Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
За едой о делах не говорили, болтали о пустяках. Вернее, работа была и тут, но обсуждали парк в целом, чужие проекты, то, что получалось уже сейчас и не требовало обсуждения. Отдали должное необычному мясу — оно оказалось выдержано в каком-то маринаде, и оба гостя могли поклясться, что это дело рук Рилонара, что-то с одной из его родин, так же, как и ящерка, перебравшаяся поближе в надежде на лакомый кусочек.
Было угощение и специально для гостей, целый кувшин хитро смешанных соков для Сэтха и фрукты для Райса, странные, яркие, будто мерцающие. Сэтх не успел разглядеть их в больнице, а теперь присмотрелся внимательней. Когда Райс разломил один такой, внутри оказались полные действительно мерцающего сока плотные дольки, которые саламандр осторожно вскрывал и выпивал.
Сэтх невольно засмотрелся на это, потихоньку потягивая свой сок. Было что-то цепляющее в том, как Райс осторожно прикусывал краешек дольки, прикрывал глаза от удовольствия, глотая мерцающий сок. Может быть, дело было в умиротворенности саламандра, может — в общей атмосфере мастерской, но Сэтх словно бы ощутил, как его задевает краешком того вдохновения, которое позволяло горгоне создавать такие удивительные вещи.
Нужно будет попробовать поймать представившийся образ.
Райс этого не заметил, только улыбался, уже забыв всю прежнюю неприязнь к хозяину мастерской и его супругу. Помог убрать со стола — нага попросили сидеть на месте смирно, просто потому, что комнатка была небольшая, а его хвост длинный. И саламандр с азартом взялся за дело, когда начали обсуждать работу. Спокойная рабочая атмосфера и на него подействовала, в голограмме под пальцами рождалось такое, что Сэтх порой ловил себя, что сидит, бездумно уставившись на струящиеся потоки лавы, и приходилось щипать себя за кончик хвоста, чтобы вернуться в реальность.
При этом собственный проект только обрастал деталями, которые еще нужно было покрутить, прикидывая, насколько они вписываются в уже существующую концепцию, и насколько воплотимыми окажутся. Но все равно, такой вот саламандр — спокойный, уверенный в себе, раскрывшийся — Сэтху очень нравился. И укреплял в мысли, что Райса нужно вытаскивать. Где-то помочь, где-то дать опереться на хвост, а дальше он и сам справится. Талантливый ведь, очень талантливый. Ему бы только чуть-чуть оттолкнуться, набрать стартовую скорость, и выстрелит не хуже того же горгоны.
Поэтому в выходные он опять потащил Райса в свою мастерскую и был вознагражден — услышал искренний смех саламандра, хриплый, чуть кашляющий, но заразительный. Тот почти дурачился, и это было так необычно, что Сэтх и сам расслабился, растекся довольным шипящим бревнышком, на котором Райс сидел, качая ногами над краем обрыва.
Они забрались по полуразрушенным стенам наверх, под самый пролом, где была уютная теплая ниша между труб с горячей водой, и сидели там, любуясь отражением ночного неба в воде. Сэтх почти и не «гонял волну» в этот раз — не хотелось спугнуть ощущение близкого волшебства. Совсем как в детстве, когда чердак казался самым удивительным местом, разноцветные стекляшки — настоящими сокровищами, а большая коробка — конечно же, таинственной пещерой.
И тем ярче и неприятнее оказался контраст с утром, когда ждали и работа, и, похоже, накрутивший себя за выходные до предела Грейсет. Заряда приятных воспоминаний пока что хватало, чтобы держаться, но настроение этот гад портил все равно капитально.
Работа над фонтаном к концу недели обещала завершиться: получалось быстро, с огоньком, сроки перекрывали чуть ли не два раза, за что светили неплохие такие премиальные. Зато Грейсет, понимая, что вскоре бегать ему сайгаком по всему парку, исходил паром не хуже забытого чайника, орал порой так, что уши закладывало.
Вымотанный этим Сэтх в один из вечеров, когда Райс, заведший привычку ночевать поближе, уехал к себе, даже пожаловался знакомому парню, приглядывавшему за тем помещением, где собиралась ребятня перед занятиями. Здоровенный ящер покивал сочувственно, даже спросил, не нужна ли помощь, но Сэтх отмахнулся: привык решать проблемы сам. Всего-то и было, что дотерпеть, а потом...
О своих словах он пожалел, стоило только приступить к одиночным проектам. Да, куратора он видел меньше, и Райс тоже. Но в достававшееся каждому время тот поднялся на новый уровень мерзостности и к концу недели уже в открытую, пусть и без свидетелей, грозился накатать им такие характеристики, что не возьмут не то что в другие проекты — даже штамповку в какую-нибудь лавочку продавать.
Сэтх вспоминал основы медитации, Сэтх убеждал себя, что не все так плохо, раз Райс еще не сорвался — но желание тихо шибануть Грейсета хвостом и притопить в болоте меньше не становилось. Останавливало только то, что куратор же потом вылезет, и тогда проблем будет гораздо больше и уже обоснованных. Хотя Грейсет умудрялся им гадить и без всяких оснований.
Последней каплей стала та ночь, когда едва-едва задремавший в своем гнезде из подушек Сэтх проснулся от стука. Спросонья думал, что у соседей, уже хотел ползти разбираться, потом дошло, что из соседней комнаты, где ночевал Райс.
Двери у нага не скрипели, поэтому и удалось остаться незамеченным. Саламандр остервенело лупил кулаком в стену — без всяких вспышек огня, просто и незатейливо расшибая костяшки пальцев в хлам. Сэтх закусил губу клыком, нахмурился...
А вечером будто невзначай шибанул хвостом по толстой балке, «не заметив» присутствия Хаирса. Ящер прищурился, но говорить ничего не стал. У них вообще исповедовался принцип не предлагать помощь дважды. Нужно будет — сами придут, а навязывать... зачем же обесценивать свою поддержку? А наг придет. И расскажет. Сэтх в квартале уже не первый год жил, и не первый же год учил молодежь основам водной магии, да и не только ей. Собственно, этот ангар был больше демонстрацией со стороны влиятельных лиц Чикары, что наг находится под их защитой. Официально — как арендатор одного из помещений, неофициально — как тот, кто не одному подростку мозги умудрился вправить. Да что там, у нага в свое время перекантовались почти все «сбежавшие» из дома бестолковки, которым гормоны в голову ударили. И можно было не волноваться, что они куда-нибудь вляпаются, загремят в участок или еще каких приключений на задницу отыщут. Потому и отношение к нему было соответственное.
Сэтх и в самом деле подошел сам — уже после того, как его подопечные разошлись. И, как обычно, не стал плести долгих словесных кружев:
— Ты говорил, что можешь помочь.
— Возможно. В чем проблема?
— Сил моих больше нет, — наг устало опустился на хвост. — Я сейчас в парке работаю, ну да ты в курсе... Куратор достался — удавил бы сволочь лично. Мало того, что сам по себе сука последняя, так еще и работу хорошо, если наполовину выполняет. Повезло, что мы другому куратору глянулись, он нас прикрыл в паре моментов.
— Мы — это ты и тот саламандр, которому наши бока намяли? — поинтересовался Хаирс.
— Ага, — Сэтх потер лоб. — Мы напарники по проекту, да и вообще, Райс парень хороший... Но Грейсет даже меня довел, а Райс — огненный. Он же его подпалит нахрен и проблем из-за этого поимеет по самую макушку. Хас, если можешь — помоги, а? Буду должен. Иначе ж мы похерим все с этим парком.
— Посмотрим, что можно сделать, — серьезно кивнул ящер. — И, Сэтх... Когда ты моего брата из той канавы вытаскивал и за шкирку домой тащил, о долгах речи не шло.
— Это другое, — мотнул головой наг. — Я не мог не.
— Не-а, — Хаирс лениво закинул в рот жвачку. — То же самое. Какие долги между своими? Не боись, разберемся с вашим недоумком.
Ящер не сомневался, что проблем это не составит. Если уж кто-то благодушного и отходчивого нага довел, то нарыть пару-тройку... десятков интересных фактов будет совсем не сложно.
========== Глава 6 ==========
Плоды разговора стали ясны через несколько дней, когда однажды на площадке с самого утра воцарилась блаженно-рабочая атмосфера. Она царила там и в другое время — но когда Грейсета не было поблизости. А сейчас он был, бродил, зыркал на всех выпученными от злости глазами, но будто воды в рот набрал.
Первые смешки о прокушенном языке зазвучали уже к обеденному перерыву, а к вечеру рабочие и Сэтх вместе с ними наконец-то поверили своему счастью: за весь день только пара фраз сдавленным голосом, и все по делу!
Наг мысленно постановил обязательно проставиться — плату Хаирс точно не примет, более того, обидится, а вот вкусно пожрать ящер любил даже больше самого нага. Или сделать какой-нибудь подарок... Но об этом можно было подумать и позже, а вот доделывать проекты нужно было уже сейчас. Тем более что подготовительный этап как раз закончился, и завтра-послезавтра должен был появиться и горгона, участие которого сводилось к украшению болота статуей. Зная Яниса, можно было не сомневаться, что его статуя будет как живая, но вот общий концепт стоило продумать самому Сэтху. Мастер, конечно, потом творчески переработает, но у горгоны было слишком много проектов, чтобы он мог досконально вникать во все детали.
Но наг только радовался предстоящему делу: работать с горгоной было одно удовольствие, он будто заражал всех вокруг своим энтузиазмом и светом. А вежливо выгнутая бровь Хэлвирэта, с которым Грейсет общался так же, коротко и сквозь зубы, и его почти искренний вопрос, все ли в порядке со здоровьем уважаемого, только подняли настроение.
Так что проект был доделан в кратчайшие сроки, Сэтх только сам себе диву давался. Никогда за ним такого не водилось, а тут нате — уже вторые премиальные. Конечно, он пока и первые не получил, оплата должна была поступить после завершения всех работ, но осознание все равно грело душу: можно будет купить подопечным что-нибудь эдакого и нужными вещами запастись.
Немного омрачало радость то, что Райс повеселел, но не до конца: его будто тревожило что-то помимо заткнувшегося куратора. Но и он стал поспокойней, вечерами опять смеясь над рассказами нага о прошедшем дне.
Поделиться и впрямь было чем — работы хватало, так что мотаться через весь парк посмотреть, как продвигается второй проект, было некогда. Со своим бы успеть! А еще то и дело накатывающее вдохновение, когда впору бросить недоеденный обед и быстрее-быстрее заносить возникшую идею в рабочий планшет, пока мысль не убежала. Радовало Сэтха и то, что саламандр все реже норовил спрятаться в своем логове, уже без всяких заморочек оставаясь на ужин, а то и ночевать. Впрочем, к резервуару они тоже часто ходили.
В тот вечер они остались у нага с вполне конкретной целью: у того кроме планшета был какой-никакой монитор. Не на всю стену, конечно, так, небольшой, но смотреть на нем масштабный репортаж о парке все равно было удобней, чем на экранах планшета. Райс, правда, никак не мог устроиться на подушечном лежбище, но когда в кадре мелькнул фонтан — еще нерабочий, работающий собирались показать только на открытии парка, — жадно подался вперед, вслушиваясь в слова диктора.
И так и замер.
Тот самый сильф, который изрядно потрепал нервы при объявлении результатов конкурса, бодро вещал о том, что парк преображается просто по волшебству, работы идут с опережением графика, и вообще, есть шансы, что он откроется даже раньше запланированного... В подтверждение его слов как раз показывали свеженькие, только вчера сданные проекты «гибельного болота» и «лавовой пещеры».
Сэтх смотрел с интересом, не меньшим, чем саламандр — конечно, свою работу он знал досконально, но увидеть вот так со стороны и все вместе было интересно. К тому же один элемент нагу увидеть не удалось — место расположения своей статуи Янис огородил ширмой, чтобы застывающий гипс не повредили и не заляпали чем-нибудь, а заглянуть за эту ширму минутки как-то не выдалось. К тому же горгона гонял всех слишком любопытных, заявляя, что смотреть там пока что не на что, а окаменять он будет в последнюю очередь. Наконец сильф закончил выдавать характеристики болота и сыпать выдержками из сметы, а оператор дал общую панораму.
Получилось, на взгляд нага, очень даже неплохо. Яркая лужайка в начале, легкомысленно журчащий ручеек... Никаких резких переходов или границ, просто постепенно становится меньше цветов, под ногами чавкает, деревья темнеют... И спустя несколько десятков шагов вдруг осознаешь, что ты посреди самой настоящей трясины. Пока неглубокой, но шестиугольные камни, которыми была вымощена дорожка, уже полностью скрылись подо мхом, между кочками с болотными ягодами поблескивает вода, а дальше и вовсе расстилается полукруглое озерце — вадья. Не такая опасная, как настоящая болотная елань, у которой нет дна, и берега из тонкого торфяного слоя — ступишь, засосет в бездну — но окунуться с головой вполне можно.
Снова выныривают из-подо мха камни, но уже не ровной тропинкой, а разрозненными пятнами. Какие-то из плиток мерцают тревожным багровым светом, иные перекошены, у некоторых отколот край — так, что невольно начинаешь гадать, что же тут произошло, почему тропу буквально разметало? А если все-таки пропрыгать по ним дальше, то выйдешь к полянке, окруженной густым плющом.
Изумрудно-зеленая трава с мелкими, но приятно пахнущими цветами, сочная, свежая — как ей не порадоваться после суровой строгости пройденной топи. Легко поддаться ее очарованию и сойти с совсем уж редко разбросанных теперь плиток, чтобы не прыгать, как сайгаку... Только трава эта — чаруса. Тонкий ковер, раскинутый на поверхности бездонного озера. По этому ковру даже заяц не проскочит — утонет. В парке, конечно, накрыли чарусой совсем неглубокий водоем — всего-то по колено, кое-где — по пояс, но испугаться невнимательному растяпе хватит.
А по ту сторону озерца с чарусой отблескивает, манит... Сперва — чистая вода, очередное болотное окно, потом, когда подойдешь ближе — удивительные переливающиеся цветы и изредка взмывающие над водой болотные огоньки. Если же подберешься совсем вплотную, то увидишь, что в центре этого окна из воды выглядывает то ли водяной, то ли просто очередной болотный дух. Расслаблено раскинувшийся на камне, довольно жмурящийся на солнце, касающийся кончиками пальцев мерцающей водяной лилии. Янис сотворил настоящий шедевр — его творение не просто казалось живым, оно буквально излучало темное очарование. Ленивый взгляд из-под ресниц, полуповорот головы, отблескивающие на скулах чешуйки — засмотришься и очнешься, только уже шагнув в воду.
Если же не рваться ближе, а смотреть издали, то накатывали уже другие ощущения: силы и одиночества. И болото враз становилось пугающе неуютным — если уж его хранитель такой, то каково же его отношение к путникам? Еще взгляд — и новый нюанс, понимание, что именно путник-то и может скрасить это одиночество, что хозяин ему рад и показался-то именно за этим, чтобы поговорить.
Может, было и еще что-то, но кадр, нарочито долго задержавшийся на статуе, сменился, и вместо прохладной влажной зелени по восприятию ударило буйство ревущего огня.
Огненная завеса скрывала вход в пещеру, и только подойдя ближе можно было рассмотреть, что в ней есть проход, ведущий внутрь, в подсвеченную багровыми бликами черноту. Первые шаги по пещере и были в этой темноте, двигаться вперед приходилось, ориентируясь исключительно на маячащий свет. А потом он разгорался все ярче, даже через экран ощущалась волна жара, накатывавшего медленно, вкрадчиво, обнимающего так же, как потоки лавы лениво обнимали тропинку. Свод резко поднимался, уходя куда-то вверх, теряясь в сталактитах, и дальше тропинка петляла между каменных колонн, вроде бы созданных природой, а вроде и подозрительно рукотворных.
Что-то мелькало на краю зрения, дразня блеском, мешая сосредоточиться на немного неровной тропинке под ногами, покрытой потеками застывшей лавы. Что-то, что открывалось во всей красе, только когда тропинка, вильнув в последний раз, выводила на обрыв над лавовым озером.
Обрыв был не таким уж и высоким, всего-то в человеческий рост, но все сделано было так искусно, что казалось: поверхность лавы далеко внизу. И оттуда, из пылающих глубин, поднимается, извиваясь, струясь, невероятный огненный змей. Он буквально светился изнутри, и его внутренний жар сдерживала лишь трескавшаяся на глазах черная «опаленная» шкура и сияющие металлические «доспехи», топорщащиеся шипами, двигавшиеся вместе со змеем, переливавшиеся, завораживавшие... Статуя действительно двигалась, изгибы тела то приподнимались над лавой, то ныряли вглубь, голова покачивалась, гипнотизируя узкими зрачками стоящих на площадке.
