Текст книги "Руки (СИ)"
Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
«Всё ещё в восторге? Видишь, он и твоё пламя очаровал. Обними меня».
Обнимать самого себя было бы странно. Но, по счастью, внутри сознания таких ограничений не было, так что Итачи свободно мог обнять Змея.
«Ты выглядишь моложе, чем в прошлый раз».
«Спасибо. Я и чувствую себя чуть лучше».
«Я рад».
«Так и не признаешься?»
«Нет», – искорка вредности, так похожая на излюбленное засранство Саске.
«Обижусь».
«Зато не будешь так яро стремиться меня спасти».
«Или не буду… Все равно уже»
«Вот и правильно. Спокойной ночи, Орочимару».
«Спокойной ночи».
========== Пробуждение ==========
– Саске, я понимаю, это очень важный для тебя момент, – проговорил Орочимару задумчиво во время подготовки к Эдо Тенсей. – Но насколько прилично надо вести себя рядом с твоим покойным предком?
– Э-э… – Учиха озадачился. – Понятия не имею. Так, чтобы то-сан не заупрямился с ответами?
– Ты не возражаешь, если я там где-нибудь в уголке на подушках полежу? Буду деморализующе помахивать хвостом…
Саске честно попробовал представить себе реакцию отца на подобное, но не смог. Слишком маленьким он был к моменту резни, слишком много всего произошло потом.
– Я – нет.
– Вот и здорово! Кабуто, притащи моих любимых подушек в самый тёмный угол полигона.
– Орочимару-сама, знаете. Я всё боялся вам признаться. Иногда ваши идеи кажутся донельзя дурацкими, – честно признался Якуши.
Змей аж рот приоткрыл от такого заявления.
– Но затем я понимаю, что я просто не всегда могу сразу осознать всю глубину вашего замысла! Пойду отберу ваши любимые.
И, поклонившись, Кабуто удалился. Орочимару проводил его подозрительным взглядом:
– Мне показалось, или он меня подъебнул?
– Еще скажи, тебе не понравилось, – Учиха переступил с ноги на ногу. – Итачи не вмешается?
Саске не мог оставаться сейчас спокойным – откровенно говоря, он даже не мог предсказать свою реакцию при виде отца. И реакцию отца – тоже. Но признавать, что волнуется, как генин перед первой миссией, отчаянно не хотелось.
Вот сейчас закончится застывшее в зыбкой неопределенности равновесие. Возможно, подозрения Орочимару окажутся правдой – но а что если нет? Если Итачи действительно – чудовище? И ничего не говорил как раз потому, что хотел… чего? Тепла? Общения?
Страшно.
И сейчас Саске мог честно признаться себе, что хочет не столько разобраться, сколько найти оправдания брату. Очень хочет.
– Итачи устроил мне бойкот, но диверсий вроде не планирует. Иначе я запущу в его комнату сотню обиженных котят, которые не будут даваться на погладить. Не волнуйся, Саске. Ты уже запустил процесс. Теперь плыви по его течению, и будь что будет. Или я знаю способ, как сделать тебя меланхоличным-меланхоличным, счастливым-счастливым и спокойным…
– Почему мне хочется отойти на пару шагов? – риторически поинтересовался Учиха.
– О, тебе очень нравится этот способ, мр!
– И как ты себе представляешь призыв мертвеца после такого?
– Очень спокойным, – хмыкнул Орочимару и обхватил его за лицо руками. – А теперь серьёзно. Эмоции – твоё оружие. Не убейся собственным мечом.
Саске несколько секунд вглядывался в желтые змеиные глаза напротив. Потом опустил веки, глубоко вздохнул. Дернул подбородком в коротком кивке.
– Я понял.
Желание взять кисточку и нарисовать себе фиолетовые стрелки было странноватым, но в целом объяснимым. И достаточно забавным, чтобы перестать нервничать настолько сильно.
Кабуто оборудовал в углу гнездо, изменил освещение так, чтобы оно оставалось в полной темноте. Если не приглядываться, то и не заметишь, что в том углу залёг большущий белый змей, сложив хвост кольцами. Бдительного шиноби это, конечно, не обманет, но был шанс, что Фугаку слишком сильно увлечётся разговором с сыном и не будет подозрительно разглядывать углы.
А если будет – его проблемы.
– Воскрешённые Эдо Тенсей помнят, что они мертвы, как они умерли, и каково им было в Чистом Мире, – сообщил Орочимару, мерцая таинственно жёлтыми глазами. – Они даже примерно представляют, сколько времени прошло, так что объяснять много не придётся. Готов?
Саске медленно кивнул.
– Он сможет солгать? Или отказаться говорить?
– Да, вполне. Эдо Тенсей позволяет контролировать тело и техники воскрешённого, но не его разум. Иначе всё было бы гораздо проще, – вздохнул Змей. – Тебе придётся самому выведывать у него правду.
Учиха еще раз кивнул. Значит, все может оказаться зря… хотя в крайнем случае можно будет столкнуть лбом двух упрямцев. Конфликт у Итачи с родителями определенно был.
Орочимару вздохнул, активировал технику и затаился поглубже. Пленник, предусмотрительно усыпленный Кабуто, даже ничего не почувствовал, так что обошлось без душераздирающих воплей. Секунда, другая… Воскрешённый Фугаку недоумённо моргнул.
– Саске? Как ты вырос…
– Здравствуй, отец, – вздох и чуть опущенные плечи. – Много времени прошло.
– Хм… Чуть больше, чем я думал. Что это у тебя на шее?..
– Фуин, – спокойно пожал плечами Саске. – Я хотел поговорить с тобой об Итачи. И о причинах резни клана.
– И ради этого использовал запретную технику?
– Нии-сан, видишь ли, отказался это со мной обсуждать. А больше живых свидетелей не осталось.
– Ты мог бы спросить у Сандайме, – уголки губ Фугаку неодобрительно опустились.
– Даже если бы он решил рассказать мне правду – это невозможно. Сандайме не просто мертв, а поглощен шинигами.
– Как недостойно Учихи. Разочаровывает… Ты уже джонин? Где твой протектор?
– Тебя разочаровывает то, что я не стал убивать брата? – голос Саске стал на полтона ниже. – Или то, что я посмел выжить сам?
– Ты – надежда клана, не забывай об этом!
– Ху-ху-ху… Как забавно. Эти же слова Фугаку-сан говорил своему старшему сыну, – послышалось из угла.
– Орочимару! Теперь понятно, откуда эта техника! Ты всегда любил всё запретное…
– А ты такой законопослушный, Фугаку, прямо клеймо негде ставить, – Орочимару выполз за спину Саске, обозначая свою позицию.
– Если я надежда клана – зачем скрывать от меня его прошлое? Или в этом вы с Итачи солидарны, предпочитая повторять ошибки из-за незнания? – Саске начинала раздражать эта игра, где никто не давал ответов, перебрасываясь лишь вопросами.
Впрочем… правильно заданный вопрос тоже о многом говорит.
– Или тебе до сих пор гордость не дает признать собственный провал?
– Ты забываешься, – ледяной тон и тяжелый взгляд. Впечатляюще, но не после ки Змея. – Я твой отец, не смей так со мной разговаривать!
– Плохой из тебя отец, Фугаку, если тебя убил собственный сын, – с улыбочкой заявил Змей.
– Такова судьба. Итачи был юн и не справился с грузом Мангекью. В его глазах была большая сила, но он был слишком слеп.
– Это ты сейчас так завуалировано сообщаешь, что главу клана победил в бою тринадцатилетка? Вместе со всем кланом заодно? – Саске скрестил руки на груди.
– Боя не было, Саске. Я бы не стал сражаться с собственным сыном.
– Почему? – мягко, без следа недавнего протеста. Чуть качнуться вперед, шире распахнуть глаза – живые, внимательные. – Почему ты посчитал, что его преступление… простительно?
Оставшееся невысказанным – почему меня встретил брат с окровавленным мечом над телами родителей, а не сами родители, пусть и у тела брата?
Фугаку помедлил с ответом.
– Это неважно. Я всё равно не смог бы поднять руку на своего сына. Кстати, где он сейчас? Ты упоминал, что он жив, да и в Чистом Мире я его не видел…
Саске качнул головой:
– Жив – пока что. Он приложил все силы, чтобы я хотел его уничтожить, – пауза. – И удержаться оказалось сложно.
– Ты сумел превзойти Итачи? – вот теперь вперед подался Фугаку, оказавшись не в силах совладать с эмоциями. – Но как?
– Неважно. Но я все еще могу его убить. Скажи, почему я не должен отомстить брату за клан?
– Почему не должен? Должен!
– Ты не смог поднять руку на сына, но желаешь сделать из меня второго Мадару? – качнуться с носка на пятку.
– Мадара был сильнейшим, – гневно сведенные брови.
– И проиграл Шодай. Так же, как основатель Индра проиграл собственному брату. Тебе не кажется, что стоило бы изменить подход?
– Сынок, поверь, чтобы восстановить клан, ты должен быть сильным. И не давать угрозе его существования и шанса.
– Тц-тц-тц… Ты что-то забываешь, Фугаку, – сообщил Орочимару. – Ты мёртв и не имеешь права голоса. Весь клан, как клан, мёртв. И решать, восстанавливать ли его и в каком виде – решать только Саске. Так что не мели чепухи, а отвечай на заданные вопросы. Из-за чего твоему сыну пришлось перерезать тебе горло?
– Пусть ты и санин, но не имеешь права мне приказывать!
– Ох, как ты уклоняешься от ответов! Чего же ты так стыдишься, Фугаку?
– Я всё сделал верно, – тяжёлый прищур.
– Ты клан проебал, Фугаку. Кого ты хочешь обмануть?
– Итачи…
– Итачи было тринадцать! И даже если он клан прирезал просто ради забавы – это твоя ошибка. Так не тяни время, расскажи, в чём она заключалась.
– Сенсей, – Саске коротко оглянулся. – Спасибо за помощь, но это моя задача и моя ноша.
– Прости, малыш. Не люблю увёртливых гадов, – Орочимару извернулся и утёк обратно в угол.
– И это говорит огромная белая змея? – Фугаку поднял бровь.
– Как показывает практика, со змеями вполне можно договориться, если найти правильный подход, – Саске снова вперил в него тяжелый взгляд. – Так ответишь, каким образом связана резня и напряжение в отношении Учиха после нападения Кьюби?
– В глазах биджу видели отражение шарингана.
– И поэтому восемь лет караулили, чтобы вырезать потенциально опасных шиноби? – скептически вскинутая бровь.
– Да что ты понимаешь!
– То-сан, не вынуждай меня поднимать еще и маму.
Фугаку помедлил.
– Отблеск шарингана был лишь слухом. Слухом, пущенным, чтобы опорочить наш клан. После этого нас переселили на окраину – нас! Клан основателей Конохи! На окраину!.. А когда мы возмутились – вот. К сожалению, я слишком хорошо воспитывал Итачи в преданности к деревне. Ей он был верен больше, чем клану.
Несколько секунд на осмысление.
– Вы ведь не ограничились только возмущением, верно? И собирались… совершить переворот? Поднять восстание? Или готовили покушение на хокаге? – пауза. – И Итачи был тогда не один, а во главе отрядов АНБУ?
– Не думаю. Уничтожение клана силами АНБУ возмутило бы остальные кланы. А так… Это всего лишь внутренние разборки. За них Итачи даже нукенином назначить нельзя. Я удивлён, что он не остался в деревне. Он был бы там героем, – не удержался от реплики Орочимару.
– Если бы вскрылось, что именно клан замышлял. Но Итачи все же был верен не только деревне, – Саске тихо хмыкнул. – И предпочел назваться преступником сам. Я прав, отец?
– Это были не АНБУ, – Фугаку сверкнул алыми отблесками в глазах. – Белые существа… не люди, они умели копировать чакру. Видимо, твой сенсей, – последнее слово прозвучало с нескрываемой издевкой, – отрабатывал прикрытие АНБУ Не.
– Белые существа, умеющие копировать чакру? Хо-хо-хо! А я ведь знаю одно такое! Как интересно… – восхитился Орочимару. – Значит, он не зря пошёл именно туда…
Саске прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов.
– Скольких из клана убил Итачи лично?
– Спроси у него. Я надеялся, что истребят только верхушку клана, не тронув рядовых бойцов…
– То есть ты не знаешь.
– Если ты так стремишься оправдать брата, то, думаю, тебе больше будет по душе его версия.
– Да что ты знаешь об Итачи, – устало. – Ах да, он же не оправдал твоих надежд. До свидания, то-сан. Надеюсь, мы еще долго не встретимся.
Орочимару развеял технику, не дожидаясь, пока Фугаку снова что-нибудь ляпнет.
– Я, конечно, извиняюсь за эту фразу… – произнёс Кабуто. – Но вот мудак! Хоть бы обнять там попытался или спросить, как жизнь…
– Он хотя бы не сказал: «Как и ожидалось от моего сына», – Саске запрокинул голову, массируя переносицу. – Но обидно. Я почти понадеялся, что он беспокоится об Итачи.
– Хм… в такие моменты понимаешь, как хорошо быть сиротой, – заявил Змей, выплывая из своего гнезда. – Как насчёт тёплой ванны, Саске-ку-у-ун?
– Да… хорошая мысль. Отмыться… от всего этого. После Эдо Тенсей всегда так?
– Не замечал до этого, – отозвался Орочимару, подхватывая ученика на руки, а Кабуто усаживая на плечо. – Прокатимся!
– Ой? – не слишком убедительно удивился Саске.
Очень хотелось спросить, какова реакция Итачи… но слишком сильным был страх.
Страх, что ничего не изменилось.
На хвосте Орочимару передвигался действительно очень шустро. Конечно, Саске с его Чидори было не привыкать, но одно дело, когда ты сам ускоряешься под действием техники, а другое – когда тебя несут и ты ничего не можешь сделать. Когда тебя несут, бережно прижимая к груди, и совершенно не хочется вырываться. И, возможно, только совсем-совсем чуть-чуть страшно, что вы не впишитесь в этот поворот, но всё равно не хочется вырываться.
Тёплая ванна набралась быстро. У Орочимару был целый маленький бассейн, он не отказывал себе в некой функциональной роскоши… Однако этот бассейн оказался совсем маленьким, когда в него кольцами уложили белый хвост.
«Итачи, скажи чего-нибудь!»
«Не хочу».
«Почему ты так не уважаешь своего брата?»
«Прости, что?»
«Уважение. Быть честным даже с противником – это признак уважения».
«Я этого не знаю, я же АНБУ».
«Ну скажи что-нибудь!»
«Мне нечего сказать».
«Я же чувствую, что тебя что-то гнетёт. Ну скажи, хотя бы мне».
Итачи помедлил.
– Я почему-то не помнил, что он такой мудак.
«Орочимару!!!»
«Прекрасное начало разговора, не волнуйся!»
– Зато я начал понимать, почему вы не ладили, – тихо хмыкнул Саске. – Итачи… почему ты не хотел говорить о своей истиной роли во всем этом?
– Эх… Ладно, – Итачи с бурчанием перехватил контроль над телом и с изумлением уставился на хвост. – Он реально шевелится… Э-э-э… Какой был вопрос?
– Почему ты так долго отпирался, нии-сан? – Саске сполз ниже по бортику, почти полностью погружаясь в воду.
– Это всё не имеет смысла. Ты должен быть сильным. Самым сильным. Чтобы будущие проблемы не смогли тебя сломить. Ну, а прошлое… оно должно было остаться в прошлом. Вместе с моей смертью.
– Знаешь что, нии-сан? – Саске чуть приподнял голову. – Не дождешься. Я не собираюсь мстить Конохе за все это, хотя и стоило бы. Но я и не собираюсь резать тебе горло только потому, что так сказал то-сан.
Итачи посмотрел на него, чуть приподняв уголки губ.
– Какой ты всё ещё юный, – он покачал головой и запрокинул голову, глядя в потолок. – Я всего лишь хотел, чтобы ты стал сильным. Сильнее меня. Ведь мне сил не хватило.
– И ты туда же, – Саске съехал в воду почти по нос. – Мадара был силен до такой степени, чтобы подчинить Кьюби, но проиграл Шодай. Основатель Индра был велик, но не смог победить брата. Тебя называли гением, но ты все же оказался вынужден играть по чужим правилам. Итачи, может, хватит мериться силами? Может, пора эти силы объединять?
– Это кажется прекрасным и логичным выходом. Если только забыть о возможности предательства или даже просто расхождении интересов. Нет, отото. Сильным надо быть самому.
Саске немного помолчал.
– Значит, ты обрел мангекью после предательства Шисуи-семпая?
– Можно и так сказать.
– Я тебе не верю.
– Но ты хочешь мне верить, – Итачи опустил голову, снова глядя на него, а затем приблизился, заглядывая в глаза. – Хочешь верить и доверять. Не надо, Саске. Не стоит.
– Это мне решать. И вообще, не уподобляйся отцу.
Итачи чуть нахмурился, сосредотачиваясь на решительном взгляде брата. Орочимару был коварен, начиная разговор в такой обстановке, беззастенчиво любуясь Саске с края сознания. Румянцем на щеках от горячей воды. Мокрыми кончиками волос, с которых так и хотелось слизать каплю. Покрасневшими губами. Наслаждаясь ощущением, что отото совсем голый, да ещё голой попой сидит на хвосте. Итачи, конечно, как мог абстрагировался от не родственных порывов, но Змей как раз этого и добивался.
– Он наш отец, как ни крути.
– Это не значит, что мы должны быть его копиями, – Саске качнулся вперед, обнимая. Как раз его нагота нисколько не смущала.
И – шепотом, на ухо:
– Ну как, Итачи? Хочешь пробудить мой Мангекью, ударив в спину?
Итачи дёрнулся в первое мгновение. Надо бы, очень надо бы… Мангекью важнее всяких сантиментов. Но не стоит строить иллюзий – Орочимару не позволит ему причинить вред Саске. Даже если не смертельный. Даже если сам Змей может собирать людей из кусочков. Орочимару и так чуть не напал на Фугаку, когда тот начал выделываться, а что будет, если попытаться причинить его главному змеёнышу не психологический, а реальный вред?..
– Нет, я сделаю по-другому, – ответил Итачи, чуть отстраняясь.
Отстраняясь, чтобы поцеловать.
Саске на секунду досадливо подумал, что Орочимару не вовремя вмешался, он ведь ещё с самого начала подготовки предлагал «расслабиться», а тут не выдержал. Но потом до Учихи дошло, что поцелуй какой-то не такой. Слишком… спокойный, язык совсем не напряжён и даже не пытается удлиниться…
Ксо!
Саске распахнул глаза и отшатнулся в сторону Кабуто, бешено глядя на брата.
Итачи сцедил смешок в кулак.
Туда же пошло тихое и очень подлое хихиканье.
А затем Итачи рассмеялся – ярко, громко, запрокидывая голову. Просто Саске был такой смешной, обольститель, м-мать, прячущийся за спиной Якуши. Удивительно, что его нечто такое простое могло так напугать… нет, ну и лицо… ха-ха-ха!
– Не смешно, – младший обиженно брызнул на него водой, что вызвало новый приступ хихиканья.
– Видел бы своё лицо!
– Издеваешься?! – у Саске задёргался глаз. Он не глядя потянулся к лежащим на бортике полотенцам, чтобы утянуть одно из них под воду. – Получай!
Пара хлестких ударов мокрым полотенцем должны были охладить неуместное веселье, но куда там! Итачи с новым приступом смеха закрыл голову руками и пополз из бассейна, умоляя его не бить. А затем резко сел на полу, прихлопнув губы ладонью. Взгляд стал напряжённым, почти испуганным.
«Что это со мной? Никогда так не смеялся!»
«Поздравляю, ты освободил мозговые ресурсы».
«Что?..»
«Смех – это реакция поощрения при обнаружении новой логической цепочки среди уже имеющихся данных. Новой и непротиворечивой, подчёркиваю! Это может быть реакция на взгляд с другой стороны или на новый результат знакомого действия… это освобождает ресурсы мозга и делает информацию более связной».
«У меня никогда такого не было!»
«Ещё бы, ты же был постоянно напряжён, постоянно сам искал новое и неучтённое».
«Был? А сейчас нет?»
«Конечно. Не чувствуешь?»
– Итачи? – осторожно спросил Саске, опуская полотенце. Он тоже внезапно осознал, чем он занимался.
И с кем. Чтобы Итачи – смеялся?!
– Я в порядке.
«Я… не понимаю. Ничего же не было! Ладно бы, если бы Саске вынудил меня с ним помириться, но мы ведь даже не договорили!»
«Ты сказал главное».
«Что?»
«Что тебе не хватило сил решить эту ситуацию иначе».
Итачи замолчал, обдумывая. Гений, надежда клана, самый юный АНБУ и самый же юный Акацки… он умел находить способы сделать всё идеально с первой попытки, он видел, как работают вещи, до того, как их попробовать. И он привык не-ошибаться. Быть самым-самым. Но он был всего лишь ребёнком. Необычайно способным, да, но куда ему суметь решить проблему, которая формировалась так долго, которая такая запутанная, и на решение которой у него было так мало времени…
Он не ошибся. Он сделал то, что смог – он знал это и никогда не корил себя, принимая полностью свою ответственность и вину. Других вариантов для него не было. Но это для него. А будь на его месте кто-то… не более сильный, нет. Более взрослый и менее занятый на миссиях, он бы смог что-то сделать ещё до того, как всё стало необратимо плохо.
Он был силён. Но всё же недостаточно. Недостаточно в сферах, которым он физически не мог уделить внимания. А значит, он…
…не виноват?
========== Столкновения ==========
Кабуто подошёл и накинул на Саске большое махровое полотенце.
– Не стой мокрым, не пользуясь чакрой. Тебе будет очень стыдно болеть простудой, – проговорил Якуши, укутывая. – Что с ним?
– Я не знаю, но такой Итачи меня как бы слегка пугает. Он… всегда был слишком серьезным.
– А сейчас сидит, хихикает… вот непредсказуемый!
Итачи действительно хихикнул, поглядывая на парней с озорством. У него упал камень с души, увесистый такой камень, достойный гения. Он осознал, что сейчас действительно никому ничего не должен. Клана нет, восстанавливать его в любом случае не ему – Орочимару справится с этим лучше любого гарема и традиционного осеменения, – и даже принимать решение о восстановлении – не ему.
А он… может подшучивать над братом и исследовать свой новый хвост. Шикарный, к слову. Длинный такой… сразу и не сообразишь, как им шевелить.
– Прости, отото, – покаялся Итачи, подбирая хвост в кучку. – Воскрешение то-сана не дало тебе много информации. Зато оно многое дало мне.
– Кхм, – Саске честно постарался не поперхнуться. – Ну, то, что меня интересовало больше всего, я узнал.
– Правда? И что же? – Итачи попытался подняться на хвост. Можно было подгрузить моторные навыки Орочимару, но это было бы не так забавно.
– Ты не сумасшедший убийца. Ты всего лишь шиноби, который выполнял приказ. Это, знаешь ли, не может не радовать, – младший Учиха задумчиво разглядывал брата.
– Сумасшедшего убить было бы проще, – согласился Итачи, делая пробный прополз всем хвостом. Из ванны, он конечно, уже выбирался ползком, но тогда он больше опирался на руки и верхнюю часть хвоста, таща остальной мёртвым грузом. – О. Это примерно так…
– Ты понял, о чем я, – Саске наклонил голову набок.
Тот самый огонек джуина вполне давал ощутить, что Орочимару доволен, как сожравший толстющего поросенка змей. А вот с Итачи нужно было вникать и разбираться самому.
– Тебя покормить или дать наиграться с хвостом?
Брат резко посерьёзнел.
– Ты сам-то намылся?
Саске задумчиво посмотрел на мокрое полотенце в своей руке.
– Я могу еще погоняться за тобой с полотенцем. Мне понравилось.
Итачи чуть улыбнулся.
– Думаю, всё же не стоит, – ледяная отрешённость, чуть помедлив, всё же ушла из его взгляда.
– Тогда полотенце и на обед, – скомандовал Кабуто, накидывая полотенце уже на его плечи.
– Я попытаюсь вытащить Орочимару, – пообещал Итачи.
– Пока что он чувствуется полностью довольным ситуацией, – заметил Саске. – Нии-сан… а что любишь из еды?
– Спасибо, Кабуто-кун, за полотенце. Из еды я люблю капусту и онигири…
Саске коротко стрельнул в брата глазами, но задать следующий вопрос всё же не решился. Хотя было очень любопытно, останется ли Итачи спать с ними или предпочтет отдельную кровать.
– Кабуто-кун, а ты уверен, что всё это мне? – с сомнением спросил Итачи через полчаса.
– Хвост надо кормить, – наставительно заметил Якуши. – С увеличением массы тела увеличиваются…
– …и его энергопотребности, я знаю. Но ты уверен, что нужно столько?
Гора еды смотрелась действительно жутковато.
– Сорок две калории на килограмм массы тела. С хвостом вы весите около полутора сотен килограмм. Если не нравится, убирай хвост.
Итачи подумал над этим вариантом, но решил, что хвост стоит таких жертв.
Саске сцедил в кулак смешок. Не то чтобы Орочимару плохо ел – но послушное выполнение Итачи всех инструкций ему явно импонировало. Настолько, что младший Учиха подозревал скармливание брату всех витаминов и декоктов, от которых успешно откосил сам Змей.
– А Орочимару-сама скоро вылезет? – уточнил Кабуто через некоторое время. – А то я тут браслеты подготовил, а дарить всё никак момента не найду.
– Он согласился вынырнуть ненадолго, – после паузы отозвался Итачи. – Но только если я всё доем. Вкусно.
Саске выразительно закатил глаза к потолку, но комментировать не стал. Можно подумать, сенсею лень самому жевать!
С небольшим трудом, но Итачи осилил всю гору продуктов. Только он осоловело моргнул, как на передний план вылез Орочимару.
– Ну что там у тебя, что там?
Кабуто выдал каждому по небольшому бархатному мешочку.
– Мне почему-то захотелось взять органические материалы, – засмущался Кабуто.
– Это что, кость Кимимару? – уточнил Орочимару, разглядывая двухстворчатый костяной браслет. – Чем ты её обрабатывал?!
– Алмазными свёрлами, – пожал плечами Кабуто. – Подумаешь…
– Сам делал?
– Ну не ювелирам же такой уникальный материал тащить…
Змей покачал головой, защёлкивая на руке гладкий браслет приятного белого цвета. Шириной он был сантиметра четыре, без узоров, ладно сидящий на руке… При том, что Якуши постоянно находился рядом с ними.
– Кабуто, Кабуто…
– Что?
Крепко обхватывающий руку браслет из очень прочного материала. Не вычурный, совсем нейтральный… Но очень крепкий и собственнический.
– Поможешь зашнуровать? – Саске кончиками пальцев обвел свой браслет.
Ему досталась кожа – отлично выделанная и явно пропитанная чем-то таким, отчего её и мечом не сразу располосуешь. А ещё – тисненая. Пусть только на ощупь, едва-едва – но можно было обнаружить контуры пальцев. Словно запястье обхватывает чья-то ладонь.
– Конечно! – Якуши бережно продел шнурок и завязал всё красивым и крепким узлом. – Я… Вам хоть понравилось?
– Ещё как, – согласился Орочимару, дёргая его к себе в объятия и усаживая на колени, – моя любимая тень.
Саске потерся щекой о собственный браслет, задумчиво улыбнулся:
– Он очень твой. Да. Мне нравится.
Кабуто восторженно запищал и кинулся обнимать Учиху.
– И прости, что я так сразу на тебя вывалил, после всего, – Якуши отстранился и заглянул ему в глаза. – Пойдём, потренируемся? Сбросишь пар, поразмыслишь.
– Кабуто, а давай просто погуляем? – с надеждой предложил Учиха. – Я сейчас… в общем, не уверен, что из меня будет хороший спарринг-партнер.
– Можно и погулять, – покладисто согласился Кабуто. – Просто по лесочку?
– Без культурной программы вполне обойдусь, – губы Саске дрогнули в лукавой улыбке.
– Хорошо, я схожу за вещами. Отпустите, Орочимару-сама?
– Идите. Итачи как раз разберётся, как пользоваться хвостом…
Кабуто кивнул и убежал. Всё оружие у него было с собой. Но не помешало бы захватить походное одеяло. Так, на всякий случай.
Саске переступил с ноги на ногу, тряхнул волосами.
– Мы ненадолго.
– Конечно. Прогуляйтесь, проветритесь… Базу только не палите, пожалуйста… М-м-м… воспользуюсь-ка я своим самоназначением в каге и поищу того, кто будет мыть посуду. А может, даже и хвост…
– Сенсей, какая тонкая попытка заставить нас ревновать… Мы правда ненадолго. И даже будем скучать. Нии-сан, не тушуйся. А то мыть посуду могут заставить и тебя.
Орочимару расхохотался, под его смех вернулся Кабуто и уволок Саске наружу.
А вообще, отличная идея, да…
*
Выйдя из тайной базы, они быстро убежали в сторону, как и требовала техника безопасности. Удалившись на нужное расстояние, Кабуто притормозил.
– Поговорить хочешь, или просто дать тебе подумать?
– М-м… нет, поговорить я не хочу точно, – Якуши был изловлен, притянут в объятия и со вкусом поцелован. – Спасибо.
– М-м-м, не зря я захватил одеяло… Орочимару-сама, конечно, счастлив, но лично меня слегка смущает наличие в зоне взаимодействия, а то и прямо в кровати человека, с которым мы даже не представлены. М-м-м, как вкусно ты пахнешь…
– Вот не поверишь, меня оно как-то тоже смущает… – Саске ненавязчиво оттеснил Кабуто к дереву, давая опору. – Вот в голове у Орочимару не смущало, а сейчас напрягает. И вообще, не хочу с ним делиться даже видом такого тебя!
– Какого «такого»? – удивился Кабуто. Он ничего особенного не чувствовал. Ну, разве что лёгкий недотрах, такой полувопросительный позыв, который также бывает при вынужденной паузе в тренировках.
– Красивого… – пальцы зарылись в волосы. – Живого… разрумянившегося, – короткий поцелуй. – Настоящего. Такого, который может подколоть Орочимару, и ему ничего за это не будет.
– Я слишком много знаю, чтобы наказывать меня за такие пустяки, – тихо засмеялся Кабуто, притираясь всем телом. – Да и к тому же… Орочимару-саме нравится умеренная дерзость. А уж тебя-то как с неё кроет…
– Да-а, – не стал отпираться Учиха. – Дракончик перестаёт притворяться только милой змейкой. Знаешь, как восхитительно?
– Физиологические параметры дают понять примерный уровень… восхитительности. Секунду. Надо расставить ловушки, а то если кто-то нападёт на нас в таком положении, будет очень, очень обидно. А потом обещаю воплотить все твои планы в отношении меня в жизнь.
– Одеяло, ловушки… Ты восхитительно предусмотрительная язва, – Саске улыбнулся, потягиваясь всем телом.
– Ох, Саске, не поощряй мою язвительность… – Кабуто шустро запрыгал по деревьям, разворачивая стандартную сеть. – Я чуть только что не ляпнул, мол, должен же быть в семье кто-то с мозгами.
– Сомнение в разумности Орочимару – это серьезно, да, – весело хмыкнул Учиха. – А уж в твоем исполнении – так вообще.
– Орочимару-сама – гений. Но у каждого гения есть своё направление гениальности… в некоторых вопросах даже он несколько… некомпетентен, – Кабуто закончил с ловушками и расстелил одеяло. – Еды не захватил, мы же только что поели. Иди сюда, будем вместе снимать напряжение.
Саске улыбнулся, по-змеиному мягко скользнул вперед. Прижался всем телом, скользнул руками под рубашку. Якуши выгнулся, прижимаясь теснее, чтобы почувствовать его всего. Такого уже совсем родного, знакомого. Желанного. И одновременно – совершенно не равнодушного, почти влюблённого. Восхитительно. Целовать и целовать эти губы. Ласкать и ласкать эту шею… Выгибаться под прикосновениями, отдавая инициативу, наслаждаясь… И понимать, что это всё ему, всё для него.
Честно говоря, Кабуто такой взгляд уже видел, но направлен он был не на него. Это была милая парочка гражданских, молодая девушка и обезумевший от любви парень. Кабуто тогда завистливо подумал, что шиноби никогда так не смогут, просто не позволят чувству настолько охватить тебя. Но Саске смог. И в этом не было его слабости.
В этом была его сила.
*
«Они меня испугались».
«Есть немного».
«Такое удивительное изменение?»
«А сам не чувствуешь?»
«Мне хорошо, тепло… радостно. Никогда столько не улыбался».
«Вот именно. Они не знают, что от тебя ждать. Тебе придётся с ними заново знакомиться. И с братом тоже».
«И с самим собой. Никогда не подозревал в себе тягу к неуместным шуткам».
«А по-моему, было забавно. Я тоже посмеялся, а вот парни контекста не знают, о том, как мы с тобой собирались активировать Мангекью Саске затрахиванием».
«Но удивления ему бы хватило на целое томоэ», – гордо заметил Итачи.
«Ху-ху-ху…»
«Что?»
«Да так, ничего…»
«Орочимару, рассказывай, ты же любишь читать лекции».
«Да так, просто у меня была мысль, что Учихи разные…»
«Кхм. Определённо, это так».
«Нет, я к тому, что у каждого Учихи есть определённые склонности. Вон Саске – эмпат. Прекрасное свойство не столько для любовника, сколько для правителя. Знать, как относятся к тебе противники и союзники, гасить конфликты мирно…»
