал.

Потом мы прогулялись на третий этаж до кафе. Там мелкий все же поел. Немного, но тарелку салата я в него умудрился запихнуть, пригрозив тем, что не положу денег на его телефон.

Это ли возымело действие, или что-то другое – не знаю. Но салат Саня съел.

– Не сожри все! – мелкий отдергивает пакет с конфетами и прячет за спину. – Ты уже половину съел!

– Я их купил, – а что, справедливый аргумент.

– Ты их купил мне вообще-то, – мелкий все же позволяет мне выцепить из пакета очередную «макаронину».

– Не жадничай, – лифт останавливается, я поднимаю с пола пакеты, и мы выходим на парковку. – Куплю тебе потом еще.

Мелкий пожимает плечами и засовывает в рот сразу три конфеты. Никак специально для того, чтобы побыстрее все съесть. Хомячит конфеты, с вызовом поглядывая на меня. Как пятилетний, честное слово.

Закидываю пакеты в багажник, жду пока Саня уберет туда свои и сажусь за руль.

– На, – мелкий вдруг кладет пакет на мои колени.

О, боже.

– Да ешь, – целую его в висок и отдаю конфеты обратно.

Молча выуживает какую-то розово-желтую хрень и запихивает мне в рот. Кусаю его за палец. Мелкий фыркает и лезет за следующей конфетой. Правда, ее он съедает уже сам. А я просто завожу машину и выезжаю к подъему на улицу.

***

– Хочешь узнать, зачем меня сегодня вызывали на работу? – это я спрашиваю у мелкого, когда мы уже лежим в постели.

– Ты же сказал, что это не мое дело? – ядовито спрашивает Саня.

Ну, да, было такое. Это он прав. Так что я, не делая попыток опровергнуть его слова, просто говорю:

– Мне предлагают работу за границей, – поворачиваюсь к Сане лицом. – В Германии. Мне нужно решить до понедельника.

Саня молчит секунд пять, а потом ровно говорит:

– Поезжай.

– Да я и не собирался отказываться, – зачем-то принимаюсь гладить его по плечу, но мелкий неожиданно сбрасывает мою руку. – Ты чего? Мы же вроде все выяснили?

– То-то родители обрадуются, что я снова буду мешать им жить, – отворачиваясь, невнятно говорит Саня.

Вот оно что...

– Ты не понял, – обнимаю его со спины. – Ты поедешь со мной.

Саня замирает, кажется, даже не дыша.

– Моя зарплата будет выше, чем сейчас, – говорю это, касаясь губами мягких прядок волос на его затылке. – Хватит на то, чтобы положить тебя на обследование в клинику Фрайбурга. Это заведение получше, чем наш СПИД-центр.

– Будешь тратить деньги на меня, вместо того, чтобы развлекаться? – хмуро интересуется мелкий.

– Я туда вообще-то работать еду, – ныряю рукой под одеяло и обнимаю его за талию. – Нам очень повезло, что меня порекомендовали. Тот самый урод с японскими фильтрами. Они теперь неплохо продаются.

– Все равно, – Саня берет меня за руку, и я чувствую, как подрагивают его пальцы. – Ты не обязан, если не хочешь.

– Я хочу, – заставляю его повернуться ко мне лицом и коротко целую куда-то в щеку.

– Спасибо, – через паузу говорит мелкий.

Этой ночью он не плачет.

Глава 25.

На самом деле никогда не думал, что немецкий, который я изучал одиннадцать классов, мне где-нибудь пригодится. Мне всегда казалось, что эти знания пригодятся мне, только чтобы понимать скупые реплики в немецкой порнухе.

А в бытность мою в универе пришлось поступить на курсы английского, чтобы хоть как-нибудь сдать зачет, а затем и экзамен на первом курсе. И на втором, кстати, тоже.

Не, правильно на самом деле говорят, что все полученные знания когда-нибудь пригождаются. И теперь, зная два языка, я мог свободно общаться с клиентами без помощи переводчика, что, естественно, поднимало мою ценность.

Зарплата моя заметно увеличилась. Настолько, что я без особенного напряжения оплатил мелкому месяц различных обследований в университетской клинике Фрайбурга. В стационаре. Не то чтобы это было особенно дорого, но на прежнюю свою зарплату я вряд ли смог в это время еще и купить мелкому новый айфон.

Конечно, это было глупым поступком, мелкий вполне обошелся бы и мобильником подешевле, но я чувствовал вину за то, что являлся в клинику только по выходным. А потому в свой очередной визит я поинтересовался у Сани, хочет ли он сюрприз. Мелкий тогда сидел на своей постели и ел какое-то желе из пластикового стакана.

Конечно же, Саня хотел. Тогда я вытащил из рюкзака коробку с айфоном и положил мелкому на живот.

Желе тут же было забыто, равно как и благодарность.

Целоваться Саня полез потом, когда я поинтересовался, угодил ли. Оказалось, более чем. Ну, еще бы.

Я был доволен.

И клиникой, и тем, что мелкий ел все, что ему там давали, и тем, что он поправился на два килограмма. Немного, конечно, но хоть что-то.

В общем, месяц прошел плодотворно. Сане выписали какие-то дополнительные препараты, поправили схему, заменив российские устаревшие препараты на более эффективные. Конечно, мелкий блевал после этого целых полторы недели, но зато прошли эти шелушащиеся пятна. Кроме одного. Того, самого первого пятна, на спине.

Правда, врач заверил меня, что и оно в скором времени должно исчезнуть. А если нет, то опасности оно не представляет ровным счетом никакой.

Так что я со спокойной душой отвез мелкого в небольшую квартиру, оплачиваемую, кстати, компанией. Но я не думаю, что они сильно на этом разорились, аренда помещения в новостройках на окраине Берлина была не особенно дорогой.

– Ты сегодня рано, – мелкий встречает меня на пороге. На нем короткие шорты и белая майка размера на два больше, чем нужно. Наверняка купил на очередной барахолке по дороге от репетитора по немецкому.

Лямка сбилась в сторону, и я вижу розовый маленький сосок. Черт...

– Разобрался с делами быстрее, чем рассчитывал, – прикрываю дверь и поворачиваю замок.

– Купил поесть? – Саня ворошит растрепанные волосы и вопросительно на меня смотрит.

Поесть? Я вообще-то заезжал в магазин...

Вот же блядь! Теперь придется идти до чертовой парковки, подниматься на третий уровень и забирать пакеты.

– В багажнике забыл, – скидываю рюкзак и ставлю его на обувной шкаф. Туда же отправляется и папка с разнокалиберными листками. – Я схожу.

– Можно с тобой? – интересуется мелкий.

– Оденься только, – облокачиваюсь о стену и прикрываю глаза.

Саня кивает и сваливает в комнату. Через минуту появляется в прихожей в джинсах и тонком свитере с горлом. Сдергивает с вешалки куртку, натягивает кроссовки и вопросительно на меня смотрит.

Открываю дверь и пропускаю его перед собой.

Мы спускаемся по лестнице с нашего третьего этажа, выходим на улицу. Пропускаем какого-то велосипедиста, переходим дорогу.

Мелкий запинается о бордюр и отпускает пару выражений. Правда, на немецком.

И где только успел их нацеплять.

– Benimm dich gut* , – говорю ему.

– Verpiss dich**, – старательно говорит мелкий и смотрит на меня.

Как мило.

– Все правильно, – это я говорю уже на русском. – Кстати, твоя преподавательница звонила мне и хвалила твои успехи. Говорит, что в следующем году ты вполне сможешь учиться в школе.

На самом деле я фигел с того, как быстро Саня учил язык. Буквально за месяц он научился изъясняться на более-менее приличном немецком в магазинах и на улице. Читал книги, правда, со словарем, но читал же. И довольно неплохо.

Хотя, может, все дело было не в каких-то сверхспособностях мелкого, а в том, что он банально учил день и ночь. То есть брал учебник с собой даже в туалет. Серьезно.

Всю квартиру он залепил стикерами с немецкими словами на одной стороне и с переводом на другой. Они были даже в ванной. А над нашей с мелким кроватью висела таблица склонений.

Да и репетиторша у него была каждый день.

– Я в курсе, – кивает мелкий. – У меня все довольно неплохо. Посмотрим сегодня кино в оригинале, ладно? Ты мне нужен в качестве словаря. Бесит ставить на паузу каждый раз, когда встречается непонятное слово.

– И что будем смотреть? – мы проходим в раздвижные стеклянные двери и идем к лифту. Едва я нажимаю кнопку, двери открываются.

– Ну, я думал «Свободное падение»? – вопросительно смотрит на меня Саня.

– Опять какое-нибудь кино про голубых? – интересуюсь у него, выходя на парковку.

– Зато на языке оригинала, – Саня ловко выцепляет из моего кармана ключи и снимает машину с сигнализации. – И вообще, полегче здесь. Ты и сам голубой.

– Я не выгляжу, как гей, – забираю из багажника сумки. Одну у меня тут же отбирает Саня. – Если хочешь знать, то сегодня ко мне подкатила симпатичная немка с третьим размером.

– Как мило, – фыркает Саня. – И что же, ты трахнул ее в туалете? Или цивилизованно пригласил на свидание?

– Я сказал, что трахаюсь со своим младшим братом, и его задница меня вполне устраивает, – улыбаюсь ему.

– Ты врешь, – выносит вердикт мелкий.

– Ага, – легко соглашаюсь. – Я сказал, что очень занят по работе.

– Как банально, – с деланым разочарованием тянет Саня.

– Зато удобно, – на улице уже зажглись фонари. Правда, серый производственный пейзаж не особенно радует, но на то она и окраина.

– Мне звонил Хрис, – мелкий натягивает капюшон куртки, спасаясь от ветра. – По скайпу. Херово выглядит. Говорит, что это из-за химиотерапии. Блюет по поводу и без. Но я думаю, что... – Саня запинается и замолкает.

Я не знаю, что ему ответить, а потому просто кротко приобнимаю свободной рукой. Мне, как и Сане, отлично понятно то, что Хрису осталось не так уж долго. Если, конечно, не произойдет чудо.

Хрису банально не повезло. Если бы Марат нашел его раньше, то, скорее всего, помочь было бы еще можно. А так...

– Я очень хочу, чтобы Хрис поправился, – зачем-то говорит мне Саня.

– Я тоже, – киваю. – Будем надеяться, что врачи ему помогут.

– Иногда мне стыдно за то, что мне лучше, – глядя под ноги, тихо говорит мелкий.

Ни фига себе заявление.

– Скажи спасибо, что тебе лучше, – набираю код и открываю дверь. Консьерж провожает нас равнодушным взглядом.

Саня пожимает плечами и плетется следом за мной по лестнице. Похоже, его слегка пошатывает. Ну, естественно, общую слабость никто не отменял. Хотя основные побочные эффекты давно прошли. И на том, как говорится, спасибо.

Едва мы входим в квартиру, я захлопываю дверь, отбираю у мелкого сумку и целую его в губы, одновременно прижимая к стене.

Надеюсь, до постели мы доберемся.

***

– Так мне разогревать эти макароны? – интересуется у меня мелкий.

Я курю в форточку, разглядывая освещенный двумя прожекторами рекламный щит. На плакате какая-то стиральная машина. Названия я отсюда не вижу.

– Разогревай, – выкидываю окурок вниз и закрываю окно.

Мелкий молча захлопывает дверцу микроволновки и ставит таймер на три минуты, а потом зачем-то лезет в холодильник.

А я смотрю на его голую задницу и вдруг понимаю, что у нас впервые за долгое время все хорошо.

Просто хорошо.

____________________________________________________

* Веди себя прилично.

** Отвали.

(Автор не изучал немецкий, а потому пользовался сервисом гугл переводчик, так что прошу простить возможные неточности).